Коррективный потенциал импортируемых правовых установок иноязычной правовой системы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский государственный лингвистический университет

Коррективный потенциал импортируемых правовых установок иноязычной правовой системы

М. А. Викулина

Л. В. Моисеенко

Аннотация

иноязычный правовой стереотип

В статье предпринимается попытка на основании опроса оценить возможное влияние иноязычных правовых стереотипов и правовых установок на профессиональное правосознание современного российского юриста, углубленно изучающего юридический иностранный язык и правовую систему страны изучаемого языка. Авторы приходят к выводу, что анализ успешного правового опыта другой правовой системы и его оценка с позиции одобрения или неодобрения модифицируют правовое поведение специалиста и обладают коррективным потенциалом.

Ключевые слова: интерференция, правовые установки, правовая система, профессиональная картина мира, обучение иностранным языкам

CORRECTING POTENTIAL OF LEGAL MINDSETS TYPICAL

OF THE FOREIGN LAW SYSTEM

M. A. Vikulina, L. V. Moiseenko

Moscow State Linguistic University

Abstract

The article is aimed at assessing possible influence of foreign legal stereotypes and legal mindsets on professional worldview of a modern Russian

lawyer studying legal English and the Anglo-Saxon system. The research is based on the results of an interview. The authors conclude that analysis of successful legal experience and its approval and disapproval may modify a lawyer's behaviour and may have correcting potential.

Keywords: interference, legal mindset, law system, professional worldview, foreign language teaching

Введение

В современных условиях, когда акцент смещается с внешнего воздействия на правовое поведение индивида к внутренним факторам, обеспечивающим такої поведение, актуальной становится проблема правового сознания и самосознания. Правовое поведение оценивается не просто как законопослушное, но как правосообразное и способствующее реализации основных целей закона. Внутренняя готовность личности участвовать в решении правовых вопросов и противодействовать любым видам нарушений способствует укреплению законности и правопорядка в обществе.

Значительную роль в формировании правосознания личности играют правовые установки, предполагающие ценностное отношение к правовым нормам и детерминирующие дальнейшее поведение индивида.

Правовая установка напрямую связана с ценностными ориентирами личности и ее социальными установками. Поскольку правовая установка предполагает осознание нормы права, наличие сформированного эмоционального отношения и осознанный выбор соответствующих действий, она часто рассматривается как интеллектуально- эмоционально-волевой компонент правосознания, задающий модель поведения в сфере правового регулирования. Несмотря на то, что правовые установки являются результатом прошлого опыта индивида, с нашей точки зрения, они могут быть скорректированы, в частности, за счет импортирования иноязычных правовых концептов и стереотипов в процессе их интерференции при изучении иностранного юридического языка и правовой системы страны изучаемого языка.

Роль правовых установок и правовых стереотипов в определении правомерности поведения

А. С. Смирнов отмечает, что правосознание является важным фактором в процессе регулирования правомерного поведения людей, однако считает тезис о возможности непосредственного детерминирующего воздействия идейных элементов правосознания недостаточно разработанным. По мнению А. С. Смирнова, в современных исследованиях не полностью раскрыта специфика участия профессионального правосознания в механизмах правового поведения. Предпринимая попытку выделить и изучить элементы бессознательного, влияющие на детерминацию правового поведения, А. С. Смирнов приходит к выводу, что в механизме формирования установок правомерного поведения сознательное и бессознательное «тесно взаимосвязаны, что проявляется на таких уровнях правосознания, как представления о должном в праве, представления о желаемом в праве и представления о действительном в праве» [Смирнов, 2004, с. 9]. Автор считает возможным предложить критерий правомерности поведения личности - таким критерием правомерности или неправомерности поведения человека выступает правовая справедливость.

В рамках данного исследования представляется целесообразным отметить выделенную А. С. Смирновым цель правового воспитания - «превратить образцы правомерного деяния в самодетерминируемое привычное правомерное поведение» [Смирнов, 2004, с. 11]. Как отмечает автор, «индивиду не нужно каждый раз обращаться к своим мировоззренческим установкам, сопоставлять элементы морального, правового, политического сознания, активизировать массив правовых знаний, когда можно выработать такую общую модель поведения, которая актуализировалась бы элементами правовой психологии» [там же].

С нашей точки зрения, такими элементами правовой психологии, формируемыми и корректируемыми в процессе обучения и потенциально дающими возможность влиять на правомерность / неправомерность поведения индивида, являются правовые установки. Правовая установка личности понимается как содержательно-динамический (поведенческий) компонент правосознания, выражающий предрасположенность и готовность личности к определенному правовому поведению. Сформировавшиеся правовые установки являются результатом правового воспитания и демонстрируют отношение человека к существующим правовым нормам.

