О необходимости совершенствования регулирования правового статуса должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении, и его отдельных гарантий (на примере ст. 17.7 КоАП РФ)

Размещено на http://www.allbest.ru/

О необходимости совершенствования регулирования правового статуса должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении, и его отдельных гарантий (на примере ст. 17.7 КоАП РФ)

Ю.В. Анохин,

Я.Е. Верхоглядов

В статье рассматривается соотношение субъектов и участников производства по делам об административных правонарушениях. Подробно исследуется правовой статус должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении. На основании изучения современного состояния правового регулирования полномочий данного субъекта административной юрисдикции в КоАП РФ, ретроспективного анализа советского законодательства, а также ознакомления с проектами новых КоАП РФ и Процессуального КоАП РФ делаются выводы о наличии проблемных аспектов, формируются авторские предложения по их устранению.

Ключевые слова: субъекты, участники, производство по делам об административных правонарушениях, административная юрисдикция, правовой статус, должностное лицо, невыполнение законных требований, противодействие. административное правонарушение должностное лицо

Yu.V Anokhin,

Ya.E. Verhoglyadov

ON THE NEED TO IMPROVE THE REGULATION OF THE LEGAL STATUS OF THE OFFICIAL CONDUCTING THE PROCEEDINGS ON AN ADMINISTRATIVE OFFENCE, AND ITS INDIVIDUAL GUARANTEES (ON THE EXAMPLE OF ARTICLE 17.7 OF THE ADMINISTRATIVE CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION)

The article deals with the ratio of subjects and participants in proceedings on cases of administrative offenses. The legal status of the official who carries out the proceedings on a case of an administrative offense is examined in detail. Based on the study of the current state of legal regulation of the powers of this subject of administrative jurisdiction in the Code of Administrative Offences of the Russian Federation, a retrospective analysis of Soviet legislation, as well as a familiarity with the drafts of new the Code of Administrative Offences of the Russian Federation and the Procedure Code of Administrative Offences of the Russian Federation, conclusions are made about the presence of problematic aspects, and the author's proposals for their elimination are formed.

Key words: subjects, participants, proceedings on cases of administrative offenses, administrative jurisdiction, legal status, official, failure to comply with legal requirements, counteraction.

Институты государственной власти обеспечивают действие Конституции Российской Федерации и иных законов, их строгое соблюдение, привлечение виновных лиц за нарушение таковых к юридической ответственности. Кроме того, именно через органы государственной власти многонациональный народ России, являющийся носителем суверенитета, осуществляет власть. Названные и иные основы конституционного строя Российской Федерации охраняются различными нормами, в т.ч. и административного права.

Так, глава 17 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ) определяет составы административных правонарушений, посягающих на институты государственной власти. Санкционируя подобные деяния, законодатель, а в последующем и правоохранительные органы, осуществляющие производство по делам об административных правонарушениях, кроме выполнения общих задач данного вида административного процесса, принудительно корректируют поведение правонарушителей, предупреждают совершения новых противоправных деяний, в т.ч. более общественно опасных.

Детальное рассмотрение теории и практики административно-правовой защиты институтов государственной власти указывает на необходимость более подробного исследования ст. 17.7 КоАП РФ. Именно в данной норме устанавливается одна из юридических гарантий [3, с. 110-111], обеспечивающих нормальное функционирование правоохранительных органов. Наличие в законодательстве об административных правонарушениях указанного состава дополнительно обеспечивает обязательность выполнения законных требований представителей власти физическими и юридическими лицами.

Согласно статистическим данным в суды за 12 месяцев 2016 г. для рассмотрения по существу всего поступило 21 413 дел об административных правонарушениях по ст. 17.7 КоАП РФ, за аналогичный период 2017 г. - 24 931 дело, за 2018 г. - 23 297, за 2019 г. - 23 370, за 2020 г. - 19 330, за 6 месяцев 2021 г. - 9 973 [9].

