Некоторые вопросы уголовно-правового регулирования противодействия информации экстремистской направленности, распространяемой с использованием сферы телекоммуникаций и компьютерной информации

Размещено на http://www.allbest.ru/

Некоторые вопросы уголовно-правового регулирования противодействия информации экстремистской направленности, распространяемой с использованием сферы телекоммуникаций и компьютерной информации

Евгения Александровна Жигалова

Аннотация

В статье приведены научные и исследовательские точки зрения авторов, рассматривающих некоторые особенности уголовно-правового регулирования распространения информации экстремистской направленности посредством использования средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, в т.ч. сети Интернет. В статье дана оценка состояния уголовно-правовой защиты интернет-сообщества на предмет предотвращения экстремистских преступлений. Проведенный анализ показал, что механизм продуктивного реагирования пока не создан и в полной мере оказывать сопротивление распространению негативной информации не может. Установление точек соприкосновения принципов молодежной стандартизации и непосредственного влияния на её образование со стороны средств телекоммуникации позволит качественно дифференцировать поступающую к ней информацию.

Ключевые слова: преступность, молодежь, противодействие, телекоммуникации, уголовное наказание, Интернет, экстремизм, информация, ответственность

Abstract

SOME ISSUES OF CRIMINAL LAW REGULATION OF COUNTERING EXTREMIST INFORMATION DISSEMINATED USING TELECOMMUNICATIONS AND COMPUTER INFORMATION

Evgenija A. Zhigalova

The article presents scientific and research points of view of the authors, who examine some features of the criminal law regulation of the dissemination of extremist information using mass media or information and telecommunications networks, including the Internet. The article assesses the state of criminal legal protection of the Internet community for the prevention of extremist crimes. The analysis shows that the mechanism ofproductive response has not yet been created yet and fail to fully resist the spread of negative information. Establishing points of contact between the principles of youth standardization and the direct influence on its education by means of telecommunications will make it possible to qualitatively differentiate the information received by them.

Keywords: crime, youth, counteraction, telecommunications, criminal punishment, Internet, extremism, information, responsibility

Преступность как социальное явление, выходящее за рамки того, что мы привыкли признавать в качестве безопасности, все больше охватывает различные сферы социального обустройства. В частности, последние исследования в области криминологии, определяющие детерминанты формирования и развития преступности в обществе, свидетельствуют о постепенном росте опасных деяний прежде всего в тех сферах, где использование человеком цифровых коммуникаций становится перманентным [1, с. 91-98].

Вместе с тем, если обратить внимание на уже устоявшиеся тенденции проявления преступности в современном мире, можно выявить закономерность следующего характера: чем шире развивается сфера цифровой индустрии, тем больше в ней выявляется преступлений. И такие тенденции представляются нам вполне закономерными, т.к. рост качества оказываемых услуг и просто общения населения сегодня сильно зависит от использования различных цифровых технологий и программ. Следовательно, человек таким образом становится участником формата порой до конца ему неизвестных отношений.

Небрежность в вопросе использования цифровых технологий со стороны большинства граждан делает их уязвимыми, а сами такие отношения опасными (незащищенными). Стоит отметить, что именно цифровые и компьютерные ресурсы применяются гражданами для передачи не просто информации, а производства денежных переводов (транзакций), с одной стороны, делающих обращение с собственными сбережениями доступным и удобным, с другой - позволяющих почти что беспрепятственно обманывать слабо защищенные категории относительно того, какие манипуляции им нужно совершить, чтобы избежать элементарного обворовывания.

Так, автор диссертационного исследования «Мошенничество в сфере компьютерной информации: проблемы криминализации, законодательной регламентации и квалификации» Г.Р. Григорян указывает, что тенденции, которые сегодня связывают с развитием социального благоустройства, уже нельзя представить без использования средств цифровой коммуникации. В таких устройствах люди не просто хранят сведения о себе (личностные характеристики и метрики, фотографии, сведения о семейной и личной жизни), но и «закачивают» в их память специальные данные о собственном материальном положении (банковские реквизиты, номера счетов, информацию о денежных переводах и многое другое), получение которых для мошенника, обладающего познаниями в области использования цифровых технологий, не составляет труда. Как следствие, наши граждане не прекращают осваивать то, что облегчает их социальное положение, но очень редко придают значение тому, как защищать данные сведения [2, с. 243]. Государство же в этом вопросе основной упор делает на создание эффективных механизмов правового противодействия (прежде всего уголовно-правового), по сути, сводя решение вопроса негативного влияния на сознание граждан к установлению необходимых мер санкционного реагирования.

