Законодательное регулирование пропаганды суицидального поведения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Законодательное регулирование пропаганды суицидального поведения

Пучнина Маргарита Юрьевна, Пучнин Александр Васильевич

Проанализированы уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за криминальный суицид. Предложены дополнительные меры, которые должны способствовать повышению эффективности борьбы с криминальными суицидами, а именно законодательное закрепление ответственности за пропаганду суицидального поведения с использованием административной преюдиции.

Ключевые слова: самоубийство, криминальный суицид, пропаганда суицидального поведения, административная преюдиция, административная ответственность, уголовная ответственность.

Legislative regulation promotion of suicidal behavior

The article analyzes the criminal law provisions providing for liability for criminal suicide. Additional measures have been proposed that should contribute to effective work to combat criminal suicides, namely, the legislative consolidation of responsibility for promoting suicidal behavior using administrative prejudice.

Keywords: suicide, criminal suicide, propaganda of suicidal behavior, administrative prejudice, administrative responsibility, criminal liability.

Проблема пропаганды суицида, в особенности среди несовершеннолетних, несмотря на предпринимаемые усилия со стороны государственных органов и общественных организаций, в последнее время крайне обострилась. По мнению экспертов, общий суицидальный показатель в России снижается на протяжении многих лет [1], однако число зарегистрированных детских и подростковых самоубийств в нашей стране за последние три года резко возросло. Число попыток суицида среди несовершеннолетних увеличилось почти на 13% - с 3253 до 3675.

Число повторных попыток самоубийств возросло с 188 до 362 случаев, т.е. на 92,5%. Это следует из доклада детского омбудсмена Марии Львовой-Беловой за 2021 г. [2]. Уполномоченный по правам ребенка ссылается на данные Следственного комитета Российской Федерации, согласно которым в 2021 г. число детских самоубийств выросло на 37,4% по сравнению с 2020 г. (в 2020 г. было зафиксировано 548 суицидов среди несовершеннолетних, в 2021 г. - 753).

Развитию данной проблемы способствуют глобализация и всемирная непрекращающа- яся компьютеризация, влекущие за собой появление новых форм взаимодействия людей и, соответственно, преступной деятельности, осуществляемой с использованием информационно-телекоммуникационной сети Интернет. Это в геометрической прогрессии охватывает практически все сферы жизнедеятельности и, как следствие, накладывает свой отпечаток на девиантное поведение несовершеннолетних.

Безусловно, изменения российского уголовного законодательства в 2017 г., а именно редакция ст. 110 УК РФ и введение двух новых статей - 110¹ и 110² УК РФ, можно назвать положительной реакцией государства на качественное изменение характера преступлений, связанных с доведением и склонением к самоубийству несовершеннолетних. Однако, к сожалению, модернизация уголовного закона была вынужденной мерой быстрого реагирования в связи со сложившейся ситуацией и не была достаточно проанализирована и проработана с точки зрения юриспруденции.

Приведем статистические сведения о расследовании следователями Следственного комитета Российской Федерации уголовных дел

0 преступлениях, предусмотренных ст. 110¹ УК РФ, совершенных в отношении несовершеннолетних, за 2018-2021 гг. [3].

Так, по ст. 110¹ УК РФ в 2018 г. было возбуждено 29 уголовных дел, только 7 направлено в суд, 17 - прекращено, 2 - приостановлено. В 2019 г. возбуждено 23 уголовных дела, только

1 направлено в суд, 37 - прекращено, 2 - приостановлено. В 2020 г. возбуждено 24 уголовных дела, 6 направлено в суд, 21 - прекращено, 3 - приостановлено. В 2021 г. Возбуждено 55 уголовных дел, 1 направлено в суд, 35 - прекращено, 8 - приостановлено. Приведенные данные указывают на несовершенство уголовного законодательства. Рассматриваемая статья была введена относительно недавно, ее принятие было довольно поспешным, в связи с чем правоохранительным органам не было дано практических разъяснений и рекомендаций по ее применению.

По ст. 110² УК РФ в 2018 г. было возбуждено 5 уголовных дел, 2 - направлено в суд, 3 - прекращено. В 2019 г. возбуждено 1 уголовное дело, 2 - направлено в суд, 1 - прекращено. В 2020 г. возбуждено 3 уголовных дела, 1 - прекращено, ни одно не было направлено в суд. В 2021 г. возбуждено 3 уголовных дела, 1 направлено в суд, 2 - прекращено. Налицо пример так называемой «мертвой статьи». Статья 110² УК РФ сформулирована так, что на практике она практически не работает и вряд ли будет работать.