Причинами снижения количества пресеченных административных правонарушений потенциально можно назвать: ограничительные мероприятия, обусловленные недопущением распространения новой коронавирусной инфекцией (COVID-19); документирование рассматриваемых противоправных деяний по смежному составу - ст. 19.3 КоАП РФ. Отчетные документы Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации указывают на рост числа пресеченных правонарушений по ст. 19.3 КоАП РФ: за 12 месяцев 2016 г. поступило для рассмотрения 87 988 дел; за аналогичный период 2017 г. - 88 980 дел; за 2018 г. - 78 610 дел; за 2019 г. - 83 672 дела; за 2020 г. - 98 211 дел; за 6 месяцев 2021 г. - 50 400 дел [9].

Принимая во внимание различные внешние (политические, социально-экономические условия; общую степень доверия населения; авторитет институтов государственной власти) и внутренние (уровень правосознания граждан) факторы, по нашему мнению, частота допущения фактов невыполнения/неповиновения законным требованиям различных представителей властей существенных различий иметь не должна. К примеру, степень противодействия работе следователей, дознавателей, должностных лиц, осуществляющих производство по делам об административных правонарушениях, и непосредственно полицейских, исполняющих обязанности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, серьезно отличаться друг от друга не может.

Вместе с тем изложенные выше статистические данные указывают на почти пятикратное преобладание административных правонарушений по ст. 19.3 КоАП РФ над ст. 17.7 КоАП РФ, несмотря на то, что производство по делам об административных правонарушениях является одним из самых частых видов административного процесса. Так, с 2009 г. число дел об административных правонарушениях, выявленных только сотрудниками органов внутренних дел, с 75,7 млн [31, с. 3] к 2020 г. увеличилось до 175,7 млн [20, с. 6]. Помимо того, в расчет следует брать и деятельность органов предварительного следствия, дознания, а также прокуратуры, которая, очевидно, увеличивает возможность должностных лиц встретиться с фактами невыполнения их законных требований.

С учетом приведенных аспектов представляется целесообразным выдвинуть гипотезу о наличии проблемных вопросов, связанных с применением ст. 17.7 КоАП РФ. В целях поиска обстоятельств, влияющих на качество реализации правоохранительной функции органами государственной власти, видится целесообразным более детально изучить отдельные положения административного права и процесса. Вместе с тем допустимо предположить, что именно правовой статус должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении, требует особого внимания со стороны научного сообщества.

Причиной тому является состояние правовой регламентации прав, обязанностей, гарантий данного субъекта административного производства. К тому же в обзорах законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации [15, 13, 14, 12] при разъяснении отдельных норм права акцент делается именно на правовом статусе прокурора, следователя, дознавателя. Должностное лицо же, осуществляющее производство по делу об административном правонарушении, как правило, остается за пределами соответствующих актов судебного толкования. Также дополнительно аргументирует необходимость исследования по заявленной нами тематике недостаточная степень ее научной разработанности, что, на наш взгляд, несправедливо и неоправданно.

Важно отметить, что совершенство нормативного регулирования правового статуса субъектов производства по делам об административных правонарушениях длительный период времени ставилось под сомнение как в общих, так и в частных аспектах. К примеру, дискуссионной является позиция относительно разграничения категорий «субъект» и «участник» производства по делам об административных правонарушениях.

Так, А.С. Серов всех лиц в рассматриваемом виде административного процесса относит к участникам, разграничивая их по наличию/отсутствию интереса, властных полномочий [29, с. 15-16]. Иной точкой зрения является соотношение установленного в нормах административного законодательства набора прав и обязанностей с абстрактными субъектами производства по делу об административном правонарушении, в то время как участниками считаются уже конкретные лица при наличии фактических обстоятельств (к примеру, после совершения административного правонарушения и возбуждения в отношении него дела) [25, с. 94].

