Мораль как основа современного российского законодательства

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Мораль как основа современного российского законодательства

Е.С. Зайцева, В.Д. Терских

Мораль и право -- два самостоятельных, но тесно взаимосвязанных социальных регулятора. Опора законодателя на сложившиеся моральные ценности способствует повышению эффективности правового регулирования. В то же время отсутствие универсального определения добра и зла вызывает определенные сложности в процессе как законотворческой, так и правоприменительной деятельности. Несмотря на возникающие разногласия, связанные с различными представлениями о морали у субъектов законотворчества, в большинстве случаев они находят необходимый баланс, закладывая моральные ценности, понятия и категории в основу современного российского законодательства. В свою очередь абстрактность и, как следствие, субъективное восприятие принципов и понятий, основанных на морали, приводят к неоднозначному и даже противоположному их толкованию и применению, вследствие чего большое значение имеет личность интерпретатора и правоприменителя, уровень его правового и нравственного сознания.

Ключевые слова: мораль; право; российское законодательство; принципы права; добросовестность; злоупотребление.

Morality as the Basis of Modern Russian Legislation

Е.S. Zaitseva, V.D. Terskikh

Morality and law are two independent but closely interrelated social regulators. The reliance of the legislator on the established moral values contributes to the increased effectiveness of legal regulation. At the same time, the lack of a universal definition of good and evil causes certain difficulties both in the lawmaking process and law enforcement activities. Despite the disagreements that arise in connection with different ideas about morality among the subjects of lawmaking, in most cases they find necessary balance and introduce moral values, concepts and categories into the basis of modern Russian legislation. In its turn, the abstractness and, consequently, the subjective perception of principles and concepts based on morality, lead to their ambiguous and even opposite interpretation and application, and, therefore, the personality of the interpreter and law enforcer, his level of legal and moral consciousness is of great importance.

Keywords: morality; law; Russian legislation; principles of law; conscientiousness; abuse.

Система нормативного регулирования общественных отношений многообразна и сложна, включает значительное количество правил, которыми люди руководствуются в процессе своей жизнедеятельности. Особое место среди них занимают право и мораль. Чтобы право было действенным и воспринималось обществом, оно должно отвечать интересам и потребностям людей, а также не противоречить сложившимся моральным ценностям, поскольку «выполнение правовых норм в значительной мере обусловливается тем, в какой мере они соответствуют требованиям морали» [1, с. 3]. Однако сбалансировать мораль и право нелегко, более того, моральные ценности не являются универсальными и находятся под влиянием различных факторов: периода исторического развития, особенностей менталитета, религии и т. п. Разница в представлениях о моральных ценностях характерна не только для индивидов, представляющих различные слои общества, но и для субъектов правотворчества, выступающих в качестве «проводников» этих ценностей в нормативные правовые акты.

Это можно заметить, проанализировав дискуссионные законопроекты, имеющие моральный подтекст. Например, законопроекты, предлагающие различные варианты регулирования «бэби-боксов», которые на протяжении последнего десятилетия три раза вносились в Государственную Думу РФ. В указанных законопроектах нашли отражение два полярных подхода, из которых каждый апеллировал к моральным ценностям. В рамках первого подхода предлагалось законодательное закрепление существования «бэби-боксов» Законопроект о внесении изменений в Федеральный закон «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» № 862162-6. . Главная цель этих законопроектов -- сократить младенческую смертность на территории Российской Федерации, обеспечить детям право на жизнь, которое у них отнимают родители, оставляя своих новорожденных детей в опасных для их жизни и здоровья местах. «Бэби-боксы» рассматриваются как эффективное средство достижения этой цели. Основной моральный аргумент их авторов -- сохранение жизни ребенка, пусть даже путем законодательного допущения и поддержки государством аморального поведения матери, которая подобным образом отказывается от своего ребенка. Второй подход к проблеме «бэби-боксов» нашел отражение в законопроекте 2017 г. Законопроект о внесении изменений в статьи 14.2 и 15 Федерального закона «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» и в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в целях защиты ребенка от анонимного оставления после его рождения № 1090105-6., главной идеей которого был запрет на существование «бэби-боксов» и введение административной ответственности за создание таких мест. Основной целью этого законопроекта являются спасение жизни ребенка и защита его прав, но моральное обоснование выглядит уже по-иному. По мнению авторов законопроекта, государство не должно создавать удобные условия для оставления детей, это аморально.

