Брак в истории развития семейного права

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Краевое государственное бюджетное профессиональное образовательное учреждение

Алтайский промышленно-экономический колледж

Доклад

по дисциплине: «Семейное право»

Тема:

Брак в истории развития семейного права

Выполнила: Смагина А.В.

Студентка группы 9ПСО202,

Проверила: Раченкова Г.Ю.

Барнаул 2022

Содержание

1. Брак в источниках Киевской Руси

2. Брачные правоотношения в период Московской Руси

3. Семейно-брачные отношения в Соборном Уложении 1649 года

4. Брак и семья в 19 веке

5. Развитие брачно-семейных отношений периода существования СССР

1. Брак в источниках Киевской Руси

В дохристианский период в древнерусском обществе одновременно существовало две формы брака: моногамная и полигамная. При этом последняя сохранялась у древних славян вплоть до конца Х в. В отрывке о нравах славянских племен, содержащемся в «Повести временных лет» говорится, что «радимичи, и вятичи, и северъ… имяху же по две и по три жены»

1. Так, у князя Игоря, помимо часто упоминаемой в источниках Ольги, были и другие жены

2. Его внук князь Ярополк, несмотря на то, что уже имел «жену грекиню», привезенную его отцом Святославом из Болгарии, сватался к полоцкой княжне Рогнеде

3. Другой внук князя Игоря, Владимир Святославич, до принятия им христианства и женитьбы на византийской царевне Анне имел пять «водимых» по языческому обряду жен.

Помимо многоженства среди древнерусской знати процветало и наложничество. Наиболее показателен пример князя Владимира Святославича: «Наложьниць бе у него 300 Вышегороде, а 300 Белегороде, а 200 Берестове в сельце, еже зоуть ныне Берестовое». По мнению А.В. Карташева, под наложницами здесь подразумевались пленницы, служившие одновременно и развлечением для князя и его дружины, и предметом торговли. Наложницами, а не женами, по мнению М. Ковалевского и В. Макушева, были и те двадцать-сорок жен одного из русских князей, о которых сообщали арабские путешественники Ибн-Фадлан и Казвини.

Полигамия не была явлением исключительно восточнославянским, она была известна у западных, южных славян, и у всех их соседей. Так, например, у польского короля Мешко до принятия им христианства было семь жен, у поморского князя имелось несколько жен и двадцать четыре наложницы, не был однолюбом и чешский князь Славник.

Рядовые члены славянской общины, по всей видимости, вели более упорядоченный образ жизни, что подтверждают свидетельства таких арабских, византийских и западноевропейских авторов, как Аль-Масуди, Маврикий Стратег и немецкий архиепископ Бонифаций. Но это, скорее всего, объяснялось отнюдь не стремлением соблюдать какие-либо строгие морально-этические нормы, а всего лишь незавидным экономическим положением обычных общинников, не позволявшим им содержать нескольких жен, а, тем более, наложниц.

Помимо полигамии в древнерусском обществе, по мнению С. Бахрушина, существовали и признаки левирата, т. е. обычая брать в жены вдову умершего брата. Так, князь Владимир Святославич после убийства своего брата Ярополка в 986 г. женился на его вдове: «Володимиеръ же залеже жену братьню грекиню».

Жена в языческой семье находилась в подчиненном положении по отношению к мужу. Это было связано с тем, что высшую ступень общественной иерархии занимали мужчины-воины, которые могли накормить и защитить своих соплеменников и родственников. Несмотря на то, что многие славянки вели мужской образ жизни - охотились, воевали и т. п. - в большинстве случаев они все же уступали мужчинам в физической силе. Поэтому женщины сначала зависели от отца, а потом попадали под власть мужа. Но, как считал А. Савельев, они подчинялась мужчине не как бесправные существа, лишенные какой-либо самостоятельности, а только как более слабые члены общества сильным.

Сама идея превосходства мужчины над женщиной, по мнению В.О. Шульгина, отражена в космогонии славян. Женщина-вода олицетворяла пассивное начало мироздания, а мужчина-свет - активное творческое. Без света (мужчины) вода (женщина) - представлялась в виде льда, снега, смерти. И только под воздействием света женское начало получало жизнь и движение. Символическим проявлением отношения к женщине как к прислуге был обряд разувания женой мужа во время брачной церемонии.

Правовое положение жены в древнерусской семье зависело от формы заключения брака и социального положения женщины. В случае похищения невесты, даже с ее согласия, она становилась собственностью мужа, вещью, которой он мог распоряжаться по своему усмотрению. В такой же ситуации оказывались и девушки, вступившие в брак путем купли их у родителей. Очень часто они становились даже не женами, а рабынями-наложницами. В лучшем положении находились девушки, вышедшие замуж в результате заключения договора между их родителями и женихом, т.к. в этом случае любящие родители выговаривали достойные условия жизни для своей дочери в семье мужа.