Вместе с тем, несмотря на существующее мнение о синонимичности данных понятий [5, с. 13], мы разделяем позицию относительно того, что категория «субъекты» является более общей, включающей в себя две самостоятельные группы: должностные лица и органы, непосредственно осуществляющие производство (ст. 28.3 гл. 23 КоАП РФ); иные участники (гл. 25 КоАП РФ) [1, с. 261-262]. Факультативно вывод об их разграничении вытекает и из логического анализа п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2005 № 5, где прямо указано, что органы и должностные лица, составившие протокол и (или) вынесшие постановление по делу об административном правонарушении, не являются участниками производства.

С учетом приведенных точек зрения отметим, что потенциально прекратить научную дискуссию также может заимствование способа нормативного закрепления правового статуса субъектов производства из Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) и адаптация его под требования КоАП РФ. Так, в разделе II (Участники уголовного судопроизводства) содержится общая группировка всех лиц исходя из их конкретных интересов, наличия либо отсутствия властных полномочий (суд; стороны обвинения, защиты; иные участники), а также детализируются элементы правового статуса участников.

Далее обратимся к более частным вопросам регулирования правового статуса в рамках административного законодательства. Не отказываясь от ранее высказанного нами мнения касаемо недостаточной степени научной разработанности избранной тематики, справедливости ради нужно отметить, что различные субъекты производства по делам об административных правонарушениях подвергались изучению. Проблемы и несовершенства констатировались как в диссертационных исследованиях [26], так и в менее глобальных научных трудах [4] относительно лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении [2]; прокурора [8] и т.д.

Однако, возвращаясь к ст. 17.7 КоАП РФ и практике ее применения в контексте изучения качества закрепления правового статуса и гарантирования его административно-правовой защиты, нельзя с уверенностью сказать о том, что даже правовая регламентация полномочий отдельных субъектов в самостоятельных нормах права сегодня обеспечивает отсутствие нареканий со стороны ученых и правоприменителей.

К примеру, несмотря на определенную детализацию правового статуса прокурора в КоАП РФ и Федеральном законе от 17.01.1992 № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации», исследователи отмечают проблематику относительно его полномочий на стадии возбуждения дела об административном правонарушении [11, с. 137-139]. Схожую ситуацию можно выделить относительно следователя/дознавателя, чей правовой статус закреплен в нормах УПК РФ. Одновременно с этим при документировании административных правонарушений по ст. 17.7 КоАП РФ (допустим, за неявку свидетеля по повестке на допрос) имеет место противоречивая практика [28, с. 13, 19]: одни суды привлекают виновных лиц к административной ответственности [18]; другие прекращают производство в связи с необходимостью применения иных мер процессуального принуждения согласно главе 14 УПК РФ [17].

Обращаясь вновь к положениям законодательства об административных правонарушениях, где отсутствует самостоятельная норма, комплексно определяющая полномочия должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении, а также учитывая вышеизложенное, уже неоспоримо очевидным становится необходимость более детального исследования статуса данного субъекта.

Наряду с этим, эпизодически, но должностное лицо, осуществляющее производство по делу, все- таки прямо упоминается в КоАП РФ: ст. 26.5 (Взятие проб и образцов); ст. 26.9 (Поручения и запросы по делу об административном правонарушении); ст. 29.1.1 (Направление запроса о правовой помощи). Вместе с тем отсутствие четкой правовой регламентации статуса создает определенные сложности в правоприменительной деятельности.

Нельзя исключать субъективизм при толковании норм административного законодательства в подобных обстоятельствах. Возможными результатами несовершенства законодательства может быть как злоупотребление правом, нарушение законности, так и воспрепятствование полноценному осуществлению полномочий должностных лиц, направленных на выполнение задач производства по делам об административных правонарушениях, ограничение потенциала гарантий правового статуса рассматриваемого субъекта.

