Теоретические вопросы правового режима сведений, составляющих и не составляющих врачебную тайну

Данил Евгеньевич Феоктистов

Пензенский государственный университет

Abstract

Theoretical issues of the legal regime of information classified and not classified as a medical secret

Danil E. Feoktistov

Penza State University

The conducted analysis shows the need for legislative clarification of information classified as a medical secret and grounds for its disclosure, taking into account its related legal nature - both personal secrets (a certain composition of confidential information) and professional secrets (a list of special subjects with the right to access it), as well as the need for civil law regulation of publicly available information affecting medical aspects (a fact of being in a medical organization, including a specialized medical organization).

Keywords: medical secrecy, personal secrecy, professional secret, confidentiality, publicly available information.

Конституция Российской Федерации гарантирует каждому право на неприкосновенность частной жизни, обеспечение и защиту личной и семейной тайны (ст. 23). Данные конституционные положения нашли свое развитие во многих отраслях российского права, как материального, так и процессуального, а их толкование и особенности применения - в решениях высших судов.

В науке конституционного права выделяется следующий критерий при разграничении личных тайн: исключительно личные и профессиональные. К первой группе относятся тайны, которые никому еще не доверены, их носителем является только сам гражданин. Вторую группу составляют личные тайны, доверенные гражданином специальным субъектам - представителям различных профессий либо полученные ими в силу необходимости исполнения профессиональных об я занностей (врачи, адвокаты, нотариусы, священники). C предоставлением права доступа к личной тайне гражданина на данных субъектов одновременно возлагается обязанность по недопущению ее разглашения с установлением юридической ответственности за нарушение данной обязанности [1].

Общие условия и требования к обеспечению неприкосновенности частной жизни и защите личной информации установлены Федеральным законом от 27 июня 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», предусматривающем в числе принципов правового регулирования отношений в данной сфере следующие:

- установление ограничений доступа к информации только федеральными законами;

- неприкосновенность частной жизни, недопустимость сбора, хранения, использования и распространения информации о частной жизни лица без его согласия.

Закон ввел понятие «конфиденциальности информации» - это «обязательное для выполнения лицом, получившим доступ к определенной информации, требование не передавать такую информацию третьим лицам без согласия ее обладателя» (п. 7 ст. 2), одновременно устанавливая:

- обязательность соблюдения конфиденциальности информации, доступ к которой ограничен федеральными законами (ч. 2 ст. 9);

- возможность привлечения к юридической ответственности за ее разглашение (ч. 4 ст. 9).

Следует также обратить внимание на введенное законом понятие «профессиональная тайна», которой является «информация, полученная гражданами (физическими лицами) при исполнении ими профессиональных обязанностей или организациями при осуществлении ими определенных видов деятельности». Данная тайна подлежит защите в случаях, если на перечисленных лиц в соответствии с федеральным законом возложены обязанности по соблюдению конфиденциальности такой информации (ч. 5 ст. 9)

Остается непонятным, почему законодатель привел данное определение в ст. 9 рассматриваемого закона, не упомянув о нем в основных понятиях, используемых в законе (ст. 2). Несмотря на такое юридико-техническое решение, можно сделать вывод, что режим конфиденциальности информации, составляющей личную тайну, распространяется на профессиональную деятельность отдельных субъектов, если при исполнении своих профессиональных обязанностей они получают доступ к соответствующей информации, т.е. сведения, составляющие личную тайну, в установленных законом случаях являются сведениями, непосредственно связанными с профессиональной деятельностью отдельных субъектов.

Врачебную тайну, как правило, относят к более общему институту личной тайны [2, с. 115], охватывающей все сферы частной жизни гражданина, а не только медицинские. Отдельные исследователи называют право на охрану врачебной тайны не только составным элементом тайны личной жизни, но и личным неимущественным правом, которое наравне с другими личными неимущественными правами и нематериальными благами должно быть закреплено в гражданском законодательстве [3, с. 14, 16, 21].

