Исторические аспекты, проблемы и перспективы развития федерализма в современной России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Исторические аспекты, проблемы и перспективы развития федерализма в современной России

Ольга Васильевна Ильина

Аннотация

Актуальность и цели. Исследуются проблемы и перспективы развития федерализма в современной России. Федерализм лучше всего рассматривать как спектр возможных способов разделения юрисдикции над одним и тем же населением на разных уровнях власти. Эффективная модель российского федерализма - это организация федеративных отношений в государстве в соответствии с положениями действующей Конституции, соблюдение прав человека и народов, укрепление финансовых основ российского федерализма. Учитывая множественность составных национальностей страны, ее размеры и в целом децентрализованный характер региональной политики, Россия должна упорно продолжать поиски моделей взаимодействия между центром и регионом, чтобы построить функциональное федеральное демократическое государство. Материалы и методы. Реализация исследовательских задач была достигнута на основе анализа позиций некоторых ученых, которые занимались изучением, а затем обоснованием тенденций развития института федерализма в нашей стране. Особое место в рамках настоящего исследования занимают работы И.А. Умновой, М.В. Глигич - Золотаревой, Н.М. Добрынина. Методологический потенциал включает методы сравнительноправового и историко-правового анализа, которые позволяют сопоставить подходы и особенности развития федерализма с учетом конкретных исторических обстоятельств. Результаты. Исследовано становление и развитие института федерализма в нашей стране, выявлена наиболее эффективная модель российского федерализма, предприняты поиски моделей взаимодействия между центром и регионом. Выводы. Сделан вывод, что нековенантный культурный менталитет России серьезно повлиял на эволюцию межрегиональных отношений страны. Это во многом привело к преобладанию неформальных методов политического взаимодействия центра и региона и затрудняет развитие подлинного конституционализма. Что еще более важно, эту динамику так или иначе можно найти на всех исторических этапах эволюции России к единому независимому государству. Одной из важных задач должно стать выполнение условий федерального контракта на основе взаимного признания субъектов Федерации.

Ключевые слова: федерация, федерализм, форма государства, централизация, децентрализация, демократия, государственный суверенитет, государственные образования, принципы федерализма

Abstract

Historical aspects, problems and prospects of federalism development in modern Russia

Ol'ga V. Il'ina

Background. The article discusses the problems and prospects of federalism development in modern Russia. Federalism is best viewed as a spectrum of possible ways to divide jurisdiction over the same population at different levels of government. An effective model of Russian federalism is the organization of federal relations in the state in line with the provisions of the current Constitution, respect for human and peoples' rights, and reinforcement of the financial foundations of Russian federalism. According to the author, in light of the multiplicity of constituent nationalities, size of the state, and generally decentralized nature of regional policy, Russia should persistently continue to search for models of interaction between the center and the constituent entity in order to build a functional federal democratic state. Materials and methods. The research tasks are accomplished through the analysis of the views of some scientists, who study and then substantiate the trends in the development of federalism in Russia. The works of I.A. Umnova, M.V. Gligich-Zolotareva, and N.M. Dobrynin have a special place within this research. The methodological potential includes methods of comparative legal and historical legal analysis, which allow contrasting the approaches and features of federalism development, taking into account the specific historical context. Results. The formation and development of federalism in Russia are investigated, the most effective model of Russian federalism is identified, and the search for models of interaction between the center and the constituent entity is undertaken. Conclusions. The author concludes that the non-covenant cultural mentality of Russia has seriously influenced the evolution of interregional relations in the state. This has largely led to the predominance of informal methods for political interaction between the center and the constituent entity and hindered the development of genuine constitutionalism. More importantly, this dynamic can be overtly or covertly found at all historical stages of Russia's evolution towards a single independent state. An important task should be fulfilling the terms of the federal contract on the basis of mutual recognition of the constituent entities in the federation.

Keywords: federation, federalism, form of the state, centralization, decentralization, democracy, state sovereignty, state entities, principles of federalism

Основная часть

Наблюдая за медленным движением России к демократии, можно рассматривать последовательные декларации российского руководства о «новом российском федерализме» со здоровым скептицизмом. Централизация как наследие так называемого советского федерализма все еще бросает тень на руины бывшего советского многонационального государства. Российский федерализм дает представление о пути федеративного развития России и трудностях перехода страны к демократии.

Цель исследования - рассмотреть проблемы и перспективы развития федерализма в современной России.

