Превентивная функция права в системе информационных рисков

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Академии ФСИН России

Кафедра теории государства и права, международного и европейского права

Юридический институт (Санкт-Петербург)

Кафедра теории государства и права

Башкирский государственный университет

Юридический институт

Превентивная функция права в системе информационных рисков

Воробьев С.М., д.ю.н., профессор

Комаров С.А., д.ю.н., профессор

Аннотация

В статье проведен теоретико-правовой анализ действия превентивной функции права, с учетом имеющегося роста различных информационных рисков. Авторы считают, что право нуждается в существенной корректировке ввиду имеющегося дисбаланса в правовом регулировании информационных отношений и предупреждения распространения информационных рисков. Авторы полагают, что обеспечение превентивной функции права должно быть связано с совершенствованием юридической техники и активным внедрением новых государственных информационных систем мониторинга информационных рисков.

При этом настоящая статья отражает субъективную позицию авторов по данной проблематике.

Ключевые слова: право, юридическая техника, информационные отношения, информационная система, информационная политика, информационные риски, превентивная функция права.

Новая информационная составляющая развития общественных отношений предполагает переформатирование и приспособление различных сфер государственной и общественной жизни к информационной реальности. Данные обстоятельства связаны со столкновением взаимосвязанных между собой реалий - социальной, информационной и правовой действительности. Информационная составляющая в настоящее время имеет приоритет по отношению к остальным обозначенными нами разновидностям действительности. Информация стала рассматриваться в качестве нового источника регулирования всей системы общественных отношений, ставящего в информационную зависимость государство, общество и право.

По мнению И.Л. Бачило, эти процессы внутреннего развития государства с учетом нарастания внешних вызовов обусловлены процессами геополитического масштаба, проблемами обострения ситуации с информационной безопасностью. Власть, политика, управление, правосудие в масштабах государства и их союзов в планетарном масштабе оказывается в двойной зависимости от общих процессов глобализации и в значительной мере от состояния информационной сферы и информационной безопасности [5, c. 62-63].

Развитие информационных технологий способствовали качественному изменению исключительной роли права в регулировании общественных отношений. Быстрые темпы наращивания информационно-технологического процесса неоднозначно влияют на весь механизм действия права вообще, ставя его тем самым по своей сути в «беспомощное» состояние, в котором право уже не способно планомерно регулировать и осуществлять правовое воздействие над информационной сферой общественных отношений.

На взгляд Т.Я. Хабриевой, сложность правового воздействия на отдельные общественные отношения связана не только с их спецификой или ограниченными возможностями права, сколько с отсутствием в распоряжении государства цифровых технологий, обеспечивающих привычную взаимосвязь нормативного и индивидуального правового регулирования [26, c. 11]. В этих условиях право не обладает исключительной способностью своевременно модернизироваться и подстраиваться под действие информационной среды. Оно теряет свою способность в регулировании общественных отношений, в которых могут быть нарушены национально-государственные и иные интересы, образовывается правовой «вакуум», связанный неопределенностью правового регулирования, что прямо свидетельствует о дисбалансе и деструктивности права.

Деструктивность присутствует и в том, что современное российское право «не способно» создавать в полном объеме системные предпосылки формирования национально-государственных интересов. Между тем, право - один из главных инструментов, который призван не только оберегать национально-государственные интересы, не осложнять их функционирование, но также открывать перспективы для поиска и оптимального закрепления с учетом тенденций развития глобализирующегося мира [6, c. 35, 37]. Защита национально-государственных интересов весьма важное направление для всей системы российского законодательства в условиях информационной глобализации. В эпоху развития информационных технологий может создаваться реальная угроза дестабилизации безопасности государства. Информационные технологии рассматриваются в качестве нового вида информационного оружия, используемого в современных информационных и гибридных войнах. Полисистемный подход российского законодателя, применяемый им в основных доктринальных документах, закрепил основные направления защиты безопасности государства.

Так, в разделе III «Основные информационные угрозы и состояние информационной безопасности» Доктрины информационной безопасности Российской Федерации, законодательно закреплены существующие информационные угрозы, подрывающие информационную безопасность Российской Федерации, в частности:

- наращивание информационно-технического воздействия на информационную структуру в военных целях со стороны зарубежных стран;

- информационно-психологическое воздействие со стороны специальных служб отдельных стран для дестабилизации внутриполитической и социальной ситуации в стране;

- информационное воздействие террористических и экстремистских организаций направленное на индивидуальное, групповое и общественное сознание;

- компьютерная преступность в сфере кредитно-финансовой сферы, связанные с нарушением конституционных прав и свобод человека и гражданина [2].

По мнению Ю.А. Тихомирова, за последние десятилетия тема последствий и рисков, вызванных техническим развитием, стала одной из основных в системе общественной коммуникации. Этот факт можно рассматривать как индикатор отношений современного индустриального общества к продуктам научно-технического прогресса и связанным с ним опасностям, и на основании этого вести критику научно-технической цивилизации [22, c. 90].