Женщины, принадлежавшие к высшим слоям древнерусского общества, имели гораздо более высокий статус в семье. Они не только были хозяйками в собственном доме, но и принимали участие в общественно-политической жизни Киевской Руси. Об этом свидетельствует наличие среди послов на переговорах князя Игоря с Византией в 945 г. лиц, представлявших интересы знатных славянских женщин: «Искусевн Ольги княгини... Каницаръ Предъславин; Шихъберн Сфанъдръ, жены Улеба…» После убийства древлянами князя Игоря его жена княгиня Ольга «съ сыном своимъ Святославомъ собра вои много и храбры», победила мятежников и «възложиша на ня дань тяжьку». В дальнейшем она княжила самостоятельно вплоть до совершеннолетия своего сына Святослава, демонстрируя способности выдающегося государственного деятеля.

Независимо от формы заключения брака и места, занимаемого женщиной в общественной иерархии, полновластным главой семьи все-таки оставался муж. Он судил свою жену, мог подвергать ее телесным наказаниям. Не подлежит сомнению тот факт, что в языческий период муж имел право распоряжаться даже жизнью своей жены. Безнаказанность данного преступления, по мнению К.А. Неволина, связана с тем, что в древние времена безопасность и жизнь людей обеспечивались угрозой мести со стороны их родственников. Женщина же, вступая в брак, переходила под власть и защиту мужа, и никто из родных уже не имел права мстить супругу-убийце. Кроме того, гибель жены могла произойти в результате «справедливого» и «заслуженного» наказания.

О существовании на Руси права мужа распоряжаться жизнью жены свидетельствует сообщение В.Н. Татищева о князе Владимире Святославиче, намеревавшемся собственноручно расправиться со своей супругой Рогнедой, совершившей попытку покушения на его жизнь. «Владимир так сим оскорбился, что хотел ее тут зарезать. Но, желая более ей прискорбности учинить велел ей немедленно одеться в платье лучшее и убор царский, как на брак приготовиться, и потом велел ей сесть на постель что она смело учинила. Владимир взял меч голый в руку и пошел к ней, желая ее убить наедине...». Только появление их малолетнего сына Изяслава спасло княгиню от неминуемой расправы.

О невысоком личном статусе женщины в древнерусской семье в дохристианский период свидетельствует и языческий обряд захоронения жены вместе с погибшим мужем. Известия об этой славянской традиции в разных вариантах и с разными объяснениями можно найти в многочисленных арабских, византийских и западноевропейских источниках того времени. По сведениям арабского историка и путешественника X в. Аль-Масуди, женщин живьем сжигали вместе с усопшим мужем. В случае, если мужчина умирал холостым, его женили уже после смерти. Его современник Ибн Фадлан сообщал, что женщин сначала убивали, а потом уже сжигали. По мнению же Ибн Русты, жену не сжигали, а вешали, и не сразу, а только через год после смерти супруга. По свидетельству же византийца Маврикия Стратега, женщины сами себя удушали.

Учитывая большое количество известий, сообщающих о существовании этого обряда, факт захоронения женщин в месте с мужчинами можно считать бесспорным. Но вызывает сомнение, что речь шла только о законных женах умершего мужчины, а не его рабынях-наложницах. Например, вышеупомянутый, Ибн Фадлан писал, что когда «умирает у них глава, то семья его говорит девушкам и мальчикам: кто из вас умрет с ним? И кто-нибудь из них говорит: Я! Когда он так сказал, то это уже обязательно для него, ему никак не позволительно обратиться вспять, и если б он даже желал, это не допускается; большей частью делают это девушки». Ибн Фадлан оставил наиболее детальное описание похоронного обряда древних славян. При этом он не настаивал, что жертвой должна быть именно жена и даже вообще особа женского пола. Возможно, из-за того, что чаще всего на подобный шаг соглашались девушки, и сложился стереотип, что именно женщина должна была стать жертвой. Доказательством того, что умершего не всегда сопровождала именно свободная жена, может быть приблизительно одинаковое количество мужских и женских захоронений в отдельных могилах. По мнению В. Мавродина, это свидетельствует о том, что свободную женщину чаще всего хоронили отдельно с соблюдением всех обрядов. Нельзя, конечно, отрицать и того, что свободные жены также могли сопровождать своих мужей в потусторонний мир.

Можно выделить несколько факторов, обуславливавших существование подобного ритуала. Во-первых, славяне переносили в загробный мир систему отношений, существовавшую в их обществе. Поэтому вместе с умершим погребали все, что могло понадобиться ему после смерти: еду, одежду, коня, девушку, а может и юношу, чтобы прислуживали своему господину и развлекали его. Во-вторых, пренебрежительное отношение к женщине у восточных славян привело к появлению веры в то, что она может войти в рай только в сопровождении мужа. Из-за этого многие женщины сами стремились быть похороненными вместе со своим супругом в надежде на лучшую жизнь в загробном мире. В-третьих, женщина после замужества попадала в чужую семью, иногда далеко от родственников, поэтому единственным ее защитником и покровителем был муж. После его смерти она теряла защиту от притеснений и оскорблений со стороны чужих людей и потому предпочитала лучше умереть, чем вести тягостную жизнь в одиночестве.