Отметим, что в отдельных научных определениях режим врачебной тайны распространяется не только на сугубо личные, но и на семейные аспекты - «не подлежащие огласке сведения о болезни, интимной и семейной сторонах жизни пациента, полученные от него самого или выявленные в процессе его лечения и обследования...» [4]. Такой подход (отнесение врачебной тайны как к личной, так и к семейной) основан в том числе на анализе норм уголовного закона об ответственности за разглашение сведений о частной жизни гражданина (ст. 137 УК РФ) [5, с. 3-4]. Напротив, другие исследователи считают, что информация о частной жизни пациента, которая напрямую не является результатом обследования, лечения и каких-либо иных медицинских действий, составляет понятие «медицинской тайны», имеющей более широкое значение по сравнению с тайной врачебной, в том числе и по субъектному составу [6, с. 197].

Организационно-правовые основы регулирования врачебной тайны, ее содержание, субъектный состав, предоставление доступа и ограничение в доступе регулируются специальным Федеральным законом от 21 ноября 2011 г. № 323- ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», закладывающим среди принципов охраны здоровья принцип соблюдения врачебной тайны, подчеркивающим таким образом особое значение данного института. Как справедливо отмечается в юридической литературе, право на обеспечение ко н- фиденциальности сведений, составляющих врачебную тайну, возникшее первоначально как этическое правило, которому должен следовать каждый медицинский работник, трансформировалось в современных условиях в правовое предписание, нарушение которого влечет предусмотренную законом юридическую ответственность [7, с. 59]. Конфиденциальность является центральным элементом доверия между пациентом и медицинским работником [8, с. 126].

Гарантия конфиденциальности может способствовать и непосредственному согласию на лечение, поскольку пациент будет уверен в том, что отдельные аспекты его личной жизни, наиболее чувствительные для него, не будут раскрыты [9, с. 52].

Согласно ч. 1 ст. 13 данного закона содержание врачебной тайны составляет:

- сведения о факте обращения гражданина за оказанием медицинской помощи;

- сведения о состоянии его здоровья и диагнозе;

- иные сведения, полученные при его медицинском обследовании и лечении.

В литературе встречается очень широкая трактовка данного перечня. Например, к врачебной тайне относят также информацию о состоянии здоровья родственников, физических недостатках у гражданина, его вредных привычках, об имущественном положении, круге знакомств, интересах и увлечениях [10].

Напротив, в литературе звучат и предложения о сокращении приведенного перечня посредством исключения «иных сведений» в силу их правовой неопределенности [11].

Первый вопрос, на который необходимо обратить внимание: что считать фактом обращения в медицинскую организацию за оказанием медицинской помощи, например:

- факт нахождения гражданина на территории медицинской организации;

- факт нахождения гражданина в помещении медицинской организации;

- факт обращения за медицинской помощью, сопровожденный оформлением соответствующей документации.

Данный вопрос в юридической литературе не освещен. Можно лишь встретить подходы, в соответствии с которыми к подобным сведениям относят как «факт обращения гражданина в медицинское учреждение за лечебно-профилактической помощью», так и «факт обращения гражданина в конкретное учреждение здравоохранения и прохождения лечения в нем» [12].

И если в судебной практике уже выработан определенный подход, в соответствии с которым видео- или фотосъемка граждан (но уже в качестве пациентов) в медицинской организации признается разглашением врачебной тайны [13], то возникает вопрос относительно правомерности этих съемок вне мест оказания медицинской помощи.

Данный аспект приобретает особое значение, когда гражданин находится в медицинских организациях, оказывающих специализированные виды медицинской помощи (психоневрологический диспансер, кожно-венерологический диспансер, онкологический диспансер, центр профилактики ВИЧ и т.д.).

Сам факт нахождения в медицинской организации может косвенно свидетельствовать о заинтересованности гражданина состоянием своего здоровья именно по этому профилю медицинской организации, а случайная встреча данного гражданина и (или) фотовидеофиксация его нахождения могут вызвать различные домыслы и предположения, которые в отдельных случаях вполне могут соответствовать действительности.

И здесь возникает вопрос: будет ли распространение информации (в том числе с использованием фотоматериалов) о факте нахождения гражданина в медицинской организации или на ее территории, сопровождающееся личным мнением о причине этого нахождения (которое в итоге может и соответствовать действительности), разглашением врачебной тайны.

Ввиду неоднозначности данных ситуаций закон не толкуется правоприменителем столь широко, а законодательные ограничения и запреты, как покажет в дальнейшем анализ данного правового института, связаны именно с профессиональным аспектом получения данной информации.