Тенденции различных негативных проявлений, ставящих под угрозу национально-государственные интересы, планомерно находят свое отражение в российском законодательстве. Вместе с тем темпы информационных технологий весьма велики, всегда будет существовать вероятность возникновения новых «модернизированных» информационных угроз, к которым право должно противостоять и своевременно адаптироваться. Рассматриваемая нами проблема является весьма неординарной и сложной для науки теории государства и права в силу ее малоизученности и не проработанности, на что мы уже обращали внимание в своих исследованиях [10, 11, 12, 13, 14, 15].

Изучение данной проблематики теоретиками права позволяет раскрыть особенности его действия в условиях современного информационного общества, выработать новые конструктивные предложения по совершенствованию юридической техники и практики ее применения. Последнее направление является весьма важным, ибо оно способствует появлению, раскрытию новых характеристик права, выработке современных методов правового регулирования и познания общественных отношений с учетом информационной составляющей.

Дело в том, что право должно быть максимально способным эффективно превентивно воздействовать на всевозможные реалии современного развития. Правовое воздействие права на информационную сферу общественных отношений обеспечивается благодаря реализации превентивной функции права.

Правовое воздействие - это такая категория, которая характеризует пути, формы, способы влияния права на общественные отношения. Это реализация правовых принципов, установлений, запретов, предписаний и норм в общественной жизни, деятельности государства, его органов, общественных объединений и граждан. Направление воздействия является результатом познания потребностей общественного развития, оно строится в соответствии с законодательной политикой, которая концентрирует эти потребности и трансформирует их в право. Функции права, есть обусловленные социальным назначением направления правового воздействия на общественные отношения [21, c. 27-28].

А.А. Данченко определяет превентивную функцию в качестве относительно обособленного прогрессивного направления гомогенного (однородного) воздействия на социальную систему, сознание, волю и поведение людей, которое нацелено на недопущение нарушения существующих правоотношений, прав и законных интересов гражданина (их коллективов и организаций), общества и государства в целом [17, c. 11].

А.А. Бровкина в качестве объекта превентивной функции права в самом общем виде рассматривает то, на что она направлена, что подвергается воздействию в процессе недопущения нарушения существующих правоотношений, прав, свобод, законных интересов граждан (их коллективов и организаций), общества и государства. Следует отметить, что под особую защиту превентивной функции права в первую очередь подпадают жизнь и здоровье граждан, политические, экономические и социокультурные права человека, экология, собственность, общественный порядок и безопасность [9, c. 17].

По мнению Я.И. Тихонова в функциональном аспекте превенция рассматривается как направление правового воздействия на общественные отношения, в рамках которого обеспечивается профилактика противоправного поведения, а также прогнозирование вероятностных рисков перспективных вызовов и угроз, с выработкой модельных стандартов оптимального поведения в проблемных ситуациях [23, c. 11-12].

На наш взгляд, превентивную функцию права следует рассматривать в двух взаимосвязанных значениях, как общее и особенное в виду разнообразия имеющейся превентивной направленности права.

В общем смысле, превентивная функция права рассматривается нами в качестве универсального направления воздействия на всю систему общественных отношений, способную оперативно реагировать, посредством действия опережающих мер правового реагирования, в части предупреждения распространения правонарушений и проявлений негативных рисков, посягающие на охраняемые интересы и объекты государственно-правовой защиты.

В особенном смысле значение превентивной функции права проявляется в ее способности выстраивать систему мер правового реагирования и адаптироваться к отдельной сфере общественных отношений. В связи с этим превентивная функция права в информационных отношениях будет направлена на выработку правовых мер оперативного реагирования в части предупреждения распространения информационных правонарушений и разнообразных проявлений информационных рисков, посягающие на охраняемые интересы и объекты государственно-правовой защиты.

Современные технологии (цифровизация, искусственный интеллект, биогеномные разработки и пр.), которые заполнили социальную жизнь, продолжают активно развиваться и кардинально трансформируют многие традиционные сферы общественной жизни (культура, экономика, медицина, спорт и пр.). Естественно, для права и процесса его формирования - это своего рода «вызов» (возможно даже - «угроза»), на который необходимо отвечать, создавая такие же «технологичные» нормативно-правовые предписания, разрабатывая новые модели правового регулирования современных общественных отношений. Такой конвергентный подход можно считать объективной данностью современного правотворческого процесса, его технико-юридического сопровождения [8, c. 92].

При этом общество еще не полностью адаптировалось и восприняло положительно весь специфический уклад информационной жизни. Состояние информационной свободы, вседозволенности способствует произволу и неконтролируемости в информационной среде. Важным препятствием негативного информационного развития должна являться информационно-правовая культура, развивающаяся посредством права. Приобщение населения к информационно-правовой культуре должно происходить через правовую составляющую, способную выработать эту социально значимую разновидность культуры и «мобилизовать» всех заинтересованных в этом процессе субъектов. Формирование основ информационно-правовой культуры возможно через получение определенных знаний обо всех доступных возможностях информационно-технологического развития общества, совершенствования практических навыков получения, обработки и использования информации в социальной действительности.

