Тактическое преимущество: понятие, сущность, взаимосвязь со смежными криминалистическими категориями

Размещено на http://www.allbest.ru/

Тактическое преимущество: понятие, сущность, взаимосвязь со смежными криминалистическими категориями

Елена Ильинична Попова

Введение: в статье обращается внимание на то, что такое часто используемое понятие, как «тактическое преимущество», до настоящего времени не было предметом всестороннего изучения, не сформулировано его понятие, практически не уделено внимание соотношению этой категории со смежными с ней.

Материалы и методы: при проведении исследования за основу был принят диалектический метод научного познания. Кроме того, автором была использована целая группа общенаучных методов -- анализа, синтеза, индукции, дедукции, системный, ана-логии и др.

Результаты исследования позволили определить соотношение категории «тактическое преимущество с другими криминалистическими категориями, а также сформулировать его определение. Кроме того, установлено, что тактическое преимущество следует отличать от преимущества, предоставляемого законом (уголовным, уголовно-процессуальным, иным), поскольку последнее прямо закреплено в законе, а первое в той или иной мере производно от него, но не идентично ему.

Выводы и заключения: предложено авторское определение категории «тактическое преимущество», под которым предлагается понимать основанную на предоставляемых законом преимуществах (но не идентичную им) выгоду, которую получает участник уголовного судопроизводства в соответствии со своей правовой позицией, интересами и целями, в результате принятия им тактического решения в определенной следственной ситуации.

Ключевые слова: тактика, тактическое преимущество, криминалистические категории, язык криминалистики.

TACTICAL ADVANTAGE: CONCEPT, ESSENCE, RELATIONSHIP WITH RELATED FORENSIC CATEGORIES

Elena I. Popova

Introduction: the article draws attention to the fact that such a frequently used concept as “tactical advantage” has not been the subject of comprehensive study until now, its concept has not been formulated, and practically no attention has been paid to the relationship of this category with related ones.

Materials and methods: during the research, the dialectical method of scientific cognition was adopted as a basis. In addition, the author used a whole group of general scientific methods -- analysis, synthesis, induction, deduction, system, analogy, etc.

The results of the study allowed us to determine the ratio of the category “tactical advantage” with other forensic categories, as well as formulate its definition. In addition, it is established that the tactical advantage should be distinguished from the advantage provided by the law (criminal, criminal procedure, other), since the latter is directly enshrined in the law, and the former is more or less derived from it, but not identical to it.

Findings and conclusions: the author's definition of the category “tactical advantage” is proposed, by which it is proposed to understand the benefits based on the advantages provided by law (but not identical to them) that a participant in criminal proceedings receives in accordance with his legal position, interests and goals, as a result of making a tactical decision in a certain investigative situation.

Keywords: tactics, tactical advantage, forensic categories, the language of criminology.

Толкование тех или иных категорий терминов, понятий на сегодняшний день стало практически неотъемлемым для многих сфер общественной жизни. Разъяснения содержания тех или иных слов или словосочетаний можно встретить даже в детских изданиях, в учебниках начальной школы. Раскрывается содержание тех или иных терминов, используемых при изложении положений действующего законодательства во многих нормативных актах -- ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее -- УПК РФ), примечание 1 ст. 158, примечания 1--4 ст. 285 и др. Уголовного кодекса Российской Федерации, ст. 1 Водного кодекса Российской Федерации, ст. 2 Федерального закона от 23 июня 2016 г. № 182-ФЗ «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации» и многие другие.

Научное знание также вряд ли может развиваться поступательно, не оперируя теми или иными понятиями. В ряде случаев это является неотъемлемой частью той или иной теории. Терминология нужна не для того, чтобы впечатлить или запутать собеседника или читателя. Знание содержания тех или иных терминов позволяет глубже понять те или иные явления, процессы, с которыми сталкивается исследователь.

Криминалистика, как и любая иная состоявшаяся наука, оперирует достаточно большим категориальным аппаратом. Развивая теорию, ученые излагают свои взгляды на те или иные термины, формулируют определения и т. д. Этот процесс вполне закономерен, способствует приращению научного знания.

