Формирование новой стратегии расследования преступлений в эпоху цифровой трансформации

Тенденция к упрощению и ускорению уголовного судопроизводства, стремление к достижению процессуальной экономии в условиях цифровой трансформации придали новый импульс дискуссии о процессуальной форме, ее требованиях. Такую дискуссию порождает главная проблема предварительного расследования - его письменный характер, что становится препятствием для быстрого и объективного расследования преступлений и уже «не вписывается» в цифровое поле эпохи цифровой трансформации всех остальных видов социально-экономической деятельности. Электронный документ должен заменить письменные процессуальные документы, иначе письменный документ становится причиной деформации нашего уголовного процесса. Письменность привела уголовный процесс к оформительству, уродливому бумаготворчеству. Следователь вынужден описывать в протоколах информацию, содержащуюся на электронных носителях, которая уже зафиксирована: следователю приходится переписывать написанное, т. е. зафиксированное в электронном виде. Кроме того, следователь составляет огромное количество запросов, процессуальных документов, имеющих чисто формальное значение, в результате труд следователя уже давно превращен в монотонный и весьма напряженный процесс процессуального документирования.

Все сказанное свидетельствует о необходимости изменений подходов к процессуальной форме, в частности к изменению требований к фиксации доказательственной информации исключительно в протоколах.

Протокол должен иметь одинаковый статус с электронным документом, аудиозаписью, видеозаписью, сведениями из баз данных.

Только через изменение процессуальной формы может быть сделан переход к новым технологиям накопления сторонами информации и передачи этой информации (суду).

Новые подходы к формированию доказательств и их свойству - допустимости

В период построения датацентричной экономики, основанной на достоверной информации, на больших данных, информационно-аналитических системах важно пересмотреть подход к содержанию и этапам формирования доказательств в уголовном процессе. Полагаем, что настала пора не только задуматься об использовании автоматически накапливаемой информации, почти об всех аспектах социально-экономической жизни на стадии предварительного расследования, при доказывании- поиске, но и переходить «от документов - к данным». Современные, более объективные информационно-технологические возможности обеспечения сбора, хранения, обработки и упорядочения всех необходимых данных, определения правил разграничения доступа к данным (включая отнесение их к различным степеням секретности) и защиты данных, хранения и архивирования данных, ответственность за правильность данных, установление приоритета доверенных данных над бумажными документами - все это позволит осуществить полный отказ от бумажного документооборота и пер е- вод процессов в цифровую форму.

Для такого перехода следует обратиться к этапам формирования доказательств в досудебном и судебном производстве. При этом необходимо различать сохранение доказательственной информации из информационно-телекоммуникационных сетей в электронной форме и электронный способ собирания и фиксации любой доказательственной информации, который облегчает сам процесс собирания доказательств [8, с. 44].

Как мы уже отмечали, на досудебных стадиях органы предварительного расследования при исследовании обстоятельств совершенного преступления устанавливают факты-1 - наличие оставленных следов произошедшего преступного события, факты отражений механизма преступления в окружающей обстановке. На основе изучения следов преступления с помощью технико-криминалистических, информационно-технологических средств, производства следственных действий органы расследования получают знания на уровне фактов-2. Этот уровень знаний в виде фактов-2 служит основанием для принятия решений в ходе досудебного производства. В ходе судебного разбирательства на основе фактов-2, после их проверки в состязательной процедуре, будет сформировано окончательное знание суда, присяжных заседателей - факты-3. Итак, доказательства получают свое окончательное оформление, содержание, а самое главное - уголовно-процессуальное значение для вынесения законного, обоснованного, мотивированного и справедливого приговора по результатам судебного разбирательства [17, с. 96; 18, с. 108].

О данном подходе к формированию доказательств мы напомнили по нескольким причинам. Одна из причин связана с нашим предложением в сфере о формировании новой стратегии предварительного расследования, т. е. о переходе от документов к данным в условиях цифровизации общества.

Кроме того, в Национальном стандарте Российской Федерации системы менеджмента качества (п. 3.8.1) данные (data) понимаются как факты об объекте. В свою очередь, объект (object), сущность (entity), элемент (item) - это что-либо воспринимаемое или воображаемое (п. 3.6.1) . Объектом могут быть продукция, услуга, процесс, лицо, организация, система, ресурс. Объекты могут быть материальными и нематериальными. Таким образом, регуляторные документы цифрового общества определяют данные как факты.

Вторая, сугубо практическая, причина связана уже не с дефинициями, а с расширением понятия «данные» в уголовно-процессуальном доказывании на различных этапах формирования доказательства, «уровнях доказывания». Эти данные мы предлагаем понимать как «фактические материалы». Фактические материалы - это совокупность носителей информации, включая электронные носители информации, которые предоставляются суду и служат источником для судебных доказательств. Ход и результаты досудебного уголовного производства составляют фактические материалы, т. е. совокупность материальных носителей электронной и иной информации, откуда она может быть передана (предоставлена) суду и верифицирована, может содержать указание на объект, процесс, среду, отсюда участники судебного процесса могут ее непосредственно извлечь, получить и воспринять. Судебное доказательство основывается на сведениях, содержащихся в фактических материалах, путем производства судебных следственных действий.

Чтобы «фактические материалы» воспринимались как доказательства на стадии предварительного расследования и при предоставлении их в суд, необходимо пересмотреть свойство допустимости доказательств. Действующие жесткие требования оформительского характера к доказательствам тормозят процесс цифровизации в уголовном процессе. Институт допустимости доказательств, содержащих электронную информацию, должен быть пересмотрен в направлении отказа от ее следственных гарантий в пользу технических гарантий верифицируемости и полезности доказательства: полезность электронной информации «сильнее» допустимости. Если информация позволяет установить истину по делу и судья удостоверяется в том, что не были допущены прямо установленные в законе запреты при ее получении, а допущенные нарушения могут быть исправлены в ходе справедливого судебного разбирательства, то он допускает ее в качестве доказательства юридически значимых фактов по делу. Допустимость электронных носителей информации, электронной информации определяется возможностями субъекта, представляющего ее в качестве доказательства, подтвердить суду ее аутентичность путем представления сведений о цепи законных владений.

