Проблемы института примирения в уголовном судопроизводстве и перспективы его развития

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Проблемы института примирения в уголовном судопроизводстве и перспективы его развития

Кувалдина Ю.В.,

Марьина Е.В.

Аннотация

Введение: в судебной практике нет единого подхода к условиям прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон. В этой связи учеными предлагается этот институт совершенствовать, в том числе путем заключения примирительных договоров, введения фигуры судебного примирителя. Так, в научном сообществе широко обсуждается законопроект «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации для совершенствования порядка освобождения от уголовной ответственности несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых, примирившихся с потерпевшим», предложенный Советом по правам человека при Президенте Российской Федерации. Вместе с тем данные предложения нуждаются в детальной проработке.

Материалы и методы: правовую основу исследования образует уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации, а также разъяснения Верховного Суда Российской Федерации и решения Конституционного Суда Российской Федерации. Были изучены труды российских ученых по вопросу прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон.

В процессе работы над статьей авторами была изучена следственная практика УМВД России по Самарской области и Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Самарской области, а также опубликованная судебная практика по Самарской области.

Методологическая основа исследования включила в себя применение универсального диалектического метода познания объективной действительности, а также общенаучных и специальных методов: анализа и синтеза, исторического, конкретно-социологического, статистического анализа и формально-юридического метода.

Результаты исследования: проведенное исследование показало, что в судебной практике сложилось два подхода относительно соотношения публичного и частного в институте прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон. Одни судьи считают примирение достаточным для прекращения уголовного дела. Другие - для принятия такого решения устанавливают не только предусмотренные законом условия, но и дополнительные, не указанные в нем обстоятельства. Предложение о возможности отказа в возбуждении уголовного дела в связи с примирением вызывает сомнения в силу того, что статус участников урегулирован неудовлетворительно, возможны неточности и ошибки в квалификации. Трудно согласиться и с идеей о возможности замены лицу неотбытой части наказания более мягким или его условно-досрочного освобождения в связи с примирением осужденного и потерпевшего, поскольку примирение является одним из многих обстоятельств, учитываемых судом при применении поощрительных институтов. Приостановление уголовного дела для проведения примирительной процедуры может привести к нарушению принципов уголовного процесса.

Выводы и заключения: авторы пришли к выводу, что институт примирения нуждается в разумном реформировании. Следует изменить подход к решению вопроса - по уголовным делам о каких преступлениях примирение может являться основанием их прекращения, а также закрепить в законе императивное требование прекращать уголовные дела, если установлены все предусмотренные законом условия для этого, а также признание обвиняемым своей вины в совершении преступления как обязательное условие для прекращения дела.

Ключевые слова: уголовное судопроизводство, прекращение уголовного дела, не реабилитирующие основания, примирение сторон, судебный примиритель, медиатор.

Annotation

Ju.V. Kuvaldina, E.V. Marina. Problems of the institution of reconciliation in criminal proceedings and prospects for its development

Introduction: in judicial practice there is no single approach to the conditions for the termination of a criminal case in connection with the reconciliation of the parties. In this regard, scientists propose to improve this institution by concluding conciliation agreements and introducing the figure of a judicial conciliator. Thus, the scientific community is widely discussing the bill “On Amendments to Certain Legislative Acts of the Russian Federation to Improve the Procedure for Release from Criminal Liability of Juvenile Suspects and Accuseds Who Reconciled with the Victim”, proposed by the Human Rights Council under the President of the Russian Federation. However, these proposals require detailed study.

Materials and methods: the legal basis of the study is formed by the criminal procedure legislation of the Russian Federation, as well as clarifications of the Supreme Court of the Russian Federation and decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation. The works of Russian scientists on the issue of termination of a criminal case in connection with the reconciliation of the parties were studied.

In the process of working on the article, the authors studied the investigative practice of the Russian Ministry of Internal Affairs for the Samara Region and the Investigative Committee of the Investigative Committee of the Russian Federation for the Samara Region, as well as the published judicial practice for the Samara Region.

The methodological basis of the study included the use of the universal dialectical method of cognition of objective reality, as well as general scientific and special methods: analysis and synthesis, historical, concrete sociological, statistical analysis and the formal legal method.

The Results of the study: the study showed that in judicial practice there are two approaches regarding the ratio of public and private in the institute of termination of a criminal case in connection with the reconciliation of the parties. Some judges consider reconciliation sufficient to terminate the criminal case. Others - for making such a decision, they establish not only the conditions provided for by law, but also additional circumstances not specified in it. The proposal on the possibility of refusing to initiate a criminal case in connection with reconciliation raises doubts due to the fact that the status of its participants is regulated unsatisfactorily, inaccuracies and errors in qualification are possible. It is also difficult to agree with the idea of the possibility of replacing the unserved part of the sentence with a milder one or his parole in connection with the reconciliation of the convicted person and the victim, since reconciliation is one of the many circumstances taken into account by the court when applying incentive institutions. Suspension of a criminal case for a conciliation procedure may lead to a violation of the principles of the criminal process.

