Социально ориентированное государство как механизм правовой реальности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Социально ориентированное государство как механизм правовой реальности

Алиса Наильевна Шаламова

Аннотация

Ключевые слова: социальное государство, государственный патернализм, гражданское общество, политическая система, социальная функция, социальное партнерство

Socially oriented state as a mechanism of legal reality

Alisa N. Shalamova

Keywords: welfare state, state paternalism, civil society, political system, social function, social partnership.

Анализ древнейшей истории человечества наглядно демонстрирует социально значимую активность государства в делах общества. Социальная роль государства посредством изучения ее отдельных элементов исследовалась многими философами, учеными и богословами Средневековья, утопистами Нового времени, лидерами демократических движений, сторонниками социалистического пути развития и представителями коммунистической концепции развития общества. В частности, германские и австрийские ученые государствоведы и экономисты отстаивали нормативное закрепление принципов социально ориентированного государства в конституциях своих государств [1, с. 56-59].

В этой связи стоит подчеркнуть, что государство как правовая реальность в жизни людей отображается прежде всего в социальной ориентированности и реализации на практике принципов социального государства, проблематика которого расположена в русле сочетания принципов социальной солидарности и социального партнерства. Ведя речь о самом термине «социальное государство», следует отметить, что впервые его нормативное закрепление находим в Конституции ФРГ 1949 г., в последующем успешно реализовавшись в социально ориентированной экономике послевоенной Германии, идейным вдохновителем которой был Л. Эрхард [2, с. 173].

Ожидаемо, что в качестве концептуальной основы трудов Л. Эрхарда выступили идеи М. Вебера, А. Смита, Ф. Хаека и других видных экономистов. Тем не менее примечательна здесь именно концепция Ф. Хайека, который видел в частной собственности свойства общественной полезности и ограничений субъективных прав ее владельца [3].

Концептуально же учение Л. Эрхарда зиждется на неолиберальной концепции Фрайбургской школы экономики, основанной в середине 1930-х гг. В его учении воплотились и воззрения В. Ойкена, Ф. Бема, В. Репке, А. Рюстова и др. с параллельным развитием собственного взгляда на сущность социальной государственности [4].

Стоит отметить, что центральной идеей программы Л. Эрхарда стала идея свободной конкурентной среды. Воплощение в жизнь идей указанного экономиста повлекло институциональную реорганизацию промышленности и создание нормативной базы, существенно ограничивающей монополизацию экономики. Для малого и среднего бизнеса были выстроены механизмы их поощрения, что активно повлияло на создание масштабной конкурентной среды. В сфере экспорта также были заметные сдвиги, а его стимулирование увеличило объем вывозимой за рубеж готовой продукции до 80% [2, с. 319].

Посредством закрепления в конституциях социальной ориентированности государства параллельно с введением ряда гарантий социально-экономических прав и свобод личности по существу инициировалась правовая работа в направлении развития социального государства как правовой и экономической реальности. Юридические дефиниции социально-экономических прав и свобод личности из национального законодательства начинают дрейфовать в международное право, трансформировавшись, в частности, в Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. и Европейскую социальную хартию1996 г.

Иные тенденции в направлении нормативного закрепления социальной ориентированности государства демонстрирует англосаксонская правовая семья. По общему правилу в государствах, где господствует судебный прецедент, правами человека, в т.ч. и социально-экономическими, считаются лишь такие, которые можно защитить в суде через подачу конкретного иска. Однако ни один суд в мире не обладает возможностями дать, например, работу безработному, увеличить пособие социально незащищенному, поднять заработную плату работающему и т.п. [5, с. 50-57].

Сущность социального государства в современном его понимании заключается не только в социальной поддержке и стремлении к выравниванию доходов населения, но прежде всего в государственном регулировании свободного рынка и социально-арбитражном процессе под эгидой государства. Сам феномен государственного регулирования споров о праве присущ государству с древнейших времен, т.к. курирование социальной расстановки сил в обществе способствует пресечению безвластия и социального распада. Во времена кризиса в обществе указанная регулятивная деятельность государства приобретает особенную актуальность, и провозглашение государства социальным детерминирует выполнение четырёх важнейших функций в экономической и социальной сферах общества. Эти направления деятельности государства отображаются в организационной, регулятивной, контрольной и социально-арбитражной сферах в различных специфических формах [6, с. 249-259].

Ведя речь о государстве, провозгласившем себя социальным, необходимо понимать, что таковым может стать лишь экономически развитое государство с социально ориентированной экономикой, самодостаточное и обладающее механизмами социальной регуляции, направленной на борьбу с правовым неравенством в различных сферах, в т.ч. в аспекте гендерного неравенства. Простого механизма перераспределения доходов для достижения социально ориентированных целей недостаточно. В частности, эффект социальной ориентированности не будет достигнут, если нормативно закрепить высокие пособия безработным при низкой в целом производительности труда либо обязывать родителя обеспечить ребенка, с которым он не проживает после развода, жильем. В этих случаях ситуация только усугубится, и социальный кризис будет лишь вопросом времени [7, с. 45-48].