Проблемы федерализма привлекают исследователей уже более четырех столетий. Причем подлинная исследовательская революция началась в середине ХХ в., исследования проводились по разным направлениям, в различных странах, включая Германию [1, с. 78; 2, с. 218], Китай [3, с. 455; 4, с. 1719; 5, с. 460], Канаду [6, с. 34; 7, с. 381; 8, с. 113], Великобританию [9, с. 204], Индию [10, с. 65], Австралию [11, с. 369] и другие страны [12, с. 307; 13, с. 834; 14, с. 181; 15, с. 7].

Ученые по-разному оценивали и оценивают федеративное развитие России в постсоветский период. Например, по мнению И.А. Умновой, российская модель федерализма носит переходный характер, «в ней сочетаются централизация и нецентрализация, дуалистические и кооперативные отношения» [16, с. 98]. М.В. Глигич-Золотарева считает, что на развитие современного российского федерализма оказывают влияние «многие традиции отечественного прото-федерализма» и для его правовой системы характерна «неустойчивость структуры», «нечеткость и нестабильность системообразующих элементов и подсистем» [17, с. 13, 16]. Н.М. Добрынин отмечает такую тенденцию, как концентрация государственных полномочий в федеральном центре при возложении социальной ответственности за результаты их осуществления на региональный и местный уровень [18, с. 15].

Федеральные договоренности предлагают маленьким государствам свободу самоуправления в сочетании с экономическими и защитными преимуществами более крупного государства. Федерализм также подходит крупным государствам, которые борются с различными формами внутренней дисгармонии, но ценят приспосабливание их разнообразия в более единых рамках. Этнические или религиозные меньшинства могут считать федерализм наилучшим доступным средством культурного самосохранения, которое менее рискованно, чем отделение. При построении федеративного государства редко бывает единственная мотивация - многие факторы определяют перспективы федерального управления.

Федерализм лучше всего рассматривать как спектр возможных способов разделения юрисдикции над одним и тем же населением на разных уровнях власти. Одно из лучших определений федерализма отражает его динамику: федеральный принцип является методом разделения властей, при котором генеральное и региональное правительства в пределах одной сферы действуют скоординированно и независимо.

Но федерализм - это больше, чем сумма определяющих его частей; действительно, это вполне реальная цель, для достижения которой предназначена федеральная система. Ученые отмечают важность федеральной политической культуры, формы лояльности граждан федеральному государству, которая выходит за рамки региональных пристрастий. Иными словами, признание неизбежности множественного совпадения, определение политической идентичности и важность обеспечения их взаимодополняемости имеют решающее значение для федеральной системы.

Все федеральные системы опираются на письменный официальный документ, обычно называемый конституцией. Это высший закон страны, имеющий преимущественную силу над всеми другими законодательными или исполнительными актами. При этом многие считают, что федерализм отменяет принцип верховного суверенитета парламента, который в федеральной системе подчиняется писаной конституции. Это одно из важных различий между федерализмом и простой передачей власти, при которой парламент предоставляет больше полномочий более низким уровням власти, но сохраняет законное право (но не всегда политическую способность) отозвать эти полномочия позже. Важное различие между федеративной и конфедеративной системами основано на этой суверенной власти, закрепленной конституционным правом.

Во многих отношениях доктрина аннулирования, понятия федеральной политической культуры и акцент на письменной конституции - это разные грани общей темы: проблема установления согласованных рамок федеральных целей.

Эти три проблемы и фактические вопросы, которые они поднимают, вездесущи в развитии нового российского федерального правительства. Консенсус в отношении внутренней ценности федерального проекта имеет решающее значение для его успеха. В России концептуальный консенсус заметно отсутствовал.

Эта фундаментальная проблема Российской Федерации восходит к дебатам о суверенитете и федерализме, которые вновь открылись в середине 1980-х гг., что было подчеркнуто «парадом суверенитетов» бывших советских республик.

Наследие советского «федерализма» оказало значительное влияние на новое мышление. Первоначальная политика В.И. Ленина и И.В. Сталина давала институциональные привилегии этническим элитам для формирования верности Советскому государству. Режим создал то, что можно назвать «институциональной системой», монополией на публичное выражение этнической идентичности. Карта России была перерисована, создавались новые нации со своими административными регионами - эти политические границы до конца 1980-х гг. оставались практически без изменений.