Findings and Conclusions: the authors concluded that the institution of reconciliation needs a reasonable reform. It is necessary to change the approach to resolving the issue of which criminal cases for which crimes reconciliation can be the basis for their termination, as well as to enshrine in the law an imperative requirement to terminate criminal cases if all the conditions for this are established by law, as well as recognition by the accused of his guilt in committing crime as a prerequisite for dismissal.

Keywords: criminal proceedings, termination of a criminal case, non-rehabilitating grounds, reconciliation of the parties, judicial conciliator, mediator

В теории уголовно-процессуальные формы дифференцируют по разным критериям [1, с. 267]. Одним из таких критериев является соотношение публичного и частного интересов. К институтам, в которых соседствуют оба этих интереса, можно отнести прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон. При этом УПК РФ предусматривает два института прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон - по делам частного обвинения и по делам частно-публичного и публичного обвинения. Последствия примирения в этих институтах различны. В первом случае примирение обязывает мирового судью прекратить уголовное дело. И никакие обстоятельства, характеризующие личность, смягчающие и отягчающие ответственность обстоятельства, факт заглаживания вреда, виновность лица в совершении преступления не устанавливаются и не влияют на решение об окончании производства по делу. Прекращение же уголовного дела по ст.25 УПК РФ является правом суда, следователя и дознавателя, которое они реализуют в зависимости от оценки перечисленных обстоятельств. Возникает вопрос, почему в первом случае прекращение уголовного дела - это императивное требование, а во втором - дискреционное полномочие правоприменителя?

В соответствии со ст.6 УПК РФ публичный интерес защищается посредством защиты личных интересов. При этом государство, обладая монопольным правом на привлечение к уголовной ответственности и освобождение от нее, определяет сферы, в которых публичный интерес отступает в пользу личных интересов, но не исчезает. Это, прежде всего, дела, по которым государство допускает примирение сторон.

В теории примирение понимается по-разному. Мы видим примирение как взаимное осознанное добровольное волеизъявление сторон по поводу устранения уголовно-правового конфликта, возникшего в результате совершения преступления. Такое примирение по делам частного обвинения оценивается государством как достаточное для того, чтобы считать, что степень общественной опасности преступления и лица его совершившего, снизились, что и дает основание мировому судье прекратить уголовное дело.

Это обусловлено особенностями объекта преступлений частного обвинения, который лежит преимущественно в личной сфере, а также тем, что квалификация содеянного как преступления зависит от того, воспринимает ли потерпевший совершенное в отношении него деяние именно как общественно опасное.

По делам публичного обвинения степень общественной опасности преступления определяется правоприменителем. При этом с учетом конкретных обстоятельств (объекты преступного посягательства и их количество, характер и размер наступивших последствий, способ совершения преступления, обстоятельства, характеризующие личность подсудимого, смягчающие или отягчающие наказание) Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2015 г. №58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» // Консультант- Плюс: сайт. государство делает вывод, что преступление настолько общественно опасно, что страдает публичный интерес. В таком случае примирения для прекращения уголовного дела недостаточно, необходимы дополнительные условия, связанные с совершением подозреваемым (обвиняемым) положительных посткриминальных действий.

Вопрос, когда приоритет приобретает личный, а когда публичный интерес, при принятии решения в порядке ст.25 УПК РФ, решается на практике неоднозначно.

Так, анонимный опрос судей и их постановлений показал, что относительно соотношения публичного и частного в институте прекращения уголовного дела по ст.25 УПК РФ существует два основных подхода.

Первый подход основан на приоритете частного интереса над публичным. Судьи - сторонники этого подхода, принимая решение в порядке ст.25 УПК РФ, исходят из наличия «согласованного волеизъявления потерпевшего и подсудимого на примирение, как необходимого и достаточного условия прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон»Постановление Ленинского районного суда г. Самары от 16 января 2020 г. №1-22/2020 1-265/2019 по делу №1-22/2020 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации (СудАкт): офиц. сайт..

Эта же категория судей в ходе опроса указала, что при принятии решения о прекращении уголовного дела в связи с примирением они проверяют наличие заявления потерпевшего о прекращении уголовного дела, согласие подсудимого на прекращение дела по нереабилитирующему основанию и заглаживание потерпевшему вреда, причиненного преступлением, в полном объеме К вопросу о заглаживании вреда в большинстве случаев судьи подходят формально, ограничиваясь лишь постановкой перед потерпевшим двух вопросов: есть ли материальные претензии к подсудимому и заглажен ли вред в полном объеме. При положительном ответе на эти вопросы судьи не выясняют, в какой форме и каким способом заглажен вред, в каком размере возмещен ущерб.