По мнению Р. С. Белкина, формирование и развитие языка криминалистики обусловлено как минимум следующими тенденциями:

1. Расширение круга употребляемых определений. Указанное реализуется в двух направлениях: а) в увеличении числа криминалистических определений, которыми оперирует только криминалистическая наука (например, ситуалогия, криминалистическая характеристика, дактилоскопия), б) в увеличении числа криминалистически интерпретированных определений, употребляемых в научном или естественном языке (например, криминалистическая интерпретация понятий, широко используемых другими науками -- признак, след, инсценировка, тактика, методика, диагностика).

2. Изменение определений, которой проявляется, с одной стороны -- заменой одних определений другими, с другой -- уточнением используемых определений, а значит, и обозначающих их терминов и знаков.

3. Дифференциация (классификация) определений.

4. Унификация терминологии криминалистики. Это тенденция проявляется, во-первых, в сокращении числа терминов, обозначающих один и тот же объект, во-вторых, в замене нескольких принятых терминов одним новым, который будет существовать не наряду со старыми терминами, а вместо них. тактическое преимущество криминалистический

5. Разработка знаковых систем криминалистики. Эта тенденция проявляется в попытках создать унифицированные системы математических и иных символов, обозначающих или выражающих определенные криминалистические понятия [1, с. 114--118].

Более того, как верно замечает Д. А. Степаненко: «Формирование и развитие языка науки связано и с необходимостью разрешения противоречий, которые со временем возникают в устоявшихся, казалось бы, теориях науки» [2, с. 225].

И хотя современную криминалистику критикуют за так называемый птичий язык [3], тем не менее, полагаем, подобного рода высказывания вряд ли могут быть оценены как бесспорные. Автор настоящей статьи разделяет мнение о том, что «язык криминалистической науки является ее смысловым ядром, поскольку позволяет как передавать основную, содержательную информацию, понимать друг друга в процессе общения и передачи информации, так и упорядочивать научные знания. Именно на терминах, понятиях, категориях строится любая система подачи информации» [4, с. 10]. «Сформированность понятийно-терминологического аппарата науки является одним из показателей, характеризующим ее качественное состояние на текущий момент времени» [5, с. 178].

К настоящему времени ученые предложили определения подавляющему большинству терминов, используемых криминалистами. Именно подавляющему большинству, но не всем. Анализ имеющихся публикаций позволил заключить, что такое часто используемое понятие как «тактическое преимущество» до настоящего времени не было предметом всестороннего изучения, не сформулировано его понятие, практически не уделено внимание соотношению этой категории со смежными.

Действительно, в профильной литературе упоминание о «тактическом преимуществе» не редкость. Так, например, А. Р. Ратинов в учебнике по судебной психологии пишет, что следователь вправе создавать и использовать тактические преимущества (здесь и далее курсив наш -- Е. П.), применять для выяснения истины определенные психологические хитрости [6, с. 208]. Уделяя внимание критериям допустимости тактических приемов, В. Н. Бортнев и Ю. И. Лавров обратили внимание на то, «что следователи могут и должны использовать при производстве следственных действий тактические преимущества применять определенные “психологические хитрости”» [7, с. 88]. В докторской диссертации, анализируя эмпирические данные по делам об убийствах, А. С. Князьков приходит к выводу, что в числе несомненных тактических преимуществ доказывания по такого рода уголовным делам следует назвать получение и использование несогласованных показаний обвиняемых, в том числе для проведения оперативнорозыскных мероприятий [8, с. 476]. Ю. А. Саламаха замечает: «подозреваемый должен присутствовать при обыске только тогда, когда вероятность обнаружения искомого имущества достаточно высока, ибо положительный результат обыска дает преимущество следователю в дальнейшем расследовании, а отрицательный -- недобросовестному подозреваемому» [9, с. 18]. По мнению И. И. Артамонова, «следователь лишь тогда сможет получить преимущество в борьбе -- этом своеобразном поединке, если будет обладать более высоким уровнем рефлексии, то есть более высокими имитационными способностями, если он наиболее верно отражает обстановку реальной борьбы, более точно оценивает информацию, которая поступает к нему в ходе расследования» [10, с. 24]. Приведенные рассуждения далеко не единичны. Можно найти и иные публикации, в которых авторы активно используют такое понятие, как «тактическое преимущество» [11, с. 16--17; 12, с. 81].

