"Полицейское государство": проблемы современной теории

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Полицейское государство»: проблемы современной теории

Вестов Фёдор Александрович, кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного, экологического права и криминологии, Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского; Фаст Ольга Фёдоровна, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры гражданского права, Саратовская государственная юридическая академия

В статье анализируются современные научные подходы к определению сущности «полицейского государства», как антипода государства «правового» и «социального». Общим для этих подходов является стремление исследователей выделить основные структурные и функциональные признаки для каждого и перечисленных типов государства и на основании этих признаков построить идеально-типическую модель «правового», «социального», либо «полицейского» государства, доказывающую их сущностное различие. В статье отмечается, что во многих случаях для создания идеально-типических моделей «правового», «социального» и «полицейского» государств исследователи используют одни и те же структурные и функциональные признаки современного государства. Эти признаки характеризуют различные правовые и политические стратегии развития современного «правового государства».

Ключевые слова: теория государства, правовое государство, полицейское государство, социальное государство.

Abstract

Fedor A. Vestov, PhD (Legal), Associate Professor, Professor of the Department of Criminal and Ecological Law and of Criminology, Saratov State University, Olga F. Fast, PhD (Legal), Associate Professor of the Department of Civil Law, Saratov State Law Academy

The article analyzes modern scientific approaches to defining the essence of the “police state”as an antipode of the “legal”and “social”state. Common to these approaches is the desire of researchers to identify the main structural and functional characteristics for each and the types of states listed and on the basis of these signs to build an ideal-typical model of a “legal” “social” or “police” state, proving their essential difference. The article notes that in many cases researchers use the same structural and functional signs of the modern state to create ideal-typical models of “legal” “social” and “police” states. These signs characterize various legal and political strategies for the development of the modern “rule of law”.

Key words: state theory, rule of law state, police state, social state.

Концепт «полицейского государства», наряду с концептами «правового» и «социального» государства, активно используется в отечественных государствоведческих исследованиях, научных и публицистических.

Авторы таких исследований, обычно, опираются в своих рассуждениях и оценках на более-менее кратко или пространно сформулированные определения того, что есть «полицейское государство» [1, с. 3; 2-6]. Внешне, формулировки эти обладают четкостью, важной для научных определений. Набор признаков, на основании которых, как считают государствоведы, можно безошибочно установить, в каких случаях мы имеем дело с одним государством, «полицейским», а в каких с другим государством, «правовым» и «социальным» государством, в разных публикациях несколько варьируется.

Суммарно его можно представить так:

- политические интересы власти доминируют над ее и общества административными и экономическими интересами;

- общество и человек отстранены от власти;

- государственные структуры жестко контролируют политическую и общественную жизнь страны;

- государство осуществляет мелочную регламентацию административного управления и общественной жизни;

- государственные законы трактуются вольно и судебная власть не самостоятельна в их применении;

- ограничение гражданских свобод;

- подавление оппозиции и оппозиционных СМИ.

Существенность перечисленных признаков и категоричность их формулировок в научных и публицистических публикациях заставляет предположить, что вопрос о «полицейском государстве» сегодня отечественной правовой наукой решен на достаточном уровне. По крайней мере, на уровне потребностей прикладных государствоведческих исследований. Мы, по логике такого предположения, можем чётко выделить «полицейское государство» в качестве их научного предмета, для работы с которым есть проверенные научные методы. А также, что этот вопрос решен на уровне потребностей российских общества и элиты в согласованном видении позитивных и негативных моментов современной политики, вероятных рисков её отклонения от курса либерально-демократической модернизации.

То, что вопрос вроде бы решён, находит подтверждение в ст. 1, ст. 7 Конституции РФ. В ней утверждается, что Российская Федерация развивается в направлении «правового» и «социального», а не «полицейского» состояния. Такого же рода оценки можно услышать и от руководства нашего государства [7].

Вопреки всему этому, вопрос о «полицейском государстве» сегодня не снят с повестки научных и политических дискуссий. Государствоведы и политики продолжают обсуждать вопрос, не грозит ли Российскому государству участь вопреки Конституции, явочным порядком, вместо «правового» и «социального» стать «полицейским» государством. Участники дискуссий приводят фактические и эмоциональные аргументы за и против такого риска [8, с. 77-88; 9-13].

