Правосознание и социальные революции: формирование ценностных ориентиров

Размещено на http://www.allbest.ru/

Правосознание и социальные революции: формирование ценностных ориентиров

Андреева Ольга Александровна

Остапенко Андрей Сергеевич

The authors analyze the formation of a new legal consciousness as a result of social revolutions which, being initially illegal, acquires the character of innovations excluding former law and order. It is noted that the new ideology emerging from revolutionary slogans justifies the existing social relations, while their legislative consolidation gives them a stable legal status. The authors come to the conclusion that social revolutions are neither a mistake of history nor a developmental dead-end of a society; they act as a means of transition from necessity to freedom.

Keywords: legal consciousness, ideology, rights andfreedoms, social revolution, politics, principles and ideals, formations.

Жизненные стратегии современного человека формируются в условиях быстро меняющегося мира и необходимости адаптации к ним, что в определенной мере связано с правосознанием как признанием факта прав и свобод общечеловеческой ценностью. В их основе лежит гуманистическое видение мира, понимание роли права и влияния на него идеологии. Специфика такой конструкции заключается во взаимосвязи и взаимодействии правовых идей с правовой материей, на что указывают философы и теоретики права, когда касаются проблем отражения в истории конкретных событий и процессов. Если до 90-х гг. XX в. обеспечение стабильности сложившихся общественных отношений являлось задачей правосознания, то сегодня на них в большей мере влияют информационно-коммуникационные технологии, ретранслирующие смыслы и потребности современного человека, но без политической ответственности и на основе конформизма. Ю.В. Артюхова отмечает, что «развитые ценностные ориентации - признак зрелости личности, показатель меры ее социальности, верности определенным принципам и идеалам, способности к волевым усилиям во имя этих идеалов и ценностей ...» [1, с. 128]. Такое отношение к истории было сформулировано русской философией как проблема российского менталитета, в котором «свобода духовной жизни» ставилась значительно выше свободы материальной.

Преодоление стереотипов негативного отношения современных политтехнологов к истории Октябрьской революции, отрицание ее опыта и значения, по сути, являются продолжением традиции критической ее оценки, но просто «отрицание не может заменить процесса созидания». Социальные революции приводят к новым направлениям государственно-правового развития, кардинальным изменениям содержания права и законодательства при условии сохранения позитивного опыта прошлого. Октябрьская революция 1917 г. дала множество возможностей для развития производительных сил и производственных отношений, но в дальнем порочная политика государственной власти и управления в СССР привела к тому, что надстроечные отношения стали, с одной стороны, тормозом для развития производства, а с другой - предпосылкой утверждения административно-командной системы управления, оказавшейся одной из причин его краха.

Октябрьская революция повлияла не только на социальные процессы, но и духовный, нравственный мир людей. Параллельно с революционной ломкой материальных основ общества шел процесс осмысления ее сущности и значимости с двух противоположных точек зрения - революции и антиреволюции. Революционный процесс, пробуждая глубинные чувства и переживания свободы воли, социального протеста и т. д., способствует отождествлению личности с общепризнанными правовыми ценностями на основе идентификации и самоидентификации в новой правовой среде. Изменения, произошедшие в правосознании в ходе буржуазных революций в Англии и Франции, борьбы североамериканских колоний за независимость, Февральской и Октябрьской революций 1917 г. в Российской империи и т. д., сыграли роль движущей силы последующих социальных изменений.

Как носитель общественных отношений, человек становится частью общества не только потому, что он их участник, но и в связи с тем, что взаимодействует с социальной и правовой средой. Р.С. Байниязов пишет: «... то, что называется правовой действительностью, по сути своей идеально, ибо есть свершившаяся актуализация правосознания. .только исходя из позиции действия юридического духа, можно понять, почему сотни лет существуют определенные традиции права, почему, когда рушатся, казалось бы, незыблемые правовые нормы и учреждения, правовая жизнь общества не прекращается. В кризисные времена она может коренным образом видоизменяться, ослабевать, но при этом жизнь права продолжается» [2, с. 20, 21]. Следовательно, правосознание как форма общественного сознания представляет собой совокупность социальноправовых идеалов, формирующих сущность права, определяющую букву и дух закона.