Признание вины сторонники данного подхода также не считают необходимым условием для прекращения дела по ст.25 УПК РФ, так же как не считают, что для прекращения уголовного дела необходимо устанавливать виновность лица в совершении преступления. При этом одни из них прекращают уголовные дела по ст.25 УПК РФ уже в подготовительной части судебного заседания, другие - проводят судебное следствие формально и исследуют только наличие условий для прекращения уголовного дела.

Вывод по этому подходу можно сделать следующий. Примирение по делам публичного обвинения судьи считают императивом, при наличии которого они обязаны прекратить уголовное дело, также как это происходит по делам частного обвинения (ч. 2 ст.20 УПК РФ). При этом постановление судьи о прекращении уголовного дела в связи с примирением лишь процессуально оформляет то фактическое решение о примирении по делу, к которому пришли потерпевший и подсудимый.

При втором подходе свое решение о прекращении уголовного дела по ст.25 УПК РФ судьи обосновывают не примирением сторон, а тем, что с учетом всей совокупности обстоятельств дела его прекращение соответствует «целям и задачам защиты, прав и законных интересов личности, общества и государства, требованиям справедливости, целям правосудия»Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. №19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности» // КонсультантПлюс: сайт.. Примечательно, что аналогично судьи обосновывают свои постановления об отказе в прекращении уголовного в связи с примирением сторон. прекращение уголовный примирение подозреваемый потерпевший

Постановления судов можно условно разделить на две группы - те, в которых вывод о прекращении или об отказе в прекращении уголовного дела не подкрепляется анализом совокупности обстоятельств дела, повлиявших на принятое решение, и те, в которых такой анализ присутствует. В первом случае судьи ограничиваются лишь перечислением тех обстоятельств, которые рекомендуют учитывать Пленум Верховного Суда Российской Федерации и Конституционный Суд Российской ФедерацииОпределение Конституционного Суда Российской Федерации от 21 июня 2011 г. №860-ОО «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Зяблина Евгения Владимировича на нарушение его конституционных прав статьей 76 УК РФ» // Законы, Кодексы и нормативно-правовые акты Российской Федерации : офиц. Сайт.. Во втором случае судьи раскрывают эти обстоятельства, но в самом общем виде. Так, степень общественной опасности преступления судьи определяют, исходя из его категории, а степень общественной опасности лица, совершившего преступление, после заглаживания вреда и примирения с потерпевшим, - исходя из отсутствия судимости и характеристик лица по месту жительства и работы. В качестве смягчающих ответственность обстоятельств судьи чаще всего называют признание вины и раскаяние в содеянном. Особенности и количество объектов преступного посягательства, вид уголовного преследования вообще никогда не раскрываютсяПостановление Кинельского районного суда Самарской области №1-160/2018 от 18 сентября 2018 г. по делу №1-160/2018 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации (СудАкт) [Офиц. сайт]..

В этом смысле интересна практика прекращения уголовных дел, возбужденных по ст.319 УК РФ. Мы уже привыкли к тому, что поскольку деяние, предусмотренное ст.319 УК РФ, посягает на два объекта, уголовные дела об этом преступлении не прекращают, мотивируя это тем, что здесь основным объектом, которому причиняется существенный вред, являются интересы государства. Не так давно практика начала меняться. И сейчас такие дела прекращают по ст.25 УПК РФ. В постановлениях судов вообще не упоминается о том, что это деяние посягает на два объекта, а указывается лишь, что закон не запрещает прекращать дела о преступлении, предусмотренном ст.319 УК РФ, за примирением сторон.

Однако в некоторых постановлениях судьи, наоборот, как будто ищут какие-то дополнительные обстоятельства, которые позволят им не прекращать уголовное дело в связи с примирением сторон. Среди них судьи чаще всего называют прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям в прошлом, а также вывод о том, что вред потерпевшему полностью не заглажен, который судьи делают вопреки мнению потерпевшего, считающему, что ущерб ему возмещен полностью. Здесь следует отметить, что сами судьи в ходе опроса указали, что таких случаев мало. И не потому, что они считают, что подобные обстоятельства не должны влиять на решение судьи о прекращении уголовного дела, а потому что, если при наличии указанных обстоятельств судьи откажут в прекращении дела, вышестоящая судебная инстанция все равно отменит это постановление и дело прекратит в связи с примирением сторон.