Помимо этого, внимание исследователей приковано к еще одной очень серьезной проблеме легитимного использования цифровых технологий со стороны различных экстремистских и террористических организаций, прежде всего в отношении представителей молодежной среды [3]. Вполне закономерно, что большинство преступлений экстремистской направленности совершается посредством распространения влияющей на сознание граждан информации через специально созданные ресурсы или контенты. противодействие информация экстремистский

В свою очередь, анализ нормативных правовых актов, регулирующих вопросы борьбы с негативными социальными явлениями, указывает на то, что законодательная логика в большей степени направлена на искоренение именно терроризма, даже несмотря на то, что экстремистская деятельность может приводить к не менее опасным последствиям. В какой-то момент развития институтов уголовного права данный уклон привел к тому, что экстремистские правонарушения не признавались столь же серьезными, чтобы им было уделено такое большое внимание [2, с. 32].

Однако далее, в т.ч. и по причине кардинальных изменений в сфере развития цифровых технологий, а также их крайне активного использования на фоне обостряющихся международных политических и внутренних отношений, специалисты в области уголовного права переориентировали свои взгляды на данный феномен.

Стоит ли говорить, что основной причиной таких перемен стали общественные преобразования последнего времени, а также уже выработанные позиции по отношению к рассматриваемому явлению со стороны других стран? Так, согласно положениям Шанхайской конвенции от 15 июня 2001 г. [4], участником которой выступает и Российская Федерация, преступления экстремистской направленности оправданы быть не могут, соответственно, лица, причастные к их совершению, должны понести ответственность согласно нормам уголовного закона.

Прежде всего, для того, чтобы качественно сформировать правовое основание для введения уголовной ответственности за совершение преступлений экстремистской направленности, необходимо было максимально объективно оценить сущность самого явления «экстремизм», провести нормативное дефинирование выработанного понятия, а затем дать надлежащую оценку тому, какие именно общественно опасные последствия могут ВОЗНИКНУТЬ на фоне его использования В социуме, если источником распространения будут служить массовые средства коммуникации.

Стоит отметить, что на данный момент понятие «экстремизм» трактуется законодателем достаточно широко и имеет множественное значение. К примеру, в том же Федеральном законе от 25 июля 2002 г. №114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» (далее - Закон) [5] экстремизм рассматривается в качестве многообъектного явления, затрагивающего такие аспекты деятельности человека, как призывы к определенным действиям, финансирование организаций и лиц, оказывающих содействие в распространении данного явления, пропаганда политических, в т.ч. и оппозиционных, взглядов и мнений и многие другие (п. 1 ст. 1 Закона). Вполне логично, что включение или даже упоминание всех указанных в Законе понятий в нормах уголовного права привело бы к «перегрузке» диспозиций и впоследствии только бы запутывало правоприменителя, поэтому законодатель, остановившись на термине «экстремистская деятельность», в уголовном законе в большей степени сконцентрировался на квалифицирующих признаках, которыми затрагивается аспект её интеграции в общественную жизнь. Прежде всего к таковым следует отнести неизбежность социальной дестабилизации, выражение которой является сопутствующим фактором проявления экстремизма в социальной среде. Законодатель, конфигурируя правовой принцип определения действий экстремистской направленности, определяет, что указанная стабилизация следует из призыва к её совершению, и поэтому выделяет призыв в качестве квалифицирующего признака. Что касается такого признака, как средство телекоммуникации, то его свойства выделяются в качестве признаков именно по причине всеобщего распространения.

Так, в диспозиции ст. 282 Уголовного кодекса РФ [6] изначально было указано на то, что деяние, совершенное с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, в т.ч. сети Интернет, относится к общественно опасным и будет служить поводом для привлечения к ответственности. В данном случае законодатель, закладывая смысл в оценку влияния тех же средств массовой информации на сознание граждан, заведомо ставит акцент на его использовании со стороны нарушителя. Аналогичное положение дел и в других составах УК РФ, предусматривающих ответственность за нарушение правил «антиэкстремистского» законодательства.

Исследователями, которые рассматривают аспект эффективности использования уголовно-правовых норм в борьбе с экстремистскими проявлениями в сети Интернет, отмечается, что УК РФ дополняется новыми нормами, устанавливающими основания для наказания тех, кто посредством негативного воздействия на сознание граждан через различные интернет-сайты и мессенджеры формирует в её среде радикалов, способных делать только одно - совершать преступления экстремистской направленности [7, с. 32-33].