Подобный шаг со стороны женщины мог быть и проявлением любви к умершему мужу. Хотя в высших слоях древнеславянского общества практиковалось многоженство и наложничество, супружеская жизнь, особенно рядовых членов общины, как уже сообщалось, отличалась упорядоченностью, а их жены целомудренностью и верностью, о чем неоднократно писали даже относящиеся с предубеждением к славянам византийские и западноевропейские авторы. Маврикий в своем «Стратегиконе» пишет, что «скромность их женщин превышает всякую человеческую природу, так что большинство их считает смерть своего мужа своей смертью и добровольно удушают себя, не считая пребывание во вдовстве за жизнь». Архиепископ Бонифаций, укоряя английского короля Этельреда в ведении распутной жизни, приводит ему в пример семейную жизнь славян: «Народ мерзкий и самый дурной, соблюдают, однако же с такой верностью в супружеском союзе взаимную любовь, что жена по смерти мужа сама отрекается от жизни, и та считается между ними славною, которая своею рукою убьет себя, чтобы сгореть с мужем на одном костре». И даже если у умершего было несколько жен, первоочередное право быть похороненной с ним, как сообщает Ибн-Руста, получала утверждавшая, что особенно сильно любила мужа.

Имущество жены, как и ее личность, находились во власти мужа. Даже приданое, которое давалось невесте родителями, не могло смягчить ее зависимость в семье и дать право на равенство в семейных делах.

В Киевской Руси юридически отношения между родителями и детьми устанавливались с момента рождения ребенка или путем усыновления. Уже в языческие времена существовала разница между «водимыми» (законными) женами и наложницами. Имелось различие, хотя и не принципиальное, и в положении детей, рожденных ими. Например, Рогнеда, дочь полоцкого князя Рогволода, на предложение выйти замуж за Владимира, рожденного от рабыни-ключницы княгини Ольги Малуши, ответила: «Не хочю розути робобича...». В то же время происхождение от Малуши, которая не могла быть «водимой» женой, не помешало ее сыну считаться законным сыном князя Святослава и занять сначала новгородский, а потом и киевский престол. Таким образом, в дохристианский период, несмотря на определенную разницу в отношении к детям, рожденным в браке и вне него, все они считались законными.

Об усыновлении как способе установления родственных отношений в Киевской Руси источники сообщают очень мало. Так, Нестор сообщает о передаче князем Рюриком своего княжества и малолетнего сына в руки родственника Олега: «Оумре Рюрик и предасть власть Олгоу и сына своего Игоря дасть емоу въ роуце; бе бо детескъ». В древности принятие на руки чужого ребенка означало согласие вырастить и воспитать его как собственного сына. По свидетельству автора «Повести временных лет», Игорь действительно находился в сыновнем положении по отношению к Олегу: «Игореви възрастьшю и хождаше по Ользе и всю волю его творя». Еще одним примером совершения акта усыновления можно считать женитьбу князя Владимира Святославича на беременной вдове убитого им брата Ярополка: «Володимиеръ же залеже жену братьню грекиню, и бе непраздна, от нея же родился Святополкъ».

Тезис о существовании института усыновления в дохристианской Руси имеет как своих сторонников (И. Эверс, Н.М. Карамзин), так и противников (К.А. Неволин, А. Попов, В.И. Сергеевич). Спорность этого вопроса связана с тем, что принятие князем Олегом на руки малолетнего Игоря могло означать как усыновление, так и обычную опеку. Также нельзя с уверенностью утверждать, кто был биологическим отцом Святополка - Ярополк или Владимир, т.к., по словам летописца, «бе бо от двою отцю, от Ярополка и от Володимера». Тем не менее, большинство исследователей, учитывая, что такой институт был очень распространен у европейских народов, полагают, что существовал он и у восточных славян еще до принятия христианства.

В дохристианский период вся полнота власти над детьми принадлежала отцу семейства. Лица, находившиеся в его зависимости, назывались «чадь». Это понятие объединяло детей, рабов, родственников, прислугу. Позднее, с отделением отдельных институтов - холопского, семейного, личного найма, - подчиненными по семейному праву остались только дети. Зависимое положение ребенка в семье подтверждается и терминами, которыми обозначались как неполноправные слои населения, так и младшие члены семьи. Например, слово «отрок» использовалось как в отношении детей, подростков, младших дружинников, так и в отношении слуг, работников, рабов. Буквально оно означало «тот, кто не разговаривает», т. е. не имеет права голоса при решении важнейших вопросов рода и племени.

Объем власти родителей был настолько значительным, что в языческие времена они имели право распоряжаться жизнью ребенка. Источники не содержат прямых доказательств того, что родители убивали своих детей при рождении. Только в одном трактате - «Слове Григория Богослова» - упоминается об убийствах младенцев, практиковавшихся в Тавриде (древнее название Крыма) - «таверьская деторезанья», которые русский переводчик приписывает славянам. Подобный обычай существовал у соседей восточных славян - чехов и прибалтийских славян. Там родители могли убить младенца, особенно дочь, если ее существование было в тягость для семьи. Поэтому, по мнению В.И. Сергеевича, молчание наших источников не может служить убедительным доказательством отсутствия подобного обычая у восточных славян.