Следует отметить, что моральные аргументы обеих сторон выглядят вполне убедительно, и утверждать, что должно быть в приоритете, весьма сложно [2, с. 328]. Это обусловлено тем, что нет и не может быть универсального определения зла или добра, любое социальное явление можно объяснить с противоположных позиций, а значит, и применить разные варианты его юридической квалификации, если этому социальному явлению приписывается правовое значение [3, с. 13]. Неслучайно проблема «бэби-боксов» так и не получила своего разрешения, и государство законодательно не поддержало ни одну из обозначенных позиций.

Тем не менее в большинстве случаев законодатель находит необходимый баланс, закладывая моральные ценности, понятия и категории в основу современного российского законодательства. В целом практически каждая правовая норма несет в себе моральную составляющую, формируя правильное поведение (хорошее) и запрещая неправильное (плохое) поведение, тем самым отражая нравственные ценности общества [4, с. 39].

Анализ современного российского законодательства позволяет выделить следующие формы закрепления и отражения моральных ценностей. Прежде всего, нужно отметить, что моральные ценности устанавливаются посредством общесоциальных принципов права, которые могут как закрепляться на уровне нормы-принципа, так и растворяться в содержании различных статей нормативного правового акта. Наиболее показательными в связи с этим будут принципы гуманизма и справедливости. Так, ст. 6 Уголовного кодекса РФ одним из основных принципов уголовного права определяет справедливость: «Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т. е. соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности».

Ярким примером косвенного отражения «растворения» моральных ценностей в тексте нормативного правового акта является ст. 51 Конституции РФ, которая гласит: «Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников». Прямого обращения к морали в этой норме нет, но по смыслу это правило определяется моральными ценностями и закрепленными на их основе принципами гуманизма и справедливости.

Возможны ситуации, когда законодатель напрямую апеллирует к понятиям «мораль» и «нравственность». Так, в ч. 4 ст. 167 Гражданского кодекса РФ нравственность закрепляется как важнейший элемент общественной жизни, противоречие которому недопустимо: «Суд вправе не применять последствия недействительности сделки (пункт 2 настоящей статьи), если их применение будет противоречить основам правопорядка или нравственности». В Уголовном кодексе РФ нравственность является объектом преступлений, преступлениям против общественной нравственности посвящена целая глава (глава 25 «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности»). При этом законодатель не дает общего определения нравственности, возлагая ответственность за толкование на правоприменителя. В статье 40.1 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» в качестве обязательного требования к лицам, назначаемым на должность прокуроров, отражено «обладание моральными качествами» О прокуратуре Российской Федерации : федеральный закон от 17 января 1992 г. № 2202-1. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»..

Среди многообразия иных понятий, так или иначе имеющих моральные основания и нашедших отражение в современном российском законодательстве, существенный интерес представляют два понятия, которые следует рассматривать как парные -- «добросовестность» и «злоупотребление», поскольку в их основе лежат базовые для понимания морали парные категории «добро» и «зло».

Названные понятия закрепляются во многих законах и часто имеют разные смысловые оттенки. Так, «добросовестность» находит закрепление в виде принципа ( п. 3 ст. 1, ст. 6 Гражданского кодекса РФ, ст. 7 Жилищного кодекса РФ), презумпции (п. 5 ч. 2 ст. 10 Гражданского кодекса РФ), характеристики действий субъекта (ст. 29 Гражданского кодекса РФ, ст. 35 Гражданско-процессуального кодекса РФ, ст. 32.13 КоАП РФ) или характеристики самого субъекта (ст. 30 Семейного кодекса РФ). Несмотря на то что конкретизацию понятия «добросовестность» можно найти и в законодательстве (ст. 307 Гражданского кодекса РФ), и в судебной практике (постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25) О применении судами некоторых положений раздела I Части первой Гражданского кодекса Российской Федерации : постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. № 25. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»., моральная категория «добро», предполагая множество смысловых оттенков, определяет его оценочный характер и обусловливает возможность различного толкования в зависимости от конкретной ситуации.