О необходимости совершенствования статуса органов внутренних дел как субъекта производства по делам об административных правонарушениях, нормативно-правовой модели данного вида административного процесса, упорядочения системы субъектов административной юрисдикции еще в 2011 г. в своей докторской диссертации писал Н.Н. Цуканов [31, с. 16-17]. Позднее в рамках более частного научного исследования правового положения представителей таможенного органа П.Н. Сафоненков пришел к выводу, что КоАП РФ должен содержать в развернутом и четко систематизированном виде права и обязанности должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении, для чего важно улучшение соответствующей правовой регламентации [27, с. 30-31].

Одним из аргументов для предложенных изменений, ориентированных на результативность производства и обеспечение прав, свобод, интересов участников, были результаты опроса сотрудников таможенных органов. Так, П.Н. Сафоненков констатирует: 70% опрошенных считают, что права и обязанности субъектов административной юрисдикции недостаточно регламентированы; респонденты в целом их знают, тем не менее абсолютное большинство сомневается, что сможет перечислить таковые на память; 83% сотрудников пришли к выводу, что совершенствование регламентации правового статуса позволит четко знать свои права и обязанности, сделать их более понятными иным лицам, стать полноправными участниками административного процесса [27, с. 30-31].

Выборочное анонимное интервьюирование обучающихся факультетов заочного обучения и профессиональной подготовки Барнаульского юридического института МВД России, проведенное нами в период с 2020 г. по 2021 г., по-прежнему подтверждает актуальность темы исследования и демонстрирует схожие результаты с опросом П.Н. Сафоненкова. Об этом красноречиво свидетельствует то, что некоторые из слушателей факультета заочного обучения, даже имея достаточный практический опыт, не в полной мере обладают представлением о полномочиях должностных лиц и возможности применения ст. 17.7 КоАП РФ. Превалирует в профессиональном правосознании интервьюируемых сотрудников органов внутренних дел иная норма административного права, устанавливающая ответственность за невыполнение законных требований или распоряжений представителей власти, - ст. 19.3 КоАП РФ.

Достаточно категорично решить вопрос о недопущении лиц, не имеющих необходимой юридической подготовки, к производству по делам об административных правонарушениях предлагал А.С. Серов, а именно на законодательном уровне закрепить необходимые квалификационные требования к должностным лицам, имеющим право возбуждать дела об административных правонарушениях [29, с. 16]. Однако, учитывая совокупность сегодняшних обстоятельств (в т.ч. число и частоту совершаемых административных правонарушений; количественно-качественные характеристики личного состава правоохранительных органов), более оптимальным выходом из подобной ситуации можно назвать улучшение качества знаний, проведение дополнительных курсов повышения квалификации, в целом совершенствование всей системы [31, с. 17] и непосредственно отдельных положений административного законодательства.

Подобный комплексный подход позволит выработать единую правоприменительную практику ст. 17.7 и 19.3 КоАП РФ. При сравнительно-правовом анализе данных норм допустимо выдвинуть тезис об определенной схожести составов административных правонарушений. Итоги анализа более 80 судебных решений по ст. 17.7 КоАП РФ за период с 2014 г. по 2021 г. только усиливают подобное предположение [7]. Так, на практике встречается конкуренция норм: за отказ от прохождения медицинского освидетельствования на состояние опьянения (ст. 27.12.1 КоАП РФ) в 23 случаях граждане были наказаны по ст. 17.7 КоАП РФ; в 8 постановлениях производства по аналогичным событиям прекратили, т.к. судом было указано на наличие признаков административного правонарушения, ответственность за совершение которого предусмотрена ч. 1 ст. 19.3 КоАП РФ.

Похожий результат в своих исследованиях ранее отмечали другие авторы. К примеру, Ю.А. Прибытко и Е.А. Федяев констатировали доминирующую позицию ч. 1 ст. 19.3 КоАП РФ над ст. 17.7 КоАП РФ в практической деятельности при квалификации отказа от медицинского освидетельствования на состояние опьянения [21, с. 183-184]. Выбор сотрудников правоохранительных органов в пользу ч. 1 ст. 19.3 КоАП РФ отчасти объясним: более жесткая санкция; возможность применения на длительный срок административного задержания; наличие значительного опыта ее документирования; ясность содержания и объема правового статуса сотрудника полиции.

