Квалификационные основания типологии понимания принципов уголовного процесса

Размещено на http://www.allbest.ru/

Квалификационные основания типологии понимания принципов уголовного процесса

Хан Виталий Вячеславович

Аннотация

Целью данной статьи является определение квалификационных оснований понятия «принципы уголовного процесса». В этой связи автором на объяснительном и описательном уровнях обосновываются признаки принципов и раскрывается их содержание. В результате автор приходит к выводу о том, что квалификационными основаниями понятия «принципы уголовного процесса» выступают: основополагающая идея, исходное положение, фиксация в нормах права и субъективная реализация. В заключение дается авторское определение понятия «принципы уголовного процесса».

Ключевые слова: принципы уголовного процесса, основополагающая идея, исходное положение, формальная определенность, субъективная сторона права

Qualification bases of the typology of understanding
the principles of criminal procedure

Khan Vitaliy V.

Abstract. The purpose of this article is to determine the qualifying grounds for the concept of «principles of criminal procedure». In this regard, the author substantiates the signs of the principles at the explanatory and descriptive level and reveals their content. As a result, the author comes to the conclusion that the qualifying grounds for the concept of «principles of the criminal process» are: fundamental idea, initial position, fixation in the rule of law and subjective implementation. In conclusion, the author's definition of the concept of «principles of criminal procedure» is given.

Keywords: principles of criminal procedure, fundamental idea, starting position, formal certainty, subjective side of the law

Одним из самых сложных и дискуссионных вопросов в проблематике принципов уголовного процесса остается поиск универсальных квалификационных оснований содержательной составляющей самого понятия «принципы уголовного процесса», исключающих функциональную стратификацию принципов, ассоциативно интегрирующую в процесс моделирования уголовного судопроизводства (правотворчества) и реализацию созданной модели на практике (правоприменение).

В этой связи прежде чем приступить к представлению новой парадигмы понимания принципов, необходимо критически переосмыслить имеющиеся в науке уголовного процесса типологии концептуализаций понятия «принцип», представляющие собой выражение трех степеней научных абстракций. Так, одна из степеней научной абстракции понятия «принцип» отождествлена с нормой уголовно-процессуального закона. Принципы представляются в качестве дефиниций, объективно фиксирующих соответствующую юридическую формулу. В таком формате принципы уголовного процесса ассоциативно предстают в сознании юриста в форме обособленной единицы, частных формулировок - «норм-принципов». Последующая степень абстракции рассматривает понятие «принципы» с позиции системно-структурного анализа норм уголовно-процессуального закона, инди- цирования смыслового содержания их положений, в результате которого выводятся существенные свойства и закономерности, присущие той или иной модели уголовного судопроизводства. Соответственно, принципы уже не обособляются, а ассоциируются в сознании юриста с совокупностью норм уголовнопроцессуального права, которая и становится основанием формирования представлений о принципах национального уголовного процесса. Здесь принципы, утрачивая свою инвариантность, покидают нормативную статику («нормы-принципа») и становятся понятиями, оценивающими конкретную национальную модель уголовного процесса и ее функционирование на практике. И, наконец, высшая степень теоретического обобщения представляет собой синтез системной фиксации принципов и мировоззрения субъекта правотворчества / правоприменения. Такая состыковка формального и идеального несет в себе попытку придать понятию «принцип» исконное, природное значение - свойство «идеи». Однако и эта ступень абстракции не позволяет понятию «принципы уголовного процесса» обрести универсальный характер, поскольку ограничено в отображении всей палитры его (понятия «принцип») содержания, исключает всеобщий характер принципов права (иррациональную доминанту) и элементы национальной специфики (социокультурную парадигму), оставляя все, как правило, на откуп господствующей идеологии. принцип уголовного процесса

Итак, типология понимания принципов уголовного процесса, основанная на гиперболизации квалификационного основания формальной определенности, объективированного выражения принципов в виде правовой нормы, активизировалась в своем целенаправленном созидании экспликацией в конструкцию постсоветских Уголовно-процессуальный кодеков специальной главы, определившей национальную систему «норм-принципов» [1, с. 12]. Экспликация принципов в специальных нормах уголовно-процессуального закона стала неким прорывом в культуре юридической техники и формально-правовой основой для методологии позитивного права. Благодаря нормам-принципам упростились операции юридической математики, проверки на соответствие норм и положений уголовно-процессуального закона, процессуальных актов исходным положениям уголовного процесса.