Очевидно, что одним из факторов, способных в определенной степени ослабить негативное воздействие на психику человека подобных изменений в образе жизни, является уровень информационной подготовленности индивида к грядущим переменам, осознания им направлений развития своего государства и мирового сообщества в целом. Информационное правосознание и развитие соответствующих правоотношений имеют важное значение при построении информационного общества. В области информационной деятельности и информационных отношений важной задачей права является выработка соответствующей терминологии. Точность и однозначность терминов и понятий позволяет четко сформировать содержание институтов информационного права и обеспечить культуру регулирования общественных отношений в этой сфере [7, c. 14, 18].

Неслучайно раздел III «Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы» предусматривает в п. 20, закрепившем приоритетную цель Стратегии, - создание условий для формирования в Российской Федерации общества знаний. В подпункте “л” п. 4 Стратегии зафиксировано определение понятия «общество знаний» - это общество, в котором преобладающее значение для развития гражданина, экономики и государства имеют получение, сохранение, производство и распространение достоверной информации с учетом стратегических национальных приоритетов Российской Федерации [1].

Информационно-технологический уклад развития всего человечества предопределил появление новых методов управления информацией. Тем самым развитие информационных ресурсов вышло на качественно иное содержание международных, государственных и общественных отношений в условиях распространения информационной зависимости. Результатом информационной перетрансформации явилась выработка и реализация новых видов политик различного уровня - международная информационная политика, государственная информационная политика, региональная информационная политика.

Появление информационных разновидностей политики в зависимости от сфер распространения информационного влияния - военно-информационная политика, образовательная информационная политика, экономико-информационная политика, информационная политика в сфере культуры, информационная политика в сфере здравоохранения, информационная политика в сфере государственного управления, информационная политика в сфере профилактики правонарушений, информационная политика в сфере средств массовой информации, информационная политика и т.п.

Многоуровневые разновидности информационных политик повлияли на создание новых адаптивных к информационной сфере институтов (электронное государство, электронное правительство, электронная экономика, электронное правосудие, электронные выборы, электронное образование, электронный спорт и другие) действующих в рамках общественных отношений. Каждый из обозначенных нами институтов имеет свою цель и задачи, объекты воздействия, субъекты реализации, правовые основы регулирования, условия функционирования и долгосрочные перспективы своего развития. Однако, действие этих институтов неоднозначно в силу отсутствия государственного опыта их нормативного сопровождения.

Следует также отметить, что в России активно развиваются и функционируют разнообразные государственные информационные системы, например: Федеральная государственная информационная система «Национальный фонд алгоритмов и программ для электронных вычислительных машин» [24], Федеральная государственная информационная система «Единый регистр нормативных правовых актов, касающихся противодействия терроризму» [25], Автоматизированная информационная система учета некоммерческих и религиозных организаций [3], Автоматизированная информационная система «Мониторинг Госсайтов» [4] и др.

Препятствием на пути развития информационных институтов является неготовность механизма государства к их оптимально-качественному внедрению во все сферы жизнедеятельности, наличие барьеров, связанных с синхронизацией с социальной действительностью, низкий уровень информационного правосознания населения, а также высокая степень вероятности развития и распространения различных информационных рисков, в том числе и международного характера. Следует отметить, что российское законодательство не предусматривает легального определения информационного риска и тем самым не раскрывает содержание весьма распространенного в современных условиях явления. Считаем, что данный законодательный пробел необходимо устранить с целью определения нормативной сущности данного явления, выявления особенностей, осуществления грамотной квалификации риска и его последствий.

Между тем, информационные риски могут носить глобальный характер. В рамках Давосского экономического форума (World Economic Forum Global Risks Perception Survey) проводилось масштабное исследование в области глобальных рисков. Согласно консолидированному мнению в 2016 году ведущих политиков, ученых и предпринимателей была сформирована карта глобальных рисков, где в качестве одного из распространенных рисков отмечается риск кибер-зависимости, а также кибер-атаках и сбоев информационных систем. В рамках исследования проведена детализация всех выделенных рисков, а именно дано уточнение каждого из них. Респондентам было предложено выбрать три тенденции, которые являются наиболее важными для формирования мирового развития в ближайшие 10 лет. Риск кибер-зависимости имел четыре, а не три тенденции: распространение межгосударственных конфликтов, кибер-атаки, безработица или неполная занятость населения, неизвестная (непредсказуемая) тенденция.

По результатам анкетирования проведенного Всероссийским союзом страховщиков, Российским союзом промышленников и предпринимателей и кредитным рейтинговым агентством «Эксперт РА» наиболее значимых российских страновых рисков по трехбалльной шкале, где 1 - низкая степень риска, а 3 - высокая, наблюдаются следующие показатели, связанные с информационными технологиями: манипулирование сознанием и общественным мнением через социальные сети - 2,3; санкционные войны - 2; роботизация мировой экономики как фактор снижения количества рабочих мест - 1,7; технологические и ИТ-экосистемы вне правового поля Российской Федерации - 1,7 [18].