Ранние советские конституции сочетали в себе язык федерализма с реальностью демократического централизма. Вопреки федеральному принципу, согласно которому определенные сферы власти остаются исключительной юрисдикцией каждого уровня власти, ранние советские конституции создали юридическую фикцию «двойного подчинения»: каждый исполнительный орган был подотчетен как своему электорату, так и вышестоящему исполнительному органу в иерархии демократического централизма.

Централизм можно было бы примирить с демократией, но он был совершенно несовместим с местной автономией. Соединяя «горизонтальное» с «вертикальным» подчинением, двойное подчинение создавало иллюзию, что местным властям был дан некоторый контроль над местными делами. Но парадокс состоял в том, что никакая часть такого контроля не была по-настоящему автономной. Понятия «горизонтальные» и «вертикальные» федеративные отношения остались в лексиконе постсоветского федерализма.

Противоречивая риторика советского федерализма препятствовала реформам М. C. Горбачева. Федеральная реформа занимала относительно мало места в его повестке дня. Он часто перечислял альтернативы федерации, но никогда не предлагал какой-либо подробный план федеральной реформы.

Смешение федерального и конфедеративного подходов отражало противоречия региональных и московских политических элит. Центр неизменно выступал за «единый» или «вертикальный» подход к федерализму, рассматривая систему как простую иерархию или пирамиду. Региональные лидеры естественным образом стремились к ослаблению контроля центральной власти.

Так, усиление Б.Н. Ельциным контроля над региональными лидерами после его жестокого, но победоносного противостояния с парламентом в октябре 1993 г. открыло для России перспективы более централизованного правления. Новая Конституция - как результат этого тяжелого противостояния - предоставила огромные полномочия для федеральной исполнительной власти и установила разделение властей между центром и периферией довольно неоднозначно. «Парад суверенитетов», открывший новое десятилетие и завершивший старую советскую эпоху, закрыл его инициатор - Б.Н. Ельцин.

Но первый президент России не создал свое мощное «единое» федеративное государство. К середине 1990-х гг. федеральные и региональные власти в одинаковой степени сетовали на неспособность создать сплоченную государственную систему, которая могла бы решать растущие экономические и социальные проблемы, хотя каждая сторона предложила свои решения.

Так, вскоре после референдума 1993 г., в результате которого была ратифицирована Конституция РФ, Б.Н. Ельцин запустил новый процесс подписания договоров и соглашений с исполнительными главами национальных республик (а вскоре и с областями и краями). Б.Н. Ельцин подорвал юридическое равенство, провозглашенное новой Конституцией для разных уровней отношений «центр - периферия». Опытные региональные переговорщики выиграли бюджетные льготы, полномочия, освобождение от различных федеральных требований.

С внезапным приходом к власти В.В. Путина российский федерализм сделал еще один поворот. Неоднозначная практика применимости ельцинских договоров больше не соответствовала интересам Кремля. Один из первых президентских указов В.В. Путина, подписанных через несколько дней после его инаугурации, разделил Россию на семь федеральных округов, каждый из которых включал несколько республик, областей и округов и возглавлялся полномочным представителем президента, которому поручено поддерживать верховенство федерального закона.

В.В. Путин вслед за своим указом представил серию предложений по реформированию Совета Федерации и дал ему право смещать с должности нелояльных руководителей местных законодательных органов и исполнительных органов власти.

Изменения в формировании верхней палаты российского парламента, создание федеральных округов и института полномочного представительства в этих округах положили начало длительному процессу усиления федеральной власти. Существенно снизилось влияние губернаторов на федеральное законодательство. Губернаторы и главы региональных законодательных собраний - бывшие члены ex-officioСовета Федерации - были заменены назначенными профессиональными представителями регионов. Также произошло усиление федерального контроля над исполнением федерального законодательства на местах; ранее такой контроль практически отсутствовал.

13 сентября 2004 г. состоялся следующий этап реформ, когда Путин объявил о существенных изменениях в формировании государственного аппарата. Так, с января 2005 г. были отменены должности губернаторов регионов, президент стал лично назначать их (в 2012 г. практика губернаторских выборов возобновилась). Прямые выборы в одномандатных округах, существовавшие ранее для половины мест в нижней палате российского парламента, заменило пропорциональное представительство по партийным спискам с одновременным повышением квалификационного порога, необходимого для избранияЗорькин В. Д. Буква и дух Конституции // Российская газета. 2018. 10 октября..