Для философии права проблема правосознания является ключевой при анализе эффективности действия норм права, отражающих отношение людей к правовой реальности, их ожидания от новаций в праве, оценку деятельности власти, отдельных должностных лиц и т. д. С правосознанием тесно связаны понятия, законность и правопорядок, правовой нигилизм и идеализм, правомерное поведение и правонарушение. На его формирование оказывают влияние экономические, политические, культурные условия, менталитет и т. д. Правосознание, с одной стороны, приобретает особое значение в периоды трансформации общественных отношений, приводящих к утверждению новых правовых ценностей и идеалов, а с другой - может стать причиной хаоса, неопределенности государственной власти переходного периода.

Европейские буржуазные революции XVIH-XIX вв. были предопределены религиозными и общественно-политическими идеями об отмене феодальных правоотношений и переходе власти к народу, которые изменили общественное сознание, подняв его значение в решении проблем общественно-политического бытия. В.Е. Майер указывает, что «уже с 70-х гг. XV в. различные группы населения активно сопротивлялись феодальной реакции и настойчиво выступали за изменения существующих порядков; отдельные его слои имели собственные воззрения на социально-политические процессы, участвуя в различных антифеодальных выступлениях» [3, с. 172]. Под влиянием идей М. Лютера общественное сознание стало «импульсом, ускорявшим его рост, менявшим направление либо открывавшим народу глаза на такие социально-политические явления, для понимания которых требовались теоретические знания, отсутствовавшие по понятным причинам у простого народа» [4, с. 172]. Идеи, положенные в основу Реформации, первоначально утверждали религиозное и сословное равенство, они отрицали святость Римского папы и церкви в целом, благословляющей феодализм и социальное неравенство.

Большинство прогрессивных идей Нового времени генерировано почти одновременно, что указывает на закономерность их возникновения в сначала в философии, а затем проникновение в идеологию, политику и право, где они воплощались в принципы свободы, равенства, законности и другие, ставшие основой буржуазного общества и государства. Формирование правовых принципов продолжается и сегодня, их содержание наполняется современными проблемами и дискурсами о суверенитете народа, новых поколениях и т. п.

Правосознание как форма общественного сознания - явление идеальное, непосредственно не наблюдаемое. В А. Хеллер пишет, что «свобода - это такое основание, на котором по существу ничего не основывается. Именно потому, что свобода - это фундамент, который ничему не служит опорой, современный мир оказывается лишенным всякого фундамента. .. .Анархия нежизнеспособна по той простой причине, не говоря о других, что люди неспособны долгое время жить в состоянии анархии» [5, с. 29]. Идея свободы как правовой ценности явилась результатом буржуазных революций, сделавших ее принципом правосознания. Отражая развитие буржуазного общества, идеи и лозунги буржуазных революций не всегда соответствовали ожиданиям народа, но это не означало их искусственного характера, т. к. в конечном счете до сих пор современная цивилизация ориентируется на них.

После революционных потрясений государственный и общественный строй начинает или модернизироваться, или ему на смену приходит контрреволюционное противостояние. Например, реформы Александра II, проведенные им во второй половине XIX в., были направлены на преодоление пережитков феодализма и построение буржуазной модели общественных отношений. В правосознании формируются социалистические идеалы, ориентированные на правовые ценности свободы, равенства и законности, иное положение человека в системе общественных отношений, в чем Российская империя не была заинтересована. Обострение революционных тенденций и политического терроризма привело к свертыванию реформ, затем открытому противостоянию между обществом и властью в период Революции 1905 г. и радикальным изменениям государственного и общественного строя в 1917 г.

Российские революции начала XX в. не ставили своей целью социальный переворот, скорее им было нужно юридическое закрепление своей победы. Фактически русская буржуазия в то время уже держала власть в своих руках, диктовала ей собственную волю (например, отречение Николая II), как и всему населению. Февральская буржуазная революция 1917 г. не выполнила своей миссии, но и не отодвинуло решения либерально-буржуазных задач, к которым Россия вернулась в конце XX - начале XXI в.