В результате складывается довольно интересная и во многом не свойственная современной криминалистике ситуация, когда достаточно часто используемое понятие употребляется авторами фактически на некоем интуитивном уровне. Причем, как показывает анализ публикаций, большая часть авторов понимает под ним разнообразные ситуации, при которых следователь для решения задач расследования эффективно использует тактический арсенал и получает то или иное превосходство над иными субъектами.

Здесь целесообразно обратиться к тому значению, которое придается слову «преимущество» специалистами в области русского языка. Так, например, в одном из значений «преимущество» трактуется как количественное превосходство, перевес над кем-либо, чем-либо [13, с. 139]. В словаре С.Н. Евграфовой рассматриваемое понятие определяется достаточно просто: «выгода, превосходство» [14]. В большом современном толковом словаре русского языка под преимуществом понимается: «1. Качество, дающее кому-либо, чему-либо перевес над кем-либо, чем-либо; превосходство; 2. Качество, свойство, выгодно отличающее кого-либо от других» [15]. Антонимами «преимущества» являются -- «недостаток», «минус», «изъян», «препятствие» [16]. В свою очередь, среди синонимичных понятий называются -- «важность», «сила», «достоинство», «первенство», «выгода», «превосходство» [17].

Сказанное позволяет заключить, что в целом понятие «тактическое преимущество» следует рассматривать и раскрывать во взаимосвязи с такими криминалистическими категориями, как «тактические задачи», «следственная ситуация», «тактические решения», «тактические риски» и др. Следует отметить, что тактические преимущества, с одной стороны достигаются путем осуществления тактических приемов, их комплексов, тактических операций, с другой -- позволяют их успешно реализовывать.

Следователь всегда действует в условиях конкретной следственной ситуации, под которой понимается «такое положение в расследовании преступлений, которое характеризуется наличием тех или иных доказательств и информационного материала, а также возникающими в связи с этим конкретными задачами его собирания и проверки» [18, с. 214]. Должностное лицо в любом случае (осознанно или интуитивно) оценивает ее, в том числе с позиций благоприятности для решения задач расследования. Если ситуация благоприятна, опытный следователь эффективно использует ее для решения задач расследования (промежуточных или даже общей). Неблагоприятную, используя действующее законодательство, тактический арсенал и пр., следователь стремится трансформировать в благоприятную. При этом «везде, где есть хотя бы элементы потенциальной или реальной конфликтности, где есть необходимость предупреждать или преодолевать чье-либо противодействие -- есть тактика» [19, с. 169]. Для преодоления конфликтов следователь принимает решения о необходимости предпринять те или иные действия (в ряде случаев, когда это тактически верно, прибегает к бездействию). Такие решения имеют, как правило, тактический характер. Мнения исследователей на то, что же представляет собой тактическое решение, разнятся. Ряд авторов, раскрывая это понятие, связывают его с теми или иными следственными действиями [20, с. 222; 21, с. 199]. Однако, как верно отмечал Р. С. Белкин, тактическое решение следует трактовать шире. Ученый обоснованно считал, что «Тактическое решение -- это выбор цели тактического воздействия на следственную ситуацию в целом или отдельные ее компоненты, на ход и результаты процесса расследования и его элементы, и определение методов, приемов и средств достижения этой цели» [22, с. 76]. Такое решение может относиться к прогнозированию следственной ситуации, к организационно-техническим мероприятиям, к организации самого расследования [23, с. 111]. При этом, в основном, принятое решение оценивается как верное, если оно дает следователю определенное тактическое преимущество. Последние во многом позволяют более эффективно решать тактические задачи -- совокупность конкретных вопросов тактического характера, необходимость решения которых вытекает из возникшей следственной ситуации 24, с. 27].

