Совершенствование российского законодательства о цифровых правах человека: публично-правовой аспект

V. Е. Мushakov,

In modern conditions digital technologies are implemented into social relations regulated by norms of the constitutional law. This leads to digitalization of means of realization of the existing constitutional rights and freedoms of man and to the emergence of new digital rights. As a whole, they change the conceptual views on the legal status of an individual. The author explores the content of the concept of digital rights in its public law and private law senses, defines their types and legal nature. Based on the study of the Russian legislation devoted to digital rights of man in their public legal sense, the author proposes some changes aimed at its improvement.

Keywords: digitalization of society; digital rights of man; the Constitution of the Russian Federation; legal status of an individual; the right to be forgotten; the right to the protection of personal data; the right to digital death; the right to access to the Internet.

Под цифровизацией автор настоящего исследования понимает процесс внедрения цифровых технологий в жизнь общества. Под воздействием цифровизации меняются некогда традиционные методы и средства работы с информацией, включающей ее сбор, обработку, хранение, копирование, передачу, распространение и даже куплю-продажу. Например, каждый, кто использует современные гаджеты (смартфон, персональный компьютер, смарт-часы и др.), сеть Интернет, цифровые валюты, ощущают цифровые изменения общества.

Данный процесс является техническим, однако он затрагивает ту часть общественных отношений, которая регулируется правовыми нормами. Так, в связи с цифровизацией общественных отношений изменяются способы реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина. Этот процесс следует именовать цифровизацией конституционных прав и свобод личности. Если ранее при посещении магазина покупатель оплачивал товары только путем наличных расчетов, то теперь, зачастую, применяются безналичные способы оплаты (с помощью банковских карт, бесконтактной оплаты смартфонами и онлайн-переводов денежных средств). В представленном примере видно, что цифровые технологии встроились в уже существующие общественные отношения, в ходе которых реализуется гарантированное ч. 2 ст. 35 Конституции РФ право каждого владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом. Подобных примеров цифровизации отдельных конституционных прав и свобод человека и гражданина множество: трансформация права на информацию (ч. 4 ст. 29 Конституции РФ) в сети Интернет, дистанционное электронное голосование как способ реализации активного избирательного права (ч. 2 ст. 32 Конституции РФ), дистанционные образовательные технологии как новые методы реализации права каждого на образование (ч. 1 ст. 43 Конституции РФ) и др. Таким образом, цифровизация общественных отношений обретает свое юридическое измерение и подлежит соответствующей оценке со стороны законодателя.

Другим, не менее значимым для правового статуса личности, событием, подтверждающим факт цифровизации общественных отношений, являющихся объектом конституционно-правового регулирования, выступает появление так называемых цифровых прав человека. Председатель Конституционного Суда РФ В. Д. Зорькин отметил, что «цифровизация социальной жизни привела к появлению так называемых цифровых прав... Цифровые права человека -- это, по сути, конкретизация (посредством закона и правоприменительных, в том числе судебных, актов) универсальных прав человека, гарантированных международным правом и конституциями государств, применительно к потребностям человека и гражданина в обществе, основанном на информации» [1].

Термин «цифровые права» активно используется как цивилистами, так и учеными- конституционалистами. В российском законодательстве первенство в закреплении термина «цифровые права» принадлежит гражданскому законодательству. С 18 марта 2019 г. в ГК РФ введена ст. 141¹ «Цифровые права», где сказано, что под цифровыми правами признаются названные в таком качестве в законе обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам. По данному поводу высказался А. В. Нестеров: «Такое название связано с тем, что проектировщики закона пошли навстречу модному тренду цифровизации и, наверное, предусмотрительно переложили обязанности по определению информационной сущности „цифры“ на лиц, готовящих проекты законов по информационному праву.» [2, с. 12].

Таким образом, в российском законодательстве закреплено понятие цифровых прав в его частноправовом значении, а в науке конституционного права данное понятие имеет иное, публично-правовое значение. В науке конституционного права под цифровыми правами, как правило, понимают законодательно предусмотренные возможности конституционно-правового характера, не связанные с обязательственными правоотношениями, регулируемыми нормами гражданского права. У цивилистов же цифровые права -- это имущественные права и объекты гражданских прав. «Конечно, «цифровые права (digital rights) во всем мире понимаются в контексте прав человека и публичного права. Умудрившись внедрить это понятие в Гражданский кодекс, Россия вновь утвердилась в роли диссонатора континентальной правовой системы» [3, с. 141].