Следовательно, возникает вопрос, является ли указанное выше распространение информации разглашением личной тайны гражданина. Здесь также нет однозначного ответа. Данные аспекты возможно в ближайшем будущем потребуют определенного решения в виде запрета для любых лиц распространения сведений о факте нахождения гражданина в медицинской организации, оказывающей специализированные виды медицинской помощи. Возможно, одновременно с этим запретом будет необходимо вводить дополнительные правила в ст. 152.1 и ст. 152.2 ГК РФ, конкретизирующие случаи, когда использование изображения гражданина и распространение информации о его личной жизни при описанных ситуациях не допустимо без его согласия.

Второй вопрос, который никаким образом законом не регламентирован, - случаи, когда гражданин не обращается за медицинской помощью в добровольном порядке, а доставляется в медицинскую организацию в бессознательном состоянии (например, скорая помощь привезла в медицинскую организацию пострадавшего в ДТП гражданина). Будет ли информация о доставлении такого гражданина скорой помощью информацией о факте обращения в медицинскую организацию или же информацией о состоянии здоровья гражданина? Обязан ли водитель бригады скорой помощи не разглашать данную информацию? Заметим, что в Положении о водителе бригады скорой медицинской помощи (Приложение № 12 к Приказу Министерства здравоохранения РФ от 26 марта 1999 г. № 100 «О совершенствовании организации скорой медицинской помощи населению Российской Федерации») соответствующие обязанности не прописаны, ответственность не установлена.

Законом не установлен срок, в течение которого должен сохраняться режим врачебной тайны. Однако учитывая, что законом предусмотрено сохранение врачебной тайны и после смерти гражданина, согласимся с мнением, что режим конфиденциальности данных сведений является бессрочным [14, с. 69 ].

Гарантия конфиденциальности врачебной тайны обеспечивается следующими требованиями и ограничениями:

1. Запретом разглашения составляющих данную тайну сведений, возложенным на специальных субъектов - лиц, которым соответствующие сведения стали известны:

- при обучении (получении среднего, высшего, дополнительного образования, повышении квалификации);

- при исполнении трудовых, должностных, служебных обязанностей;

- при исполнении иных обязанностей.

Причем понятие «разглашение» не имеет четких границ, может включать в себя как умышленные действия, так и неосторожные - здесь может играть роль так называемый «человеческий фактор», при котором лицо совершает нарушение, даже об этом не подозревая, например, в случае, когда медицинский работник берет домой для работы медицинские карты пациентов, а по возвращении в медицинскую организацию передает их не лично ответственному работнику, а оставляет их на рабочем месте последнего, открытом для третьих лиц [15, с. 310-311].

Заслуживает внимания критика данного субъектного состава, в котором, как видно, отсутствуют юридические лица (в первую очередь медицинские организации), которые должны организовывать учет и хранение медицинской информации [16, с. 62].

2. Возможностью разглашения соответствующих сведений только при наличии согласия гражданина или его законного представителя:

- данное согласие обязательно должно быть совершено в письменной форме;

- причем согласие может быть оформлено в качестве отдельного документа;

- также допускается включение согласия на разглашение врачебной тайны в текст информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство.

Закон не предусматривает каких-либо требований к содержанию данного согласия: не устанавливает условий, при которых сведения могут быть разглашены, пределы и способы разглашения, состав разглашаемых сведений, срок действия согласия. Представляется, что все эти элементы могут содержаться в самом согласии, которое будет носить уже более «частный» характер по сравнению с общей формой согласия, разработанной медицинской организацией.

Закон также не устанавливает каких-либо специальных правовых последствий в случае нарушения письменной формы согласия на разглашение врачебной тайны: будет ли в данном случае считаться устное согласие ничтожным (отсутствующим) либо будут применяться общие правила, предусмотренные ГК РФ. Этот вопрос может быть актуальным в случаях, когда человек в силу физических недостатков либо в результате причинения вреда здоровью (например, перелом руки) не может дать согласие в письменном виде. Обратим внимание, что п. 1 ч. 4 ст. 13 Федерального закона № 323-ФЗ допускает предоставление сведений без согласия гражданина, если последний не способен выразить свою волю. В приведенных же ситуациях волю гражданин выразить может, а совершить в надлежащей форме волеизъявление - нет.