Принимая то или иное тактическое решение и оценивая его с точки зрения того, позволит ли оно добиться преимущества над теми или иными субъектами (прежде всего, субъектами противодействия), следователь прибегает к криминалистическому прогнозированию. Н. П. Яблоков называет его стратегическим следственным прогнозированием и определяет как «предвидение хода и результативности главных задач предварительного расследования (ст. 6 УПК РФ), а также перспективности расследования по конкретному уголовному делу в целом» [25, с. 84]. Вместе с тем прогнозирование не всегда связано с предвидением результатов расследования в целом, оно может касаться и отдельных следственных, иных процессуальных действий. «Прогнозирование всегда содержит возможность „неучтенного варианта“, не дает следователю ограничивать усилия строго определенным ходом событий. С другой стороны, наличие неопределенности „неучтенного варианта“ вовсе не значит, что прогнозировать не следует» [26, с. 65].

Как известно, расследование, хотя и осуществляется по определенным правилам, порой бывает непредсказуемым. Принимаемые решения не всегда бывают верными, следственная ситуация становится неблагоприятной, выявляются новые, ранее не известные обстоятельства, обостряется противодействие со стороны тех или иных заинтересованных в исходе уголовного дела лиц и т. д. Именно поэтому в криминалистике устоялось мнение о том, что расследование всегда связано с определенными рисками. В большей степени криминалисты уделяют внимание именно рискам тактическим, связывая их с принятием тех или иных тактических решений. «Тактический риск является закономерным компонентом расследования. Сама специфика расследования делает принятие решений в условиях тактического риска типичным явлением. Стремление вообще избежать риска нереально; задача заключается в том, чтобы избрать стратегию наименьшего тактического риска, предвидеть возможные отрицательные последствия своего решения и заранее продумать меры по ликвидации или ослаблению этих последствий, минимизировать риск» [22, с. 84].

В свою очередь, тактические риски, как известно, связаны с тактическими ошибками. Под ними автор статьи, вслед за Г. А. Зориным, понимает «недостижение следователем запланированного результата вследствие избрания неадекватных форм деятельности при восприятии информации и ее переработке, оценке следственной ситуации и принятии решений, реализации принятых решений» [27, с. 285]. Нужно учитывать, что именно добросовестное заблуждение отличает ошибку в судопроизводстве от профессиональных упущений, нарушений, должностных проступков и даже преступлений против правосудия. Всякое заведомо неправильное действие, суждение, нарушение установленных норм закона не является ошибкой и требует иного, нежели на ошибку, реагирования [28, с. 116]. Зачастую тактическая ошибка приводит к утрате тактического преимущества.

Тактическое преимущество тесно взаимосвязано с процессуальной позицией и интересами соответствующего субъекта. Оно является результатом осознания и целенаправленного их отстаивания.

Следует обратить внимание и на то, что тактическое преимущество:

-- может появиться, условно говоря, спонтанно, в том числе в результате промахов стороны защиты, в результате получения новых доказательств и пр.;