Анализируя административную практику за идентичные правонарушения, А.В. Равнюшкин также пришел к мнению об отсутствии единой и абсолютной точки зрения относительно вменяемой лицу статьи КоАП РФ. Более того, для решения выявленной проблематики, автором было предложено расширить диспозицию ст. 17.7 КоАП РФ [21, с. 31].

Таким образом, научным сообществом изыскиваются пути решения частных аспектов, когда на самом деле вопрос более глобален и требует иного подхода, а именно смещения акцентов в сторону совершенствования регулирования правового статуса должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении.

В очередной раз аргументируют необходимость установления самостоятельной нормы в КоАП РФ для конкретизации статуса рассматриваемого субъекта административной юрисдикции ссылки в постановлениях по делам об административных правонарушениях по ст. 17.7 КоАП РФ не на положения данного кодифицированного федерального закона, определяющие полномочия должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении, а исключительно на нормы Федерального закона «О полиции» от 07.02.2011 № 3-ФЗ (к примеру, п. 8, 14 ч. 1 ст. 13 [16]).

Вместе с тем, несмотря на имеющиеся очевидные несовершенства административного законодательства; сложность юридических конструкций, определяющих правовой статус должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении; эпизодически встречающиеся неидеальные знания государственных служащих своих полномочий именно в рамках КоАП РФ, ст. 17.7 КоАП РФ является серьезным инструментом, гарантирующим обязательность исполнения законных требований субъектов производства по делам об административных правонарушениях.

Учитывая, что производство по делам об административных правонарушениях является одним из основных направлений деятельности полиции, а данный вид процесса является одним из наиважнейших и самых распространенных видов юрисдикционной деятельности, законодательство должно создавать все условия для полноценной работы органов власти и их должностных лиц.

Для достижения таковой задачи необходимо систематизировать разрозненные полномочия рассматриваемого нами субъекта административной юрисдикции в одной статье КоАП РФ, что потенциально повысит результативность административно-правового воздействия на иных участников производства, в т.ч. за счет недопущения: неявок для дачи показаний; непредставления истребуемых сведений; невыполнения запросов и поручений; создания иных препятствий при сборе доказательств, применении мер обеспечения и т.д. Также факультативно будут предупреждены ситуации, когда виновные лица не претерпят негативных последствий по причине истечения срока давности привлечения к административной ответственности.

Ликвидация отмеченной еще в 2007 г. Е.С. Герман в КоАП РФ неопределенности правового статуса субъекта административной юрисдикции [6, с. 72] также позволит восполнить пробелы относительно некоторых полномочий (заявление ходатайств, отводов, предоставление доказательств в ходе рассмотрения дела об административном правонарушении [10, с. 53, 57]; подача жалоб на определение судей [30, с. 43-47]), более качественно обеспечить законность, гарантировать защиту прав иных участников.

Для большей масштабности и всесторонности нашего исследования был проведен ретроспективный анализ, в ходе которого сделан вывод - ст. 17.7 КоАП РФ является в определенной степени нововведением, которое пришло с КоАП РФ 2001 г. В Кодексе РСФСР об административных правонарушениях (утв. ВС РСФСР 20.06.1984) (далее - КоАП РСФСР) абсолютно идентичная норма отсутствовала, правовой статус исследуемого нами субъекта отдельно не устанавливался.