В.В. Путин назвал эти реформы «логическим развитием федерализма в России». Необходимость восстановления «вертикали власти» - именно с этим были связаны данные реформы. Потребность в сильной партийной системе стала, в свою очередь, причиной реформирования парламентских выборов.

Также были проведены важные реформы межбюджетных финансовых отношений. Эти реформы были нацелены на их оптимизацию и в значительной степени достигли этой цели.

Сформировался механизм передачи межбюджетных трансфертов с помощью прозрачных формул распределения федеральных расходов по регионам. Это, безусловно, были важные изменения к лучшему.

Первый срок президентства В.В. Путина (2000-2004 гг.) неизбежно продемонстрировал явный политический фаворитизм по отношению к большому количеству территорий. Особенно это касалось диалога Кремля с национальными республиками. Отношения центра с этими территориями были очень избирательными и зависели от ряда субъективных факторов, таких как личность регионального лидера, политическая и экономическая ситуация в республике, ее природные ресурсы и другие политико-экономические соображения. В ряде случаев, когда руководители регионов были неприемлемы для Кремля, центр развертывал кампании по их отстранению. В течение первого срока президентства В.В. Путина этого можно было добиться только за счет активного вмешательства федерального правительства в региональные избирательные процессы. Это было сделано в Ингушетии (2001 г.) и Адыгее (2002 г.). В тех регионах, где возможны компромиссы, центр стремился к включению местных лидеров в существующую структуру власти. Это произошло в Якутии (2001 г.), Калмыкии (2002 г.) и Башкортостане (2003 г.). Наконец, центр открыто поддерживал некоторых из наиболее сговорчивых лидеров во время их избирательных кампаний и предоставлял посты в обмен на явно продемонстрированную политическую лояльность. Татарстан, Северная Осетия и Кабардино-Балкария могут служить наиболее яркими примерами.

В течение второго срока президентства В.В. Путина (2004-2008 гг.) центр продолжал использовать свои отношения с регионами на финансовом, бюджетном и инвестиционном уровнях. Различные регионы-доноры, такие как Ханты-Мансийский автономный округ, Санкт-Петербург и города Московского федерального округа, сохраняли значительную часть своих доходов на своих территориях в зависимости от их политического значения.

Трудности в признании целостности субъектов Федерации проявляются в циклических колебаниях центрально-региональной политики России. Как унитарное государство с XV в. Россия состояла из крупных подразделений провинциальных или местных администраций, которые на практике были децентрализованы и даже время от времени демонстрировали сепаратистские тенденции. Центру приходилось реагировать на различное автономное давление со стороны этих подразделений и проводить различные региональные реформы, чтобы улучшить управление и проявить снисходительность к большему либерализму. Однако такие уступки были недолговечными, поскольку обещания о передаче полномочий выполнялись на недоговорной основе. Центр быстро предал свои первоначальные намерения по либерализации и вернул региональный диалог к единому курсу.

Важно, что такие циклы обещания и отказа не были незначительными колебаниями, не способными изменить общий вектор политического развития, подобно тому, что мы видим в отношениях между центром и регионами на Западе. Скорее, это были важные вехи политики, которые серьезно повлияли на развитие независимых региональных инициатив. Внедрение в 1550 г. системы областного самоуправления (сословия) Иваном IV, введение десяти губерний Петром Великим, первые попытки установить местное самоуправление Екатериной II и провал этой системы, земские учреждения в период контрреформ конца 1880-х - начала 1890-х гг. - яркие тому примеры. Советское правительство, в частности, проводило политику циклической централизации-деволюции. Государство, иммобилизованное для выполнения основных экономических задач, таких как индустриализация и коллективизация, передавало власть в течение коротких периодов либерализации - примерами являются новая экономическая политика, совнархозы и перестройка. Советские фазы централизации и передачи полномочий следовали одна за другой в течение тридцати пяти лет (1922, 1957 и 1992 гг.), как бы указывая на способность центрального правительства поддерживать деволюцию в определенных унитарных пределах.

Создание Российской Федерации в начале 1990-х гг. представляло с некоторыми оговорками еще одну фазу децентрализации, которая соответствовала более широкому циклу постсоветской центробежной тенденции. Этот процесс был постепенным и длился от пяти до шести лет. Однако из-за неспособности обеих сторон соблюдать договор о децентрализации Россия начала демонстрировать явную снисходительность по отношению к подтверждению централизованного контроля к концу эпохи Ельцина.