В правовой психологии различаются правовые стереотипы и правовые установки. О. А. Безродная понимает правовые стереотипы как представление о некой правовой норме (хорошо - плохо, преступно - непреступно), тогда как, с точки О. А. Безродной, правовая установка - это осмысленное поведение в зависимости от этого представления [Безродная, 2011].

В свою очередь, М. В. Баранова и А. Р. Барахоева определяют правовой стереотип как «относительно стабильное представление о праве и правовых явлениях, основанное на сознательной и неосознанной части правосознания, а также опыте правового поведения, и проявляющееся в системе правовых предписаний и правовых установок» [Баранова, Барахоева, 2010, с 66]. При этом авторы отмечают, что правовая установка имеет более деятельностный характер, чем стереотип, и представляется как «социально-психологический механизм регуляции правового поведения общества, который действует благодаря объединению права и психики в одно целое» [там же]. Правовая установка предполагает осознание человеком нормы права (когнитивный элемент), отношение к этой норме, ее приятие / неприятие (эмоциональный элемент) и выстроенную в зависимости от этого программу поведения и решения, принимаемые в конкретной ситуации (поведенческий элемент).

Стереотип как представление о правовых явлениях влияет на систему правовых предписаний и правовых установок [там же]. Правовая установка представляется как элемент правосознания, который трансформируется в программу поведения, и далее эта программа реализуется в действиях индивида в правовой сфере. Правовые установки имеют субъективный характер и обязательны лишь для группы лиц, обеспечиваются внутренними убеждениями людей, имеют универсальный характер и сложный механизм реализации, а также представляют собой взаимодействие интеллектуальных, мотивационных, познавательных, психических и других элементов, которые формируются в результате целенаправленного процесса для реализации в актуальной ситуации.

Согласно М. В. Барановой и А. Р. Барахоевой, правовая установка выполняет следующие функции: предопределяет реализацию того или иного правового поведения; является механизмом защиты от неблагоприятных последствий; структурирует правосознание; отражает уровень правовой культуры и устанавливает границы правовой свободы; сигнализирует о появлении в обществе неправовых тенденций; с одной стороны, формирует представление о праве, с другой - унифицирует поведение людей в обществе [Баранова, Ба- рахоева, 2010].

Правовые установки представителей юридической профессии находятся в прямой зависимости от их правовых убеждений, стереотипов применения норм и привычки соблюдения законности в профессиональной деятельности. Юристам присуще уважительное отношение к правовым нормам и осознание социальной ценности закона как регулятора общественных отношений, что предопределяет их готовность следовать требованиям законодательства и правовым принципам. А. С. Смирнов справедливо замечает, что носители профессионального правосознания «настолько погружены в правовую среду, настолько привыкли соотносить социальные реалии с правовыми ценностями и собственными правовыми идеалами, что при конфликте норм морального и правового сознания отдадут предпочтение последним» [Смирнов, 2004, с. 14].

Учитывая выше сказанное, представляется целесообразным заметить, что в процессе углубленного изучения иностранного юридического языка и правовой системы страны изучаемого языка обучающиеся подходят к нормам законодательства и судебной практике с позиций носителя иноязычной правовой культуры. Это позволяет им осознать логику иноязычной правовой нормы, принципы правоприменения, проникнуться «духом закона», сформировать свое отношение к данным нормам, оценить их с точки зрения «удачности / неудач- ности», извлечь позитивный правовой опыт на примерах правовой системы страны изучаемого языка. Более того, решение практических задач в ходе обучения иностранному языку способствует формированию правовой модели поведения, основанной на осознании правовой нормы и оценочном отношении к ней. Таким образом, со временем наблюдается импортирование правовых стереотипов, свойственных представителям профессионального сообщества страны изучаемого языка, и интерференция соответствующих правовых установок.

Интерференция правовых установок и правовых стереотипов у студентов юридических специальностей (на материале опроса)

В целях выявления интерференции правовых стереотипов и правовых установок была проведена серия ассоциативных экспериментов с участием выпускников Московского государственного лингвистического университета, обучавшихся на юридических специальностях и углубленно изучавших иностранный юридический язык и правовые системы стран изучаемого языка. Всего в эксперименте приняли участие 100 человек.

На первом этапе студентам-юристам было предложено дать ассоциации к словам-стимулам на русском языке. Среди предложенных слов интерес представляли слова-стимулы суд и жюри.