Тем не менее такой подход ограничен решением нормативно-технических задач, а соответственно, в силу своей односторонности он лишен универсального действия. Да и сама абсолютизация одной из парной противоположности приводит к изменению ее качественного состояния, что может проявляться в отчуждении самого аксиоматического метода познания уголовно-процессуальной действительности. Например, рассуждая о понятии принципов уголовного процесса и абсолютизируя их формальную сторону Е. Т. Рыбинская, соглашаясь со своими единомышленниками и развивая догматический подход, отмечает, что «без нормативного закрепления наука не сможет дать однозначный обоснованный ответ на вопрос: почему именно определенное положение имеет статус принципа? [2, с. 109].

Вместе с тем ответ на этот вопрос изначально содержится в законе формальной логики: «достаточного основания». Так, если мы говорим о всеобщих принципах уголовного процесса, то их аксиоматический характер определен и обусловлен исторической практикой всего человеческого рода, а следовательно, они не нуждаются в очередном подтверждении [3, с. 20]. Особенный характер принципов основывается на опыте объективной действительности конкретного пространственно-временного континуума, что и позволяет науке дать оценочное представление о реальном превалировании тех или иных исходных начал судопроизводства относительно национального уголовного процесса. Опредмечивание принципов уголовного процесса придает им форму правовой материи, предоставляющей возможность выступать им в качестве общеобязательного материала «оформления» юридической практики, что, однако, не означает, что до этих пор они купированы из правовой действительности, напротив, принципы функционируют в сознании человека в формате инструмента производственных отношений.

Генетически предтечей гипостазирования квалификационного основания формальной определенности понятия «принцип» в теории советского уголовного процесса как исключительного условия общеобязательности стала революционная практика «красного террора», основанная на принципах пролетарской революции, «революционной совести» и «революционного правосознания», подменявших нормы объективного права. Между тем культивирование в науке уголовного процесса тезиса, исключающего наличие идеи в правовых действиях и правовых отношениях до момента их оформления в виде правовых норм [4, с. 9], не позволило обойти проблему идеологической типовой общеобязательности в принятии судьбоносных решений, волюнтаристских фокусировок на квантитативный (формально-статистический) аспект в борьбе с преступностью [5, с. 41]. Более того, фетишизация принципов редуцирования процессуальных форм и моделирования типовых клише процессуальных решений, обусловленная идеей механизации судопроизводства, исключающей субъективное начало, по мере эволюционной модернизации советской и постсоветских моделей уголовного процесса поэтапно легализуется и обретает свою общеобязательность в контексте объективного права.

Ведь современные евразийские уголовно-процессуальные кодексы пестрят различными формами редуцированных производств, и, конечно же, историческим авангардом экспериментального моделирования на евразийском пространстве выступает правовая система и уголовно-процессуальный закон Казахстана, буквально культивирующий принципы редуцирования процессуальных форм и типологи- зации клише процессуальных решений. Такая синхрония национального уголовного процесса стала результатом наслоения диахронических пластов, гипертрофированных идей о целесообразном доминировании количества над качеством, формальностатистического над объективно-реальным, исторического над логическим.

В этой связи следующая степень абстракции позволяет не только дать реальную картину действия и действенности эксплицитных норм-принципов, но и вывести из содержания системы уголовно-процессуального закона имплицитные принципы национального (конкретного) уголовного процесса. Здесь юридическая формула принципа становится корнем уравнения, в отличие от принципов-дефиниций, которые выступают в качестве исходных начал для системы уголовно-процессуального закона. Данная степень абстракции позволяет не только определить реально функционирующие имплицитные принципы, но и установить их тождество / противоречие с формально определенными дефинициями принципов национального уголовного процесса.