Иногда судьи в обоснование отказа прекратить уголовное дело в связи с примирением сторон ссылаются на совсем уж странные обстоятельства, - отсутствие у подсудимого работы, непроживание по месту регистрации, неучастие в воспитании и содержании детей, сожительство и прочееПриговор Красноярского районного суда Самарской области № 1-149/2017 от 9 октября 2017 г. по делу №1-149/2017 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации (СудАкт): офиц. Сайт.. Неясны и критерии, которыми руководствуются судьи при оценке тех или иных обстоятельств дела. Так, анализ практики показывает, что в одних случаях положительные характеристики не дают судам основание прекратить дело, в других - отрицательная характеристика не препятствует его прекращению, что при наличии всех условий по преступлениям небольшой тяжести и с менее тяжкими последствиями в прекращении дела отказывают, а по преступлениям средней тяжести с более тяжкими последствиями - прекращают, что указанные в законе условия рассматривают лишь как смягчающие ответственность обстоятельства.

Второй подход, который основан на приоритете публичного интереса, сводится к тому, что прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон является не субъективным правом сторон и не должно применяться автоматически. Позиция судей, придерживающихся этого подхода, красноречиво проявляется в следующей цитате, взятой из приговора: «полномочие суда отказать в прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон, несмотря на наличие к тому заявления потерпевшего и предусмотренных ст.76 УК РФ оснований, не противоречит закону, поскольку направлено на достижение целей дифференциации уголовной ответственности и наказания, усиления их исправительного воздействия, предупреждения новых преступлений и тем самым, защиты личности, общества и государства от преступных посягательств»Приговор Красноярского районного суда Самарской области №1-149/2017 от 9 октября 2017 г. по делу №1-149/2017 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации (СудАкт): офиц. Сайт..

Таким образом, неоднородная практика применения ст.25 УПК РФ свидетельствует о несовершенстве института прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон. Многие учёные направлением реформирования этого института видят внедрение в практику мирового соглашения. Интерес в этом смысле представляет разработанный Советом при Президенте РФ по правам человека законопроект «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации для совершенствования порядка освобождения от уголовной ответственности несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых, примирившихся с потерпевшим».

Хотелось бы указать на положительные стороны этого законопроекта. Примирительная процедура, о которой идет речь в законопроекте в большей степени соответствует идее развития поощрительных институтов в праве и процессе. Примирительные процедуры в духе восстановительного правосудия рассчитаны не только на возмещение ущерба, причиненного преступлением, они ориентированы на истинное раскаяние обвиняемого и подлинное прощение его потерпевшим. Под истинным раскаянием следует понимать активные действия обвиняемого, которые включают в себя как дачу показаний о своей преступной деятельности, так и заглаживание вреда, что свидетельствует о снижении степени общественной опасности лица, совершившего преступление. Такое понимание примирения в представлении авторов законопроекта дает возможность не связывать его лишь с прекращением уголовного дела.

Примирение может иметь значение при рассмотрении дела о преступлениях любой категории: по делам небольшой и средней тяжести - как основание для освобождения от уголовной ответственности; по делам любых категорий - как смягчающее ответственность обстоятельство и как обстоятельство, учитываемое судом при рассмотрении вопроса о досрочном снятии судимости, а также при назначении наказания условно. С учетом сказанного предоставление права участникам процесса примириться по делам любой категории расширяет границы применения института в уголовном судопроизводстве, а потому может быть оценено положительно.

Примирение, основанное на восстановительных технологиях, особенно актуально по делам несовершеннолетних [2, с. 38]. Для несовершеннолетних, впервые совершивших преступление, необходимо предусмотреть адекватный способ реагирования на совершенное преступление, исключающий применения мер уголовного наказания, а также не допустить повторного совершения преступления и исключить контакт с криминальной средой в местах лишения свободы. Таким образом, примирительные процедуры нацелены на то, чтобы исключить негативное воздействие уголовного преследования и наказания на несовершеннолетнего обвиняемого, и обеспечить короткие сроки для восстановления прав потерпевшего.

Авторы законопроекта предлагают отказывать в возбуждении уголовного дела о преступлениях небольшой и средней тяжести в случае выполнения обязательств, взятых по примирительному договору. Отношение к подобным предложениям в науке неоднозначно.

Так, Л.В. Головко предлагает предусмотреть в ст.76 УК РФ возможность отказа в возбуждении уголовного дела в связи с примирением между пострадавшим и лицом, в отношении которого осуществляется проверка сообщения о преступлении [3, с. 83]. Автор исходит из того, что альтернативные меры разрешения уголовно-правовых конфликтов наиболее эффективны на ранних этапах движения дела.