Эксперты Всемирного экономического форума (ВЭФ) в ежегодном докладе ВЭФ «Глобальные риски - 2018», констатировали усиление рисков, связанных с информационными технологиями. На третьем месте в списке вероятных угроз 2018 года - кибератаки, на четвертом - мошенничество и хищения в цифровом пространстве. Как отмечается в докладе, за последние пять лет число кибервзломов почти удвоилось: с 68 на одну компанию в 2012 году до 130 в 2017-м. Большинство атак на критически важные и стратегические системы не достигли успеха - однако комбинация отдельных достигших цели атак и растущего числа попыток говорит о том, что риски возрастают [16].

На заседании юбилейного 50-го Всемирного экономического форума 2020 г. были отмечены информационно-технологические риски, угрожающие миру - кибератаки, мошенничество, кража персональных данных, искусственный интеллект. Цифровая зависимость меняет характер международной и национальной безопасности, поднимая три насущных вопроса: как защитить критически важную инфраструктуру, поддержать общественные ценности и предотвратить эскалацию межгосударственных конфликтов. Цифровые технологии все чаще используются в асимметричной войне, позволяя малым странам и негосударственным субъектам нападать на более крупные государства. Вирусы, разработанные в качестве кибероружия, были повторно использованы противниками после того, как они были выпущены в киберпространство. Киберпространство стало расширением военной сферы, вызвав новые технологические гонки вооружений [27, c. 65].

Схожие континентальные информационно-технологические риски были выделены экспертами Astana club для Евразии в 2020 году, с которыми может столкнуться мегаконтинент. В опросе рисков 2020 года приняли участие 1100 профессиональных респондентов, включая представителей коммерческих и правительственных структур, международных организаций и банков развития, научно-исследовательских центров и неправительственных организаций. В топе 10 потенциально опасных рисков 5 место занимает риск - обострения борьбы за технологическое доминирование. Стремление государств обеспечить свою кибербезопасность приведет к «гонке кибер-вооружений», которые неизбежно будут опробованы. Сложный и нематериальный характер новых технологий будет и впредь бросать вызов международному порядку. Законы и международные соглашения не смогут полностью решить проблемы, возникающие в результате экспоненциального развития инноваций и отрегулировать их влияние на общество [20, c. 47-48].

Необходимость установления положений о рисках в сфере информационных отношений отмечается в концепции Информационного кодекса Российской Федерации, подготовленная сектором информационного права ИГП РАН в 2014 г. В частности, в одном из вариантов внутренней структуры Информационного кодекса предлагается раздел «Общие положения о безопасности (распределение обязанностей по обеспечению безопасности и рисков, презумпции) [19, c. 163]. На наш взгляд, определение информационного риска нуждается в существенной проработке законодателем на предмет нормативного закрепления его существенных признаков, характеризующих данное негативное явление. Полагаем, что законодатель помимо дефиниции информационного риска должен обозначить разновидности проявлений информационного риска; возможные негативные последствия от действия риска, уровни риска; объекты воздействия; субъекты распространения рисков, субъекты предупреждения рисков; меры по предупреждению и профилактики распространения рисков; ответственность за распространение рисков; обстоятельства, исключающие ответственность за распространение рисков. В законодательном установлении данных особенностей риска будет отражаться, в том числе проявления превентивной функции права.

Нельзя забывать, что информационный риск распространяет свое действие через информационную (виртуальную) среду и активирует свои негативные последствия в объективной действительности (материальном) мире. Право, наоборот, обладает формально-определенным признаком, свидетельствующем о его материальной основе, точном закреплении формулировок в тексте положений законодательных актов. Однако, существует информационно-правовая среда, обеспечивающая повсеместное, единообразное распространение права, через систему функционирования открытых информационных баз данных, например Официальный интернет-портал правовой информации.

Из этого следует, что современному праву требуется усовершенствованная информационная среда (подпитка), обеспечивающая мониторинг проявления и распространения информационных рисков. Количественный показатель распространения негативных последствий информационных рисков должен являться индикатором для своевременной корректировки законодательства на предмет минимизации и исключения новых информационных рисков.

В связи с этим, считаем целесообразным создать две взаимодополняющие государственные системы, обеспечивающие механизм превентивной функции права - Федеральная государственная информационная система «Мониторинг информационных рисков» - цель обеспечение повышения эффективности выявления и предупреждения распространения информационных рисков, в области функционирования информационно-коммуникационных технологий на территории Российской Федерации; Федеральная государственная система «Единый регистр нормативных правовых актов, касающихся информационного развития государства» - цель обеспечение актуальной информационно-правовой поддержки деятельности системы органов государственной власти, касающейся информационного развития государства, а также ведение тематического регистра нормативных правовых актов в информационной сфере.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что право как регулятор общественных отношений находится под воздействием информационной сферы, осложненной распространением разноуровневых информационных рисков. Право нуждается в своем совершенствовании для упорядочения системы информационных отношений. Ключевым инструментариями модернизации права должна являться юридическая техника в сочетании с достижениями других направлений науки, а также создание государственных систем контроля информационной сферы, направленные на обеспечение превентивной функции права.