В этом видится переход к новым технологиям накопления сторонами информации и передачи этой информации (суду). Вся досудебная подготовка «фактических материалов» для формулирования и выдвижения обвинения, принятия иных процессуальных решений должна проводиться любыми не запрещенными законом способами. Любые относимые к предмету спора фактические данные, полученные во время досудебного производства без нарушения закона, должны быть допущены к взаимной проверке и оценке в суде.

Следовательно, любой фактический материал, независимо от формы, источника происхождения, способа собирания, может быть проверен и оценен судьей как доказательство при активном участии сторон. Реализация этого предложения освободит следователя от рутинного описания в протоколе доказательственной информации из многочисленных источников цифровой инфраструктуры, придаст получаемым и сохраненным данным (доказательствам) свойство допустимости.

Изменение статуса результатов ОРД и их использование в качестве доказательств в уголовном судопроизводстве

Современные информационные, телекоммуникационные технологии, автоматическая фиксация компьютерными средствами (без участия человека): интернет-трафика; коммуникаций в сетях сотовой и иной связи; движения денежных средств в банковской сфере и торговле; движения транспортных средств; местонахождения сотового телефона - стирают различия между предварительным следствием, дознанием и оперативно-розыскной деятельностью (ОРД) по собиранию этой информации. Указанная доказательственная информация об обстоятельствах совершенного преступления может быть получена технологическим способом независимо от правового статуса и компетенции служб и подразделений органов предварительного расследования. В этой связи мы считаем, что необходимо снять искусственные барьеры между следствием, дознанием и оперативно-розыскной деятельностью. В этом и заключается новая оптимальная информационно-коммуникационная модель досудебного доказывания, которая кардинально повысит эффективность уголовного преследования на этапе предварительного расследования.

Включение гласной оперативно-розыскной деятельности в состав уголовно-процессуального доказывания - это магистральное направление модернизации уголовного судопроизводства, отвечающее требованиям международных стандартов [23, с. 14]. Собирать доказательства органы публичного уголовного преследования должны быть уполномочены посредством производства как гласных, так и негласных следственных действий с момента получения сообщения о преступлении в виде фактических материалов уголовного дела обвинения.

Например, в соответствии со статьей 93 Криминально-процессуального кодекса Украины («Сбор доказательств»), сторона обвинения осуществляет сбор доказательств путем проведения следственных (розыскных) действий и негласных следственных (розыскных) действий, истребования и получения от органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений и организаций, служебных и физических лиц вещей, документов, сведений, заключений экспертов, выводов ревизий и актов проверок, проведения других процессуальных действий.

Представители нижегородской школы процессуалистов давно выступают за допустимость использования данных, полученных в результате ОРД, в уголовном процессе [3, с. 77-81]. Сущность их предложений заключается в признании ОРД полноценной технологией по производству достоверного информационного продукта, т. е. доказательства [22, с. 77-81].

Стирание различий между предварительным следствием, дознанием и оперативно-разыскной деятельностью вызвано интеграционными процессами в самой правоохранительной системе. В практике ОРД используются общие данные криминалистической регистрации, базы данных полиции, автоматизированные информационные системы, а также информационные средства специального назначения, позволяющие быстро ориентироваться в обстановке места происшествия и организовать поиск доказательств по «горячим следам».

Собирать доказательства органы публичного уголовного преследования должны быть уполномочены путем проведения гласных и негласных следственных мероприятий под надзором и руководством прокурора и под контролем суда. При проверке допустимости доказательств сторонам должна быть предоставлена реальная возможность исследования первоисточников доказательств. Таким образом, необходимы дедифференциация и деформализация досудебного доказывания. Предложенные изменения составляют неотъемлемый компонент новой стратегии и значительно повысят эффективность деятельности органов предварительного расследования.

Взаимодействие с субъектами информационно-технологических систем

Традиционное взаимодействие заключается в совместном сотрудничестве следователя и органа дознания, согласованном по задачам, месту и времени. Такое сотрудничество осуществляется в пределах их компетенции в целях полного и быстрого раскрытия преступлений, всестороннего и объективного расследования уголовного дела и розыска скрывшихся преступников, похищенных ценностей и иных объектов, существенных для дела. Взаимодействие является одной из функций управленческой деятельности, оно обеспечивает разделение труда и согласованность действий, позволяет экономить силы, средства, время. На его основе решаются задачи, что невозможно при разрозненных, разобщенных действиях.

Как мы уже неоднократно упоминали, современный информационно-технологический уклад общества формирует единое информационное пространство на основе многочисленных распределенных баз данных, информационно-технологических источников. Субъектов информационно-технологических систем огромное количество и становится еще больше по мере развития информационных технологий. К негосударственным субъектам информационно-технологических систем, которые накапливают информацию о процессах и событиях, оказывают содействие следователю при расследовании инцидентов информационной безопасности, использования преступниками информационных технологий в своей преступной деятельности, можно отнести: операторов информационной системы; провайдеров связи; интернет-провайдеров; системных администраторов; владельцев сайтов в сети Интернет; организаторов распространения информации в сети Интернет; навигационные службы; службы безопасности банков; операторов платежных систем.

К государственным субъектам следует отнести: отделы (управления) «К» МВД России; АПК «Безопасный город»; Федеральную службу по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Россвязькомнадзор); Федеральную службу по техническому и экспортному контролю (ФСТЭК); центр организации дорожного движения (ЦОДД); органы, обслуживающие единую систему идентификации и аутентификации; органы, обслуживающие единую биометрическую систему, содержащие биометрические персональные данные; отделы Интерпола.