Немаловажной проблемой, которая, на наш взгляд, может вызвать сложности в практическом применении, являются широкие диспозиции ч. 1-2 ст. 110¹ УК РФ, которые носят обобщенный характер описания признаков состава преступления. Ряд авторов полагает, что такие формулировки могут позволить кураторам «групп смерти» избежать наказания [4]. Кроме того, здесь возможна и обратная ситуация. К примеру, пользователь социальной сети написал в комментарии кому-либо сленговую молодежную фразу «убейся о стену». Если строго следовать букве закона, то лицо, которому было адресовано обращение, может подать в суд за склонение к самоубийству. Полагаем, что избежать подобных ситуаций поможет только очередная корректировка законодательства.

В России до принятия изменений в уголовном законодательстве (до 2017 г.!) модераторы суицид-сообществ могли нести только административную ответственность по ст. 6.17 КоАП РФ за распространение информации, побуждающей детей и подростков к совершению опасных для их жизни и здоровья действий. Законодатель определил, что к таким действиям относится информация о способах совершения самоубийства, а также призывы к его совершению [5]. Деятельность модераторов названных сообществ заключалась в пропаганде суицидального поведения: распространении культа смерти, повествовании о другой реальности, вовлечении в суицидальные игры. Они не прибегали к способам, установленным ст. 110 УК РФ, а использовали свои, не менее эффективные методы, которые подпадают под действие указанной статьи только при запугивании несовершеннолетнего [6].

Введенная ст. 110² УК РФ предусматривает организацию деятельности, которая предполагает упорядочивание и оптимизацию процессов. Сам факт размещения на своей странице либо странице интернет-сообщества материалов, пропагандирующих суицид, не преступление. Однако размещенная информация может побудить детей и подростков к совершению опасных для жизни и здоровья действий, к суициду. Бороться с подобного рода деятельностью только путем блокировки контента невозможно, поскольку лица, размещающие такие посты в социальных сетях, даже после удаления информации администраторами социальных сетей находят возможности осуществлять пропагандистскую деятельность снова. На наш взгляд, целесообразно ввести административную ответственность за пропаганду суицидального поведения. В качестве аналогии, доказывающей правильность представленной позиции, можно привести уже имеющийся опыт, направленный на борьбу с распространением:

нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних (ст. 6.21 КоАП РФ);

наркотических средств и психотропных веществ (ст. 6.13 КоАП РФ);

экстремизма и нацизма (ст. 20.3 КоАП РФ).

Во всех трех перечисленных статьях употребляется термин «пропаганда» (лат. propaganda - подлежащее распространению, от propago - распространяю) - распространение различных взглядов и идей с целью их внедрения в общественное сознание и активизации массовой практической деятельности [7].

Основываясь на изложенном, предлагаем дополнить гл. 6 КоАП РФ статьей, предусматривающей ответственность за пропаганду суицидального поведения, по аналогии со ст. 6.21 КоАП РФ «Пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних».

Также целесообразно было бы учесть предложение Молодежной палаты парламента при Государственной Думе по введению ответственности за травлю в общественных местах и социальных сетях. По мнению ее председателя, подобная мера будет направлена на защиту от травли в школе, на работе, в других общественных местах или в сети Интернет. Кроме того, данная норма необходима для эффективного противодействия кибербуллингу [8].

Рассматривая предлагаемую нами меру законодательного регулирования пропаганды суицидального поведения, должное внимание нужно уделить тому, что степень общественной опасности при неоднократном распространении суицидального контента значительно повышается. В таких случаях уместно прибегнуть к использованию института административной преюдиции. Для этого целесообразно предусмотреть уголовную ответственность за пропаганду суицидального поведения. Применение административной преюдиции одновременно позволяет и смягчить, и ужесточить ответственность за криминальный суицид, а также как можно шире охватить деятельность, направленную на дестабилизацию нашего общества - распространение суицидального контента.