С одной стороны, источником споров служит понимание учёными и политиками факта, что правовая и политическая жизнь обществ и государств состоит из множества противоречий и в ней действует множество разнонаправленных сил. А потому конституционная норма служит для этой жизни важным ориентиром развития, но никак не абсолютной гарантией от нежелательных изменений. В отношениях государства и общества периодически возникают кризисные ситуации. В таких ситуациях и в массовом сознании гражданского общества, и в сознании элиты возникает соблазн использовать для решения сложных задач простые средства. В первую очередь, административное и силовое принуждение. В управленческих практиках многих современных либерально-демократических государств в Европе и других частях современного мира такие «простые средства» представлены достаточно широко [6]. Способность к их использованию во внутренней и внешней политике некоторыми специалистами рассматривается в качестве достоинства демократического государства, свидетельствующего о его способности защитить себя и общество от всевозможных посягательств [14]. Сложные условия существования современных государств, обладающих статусом «правовых» и «социальных», служат для их властных элит стандартным, хотя часто и не находящим единодушной общественной поддержки, аргументом в пользу роста численности и компетенций силовых структур и административного аппарата [9; 10]. Именно такой образ действий государства в массовом сознании и сознании исследователей ассоциируется с негативной метафорой «полицейское государство» [1].

Именно с метафорой, потому что на практике, «простые решения» в сложных ситуациях рано или поздно применяет любое государство (даже самое, что ни на есть «правовое» и «социальное»), стремящееся быть эффективным государством, приносить обществу пользы больше, чем расходовать общественных ресурсов. И специалисты, изучающие «полицейское государство» в русле поиска рациональной логики его функционирования, вынуждены постоянно делать оговорки. Такого рода, например, что любое полицейское государство неуклонно идет по пути трансформации в государство правовое и что изначально рациональный смысл этой категории был предельно позитивным - достижение всеобщего блага посредством принуждения всех физических лиц (как рядовых граждан, так и власть имущих) к неукоснительному исполнению законов данного государства [1; 3]. Предмет для продолжения дискуссий о том, так ли на деле плохо «полицейское государство», как мы себе его воображаем, в данном случае, очевиден.

Для дискуссий о «полицейском государстве» сегодня есть и другой источник. Спорной является специфичность признаков, из приведенного выше перечня, их принадлежность именно «полицейскому», и никакому другому государству. Если нет специфики в признаках предмета, то лишены смысла и определения этого предмета в качестве чего-то специфического. Поэтому в научных и публицистических определениях «полицейского», «правового» и «социального» состояний государства специфика есть. Проблема в том, каким образом она достигается в соответствующих исследованиях.

А достигается спецификация признаков разных состояний государства не всегда корректным путём. В исследованиях, «полицейского» государства, например, обычно преобладают признаки, являющиеся режимными характеристиками власти. Это можно увидеть в перечне признаков «полицейского государства», приведенном выше. Иначе говоря, ключевым для определения «полицейского» свойства этой власти является то, как эта власть понимает суть своих отношений с обществом и каким средствам и способами (более правовыми, или менее правовыми) она эти отношения стремится выстраивать. В определениях же «правового государства» исследователи чаще делают акцент на структурно-функциональных характеристиках государственной власти (разделение властей, выборный порядок формирования и публичный порядок функционирования институтов государства, наличие общих для государства и общества правовых норм) [15, с. 25-26; 16, с. 256].

В этом случае, сравнение «правового» государства с «полицейским» закономерно оказывается не в пользу последнего. Уже потому, что набор структурно-функциональных характеристик демократического государства в современном мире относительно ограничен и достаточно универсален, имеет вид «демократического институционального стандарта». Тогда как режимные характеристики демократических государств зависят, более всего, от правовой культуры элиты и граждан, а также от текущих условий их существования. По этой причине они всегда недотягивают до высоких («общечеловеческих», по распространенному сегодня в отечественной науке определению) стандартов демократической и либеральной правовой культуры. В целом, такое сравнение несравнимых между собой позиций не выглядит корректным.