превентивный право информационный риск

Библиографический список

1. Указ Президента РФ от 09 мая 2017 г. №203 «О стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2017. №20. Ст. 2901.

2. Указ Президента РФ от 05 декабря 2016 г. №646 «Доктрина информационной безопасности Российской Федерации»

3. Автоматизированная информационная система учета некоммерческих и религиозных организаций

4. Автоматизированная информационная система «Мониторинг Госсайтов»

5. Бачило И.Л. Цифровизация управления и экономики - задача общегосударственная // Государство и право. 2018. №2. С. 59-69.

6. Баранов В.М. Национально-государственный интерес как объект деструктивного воздействия права в условиях глобализации // Правовое поле современной экономики. 2015. №9. С. 31-39.

7. Баранов В.М., Баранова М.В., Яночкин С.И. Информационное право и информационное общество: философские проблемы взаимодействия // Философия права. 2001. №1 (3). С. 14-19.

8. Баранов В.М., Трофимов В.В. Проблемы конвергенции естественных, гуманитарных наук и практик в технике правотворчества современной России (постановка проблемы) // Государственно-правовые исследования. 2020. №3. С. 88-95.

9. Бровкина А.А. Превентивная функция права // Юридическая мысль. 2011. №3. С. 14-18.

10. Воробьев С.М., Комаров С.А. Влияние информационно-правовой политики на правосознание личности в условиях действия информационной зависимости: теоретико-правовые аспекты: статья // Юридическая мысль. 2020. №2. С. 9-18.

11. Воробьев С.М., Комаров С.А. Нивелирование трансгуманистических идей правом: теоретико-правовой анализ: статья // Теория государства и права. 2020. №2. С. 52-78.

12. Воробьев С.М., Комаров С.А. Правовой статус киберфизических систем: теоретико-правовое осмысление: статья // Теория государства и права. 2020. №1. С. 22-35.

13. Воробьев С.М., Комаров С.А. Риски в информационной цивилизации: теоретико-правовое осмысление: статья // Теория государства и права. 2019. №3. С. 20-36.

14. Воробьев С.М., Комаров С.А. Информатизация и государственно-организованное общество в формационном измерении: статья // Теория государства и права. 2019. №4. С. 25-37.

15. Воробьев С.М., Комаров С.А. Переходное электронное государство в условиях функционирования информационной (кибернетической) цивилизации: теоретико-правовой анализ: статья // Вестник Московского государственного открытого университета. 2019. №1. С. 17-27.

16. ВЭФ: самые серьезные глобальные риски 2018 года связаны с климатом и экологией. [Электронный ресурс].

17. Данченко А.А. Превентивная функция российского права: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2002. 23 c.

18. Ключевые риски: глобальный и российский взгляд. [Электронный ресурс].

19. Концепция Информационного кодекса Российской Федерации // Под ред. И.Л. Бачило. М.: Канон-плюс, 2014. 190 с.

20. Международный рейтинг «Топ 10 рисков для Евразии 2020». Астана, 2020. С. 6, 47-48.

21. Радько Т.Н., Толстик В.А. Функции права: монография. Нижний Новгород, 1995. 106 с.

22. Тихомиров Ю.А. Право: прогнозы и риски: монография. М., 2015. 240 с.

23. Тихонов Я.И. Институт превенции в системе российского права: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Казань, 2019. 26 с.

24. Федеральная государственная информационная система «Национальный фонд алгоритмов и программ для электронных вычислительных машин»

25. Федеральная государственная информационная система «Единый регистр нормативных правовых актов, касающихся противодействия терроризму»

26. Хабриева Т.Я. Право перед вызовами цифровой реальности // Журнал российского права. 2018. №9. С. 5-16.

27. The Global Risk Report 2020. Geneva, 2020. 102 р.

Аnnotation

Preventive function of law in the system of information risks

S.M. Vorobyov, Doctor of Law, Associate Professor, Professor of the Department of Theory of State and Law, International and European Law, Academy of the Federal Penitentiary Service of Russia,

S.A. Komarov, Doctor of law, Professor, Scientific Director of the Law Institute (St. Petersburg), Professor of the Department of Theory of State and Law, Institute of Law, Bashkir State University

The article provides a theoretical and legal analysis of the preventive function of law, taking into account the existing growth of various information risks. The authors believe that the law needs to be significantly adjusted in view of the existing imbalance in the legal regulation of information relations and prevention of the spread of information risks. The authors believe that ensuring the preventive function of law should be associated with the improvement of legal technology and the active introduction of new state information systems for monitoring information risks.