Октябрьская революция 1917 г. радикально изменила все стороны общественных отношений, включая правосознание, которое стало революционным и приобрело статус официальной идеологии, исключающей старый правопорядок. Новая идеология и правосознание формировались из революционных лозунгов, первых декретов советской власти о мире, национализации земли и т. д., закрепленных в Конституции РСФСР 1918 г. В ней содержалась Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа, государство объявлялось республикой Советов, отменялась частная собственность на средства производства, земля становилась национальным достоянием, труд - обязанностью граждан и т. д.

Будучи узаконенными конституционным правом, эти нормы становятся новой идеологией, правосознанием, правовой культурой, инструментом переустройства государства и общества на социалистических началах. Необходимость детерминации общественных потребностей и поддержания стабильности приводит к проблеме адаптации публичной властью своих институтов, что изменит сущность государства. Даже сохранившись, старые политико-правовые модели государственного управления меняют свое содержание как не соответствующее новым реалиям. правосознание социальный революция

Октябрьская революция 1917 г. оказалась не только социальным, но и духовным явлением. Вместе с революционной ломкой материальных основ общества происходило переосмысление ее идей и результатов, что в дальнейшем получило оформление в виде мировых центров изучения революционного наследия. Сегодня Октябрьская революция не считается бунтом или мятежом, вызванным заблуждениями маргинализованых слоев общества, как это представлялось русской эмиграцией, оторванной от действительности революционной России. Поэтому создается миф, оправдывающий прошлый государственный строй, основой которого явилось представление о социальной революции как заговоре против культуры, религии и исконной русской «народности», присущей российскому обществу в целом.

В начале XXI в. российская политическая элита использовала этот миф, стремилась закрепить в общественном сознании негативный образ победившей социалистической революции, что в результате привело к падению репутации официального курса власти. Причиной явилось нарушение смысла историко-правового принципа преемственности в отношении истории государства в целом. Октябрьская революция выступала средством модернизации государственного и общественного строя в период кризиса самодержавия, не осознававшего последствий антинародной политики и не желавшего изменить существующее феодальное государство и соответствующие ему общественные отношения.

Социальные революции, со временем став объектом науки, как памятники политики и права допускают возможность их беспристрастного анализа в качестве исторического объекта. Г.А. Завалько пишет: «...единичное без общего непознаваемо, но единичное без общего и не существует. Общее, что присуще всем революциям, - прогрессивный и качественный характер изменений. Любая революция - уникальное событие, но уникальность его не абсолютна. Не владение диалектикой приводит историков к отрицанию фактов революции» [6, с. 258]. Социалистический способ производства «демонтировал» в СССР тем же народом, который совершил революцию в 1917 г., т. е. отказ населения от революционных достижений произошел осознанно, следовательно, и жалеть не о чем.

В современном этапе развития призывы к возврату в прошлое вступили бы в противоречие с новыми ценностями, которые сформировались в процессе социальных революций. Наступивший в 90-х гг. XX в. момент исторического перепутья потребовал от философии права анализа накопленного материала и создания нового образа социальной революции или антиреволюции с тем, чтобы поставить точку на революционизме в истории государства и права. Впрочем, на теоретическом уровне можно рассуждать о феномене революции как «возрастном признаке» государства, ее замене другими инструментами общественного прогресса, например научно-техническими, социокультурными, информационно-коммуникационными и другими формами прогресса.

В свое время социальные революции являлись способом разрешения противоречий, возникающих в рамках формаций, однако новых формаций ни наука, ни политика в перспективе не предсказывают. Поэтому появилась теоретическая вероятность, что модель формационного развития истории, основанная на классовом антагонизме, заканчивается и вместе с ней завершаются социальные революции как способ перехода от одной общественно-экономической формации к другой [7]. В таком случае справедливым оказывается выражение «и в конце прибывает начало», т. е., завершив один цикл развития, общество вступает в новый и в историко-правовом пространстве и времени это может повторяться неоднократно.