Когда же исследователями «полицейское» государство сопоставляется с «социальным», то сравнение идет, преимущественно, на уровне режимных характеристик государственной власти, стиля ее отношений с обществом. Но, и в этом случае, нередко, происходит нарушение корректности сравнения. Наиболее яркими признаками «социальности» государства являются, обычно, отношения государственно-общественного партнерства, взятие государством на себя повышенных обязательств по социальной защите и обеспечению благосостояния граждан [17; 18]. Вместе с тем, те же признаки в прошлом и сегодня обнаруживаются у тех государств (например, фашистская Италия и нацистская Германия прошлого столетия, современная КНДР) которые для государствоведов служат, можно сказать, эталонами «полицейскости». С другой стороны, у современных либерально-демократических государств, режимные свойства которых наука признает эталонами «социальности», сегодня отчетливо проступают «полицейские» черты [6].

Четкость признаков «полицейского государства» достигается, таким образом, не столько на уровне рационального смысла этой категории, сколько, как уже было отмечено выше, на уровне метафоры. В таком метафорическом ракурсе, на использование которого в государствоведческих исследованиях сегодня ориентированы многие отечественные специалисты, «полицейское государство», это государство по многим формальным и сущностным позициям сходное с государством «правовым» и даже «социальным». Но это «плохое государство», выступающее антиподом «хорошего государства», которое во многих случаях является лишь теоретической моделью, существующей в юридических, политических и философских дискурсах. В «полицейском» государстве, какими бы факторами не определялись его структурные и функциональные особенности, все устроено необъяснимо и неисправимо плохо, не так, «как надо», то есть не по канонам либеральной демократии. Не случайно эквивалентом категории «полицейское государство» в современной теории государства и права часто выступает категория «тоталитарное государство» [2; 3]. Со времени выхода в свет сочинений концепт «тоталитарное государство» в научных и идеологических практиках стал инструментом превращения правового опыта англо-саксонских либеральных демократий в эталон того, «как надо» функционировать современному государству.

«Полицейское государство», таким образом, это приговор, который устами учёных, публицистов и политиков может быть вынесен любому реально функционирующему государству, собственному или соседнему на том лишь основании, что оно не соответствует тому идеалу «правильного», государственного устройства, которому привержен данный эксперт. Иначе говоря, это, в основе своей, приговор, выносимый на основании идеологических пристрастий судьи.

Этим, на наш взгляд, можно объяснить ситуацию, когда то, что происходит сегодня в России и российском праве, одни эксперты определяют, как норму для прогресса современного либерально-демократического «правового» и «социального» государства, как свидетельство последовательного исполнения элитой предписаний Конституции, а другие эксперты в тех же самых обстоятельствах видят усиливающиеся тенденции к превращению РФ в «полицейское государство».

Фактически, признаки «полицейского» государства и признаки «социального» государства можно включить в единый перечень признаков любого современного государства, решающего реальные управленческие задачи. Наука и публицистика этот единый перечень делят на две части. Все то, что они считают свидетельством прогресса в развитии государства, свидетельством сближения его интересов с интересами массы граждан, включается в ряд признаков его «социальности». Эта группа признаков становится источником появления в современной государствоведческой литературе определений «социального государства». Все то, что в сознании специалистов ассоциируется с прежними, не затронутыми прогрессом режимными характеристиками государственной власти, попадает в группу «полицейских» признаков. На этой основе формируются определения «полицейского государства».

В результате в методологии исследований по теории государства складывается парадоксальная ситуация. Признак, который одному исследователю истории и современных состояний государства представляется несомненным атрибутом «полицейскости» последнего, для другого исследователя является столь же несомненным свидетельством его «правового» характера.

Отличительным признаком «полицейского государства, как уже было отмечено, является доминирование политических интересов власти надо всеми прочими ее и общества интересами и управленческими задачами. А вот, как выглядит один из ключевых признаков «правового» государства, по мнению Ф.М. Раянова. «В современных условиях - утверждает известный юрист - цель общества - это формировать такое государство, которое всецело служило бы обеспечению прав и свобод человека и гражданина» [15]. Иначе говоря, политика, всеобщие политические права и свободы, а не конкретные текущие интересы и задачи управления общественным развитием, определяют специфический смысл существования «правового государства» в современном мире.