Проводя определенную аналогию в данном контексте с гражданским законодательством, приведем разъяснения Верховного Суда РФ относительно правомерности использования изображения гражданина (п. 46 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25): согласие на обнародование и использование изображения гражданина по своей правовой природе представляет собой сделку. Форма согласия должна определяться общими нормами ГК РФ о формах сделок (если иное специально не установлено законом), которые могут быть совершены:

- в письменной форме;

- в устной форме;

- путем совершения конклюдентных действий.

Сделкой в науке гражданского права признается «действие, выражающее волю субъекта, направленную на достижение определенного правового результата путем волеизъявления» [17, с. 87]. Однако нормы гражданского законодательства о сделках применительно к правовому положению медицинских организаций в определенной мере ограничены публичным здравоохранительным законодательством, разрешающим медицинским организациям предоставлять сведения, составляющие врачебную тайну, только при наличии согласия в письменной форме, в противном случае последует отказ от предоставления сведений. Наконец, Верховный Суд РФ (применительно к изображению гражданина) специально обратил внимание, что применяются общие правила о форме сделок, если иное не установлено законом.

3. Законом (ч. 4 ст. 13) предусмотрен перечень случаев, когда допустимо предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина или без согласия его законного представителя.

Не будем перечислять все исключительные «несогласованные с гражданином» случаи. Остановимся лишь на действующем перечне субъектов, имеющих право на предоставление исследуемой конфиденциальной информации по соответствующему запросу:

1) органы дознания и следствия - в связи с проведением расследования;

2) суд - в связи с судебным разбирательством;

3) органы прокуратуры - в связи с осуществлением прокурорского надзора;

4) органы уголовно-исполнительной системы:

- в связи с исполнением уголовного наказания;

- в связи с осуществлением контроля за поведением условно осужденного;

- в связи с осуществлением контроля за поведением осужденного, в отношении которого отбывание наказания отсрочено;

- в связи с осуществлением контроля за поведением лица, освобожденного условно - досрочно;

- в связи с исполнением осужденным обязанности пройти лечение от наркомании и медицинскую и (или) социальную реабилитацию.

Изначально в данный перечень не входили органы прокуратуры, что опосредовало определенные неоднозначные ситуации в практике предоставления сведений, составляющих врачебную тайну. Формально у органов прокуратуры отсутствовали соответствующие полномочия, однако при направлении запросов прокуроры руководствовались напрямую нормами Федерального закона от 17 января 1992 г. № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации» и полномочиями прокурора при осуществлении надзора за исполнением законов. Получалось, что Закон о прокуратуре с его общими полномочиями прокуроров имел приоритет над специальным Законом об охране здоровья, но не наделяя их специальными полномочиями в этой сфере.

Данная неоднозначная практика была исправлена Федеральным законом от 23 июля 2013 г. № 205-ФЗ, включившим в перечень уполномоченных субъектов- получателей соответствующей конфиденциальной информации органы прокуратуры1. Продолжительную дискуссию вызывал вопрос относительно того, может ли адвокат получить соответствующие конфиденциальные сведения клиента без его согласия, только в рамках предоставленных адвокату законом правовых инструментов. Выдвигались предложения о расширении возможностей адвоката в данной сфере, обусловленных только его правовым статусом [18, с. 32-33].

В соответствии со ст. 61 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат вправе направлять адвокатский запрос о предоставлении справок, характеристик, иных документов, необходимых для оказания квалифицированной юридической помощи. Адресатами такого запроса являются органы публичной власти, юридические лица, обязанные предоставить ответ на него в течение тридцати дней с момента получения2.

Отметим, что обязанность сохранения конфиденциальности полученной информации (в том числе врачебной тайны) обеспечивается другой специальной профессиональной тайной - адвокатской, имеющей более императивные гарантии конфиденциальности, в том числе посредством предоставления адвокату свидетельского иммунитета (ст. 8).

Таким образом, на адвоката при получении соответствующих сведений распространяется режим обеспечения конфиденциальности сразу двух профессиональных тайн - врачебной и адвокатской.