В таком контексте идейная составляющая понятия «принцип» обретает более четкое очертание, поскольку принципы уголовного процесса представляются сквозь призму материального выражения основных правовых идей, требований, предъявляемых к деятельности суда, прокуратуры, органов следствия и дознания, к осуществлению судом правосудия по уголовным делам. При этом объективация основных правовых идей не обязательно происходит в форме текстуального обозначения процессуальных терминов (принципов-дефиниций), они «содержатся в соответствующих положениях закона, вытекают из его смысла» [6, с. 124].

Соответственно, если рассуждать с позиции интерпретативной парадигмы, то, в отличие от принципов- дефиниций, определяющих критерии толкования процессуальных норм, в данном случае толкование самих процессуальных норм, а точнее, понимание системно-структурного характера норм уголовнопроцессуального закона, позволяет диагностировать основные идеи, принципы, на которых зиждется национальная модель уголовного процесса.

И несмотря на то, что данное направление в концептуализации определения понятия «принцип» подвержено критике с позиции непосредственного практического использования в сфере уголовнопроцессуальной деятельности, оно содержит в себе достаточно прагматичный характер. Прежде всего подобный подход позволяет выявить не частные, а системно-структурное нормативно-техническое отклонение от объективной уголовно-процессуальной действительности и сконструировать основные направления по системному совершенствованию содержания норм уголовно-процессуального закона. Другим свойством данной теории может стать ее методологическое значение в признании тех или иных процессуальных норм, решений законными / незаконными, а следовательно, возможности / невозможности их использования в практической деятельности в силу выражения в них идей, противоречащих конституционным идеям государства и идеям, закрепленным в форме принципов-дефиниций, норм- принципов (например, одним из методов реализации

ч.2 ст. 10 Уголовно-процессуального кодека Республики Казахстан - компонента принципа законности).

Вместе с тем данная концепция также не может претендовать на универсальный подход к пониманию принципов уголовного процесса, поскольку природное свойство «идеи» ограничивается рамками объективизации, что, безусловно, отражается на экс- планаторности правоприменительной деятельности.

В этом отношении неким научным прорывом становится работа В. Т. Томина, представляющая наиболее удачную попытку покорить высшую степень теоретического обобщения, синтезировать объективный компонент принципов уголовного процесса с субъективным. Так, признавая обе (предыдущие) степени абстракции, В. Т. Томин интегрирует в их среду элемент мировоззрения в качестве руководящей идеи в области уголовного процесса, не нашедшей непосредственного выражения ни в каком нормативном акте.

Впрочем, взгляды В. Т. Томина (как и раннего М. Я. Савицкого [7, с. 45], М. С. Строговича [8, с. 58], других корифеев советской процессуальной науки) в тот исторический период были гипертрофированно политизированы, а потому непосредственное восприятие сомнительной вариативной интерпретации норм и принципов уголовного процесса в практической деятельности органов следствия, дознания, прокуратуры и суда, существенно противоречащей идеологическим манифестам правящей партии, но подкрепленной алогичностью организационной диспозиции субъектов уголовного процесса в сопоставлении с их процессуальным статусом, определяло «господствующую идеологию» в качестве наиболее респектабельного элемента формирования принципов [9, с. 31].

Однако мировоззрение представляет собой систему взглядов, а следовательно, оно не может быть сведено до уровня политико-идеологического компонента, поскольку такое понимание как раз и детерминирует в последующем слепое подчинение директивным (подзаконным) указаниям, не имеющим ничего общего с основными идеями, положенными в основу конструкции процессуальной формы.

В этой связи попытка И. Ф. Демидова раскрыть содержание идеи как квалификационного основания понятия принципов уголовного процесса представляется нам наиболее удачной. Тем не менее, несмотря на то, что его рассуждения о мировоззренческом аспекте принципов уголовного процесса выходят за рамки «господствующей идеологии», расширяясь до общесоциальных ценностей (гуманизм, справедливость, милосердие правосудия) и уровней правосознания, однако их диапазон по-прежнему не учитывает весь генетический код основных идей права [10, с. 136].