Статистические данные свидетельствуют о консенсусе среди региональных лидеров относительно необходимости реформирования своих отношений с федеральным центром в сторону более прозрачного, законного и равноправного партнерства. Социологические опросы, проведенные Центром социологии этнических и региональных отношений (РАН) еще в 1999 г., показали, что большинство региональных элит (50-60%) негативно оценивали слабость политики федерального центра по отношению к своим территориям. Многие губернаторы (Орловская, Самарская, Оренбургская, Свердловская области, Москва, Красноярский край) подчеркивали необходимость пересмотра существующих механизмов взаимоотношений центра и региона. Они хотели прозрачного равноправного диалога с Кремлем и равного отношения на всех территориях в соответствии с законом [19, с. 20]. Что еще более важно, они хотели сохранить существующую политическую автономию и поддерживать отношения равноправного партнерства с Кремлем. Губернаторы Свердловской и Ярославской областей, а также Красноярского края и Татарстана были яркими выразителями таких взглядов.

Однако у Кремля не было никаких этических или иных обязательств по отношению к регионам, и поэтому не было стимула учитывать региональные политические предпочтения. Напротив, перед В.В. Путиным стояла более важная задача - усиление политической стабильности, преодоление экономической отсталости, усиление государства на международной арене.

Его видение реформирования существующей модели диалога между центром и регионом приняло традиционный путь к централизации. Централизация Б.Н. Ельцина тормозилась слабостью центра и отсутствием региональных кадров, способных уравновесить влияние губернаторов. Избрание Президентом РФ В.В. Путина в мае 2000 г. изменило эту ситуацию. Кремль открыто приступил к созданию вертикально-интегрированной структуры. Новая политика несколько изменила определение существующего федерального контракта и поставила центр над регионами как в институциональном, так и в политическом плане.

В то же время, начиная примерно с 2007 г., выстроив и отработав вертикальные модели управления, центр стал стремиться к тому, чтобы регионам было дано больше ответственности в социально-экономической сфере. Иными словами, приоритетом Кремля стало обеспечение более высокого уровня ответственности регионов. Президент России Д.А. Медведев предпринял ряд деволюционных жестов, смещая непопулярных губернаторов (Ингушетия), назначая членов оппозиции на губернаторские должности (Кировская область, Алтайский край) и выражая свою общую готовность начать более тесный диалог с представителями гражданского общества.

Важная веха в развитии российского федерализма - воссоединение Крыма и Севастополя с Российской Федерацией. Это выдающееся событие XXI в. в истории постсоветской России, связанное с восстановлением исторической справедливости и влияния русского языка, культуры на части территории постсоветского пространства. Появление в России двух новых субъектов Федерации - Республики Крым и города федерального значения Севастополя - будет способствовать сохранению такой тенденции, как ее горизонтальная асимметричность. Однако, по справедливому замечанию Б.С. Эбзеева, «как бы ни были велики асимметрия и рамки самостоятельности субъектов РФ, последние входят в объединенную федеральной Конституцией систему общегосударственных отношений» [20], т.е. должно быть гарантировано верховенство федеральной Конституции России 1993 г.

Оптимальный субъектный состав Российской Федерации - это, в первую очередь, совокупность укрупненных на основе добровольного волеизъявления населения, экономически самодостаточных территориальных образований, способных к эффективному взаимодействию между собой и органами государственной власти Федерации.

Воздействие этнического принципа на российскую модель федеративного устройства не только исторически обусловлено, но и юридически закреплено действующей Конституцией, провозгласившей российский многонациональный народ в качестве источника власти. Часть российских субъектов построены по национально-государственному или национально-территориальному типу. Несмотря на утвержденную Стратегию государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 г., в этой сфере сохраняются проблемы.

31 октября 2016 г. в Астрахани на заседании Совета по межнациональным отношениям Президент РФ назвал вопросы, требующие решения, среди которых формирование российской идентичности, подготовка специалистов в сфере межэтнических и межконфессиональных отношений и разработка соответствующего профессионального стандарта, выстраивание эффективного взаимодействия государственных структур, реализующих национальную политику в государстве, развитие законодательства в этой сфере, социокультурная адаптация мигрантов, поддержка некоммерческих формирований, ориентированных на межнациональное сотрудничество. На выездном заседании Совета по межнациональным отношениям в Ханты-Мансийске В.В. Путин отметил необходимость обновления Стратегии государственной национальной политики РФ и подчеркнул, что все социально-экономические планы должны учитывать культурные, исторические, национальные особенности регионов [21].