Все вышеперечисленные негосударственные субъекты, а тем более государственные обязаны сохранять:

- информацию о фактах приема, передачи, доставки и (или) обработки голосовой информации, письменного текста, изображений, звуков, видео- или иных электронных сообщений пользователей сети Интернет и об этих пользователях в течение одного года с момента окончания осуществления таких действий;

- текстовые сообщения пользователей сети Интернет, голосовую информацию, изображения, звуки, видео- и иные электронные сообщения пользователей сети Интернет до шести месяцев с момента окончания их приема, передачи, доставки и (или) обработки.

Организатор распространения информации в сети Интернет обязан предоставлять указанную сохраненную информацию уполномоченным государственным органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность или обеспечение безопасности Российской Федерации, в случаях, установленных федеральными законами [33, pp. 59-66].

В случае кодирования электронных сообщений пользователем организатор распространения информации в сети Интернет обязан представлять в федеральный орган исполнительной власти в области обеспечения безопасности информацию, необходимую для декодирования принимаемых, передаваемых, доставляемых и (или) обрабатываемых электронных сообщений. Уполномоченным подразделением Федеральной службы безопасности Российской Федерации по получению от организаторов распространения информации в сети Интернет информации для декодирования является Организационно-аналитическое управление Научно-технической службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Организатор распространения информации в сети Интернет осуществляет передачу информации для декодирования на основании запроса уполномоченного подразделения, подписанного начальником (заместителем начальника) уполномоченного подразделения.

Актуальной задачей для полиции на современном этапе развития является получение доступа к информации в режиме реального времени за пределами своих границ. Преступники используют новейшие разработки и технологии, легкость осуществления международных поездок и анонимность виртуальных бизнес-отношений Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2016.№ 36. The INTERPOL Global Complex for Innovation (IGCI) is a cutting-edge research and development facility for the identification of crimes and criminals, innovative training, operational support and partnerships. URL: https://www.interpol. int/en/News-and-Events/News/2014/INTERpOL-Global-

Complex-for-Innovation-opens-its-doors (дата обращения: 19.07.2019).. На конференции в Сингапуре указывалось на необходимость совместных действий государственного и частных секторов при раскрытии и расследовании преступлений INTERPOL World: connecting police and private industry for a safer future. URL: https://www.interpol.int/en/News- and-Events/News/2017/INTERPOL-World-connecting-police- and-private-industry-for-a-safer-future (дата обращения: 19.07.2019)..

Первый практический шаг в объединении международных усилий для взаимодействия правоохранительных органов, информационно-технологических субъектов различных стран для оперативного сохранения и предоставления данных в режиме онлайн был сделан с принятием Конвенции против киберпреступности в ноябре 2001 г. в Будапеште Конвенция о преступности в сфере компьютерной информации (ETS №85) [рус., англ.] (заключена в г. Будапеште 23.11.2001). URL: https://www.coe.int/en/web/cybercrime/the- budapest-convention (дата обращения: 12.07.2019)..

Положения Конвенции предусматривают оперативное обеспечение сохранности хранимых компьютерных данных и частичное раскрытие данных о потоках информации (раздел 2). При предъявлении требований поставщики услуг должны предоставить «сведения об абонентах», т. е. любую имеющуюся у поставщика услуг информацию о его абонентах, в форме компьютерных данных или любой другой форме, кроме данных о потоках или содержании информации, по которой можно установить: а) вид используемой коммуникационной услуги; b) личность пользователя, его почтовый или географический адрес, номера телефона и других средств доступа, сведения о выставленных ему счетах и произведенных им платежах, имеющиеся в соглашении или договоре на обслуживание; с) любые другие сведения о месте установки коммуникационного оборудования, имеющиеся в соглашении или договоре на обслуживание (раздел 3).

Одно из важнейших положений Конвенции, необходимых для взаимодействия, закреплены в статье 20, где установлена возможность сбора компьютерных данных в режиме реального времени. На каждую подписавшую сторону возлагается обязанность: собирать или записывать с применением технических средств в режиме реального времени данные о потоках информации; сотрудничать с компетентными органами и помогать им собирать или записывать в реальном режиме времени данные о потоках информации.

В отношении ряда серьезных правонарушений предусматривается перехват данных о содержании (ст. 21). Для этого поставщики услуг должны собирать или записывать их с применением технических средств, сотрудничать с компетентными органами и помогать им в сборе или записи в режиме реального времени данных о содержании указанных сообщений на территории, передаваемых с помощью компьютерных систем.

Заложенные в Конвенции нормы не работают на практике в силу разных причин, связанных с охраняемой законом тайной, гарантиями прав личности, суверенитетом страны, различиями в моделях уголовного преследования. В аннотированной предварительной повестке группы экспертов для проведения всестороннего исследования киберпреступности от 13 апреля 2017 г. Аннотированная предварительная повестка дня. Группа экспертов для проведения всестороннего исследования киберпреступности. Вена, 2017. URL: https://www.unodc. org/documents/organized-crime/cybercrime/Agenda.pdf (дата обращения: 12.07.2019). указывается, что международному сообществу предстоит найти взаимоприемлемый компромисс между различием правовых систем, развитием государств и технической оснащенностью правоохранительных органов, суверенитетом страны, верховенством права и международными обязательствами, правом на неприкосновенность личности, частной жизни и публичным интересом [9, с. 62-84].

Наиболее значительные законодательные изменения и практические шаги в плане взаимодействия, сокращения сроков по получению электронных доказательств и оптимизации правоохранительной деятельности в борьбе с транснациональной компьютерной преступностью были сделаны в юрисдикции Европейского Союза. С 17 апреля 2018 года Европейский парламент утвердил новый Регламент Proposal for a Regulation of the European Parliament and of the Council on European Production and Preservation Orders for electronic evidence in criminal matters. Strasbourg 17.04.2018. URL:https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/ TXT/ DOC (дата обращения: 12.07.2019)., который адаптирует механизмы сотрудничества к эпохе цифровых технологий, предоставляет правоохранительным и судебным органам инструменты, позволяющие реагировать на современные способы общения преступников и противостоять современным формам преступности. Это также ускоряет процесс защиты и получения электронных доказательств, которые хранятся поставщиками услуг, учрежденными в другой юрисдикции.