At the same time, this article reflects the authors ' subjective position on this issue.

Keywords: law, legal technology, information relations, information system, information policy, information risks, preventive function of the law.

The new information component of the development of public relations involves reformatting and adapting various spheres of state and public life to information reality. These circumstances are associated with a clash of interrelated realities - social, informational and legal reality. The information component currently takes precedence over the rest of the types of reality we have designated. Information began to be considered as a new source of regulation of the entire system of social relations, which makes the state, society and law dependent on information.

According to I.L. Bachilo, these processes of internal development of the state, taking into account the growth of external challenges, are due to processes of a geopolitical scale, problems of aggravation of the situation with information security. Power, politics, management, justice on the scale of the state and their unions on a planetary scale is in double dependence on the general processes of globalization and, to a large extent, on the state of the information sphere and information security [5, p. 62-63].

The development of information technologies contributed to a qualitative change in the exclusive role of law in the regulation of public relations. The rapid pace of the increase in the information technology process has an ambiguous effect on the entire mechanism of action of law in general, thereby putting it in its essence in a "helpless" state in which law is no longer able to systematically regulate and exercise legal influence over the information sphere of public relations.

In the opinion of T.Ya. Khabrieva, the complexity of the legal impact on individual social relations is associated not only with their specificity or limited rights of law, but with the lack of digital technologies at the disposal of the state that provide the usual relationship between normative and individual legal regulation [26, p. eleven]. In these conditions, the law does not have the exclusive ability to timely modernize and adapt to the action of the information environment. It loses its ability to regulate public relations, in which national-state and other interests can be violated, a legal "vacuum" is formed associated with the uncertainty of legal regulation, which directly testifies to the imbalance and destructiveness of law.

Destructiveness is also present in the fact that modern Russian law "is not capable" of creating in full the systemic prerequisites for the formation of national-state interests. Meanwhile, law is one of the main tools, which is designed not only to protect national-state interests, not to complicate their functioning, but also to open prospects for the search and optimal consolidation, taking into account the development trends of the globalizing world [6, p. 35, 37]. Protection of national and state interests is a very important area for the entire system of Russian legislation in the context of information globalization. In the era of development of information technologies, a real threat of destabilization of state security can be created. Information technology is viewed as a new type of information weapon used in modern information and hybrid wars. The polysystemic approach of the Russian legislator, used by him in the main doctrinal documents, has consolidated the main directions of protecting the security of the state.

So, in section III "Main information threats and the state of information security" of the Information Security Doctrine of the Russian Federation, the existing information threats that undermine the information security of the Russian Federation are legislatively enshrined, in particular:

- building up information and technical influence on the information structure for military purposes from foreign countries;

- informational and psychological impact from the special services of individual countries to destabilize the internal political and social situation in the country;

- informational impact of terrorist and extremist organizations aimed at individual, group and public consciousness;

- computer crime in the sphere of credit and financial sphere, connected with violation of constitutional rights and freedoms of man and citizen [2].

According to Yu.A. Tikhomirov, over the past decades, the topic of consequences and risks caused by technical development has become one of the main topics in the system of public communication. This fact can be considered as an indicator of the relationship of modern industrial society to the products of scientific and technological progress and the associated dangers, and on the basis of this to criticize the scientific and technological civilization [22, p. 90].

The tendencies of various negative manifestations that threaten national and state interests are systematically reflected in Russian legislation. At the same time, the pace of information technology is very high, there will always be a possibility of the emergence of new "modernized" information threats, to which the law must resist and adapt in a timely manner. The problem we are considering is very extraordinary and difficult for the science of the theory of state and law due to its poorly studied and poorly studied, which we have already paid attention to in our studies [10, 11, 12, 13, 14, 15].

The study of this issue by theorists of law makes it possible to reveal the features of its action in the conditions of the modern information society, to develop new constructive proposals for improving the legal technique and practice of its application. The latter direction is very important, because it contributes to the emergence, disclosure of new characteristics of law, the development of modern methods of legal regulation and knowledge of social relations, taking into account the information component.

The point is that the law should be maximally capable of effectively preventively influencing all kinds of realities of modern development. The legal impact of the law on the information sphere of public relations is ensured through the implementation of the preventive function of law.

Legal impact is a category that characterizes the ways, forms, ways of influencing the law on public relations. This is the implementation of legal principles, regulations, prohibitions, prescriptions and norms in public life, the activities of the state, its bodies, public associations and citizens. The direction of influence is the result of knowledge of the needs of social development, it is built in accordance with the legislative policy, which concentrates these needs and transforms them into law. Functions of law are due to the social purpose of the direction of legal impact on social relations [21, p. 27-28].

A.A. Danchenko defines the preventive function as a relatively isolated progressive direction of homogeneous (homogeneous) impact on the social system, consciousness, will and behavior of people, which is aimed at preventing violation of existing legal relations, rights and legitimate interests of a citizen (their collectives and organizations), society and the state as a whole [17, p. 11].