В плоскости практической реализации идей социальной ориентированности располагается проблематика имплементации такой политико-экономической и этико-правовой парадигмы, которая позволила бы четко совместить все лучшее, что есть в политике государственного патернализма и принципе социальной солидарности, которая не исключает социальную конкуренцию как экономический принцип. По нашему мнению, излишняя забота государства о благосостоянии граждан может привести к социально-экономическому паразитизму. Такую ситуацию в настоящее время демонстрируют развитые страны Европы (ФРГ, Швеция и др.) в связи с миграционным кризисом. В то же время политика перераспределения в рамках социальной ориентированной государственности может привести к тому, что «общественного пирога» будет недостаточно для всех желающих.

Стоит отметить, что социально ориентированная государственность - лишь один из признаков современного демократического и правового государства [8, с. 17-19]. Существование социального правового государства демонстрирует эволюционно новый тип государственности. Деятельность такого государства направлена на поддержание господства правовых, а не силовых форм управления, что в конечном итоге позволяет обеспечить достижение принципа формального равенства. Такой тип государства не антипод, но конкурент государству классического либерализма, где государство играет роль «ночного сторожа», не вмешиваясь в процессы свободного взаимодействия субъектов правоотношений. Стоит подчеркнуть, что если государство классического либерализма соответствует развитому индустриальному обществу, то социальное правовое государство - обществу постиндустриальному [9, с. 637].

Примечательно, что стремление обеспечить социальную государственность ориентирует государственные структуры на патерналистские начала в государственном управлении. С другой стороны, государственный патернализм инициирует социальное иждивенчество и пассивность гражданского общества. При патернализме государства индивид перестает опираться на собственные ресурсы, занимает выжидательную позицию в ситуации экономического кризиса, теряет инициативу, ожидая опеки государства. Все эти процессы, сопровождающие политику государственного патернализма, ослабляют государственность и лишают ресурсов наиболее деятельную часть налогоплательщиков. В этой связи В.А. Тишков отмечает, что «сильное и уверенное в себе государство вызывает, поддерживает и охраняет частную инициативу граждан. Слабое государство и неуверенная в себе власть стараются выглядеть опекуном народа и поддерживают в нем смирение и безынициативность» [10, с. 9-10].

С другой стороны, анализируя классический либерализм, можно наблюдать его имманентную сущность, которая заключается в идеализировании государственного невмешательства в дела гражданского общества. Тем не менее XX столетие ярко продемонстрировало, что политика саморегуляции и пассивность государства в делах управления экономикой и свободным рынком не могут исправить многие социально-экономические проблемы населения [11, с. 24-30].

Стоит подчеркнуть, что государство своим рациональным регулированием способно предотвратить и сгладить вредное воздействие экономических и социальных кризисов, которые являются неизменными спутниками свободного рынка. Однако чрезмерное вмешательство государства в дела гражданского общества также может пагубно отразиться на экономике и внутренней политике страны. В связи с этим концепция неолиберализма утверждает необходимость государственного вмешательства, но в определенных рамках. Теория неолиберализма стоит на позициях того, что в ущерб свободе удовлетворять социально-экономические притязания слабых субъектов нецелесообразно и недопустимо, а экономические методы управления должны иметь приоритет над административными. Но самым основным постулатом неолиберализма выступает тезис о том, что обычная перераспределительная политика должна уступить место созданию условий для максимальной активности всех субъектов гражданского общества [12, с. 39-49].

В целом в современный период развивается ярко выраженная тенденция полагать национальное государство отжившим феноменом, а «прогрессивное мировое сообщество» явлением передовым и модернистским. Кроме того, параллельно осуществляется трансформация целого спектра основных направлений деятельности государства, часть из которых активно берут на себя крупный бизнес, международные структуры и самая деятельная часть гражданского общества. Примечательно, что в русле концепции «мировой государственности» существует также и политика протекционизма национальных государств в лице ООН и иных глобальных структур. В ситуации этих противоречивых тенденций национальное государство может сохраниться как реально существующий феномен лишь в случае поступательного развития в русле модернизации и инноваций, а также достижения социального доверия у населения [13, с. 9-19].