Другие ученые полагают, что институт, предусмотренный ст.25 УПК РФ, может быть применен только после возбуждения уголовного дела, однако допускают возможность прекращения уголовного дела в отношении подозреваемого [4, с. 135]. В силу того, что примирение является нереабилитирующим основанием, прекращение уголовного дела возможно, как минимум после того, когда правоприменитель убедится в обоснованности подозрения, т. е. установит и проверит данные, явившиеся основанием для задержания, избрания меры пресечения, возбуждения уголовного дела, уведомлении о подозрении.

Третьи указывают, что примирение возможно только при наличии достаточных доказательств, позволяющих предъявить лицу обвинение в совершении преступления [5, с. 208]. По мнению этих авторов только в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого решается вопрос о квалификации преступления, которая позволяет определить, что оно относится к категории небольшой или средней тяжести.

Четвертые полагают, что прекращение уголовного дела возможно только в стадии судебного разбирательства [6, с. 9], т.е. после того, как у судьи сформируется внутреннее убеждение о доказанности предъявленного лицу обвинения.

Идея ученых о примирении как основании отказа в возбуждении уголовного дела еще недостаточно разработана и обоснована. Можно высказать аргументы, позволяющие как ее поддерживать, так и критиковать. В частности, отказ в возбуждении уголовного дела можно было бы допустить о преступлениях, посягающих на личные неимущественные и имущественные права частных лиц, которые могут быть восстановлены путем заглаживания вреда. Здесь необходимо учитывать такой критерий, как категория преступления: преступления, посягающие на личные неимущественные права, могут быть только небольшой и средней тяжести, а преступления, нарушающие имущественные права, - любой категории, например, кража в особо крупном размере.

По таким делам существующие способы доследственной проверки, в том числе назначение экспертизы и получение заключения эксперта в разумные сроки, обеспечат возможность правильной квалификации содеянного в стадии возбуждения уголовного дела.

С другой стороны, отказ в возбуждении уголовного дела в связи с примирением настораживает тем, что в этой стадии нет традиционных участников процесса, объем процессуальных прав лиц, участвующих при проверке сообщения о преступлении, весьма узкий. Неизбежно возникнет вопрос о порядке и основаниях обжалования постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с примирением, например, в случае изменения категории преступления (когда лицу фактически был причинен тяжкий, а не средний тяжести вред здоровью).

Авторы законопроекта вносят предложение о примирении осужденного и потерпевшего на стадии исполнения приговора (ч. 5 ст.28 УПК РФ). При этом примирение они рассматривают как обстоятельство, которое учитывается администрацией исправительного учреждения при подготовке материалов для внесения представлений об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, а также как обстоятельство, учитываемое при замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания.

В науке высказываются разные точки зрения о том, какие юридические последствия может иметь примирение, достигнутое на стадии исполнения приговора. Так, некоторые авторы рассматривают примирение, как обстоятельство, учитываемое при замене наказания более мягким видом [7, с. 43-46]. А часть авторов рассматривают раскаяние и возмещение ущерба, которые являются элементами примирения, основанием для освобождения лица от дальнейшего отбывания наказания [8, с. 106].

По нашему мнению, примирение на стадии исполнения приговора не исключается, однако применение поощрительных норм, предусмотренных ст.ст.79 и 80 УК РФ не может зависеть от воли осужденного и потерпевшего, оно зависит от правоприменителя. Последний принимает решение с учетом снижения общественной опасности осужденного, которая определяется исходя из многих обстоятельств, в первую очередь заглаживание вреда, причиненного преступлением. Законодатель предлагает учитывать при применение указанных поощрительных норм отношение осужденного к совершенному деянию, примирение с потерпевшим является проявлением такого отношения, поэтому примирение не требует отдельного закрепления в законе в качестве обстоятельства, учитываемого при условно-досрочном освобождении или замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания. На стадии исполнения приговора нередко примирение осужденного с потерпевшим может явиться вовсе не следствием раскаяния, а способом улучшения своего положения - как можно скорее выйти из исправительного учреждения, либо добиться смягчения наказания.

Авторы законопроекта предлагают предоставлять встречи осужденному с потерпевшим в местах лишения свободы и при участии примирителя. Инициатором примирения должен быть осужденный, поэтому странным звучит предложение о том, что на примирительные встречи потерпевший должен ездить к осужденному в места лишения свободы. В этой связи устранение психологических последствий уголовно-правового конфликта, на наш взгляд, должно происходить не на стадии исполнения приговора, а уже после отбывания наказания, с участием уголовно-исполнительных инспекций, а в идеале служб пробации. В стадии же исполнения приговора, в соответствии с ч.2 ст.399 УПК РФ в судебном заседании можно было бы выяснять позицию потерпевшего (извинился ли осужденный, возместил ли вред, есть ли материальные претензии у потерпевшего).