Применение административной преюдиции в предложенной норме неслучайно, поскольку нами разделяется правовая позиция по введению в УК РФ административной преюдиции. Сторонники данного научного течения в числе основополагающих аргументов называют необходимость сближения положений охранительного законодательства [9]; потребность в разработке модели уголовного проступка, прообразом которого могут стать нормы пре- юдиционного характера [10]. Согласимся с мнением специалистов, что «...административная преюдиция при ее грамотном использовании может стать эффективным средством противодействия преступности и будет способствовать достижению следующих основных результатов: повысит эффективность практического применения уголовного законодательства, обеспечит реализацию принципа экономии мер уголовной репрессии и исключит случаи объективного вменения» [11]. Такой способ юридической техники был выбран по аналогии с нормами, предусматривающими ответственность за розничную продажу алкогольной продукции несовершеннолетним (ч. 2.1 ст. 14.16 КоАП РФ и ст. 151.1 УК РФ).

Согласно сложившейся в доктрине уголовного права характеристике административной преюдиции она применяется в основном к категории преступлений небольшой и средней тяжести. Но есть исключение - ст. 284.1 УК РФ, относимая уголовным законом к категории тяжких преступлений. Однако тяжесть предусмотренного в ней преступления нивелируется наличием в санкции менее строгих видов наказания и возможностью освобождения от уголовной ответственности при определенных обстоятельствах. Как мы видим, из каждого правила есть исключения, и предлагаемая новелла не является первым из них.

Уголовная ответственность за пропаганду суицида присутствует в ряде западных стран - Португалии, Франции, Китае. На территории ближнего зарубежья такая ответственность предусмотрена в Белоруссии. В нашем понимании само по себе распространение суицидального контента, конечно, обладает общественной опасностью ввиду того, что его могут увидеть несовершеннолетние и по-своему трактовать, он может повлиять на их психику и поведение. Но это не более опасно, чем та же пропаганда наркотических средств и психотропных веществ. Количество россиян, умерших в 2020 г. вследствие причин, связанных с наркотиками, увеличилось на 60% и составило 7316. Общее количество официально зарегистрированных наркозависимых в России составляет более 600 тыс. чел. Однако в реальности наркозависимых в стране более 5 млн чел. Такие расхождения объясняются тем, что из десяти наркозависимых на официальном учете стоит всего один [12].

Согласимся, что в результате суицида погибает в два раза больше человек, более того, необходимо учитывать и повышенный уровень латентных самоубийств, который не охватывается статистикой. Статьи, предусматривающие уголовную ответственность за криминальный суицид, расположены в гл. 16 «Преступления против жизни и здоровья». Объектом ст. 110110¹ УК РФ является непосредственно жизнь определенного лица. При этом действия, предусмотренные ст. 110² УК РФ, как и пропаганда суицидального поведения, не имеют конкретного объекта посягательства, они направлены на неопределенный круг лиц. Основная цель кураторов «групп смерти» и модераторов интернет-сообществ деструктивной направленности - это не самоубийство конкретного лица, а популяризация суицида в целом. Исходя из этого, некоторые исследователи приходят к выводу, что изначально данные деяния посягают на здоровье населения и общественную нравственность, потому должны квалифицироваться по ст. 239 УК РФ [13]. Аналогичной позиции придерживается и Н.Е. Крылова [14], а несколькими годами ранее о возможности привлечения к ответственности за пропаганду суицида по ст. 239 УК РФ говорила Н.Г. Чука- ева [15, с. 86-87]. Таким образом, отечественные правоведы приходят к выводу, что основным объектом ст. 110² УК РФ в действующей редакции являются общественные отношения в сфере здоровья населения и общественной нравственности (составы статьи не предусматривают ответственности в случае реального причинения вреда жизни или здоровью), в связи с чем содержание указанной нормы должно быть перенесено в разд. IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка», в гл. 25 «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности» [16]. На основе изложенного предлагаем данную главу дополнить ответственностью за пропаганду суицида с административной преюдицией.

Распространение «групп смерти» в сети Интернет, влияние иных сообществ и игр суицидальной направленности, кибербуллинг (унижение личности и преследование человека в сети

Интернет), крайней формой которого является кибербуллицид (суицид, произошедший вследствие столкновения с прямой или косвенной агрессией онлайн), - все это должно учитываться при изменении законодательства. Внесение в 2017 г. в Уголовный кодекс РФ изменений, касающихся ответственности за склонение к самоубийству и содействие его совершению, следует в целом расценивать как положительный шаг в развитии уголовного законодательства. Предлагаемые новеллы с учетом выявленных недостатков, на наш взгляд, позволят более эффективно реализовывать защиту от криминального суицида в практической деятельности.