Вместе с тем введенная в УК РФ ответственность за совершение преступлений экстремистской направленности еще не имеет четкого и последовательного механизма её реализации. В частности, как нередко случалось при рассмотрении уголовных дел экстремистской направленности, органы правопорядка отказывают в их возбуждении именно по причине того, что по ним не было представлено достаточных доказательств о наличии у подозреваемого умысла на возбуждение вражды или ненависти. Кроме того, одной из проблем в квалификации содеянного является то, что органам предварительного расследования очень сложно доказать, что факт распространения той или иной информации экстремистского содержания был произведен конкретным лицом - субъектом преступления. В результате сложившегося положения дел Пленум Верховного Суда РФ внес ряд изменений в собственные акты (постановления) [8], где в первую очередь затронул правовую позицию по вопросам надлежащей квалификации экстремистских деяний, совершаемых с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, в т.ч. сети Интернет.

К примеру, в контексте данных изменений Верховный Суд РФ указал, что деяния, формально подпадающие под действие ст. 282 УК РФ, не всегда можно признавать преступными и тем самым ставить вопрос о немедленном возбуждении уголовного дела. В большей степени размещение в сети информации, даже экстремистской направленности, может служить доказательством только её опубликования, но никак не призыва к совершению определенных действий при условии, если такая информация содержит явные и конкретные призывы к экстремизму. В то же время эту проблему не решить исключительно путем усиления мер уголовной ответственности, а также запретов на использование или размещение определенного интернет-контента.

На основании проанализированных данных стоит отметить, что в контексте остро стоящей проблемы противодействия экстремистской деятельности в сфере использования средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, в т.ч. сети Интернет, необходима серьезная просветительская и профилактическая работа, в которой вектор внимания должен быть направлен не на ограничение использования онлайн-пространства, а на эффективную цифровую социализацию пользователей, в особенности из числа молодого поколения, а также формирование в нем качеств ответственных и компетентных пользователей. Стоит подумать и над тем, что введение уголовной ответственности за совершение экстремистских деяний посредством использования средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, в т.ч. сети Интернет, не всегда оправдывает те средства, к которым необходимо прибегать, когда на контроле у правоохранителей оказывается несовершеннолетний. Вполне логично заметить, что упоминаемое интернет-пространство само по себе - только сфера отношений со своими правилами, и производить социальную корреляцию указанного пространства следует с учетом действия данных правил. В свою очередь, законодателю необходимо конкретизировать ряд положений, к примеру, определяющих суть явления экстремизма, устанавливающих в его внутренней структуре более точные квалифицирующие признаки, тем самым, с одной стороны, снижая сущность интернет-влияния на сознание граждан в формировании антиобщественного поведения, с другой - не позволяя правоприменителям выходить за рамки разумного представления о том, что действительно является общественно опасным, а что, к примеру, представляет из себя поведение, где заявление о собственной свободе с какого-либо цифрового ресурса не будет иметь негативных последствий.

Список источников

1. Синчурин О.В. Предупреждение преступлений в сфере цифровых технологий при осуществлении государственных закупок // Цифровизация рыночных отношений: вопросы экономики и права: сборник научных трудов II Всероссийской научно-практ. конф-ции (Москва, 25 марта 2021 г.) / отв. ред. Б.В. Яцеленко. М.: Проспект, 2021. С. 91-98.

2. Григорян Г.Р Мошенничество в сфере компьютерной информации: проблемы криминализации, законодательной регламентации и квалификации: дис. ... канд. юрид. наук. Самара, 2021. 243 с.

3. Пинкевич Т.В., Зубалова О.А. Современное состояние экстремизма и терроризма в условиях развития цифровых технологий // ЮП. 2020. № 3 (94). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sovremennoe-sostoyanie- ekstremizma-i-terrorizma-v-usloviyah-razvitiya-tsifrovyh-tehnologiy(дата обращения: 23.03.2022).

4. Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом (заключена в г. Шанхае 15 июня 2001 г.) // Собрание законодательства РФ. 2003.

5. О противодействии экстремистской деятельности: федеральный закон от 25 июля 2002 г. №114-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. № 30. Ст. 3031.

6. Уголовный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 30.12.2021) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

7. Заидова М.У, Усманов А.А. Преступления экстремистской направленности: понятие, виды и общая характеристика // NovaInfo.Ru. 2021. № 123. С. 32-33.

8. О внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 сентября 2018 г. № 32 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2018. № 11 (ноябрь).

Размещено на Allbest.ru