Другой «специфический» признак «полицейского» государства из списка, приведенного выше, это жесткий контроль со стороны государства за общественно-политической жизнью граждан. Прежде всего - идеологический контроль, уничтожающий в обществе и государстве политический плюрализм и свободу, как таковую. Именно жесткость позиции государства в вопросах определения вектора развития правовой и политической систем Ф. М. Раянов рассматривает в качестве важнейшего, можно сказать жизненно необходимого, признака современного «правового» государства. «Однако для государства, то есть действующей политической власти,- пишет автор - нет плюрализма в выборе стратегии развития! Оно должно четко сформулировать и однозначно сказать, куда, в каком направлении будет развиваться страна» [15].

«Однозначно сказать», в приложении к реальному состоянию современных механизмов властно-общественной коммуникации, может означать только одно: государство берет под жесткий контроль весь процесс выработки идеологических императивов средствами науки и публицистики, а также весь процесс внедрения этих императивов в массовое сознание своих граждан по медийным каналам и через систему общедоступного образования. Иным путем добиться «однозначности» идеологического консенсуса государства и общества, особенно в условиях в условиях либеральной демократии, практически невозможно.

Подобные же парадоксы нередко обнаруживаются в государствоведческих исследованиях, авторы которых теоретизируют на тему специфики «социального» государства. Признаки «полицейского» и «социального» государства, приводимые в таких исследованиях, обнаруживают большое сходство между собой, как в исторической ретроспективе правовой теории, так и в контексте современных демократических правовых и административных практик [1; 17]. В частности, одним из наиболее ярких признаков «социальности» современного государства исследователи называют его способность превентивно реагировать на общественные потребности и в порядке такой реакции активно вторгаться в публичную и даже частную (ювенальная юстиция, например) сферы гражданской жизни, в деятельность СМИ, в культуру и даже мораль [6]. Причём, делает это современное «социальное» государство, порой, в масштабах даже больших, чем ранее в этом было заинтересовано и на это было способно «полицейское» государство.

Существует ли выход из противоречий в теории «полицейского» государства? Вопрос представляется актуальным, в целом, для исследований по теории государства. Путаница с признаками «полицейского государства» распространяется, отчасти, и на теоретические представления специалистов о «правовом» и «социальном» государстве, как его антиподе.

Выход проблематичен, если продолжать рассуждать о плюсах и минусах различных состояний государства, исходя из представления, что понятие «правовое государство» обозначает конкретный исторический тип государства - «западный» либерально-демократический» тип. Такое представление пришло в отечественную правовую науку вместе с наследием «западной» правовой и философской мысли, в освоении которого в последние три десятка лет усиленный акцент был сделан именно на достижениях либеральных теоретиков государства и права. В наши дни логику дискуссий о современном государстве продолжает определять эта традиция отождествления универсального принципа оптимизации развития государства (известного, заметим, с тех античных времен, когда не существовало не только либерализма, но и современных «западных» стран) с лишь одной формой организации взаимодействия властной элиты с обществом (либерально-демократической).

Пока эта традиция жива, дискуссии будут постоянно сталкиваться с невозможностью для либерально мыслящих теоретиков дать ответ на прямые вопросы, актуальные для российской науки и общественной жизни граждан. Может ли быть, например, «полицейское» государство «правовым» государством? Если да, то лишено смысла отождествление «правового» государства, вообще, с конкретными формами именно «западной» либерально-демократической государственности. Если нет, то, в каких правовых и философских категориях правовая наука должна, например, характеризовать государственный опыт СССР? Ведь в нем обнаруживаются некоторые признаки «полицейскости» (особенно в отдельные исторические периоды), но обнаруживается и опыт конструктивного взаимодействия власти и общества на почве советского права и конституционного порядка.

Мы не отрицаем прикладной политической ценности представления, что «правовое государство» является конкретной (а именно либеральной) формой организации взаимоотношений общества и элиты. Такое представление сложилось в отечественной правовой науке и практике естественным путем по следам либеральных реформ последних десятилетий и попыток найти этим реформам теоретическое оправдание. Оно является, в сущности, побочным продуктом попыток постсоветской властной элиты, поддержанных значительной частью отечественных правоведов, осуществить ускоренную «догоняющую» модернизацию постсоветской России путём простого копирования нормотворческого опыта и опыта правоприменения наиболее развитых в социально-экономическом отношении стран современного мира. За время реформ оно стало своего рода идеологическим императивом: на конкретном примере других обществ и государств российский гражданин может видеть тот положительный практический итог, к которому должна придти нынешняя российская модернизация. С этой точки зрения критика данного представления была бы критикой политического прагматизма постсоветских общества и элиты, а потому была бы лишена позитивного смысла. С точки зрения же теории государства и права, такая критика возможна и необходима.