В течение длительного времени в Киевской Руси родители распоряжались свободой своих детей. Так, в Новгороде, даже после принятия христианства, в голодные годы родители продавали своих детей: в летописи упоминаются случаи, когда «отець и мати чадо свое въсажаше в лодью даромь гостьмъ» или когда «даяху свои дети отець и мати дерень гостимъ изъ хлеба». Практические единолично родители принимали решения о вступлении своих детей в брак. Как сообщает «Повесть временных лет», князь Олег без каких-либо предварительных разговоров с Игорем «приведоша ему жену от Пьскова, именемъ Олгу», а Святослав Владимирович привез из Болгарии в жены своему старшему сыну Ярополку понравившуюся ему монахиню («привелъ ю отець его Святославъ и вда ю за Ярополка, красоты ради лица ее»). Исключением можно было бы считать сватовство князя Владимира к полоцкой княжне Рогнеде, когда князь Рогволод позволил своей дочери самой выбирать, за кого она хочет пойти замуж. Рогнеда, высокомерно отказав Владимиру, предпочла его брата Ярополка. Однако, как вполне резонно заметил О.М. Рапов, вряд ли это было ее собственное решение. Должно быть, полоцкий князь считал, что в предстоящее борьбе за власть у Ярополка больше шансов на успех.

Кроме широких прав в отношении детей, родители имели и обязанности перед ними. Отец должен был в случае убийства сына исполнить обычай кровной мести: «Убьеть мужь мужа, то мьстить... отцю сын». Так, воевода киевского князя Ярополка Святославича Свенельд постоянно подговаривал своего патрона пойти войной против брата Олега Святославича из-за желания отомстить за убийство своего сына Люта, охотившегося во владениях князя Олега Святославича: «„Поиди на братъ свойъ и поими волость его”, хотя отмьстити сыну своему». Также отец брал на себя обязательство заботиться о своих детях, пока они не станут взрослыми и не смогут обеспечивать себя сами. Как сообщает Казвини, «если у тамошнего жителя рождался сын, то отец заботился о нем до тех пор, пока он достигнет юношеского возраста. Тогда отец дает ему лук и стрелы, говоря: „ступай, промышляй сам о себе”».

Обязательства, налагаемые древнерусским обществом на детей по отношению к родителям, были большими, чем их права. Еще в дохристианские времена дети были обязаны окружать родителей заботой, защищать их и содержать в старости. С укором обращается посол от киевлян к князю Святославу, который, находясь в Болгарии, не смог обеспечить безопасность матери и детей от нападения печенегов: «Ты князе, чюжея земли ищеши и блюдеши, а своея ея охабивъ, малы бо насъ не взяша печенези, и матерь твою и дети твоя. Аще не поидаши, не обраниши насъ, да паки ны возмуть. Аще ти не жаль очины своея, ни матерее стары суща, и детий своих». Услышав об опасности, угрожавшей его родным Святослав сразу вернулся в Киев «целова матерь свою и дети своя, и съжалися о бывшемъ от печенегъ. И собра вои, и погна печенеги в поле, и бысть миръ».

На детей распространялась и обязанность кровной мести за убийство родителей. И. Эверс даже убийство сыновей Владимира Святославича Святополком Окаянным объясняет стремлением последнего отомстить за убийство своего отца Ярополка князем Владимиром.

Власть отца и матери над детьми прекращалась полностью только со смертью обоих родителей, т. к. уход из жизни одного из них лишь переносил всю полноту власти на другого. Власть родителей над дочерьми прекращалась с момента выдачи их замуж, поскольку как последние переходили под власть мужа, исключавшую власть отца и матери. Иногда полное прекращение родительской власти происходило в результате самовольного выхода сыновей из семьи. Обязательным следствием такого поступка являлась потеря прав на родительское наследство.

Таким образом, в языческий период на Руси среди знати господствовали многоженство и наложничество. В то же время в семьях простых общинников, которые, вели гораздо более упорядоченный образ жизни, укрепилась моногамия. В условиях господства в обществе физической силы, зависимыми членами семьи стали жены и дети.

Правовое положение жен в древнерусских семьях в дохристианский период зависело от формы заключения брака и ее добрачного социального статуса. Похищенные, купленные или плененные жены были полностью бесправными, а иногда становились даже не женами, а рабынями-наложницами. Более широкими правами обладала женщина, вступившая в брак на основе договора между ее родителями и женихом, что обуславливалось, с одной стороны, существованием брачного соглашения, имеющего юридическую силу, с другой - наличием приданого, обеспечивающего женщине определенную имущественную самостоятельность в новой семье. Впрочем, в любом случае главой семьи оставался муж, который оставлял за собой право судить, наказывать и даже убивать свою жену. Зависимое положение женщины в языческий период характеризует существовавшая у славян традиция хоронить мужчину вместе с женой, которую перед этим убивали.