Литература

уголовно-правовая норма криминальный суицид

1. Федеральная служба государственной статистики: число зарегистрированных умерших по основным классам и отдельным причинам смерти (оперативные данные) [Электронный ресурс]. URL: https://fedstat.ru/ indicator/33559 (дата обращения: 04.08.2022).

2. В России выросло число детских суицидов и их попыток [Электронный ресурс]. URL: https:// www.rbc.ru/society/ (дата обращения: 24.07.2022).

3. Статистическая информация о работе следственных органов Следственного комитета Российской Федерации по расследованию преступлений, совершенных несовершеннолетними и в отношении несовершеннолетних, по форме № 930.

4. Токарев А. Организаторы «групп смерти» могут избежать наказания из-за нового закона [Электронный ресурс]. URL: https:// opennov.ru/news/36323-organizatory-grupp- smerti-mogut-izbezhat-nakazaniya-iz-za-novogo- zakona (дата обращения: 20.07.2022).

5. Об информации, информационных технологиях и о защите информации: федер. закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс».

6. Вазюлин С.А., Старжинская А.Н. Противодействие призывам к самоубийствам несовершеннолетних в информационном пространстве: проблемы квалификации и профилактики // Российский следователь. 2019. № 9. С. 63-66.

7. Большая советская энциклопедия [Электронный ресурс]. URL: https://gufo.me/dict/bse/ (дата обращения: 28.07.2022).

8. Кибербуллинг вне закона: в России предлагают ввести ответственность за травлю в соцсетях [Электронный ресурс]. URL: https://russian.rt.com/russia/article/489396- shtraf-rossiya-kiberbulling (дата обращения:

21.07.2022) .

9. Устинова ТД. Расширение уголовной ответственности за незаконное предпринимательство // Журнал российского права. 2003. № 5. С. 97-102.

10. Лапина М.А. Оптимальные приемы юридической техники, обеспечивающие согласование системы юридических санкций административно-деликтного и уголовного законодательства // Административное и муниципальное право. 2015. № 6. С. 575-581.

11. Бавсун М.В., Бавсун И.Г., Тихон И.А. Административная преюдиция и перспективы ее применения на современном этапе // Административное право и процесс. 2008. № 6. С. 6-9.

12. Смертность от наркотиков в

России выросла на 60% на фоне пандемии [Электронный ресурс]. URL: https://www.rbc.ru/economics/18/07/2021/ 60f1b7cc9a79472c99206f4d (дата обращения: 04.08.2022).

13. Старшинина Е. Смертельные контакты // Пятница. 2016. 17 июня.

14. Крылова Н.Е. «Группы смерти» и подростковый суицид: уголовно-правовые аспекты // Уголовное право. 2016. № 4. С. 36-48.

15. Чукаева Н.Г Уголовная ответственность за доведение до самоубийства или до покушения на самоубийство: проблемы законодательного регулирования: дис. ... канд. юрид. наук. Тюмень, 2011.

16. Бычкова А.М., Раднаева Э.Л. Доведение до самоубийства посредством использования интернет-технологий: социально-психологические, криминологические и уголовно-правовые аспекты // Всероссийский криминологический журнал. 2018. Т 12, № 1. С. 101-115. system of legal sanctions of administrative-tort and criminal legislation // Administrative and municipal law. 2015. No. 6. P. 575-581.

11. Bavsun M.V., Bavsun I.G., Tikhon I.A. Administrative prejudice and prospects for its application at the present stage // Administrative law and process. 2008. No. 6. P. 6-9.

12. Mortality from drugs in Russia increased by 60% against the background of the pandemic [Web resource]. URL: https://www.rbc.ru/econom ics/18/07/2021/60f1b7cc9a79472c99206f4d (date of access: 04.08.2022).

13. Starshinina E. Deadly contacts // Friday. 2016. June 17.

14. Krylova N.E. "Groups of death" and teenage suicide: criminal law aspects // Criminal law. 2016. No. 4. P. 36-48.

15. Chukaeva N.G. Criminal liability for incitement to suicide or attempted suicide: problems of legislative regulation: diss. ... Candidate of Sciences in Jurisprudence. Tyumen, 2011.

16. Bychkova A.M., Radnaeva E.L. Bringing to suicide through the use of Internet technologies: socio-psychological, criminological and criminal law aspects // All-Russian criminological journal. 2018. Vol. 12, No. 1. P. 101-115.

Размещено на Allbest.ru