Преодоление тенденции дезинтеграции, укрепление государственной целостности и суверенитета позволили сохранить федерацию, создать условия для ее функционирования и развития. Эффективная модель российского федерализма - это организация федеративных отношений в государстве в соответствии с положениями действующей Конституции, соблюдение прав человека и народов, укрепление финансовых основ российского федерализма.

В целом следует отметить, что нековенантный культурный менталитет России серьезно повлиял на эволюцию межрегиональных отношений страны. Это во многом привело к преобладанию неформальных методов политического взаимодействия центра и региона и затрудняет развитие подлинного конституционализма. Что еще более важно, эту динамику так или иначе можно найти на всех исторических этапах эволюции России к единому независимому государству. В русском менталитете преобладает пренебрежительное отношение к политике и демократии как форме политического устройства, при котором источником и контролером деятельности власти выступает народ. Характерна убежденность в том, что реально люди нигде ничего не решают и демократия - это ложь и лицемерие. В то же время наблюдается большая терпимость и привычка ко лжи и лицемерию своей власти по причине убежденности, что иначе нельзя.

Эти теоретические и практические результаты показывают, что путь России к федерализму будет трудным и бурным. В то же время, учитывая множественность составных национальностей страны, ее размеры и в целом децентрализованный характер региональной политики, Россия должна упорно продолжать поиски моделей взаимодействия между центром и регионом, чтобы построить функциональное федеральное демократическое государство. Одной из важных задач должно стать выполнение условий федерального контракта на основе взаимного признания субъектов Федерации. В какой степени Россия сможет реализовать эти устремления еще предстоит увидеть.

Список литературы

федерализм юрисдикция нековенантный

1. Benz A. From Unitary to Asymmetric Federalism in Germany: Taking Stock After 50 Years // Publius Fall. 1999. Vol. 29, iss. 4. P. 78-87.

2. Hrbek R. The German Lander and the European community - towards a real federalism? 1988. P. 218-236.

3. Cui W. Fiscal Federalism in Chinese Taxation // World Tax Journal. 2011. October. P. 455-478.

4. Jin H., Qian Y., Weingast B.R. Regional Decentralization and Fiscal Incentives: Federalism, Chinese Style // Journal of Public Economics. 2005. Vol. 89, №9-10. P. 1719-1742.

5. Zheng Y. [et al.]. De Facto Federalism in China: Reforms and Dynamics of Central-Local Relations // Series on Contemporary China. 2008. Vol. 7. P. 460-478.

6. Bourgault J. Quebec's Role in Canadian Federal - Provincial Relations // Canada: the state of the federation: annual / ed. by J.P. Meekison, H. Telford, Lazar. Montreal &Kingston; London; Ithaca: McGill-Queen's University Press, 2004. P. 34-52.

7. Simeon R., Robinson I. State, society, and the development of Canadian federalism. Toronto; Buffalo: University of Toronto Press, 1990. 381 p.

8. Simeon R., Robinson I. The Dynamics of Canadian Federalism // Canadian Politics / ed. by J. Bickerton, A.-G. Gagnon. 4th ed. Peterborough: Broadview Press, 2004. P. 113-137.

9. Kendle J. Federal Britain. A History. London: Routledge, 2004. 204 p.

10. Fraschini A. Fiscal federalism in the big developing countries: China and India // Tax systems and tax reforms in South and East Asia. Routledge, 2006. P. 63-91.

11. La Nauze J.A. The Making of the Australian Constitution. Melbourne: Melbourne University Press, 1972. 369 p.

12. Brown C., Oates W. Assistance to the Poor in a Federal System // Journal of Public Economics. 1987. April. P. 307-330.

13. Fieldhouse D., Madden F. Settler self-government, 1840-1900. New York: Greenwood Press, 1990. 864 p.

14. Musgrave R. The Theory of Public Finance: A Study in Public Economy. New York: McGraw - Hill, 1959. 628 p.

15. Watts R. Comparing Federal Systems. 2nd ed. Montreal: Ithaca, 1999. Р. 6.

16. Умнова И.А. Конституционные основы современного российского федерализма. М.: Дело, 1998. 280 с.

17. Глигич-Золотарева М.В. Конституционно-правовые основы российского федерализма: проблемы теории, методологии и практики: автореф. дис…. д-ра юрид. наук: 12.00.02. Тюмень, 2009. 41 с.