Результаты эксперимента показали, что реакции респондентов на слово-стимул суд подразделялись на несколько категорий: по типу или характеру деятельности суда, по атрибутам судопроизводства, по участникам процесса, по функциональной нагрузке и по оценочным характеристикам, определявшим эффективность функционирования судов. Самой частотной оказалась реакция Верховный, что, как мы полагаем, может указывать на сформированное у студентов-юристов уважение к решениям Верховного Суда РФ и императив его решений. Ассоциации, предполагающие функциональную нагрузку, предложили 20 % респондентов, и среди них стоит выделить такие, как: отправление правосудия (7 %), закон / право (4 %), приговор (3%), заседание (2 %), решение, процесс, иск, обвинение, наказание, разбирательство, развод. С точки зрения эффективности функционирование судебной системы оценили 17 % респондентов - ими были выделены следующие характеристики: справедливый (6 %), независимый, беспристрастный, гуманный (2 %), продажный, коррумпированный, безнаказанность, несправедливый, длительный /задержки / очередь.

Интересно отметить, что анализ реакций на слово-стимул жюри обнаружил примерно одинаковое число как правовых, так и «неправовых» ассоциаций, при этом правовые реакции преобладали в процентном соотношении с минимальным преимуществом - 52 %. Самой частотной оказалась реакция присяжных - 22 %, однако также можно выделить такие реакции, как: суды (9 %), судьи (3 %) и председатель (3 %). 31% респондентов связали жюри со спортивной сферой, телевизионными развлекательными программами и конкурсами.

На втором этапе спустя полгода этим же студентам был предложен список слов-стимулов на английском языке, также включавший лексемы court и jury. Анализ предложенных реакций выявил, что среди ассоциаций на английском языке доминировали ассоциации, относящиеся к английскому праву, например, название конкретных судов: Crown, tribunal, magistrates', или атрибуты судебной процедуры, исторически характерные для судебной системы Англии: wigs. «Неправовых» реакций на слово-стимул jury выявлено не было, напротив, наиболее частотными оказались реакции, относящиеся к составу жюри присяжных: twelve, lay, people, а также к месту проведения процедуры: court, trial, и ее характеру: fair, justice, impartial, justification.

С нашей точки зрения, представляется целесообразным отметить, что негативных реакций на английские слова-стимулы (в отличие от русских) предложено не было, что дает нам возможность говорить о потенциально благоприятном влиянии интерференции иноязычных правовых стереотипов при формировании восприятия правовой системы родной страны.

На третьем этапе студентам были заданы вопросы на английском языке, среди которых интерес для исследования представляли следующие:

What branch of law shall speeding be regulated by? (Какая отрасль права должна регулировать превышение скорости?)

What legal principle shall be underlying in the judicial decision-making? (Какой правовой принцип должен лежать в основе судебного решения?)

What is the main criterion to assess a person's actions? (Что является основным критерием оценки действий человека?)

Данные вопросы были выделены в качестве ключевых в связи с тем, что, с нашей точки зрения, они позволяют вскрыть несовпадение реалий правовых систем и выявить вероятность интерференции правовых установок. Так, например, превышение скорости в англоамериканском праве регулируется нормами уголовного законодательства, поскольку, с точки зрения инофона, данное правонарушение является потенциально опасным для всего общества, что подпадает под предмет и цели уголовного права.

Ответы на первый вопрос Какая отрасль права должна регулировать превышение скорости? (What branch of law shall speeding be regulated by?). показали, что более 50% респондентов придерживаются логики российского законодательства и относят данные вопросы к сфере регулирования административного права. Тем не менее 8 % респондентов, исходя из принципов англо-американской системы, ответили, что ответственность за данное правонарушение должна регулироваться нормами уголовного права. В основе несовпадения подходов к нарушениям подобного рода в отечественной и англосаксонской правовых системах лежат различия в социокультурном, политическом и историческом контекстах развития права, что отражается в менталитете носителей языка, особенностях их правосознания, правовой психологии и в конечном итоге их правовых установках. Мы полагаем, что в процессе освоения иноязычной правовой системы и ее концептуализации в сознании учащегося происходит «импортирование» правовых принципов и формирование иноязычных правовых стереотипов, что, в свою очередь, изменяет ракурс восприятия и логику правового мышления. Данное утверждение отчасти подтверждается добровольными разъяснениями, предложенными некоторыми респондентами. Пример такого разъяснения приведен ниже:

Give-a-one-word answer in-English:!)