Предлагаемый Регламент вводит обязательные европейские ордера на предоставление (European Production Order) и сохранение электронных данных (European Preservation Order). Оба ордера должны быть изданы или утверждены судебным органом государства-члена только в том случае, если аналогичная мера доступна для того же уголовного преступления в сопоставимой внутренней ситуации в государстве выдачи. Оба ордера могут быть вручены поставщикам услуг электронной связи, социальным сетям, онлайн-рынкам, другим поставщикам услуг хостинга и поставщикам инфраструктуры Интернета, таким как реестры IP- адресов и доменных имен или их законным представителям, где они существуют. Оба европейских ордера адресуются законному представителю за пределами юрисдикции государства- члена выдачи для сохранения данных с учетом последующего запроса на получение. Европейский ордер о сохранении является приказом, изданным или утвержденным судебным органом в рамках конкретной уголовной процедуры после индивидуальной оценки соразмерности и необходимости в каждом конкретном случае. В случае выдачи ордера в одной стране поставщик услуг или его законный представитель в другом государстве-члене обязаны дать ответ в течение 10 дней и в течение 6 часов в экстренных случаях (по сравнению с 120 днями для действующего европейского приказа о расследовании или в среднем 10 месяцев для взаимного юридического разрешения).

Вывод в части формирования новой стратегии заключается в необходимости электронного взаимодействия органов предварительного расследования не только с органом дознания, но и с негосударственными представителями информационно-технологических систем, аналогичными государственными органами, зарубежными субъектами поставщиков услуг, является залогом быстрого оперативного получения доказательственной информации, формирования на ее основе доказательств.

Внедрение электронного документооборота в уголовное судопроизводство

Датацентричная экономика, информационное общество, переход от документов к данным, цифровизация всех сфер жизни все очевиднее обнажают противоречия уголовного судопроизводства с его архаичной письменной формой. Поэтому документ в условиях цифро- визации начинает испытывать на себе многостороннее давление. С одной стороны, давление происходит из-за требований правового государства, уголовно-процессуальной формы, необходимости обеспечения прав и свобод граждан. С другой стороны, из-за тотального сокращения письменных документов, роста электронного документооборота, информационно-технологического уклада общества, желания оптимизировать уголовное судопроизводство, обеспечить материальную и процессуальную экономию. Именно под влиянием информационно-технологических новаций в последнее время меняется содержание понятия «документ» в семи государственных стандартах.

Если ГОСТ 16487-70 трактовал термин «документ» как «средство закрепления различным способом на специальном материале информации о фактах, событиях, явлениях объективной деятельности и мысленной деятельности человека», то ГОСТ 16487-83 - как «материальный объект с информацией, закрепленной созданным человеком способом для ее передачи во времени и пространстве». В ГОСТе 51141-98 определение термина документа было сформулировано следующим образом: «зафиксированная на материальном носителе информация с реквизитами, позволяющими ее идентифицировать».

В настоящее время в делопроизводстве термин «документ» и его определение стандартизованы и, согласно ГОСТу Р 7.0.8-2013 «Система стандартов по информации, библиотечному и издательскому делу. Делопроизводство и архивное дело. Термины и определения», термин «документ» формулируется как зафиксированная на носителе информация с реквизитами, позволяющими ее идентифицировать.

Анализ действующего стандарта говорит о том, что документ - это сложный объект, состоящий из родовых и видовых понятий, к признакам которых относятся: зафиксированная информация; носитель информации; реквизиты; идентификация.

Эволюция содержания термина «документ» происходила и в федеральных законах. К настоящему времени понятия «документированная информация» и «электронный документ» закреплены в статье 2 ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ. «Документированная информация» определяется как зафиксированная на материальном носителе путем документирования информация с реквизитами, позволяющими определить такую информацию, или в установленных законодательством Российской Федерации случаях ее материальный носитель (п. 11). Электронный документ - это документированная информация, представленная в электронной форме, т. е. в виде, пригодном для восприятия человеком с использованием электронных вычислительных машин, а также для передачи по информационно-телекоммуникационным сетям или обработки в информационных системах (11.1).

На наш взгляд, признаки электронных документов: «пригодность для восприятия человеком», «возможность передачи по информационно-телекоммуникационным сетям», «возможность идентификации» - вполне вписываются в предлагаемую нами новую цифровую стратегию расследования преступлений.

В российском досудебном производстве мы ставим вопрос о внедрении электронного документооборота в двух аспектах. Во-первых, истребование, получение всех значимых данных, находящихся в многочисленных базах данных, их фиксация в электронном виде. Во-вторых, электронная фиксация хода и результатов следственных действий. При развитии обоих направлений существующее законодательство, в силу жесткой, консервативной процессуальной формы, тормозит внедрение электронного документооборота.

Смена мышления законодателя и правоприменителя возможна только после изучения и заимствования зарубежного опыта. В современных условиях цифровизации общества в США сформирована правовая основа для использования электронного документооборота [20, с. 81-87]. В федеральных судах и судах штатов разработаны руководства по использованию электронного документооборота1, правила и регламенты по использованию электронных автоматизированных банков данных [33, pp. 59-66]. Прокуроры и другие участники уголовного процесса должны подавать в суд материалы в электронном виде с использованием системы электронного документооборота подготовки уголовных дел для рассмотрения федеральными судами (Case Management and Electronic Case Files (CM/ECF) system) Electronic case filing administrative policies and procedures manual // The United States district court for the district of Arizona. 2018. URL: http://www.azd.uscourts.gov/sites/de- fault/files/documents/adm%20manual.pdf. (дата обращения: 14.07.2019). Electronic case filing administrative policies and procedures. URL: http://www.kyed.uscourts.gov/kyed_GOs/JGO_16-3_ Adm_Policy_Proc_2016.pdf (дата обращения: 14.07.2019)..