Родительская власть над детьми была неограниченна и прекращалась только с их смертью. Однако помимо широких прав в отношении своих чад (распоряжаться их жизнью, свободой, браком), на родителей налагались и значительные обязанности (обеспечивать, заботиться, мстить). Аналогичные обязательства распространялись и на взрослых детей в отношении их родителей.

брачный семейный киевский московский русь советский

2. Брачные правоотношения в период Московской Руси

Семейные отношения в Московском государстве выясняются с большей определенностью, чем в предыдущем периоде. Малая семья и здесь является господствующей, но в крестьянском быту - вследствие прикрепления к земле, а в служилом - вследствие условий поместного землевладения, она иногда разрастается в большую, с совместным владением землей в определенных долях.

Не образуется, однако, союза более широкого в юридическом смысле, чем индивидуальная семья; род получает лишь некоторые права по выкупу и наследованию имуществ, а также по приобретению поместных земель. Бытовые отношения главы семьи к ее членам определены с достаточной ясностью "Домостроем". В юридическом быту на первый план выступает общность имущества мужа и жены, устанавливаемые обыкновенно рядовыми записями, составляемыми при заключении брака. Существование общности видно и из предпочтительного права жены на вотчины, приобретенные во время существования брака. Дети в имущественном отношении подчинены отцу: они не имеют права выкупа имущества, проданного отцом, ибо обязаны уважать его волю; они отвечают своей личностью и имуществом за долги отца. Жена и дети до конца XVII века отдаются головой до искупа вместе с детьми; муж идет в кабалу с женой и детьми. Личные отношения мужа и жены, а также родителей и детей законодательством, кроме церковного, не регулируются.

Памятники говорят о праве мужей и отцов на заклад и отдачу в услужение своих жен и детей; наказывается, в конце XVII века, лишь убийство жен и детей, причем убийство детей влечет за собой кару лишь в легкой сравнительно форме. Памятники полны сведениями о жестокости мужей и отцов и говорят лишь об одной форме защиты: в рядных записях и сговорных договорах, а также и особых актах (поручных), родственники выговаривают иногда обязательство мужа: "смирять жена свои повины и полюдски, а не безвечьем". За нарушение этих договоров суд взыскивает на виновном и его поручителях. Есть указания и на вмешательство духовной власти в семейные отношения.

Главной заботой последней было принудить население совершать церковный брак. Масса населения долго ограничивалась в установлении брака обручением жены и своими свадебными обрядами, не прибегая к венчанию. Этому способствовала, может быть, сложность требований, установленных русской церковью в московский период для заключения брака, особенно необходимостью получить "венечную память" от архиерея и уплатить много брачных сборов. Правила о разводе свидетельствуют о преобладающем положении мужа сравнительно с женой.

3. Семейно-брачные отношения в Соборном Уложении 1649 г.

Семейные отношения в основном регулировались, как и прежде, нормами канонического права. Однако государство, ставившее церковь во все более и более подчиненное себе положение, теснило ее самостоятельную юрисдикцию. Восприняв нормы Стоглавого собора и Домостроя, государство стремилось само санкционировать их и обеспечить соблюдение.

Закон признавал только церковный брак, заключаемый лишь лицами православного исповедания, который рассматривался как священный союз мужчины и женщины. В соответствии с нормами церковного права жениться можно было не более трех раз. Минимальный брачный возраст составлял 12 лет для женщины и 15 лет для мужчины. Для заключения брака требовалось согласие родителей, а для крепостных - и согласие их владельца. Уложение регулировало порядок оформления брака. Вначале сговорной записью утверждалось обещание заключить брачный союз, основанное на согласии родителей. Затем надлежало заключить своеобразный брачный контракт - порядную. В ней четко определялся размер приданого жены.

Семья носила патриархальный характер. Сословный статус жены определялся сословным статусом мужа. Жена была обязана всюду следовать за мужем (в том числе в ссылку и изгнание). Отец имел право наказывать ребенка, а также отдавать его в работы или услужение. В соответствии с церковным характером брака закон не признавал детей, рожденных вне освященного церковью союза.

Таких потомков запрещалось усыновлять в браке. Они не могли наследовать имущество родителей.

Имущественные отношения супругов строились на признании семейной общности имущества. На распоряжение им требовалось согласие обоих супругов. Однако приданое, внесенное женой, считалось ее имуществом, не подлежащим отчуждению. Его сохранность обеспечивалась завещанием, которое супруг должен был составить сразу же после заключения брака. В случае смерти бездетной жены приданое переходило к выдавшим его родственникам.

Развод в соответствии с канонической трактовкой брака по общему правилу был запрещен. Однако в ряде случаев он все же был возможен: если супруг постригался в монахи, когда он был осужден за совершение им тяжкого государственного преступления, в случае отсутствия у него способности к брачному сожительству или деторождению.