18. Добрынин Н.М. Новый федерализм: концептуальная модель государственного устройства Российской Федерации: автореф. дис…. д-ра юрид. наук: 12.00.02. Тюмень, 2004. 57 с.

19. Кабышев В.Т., Заметина Т.В. Россия - Крым - Севастополь: конституционно-правовое исследование. М.: Городец, 2016. 226 с.

20. Эбзеев Б.С. Актуальные проблемы реализации Конституции России 1993 года // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2018. №1 (120). С. 20-27.

21. Хабриева Т.Я. Современные проблемы самоопределения этносов: сравнительно - правовое исследование. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, 2010. 286 с.

References

1. Benz A. From Unitary to Asymmetric Federalism in Germany: Taking Stock after 50 Years. Publius Fall. 1999; 29 (4):78-87.

2. Hrbek R. The German Lander and the European community - towards a real federalism? 1988:218-236.

3. Cui W. Fiscal Federalism in Chinese Taxation. World Tax Journal.2011; October:455-478.

4. Jin H., Qian Y., Weingast B.R. Regional Decentralization and Fiscal Incentives: Federalism, Chinese Style. Journal of Public Economics. 2005; 89 (9-10):1719-1742.

5. Zheng Y. [et al.]. De Facto Federalism in China: Reforms and Dynamics of Central-Local Relations. Series on Contemporary China.2008; 7:460-478.

6. Bourgault J. Quebec's Role in Canadian Federal-Provincial Relations. Canada: the state of the federation: annual. Ed. by J.P. Meekison, H. Telford, Lazar. Montreal & Kingston; London; Ithaca: McGill - Queen's University Press, 2004:34-52.

7. Simeon R., Robinson I. State, society, and the development of Canadian federalism. Toronto; Buffalo: University of Toronto Press, 1990:381.

8. Simeon R., Robinson I. The Dynamics of Canadian Federalism. Canadian Politics. Ed. by J. Bicker - ton, A.-G. Gagnon. 4th ed. Peterborough: Broadview Press, 2004:113-137.

9. Kendle J. Federal Britain. A History. London: Routledge, 2004:204.

10. Fraschini A. Fiscal federalism in the big developing countries: China and India. Tax systems and tax reforms in South and East Asia. Routledge, 2006:63-91.

11. La Nauze J.A. The Making of the Australian Constitution. Melbourne: Melbourne University Press, 1972:369.

12. Brown C., Oates W. Assistance to the Poor in a Federal System. Journal of Public Economics. 1987; April:307-330.

13. Fieldhouse D., Madden F. Settler self-government, 1840-1900. New York: Greenwood Press, 1990:864.

14. Musgrave R. The Theory of Public Finance: A Study in Public Economy. New York: McGraw - Hill, 1959:628.

15. Watts R. Comparing Federal Systems. 2nd ed. Montreal: Ithaca, 1999:6.

16. Umnova I.A. Konstitutsionnyeosnovysovremennogorossiyskogofederalizma = Constitutional Foundations of Modern Russian Federalism. Moscow: Delo, 1998:280. (In Russ.)

17. Gligich-Zolotareva M.V. Constitutional and Legal Foundations of Russian Federalism: Challenges in Theory, Methodology and Practice. DSc abstract. Tyumen, 2009:41. (In Russ.)

18. Dobrynin N.M. New Federalism: Conceptual Model of the State Structure in the Russian Federation. DSc abstract. Tyumen, 2004:57. (In Russ.)

19. Kabyshev V.T., Zametina T.V. Rossiya - Krym - Sevastopol: konstitutsionno-pravovoeissledo - vanie = Russia - Crimea - Sevastopol: Constitutional and Legal Research. Moscow: Gorodets, 2016:226. (In Russ.)

20. Ebzeev B.S. Topical Issues of Implementing the Russian Constitution in 1993. Vestnik Sara - tovskoygosudarstvennoyyuridicheskoyakademii = Bulletin of Saratov State Law Academy. 2018; (1):20-27. (In Russ.)

21. KhabrievaT. Ya. Sovremennyeproblemysamoopredeleniyaetnosov: sravnitelno-pravovoeissle - dovanie = Modern Problems in Identity Formation of Ethnic Groups: Comparative Legal Study. Moscow: InstitutzakonodatelstvaisravnitelnogopravovedeniyapriPravitelstve RF, 2010:286. (In Russ.)

Размещено на Allbest.ru