Итак, существующие в науке уголовного процесса концептуализации понятия «принципы» абсолютизируют его локальные свойства или отдельно сфокусированные компоненты, а потому ограничены в способности сконструировать универсальное представление о принципах, исключить противоречия, отразить и раскрыть в полной мере его существенные квалификационные основания. В этом смысле полагаем, что науке уголовного процесса следует покончить с этапом гипостазирования локальных и отдельно сфокусированных свойств понятия принципов уголовного процесса, перейти на новый этап - интегрирование иррационального и рационального компонентов. Концептуализация понятия «принципы», построенная на единстве диалектических противоположностей иррационального / рационального, позволит не только обогатить представления о принципах, но и глубже проникнуть в процессы и явления уголовно-процессуальной действительности, с большей полнотой отобразить квалификационные основания данного понятия.

Таким образом, первым квалификационным основанием следует определить «основополагающую идею» выступающей иррациональной доминантой принципов уголовного процесса, определяющей их генетический код. Действительно, принципы не вырабатываются наукой [11, с. 34], не являются они и продуктом, ниспосланным законодателем [12, с. 109]. Принципы являются наследием жизненного опыта всего человеческого рода, постулатом, выработанным самой жизнью. В принципах содержится основополагающая идея естественного права, которая носит вневременной, абсолютный, аксиоматический характер и не имеет ничего общего с релятивностью, обусловленной временной импрессией [13, с. 264]. Генезис основополагающих идей права, принципов уголовного процесса доказывает, что они «куплены слишком дорогою ценой многовековых страданий и заблуждений» [14, с. 5], чтобы так легко и просто можно было распоряжаться ими и рассуждать об их природном духе.

Основополагающие идеи права: запрет на любые формы дискриминации, неприкосновенность личности, уважение чести и достоинства личности, эффективная судебная защита прав и свобод человека, гласность судопроизводства, презумпция невиновности, неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны, жилища, неприкосновенность собственности и другие, получившие свое закрепление на международном конвенциональном уровне, - стали основой универсализации прав человека, устанавливающий всеобщие стандарты для формирования национальных каталогов прав и свобод, формально определенных на конституционном уровне национальных правовых систем. Само конвенциональное выражение основополагающих идей, исторически сформировавшихся всеобщих стандартов неотъемлемых прав человека стало причиной переосмысления, переоценки места человеческой личности в результате трагических событий, ставших (и являвшихся во все времена) следствием пренебрежения и презрения естественных прав.

Однако несмотря на то, что основополагающие идеи права получили свое материальное выражение на уровне конвенциональных норм международного права, они (идеи-норма) по-прежнему отражают лишь внешние свойства, представление некоего прочувственного образа правового постулата, воспринятого сознанием человека в ходе его эволюции. Так, статья 3 Всеобщей декларации прав человека манифестирует, что каждый человек имеет право на личную неприкосновенность, но в то же время не отражает в данном правовом постулате индивидуальных признаков понятия «личной неприкосновенности». Эти признаки способны отобразиться лишь на уровне национального права, поскольку именно там происходит рационализация фундаментальных идей, выводятся юридические формулы, образуются дефиниции, последовательно раскрывается содержание этих дефиниций с помощью отраслевых норм, образующих систему национального законодательства. Таким способом всеобщая «основополагающая идея» эксплицируется в общеобязательное «исходное положение».

Следующее квалификационное основание - «исходное положение» - образует рациональную доминанту понятия «принцип» и указывает на его генетически определяющий характер по отношению к сущности и построению уголовного процесса: процессуальному статусу участников, организационной диспозиции субъектов, процессуальной форме, реализуемым в рамках уголовно-процессуальных отношений. Именно «исходное положение» как неотъемлемое свойство понятия «принцип» обозначает их доминирующее положение по отношению к остальным нормам уголовно-процессуального закона. Такое доминирование обусловлено не особой внутренней иерархией процессуальных норм, а логикой (генезисом) диалектического развития исходного положения, из расчета того, что последующие нормативные положения, процессуальная форма, процессуальные акты являются результатом национальной развернутой интерпретации индивидуальных, существенных признаков фундаментальных начал уголовного судопроизводства.