Усложняется в этот период и опекунское право. В число опекаемых теперь входили не только сироты, как в Русской Правде, но и глухонемые, и монахи. Устанавливался возрастной порог опеки. Опека над сиротами продолжалась до 15 лет. Для калек и монахов она была пожизненной. В качестве опекунов обычно выступали братья и сестры несовершеннолетних и глухонемых. В отношении монахов опекунами могли быть и родители. Предельно четко указывалась и цель опеки - кормить, одевать, покоить. Главной обязанностью опекуна было сохранение земельной собственности опекаемого. В случае нарушения правил опеки опекун должен был возместить ущерб. Предписывался принудительный возврат незаконно отчужденной опекуном земельной собственности.

4. Брак и семья в 19 веке

Институт брака в России в XIX веке регулировала книга первая Свода законов гражданских «О правах и обязанностях семейных» (1832 г.). В нем были установлены основные положения брачно-семейного права того периода, но в большей степени уделялось внимание условиям и порядку его заключения. Права и обязанности супругов, детей и родителей; расторжение брака и его правовые последствия продолжали регулироваться законодательством XVIII века. В этом плане следует отметить законодательную деятельность Петра I, проводившего политику подчинения церкви светской власти, что повлекло за собой принятие многих нормативных актов, регулировавших основные положения брачного и семейного права, которые, как уже было сказано, не утратили своего значения и в исследуемый период.

Одной из первых научных определений института брака было сделано Г.Ф. Шершеневичем: «С точки зрения юридической, брак есть союз мужчины и женщины, с целью сожительства, основанный на взаимном соглашении и заключенный в установленной форме». К важнейшим признакам брака он относил взаимное согласие брачующихся лиц, облеченное в установленную законом форму. Цель брака, по Г.Ф. Шершеневичу, - «совместное сожительство не только в смысле физическом, но и нравственном».

Что касается законодательства, то им были установлены возрастные ограничения для вступления в брак: низшим пределом стал возраст для мужчин - 18 лет, для женщин - 16. Высшим пределом, установленным еще Указом Синода 1744 г., являлся возраст 80 лет. Для вступления в брак по-прежнему требовалось согласие родителей (опекунов, попечителей) лиц, вступающих в брак. При этом сохранялись нормы Указа Петра I от 5 января 1724 г., которым было установлено требование обязательной присяги со стороны родителей или заменяющих их опекунов и попечителей в том, что они не принуждали своих детей к вступлению в брак. В отношении военнослужащих и гражданских служащих требовалось согласие начальства. Начало этому также положило петровское законодательство. В частности, гардемаринам запрещалось жениться без разрешения Адмиралтейской коллегии под угрозой быть сосланным на три года на каторжные работы. Для них же устанавливался особый возраст для вступления в брак - 25 лет. Впоследствии брачный возраст для лиц военного ведомства был несколько снижен и стал равняться 23 годам, но заключение брака могло быть разрешено только при условии удостоверения имущественного обеспечения: недвижимости, ежегодного дохода не менее 1200 руб. в год. Нижним чинам, состоящим на действительной обязательной службе, запрещалось вступать в брак. В XIX веке дозволение начальства на заключение брака стало требоваться и для некоторых категорий лиц, состоящих на гражданской службе.

В случае, если брак был совершен без дозволения начальства, это не влекло его недействительности. Однако лица, состоящие на государственной службе, подвергались строгому выговору с занесением его в послужной список.

Законным считался только церковный брак между лицами христианского вероисповедания. Лица, состоящие на военной или гражданской службе, должны были иметь письменное разрешение начальства на их брак. Помещичьи крестьяне не могли вступать в брак без разрешения владельца. Запрещались браки христиан с нехристианами. Кроме того, запрещалось вступать в четвертый брак, а также в новый брак без расторжения прежнего. Законным браком считался лишь церковный брак.

Со второй половины XIX века законодательство о браке претерпело некоторые изменения. В этот период государство признавало лишь церковный брак. Поэтому нормы церковного права, регулировавшие брачные отношения, включались в правовую систему государства. Нормы церковного права регулировали вопросы условий, способа и формы заключения брака. В Своде законов гражданских определение брака отсутствовало. За образец принимались определения, содержащиеся в официальном сборнике церковного права - Книге Кормчей. Несмотря на архаичность древних дефиниций, смысл их воспроизводился церковно-правовой доктриной даже в этот период без особых изменений. В учебнике церковного права 1913 года так описывался брак: «Брак, как образ таинственного союза Христа с Его церковью, есть таинство, соединяющее мужа и жену для полого неделимого общения жизни и низводящее на них дары Божией благодати». Из этого определения следовала обязательная регистрация брака православным священником.

Как уже было сказано выше, церковно-государственное право предусматривало следующие обязательные нормы для вступления в брак всех граждан, вне зависимости от принадлежности к тому или иному сословию: определенный возраст для вступления в брак; отсутствие родства и свойства между женихом и невестой (до 4-й степени включительно); согласие родителей на брак; согласие на брак жениха и невесты; запрет на вступление в брак с безумными и сумасшедшими; запрет на вступление в 4-й брак.