A.A. Brovkina, as an object of the preventive function of law in its most general form, considers what it is aimed at, what is exposed in the process of preventing violation of existing legal relations, rights, freedoms, legitimate interests of citizens (their collectives and organizations), society and the state ... It should be noted that the special protection of the preventive function of law primarily includes the life and health of citizens, political, economic and socio-cultural human rights, ecology, property, public order and safety [9, p. 17].

According to Ya.I. Tikhonov, in the functional aspect, prevention is considered as a direction of legal impact on social relations, within the framework of which the prevention of illegal behavior is provided, as well as the forecasting of probabilistic risks of promising challenges and threats, with the development of model standards of optimal behavior in problem situations [23, p. 11-12].

In our opinion, the preventive function of law should be considered in two interrelated meanings, as general and special in view of the diversity of the existing preventive direction of law.

In a general sense, the preventive function of law is considered by us as a universal direction of influence on the entire system of public relations, capable of promptly reacting through the action of proactive measures of legal response, in terms of preventing the spread of offenses and manifestations of negative risks that infringe on the protected interests and objects of state legal protection.

In a special sense, the importance of the preventive function of law is manifested in its ability to build a system of legal response measures and adapt to a particular area of social relations. In this regard, the preventive function of law in information relations will be aimed at developing legal measures for prompt response in terms of preventing the spread of information violations and various manifestations of information risks that infringe on the protected interests and objects of state legal protection.

Modern technologies (digitalization, artificial intelligence, biogenomic developments, etc.), which have filled social life, continue to actively develop and radically transform many traditional spheres of public life (culture, economy, medicine, sports, etc.). Naturally, for the law and the process of its formation, this is a kind of "challenge" (perhaps even a "threat"), which must be answered by creating the same "technological" regulatory and legal prescriptions, developing new models of legal regulation of modern social relations. Such a convergent approach can be considered an objective given of the modern law-making process, its technical and legal support [8, p. 92].

At the same time, society has not yet fully adapted and has positively perceived the entire specific way of information life. The state of information freedom, permissiveness contributes to arbitrariness and uncontrollability in the information environment. An important obstacle to negative information development should be an information and legal culture that develops through law. The introduction of the population to the information and legal culture should take place through a legal component capable of developing this socially significant variety of culture and “mobilizing” all subjects interested in this process. Formation of the foundations of information and legal culture is possible through obtaining certain knowledge about all the available opportunities for the information and technological development of society, improving the practical skills of obtaining, processing and using information in social reality.

Obviously, one of the factors that can to a certain extent weaken the negative impact on the human psyche of such changes in the way of life is the level of information readiness of the individual for the coming changes, his awareness of the directions of development of his state and the world community as a whole. Legal awareness of information and the development of appropriate legal relations are important in building an information society. In the field of information activities and information relations, an important task of law is the development of appropriate terminology. The accuracy and unambiguity of terms and concepts makes it possible to clearly form the content of the institutions of information law and provide a culture of regulation of public relations in this area [7, p. 14, 18].

It is no coincidence that Section III of the “Strategy for the Development of the Information Society in the Russian Federation for 2017-2030” stipulates in Clause 20, which enshrines the priority goal of the Strategy - creating conditions for the formation of a knowledge society in the Russian Federation. In subparagraph "l" of clause 4 of the Strategy, the definition of the concept of "knowledge society" is fixed - it is a society in which the acquisition, preservation, production and dissemination of reliable information, taking into account the strategic national priorities of the Russian Federation [1].

The information-technological way of development of all mankind predetermined the emergence of new methods of information management. Thus, the development of information resources has reached a qualitatively different content of international, state and public relations in the context of the spread of information dependence. The result of information re-transformation was the development and implementation of new types of policies at various levels - international information policy, state information policy, regional information policy.

The emergence of information policy varieties depending on the spheres of information influence - military information policy, educational information policy, economic information policy, information policy in the field of culture, information policy in the health sector, information policy in the field of public administration, information policy in the field of prevention offenses, information policy in the field of mass media, information policy, etc.

Multilevel varieties of information policies have influenced the creation of new institutions that are adaptive to the information sphere (e-government, e-government, e-economy, e-justice, e-elections, e-education, e-sports, and others) operating within the framework of public relations. Each of the institutions we have designated has its own goal and objectives, objects of influence, subjects of implementation, legal framework for regulation, conditions of functioning and long-term prospects for its development. However, the operation of these institutions is ambiguous due to the lack of state experience in their regulatory support.

It should also be noted that various state information systems are actively developing and functioning in Russia, for example: the Federal State Information System "National Fund of Algorithms and Programs for Electronic Computers" [24], the Federal State Information System "Unified Register of Regulatory Legal Acts Relating to Counteraction terrorism" [25], Automated information system for registering non-profit and religious organizations [3], Automated information system" Monitoring of Gossites" [4], etc.