Несмотря на вышеуказанные понятийные противоречия, автор настоящей работы все же использует общеупотребительное в конституционной теории понятие «цифровые права», имеющее публично-правовое значение. Понятийный спор не стал препятствием для закрепления в российском законодательстве права на забвение и права на защиту персональных данных, которые в публично-правовом смысле являются цифровыми правами, но де-юре не названы таковыми.

Цифровые права человека -- это субъективные притязания личности, возникшие в виртуальной среде и адресованные другим участникам цифровой коммуникации, а также в целом обществу и государству. Они выражены «в возможности субъекта иметь доступ к информации, электронным устройствам и коммуникационным сетям и совершать различные действия с ними» [4, с. 1028].

Цифровые права человека и конституционные права и свободы человека, подвергшиеся цифровизации, имеют различное содержание. Первые, в отличие от вторых, не встраиваются в уже существующие общественные отношения, а образуют новые, ранее неизвестные человечеству общественные отношения, складывающиеся внутри виртуального мира. Например, согласно ч. 1 ст. 10.3 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (далее -- Федеральный закон № 149) О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 Части третьей Гражданского кодекса Российской Федера-ции : федеральный закон от 18 марта 2019 г. № 34-ФЗ. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». Об информации, информационных технологиях и о защите информации : федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». оператор поисковой системы, распространяющий в сети Интернет рекламу, направленную на привлечение внимания потребителей, находящихся на территории РФ, по требованию гражданина (физического лица) обязан прекратить выдачу сведений об указателе страницы сайта в сети

Интернет, позволяющих получить доступ к информации о заявителе, распространяемой с нарушением законодательства РФ, являющейся недостоверной, а также неактуальной, утратившей значение для заявителя в силу последующих событий или действий, за исключением информации о событиях, содержащих признаки уголовно наказуемых деяний, сроки привлечения к уголовной ответственности по которым не истекли, и информации о совершении гражданином преступления, по которому не снята или не погашена судимость.

Данной нормой закреплено так называемое «право на забвение». Его реализация возможна только в виртуальной среде, так как поисковые запросы в интернет-браузере являются внутренними сетевыми механизмами. Право на забвение не существует в нецифровой среде. Следовательно, данное цифровое право не встраивается в существующие (невиртуальные общественные отношения), а создает новые в виде взаимодействия интернет-пользователя, оператора поисковой системы и (в ряде случаев) суда.

В нормах международного права, в зарубежном и российском законодательстве мы не встретим закрепленного каталога цифровых прав человека. конституционный цифровой право юридический

Попытки составить полный их перечень предпринимаются российскими учеными-конституционалистами. В. В. Невинский к числу таких прав относит «право на доступ к электронной сети, право свободного общения и выражения мнения в сети, право на частную неприкосновенность и обеспечение защиты сетевого общения» [5, с. 26]. По мнению Н. В. Варламовой, наиболее часто среди цифровых прав называют «право на доступ к Интернету, право на защиту персональных данных и право на забвение (право на удаление)» [6, с. 13]. Э. В. Талапина выделяет право на доступ к Интернету, право на защиту персональных данных, а также «отпочковавшиеся» от него совершенно новые -- право на «забвение» и право на «цифровую смерть» [7, с. 41]. Как видим, авторы выделяют разные виды цифровых прав, что говорит об отсутствии единого доктринального подхода по рассматриваемого вопросу.

По мнению автора, к числу цифровых прав (в публично-правовом смысле) относятся ранее нами упомянутое право на «забвение», право на защиту персональных, право на доступ к сети Интернет и право на «цифровую смерть».

Из них к настоящему моменту в российском законодательстве закреплено только два цифровых права: право на забвение и право на защиту персональных данных.

Первое закреплено в ранее нами упомянутой ст. 10 О персональных данных : федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ. Доступ из справ.-правовой системы «Кон- сультантПлюс». Федерального закона № 149. Относительно второго отметим, что в России действует Федеральный закон «О персональных данных» ³. Конституционный Суд РФ расширяет его применение на цифровое пространство, что связано с обеспечением права на неприкосновенность частной жизни в современных технологических реалиях По делу о проверке конституционности пункта 5 статьи 2 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» в связи с жалобой гражданина А. И. Сушкова : постановление Конституционного Суда РФ от 26 октября 2017 г. № 25-П. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс» ; По делу о проверке конституцион-ности пункта 8 части 1 статьи 6 Федерального закона «О персональных данных» в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью «МедРейтинг» : постановление Конституционного Суда РФ от 25 мая 2021 г. № 22-П. Доступ из справ.- правовой системы «КонсультантПлюс».. В информационном пространстве накапливается постоянно увеличивающийся массив персональных данных. Нередкие случаи их использования злоумышленниками привели к актуализации проблемы защиты персональных данных граждан в сети Интернет.