Имели место нормативного закрепления аналоги ст. 19.3, 12.26 КоАП РФ (ст. 165 «Злостное неповиновение законному распоряжению или требованию работника милиции или народного дружинника», ст. 165.5 «Неповиновение работнику милиции, иному уполномоченному должностному лицу или представителю общественности» КоАП РСФСР) и ст. 165.10 «Невыполнение законных требований прокурора» КоАП РСФСР. С положительной точки зрения следует отметить советское законодательство об административных правонарушениях в контексте достаточно подробного закрепления правового статуса прокурора (ст. 230 КоАП РСФСР).

Законные требования должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении, самостоятельными составами не охранялись (за исключением ст. 245 «Отстранение от управления транспортным средством, освидетельствование на состояние опьянения, задержание транспортного средства» и ст. 165 КоАП РСФСР в части санкции за уклонение водителя от прохождения освидетельствования на состояние опьянения). Не менее важно отметить, что, несмотря на хаотичное расположение элементов правового статуса в КоАП РФ, ранее у субъекта административной юрисдикции при схожем несовершенстве систематизации прав и обязанностей (к примеру, вызов свидетелей - ст. 251 КоАП РСФСР) полномочий в целом было на порядок меньше.

Также стоит отметить, что отдельного родового объекта, как сегодня в главе 17 «Административные правонарушения, посягающие на институты государственной власти» КоАП РФ, в КоАП РСФСР не выделялось. Существовала только глава 14 «Административные правонарушения, посягающие на установленный порядок управления», где и были закреплены составы ранее указанных административных правонарушений (ст. 165, 165.5, 165.10 КоАП РСФСР).

Обращаясь к проектам новых Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - новый КоАП РФ) [22] и Процессуального кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - Процессуальный КоАП РФ) [23], следует отметить, что ст. 17.7 КоАП РФ нашла свое идентичное выражение в ст. 34.20 нового КоАП РФ. При этом регулирование правового статуса изучаемого нами субъекта административной юрисдикции Министерством юстиции Российской Федерации предлагается изменить. Так, в главу 2 «Участники производства по делам об административных правонарушениях, их права и обязанности» Процессуального КоАП РФ вводится ст. 2.11 «Должностное лицо (представитель органа), возбудившее дело об административном правонарушении, должностное лицо (представитель органа), вынесшее постановление по делу об административном правонарушении», что заслуживает положительной оценки и обладает практической значимостью.

Однако акцент данной нормы в большей степени сделан именно на прямом закреплении права участвовать лишь в рассмотрении, пересмотре дела об административном правонарушении и конкретизации его отдельных особенностей (знакомиться со всеми материалами дела; заявлять ходатайства, отводы; участвовать в исследовании доказательств; задавать вопросы другим участникам производства и т.д.). Вопрос же общей регламентации правового статуса должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении, в самостоятельной единой норме проектами новых КоАП РФ (в частности, разделом III «Субъекты административной юрисдикции») и Процессуального КоАП РФ не решен.

Завершая рассмотрение заявленной нами темы, подчеркнем, что проведенный анализ теории и практики только укрепил уверенность в необходимости конкретного установления прав и обязанностей должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении.

На наш взгляд, в контексте подготавливаемых проектов новых КоАП РФ и Процессуального КоАП РФ важно консолидировать все полномочия в полном объеме в рамках одной унифицированной нормы, тем самым установив достаточную правовую определенность. Безусловно, следует учитывать как внешние (несовершенство законодательства, сложность толкования отдельных юридических конструкций), так и внутренние факторы (уровень подготовки некоторых сотрудников, стремление их к саморазвитию, повышению квалификации), т.е. действовать комплексно. В дальнейшем это только поспособствует обеспечению гарантий защиты других участников, повышению общего качества юрисдикционного производства, равно как и предупредит нарушение законности.