-- может быть результатом осознанных и последовательных действий следователя, направленных на создание наиболее благоприятной для него следственной ситуации. Ранее автором настоящей статьи уже описывался как нельзя лучше иллюстрирующий этот вариант действий следователя пример, полученный в рамках интервьюирования одного из адвокатов. Гр. М., подозревался в совершении серии убийств и вымогательств в составе организованной преступной группы (далее -- ОПГ), заключил соглашение с защитником. Совместно они приняли решение придерживаться тактики отрицания причастности М. к совершению преступлений. Прямых свидетелей причастности М. к инкриминируемым ему деяниям не было. Расследование осложнялось тем, что, во-первых, преступления совершались на протяжении более чем 10 лет, многие вещественные и иные доказательства было невозможно получить. Во-вторых, большей части «подельников» М. уже не было в живых. Тем не менее данные, полученные оперативным путем, указывали на то, что М. был лидером ОПГ, под его непосредственным руководством и при его участии совершались преступления. Стороне обвинения необходимо было получить тактическое преимущество, подтолкнуть М. к принятию решения о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, с тем, чтобы получить доказательства причастности не только самого М., но и иных членов ОПГ к организации и совершению преступлений. С этой целью, в ходе одной из встреч адвоката и следователя, последний показал защитнику фрагмент бревна, вырезанного из стены дома. На этом фрагменте отчетливо были видны нарисованная мишень и следы пристрела огнестрельного оружия. При этом следователь как будто ненароком поинтересовался, известно ли адвокату, для чего использовалась стена дома. Кроме того, следователь озвучил, что фрагмент бревна изъят недалеко от места убийств. В дальнейшем защитник, находясь в следственном изоляторе во время обсуждения ситуации с М., озвучил ему, кроме прочего, обстоятельства встречи со следователем. Услышав о фрагменте бревна с нарисованной мишенью со следами пристрела, а также месте его изъятия М. спросил у адвоката о возможности заключения соглашения со следствием, а также сообщил защитнику, что следы от пуль на обозначенном фрагменте бревна оставлены именно им, что он проверял пистолет перед убийством троих лиц. Далее М. высказал суждения о том, что раз следствие располагает обозначенными доказательствами его причастности к совершению убийств, то, скорее всего, установлены все обстоятельства убийств. Обсудив сложившуюся ситуацию, подозреваемый и защитник приняли решение ходатайствовать о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, следователь и прокурор его удовлетворили. При этом в ходе интервьюирования адвокат отметил, что дальнейшее осмысление приведенных выше обстоятельств дает основание полагать, что следователь намеренно показал ему фрагмент бревна, назвал условия его изъятия с той целью, чтобы подтолкнуть М. к принятию решения о сотрудничестве с органами уголовного преследования и заключения досудебного соглашения. В результате правильной тактики органа следствия и заключения досудебного соглашения были раскрыты эпизоды убийств 17 человек [29, с. 114].

Приведенный пример иллюстрирует проявление особого вида мыслительной деятельности следователя -- рефлексии. Речь идет об его умении предвидеть поведение своего соперника, регулируя тем самым и собственное поведение, а также активно влиять на рассуждения «противника», формировать у него основания для принятия желательного следователю решения. По мнению Г.А. Зорина, «диапазон рефлексии бесконечен во времени и пространстве, более того, он может переходить из сознательного в бессознательное, доминировать по определенной тематике». Развивая свою мысль, ученый предлагает трехранговую модель рефлексивного поведения. По его мнению, первый ранг включает, с одной стороны, отражение следователем самого себя, с другой, -- отображение себя партнером по общению по каналам обратной связи. Второй ранг предполагает анализ внешних форм поведения, мыслей, чувств с позиции самого следователя, во-вторых, анализ процессов отображения этого должностного лица глазами участника следственного действия, в-третьих, анализ процессов взаимоотражения следователя и участника следственного действия с позиции нейтрального лица с учетом точек зрения самого следователя и его партнера. Третий ранг, по мнению Г. А. Зорина, означает, что следователь и участник следственного действия рефлексируют друг друга на уровне второго ранга и находятся примерно в равноинформированных состояниях. В этих условиях следователь должен настолько погрузиться в интеллектуальные и эмоциональные процессы своего партнера, чтобы в каждое мгновение общения принимать относимую информацию и давать ей верную оценку. Для этого в пирамиде рефлексирующих участников он должен занять оба места, чтобы контролировать ситуацию с учетом всех своих позиций и позиций партнера [30, с. 191]. Однако, как отмечает сам ученый, в реальной следственной практике третий ранг имеет место быть весьма редко. Во многом это объясняется тем, что, как справедливо замечал Р. С. Белкин, рефлексия как управляемый (а следовательно, осознаваемый) метод познания не может переходить в бессознательное, за исключением случаев, когда она осуществляется на уровне интуиции [28, с. 156].

В обоих из названных вариантов (когда тактическое преимущество появляется неожиданно и когда оно является результатом целенаправленной деятельности следователя) принципиально важным является, с позволения сказать, «не упустить шанс» и, используя имеющееся тактическое преимущество, постараться решить промежуточные или даже ключевые задачи расследования. В целом его наличие не гарантирует успеха, но значительно повышает шансы на достижение поставленных субъектом целей.