Возможный выход подсказывают сами противоречия в суждениях специалистов. В суждениях теоретиков, как было отмечено, признаки «полицейского» и «социального» государства часто пересекаются. И точкой пересечения выступает «правовое государство». Общий смысл концепта «правовое государство» определяет принцип, согласно которому государство в своих управленческих практиках стремится руководствоваться нормой закона и того же требует от своих подданных и граждан. В зависимости от того, насколько властная элита последовательна в этом стремлении и насколько общество её поддерживает, реально функционирующее государство имеет тенденцию развиваться либо в направлении «правового полицейского», либо в направлении «правового социального» состояния.

Концепт «правовое государство» характеризует, таким образом, институциональные и функциональные условия, при которых у государства есть максимум возможностей маневрировать своими режимными характеристиками и тем добиваться максимальной решаемости разнообразных управленческих задач. Концепт «правовое государство» характеризует стратегию развития современных государственных систем, нацеленных на ускоренный прогресс, тогда как концепты «полицейского государства» и «социального государства» характеризуют две возможные для современного государства тактики такого развития. Потребностями современного государства в балансе «полицейскости» и «социальности» в своих управленческих практиках можно объяснить тот факт, что нормотворческий процесс ни на минуту не останавливается не только в строящемся, но даже в самом обустроенном, с точки зрения либеральной правовой теории, «правовом государстве». В государстве, которому в правовом отношении лучше, вроде бы, уже и не стать.

Принятие все новых законов в рамках уже сложившейся правовой системы «правового государства» является естественным выражением общего для властной элиты и граждан стремления адаптировать при помощи права баланс «социальности» и «полицейскости» в функционировании государственных институтов к обстановке внутри государства и вовне его.

полицейское государство правовой социальный

Библиографический список

1. Нижник Н.С. Полицейское государство - государство «всеобщего благоденствия и всеобщего счастья» / Н.С. Нижник // Genesis: исторические исследования. 2016. № 6. С. 3.

2. Мухаев Р.Т. Правоведение / Р.Т. Мухаев. Опубликовано 2013.

3. Лазорин К.Б. Формирование полицейского государства в странах Европы в XVIII-XIX веках. / К.Б. Лазорин. Пробелы в российском законодательстве. 2013. № 6. С. 75-78.

4. Варка С.Г. «Полицейское государство»: подпадает ли Россия под это определение

5. Построение полицейского государства в России как ближайшая цель кремлевской власти

6. Полицейское государство нового типа / Т. Шишова, И. Медведева.

7. Россия не должна быть и не будет полицейским государством: интервью В. В. Путина газете «Известия».

8. Старостин С.А. Станет ли Россия полицейским государством? / С.А. Старостин // Актуальные проблемы административной деятельности полиции: матер. Всерос. научно-практ. конф. Краснодар, 20 ноября 2015 г. Краснодар: Краснодарский университет МВД России, 2015. С. 77-88.

9. Иноземцев, В. Армия столоначальников. Зачем России столько чиновников?

10. Буклемишев О. Россия становится военно-полицейским государством

11. Гудков Г.В. В России создается полицейское государство

12. Гольц А. Полицейских в России приравняли к крепостным крестьянам

13. Рогов К. «Он это серьезно?», или Новая доктрина Путина // Новая газета: сайт.

14. Алкснис И. Россия становится «мировым полицейским», чтобы не быть мировым потерпевшим // Горожане: сайт.

15. Раянов Ф.М. Правовое государство и современный мир / Ф.М. Раянов. Санкт-Петербург: Юридический центр-Пресс, 2012. 230 с.

16. Вестов Ф.А. Правовое государство: теоретическое проектирование и современная политическая практика : монография / Ф.А. Вестов, О.Ф. Фаст. М.: Проспект, 2015. 256 с.

17. Государство всеобщего благоденствия // Академик: сайт.

18. Дженкинс Саймон. Краткая история Англии // ВикиЧтение: сайт.

Размещено на Allbest.ru