Поддерживая и разделяя позицию В.М. Редкоус, Н.Ю. Дуванова, С.В. Зарицкого [25, с. 94], полагаем, что в настоящий момент совершенствование регулирования правового статуса должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении, возможно за счет объединения раздела III и главы 25 КоАП РФ в единый общий раздел «Субъекты производства по делам об административных правонарушениях», где по аналогии с разделом II «Участники уголовного судопроизводства» УПК РФ, исходя из группировки статей по наличию/отсутствию властных полномочий субъектов, преследуемых интересов, выполняемых функций, создать специальные главы. Соответственно, в главе «Субъекты административной юрисдикции» отдельной нормой предлагается закрепить правовой статус исследуемого нами должностного лица.

Не менее важным, помимо совершенствования административного законодательства, повышения качества подготовки сотрудников правоохранительных органов, видится и корректировка правовых гарантий. В частности, с целью исключения применения ст. 19.3 КоАП РФ при невыполнении законных требований должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении, предлагается санкцию ст. 17.7 КоАП РФ ужесточить и привести в соответствие с санкцией ч.1 ст. 19.3 КоАП РФ.

Очевидно, что научный потенциал рассмотренной темы не может быть исчерпан одним данным исследованием, т.к. более детального осмысления заслуживают вопросы непосредственного закрепления элементов правового статуса должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении, конкретизации прав, обязанностей, гарантий и ответственности. Интерес ным видится подробная разработка содержания потенциально нового раздела «Субъекты производства по делам об административных правонарушениях»

КоАП РФ. В связи с этим позволим отметить достаточную перспективность избранной темы для различного рода научных изысканий.

Литература

1. Административно-процессуальное право: учебник / под ред. д-ра юрид. наук, проф. А.И. Каплунова. 2-е изд., перераб. и доп. СПб.: ООО «Р-КОПИ», 2017. 376 с.

2. Барамзина О.Н. Процессуальное положение лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2014.

3. Барышев А.М. Социально-правовая защита лиц, участвующих в административном процессе // Ученые записки Санкт-Петербургской академии управления и экономики. 2009. № 3 (25). С. 108-118.

4. Власенков В.В. Правовой статус основных участников производства по делам об административных правонарушениях // Вестник Московского университета МВД России. 2015. № 6. С. 66-70.

5. Герман Е.С. Административно-процессуальный статус физического лица - участника производства по делам об административных правонарушениях, имеющего личный интерес в деле: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2011.

6. Герман Е.С. Проблемы процессуально-правового статуса невластных субъектов производства по делам об административных правонарушениях // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Право. 2007. Т. 3. № 1. С. 72-77.

7. Государственная автоматизированная система Российской Федерации «Правосудие». URL: http://www. msudrf.ru/ (дата обращения: 20.02.2022).

8. Гриценко Д.В. Правовой статус прокурора в производстве по делам об административных правонарушениях: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 2014.

9. Данные судебной статистики // Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации. URL: http://www.cdep.ru/rndex.php?id=79 (дата обращения: 20.02.2022).

10. Дригола Э.В. Федеральные органы исполнительной власти как субъекты производства по делам об административных правонарушениях // Академический вестник Ростовского филиала Российской таможенной академии. 2016. № 3 (24). С. 51-58.

11. Калинин И.А. Актуальные проблемы реализации прокурором полномочий по возбуждению производства по делам об административных правонарушениях // Научное и образовательное пространство в условиях вызовов современности: сборник мат-лов международной научно-практ. конф-ции. Чебоксары, 2021. С. 134138.

12. Обзор законодательства и судебной практики ВС РФ за первый квартал 2005 года (утв. постановлениями Президиума ВС РФ от 04.05.2005, 11.05.2005, 18.05.2005).

13. Обзор законодательства и судебной практики ВС РФ за четвертый квартал 2009 года (утв. постановлением Президиума ВС РФ от 10.03.2010).

14. Обзор законодательства и судебной практики ВС РФ за четвертый квартал 2006 года (утв. постановлением Президиума ВС РФ от 07.03.2007).

15. Обзор судебной практики ВС РФ № 3 (2015) (утв. Президиумом ВС РФ 25.11.2015).