Стоит отмєтить, что значение и роль государства как механизма правовой реальности остаются значимыми, даже при осознании неизбежной модернизации государственного управления. В настоящее время большинство развитых государств может называться по-разному: либерально-правовыми демократиями, социальными государствами, сервисными государствами и т.д. Однако ясно одно, что именно государство, как бы оно не называлось, несет ответственность за уровень жизни и благосостояние граждан, которые проживают на его территории. Так, правовое государство дрейфует в сторону соблюдения норм международного права и общечеловеческих принципов правового регулирования, которые обретают императивную форму в пределах национальных границ. Социальное государство стремится обеспечить минимальный уровень жизни населения, которого было бы достаточно для физического и духовного развития граждан. Сервисное государство твердо стоит на позициях доминирования экономических методов управления над административно-командными. По нашему мнению, передовая государственность может стать таковой лишь при сочетании принципов правового и социального государства, при том, что политика государственного патернализма должна быть признана отсталой и не соответствующей реалиям эпохи. По сути, если государство будет помогать только бедным и больным, то вскоре все общество будет заражено болезнями и бедностью. Кроме того, успехи западной социальной государственности во многом зиждутся на практике жизни в долг, который они вряд ли когда-нибудь смогут отдать. В этой связи вбирать в себя западный передовой опыт построения социальной модели необходимо крайне осторожно.

В заключение необходимо отметить, что, анализируя современные тенденции в экономике, политике и праве, можно констатировать реализацию концепции общественного договора в мировых масштабах. В русле этого концептуального развития можно также констатировать то, что идеи Дж. Локка и Ж.-Ж. Руссо приобретают новые, глобальные очертания. Кроме того, современные тенденции развития государственности демонстрируют трансформацию функций государства и потребность передачи части государственного функционала мировому сообществу и гражданскому обществу. Тем не менее сама практика политики прогрессивного перераспределения нивелирует возможность реализации конкурентной борьбы, т.к. часто адресату государственной помощи просто выгодно находиться в положении нуждающегося. По сути, принцип социальной солидарности не должен противоречить принципу социального партнерства, а их удачное сочетание поможет победить социальное иждивенчество, которое обычно выступает следствием политики государственного патернализма, в который перерождается социальная государственность стран Западной Европы.

экономика правовой солидарность государство

Список источников

1. Тлепина Ш.В. Концепция преобразования общества А. Менгера // Актуальные проблемы государства и права: сборник мат-лов научной конф-ции (26 января 2013 г.). Астана: ТОО «КазГЮУ Консалтинг», 2013. Вып. 1. 260 с.

2. Эрхард Л. Благосостояние для всех. М.: Дело, 2001. 332 с.

3. Hayek F.A. Individualismus und wirtschaftliche Ordnung. Erlenbach-Zuerich, 1952.

4. Ruestow A. Die Kehrseite des Wirtschaftswunders. Hamburg, 1961. 313 p.

5. Амельчаков О.И. Законодательные гарантии конституционного права на жизнь в Российской Федерации // Вестник Восточно-Сибирского института Министерства внутренних дел России. 2021. № 3 (98). С. 5057.

6. Пролетенкова С.Е., Беликов А.П. О концептуальных основах обеспечения общественной безопасности в Российской Федерации // Вестник Восточно-Сибирского института Министерства внутренних дел России. 2021. № 1 (96). С. 249-259.

7. Грошев С.Н. Социально-экономический статус мужчин в Российской Федерации // Научный дайджест Восточно-Сибирского института МВД России. 2021. № 2 (12). С. 45-48.

8. Шакенов М.А. Научная конструкция правового, социального, демократического государства // Право и государство. 2013. № 1 (58). С. 17-19.

9. Проблемы общей теории права и государства: учебник для вузов / под общ. ред. академика РАН, д.ю.н., проф. В.С. Нерсесянца. М.: Норма, 2004. 832 с.

10. Современное государство: политико-правовые и экономические исследования / отв. ред. Е.В. Алферова. М., 2010. 282 с.

11. Шаламова А.Н. Реализация принципов социального государства в аспекте конституционно-правового регулирования // Вестник Восточно-Сибирского института Министерства внутренних дел России. 2021. № 2 (97). С. 24-30.

12. Шєлєгов Ю.В. О государственно-правовых механизмах ограничения прав человека // Вестник Восточно-Сибирского института Министерства внутренних дел России. 2021. № 4 (99). С. 39-49.

13. Авдеева О.А., Авдеев В.А. Стратегические направления правового воздействия в контексте реализации концепции устойчивого развития современного общества // Вестник Восточно-Сибирского института Министерства внутренних дел России. 2022. № 1 (100). С. 9-19.

14. Нуреев Р.М. Экономическая компаративистика (сравнительный анализ экономических систем). М.: КноРус, 2017. 709 с.

15. Lampert Н. Die Wirtschafts- und Sozialordnung der Bundesrepublik Deutschland. Mtinchen, 1990.

Размещено на Allbest.ru