Система электронного документооборота (Case Management / Electronic Case Files) - это комплексная система, которая позволяет судам осуществлять электронную регистрацию представляемых доказательств и вести производство дел в электронном виде. Причем представление доказательств в электронном виде является обязательной для адвокатов и всех должностных лиц, осуществляющих судопроизводство (must be electronically filed). Если адвокат подает документы не в электронном виде, то он должен получить на это разрешение суда и объяснить причины несоблюдения обязательной электронной подачи материалов. Каждый участник уголовного процесса должен пройти регистрацию и несет ответственность за поддержание электронного почтового адреса, своей учетной записи, необходимой для получения электронного уведомления о движении дела и принимаемых решениях.

С технической точки зрения это происходит следующим образом. Если участник уголовного процесса представляет доказательственную информацию в электронном виде, то он просто размещает ее в электронное дело на сайте суда. Если же документы представляются в формате Word, то через программное обеспечение они должны быть переведены в формат Portable Document Format с расширением (.pdf). Если документы представляются в бумажном варианте, то они должны быть отсканированы и тоже переведены в формат .pdf с возможностью поиска слов в тексте. Все бумажные документы должны быть отсканированы с четким изображением, с максимальной контрастностью. Суд может не принять сканы плохого качества. Для перевода фотографий из формата .jpg files в формат PDF в судах действует инструкция Directions for converting pictures (.jpg files) to a PDF document. URL: http://www.kywd.uscourts.gov/sites/kywd/files/court_docs/Converting_JPG_to_PDF.pdf (дата обращения: 14.07.2019)..

Все вышесказанное позволяет говорить, что в американском уголовном процессе создана система электронного документооборота. Если ранее стороны имели право представлять материалы уголовного дела в суд в электронном виде, то в настоящее время они обязаны это делать. Вся деятельность по управлению электронным документооборотом по уголовным делам регламентируется правилами, руководствами, регламентами судов и иных правоохранительных органов. Система управления электронным документооборотом по уголовным делам позволяет экономить материальные и финансовые ресурсы, обеспечить доступ граждан к правосудию и его прозрачность.

Реорганизация предварительного расследования

Чтобы все перечисленные предложения заработали, требуется реорганизация предварительного расследования и изменения статуса субъектов доказывания. О такой реорганизации давно говорят представители нижегородской школы [1, с. 54-62; 2, с. 49-57]. Другим ярким примером служат подобные предложения представителей Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге для Комитета гражданских инициатив совместно с фондом «ИНДЕМ» Концепция комплексной организационно-управленческой реформы правоохранительных органов РФ. URL: http://www.enforce.spb.ru/images/Issledovanya/IRL_KGI_Re form_fmal_11.13 (дата обращения: 10.04.2018)., предлагающих Концепцию комплексной организационно-управленческой реформы правоохранительных органов РФ в досудебный период. Схожие предложения уже продолжительное время развивает Л. В. Головко [5, с. 11-13; 6, с. 24-31].

А. В. Смирнов, давно занимая аналогичную позицию по реформированию досудебного производства [24], вносит конкретные предложения. Он рассматривает предварительное расследование по своей структуре как двухсоставное. По сложной категории дел на первом этапе должно проводиться дознание, состоящее из так называемых полицейских действий в порядке расследования; на втором - судебное предварительное следствие, ведущееся особым следственным судьей, не участвующим в рассмотрении дел по существу. В остальных случаях расследование осуществляется в упрощенной форме в виде прокурорско-полицейского дознания без участия следственного судьи [25, с. 2-33].

Считаем необходимым поддержать эти предложения, так как в результате деформализуется предварительное расследование, которое в настоящее время испытывает совсем ненужные проблемы от дифференциации, письменного производства, усложненного порядка использования результатов оперативно-розыскной деятельности.

Заключение

Цифровая трансформация общества привела к созданию цифровой экосистемы, в которой граждане, бизнес, субъекты информационно-технологических систем, органы государственного управления взаимодействуют друг с другом в режиме мультиканальности с использованием различных электронных информационных устройств, обеспечивая необходимые удобство и скорость в принятии решений, реализации своих прав и свобод. Как результат формируются и продолжают совершенствоваться высокотехнологичные цифровые платформы взаимодействия во всех сферах, отраслях, государственном управлении, в правоприменительной и правоохранительной деятельности, что оптимизирует сбор управленческой информации.

Переход на платформенную организацию, свойственную современной цифровой датацентричной экономике, позволяет подключить к единому информационному пространству людей, устройства и системы, а также обеспечить доступ необходимой информации всем заинтересованным субъектам в режиме реального времени. Преимущества датацентричной экономики можно охарактеризовать как «движимую данными», где решения принимаются на основе анализа огромных массивов информации, так называемых «больших данных». Проще говоря, сегодня выигрывает тот, кто, во-первых, обладает источниками данных и ищет способы их пополнения, а во-вторых, имеет развитую технологическую инфраструктуру для принятия решений.

Цифровая трансформация общества создала информационно-технологическую основу для модернизации предварительного расследования в российском уголовном процессе. Но действующее уголовно-процессуальное законодательство не позволяет применить существующую информационную инфраструктуру в доказательственной деятельности на полную мощность. Для этого нужны законодательные изменения в обозначенных нами направлениях. Внедрение наших предложений приведет к снижению затрат за счет оптимизации процессуальных решений, сокращения времени на производство следственных и процессуальных действий.