Не менее широкое распространение в современном законодательстве имеет антоним добросовестности -- понятие «злоупотребление», которое используется в еще более широком смысловом диапазоне. Прежде всего, понятие «злоупотребление» законодательно закрепляется в ч. 1 ст. 10 Гражданского кодекса РФ как осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). Самостоятельное значение, выходящее за рамки злоупотребления правом, имеет понятие «злоупотребление должностными полномочиями» (например, ст. 201 Уголовного кодекса РФ), которое рассматривается как преступное деяние. Глобально злоупотребление должностными полномочиями -- это все то же злоупотребление правом, так как лицо злоупотребляет именно правами, которыми оно наделено в связи с осуществлением служебной деятельности. Логика законодателя в данном случае понятна, злоупотребление должностными полномочиями властным субъектом выделяется среди других вариантов злоупотребления правом, поскольку способно причинить большее зло (вред, опасность) охраняемым законом интересам общества или государства.

Таким образом, законодатель использует мораль, моральные ценности как основу в процессе создания и закрепления правовых норм. В то же время использование ресурсов морали может вызывать некоторые трудности. Общесоциальные принципы права абстрактны, понятия и категории, имеющие моральную основу, оценочны, их восприятие субъективно, что приводит к определенным проблемам в процессе их толкования и применения.

Наиболее ярко эта проблема проявляется в деятельности Конституционного Суда РФ. Примером может служить постановление Конституционного Суда РФ от 28 июня 2007 г. № 8-П «По делу о проверке конституционности статьи 14.1 Федерального закона „О погребении и похоронном деле“ и Положения о погребении лиц, смерть которых наступила в результате пресечения совершенного ими террористического акта, в связи с жалобой граждан К. И. Гузиева и Е. Х. Кармовой» Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».. Сущность рассматриваемой Конституционным Судом РФ нормы состоит в том, что тела лиц, смерть которых наступила в результате пресечения совершенного ими террористического акта, не выдают родственникам, также им не сообщают место захоронения. Конституционный Суд РФ признал данную норму конституционной, опираясь на принцип справедливости, и обосновал свое решение необходимостью охраны общественной безопасности, общественного порядка. По особому мнению судьи А. Кононова, такое решение не только противоречит, а фактически отрицает уважение достоинства личности как базисный принцип в сфере личных прав и свобод. Оспариваемые нормы противоречат принципу справедливости. Апеллируя к одним и тем же принципам и лежащим в их основе ценностям, Конституционный Суд РФ и отдельный судья пришли к прямо противоположным выводам.

Еще одним примером, демонстрирующим сложность в применении понятий, имеющих моральное основание (злоупотребление правом), является дело И. Варламова, известного фотоотчетами из путешествий по России, где он демонстрирует проблемы инфраструктуры российских городов. Региональные СМИ, освещая критику блогера, иногда публикуют и его фотографии. Кто-то делает это без разрешения автора и выплаты компенсаций, что И. Варламов считает воровством. С начала 2015 г. он подал к журналистам двадцать один иск. По большей части суды полностью или частично удовлетворили требования, несколько дел закончились мировым соглашением. Однако, по мнению некоторых региональных СМИ, И. Варламов зарабатывает на злоупотреблении своими правами и огромными суммами требований ставит небольшие редакции на грань выживания. Они утверждают, что всего лишь освещают полемику, а фотографии используют как цитаты по общественно значимым вопросам, что допускается и без согласия автора, но с указанием источника (ст. 1274 ГК РФ). Возникает вопрос о том, как оценивать подобную ситуацию: как злоупотребление правом или же как желание восстановить справедливость и защитить свои права.