Революционная идеология не вечна, она может отставать от развития общественных отношений, создающих новое правосознание. Например, для буржуазной модели общества и государства главными являются рынки свободного труда и потребления, в рамках которых личность, защищенная правом и законом, становится главным производителем и потребителем полученных материальных благ. В Европе конституционное закрепление принципа незыблемости прав и свобод явилось основанием капиталистического способа производства, в отличие от Российской империи в канун революций начала XX в. Поэтому Б.А. Кистяковский писал: «Именно тут мы констатируем величайший пробел, так как наше общественное сознание никогда не выдвигало идеала правовой личности; обе стороны этого идеала - личности, дисциплинированной правом и устойчивым правопорядком, и личности, наделенной всеми правами и свободно пользующаяся ими, чужды сознанию нашей интеллигенции» [8, с. 128]. Поэтому лишь небольшая часть населения, вовлеченная в революционную деятельность, поняла в то время значение провозглашенных царским манифестом от 17 февраля 1905 г. прав и свобод, даровавших «...населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов», т. е. «незыблемые основы гражданской свободы» [9]. Но большинство населения ожидало иных результатов.

Информатизация общественных отношений напрямую связана с целями и задачами государства по поддержанию стабильности и правопорядка, но это не адаптация к происходящим новациям, а, скорее, удовлетворение социально-экономических потребностей граждан в условиях сохранения прежнего характера властеотношений.

Современный капитализм изменился, он отличается от предыдущих его стадий, но генетически связан с ними. Капитализм, который существовал во времена К. Маркса, исчез, как и те противоречия. Их вытеснили новые проблемы, связанные с современными технологиями, нестабильностью экономической и политической, занятостью населения и т. д., что в перспективе ведет к формированию новых правовых ценностей в социуме как системе, находящейся в состоянии постоянных изменений. Философско-правовой науке еще предстоит осознать, какие процессы эволюционного или революционного характера в большей мере влияют на модификации общественного сознания, культуры и правосознания.

Философия права, в отличие от политтех- нологий, не отказалась ни от идеи социальной революции, ни от признания ее движущей силой социального и духовного прогресса. Научно-технические, информационные, культурные, демографические, гендерные и иные революции являются началом нового развития общественных отношений, но уже не путем ломки его основ, а посредством их модернизации как несущих конструктов, открывающейся новой парадигмы развития. Социальные революции представляются не ошибкой истории и не тупиковым путем развития социума. Они являются средством перехода от более низшей ступени общественного развития к высшей, т. е. от необходимости к свободе исторического совершенствования правосознания и правовой культуры.

Литература

1. Артюхова Ю.В. Ценности и воспитание // Педагогика. 1999. № 4.

2. Байниязов Р.С. Дух и право // Философия права. 2005. № 1.

3. Майер В.Е. Мартин Лютер и рост социально-политического самосознания народных масс в Германии в 1517-1521 гг. // Вестник Удмуртского университета. Серия «История и филология». 2007. № 7.

4. Нечаев П.Ю. Принцип народного суверенитета: проблемы теории и практики // Ленинградский юридический журнал. 2014. № 2.

5. Хеллер А. Два столпа современной этики // Вопросы философии. 2004. № 3.

6. Завалько Г.А. Понятие «революция» в философии и общественных науках: проблемы, идеи, концепции. М., 2005.

7. Кистяковский Б. А. В защиту права. Вехи// Сборник статей русской интеллигенции. М., 1991.

8. Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период / под ред. Ю.П. Титова, О.И. Чистякова. М., 1990.

9. Фукуяма Ф. Конец истории? // Философия истории. Антология. М., 1995.

Bibliography

1. Artyukhova Yu.V. Values and education // Pedagogy. 1999. № 4.

2. Bayniyazov R.S. Spirit and law // Philosophy of Law. 2005. № 1.

3. Mayer V.E. Martin Luther and the growth of socio-political consciousness of the masses in Germany in 1517-1521 // Bulletin of the Udmurt University. The series «History and Philology». 2007. № 7.

4. Nechaev P.Yu. The principle of national sovereignty: problems of theory and practice // Leningrad Law Journal. 2014. № 2.

5. Heller A. Two pillars of Modern Ethics // Questions of philosophy. 2004. № 3.

6. Zavalko G.A. The concept of «revolution» in philosophy and social sciences: problems, ideas, concepts. Moscow, 2005.

7. Kistyakovsky B.A. In defense of law Milestones// Collection of articles of the Russian intelligentsia. Moscow, 1991.

8. Anthology on the history of the state and law of the USSR. Pre-October period / ed. by Yu.P. Titov, O.I. Chistyakova. Moscow, 1990.

9. Fukuyama F. The end of history? // Philosophy of History. Anthology. Moscow, 1995.

Размещено на Allbest.ru