Как известно, ст. 13 Федерального закона № 323-ФЗ, содержащая перечень субъектов-получателей сведений, составляющих врачебную тайну, не включила в данный перечень адвокатов, в связи с чем получить соответствующие сведения они могут только при наличии письменного согласия доверителя, которое может быть отражено в выданной на имя адвоката доверенности [19, с. 150]. Соответственно, получать данные о врачебной тайне третьих лиц, пусть и имеющих определенную правовую связь с доверителем (например, ответчик, потерпевший и т.д.), адвокат тем более не вправе.

Верховный Суд РФ еще в 2005 г. в Обзоре судебной практики также указал, что в силу отсутствия адвокатов в законодательно установленном перечне спец и- альных субъектов соответствующие сведения не могут быть им предоставлены (вопрос 24)3.

Между тем показательно в этом плане относительно недавнее Определение Верховного Суда РФ № 31-КА19-4 от 15 января 2020 г., расширяющее, с одной стороны, полномочия адвокатов по запросу определенных сведений и сокращающее - с другой, спектр сведений, составляющих врачебную тайну!.

Так, адвокат, который являлся защитником осужденного гражданина, обратился в Территориальный орган Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по Чувашской Республике с заявлением о проведении проверки качества оказания медицинской помощи гражданину, смерть которого могла наступить (по мнению адвоката) в том числе в результате некачественного оказания этой помощи.

В своем ответе территориальный орган Росздравнадзора сообщил о выявлении нарушений без предоставления сведений о них, поскольку, по мнению органа, данные сведения составляют врачебную тайну. Ответ был оспорен в суде, в административных исках было отказано с уже известным обоснованием:

- адвокаты не входят в перечень специальных субъектов получения данных сведений;

- между тем это не лишает адвоката возможности получить указанные сведения в процессуальном порядке (путем дальнейшего инициирования средств контроля за процессуальными решениями по его заявлению о проведении до- следственной проверки, в том числе ходатайств об истребовании таких докуме н- тов, и ознакомления с полученными ответами в установленном порядке).

Дело дошло до Верховного Суда РФ, который обратил внимание нижестоящих судов на следующее:

- у адвоката имеются соответствующие процессуальные полномочия по получению справок, характеристик и иных документов, закрепленные ч. 3 ст. 86 УПК РФ;

- схожие (общего характера) полномочия предоставлены адвокату и Законом об адвокатуре;

- уполномоченные органы власти и организации обязаны надлежащим образом реагировать на адвокатский запрос.

Однако наибольший научный и практический интерес вызывают следу ю- щие выводы:

1) суду необходимо было выяснить, является ли запрашиваемая информация сведениями, составляющими врачебную тайну;

2) соответствующий вывод суда должен быть основан и на том, что проведение проверок применения медицинскими организациями порядков оказания медицинской помощи и стандартов медицинской помощи к сведениям, составляющим врачебную тайну, не отнесено.

Данное определение вошло в Обзор практики Верховного Суда РФ № 1 за 2020 г., что дополнительно обращает внимание судов на необходимость в каждом неоднозначном случае более тщательно проверять, относятся ли сведения, содержащиеся в различных документах, к врачебной тайне.

Здесь поднимается и закономерный практический вопрос: возможно ли предоставить заявителю (адвокату) сведения о результате проверки относительно применения порядков оказания медицинской помощи и стандартов мед и- цинской помощи без информации, составляющей врачебную тайну, с учетом того, что сведения о медицинском обследовании и лечении гражданина врачебную тайну составляют. Не будет ли в данном случае злоупотреблений от органов власти, которые намеренно будут включать в результаты проверок сведения, составляющие врачебную тайну гражданина, и на этом праве отказывать в предоставлении результатов проверки?

Таким образом, врачебная тайна, с одной стороны - это личная тайна, касающаяся конкретного гражданина, включающая в себя информацию о состоянии его здоровья и иные установленные законом элементы, с другой стороны, это профессиональная тайна, предполагающая специальный доступ к ней уполномоченных субъектов, ее обработку и защиту. Как представляется, на современном этапе необходимо законодательное уточнение состава сведений, входящих во врачебную тайну; разграничение сведений, являющихся врачебной тайной, и сведений, включаемых в результаты проверок деятельности медицинских организаций; проведение соотношения между институтом врачебной тайны, регламентированным законодательством об охране здоровья, и институтом личной тайны в гражданском законодательстве.

Список литературы