Суды имеют неоднозначную позицию по этому вопросу. Доказательство тому -- судебное разбирательство с издательством «Архи.ру». Данное дело прошло через апелляционную Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 28 апреля 2016 г. и постановление Суда по интеллектуальным правам от 15 сентября 2016 г. по делу № А40-142345/2015. , кассационную Определение Верховного суда Российской Федерации от 25 апреля 2017 г. № 305-ЭС16-18302. и надзорную инстанции Определение Верховного Суда Российской Федерации от 28 августа 2017 г. № 218-ПЭК17. . Каждый раз суд трактовал вопрос о возможности цитирования фотографий по-своему. В итоге Верховный Суд РФ признал действия издательства «Архи.ру» законными, аргументируя решение тем, что закон не запрещает цитирование фотографий, которые были взяты из открытых источников в сети Интернет Там же..

Анализ дел И. Варламова с «Архи.ру» заставляет задуматься о злоупотреблении правом со стороны блогера. Ссылаясь на защиту своих авторских прав, он подавал множество исков на издательства с огромными суммами компенсаций, которые явно не соответствовали разумным пределам по такого рода делам. При буквальном толковании закона И. Варламов действует правомерно, он на законных основаниях отстаивает свои авторские права, но в данной ситуации стоит обратить внимание на умысел, с которым он это делает. Из описанной ситуации видно, что умысел направлен не только на защиту своих законных прав и интересов, но и на получение денежных компенсаций. Это прямо вытекает из действий И. Варламова. Анализируя приговор суда, можно отметить, что И. Варламовым не был соблюден досудебный порядок урегулирования споров, а сразу были заявлены компенсационные требования, причем весьма больших размеров (до 500 000 руб.), когда для такого рода дел судьи определяют иск в пределах до 200 000 рублей. Этот факт позволяет сделать вывод о том, что И. Варламов действительно злоупотребляет своим правом, так как его действия явно противоречат принципу добросовестности участников правоотношений, закрепленному в Гражданском кодексе РФ.

В то же время наличие разнообразия мнений в оценке данной ситуации и со стороны государственных органов, и со стороны общественности ярко демонстрирует проблему оценки злоупотребления правом как понятия, имеющего моральную основу и предполагающего возможность широкого и очень разнообразного толкования.

С одной стороны, закрепление в законодательстве принципов и понятий, имеющих моральную основу, можно оценивать как положительное явление, поскольку взаимодействие таких значимых социальных регуляторов, как право и мораль, должно способствовать укреплению правового порядка, формированию должного уровня правосознания и правовой культуры. С другой стороны, их абстрактность, субъективное восприятие, предполагающие неоднозначное, а иногда противоположное толкование, приводят к определенным сложностям их применения на практике. Именно поэтому использование ресурсов морали требует серьезного внимания как со стороны законодателя в процессе правотворческой деятельности, так и со стороны субъектов толкования и правоприменения в процессе их воплощения в жизнь. Определенной гарантией их наиболее правильного и целесообразного правоприменения является личность интерпретатора и правоприменителя, обладающего высокими моральными качествами и должным уровнем профессионализма. Законодатель должен учитывать, что возможности усмотрения и конкретизации принципов, категорий и понятий, основанных на моральных ценностях, находятся в прямой зависимости от уровня субъекта толкования и правоприменения.

правоприменитель моральный ценность злоупотребление

Список литературы

1. Аюпов В.Ш. Право и мораль в условиях глобализации. М., 2009.

2. Терских В.Д. Правовое регулирование сквозь призму морали // Проблемы совершенствования российского законодательства : электронный сб. тезисов Всерос. (с международ. участием) науч. конф. курсантов, слушателей и студентов. Барнаул, 2021.

3. Честное И.Л. Универсальное/контекстуальное в нормировании правом свободы // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Юридические науки. 2016. № 2.

4. Крохина М.С. Моральная составляющая норм корпоративного российского законодательства // Право и практика. 2015. № 3.

Размещено на Allbest.ru