Авторам законопроекта следовало бы уточнить, будет ли примирения достаточно, чтобы лицо условно-досрочно освободить или заменить неотбытую часть наказания более мягким видом наказания. Очевидно, что принимая подобное решение, суд ориентируется не на мнение потерпевшего, а на тот ущерб, который подлежит возмещению по приговору суда и еще на целый ряд обстоятельств, перечисленных в уголовном законе. Продолжая нашу мысль, высказанную относительно примирения в стадии возбуждения уголовного дела, полагаем, что в стадии исполнения приговора, во-первых, примирение не обязывает суд поощрить осужденного и, во- вторых, примирение и заглаживание вреда будут иметь значение только по определенным, точечно отобранным составам преступлений.

Авторы законопроекта предлагают сохранить действующую редакцию ст.25 УПК РФ. Возникает вопрос, как это предложение согласуется с предложением о дополнении ст.20 УПК РФ частью 3¹, в соответствии с которым правоприменитель обязан прекращать уголовные дела частно-публичного обвинения в отношении несовершеннолетних, примерившихся с потерпевшим. Во-первых, маловероятно, что субъектом большинства преступлений частно-публичного обвинения небольшой и средней тяжести, указанных в ст.20 УПК РФ, будет несовершеннолетний. Во-вторых, не логично, что по делам о преступлениях публичного обвинения небольшой и средней тяжести правоприменитель лишь вправе их прекратить в отношении несовершеннолетнего.

На наш взгляд, следует превратить право следователя, дознавателя, суда прекращать уголовные дела по ст.25 УПК РФ при соблюдении всех установленных в законе условий в их обязанность. Это позволит придать единообразие практике применения института примирения, а также исключит произвольное принятие правоприменителем решений о прекращении или отказе в прекращении уголовного дела.

Разработчики законопроекта предлагают закрепить в уголовно-процессуальном законе статус нового участника - судебного примирителя. Поскольку деятельность судебного примирителя носит непроцессуальный характер, закреплять в уголовно-процессуальном законе его права и обязанности в примирительной процедуре, равно как и сам порядок примирения нецелесообразно. Кроме того, авторы законопроекта не объясняют, почему участника примирительной процедуры называют судебный примиритель, а не медиатор. Либо они отождествляют этих субъектов, либо судебный примиритель имеет определенные преимущества перед медиатором. Однако представление о том, в чем состоят эти преимущества из законопроекта получить невозможно, поскольку его авторы ничего не говорят ни о специальности, ни о возрасте, ни о стаже работы, ни о критериях их отбора. Поэтому сегодня представление о судебном примирителе можно получить только обратившись к цивилистическим наукам, а также к законодательству, которому известны примирительные процедуры не только с участием медиатора, но и судебного примирителя.

Сегодня в российских цивилистических процессах примирение осуществляется не только медиатором, но и судебным примирителем. Примирение с участием последнего в большей степени носит юридическую направленность, это связано с тем, что судебный примиритель - это судья в отставке, и его прошлая профессиональная деятельность неизбежно будет оказывать влияние на примирительную процедуру, придавая ей более формальный характер. Судебный примиритель имеет права, сходные с процессуальными правами участников процесса (например, ознакомление с материалами дела с согласия суда), а также обязанности правоприменителя (разъяснять законодательство и практику его применения, разъяснять особенности и последствия исполнения результатов примирения, а также правовые последствия завершения судебного примирения, в случае не достижения результатов примирения). В определении судьи о проведении примирительной процедуры может быть указан перечень вопросов, для урегулирования которых может быть использовано судебное примирение, также иные указания для обеспечения проведения надлежащего примирения. Структура судебного примирения во многом аналогична структуре судебного разбирательства, а полномочия судебного примирителя при окончании примирительной процедуры - полномочиям судьи. Так, судебный примиритель может прекратить примирительную процедуру в связи с нецелесообразностью примиренияПостановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 2019 г. №41 «Об утверждении Регламента проведения судебного примирения» // КонсультантПлюс: сайт..

В отличие от судебного примирителя медиатор для урегулирования конфликта между сторонами использует психологические приемы и знания. Данная точка разделяется большинством цивилистов, которые видят основное отличие медиатора от судебного примирителя в том, что первый является «специалистом в области психологии, конфликтологии, экономики, социологии - каких угодно областях, но только не юриспруденции» [9, С. 62-65]. Кроме того, эта позиция подтверждается соответствующими положениями Федерального закона «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)», ГПК РФ и АПК РФ, из которых можно сделать вывод, что основной задачей медиатора является создание психологически комфортных условий для примирения сторон. Нормы гражданского законодательства отдают предпочтение медиаторам не юристам и запрещают им юридическую помощь сторонам и вносить предложения об урегулировании спора. К тому же изучение зарубежного опыта показывает, что в примирительных процедурах, основанных на восстановительных технологиях, чаще участвует именно медиатор. Идея медиатора-психолога в большей степени соответствует духу восстановительного правосудия, важным компонентом которого является разрешение юридического конфликта психологическим путем. Если развивать идею авторов законопроекта и допустить введение фигуры судебного примирителя, то он уж точно не должен быть субъектом уголовного процесса и юристом.