Ученые-процессуалисты должны осознать неизбежность перехода в современной цифровой экосистеме «от документов - к данным», т. е. от бумажного документооборота к цифровой форме, что обеспечит сбор, хранение, обработку и упорядочение всех необходимых данных как доказательств на этапе предварительного расследования. Открытые интерфейсы межмашинного взаимодействия позволят органам предварительного расследования искать, собирать, получать, фиксировать, анализировать и использовать уголовно-релевантную, криминалистически значимую доказательственную информацию. Таким образом, созданы уникальные возможности для получения достоверной, релевантной и эргономичной информации, необходимой для формирования доказательств. Такие признаки электронных документов, как «пригодность для восприятия человеком», «возможность передачи по информационно-телекоммуникационным сетям», «возможность идентификации», вполне вписываются в предлагаемую нами новую цифровую стратегию расследования преступлений. Но для реализации новой цифровой стратегии расследования преступлений нужны институциональные реформы и перестройка всей системы уголовной юстиции по вышеисследованным направлениям.

Литература

1. Александров А. С. Каким не быть предварительному следствию // Государство и право. 2001. № 9. С. 54-62.

2. Александров А. С. Реформа полиции, реформа обвинительной власти России - путь к евроинтеграции // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2013. № 4 (26). С.49-57.

3. Александров А. С., Терехин В. В., Кухта А. А. О правовом значении результатов гласных оперативно-розыскных мероприятий для уголовного дела и реформы досудебного уголовного процесса // Уголовное право. 2009. № 6. С. 77-81.

4. Арасланова В. А., Ахрамеева О. В., Борисов С. А., Бурмистрова Е. С., Жемерики- на Ю. И., Захарова С. Г., Мельникова А. С., Михайлов А. К. Информационное общество и глобальная информационная телекоммуникационная инфраструктура: монография. Н. Новгород: НОО «Профессиональная наука», 2018. URL: http://scipro.ru/conf/monographIT.pdf.

5. Головко Л. В. Казахстан: десоветизация уголовного процесса. Статья 2. Унификация досудебного расследования // Уголовное судопроизводство. 2012. № 1. С. 11-13.

6. Головко Л. В. Реформа полиции в контексте модернизации предварительного производства в российском уголовном процессе // Уголовная юстиция: связь времен / сост. А. В. Смирнов, К. Б. Калиновский. М.: ЗАО «Актион-Медиа», 2012. С. 24-31.

7. Зазулин А. И. Использование цифровой информации в доказывании по уголовным делам. М.: Юрлитинформ, 2019. 209 с.

8. Зайцев О. А., Пастухов П. С. Зарубежный опыт правовой регламентации работы с цифровыми доказательствами // Развитие информационных технологий в уголовном судопроизводстве / под ред. С. В. Зуева. М.: Юрлитинформ, 2018. С. 40-64.

9. Зайцев О. А., Пастухов П. С. Электронные доказательства в современных системах права // Основы теории электронных доказательств / под ред. С. В. Зуева. М.: Юрлит- информ, 2019. С. 62-84.

10. Зуев С. В. Информационное обеспечение уголовного процесса: метод. рекомендации. Челябинск, 2006. 111 с.

11. Зуев С. В. Информационное обеспечение уголовного процесса: дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2002. 207 с.

12. Лузгин И. М. Методологические проблемы расследования. М.: Юрид. лит., 1973. 216 с.

13. Можаева И. П. Криминалистическое учение об организации расследования преступлений: учеб. пособие / Сарат. соц.-экон. ин-т (филиал) ФГБОУ ВПО «РЭУ им. Г. В. Плеханова». Саратов, 2015. 140 с.

14. Можаева И. П. Криминалистическое учение об организации расследования преступлений: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2014. 54 с.

15. Новая технологическая революция: вызовы и возможности для России: экспертноаналитический доклад / под науч. рук. Н. Княгинина. М., 2017. 29 с.

16. Пастухов П. С., Лосавио М. Использование информационных технологий для обеспечения безопасности личности, общества и государства // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2017. Вып. 36. 231-236.

17. Пастухов П. С. Доктринальная модель совершенствования уголовно-процессуального доказывания в условиях информационного общества. М.: Юрлитинформ, 2015. 352 с.

18. Пастухов П. С. Модернизация уголовно-процессуального доказывания в условиях информационного общества: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2015. 452 с.

19. Пастухов П. С. Уголовно-процессуальные и криминалистические аспекты объективизации доказательств // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2009. Вып. 3(5). С. 109-118.

20. Пастухов П. С. Электронный документооборот в уголовном процессе США // Правопорядок: история, теория, практика. 2018. № 4 (19). С. 81-87.

21. Петров М., Буров В., Шклярук М., Шаров А. Государство как платформа. (Кибер) Государство для цифровой экономики. Цифровая трансформация. М.: Центр стратег. разработок, 2018. 52 с.

22. Поляков М. П. Уголовно-процессуальная интерпретация результатов оперативно-розыскной деятельности. Н. Новгород: Ниже- гор. правовая акад., 2001. 220 с.

23. Работа полиции. Системы полицейской информации и разведки: пособие по оценке систем уголовного правосудия / ООН. Нью- Йорк, 2010. 44 с.

24. Смирнов А. В. О деформализации уголовного преследования на досудебной подготовке дела // Конституционно-правовые проблемы оперативно-розыскной деятельности / сост. К. Б. Калиновский. СПб.: Петрополис, 2012. С. 190-196.

25. Смирнов А. В. О задаче реформирования предварительного расследования в уголовном процессе // Уголовное судопроизводство. № 1. С. 2-33.

26. Хижняк Д. С. Методологические основы расследования транснациональных преступлений: модельный подход: дис. ... д-ра юрид. наук. Саратов, 2018. 45 с.

27. Шваб К. Четвертая промышленная революция. М.: Эксмо, 2016. 192 с.

28. Drucker P. Managing for Business Effectiveness // Harvard Business Review. 1963. Issue 3. Pp. 53-60.

29. Kressel H., Lento Th. V. Competing for the Future: How Digital Innovations are Changing the World. New York: Cambridge University Press, 2007. 422 p.