В данном примере можно проследить все три компонента, присущие правовой установке: волевой (правовая норма проанализирована, соотнесена с опытом другой правовой системы, сделаны выводы), эмоциональный (отрицание эффективности административного права для такого рода нарушений, крайне негативное отношение к самим нарушителям, призыв к более строгому наказанию) и поведенческий, выражающийся в соответствующем ответе на заданный вопрос и готовности отстаивать свою точку зрения. При этом когнитивнооценочная составляющая правовой установки определенно находится под влиянием проанализированного западного опыта и выводов о более «правильном» подходе к данной правовой ситуации.

Ответы на второй вопрос Какой правовой принцип должен лежать в основе судебного решения? (What legal principle shall be underlying in the judicial decision-making?) обнаружили значительное разнообразие реакций, распределившись примерно в равном процентном соотношении. Среди них можно выделить следующие реакции: fairness, impartiality, reasonableness, non-discrimination, justice, equality, equity, rule of law, proportionality, legality, judiciary independence. В данном случае принципы, лежащие в основе судебных решений в континентальной, российской, и англосаксонской системах в целом совпадают, однако, с нашей точки зрения, стоит отметить реакции reasonableness и equity, представляющие собой базовые концепты англо-американского права.

Так, понятие «equity», которое восходит к латинскому термину «aequitas», предполагает не только справедливость в целом, но и возможность интерпретации закона с целью обеспечения равенства участников процесса. Данное понятие базируется на принципах естественного права, обеспечивающего справедливое решение в ситуации правоотношений, не регулируемой нормами действующего законодательства.

«Oxford Dictionary» дает следующее определение слову:

Equity 1. [uncountable] (formal) a situation in which everyone is treated equally synonym fairness; 2. [uncountable] (law, especially British English) a system of natural justice allowing a fair judgement in a situation which is not covered by the existing laws URL: https://www.oxfordlearnersdictionaries.com ¹ URL: https://www.quora.com/What-is-the-difference-between-equity-and-justice.

Дальнейший анализ понятия «equity» обнаруживает, что, в отличие от понятия «justice», «equity» воспринимается носителями языка не просто как «правильность» разрешения спора в соответствии с законом, а как возможность апелляции к высшей власти, и исторически связана с представлением о том, что монарх мог выйти за рамки действующих законов, если следование им привело бы к несправедливому решению в конкретной ситуации:

Equity concerned the process of appealing to higher principles of fairness when initial measures fell short. One could appeal to the king (or some standin) to make good on a case where the base application of law created some measure of injustice. This was important in the ancient world, where the decisions made at this level essentially set the tone and culture for society at large URL: https://www.quora.com/What-is-the-difference-between-equity-and-justice.

Более того, понятие «equity» для носителей языка предполагает «равенство» и «равноправие», тогда как «justice» приобретает значение беспристрастности при отправлении правосудия. Это можно проиллюстрировать следующим примером:

Both words have many shades of meaning. But in my view, “equity” is rooted in equality. A parent that adjudicates a dispute among her children by saying “share it equally” is enforcing equity, but not necessarily justice. I think justice is rooted in impartial administration of law1...

Заимствованное из римского права понятие «equity» в англоамериканском праве приобрело культурно-специфические компоненты содержания и легло в основу целого ряда правовых институтов, что привело к формированию особых средств судебной защиты (equitable remedies) и отрасли права Equity law.

Таким образом, equity в англо-американской системе является специфическим культурно-правовым феноменом, и его упоминание в качестве ответа на вопрос позволяет говорить о сформированности у студентов-юристов правовых концептов и правовых стереотипов, свойственных правосознанию инофонов.

Дальнейшим подтверждением этому является частотность реакции reasonableness (30 %) в ответах на вопрос:

What is the main criterion to assess a person's actions? (Что является основным критерием оценки действий человека?)

Принцип разумности является относительно новым для российского права, тогда как в правовой реальности англосаксонского права идея разумности напрямую связана с развитием правовой системы, когда споры решались на основании «разумного, мудрого подхода» к обстоятельствам дела, а также с развитием права справедливости, когда при рассмотрении дел доминировали здравый смысл, объективность и адекватность выносимого решения, а не опора на буквальную формулировку закона. Значение, заложенное в слове reasonable (разумный), обусловлено не столько буквой, сколько духом закона и отражает представление носителей языка о целях и принципах самой судебной системы.

Однако маркером интерференции правовых стереотипов и правовых установок мы считаем реакцию reasonable man (8 % ответов респондентов) при ответе на вопрос:

What is the main criterion to assess a person's actions? (Что является основным критерием оценки действий человека?)