Формальная определенность является неотъемлемым свойством права, поэтому оно (право) всегда стремится к объективизации. Основополагающие идеи фиксируются в нормах национального уголовно-процессуального права в виде исходных положений, при этом полагаем, что такая локализация может носить как аккумулированный характер, а значит, быть реализованной в форме самостоятельных процессуальных терминов, так и растекаться по всей системе уголовно-процессуального законодательства, выражаться совокупностью процессуальных норм и обобщением процессуальных актов.

Квалификационное основание «фиксация в нормах права» носит прагматичный характер и является неотъемлемым свойством правового рационализма. Нормативное закрепление позволяет обрести принципам уголовного процесса эксплицитную, материальную форму, внешнее выражение, придающее им локализованное, распорядительно-властное свойство императивного предписания, исполнение которого обеспечивается мерами государственного принуждения, юридической ответственностью. В частности, принципы уголовного процесса находятся под охраной уголовного права, предусматривающего уголовную ответственность за преступления против правосудия, конституционных и иных прав и свобод человека и гражданина.

Кроме того, фиксация принципов в нормах уголовно-процессуального права снижает риски отрицания их аксиоматического значения для правотворчества и правопримения. Нормативное закрепление устанавливает запрет на применение норм уголовно-процессуального закона, противоречащих принципам уголовного процесса, и, более того, если в практической деятельности возникают вопросы, не находящие ответа в уголовно-процессуальном законе, то они подлежат разрешению на основе содержания смысла принципов уголовного процесса, ключевых идей права. В противном случае наступает процессуальная ответственность за нарушение принципов путем признания полученных фактических данных не имеющими свойства доказательства, а также отмены принятых процессуальных решений, признания их незаконными. В правотворческом аспекте нормы, формы и институты также не могут приводиться в действие субъектами, ведущими уголовный процесс, если они противоречат принципам и основным идеям права.

Принципы сами по себе не функционируют, их приводит в действие субъект правоприменительной и правотворческой деятельности, а, следовательно, их практическая реализация зависит не только от качественных характеристик самого субъекта, взращенных в нем гуманитарных ценностей, но и от используемой им интерпретативной парадигмы. Субъект реализации является неотъемлемым квалификационным основанием понятия «принцип», поскольку составляет субъективную сторону уголовно-процессуальной действительности. Даже само многообразие подходов к пониманию принципов уголовного процесса отражается на таком же многообразии интерпретации принципов в правоприменительной и правотворческой деятельности.

Правовая культура, правовое сознание формируют определенное правовое поведение, сказываются на материальном выражении уголовно-процессуальных правоотношений, оказывают существенное воздействие на уклон судопроизводства. Например, продолжительное эмпирическое и теоретическое познание функционирования принципов уголовного процесса, компаративный исторический анализ, ставший возможным благодаря трансформации советской политической системы, позволили В. М. Савицкому (по прошествии почти полувека) констатировать тот факт, что формулировки и система принципов не имеют особых изменений, в сравнении со средой, в которой действуют органы расследования, прокуратура и суд, подходом к формированию персонального состава этих органов и их подверженности политизации и деполитизации, а также наличием или ликвидацией вопиющего разрыва между официальными лозунгами и реальной практикой [15, с. 4].