Обратим внимание и на то, что тактическое преимущество не всегда связано с превосходством над кем-либо, но всегда обозначает превосходство над тем состоянием защищенности интересов, которое имело бы место без принятия соответствующего тактического решения. Исходя из изложенного, тактическое преимущество можно определить как основанную на предоставляемых законом преимуществах (но не идентичную им) выгоду, которую получает участник уголовного судопроизводства в соответствии со своей правовой позицией, интересами и целями, в результате принятия им тактического решения в определенной следственной ситуации. Как видно из определения, тактическое преимущество следует отличать от преимущества, предоставляемого законом (уголовным, уголовно-процессуальным, иным), поскольку последнее прямо закреплено в законе, а первое в той или иной мере производно от него, но не идентично ему. Предложенное определение, вероятно, небесспорно, но может дать импульс для дальнейших исследований в этом направлении.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ

1. Белкин Р. С. Курс криминалистики: учеб. пособ. для вузов: в 3-х т. Т. 1. -- 3-е изд., доп. -- М., 2001. -- 194 с.

2. Степаненко Д. А. К вопросу о языке науки криминалистики // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. -- 2020. -- № 2 (92). -- С. 225.

3. Александров А. С. Семь смертных грехов современной криминалистики [Электронный ресурс]. -- URL: https://www.iuaj.net/node/342 (дата обращения: 13.04.2021).

4. Белицкий В. Ю. Понятийно-категориальный аппарат криминалистической науки // Криминалистика: вчера, сегодня, завтра. -- 2020. -- № 1 (13). -- С. 9--15.

5. Берестенев М. А. Криминалистическая характеристика преступления: терминологические подходы, содержания понятия // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. -- 2016. -- № 3--2. -- С. 176--185.

6. Ратинов А. Р. Судебная психология для следователей. -- М., 1967. -- 290 с.

7. Болтнев В. Н., О «психологических хитростях» в следственной тактике / В. Н. Болтнев, Ю. И. Лавров // Следственная практика. -- 1966. -- № 71. -- С. 88--92.

8. Князьков А. С. Тактико-криминалистические средства досудебного производства: дисс. ... д-ра юрид. наук. -- Томск, 2014. -- 507 с.

9. Саламаха Ю. А. Основы организации тактических операций: учеб.-практ. пособ. -- Екатеринбург: Изд-во УрЮИ МВД России, 2003. -- 64 с.

10. Артамонов И. И. Психологический анализ возможностей теории игр в следственной тактике / Вопросы судебной психологии. -- Минск, 1972. -- С. 16--32.

11. Давыдов В. О. Методика расследования транснациональной преступной деятельности экстремистского характера: моногр. / под науч. ред. А. Ю. Головина. -- М.: Юрлитинформ, 2017. -- 436 с.

12. Якушин С. Ю. Тактические приемы при расследовании преступлений. -- Казань, 1983. -- 104 с.

13. Словарь русского языка: в 4-х т. / под ред. А. П. Евгеньевой. -- 4-е изд., стер. -- Т. 3. -- М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999. -- С. 166.

14. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный: Св. 136000 сло- вар. ст., ок. 250000 семант. единиц: [В 2 т.] / Т. Ф. Ефремова. -- М.: Рус. яз., 2000. -- 27 см. -- (Библиотека словарей русского языка: А). Т. 2: П -- Я. -- 1084 с.

15. Большой современный толковый словарь русского языка [Электронный ресурс]. -- URL: https://slovar.cc/rus/tolk.html (дата обращения: 13.04.2021).

16. Словарь антонимов русского языка [Электронный ресурс]. -- URL:

https://sinonim.org (дата обращения: 13.04.2021).

17. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений / под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари, 1999 [Электронный ресурс]. -- URL: https://sinonim.org/a (дата обращения: 13.04.2021).

18. Колесниченко А. Н. Научные и правовые основы методики расследования отдельных видов преступлений. -- Харьков, 1967. -- 28 с.

19. Баев О. Я. Криминалистика. Лекционный курс: учеб. пособ. / О. Я. Баев. -- 4-е изд., перераб. и доп. -- М.: Юстиция, 2017. -- 372 с.