An obstacle to the development of information institutions is the unpreparedness of the state mechanism for their optimal and high-quality implementation in all spheres of life, the presence of barriers associated with synchronization with social reality, a low level of information legal awareness of the population, as well as a high degree of probability of the development and spread of various information risks, including number and international character. It should be noted that Russian legislation does not provide for a legal definition of information risk and thus does not disclose the content of a phenomenon that is very widespread in modern conditions. We believe that this legislative gap must be eliminated in order to determine the normative nature of this phenomenon, identify the features, and implement a competent qualification of risk and its consequences.

Meanwhile, information risks can be global in nature. The Davos Economic Forum (World Economic Forum Global Risks Perception Survey) conducted a large-scale study in the field of global risks. According to the consolidated opinion of leading politicians, scientists and entrepreneurs, a map of global risks was formed in 2016, where the risk of cyber addiction, as well as cyber-attacks and failures of information systems, was noted as one of the common risks. Within the framework of the study, a detailing of all the identified risks was carried out, namely, a clarification of each of them was given. The respondents were asked to select three trends that are most important for shaping world development in the next 10 years. The risk of cyber addiction had four, not three trends: the spread of interstate conflicts, cyber-attacks, unemployment or underemployment, an unknown (unpredictable) trend.

According to the results of a survey conducted by the All-Russian Union of Insurers, the Russian Union of Industrialists and Entrepreneurs and the Expert RA credit rating agency of the most significant Russian country risks on a three-point scale, where 1 is a low degree of risk, and 3 is a high degree, the following indicators are observed related to information technologies: manipulation of consciousness and public opinion through social networks - 2.3; sanctions wars - 2; robotization of the world economy as a factor in reducing the number of jobs - 1.7; technological and IT ecosystems outside the legal framework of the Russian Federation - 1.7 [18].

Experts of the World Economic Forum (WEF) in the annual report of the WEF "Global Risks - 2018", stated the increasing risks associated with information technology. Cyberattacks are in third place in the list of probable threats in 2018, and fraud and theft in the digital space are in fourth place. According to the report, over the past five years, the number of cyber hacks has almost doubled: from 68 per company in 2012 to 130 in 2017. Most attacks on critical and strategic systems have not been successful - however, the combination of individual successful attacks and a growing number of attempts suggests that risks are increasing [16].

At the meeting of the 50th anniversary of the World Economic Forum in 2020, information technology risks threatening the world were noted - cyber-attacks, fraud, identity theft, artificial intelligence. Digital addiction is changing the nature of international and national security, raising three pressing questions: how to protect critical infrastructure, uphold social values, and prevent the escalation of interstate conflicts. Digital technologies are increasingly being used in asymmetric warfare, allowing small countries and non-state actors to attack larger states. Viruses designed as cyber weapons have been reused by adversaries after they have been released into cyberspace. Cyberspace has become an expansion of the military sphere, causing a new technological arms race [27, p. 65].

Similar continental information technology risks were identified by Astana club experts for Eurasia in 2020, which the mega-continent may face. The 2020 Risk Survey covered 1,100 professional respondents, including representatives from commercial and government agencies, international organizations and development banks, research centers and non-governmental organizations. In the top 10 potentially dangerous risks, the 5th place is occupied by the risk - an aggravation of the struggle for technological dominance. The desire of states to ensure their cybersecurity will lead to a "cyber arms race", which will inevitably be tested. The complex and intangible nature of new technologies will continue to challenge the international order. Laws and international agreements will not be able to fully solve the problems arising from the exponential development of innovations and regulate their impact on society [20, p. 47-48].

The need to establish provisions on risks in the field of information relations is noted in the concept of the Information Code of the Russian Federation, prepared by the information law sector of the Institute of Geology and Problems of the Russian Academy of Sciences in 2014. In particular, in one of the options for the internal structure of the Information Code, the section “General provisions on security (distribution of responsibilities for ensuring safety and risks, presumptions) [19, p. 163].

In our opinion, the definition of information risk requires significant elaboration by the legislator for the normative consolidation of its essential features characterizing this negative phenomenon. We believe that in addition to the definition of information risk, the legislator should designate the types of manifestations of information risk; possible negative consequences from the action of risk, levels of risk; objects of influence; subjects of spreading risks, subjects of preventing risks; measures to prevent and prevent the spread of risks; responsibility for the spread of risks; circumstances excluding liability for the spread of risks. The legislative establishment of these features of risk will be reflected, including the manifestation of the preventive function of law.

We must not forget that information risk spreads its effect through the information (virtual) environment and activates its negative consequences in the objective reality (material) world. On the contrary, the law possesses a formally definite sign, testifying to its material basis, to the exact consolidation of formulations in the text of the provisions of legislative acts. However, there is an information and legal environment that ensures a widespread, uniform distribution of law through the system of functioning of open information databases, for example, the Official Internet Portal of Legal Information. It follows from this that modern law requires an improved information environment (recharge) that monitors the manifestation and spread of information risks. The quantitative indicator of the spread of negative consequences of information risks should be an indicator for timely adjustments to legislation to minimize and exclude new information risks.