В законопроекте остался не разрешенным один из самых острых вопросов, а именно о том, требуется ли в случае прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям устанавливать правоприменителю виновность лица, а также является ли признание вины обязательным условием для прекращения уголовного дела по таким основаниям. В законопроекте говорится лишь о том, что заключение примирительного договора и согласие на возмещение ущерба не свидетельствуют о признании вины и не являются доказательствами виновности.

Если исходить из предусмотренных российским действующим законодательством дифференцированных уголовно-процессуальных форм, возникает представление о существовании двух способов установления виновности:

1. Собственно признание вины обвиняемым, когда он самостоятельно распоряжается правом признавать себя виновным. И в этом случае правоприменитель освобождается от доказывания его вины.

2. Основанный на установлении виновности правоприменителем. Причем не только в случае, когда лицо вину не признает, но и в обратной ситуации. Что мы видим, на практике? Виновность в случае примирения сторон не устанавливается. Из постановлений судов видно, что судьи не анализируют в них доказательства причастности лица к совершению преступления. Мы нашли только одно решение, в котором суд проанализировал доказательства, подтверждающие вину лица в совершении преступления, при этом подсудимый вину не признавал. В большинстве же постановлений доказательства, подтверждающие обоснованность обвинения не анализируются, зато ссылка на признании вины имеется. При этом признание рассматривается не как одно из условий прекращения уголовного дела, а как смягчающее ответственность обстоятельство.

Вместе с тем включение признания вины в число условий прекращения уголовного дела соответствовало бы идее рассматриваемого законопроекта. Ведь в нем речь идет о примирительном договоре, а не просто о согласовании сторонами «стоимости» прекращения уголовного дела. Можно ли считать, что, если обвиняемый возместил вред, он раскаялся? Далеко не всегда, но если бы он признал вину и дал полные и правдивые показания и возместил ущерб, то можно уже говорить о положительных посткриминальных действиях, которые ведут к снижению общественной опасности лица.

Необходимо решить вопрос о процессуальном значении признания вины с точки зрения продолжения уголовного процесса. Если мы выбираем зарубежный путь (признание вины освобождает правоприменителя от доказывания), прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон будет иметь своим последствием упрощение и ускорение уголовного судопроизводства. Если мы выбираем публично-состязательный процесс, то необходимо убедиться в обоснованности предъявленного обвинения или подозрения, несмотря на признание вины. И тогда уголовное дело может быть передано на примирительную процедуру, только после того, как правоприменитель убедится в причастности лица к совершенному преступлению.

Некоторые ученые, в том числе и авторы законопроекта, предлагают для проведения примирительной процедуры и исполнения примирительного договора приостанавливать производство по уголовному делу. Мы считаем эту идею не слишком удачной, поскольку примирительная процедура - это деятельность не процессуальная, потому что мешает осуществлять эту процедуру параллельно с производством по делу, тем более что правоприменитель не освобождается от обязанности доказывать состав преступления. В тоже время продолжительные сроки производства по уголовным делам обеспечивают сторонам достаточное время для примирения. Согласимся с теми авторами, которые указывают на нелогичность включения в качестве основания для приостановления уголовного дела проведение примирительной процедуры, поскольку все действующие основания связаны с невозможностью участия подозреваемого или обвиняемого в производстве по уголовному делу [10, с. 366].

Сложность приостановления уголовного дела возникает и тогда, когда примирительным договором установлено условие о возмещение вреда в течение длительного периода времени (от нескольких месяцев до нескольких лет). Например, примирительным договором по делу о преступлении небольшой тяжести установлено, что вред должен быть возмещен не позднее трех лет, однако обвиняемый в данный срок вред не возместил. После возобновления уголовного дела правоприменитель его прекратит за истечением сроков давности. Возникает вопрос, на сколько такая ситуация соответствует принципу разумного срока судопроизводства, а также обеспечивает его назначение, а именно, быстрое возмещение вреда потерпевшему.

Нам представляется, что реформа не должна носить радикальный характер, а должна осуществляться с учетом особенностей современного российского уголовного процесса и нашего исторического прошлого.

Первый вывод, который можно сделать из анализа правоприменительной практики, заключается в том, что критериями, лежащими в основе прекращения уголовного дела по ст.25 УПК РФ, являются свободно выраженное волеизъявление потерпевшего и утрата обвиняемым общественной опасности в связи с примирением с потерпевшим, заглаживанием ему вреда, причиненного преступлением, и признанием вины. Решение, принятое в соответствии с этими критериями, отвечало бы как интересам участников уголовного процесса, так и публичным интересам.