30. Lippman M. R. Criminal Procedure. Chicago: University of Illinois at Chicago, 2014. 648p.

31. Manufacturing: The Third Industrial Revolution // The Economist. 2012. Apr 21st.

32. Pastukhov P. S., Losavio M., Polyakova S. V. Regulatory Aspects of Cloud Computing in Business Environments // Security, Trust, and Regulatory Aspects of Cloud Computing in Business Environments. 2014. March. Pp. 156169. DOI: 10.4018/978-1-4666-5788-5.ch009.

33. Pastukhov P. S., Zaytsev O. A., Solovyeva N. A. The Legal and Informational- Technological Regime of Access to the Secret Protected by the Law at an Initial Stage of Investigation // Ubiquitous Computing and the Internet of Things: Prerequisites for the Development of ICT: Studies in Computational Intelligence. Vol. 826. Volgograd, 2019. Pp. 59-66.

34. Technology and Development in the third industrial Revolution / Edited by Raphael Kaplinsky and Charles Cooper. London: Frank Cass, 2005.109 p.

References

1. Aleksandrov A. S. Kakim ne byt ' predvaritel'nomu sledstviyu [What Kind of Preliminary Investigation Should not Be]. Gosudarstvo ipravo - State and Law. 2001. Issue 9. Pp. 54-62. (In Russ.).

2. Aleksandrov A. S. Reforma politsii, reforma obvinitel 'noy vlasti Rossii - put' k evrointegratsii [Police Reform, Reform of the Prosecutive Authority in Russia - the Way to Eurointegration]. Yuridicheskaya nauka i pravookhranitel'naya praktika - Legal Science and Law Enforcement Practice. 2013. Issue 4 (26). Pp. 49-57. (In Russ.).

3. Aleksandrov A. S., Terekhin V. V., Kukhta A. A. O pravovom znachenii rezul 'tatov glasnykh operativno-rozysknykh meropriyatiy dlya ugolovnogo dela i reformy dosudebnogo ugolovnogo protsessa [About Legal Value of Results of Public Operatively-Search Actions for Criminal Case and for Reform of Pre-Judicial Criminal Trial]. Ugolovnoe pravo - Criminal Law. 2009. Issue 6. Pp. 77-81. (In Russ.).

4. Araslanova V. A., Akhrameeva O. V., Borisov S. A., Burmistrova E. S., Zhemerikina Yu. I., Zakharova S. G., Mel'nikova A. S., Mikhaylov A. K. Informatsionnoe obshchestvo i global'naya informatsionnaya telekommunikatsionnaya infrastruktura [Information Society and Global Information Telecommunication Infrastructure]. Nizhny Novgorod, 2018. 135 p. (In Russ.).

5. Golovko L.V. Kazakhstan: desovetizat- siya ugolovnogo protsessa. Stat'ya 2. Unifikatsiya dosudebnogo rassledovaniya [Kazakhstan: Desovietization of the Criminal Procedure. Article 2. Unification of the Pre-Trial Investigation]. Ugo- lovnoe sudoproizvodstvo - Criminal Judicial Proceeding. 2012. Issue 1. Pp. 11-13. (In Russ.).

6. Golovko L. V. Reforma politsii v kontekste modernizatsii predvaritel'nogo proizvodstva v rossiyskom ugolovnom protsesse [Police Reform in the Context of Modernization of Pre-Trial Proceedings in the Russian Criminal Process]. Ugolovnaya yustitsiya: svyaz ' vremen / sost. A. V. Smirnov, K. B. Kalinovskiy [Criminal Justice: the Connection of Times; comp. by A. V. Smirnov, K. B. Kalinovskiy]. Moscow, 2012. Pp. 24-31. (In Russ.).

7. Zazulin A. I. Ispol'zovanie tsifrovoy in- formatsii v dokazyvanii po ugolovnym delam [The Use of Digital Information as Evidence in Criminal Cases]. Moscow, 2019. 209 p. (In Russ.).

8. Zaytsev O. A., Pastukhov P.S. Zarubezhnyy opyt pravovoy reglamentatsii raboty s tsifrovymi dokazatel 'stvami [Foreign Experience of Legal Regulation of Work with Digital Proofs]. Moscow, 2018. Pp. 40-64. (In Russ.).

9. Zaytsev O. A., Pastukhov P. S. Elektronnye dokazatel'stva v sovremennykh sistemakh pra- va [Electronic Evidence in Modern Legal Systems]. Osnovy teorii elektronnykh dokazatel'stv / por red. S. V. Zueva [The Fundamentals of the Theory of Electronic Evidence; ed. by S. V. Zuev]. Moscow, 2019. Pp. 62-84. (In Russ.).

10. Zuev S. V. Informatsionnoe obespechenie ugolovnogo protsessa: metodicheskie rekomendatsii [Information Support for the Criminal Procedure: Methodological Recommendations]. Chelyabinsk, 2004. 92 p. (In Russ.).

11. Zuev S. V. Informatsionnoe obespechenie ugolovnogo protsessa: dis. ... kand. yurid. nauk [Information Support for the Criminal Procedure: Cand. jurid. sci. diss.]. Omsk, 2002. 207 p. (In Russ.).

12. Luzgin I. M. Metodologicheskie problemy rassledovaniya [Methodological Problems of Investigation]. Moscow, 1973. 216p. (In Russ.).

13. Mozhaeva I. P. Kriminalisticheskoe uchenie ob organizatsii rassledovaniya prestupleniy: uchebnoe posobie [Criminalistic Doctrine of Organizing Investigation of Crimes: Tutorial]. Saratov, 2015. 140 p. (In Russ.).

14. Mozhaeva I. P. Kriminalisticheskoe uchenie ob organizatsii rassledovaniya prestupleniya: avtoref. dis. . d-ra yurid. nauk [Criminalistic Doctrine of Organizing Investigation of Crimes: Synopsis of Dr. jurid. sci. diss.]. Moscow, 2014. 52 p. (In Russ.).