Данная доктрина является старейшей в англосаксонском праве и не имеет аналогов в российском законодательстве. В англоязычном правовом дискурсе reasonable man - это собирательный образ, обладающий набором релевантных для области права характеристик. Как отмечает Джон Гарднер, доктрина «здравомыслящего человека» является старейшей и применялась судьями в англосаксонском праве на протяжении веков, и хотя на данный момент в правовой системе по аналогии возник целый ряд активно использующихся стандартов, базовой для судей является доктрина reasonable man:

The reasonable person (once known as the `reasonable man') is the longest- established of the select group of personalities who inhabit our legal village and are available to be called upon when a problem arises that needs to be solved objectively [Gardner, 2015, с. 563].

В англо-американском праве reasonable man представляет собой правовой стереотип: это среднестатистический гражданин, обладающий базовыми знаниями, навыками, разделяющий общепринятые принципы и взгляды, эмоционально стабильный и имеющий соответствующую «норме» память. Более того, для «разумного человека» релевантен возраст: это не подросток и не старик - это совершеннолетний гражданин, чья возрастная зрелость предполагает зрелость поступков и суждений. Данный «образ» складывался в англо-американской системе на протяжении веков в процессе интерпретации множества правовых ситуаций и выделения наиболее существенных для правоприменителей характеристик. В данный момент стереотип reasonable man выступает в качестве ориентира для судей, позволяет соотносить поступки реальных людей с некой «идеальной» правовой моделью, а также, поскольку данный стереотип разделяется всеми или большинством представителей профессионального сообщества, он способствует унификации и единообразию суждений и выносимых решений, а следовательно, и реализации принципа равенства и справедливости.

С нашей точки зрения, учитывая, что критерии «разумности» в данный момент недостаточно разработаны в отечественной правовой системе, и интерпретация «разумного поведения» может временами быть достаточно субъективной, ориентация на положительный опыт англо-саксонской системы в этом случае могла бы способствовать дальнейшему развитию российского права и повышению эффективности судебной системы.

Заключение

Таким образом, можно сделать вывод, что обращение к правовому опыту страны изучаемого языка и опосредованное погружение обучающихся в иноязычные правовые реалии оказывают влияние на правовые стереотипы и правовые установки, сформировавшиеся на основе родного языка в процессе изучения правовой системы РФ. Интерференция правовых стереотипов и правовых установок страны изучаемого языка модифицирует профессиональное правосознание, и, как результат, в некоторой степени изменяет правовое поведение юриста. Сказанное выше позволяет предполагать, что правовые стереотипы и установки страны изучаемого языка могут обладать коррективным потенциалом в случае заимствования успешного правового опыта другой правовой системы.

Список источников

Смирнов А. С. Правосознание в механизме правомерного поведения: ав- тореф. дис. ... канд. юр. наук. Москва, 2004.

Безродная О. А. О соотношении правовых стереотипов и правовых установок в структуре психического правосознания // Правовые проблемы укрепления российской государственности: сборник статей. Томск: Издательство Томского государственного университета, 2011. С. 27-29

Баранова М. В., Барахоева А. Р. Стереотипы правовых установок: понятие, структура, функции // Юридическая наука и практика. Вестник Нижегородской академии МВД России. Н.-Новгород: Нижегородская академия МВД РФ, 2010. № 2 (13). С. 65-67

Gardner J. The many faces of the reasonable person. Law Quarterly Review, University of Oxford / Social Sciences Division // Faculty of Law. Sweet and Maxwell. Issue 131(Oct), 2015. С. 563-584.

References

Smirnov, A. S. (2004). Pravosoznanie v mehanizme pravomernogo pove- denija = Legal Consciousness in the Mechanism of Legal Conduct: abstract of PhD in Legal Studies. Moscow. (In Russ.).

Bezrodnaja, O. A. (2011). O sootnoshenii pravovyh stereotipov i pravovyh ustanovok v strukture psihicheskogo pravosoznanija = Revisiting Legal Stereotypes and Legal Mindsets in the Sstructure of the Psychic Legal Concsiousness. Pravovye problemy ukreplenija rossijskoj gosudarstvennosti (pp. 27-29). Tomsk: Izd-vo Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. (In Russ.).

Baranova, M. V., Barahoeva, A. R. (2010). Stereotipy pravovyh ustanovok: ponjatie, struktura, funkcii = Legal Stereotypes and Mindsets: Concept, Structure, Functions. Juridicheskaja nauka i praktika. Vestnik Nizhegorodskoj аkademii MVD Rossii, 2(13), 65-67

Gardner, J. (2015). The many faces of the reasonable person. Law Quarterly Review, University of Oxford. Social Sciences Division. Faculty of Law. Sweet and Maxwell, 131(Oct), 563-584.

Размещено на Allbest.ru