Вместе с тем остаются без внимания российского законодательства такие важнейшие цифровые права человека, как право на цифровую смерть и право на доступ к сети Интернет.

В обозримой перспективе общество столкнется с переизбытком не удаленных из социальных сетей аккаунтов лиц, умерших биологической смертью. Американскими учеными В. Штраусом и Н. Хоувом разработана теория, согласно которой лица, рожденные после 2000 г., относятся к так называемому поколению Z [8, с. 23]. Это поколение с ранних лет подключено к сети Интернет и много времени отводит на ведение личных виртуальных профилей. Следовательно, «поколение, для которого цифровое существование и передача собственных аккаунтов будет иметь принципиальное значение, только начало переступать рубеж совершеннолетия и в массовом порядке не интересуется правовой судьбой собственного цифрового пространства после наступления их смерти» [9, с. 363]. Принимая во внимание данное соображение, право на «цифровую смерть» выступает юридической возможностью будущего. Его суть состоит в подаче заявления администратору социальной сети или сервиса с приложением требуемых документов, удостоверяющих смерть владельца аккаунта. Процедура заканчивается удалением виртуального профиля умершего лица и, при необходимости, передачей близким родственникам хранившихся на нем сведений.

Существующее законодательство не регулирует цифровые данные, оставшиеся после смерти.

Однако официального уточнения потребуют следующие вопросы: что делать с переизбытком виртуальных аккаунтов умерших лиц; что оставляет человек в виртуальном пространстве после смерти; является ли это объектом права и как им распорядиться; оцифрованная личность должна получить виртуальную возможность существования либо ее следует нейтрализовать после физической смерти ее обладателя. В обозримом будущем эти и многие другие проблемы еще предстоит разрешить законодательными мерами. На наш взгляд, данные вопросы в большей степени относятся к объекту гражданско- правового, а не информационно-правового или конституционно-правового регулирования, так как аккаунты из социальных сетей составляют результаты интеллектуальной деятельности (по смыслу Части 4 ГК РФ). Так, в постановлении Суда по интеллектуальным правам аккаунт из социальной сети «Вконтакте» рассматривается как составное произведение (программа ЭВМ и самостоятельные материалы) Постановление Суда по интеллектуальным правам от 7 марта 2014 г. № С01-114/2014 по делу № А56-58781/2012. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс» (документ опубликован не был).. Однако на законодательном уровне данный вопрос все еще не урегулирован. На практике вопросы распоряжения аккаунтами социальных сетей после смерти их верифицированных владельцев разрешаются на основе пользовательских соглашений самой социальной сети (уровень саморегулирования сети Интернет) и судом в порядке гражданского судопроизводства (в редких случаях).

Базовый характер для конституционных прав и свобод человека, подвергшихся цифровизации, а также всех рассмотренных выше цифровых прав, имеет право на доступ к сети Интернет. Как отмечает Н. В. Варламова, «Право на доступ к интернету является базовым, поскольку все иные цифровые права производны от использования интернета» [6, с. 23]. Сеть Интернет в настоящий момент выступает необходимым условием для получения подавляющего объема информации. Сегодня претворение в жизнь положений ч. 4 ст. 29 Конституции РФ о праве каждого на свободный поиск, получение, передачу, производство и распространение информации любым законным способом возможно только при использовании интернета.