15. Novaya tekhnologicheskaya revolyutsiya: vyzovy i vozmozhnosti dlya Rossii. Ekspertno-analiticheskiy doklad / pod nauchnym rukovodstvom V. N. Knyaginina [New Technological Revolution: Challenges and Opportunities for Russia. Expert-Analytical Report; ed. by V. N. Knyaginin]. Moscow, 2017. 29 p. (In Russ.).

16. Pastukhov P. S., Losavio M. Is- pol'zovanie informatsionnykh tekhnologiy dlya obespecheniya bezopasnosti lichnosti, obshchestva i gosudarstva [Use of Information Technology to Ensure Security of the Individual, Society and State]. Vestnik Permskogo universiteta. Juridi- cheskie nauki - Perm University Herald. Juridical Sciences. 2017. Issue 36. Pp. 231-236. (In Russ.).

17. Pastukhov P. S. Doktrinal'naya model' sovershenstvovaniya ugolovno-protsessual'nogo dokazyvaniya v usloviyakh informatsionnogo obshchestva [Doctrinal Model of Improvement of Criminal Procedure Evidence in the Conditions of Information Society]. Moscow, 2015. 352 p. (In Russ.).

18. Pastukhov P. S. Modernizatsiya ugolovno-protsessual'nogo dokazyvaniya v usloviyakh informatsionnogo obshchestva: dis. ... d-ra yurid. nauk [Modernization of Criminal Procedure Evidence in the Conditions of Information Society: Dr. jurid. sci. diss.]. Moscow, 2015. 454 p. (In Russ.).

19. Pastukhov P.S. Ugolovno-protsessualnye i kriminalisticheskie aspekty ob”ektivizatsii dokazatel'stv [Criminal Procedural and Criminalistic Aspects of the Evidence Objectivization]. Vest- nik Permskogo universiteta. Juridicheskie nauki - Perm University Herald. Juridical Sciences. 2009. Issue 3(5). Pp. 109-118. (In Russ.).

20. Pastukhov P. S. Elektronnyy dokumen- tooborot v ugolovnom protsesse SShA [Electronic Case Files in Criminal Process of the USA]. Pra- voporyadok: istoriya, teoriya, praktika - Legal Order: History, Theory, Practice. 2018. Issue 4 (19). Pp. 81-87. (In Russ.).

21. Petrov M., Burov V., Shklyaruk M., Sharov A. Gosudarstvo kak platforma. (Kiber) Gosudarstvo dlya tsifrovoy ekonomiki. Tsifrovaya transformatsiya [The Government as a Platform. A (Cyber)State for the Digital Economy. Digital Transformation]. Moscow, 2018. 52 p. (In Russ.).

22. Polyakov M. P. Ugolovno-protsessual'naya interpretatsiya rezul'tatov operativno-rozysknoy deyatel'nosti [Criminal Procedure Interpretation of the Results of Operational- Investigative Activity]. Nizhny Novgorod, 2001. 262 p. (In Russ.).

23. Rabota politsii. Sistemy politseyskoy informatsii i razvedki. Posobie po otsenke sistem ugolovnogo pravosudiya [Policing. Police Information and Intelligence Systems. Criminal Justice Assessment Toolkit]. New York, 2010. 44 p. (In Russ.).

24. Smirnov A. V. O deformalizatsii ugolovnogo presledovaniya na dosudebnoy podgotovke dela [On the Deformalization of Criminal Prosecution in the Pre-Trial Preparation of the Case]. Konstitutsionno-pravovye problemy operativno-rozysknoy deyatel'nosti / Sost. K.B. Kalinovskiy [Constitutional and Legal Problems of Operational Search Activity; comp. by K.B. Kalinovskiy]. St. Petersburg, 2012. Pp. 190-196. (In Russ.).

25. Smirnov A. V. O zadache reformirovaniya predvaritel'nogo rassledovaniya v ugolovnom protsesse [On the Task of Reformation of Preliminary Investigation in the Criminal Procedure]. Ugolovnoe sudoproizvodstvo - Criminal Judicial Proceeding. 2018. Issue 1. Pp. 2-33. (In Russ.).

26. Khizhnyak S. D. Metodologicheskie osnovy rassledovaniya transnatsional'nykh prestupleniy: model 'nyy podkhod: dis. ... d-ra yurid. nauk [Methodological Bases of Transnational Crimes Investigation: a Model-Based Approach: Dr. jurid. sci. diss.]. Saratov, 2018. 45 p. (In Russ.).

27. Schwab K. Chetvertaya promyshlennaya revolyutsiya [The Fourth Industrial Revolution]. Moscow, 2016. 192p. (In Russ.).

28. Drucker P. Managing for Business Effectiveness. Harvard Business Review. 1963. Issue 3. Pp. 53-60. (In Eng.).

29. Kressel H., Lento Th.V. Competing for the Future: How Digital Innovations are Changing the World. New York: Cambridge University Press, 2007. 422 p. (In Eng.).

30. Lippman M. R. Criminal Procedure. Chicago: University of Illinois at Chicago, 2014. 648p. (In Eng.).

31. Manufacturing: The Third Industrial Revolution. The Economist. 2012. April 21. (In Eng.).

32. Pastukhov P. S., Losavio M., Polyakova S. V. Regulatory Aspects of Cloud Computing in Business Environments. Security, Trust, and Regulatory Aspects of Cloud Computing in Business Environments. 2014. March. Pp. 156-169. DOI: 10.4018/978-1-4666-5788-5.ch009. (In Eng.).

33. Pastukhov P. S., Zaytsev O. A., Solovyeva N. A. The Legal and Informational- Technological Regime of Access to the Secret Protected by the Law at an Initial Stage of Investigation. Ubiquitous Computing and the Internet of Things: Prerequisites for the Development of ICT: Studies in Computational Intelligence. Volgograd, Volume 826. Pp. 59-66. (In Eng.)

34. Technology and Development in the Third Industrial Revolution; ed. by R. Kaplinsky and Ch. Cooper. London: Frank Cass, 2005. 109 p. (In Eng.).

Размещено на Allbest.ru