20. Князьков А. С. Тактическое решение как предпосылка тактико-криминалистических средств // Актуальные проблемы российского права. -- 2011. -- № 3. -- С. 219--226.

21. Образцов В. А. Криминалистика: модели средств и технологий раскрытия преступлений: курс лек. -- М., 2004. -- 397 с.

22. Белкин Р. С. Курс криминалистики: учебное пособие для вузов: в 3-х т. Т. 3. -- 3-е изд., доп. -- М., 2001. -- 235 с.

23. Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. От теории -- к практике. -- М.: Юрид. лит., 1988. -- 304 c.

24. Князьков А. С. Тактическая задача как элемент поисково-познавательной деятельности субъектов доказывания по уголовному делу // Вестник Томского государственного университета. -- 2011. -- № 2. -- С. 12--31.

25. Яблоков Н. П. Криминалистика: учебник. -- М.: Норма, 2009. -- 781 с.

26. Коновалова В. Е. Следственная тактика: принципы и функции / В. Е. Коновалова, А. М. Сербулов. -- Киев, 1983. -- 265 с.

27. Зорин Г. А. Теоретические основы криминалистики. -- Минск, 2000. -- 416 с.

28. Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. -- М., 2001. -- 237 с.

REFERENCES

1. Belkin R. S. Kurs kriminalistiki [Course of criminology]. Moscow, 2001, vol. 1., 194 p. (in Russ.).

2. Stepanenko D. A. K voprosu o jazyke nauki kriminalistiki [On the question of the language of the science of criminology]. Vestnik Vostochno-Sibirskogo instituta MVD Rossii -- Vestnik of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2020, no. 2 (92), p. 225. (in Russian).

3. Alexandrov A. S. Sem' smertnyh grehov sovremennoj kriminalistiki [The seven deadly sins of modern criminology]. Available at: https://www.iuaj.net/node/342 (in Russian).

4. Belitsky V. Yu. Ponjatijno-kategorial'nyj apparat kriminalisticheskoj nauki [Conceptual and categorical apparatus of criminalistic science]. Kriminalistika: vchera, segodnja, zavtra -- Criminalistics: yesterday, today, tomorrow. 2020, no. 1 (13), pp. 9--15. (in Russian).

5. Berestenev M. A. Kriminalisticheskaja harakteristika prestuplenija: terminologicheskie pod- hody, soderzhanija ponjatija [Criminalistic characteristics of crime: terminological approaches, content of the concept]. Izvestija Tul'skogo gosudarstvennogo universiteta. Jekonomicheskie i juridicheskie nauki -- Proceedings of Tula State University Economic and legal sciences. 2016, no. 3--2, pp. 176-- 185 (in Russian).

6. Ratinov A. R. Sudebnaja psihologija dlja sledovatelej [Forensic psychology for investigators]. Moscow, 1967, 290 p. (in Russian).

7. Boltnev V. N., Lavrov Yu. I. O “psihologicheskih hitrostjah” v sledstvennoj taktike [About “psychological tricks” in investigative tactics]. Sledstvennaja praktika --Investigative practice. 1966, no. 71, pp. 88--92. (in Russian).

8. Knyazkov A. S. Taktiko-kriminalisticheskie sredstva dosudebnogo proizvodstva: diss. ... d-ra jurid. nauk. [Tactical and forensic means of pre-trial proceedings: diss. ... Dr. yurid. sciences']. Tomsk, 2014, 507 p. (in Russian).

9. Salamakha Yu. A. Osnovy organizacii takticheskih operacij [Fundamentals of the organization of tactical operations]. Yekaterinburg, Publishing House of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2003, 64 p. (in Russian).

10. Artamonov I. I. Psihologicheskij analiz vozmozhnostej teorii igr v sledstvennoj taktike [Psychological analysis of the possibilities of game theory in investigative tactics]. Voprosy sudebnoj psi- hologii -- Questions of forensic psychology. Minsk, 1972, pp. 16--32. (in Russian).