16. Постановление по делу об административном правонарушении № 5-233/2018 от 05.04.2018 мирового судьи судебного участка № 105 по г. Усть-Куту Иркутской области // Государственная автоматизированная система Российской Федерации «Правосудие». URL: http://www.msudrf.ru/ (дата обращения: 20.02.2022).

17. Постановление по делу об административном правонарушении № 5-26/2018 от 14.02.2018 мирового судьи судебного участка Чарышского района Алтайского края. URL: http://chm.alt.msudrf.ru/modules. php?name=sud_delo&op=cs&case_id=56391799&delo_id=1500001 (дата обращения: 20.02.2022).

18. Постановление по делу об административном правонарушении № 5-53/2018-1 от 27.02.2018 мирового судьи судебного участка № 1 Рудничного судебного района г. Кемерово. URL: http://0621.kmr.msudrf.ru/ modules.php?name=sud_delo&op=cs&case_id=32573710&delo_id=1500001 (дата обращения: 20.02.2022).

19. Постановление по делу об административном правонарушении № 5-620/2021 от 25.08.2021 мирового судьи судебного участка № 5 Центрального судебного района г. Тюмени // Государственная автоматизированная система Российской Федерации «Правосудие». URL: http://www.msudrf.ru/ (дата обращения: 20.02.2022).

20. Правоприменительная деятельность в области безопасности дорожного движения в 2020 г. Информационно-аналитический обзор. М.: ФКУ «НЦ БДД МВД России», 2021. 75 с.

21. Прибытко Ю.А., Федяев Е.А. Проблемы квалификации деяний, административная ответственность за которые предусмотрена статьями 17.7 и 19.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (на примере направления на медицинское освидетельствование) // Актуальные проблемы борьбы с преступлениями и иными правонарушениями: мат-лы шестнадцатой международной научно-практ. конф- ции. Барнаул: БЮИ МВД России, 2018. Ч. 1. С. 182-184.

22. Проект «Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» (подготовлен Минюстом России, ID проекта 02/04/05-20/00102447) (не внесен в ГД ФС РФ, текст по состоянию на 29.05.2020) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

23. Проект «Процессуальный кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» (подготовлен Минюстом России 16.06.2020, ID проекта 02/04/06-20/00102945). URL: https://regulation.gov.ru/ projects#search=00102945&npa=102945 (дата обращения: 20.02.2022).

24. Равнюшкин А.В. Проблема привлечения правонарушителей, имеющих признаки опьянения, к ответственности за отказ от прохождения медицинского освидетельствования на состояние опьянения // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2018. № 2 (44). С. 26-32.

25. Редкоус В.М., Дуванов Н.Ю., Зарицкий С.В. К вопросу о правовом статусе и правовом положении юридических лиц - участников производства по делам об административных правонарушениях // Экономика. Право. Общество. 2021. Т. 6. № 1 (25). С. 88-95.

26. Рябус О.А. Процессуальный статус участников производства по делам об административных правонарушениях: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2006.

27. Сафоненков П.Н. Правовой статус должностных лиц таможенных органов, участвующих в производстве по делам об административных правонарушениях // Вестник Российской таможенной академии. 2013. № 2. С. 027-032.

28. Седельников П.В., Чемерилова Е.Н., Уварова М.Н. О соотношении предмета правового регулирования статей 117 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и 17.7 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях // Законодательство и практика. 2019. № 1 (42). С. 13-19.

29. Серов А.С. Административно-процессуальный статус участников производства по делам об административных правонарушениях: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2014.

30. Султанов К.А. Неопределенность правового статуса сотрудника полиции как участника производства по делу об административном правонарушении в суде общей юрисдикции // Административное и муниципальное право. 2018. № 12. С. 43-47.

31. Цуканов Н.Н. Теория и практика производства по делам об административных правонарушениях, осуществляемого органами внутренних дел: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Омск, 2011.

Размещено на Allbest.ru