Право на доступ к данной сети выражает притязания личности на беспрепятственный доступ к информационной сети как к инструменту, служащему для реализации ряда конституционных прав. Не случайно в таком контексте данное право де-юре признается на международном уровне Доклад Специального докладчика ООН по вопросу о поощрении и защите права на свободу мнений и их свободное вы-ражение Франка Ла Рю. URL: https://undocs.org/pdf?symbol=ru/A/HRC/17/27 (дата обращения: 04.03.2022) ; Об универсальных услугах и правах пользователей в отношении сетей электронных коммуникаций и услуг : директива Европейского Парламен-та и Совета Европейского Союза от 7 марта 2002 г. № 2002/22/ЕС. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант» ; Дело «Ахмет Йилдырым (Ahmet Yildirim) против Турции» (жалоба № 3111/10) : постановление Европейского Суда по правам человека от 18 декабря 2012 г. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»., а также в ряде отдельных государств (Греция, Коста-Рика, Франция, Эстония и др.) [10, с. 114]. Например, в ч. 6 ст. 35 Конституции Португалии закрепляется: «Каждому гарантируется свободный доступ к информационным сетям общественного пользования» Конституция Португальской Республики от 25 апреля 1974 г. URL: https://legalns.com/download/books/cons/portugal. pdf (дата обращения: 10.05.2022)..

В Российской Федерации доступ к сети Интернет рассматривается в рамках законодательства о связи О связи : федеральный закон от 7 июля 2003 г. № 126-ФЗ. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». и гражданско-правовых отношений (гл. 39 «Возмездное оказание услуг» ГК РФ). Однако сеть Интернет как технология имеет не только гражданско-правовой, но и публично-правовой аспект. Например, в ч. 5 ст. 8 Федерального закона № 149 закреплено: «Государственные органы и органы местного самоуправления обязаны обеспечивать доступ, в том числе с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети „Интернет", к информации о своей деятельности...». В указанной норме закрепляется право на доступ к информации в сети Интернет, которая относится лишь к вопросам деятельности органов публичной власти, а не на доступ к самой цифровой технологии -- сети Интернет.

От возможностей доступа к глобальной сети, беспрепятственно предоставляемого гражданам, зависит фактическая реализация отдельных конституционных прав. Для подтверждения сказанного приведем ряд примеров. В частности, конституционное право граждан РФ обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления, гарантированное ст. 33 Конституции РФ, может быть реализовано посредством сети Интернет, о чем свидетельствуют положения ч. 5¹ ст. 11 Федерального закона «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации : федеральный закон от 2 мая 2006 г. № 59-ФЗ. До-ступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».. При проведении выборов, референдумов по решению соответствующей избирательной комиссии, комиссии референдума может проводиться дистанционное электронное голосование, при котором гражданин РФ реализует свое активное избирательное право посредством сети Интернет, что следует из положений ст. 64¹ Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». Таким образом, оба примера свидетельствуют, что право на доступ к сети Интернет реализуется в рамках публично-правовых отношений, регулируемых источниками конституционного права. Без доступа к глобальной сети граждане ущемляются в реализации указанных конституционных прав.

В конституционной практике встречаются материалы, развивающие основные положения права на доступ к сети Интернет. Например, указание Конституционного Суда РФ на то, что гарантируемое ч. 4 ст. 29 Конституции РФ право на информацию в полной мере относится к любой информации, в том числе размещаемой в сети Интернет По делу о проверке конституционности пункта 5 статьи 2 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» в связи с жалобой гражданина А. И. Сушкова : постановление Конституционного Суда РФ от 26 октября 2017 г. № 25-П. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». Measuring digital development: Facts and figures 2021. URL: https://www.itu.int/itu-d/reports/statistics/facts-figures-2021/ (дата обращения: 12.05.2022)., позволяет автору сделать вывод о реализации положений указанной нормы через сеть интернет.

Кроме того, обладание правом на доступ к сети Интернет является правовым условием преодоления проблемы так называемого «цифрового разрыва». Последний выступает разновидностью социального неравенства (наряду с его традиционными формами: экономической, расовой, гендерной и др.) и состоит в ограничении возможностей отдельных индивидов, социальных групп вследствие отсутствия у них доступа к современным средствам коммуникации. «Лица, лишенные доступа к сети „Интернет", информационно ограничены и ущемлены в современных финансово-кредитных, образовательных, культурных, демократических и некоторых других возможностях» [11, с. 69]. Проблема цифрового разрыва признана крупнейшими международными организациями. Так, в рамках второй Всемирной встречи на высшем уровне Всемирного саммита по информационному обществу, проведенному еще в 2005 г. в Тунисе под эгидой ООН, была принята программа для информационного общества, где сказано, что «масштаб проблемы, связанной с преодолением „цифрового раз- рыва“ требует адекватных и устойчивых инвестиций в инфраструктуру ИКТ и услуги на базе ИКТ, а также создания потенциала и передачи технологии в течение многих предстоящих лет». Согласно отчету Международного союза электросвязи ООН «Измерение цифрового развития: факты и цифры 2021» 37% населения земного шара (2,9 миллиарда человек) до сих пор никогда не пользовались Интернетом ¹¹.