Таким образом, существующие в теории уголовного процесса три степени абстракции представляют собой обособленные методы познания уголовнопроцессуальной действительности сквозь призму принципов уголовного процесса. Использование метода первой степени абстракции (нормы-принципы) позволяет произвести нормативно-технические расчеты соответствия / несоответствия процессуальных институтов, форм, норм и актов параметрам юридической формулы, зафиксированной в принципе-дефиниции. Следующая степень абстракции представляет собой индуцированный подход, позволяющий синтезировать отдельные положения уголовно-процессуального закона и вскрыть имплицитные принципы уголовного процесса. Такой метод познания уголовно-процессуальной действительности способствует лучшему пониманию системно-структурных особенностей национального уголовного процесса, позволяющему установить истинное положение вещей и сконструировать основные направления по устранению недостатков уголовно-процессуальной системы. В правоприменительном аспекте данный метод позволяет реализовать принцип законности в условиях несоответствия процессуальных институтов, форм, норм и актов основополагающим идеям права, конституционным положениям. Высшая степень абстракции олицетворяет в себе интегрированный метод познания, основанный на синтезировании первых двух методов в совокупности с мировоззрением субъекта правоприменения. В то же время подобная концептуализация диалектического взаимодействия объективного императива и субъективной диспозитивности является теоретически не завершенной, так как гиперболизирована идеологической доминантой, а значит, такое свойство понятия «принцип», как «идея», ограничено мировоззренческой интерпретацией.

Характерным недостатком каждой концептуализации типологии понимания принципов является гипостазирование локальных свойств или отдельно сфокусированных компонентов понятия «принцип», что не позволяет системно отразить глубину и полноту как отдельных индивидуальных признаков, так и его содержания в целом. Такое обстоятельство приводит к неучету генетического кода принципов уголовного процесса, что, как следствие, отражается на мистификации отдельных представлений о природе их происхождения и искаженной интерпретации квалификационных оснований, в частности «основополагающей идеи».

Восполнение имеющихся пробелов и обогащение качественных характеристик понятия «принцип» предлагается через теоретическое обобщение, основанное на единстве диалектических противоположностей иррационального / рационального. В силу такой концептуализации «основополагающая идея» представляет собой иррациональную доминанту, отражающую генетический код принципов уголовного процесса, декодирование которого осуществляется сквозь призму рациональной доминанты.

Квалификационное основание «основополагающая идея», локализуясь в национальном уголовно-процессуальном законодательстве, трансформируется в «исходное положение» и, соответственно, эксплицируется в виде правовых норм. Фиксация в нормах права делает принципы формальными основаниями деятельности участников уголовно-процессуальных отношений. Следовательно, квалификационными основаниями понятия «принципы уголовного процесса» выступают: «основополагающая идея», «исходное положение», «фиксация в нормах права» и «субъективная реализация», которые в своей совокупности образуют следующее понятие: принципы уголовного процесса - это основополагающие идеи, исходные положения, определяющие сущность и построение уголовного процесса, зафиксированные в нормах права и реализуемые субъектом в правоприменительной и правотворческой деятельности, нарушение которых влечет за собой признание доказательств недопустимыми, а совершенные действия и принятые решения незаконными, процессуальные нормы недействительными.

Список источников

1. Безруков С. С. Принципы уголовного процесса:автореф. дисд-ра юрид. наук. Москва, 2016. 58 с.

2. Гриненко А. В. Система принципов уголовного процесса и ее реализация на досудебных стадиях: дис. ... д-ра юрид. наук. Воронеж, 2001.471 с.

3. Логунов О. В. Система принципов современного российского уголовного судопроизводства: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2004. 22 с.

4. Кириллов В. И., Старченко А. А. Логика: учебник для бакалавров / под ред. проф. В. И. Кириллова. 6-е изд., перераб. и доп. Москва: Проспект, 2022. 240 с.

5. Добровольская Т. М. Принципы советского уголовного процесса (вопросы теории и практики). Москва: Юридическая литература, 1971.200 с.

6. Когамов М. Ч. Государственный следственный комитет: версии, опыт, проблемы, решения: монография. Изд. 2-е. Алматы: Жеті жарйы, 2004. 200 с.

7. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Том I: Основные положения науки советского уголовного процесса. Москва: Наука, 1968. С. 124-126.