Важным условием заключения брака являлось и психическое здоровье лиц, вступающих в брак. Законодательно этот вопрос был регламентирован еще в период правления Петра I, который 6 апреля 1722 г. издал Указ «О свидетель-ствовании дураков в Сенате», в соответствии с которым к людям, не имевшим с рождения здравого рассудка, запрещалось жениться и выходить замуж. Но решение об этом принимал Сенат. В XIX веке в соответствии со ст.37 Свода законов брак, совершенный душевнобольным человеком, признавался властью недействительным.

Что касается запрета на вступление в четвертый брак, то, в соответствии с указом Сената от 14 октября 1827 г., был установлен запрет на вступление в таковой только лицам православного вероисповедания. Следует отметить, что запрет на вступление в четвертый брак был установлен еще Уложением 1649 года. В 1697 году выходит инструкция поповским старостам патриарха Адриана, в которой 4-й брак уже признается преступлением.

В XIX веке такое положение практически сохранялось. Вступление в третий брак не возбранялось, однако на лицо, вступавшее в третий брак, налагалась церковная епитимья.

В случаях, если браки совершались с несоблюдением этих условий, они рассматривались епархиальным начальством, которое свое решение о признании брака незаконным и недействительным представляло на усмотрение Синода. Исключение составляли только дела о многобрачии, которые разрешались епархиальной властью окончательно.

Правовыми нормами были зафиксированы и препятствия, которые могли помешать венчанию: не могли венчаться лица, находящиеся в алкогольном опьянении; находящиеся под церковной епитимьей; двоюродные брат и сестра, принадлежащие к штундизму и состоящих в сожительстве между собой даже в случае принятия православия, не могли быть также повенчаны. Не служили препятствиями к заключению брака беременное состояние невесты, сожительство беременной невесты с виновником ее беременности; вообще добрачные сожительства, хотя и осуждаемые церковью. В случае добрачных сожительств церковь могла произвести обряд бракосочетания даже без благословения родителей, если между этими лицами есть непринужденное взаимное согласие. Разрешалось венчать вторым браком без разрешения духовного и гражданского начальства вдову, отбывшую наказание на убийство первого мужа и возвращенную в свое общество.

В соответствии со ст.85 Свода законов гражданских Российским подданным было запрещено вступать в брак с нехристианами. Брак между христианами различных вероисповеданий допускался, но признавался действительным только при условии венчания православным священником (ст.72 Свода законов гражданских). Однако в этом случае рассмотрение вопросов о законности брака и его расторжении проводилось духовным судом православной церкви, и его решение имело силу в отношении обоих супругов (ст.73 Свода законов гражданских). Дети, рожденные в таком браке, должны быть крещены и воспитаны по правилам православного вероисповедания. Для этого перед венчанием об этом бралась подписка (ст.67 Свода законов гражданских) и устраивался экзамен на знание «закона Божия и членов веры нужнейших». Кроме того, предусматривалось правило, согласно которому супруг, принявший православие, давал подписку, что он будет увещевать другого супруга к восприятию православной веры (ст.81 Свода законов гражданских).

Следует отметить, что во второй половине XIX века в научной литературе того времени поднимался вопрос о замене церковного брака гражданским браком, что, по мнению ряда авторов, помогло бы устранить многие препятствия к вступлению в брак. Однако эта позиция не нашла широкого отклика в научной среде. Самым ярким ее противником выступил К.П. Победоносцев, считавший, что гражданский брак может обставляться не менее сложными формальностями, как и церковный брак. Его поддержали ряд апологетов церковного брака [20]. Так что до 1917 года вопрос о замене церковного брака браком гражданским решен не был.

Что касается личных правоотношений между супругами, то они определялись законом как полнейшее повиновение жены «мужу своему как главе семейства»; обязательное требование «почтения и неограниченного послушания». Дети, рожденные в законном браке, наследовали права родителей.

Личные правоотношения между родителями и детьми также регулировались патриархальными нормами о полном подчинении последних, в случае неповиновения детей родителям они могли быть отданы под суд. Для имущественных отношений между родителями и детьми характерен принцип раздельности их имущества. Взрослые дети были обязаны содержать своих нуждающихся родителей. Расторжения брака с 1841 года регулировалось Уставом духовных консисторий, решение которой утверждалось архиереем епархии. В Свод законов была введена статья 1031, в соответствии с которой за супругом признавалось право отказаться от совместной жизни, если она «представляется для него невыносимой». Жена сохраняла право на содержание мужа, если отказалась от совместного проживания по его вине.

Законы гражданские, регулировавшие институт брака в Российской империи XIX века действовали до начала XX века. Их коренная трансформация произошла только в результате октябрьского переворота, положившего начало реформированию российского семейного права.

5. Развитие брачно-семейных отношений периода существования СССР

В первые два десятилетия существования советской власти семья подверглась серьезной всесторонней трансформации, пройдя путь от дефамилизации до формирования классической советской семьи. Результат этого процесса имеет огромное значение для истории нашей страны, так как именно в конце 1930-х гг. складывается в окончательном своем виде первичная клетка и генетическая структура советского общества - семья.