Конституционной основой преодоления проблемы цифрового разрыва выступает положение ч.2 ст. 19 Конституции РФ: «Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности». В современных условиях государство должно гарантировать для всех лиц равные возможности беспрепятственного доступа к сети Интернет независимо от пола, расы, национальности, убеждений и иных вышеперечисленных обстоятельств.

Полагаем, что законодательное закрепление данного права будет способствовать решению проблемы цифрового разрыва. Вместе с тем от государства требуется принятие ряда мер социально-экономического характера, направленных на улучшение уровня жизни населения (для финансовой доступности услуг связи), обеспечение сетевой инфраструктуры на отдаленных, труднодоступных территориях РФ и любых других территориях, где имеются проблемы с интернет-соединением. Также разрешению подлежит проблема низкой цифровой грамотности, особенно среди российских граждан пожилого возраста.

Юридически предусмотренное право на доступ к глобальной сети позволит человеку чувствовать себя защищенным в цифровых коммуникациях и иметь необходимую правовую основу для представления своих законных интересов в суде. Особая актуальность юридизации исследуемого права обусловлена тем, что доступ к сети Интернет важен для лиц, работающих в виртуальной среде (владельцы веб-сайтов, IT-специалисты, специалисты в сфере интернет-рекламы и др.), а также лиц, извлекающих из нее коммерческую выгоду (владельцы прибыльных аккаунтов социальных сетей, блогеры и иные медийные лица).

На основании представленной выше аргументации предлагается ч. 1 ст. 8 Федерального закона № 149 дополнить пунктом 1¹ следующего содержания: «Каждый имеет право на беспрепятственный доступ к информационно-телекоммуникационным сетям, в том числе сети Интернет, независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Ограничение права на доступ к информационно-телекоммуникационным сетям, в том числе сети Интернет, возможно при соблюдении требований, установленных законодательством Российской Федерации». Данные изменения направлены на совершенствование правового статуса человека в той части, где реализация его прав и свобод в публично-правовых отношениях, охраняемых Конституцией РФ, зависит от возможностей доступа к сети Интернет. Цифровые права человека по своей сущности образуют новые общественные отношения, складывающиеся в виртуальном пространстве. На этом основании цифровые права человека отграничиваются от конституционных прав и свобод человека, подвергшихся цифровизации. Виды цифровых прав не определены в международном праве и российском внутригосударственном праве. Ученые-конституционалисты выделяют такие цифровые права, как право на «забвение», право на доступ к сети Интернет, право на защиту персональных данных и право на «цифровую смерть». Предложенные автором изменения в Федеральный закон № 149, направлены на совершенствование правового статуса личности в условиях цифровизации общества.

Список литературы

1. Зорькин В.Д. Право в цифровом мире: размышления на полях Петербургского междунар. Юрид. форума // Российская газета. 2018. 29 мая.

2. Нестеров А. В. О цифровых правах и объектах цифровых прав // Право и цифровая экономика. 2020. № 1.

3. Талапина Э. В., Антопольский А. А., Монахов В. В. Права человека в эпоху интернета: публичноправовой аспект : монография / отв. ред. Э. В. Талапина. М., 2021.

4. Жемеров В. В. Цифровые права человека: теоретические и практические проблемы // Вопросы российской юстиции. 2019. № 4.

5. Невинский В. В. «Цифровые права» человека: сущность, система, значение // Конституционное и муниципальное право. 2019. № 10.

6. Варламова Н. В. Цифровые права - новое поколение прав человека? // Труды Инст. Гос-ва и права Российской академии наук. 2019. Т. 14. № 4.

7. Талапина Э. В. Права человека в Интернете // Журнал российского права. 2019. № 2.

8. Ожиганова Е. М. Теория поколений Н. Хоува и В. Штрауса. Возможности практического применения // Бизнес-образование в экономике знаний. 2015. № 1(1).

9. Трансформация права в цифровую эпоху : монография / под ред. А. А. Васильева. Барнаул, 2020.

10. Хуснутдинов А. И. Право на доступ в Интернет -- новое право человека? // Сравнительное конституционное обозрение. 2017. № 4.

Мушаков В. Е. Конституционные права человека в контексте проблемы преодоления цифрового разрыва // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2022. № 1(93).

Размещено на Allbest.ru