8. Савицкий М. Я. К вопросу о системе принципов советского уголовного процесса // Советское государство и право. 1950. № 1. С. 45-56.

9. Строгович М. С. Уголовный процесс. Москва: Юридическое издательство НКЮ СССР, 1941.312 с.

10. Томин В. Т. К вопросу о понятии принципа советского уголовного процесса (1965 год) // Избранные труды / предисловие С. П. Гришина. Санкт-Петербург: Юридический центр Пресс, 2004. С. 31-40.

11. Конев А. Н. Идеологический (концептологический) анализ «идейного» понятия принципа уголовного процесса // Труды Академии управления МВД России. 2018. № 2 (46). С. 107-112.

12. Ерашов С. С. Система принципов современного отечественного уголовного процесса: теоретико-правовые аспекты и практика применения: дис. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2001. 180 с.

13. Демидов И. Ф. Принципы советского уголовного процесса // Курс советского уголовного процесса. Общая часть / под ред. А. Д. Бойкова и И. И. Карпеца. Москва: Юридическая литература, 1989. С. 136-140.

14. Тыричев И. В. Принципы советского уголовного процесса. Москва, 1983. 81 с.

15. Романов С. В. Понятие и юридическое значение принципов уголовного процесса // Курс уголовного процесса / под ред. д.ю.н., проф. Л. В. Головко. 2-е изд., испр. Москва: Статут, 2017. С. 262-266.

References

1. Bezrukov S. S. Principles of the criminal process:

author. disDr. jurid. Sciences. Moscow, 2016. 58 p.

2. Grinenko A. V. The system of principles of the criminal process and its implementation at the pre-trial stages: dis. ... Dr. jurid. Sciences. Voronezh, 2001.471 p.

3. Logunov O. V. The system of principles of modern Russian criminal justice: author. dis. ... cand. legal Sciences. SPb., 2004. 22 p.

4. Kirillov V. I., Starchenko A. A. Logic: textbook for bachelors / ed. prof. V. I. Kirillov. 6th ed., revised. and additional Moscow: Prospekt, 2022. 240 p.

5. Dobrovolskaya T. M. Principles of the Soviet criminal process (questions of theory and practice). Moscow: Legal Literature, 1971.200 p.

6. Kogamov M. Ch. State Investigative Committee: versions, experience, problems, solutions: monograph. Ed. 2nd. Almaty: Zheti zhargy, 2004. 200 p.

7. Strogovich M. S. The course of the Soviet criminal process. Volume I: Fundamentals of the science of the Soviet criminal process. Moscow: Nauka, 1968, pp. 124126.

8. Savitsky M. Ya. To the question of the system of principles of the Soviet criminal process // Soviet state and law. 1950. No. 1. S. 45-56.

9. Strogovich M. S. Criminal trial. Moscow: Legal Publishing House of the NKJU USSR, 1941.312 p.

10. Tomin V. T. To the question of the concept of the principle of the Soviet criminal process (1965) // Selected works / foreword by S. P. Grishin. St. Petersburg: Legal Center Press, 2004, pp. 31-40.

11. Konev A. N. Ideological (conceptological) analysis of the "ideological" concept of the principle of criminal procedure // Proceedings of the Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2018. No. 2 (46). pp. 107-112.

12. Erashov S. S. The system of principles of the modern domestic criminal process: theoretical and legal aspects and practice of application: dis. ... cand. legal Sciences. Nizhny Novgorod, 2001.180 p.

13. Demidov I. F. Principles of the Soviet criminal process // Course of the Soviet criminal process. General part / ed. A. D. Boikov and I. I. Karpets. Moscow: Legal Literature, 1989, pp. 136-140.

14. Tyrichev IV Principles of the Soviet criminal process. Moscow, 1983. 81 p.

15. Romanov S. V. The concept and legal significance of the principles of the criminal process // Course of the criminal process / ed. Doctor of Law, Prof. L. V. Golovko. 2nd ed., rev. Moscow: Statut, 2017, pp. 262-266.

Размещено на Allbest.ru