Не случайно большевики практически сразу после революции в числе первых декретов издают декрет «О гражданском браке, детях и о ведении книг актов гражданского состояния» от 18 декабря 1917 г. и декрет «О расторжении брака» от 19 декабря 1917 г. С помощью коммунистической идеологии революция должна была освободить человека от собственнического инстинкта, от борьбы за материальные богатства, за роскошь и потребление. Но вместе с этой глобальной целью преследовалась еще одна, не менее важная - воспитание «нового» человека. Достижение этой цели было невозможно без реформирования уклада и образа жизни людей, что, в свою очередь, требовало реформы семьи и преобразований в сфере частной жизни женщин. Все это показывает значимость решения брачного вопроса для большевистских идеологов.

Процесс реформирования семьи можно разделить на два этапа. Первый этап (1917-1926 гг.) - время большевистского экспериментирования в сфере сексуальных и семейно-брачных отношений. Данный период тесно связан с процессом женской эмансипации, который продолжался и в 1930-е гг. Создание новой семьи требовало изменения роли и места женщины не только в самой семье, но и в обществе. Необходимо было «втянуть женщину в общественно-производительный труд, вырвать ее из «домашнего рабства», освободить ее от подчинения - отупляющего и принижающего - вечной и исключительной обстановки кухни, детской», - писал В.И. Ленин. Предполагалось перераспределение обязанностей в семье и обществе, изменение гендерных стереотипов. Женщины были уравнены в правах с мужчинами: отныне они имели право свободно выходить замуж и разводиться, получать образование, выбирать профессию, голосовать на выборах и быть избранными, делать аборты. Как и мужчины, женщины были обязаны трудиться. Женская эмансипация сопровождалась просвещением женщин, основная масса которых, как и вообще почти все население страны, была безграмотной. Для ведения пропаганды организации нового быта и образа жизни среди женщин был воссоздан заново журнал «Работница» и создан журнал «Крестьянка».

Традиционную патриархальную семью должен был заменить брак, основанный на любви и индивидуальном выборе. Уничтожение частной собственности должно было стать началом создания таких форм семейно-брачных отношений, где была бы исключена всякая выгода, доминирование мужчины и погребение женщины под гнетом домашнего хозяйства. Поэтому новый брак - это союз двух равных людей, имеющие одинаковые как права, так и обязанности.

Одновременно с кампанией по раскрепощению женщин велась активная пропаганда по распространению свободных половых отношений. Широкую известность приобретает в это время знаменитая теория «стакана воды» коммунистки и первой женщины-министра (народного комиссара социального призрения) Александры Коллонтай. Ее взгляды получили большую популярность и стали эталоном новой морали. В своем слабом литературно, но программном художественном произведении «Любовь трудовых пчел», написанном в 1922 г., она определила главные компоненты «новых» отношений - освобождение женщины и мужчины от уз буржуазной семьи и классовая иерархия в области половых отношений. Теоретики «стакана воды», проповедовавшие полную свободу, делали довольно сильный акцент на необходимости классового «выбора» партнера. Так, Коллонтай резко осуждает героя своей повести - коммуниста, оставившего пролетарку ради женщины из буржуазной среды.

Семейно-брачные отношения реформировались «сверху». Реформа семьи была необходима не просто для перестройки социальных отношений между полами, ее цель - расправа над личностью и установление тотального господства. Брак переставал быть частным делом советских граждан, так как в момент сдвига социальных отношений между мужчинами и женщинами партия одержала победу, а партия, заменившая собой государство, стремилась контролировать все сферы жизни своих граждан. Несмотря на все свободы в браке, данные большевиками на первом этапе, в семье, начиная уже с первых дней революции, появляется третий постоянный элемент - партия.

В конце 1920-х гг., когда ВКП(б) провозглашается курс страны на индустриализацию, начинается второй этап формирования советской классической семьи, длившийся до конца 1930-х гг. В нем выделяется время великого перелома (1929-1934 гг.), в котором происходит традиционалистский откат в политике семейно-брачных отношений. Данный процесс связан с принятием первых пятилетних планов форсированной индустриализации и коллективизации, проектом культурной революции, а затем официальной декларацией, провозглашающей решение женского вопроса в Советском Союзе.

В годы великого перелома традиционная российская семья как самостоятельная экономическая единица была разрушена. Решающим для нее ударом стала ликвидация крестьянских частных хозяйств. Государство проникло в семью, стало ее полноправным членом: оно диктовало нормы поведения, определяло характер отношений, давало поручения и ставило задачи.

Семейные отношения приобрели функционалистский характер: пара становилась ответственной перед обществом за воспитание детей, поведение супруга или супруги и других членов своей семьи.

К членам семей возвращались их традиционные роли. Женщины отвечали за рождение и воспитание детей, за быт семьи, они несли на себе весь домашний труд и, помимо этого, материально поддерживали семью своей зарплатой, так как в большинстве советских семей зарплаты мужа было недостаточно, чтобы обеспечить даже минимальный прожиточный уровень. Советским женщинам стали отводить только две возможные для них роли: труженицы и матери. Мужчины же выполняли традиционные для себя роли добытчика, защитника и главы семьи.

Размещено на allbest.ru