Второй вывод, основанный на анализе предложения о введении в отечественное законодательство примирительных процедур, убеждает нас в том, что примирение, равно как и деятельное раскаяние в уголовном процессе понимается не буквально. Даже если примирение сторон не является искренним и основано на удовлетворении каких-то своих личных интересов, не связанных с раскаянием и прощением, это не будет иметь никаких юридических последствий, а удостовериться в заглаживании вреда может и сам правоприменитель.

Список источников

1. Николюк В.В. Российский уголовный процесс как комплекс дифференцированных основных и особых производств // Деятельность правоохранительных органов в современных условиях: сб. материалов XXII междунар. науч.-практ. конф. В 2 т. Иркутск: Восточно-Сибирский институт МВД России, 2017. Т. 1. С. 266-273.

2. Карнозова Л.М. Восстановительное правосудие в России: практика и проблемы институционализации // Вестник восстановительной юстиции. 2018. №15. С. 38-42.

3. Головко Л.В. Новые основания освобождения от уголовной ответственности и проблемы их процессуального применения // Государство и право. 1997. №8. С. 77-83.

4. Смирнова И.Г. Медиация: тернистый путь в уголовном судопроизводстве // Вестник Томского государственного университета. 2011. №350. С. 132-136.

5. Смахтин Е.В., Ларионова А.А. К вопросу о примирении сторон в уголовном процессе // Вестник Пермского университета. 2013. №1(19). С. 204-216.

6. Варяник А.А. Прекращение публичного уголовного преследования (дела) по нереабилитирующим основаниям: проблемы нормативного регулирования и правоприменения: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09; Н. Новгород. 2005. 30 с.

7. Шараева Я.А., Джелали Т.И. Реализация идеи примирения сторон на стадии исполнения приговора // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2019. №2 (44). С. 43-46.

8. Конин В.В. О публичном и частном интересе в стадии исполнения приговора // Судебная власть и уголовный процесс. 2016. №3. С.102-107.

9. Воронецкий П.М. Некоторые причины непопулярности института медиации в Российской Федерации // Российская юстиция. 2016. №3. С. 62-65.

10. Машинская Н.В. Анализ проекта «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации для обеспечения потерпевшему, подозреваемому, обвиняемому возможности примирения» // Пенитенциарная наука. 2020. №3. Т. 14. С. 362-367.

References

1. Nikolyuk V.V. Russian criminal process as a complex of differentiated basic and special proceedings. Activity of law enforcement agencies in modern conditions: coll. Proceedings of the XXII Intern. scientific-practical. conf. In 2 volumes. Irkutsk: FGKOU VO VSI MIA of Russia, 2017, Vol. 1, pp. 266-273

2. Karnozova L.M. Restorative justice in Russia: practice and problems of institutionalization. Vestnik of restorative justice. 2018, no. 15, pp. 38-42.

3. Golovko L.V. New grounds for exemption from criminal liability and problems of their procedural application. State and Law. 1997, no. 8, pp. 77-83.

4. Smirnova I.G. Mediation: a thorny path in the criminal procedure. Tomsk State University Journal. 2011, no. 350, pp. 132-136.

5. Smahtin Е.V., Larionova А. А. To the parties' reconciliation in criminal trial // Perm University Herald. Juridical Sciences. 2013, no. 1(19), pp. 204-216.

6. Varyanik A.A. Termination of public criminal prosecution (case) on non-rehabilitating grounds: problems of regulation and law enforcement: Abstract of the thesis. dis. ... cand. legal Sciences: 12.00.09; [Place of protection: Nizhegorsk. Acad. Ministry of Internal Affairs of Russia]. N. Novgorod, 2005, 30 p.

7. Sharaeva Ya.А., Dzhelaly Т.I. Implementation of the idea of reconciliation of the parties as the stage of execution of the sentence. Vestnik of the Krasnodar University of the Ministry of internal Affairs of Russia. 2019, no. 2(44), pp. 43-46.

8. Konin V.V. To the question of public and private as the stage of execution of the sentence. Judicial authority and criminal process. 2016, no. 3, pp.102-107.

9. Voronetsky P.М. Some of the reasons for the unpopularity of mediation in the Russian Federation // Russian Justice. 2016, no. 3, pp. 62-65.

10. Mashinskaya N.V. Analysis of the Project «On amendments to certain legislative acts of the Russian Federation to provide the victim, suspect, accused with the possibility of reconciliation». Penitentiary Science, 2020, no. 3, vol. 14, pp. 362-367.

Размещено на allbest.ru