11. Davydov V. O. Metodika rassledovanija transnacional'noj prestupnoj dejatel'nosti jekstrem- istskogo haraktera: monogr. [Methods of investigation of transnational criminal activity of extremist nature: monograph]. Moscow, Yurlitinform, 2017, 436 p. (in Russian).

12. Yakushin S. Yu. Takticheskie priemy pri rassledovanii prestuplenij [Tactical techniques in the investigation of crimes]. Kazan, 1983, 104 p. (in Russian).

13. Evgenieva A. P. (ed.) Slovar' russkogo jazyka [Dictionary of the Russian language].: In 4 volumes / edited by . -- 4th ed., ster. -- Vol. 3. -- Moscow: Rus. yaz.; Polygraph Resources, 1999. -- P. 166. (in Russian).

14. Evgrafova S. N. (ed.) Novyj slovar' russkogo jazyka. Tolkovo-slovoobrazovatel'nyj [New Dictionary of the Russian language. Explanatory-word-formation]. Moscow, Russian language, 2000,: Available at: URL: https://www.efremova.info / (accessed 10.02.2022)

15. Bol'shoj sovremennyj tolkovyj slovar' russkogo jazyka [Large modern explanatory dictionary of the Russian language]. Available at: https://slovar.cc/rus/tolk.html (accessed 10.02.2022)

16. Slovar' antonimov russkogo jazyka [Dictionary of Russian antonyms]. Available at: https://sinonim.org. (accessed 10.02.2022) (in Russian).

17. Abramov N. (ed) Slovar' russkih sinonimov i shodnyh po smyslu vyrazhenij [Russian Dictionary of Synonyms and expressions similar in meaning]. Moscow, Russian Dictionaries, 1999, Available at: https://sinonim.org/a. (accessed 10.02.2022)

18. Kolesnichenko A.N. Nauchnye i pravovye osnovy metodiki rassledovanija otdel'nyh vidov prestuplenij [Scientific and legal bases of the methodology of investigation of certain types of crimes]. Kharkiv, 1967, 28 p.

19. Baev O. Ya. (Ed.) Kriminalistika [Criminalistics]. Moscow, JUSTICE, 2017

20. Knyazkov A. S. Takticheskoe reshenie kak predposylka taktiko-kriminalisticheskih sredstv [Tactical decision as a prerequisite of tactical and forensic means]. Aktual'nye problemy rossijskogo prava -- Actual problems of Russian law. 2011, no. 3, pp. 219-226. (in Russian).

21. Obraztsov V. A. Kriminalistika: modeli sredstv i tehnologij raskrytija prestuplenij [Criminalistics: models of means and technologies of crime detection]. Moscow, 2004, 397 p. (in Russian).

22. Belkin R. S. Kurs kriminalistiki [Course of criminology].Moscow, 2001, Vol.3., 235 p. (in Russian).

23. Belkin R.S. Kriminalistika: problemy, tendencii, perspektivy. Ot teorii -- k praktike [Criminalistics: problems, trends, prospects. From theory to practice]. Moscow, Yurid. lit., 1988, 304 p. (in Russian).

24. Knyazkov A. S. Takticheskaja zadacha kak jelement poiskovo-poznavatel'noj dejatel'nosti sub#ektov dokazyvanija po ugolovnomu delu [Tactical task as an element of search and cognitive activity of subjects of evidence in a criminal case]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta -- Vestnik of Tomsk State University. 2011, no. 2, pp. 12-31. (in Russian).

25. Yablokov N. P. Kriminalistika [Criminalistics]. Moscow, Norm, 2009, 781 p. (in Russian).

26. Konovalova V. E., Serbulov A.M. Sledstvennaja taktika: principy i funkcii [Investigative tactics: principles and functions]. Kiev, 1983, 265 p. (in Russian).

27. Zorin G. A. Teoreticheskie osnovy kriminalistiki [Theoretical foundations of criminalistics]. Minsk, 2000, 416 p.

27. Belkin R. S. Kriminalistika: problemy segodnjashnego dnja [Criminalistics: problems of today]. Moscow, 2001, 237 p. (in Russian).

Размещено на Allbest.ru