Место криптона: ноты в системе финансовых преступлений

Размещено на http://www.allbest.ru/

Место криптона.: ноты в системе финансовых преступлений

Долгиева Мадина Муссаевна

Аннотация

Термин «финансовые преступления» в российской уголовной науке является очень широким и некон- кретизированным. Криптовалюте и криптовалютным технологиям в настоящее время также не определено законное место в теории права и в отраслевом законодательстве, что в свою очередь порождает противоречия в судебной практике. На основании исследования автором сделан вывод о том, что криптовалюты могут быть отнесены к неофициальным финансовым инструментам, поскольку уже сейчас они являются частью финансовой системы страны, что в свою очередь позволяет отнести криптовалютные преступления к числу финансовых на основании схожих обязательных признаков составов преступлений.

Ключевые слова: цифровые финансовые активы, цифровая валюта, криптовалюта, виртуальные активы, биткоин, криптопреступность, финансовые преступления, криптовалютные преступления.

Abstract

Dolgieva Madina Mussaevna

THE PLACE OF CRYPTOCURRENCY IN THE SYSTEM OF FINANCIAL CRIMES

The term «financial crimes» in the Russian criminal science is very broad and not specified. Cryptocurrency and cryptocurrency technologies now also do not have a legal place in the theory of law and in the industry legislation, which in turn generates contradictions in judicial practice. Based on the study, the author concluded that cryptocurrencies can be classified as unofficial financial instruments, since they are already part of the country's financial system, which in turn allows us to classify cryptocurrency crimes as financial crimes based on similar mandatory signs of the elements of crimes.

Keywords: digital financial assets, digital currency, cryptocurrency, virtual assets, bitcoin, cryptocrime, financial crimes, cryptocurrency crimes.

Термин «криптовалюта» давно и прочно вошел в обиход российских правоприменителей наравне с определением цифровой валюты и виртуальных активов. Некогда совершенно немыслимые словосочетания убедительно звучат из уст высших должностных лиц государственных органов, а судебная система, не найдя иных правовых оснований ввиду отсутствия полноценного регулирования, пошла по собственному пути формирования практики методом проб и ошибок.

Такая ситуация стала возможна еще и потому, что цифровизация, коснувшаяся всех сфер деятельности общества, затронула большое число преступлений, переведя их в виртуальную плоскость.

Цифровая активность замечена при совершении преступлений против собственности, в экономической деятельности, а также в сфере незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, финансирования терроризма, не говоря уже о компьютерных преступлениях, число которых растет в геометрической прогрессии.

Преступления, совершаемые в сфере оборота криптовалюты, в теории уголовного права относят как к категории финансовых преступлений, так и к категории киберпреступности или преступности в сфере цифровых технологий, к тем самым компьютерным преступлениям, число которых увеличивается, в том числе и за счет посягательств на виртуальные активы.

Вместе с тем не все так однозначно в определении места криптовалютных преступлений в общепризнанной системе посягательств, поскольку поиск такового места для криптовалют упирается в правовой вакуум, т. е. в ситуацию, когда законодатель делает вид, что криптовалюты не существуют, а уголовный закон и доктрина права ищут место тому, чего де-юре нет.

Разумеется, этот вывод основан исключительно на буквальном применении положений закона, никак не регулирующего криптовалютные отношения и оборот.

Безусловно, утверждать, что криптовалюты не существуют для органов государственной власти нельзя, все-таки налоговые органы дают худо-бедно разъяснения о том, что доходы от реализации криптовалют - это такие же доходы, с которых нужно платить налоги, а взятка в криптовалюте однозначно непройдет мимо взгляда правоохранительных органов. Центральный Банк России с Министерством финансов Российской Федерации договариваются о допуске международных расчетов в криптовалюте для приобретения товаров и услуг за рубежом [8], что повлечет еще больший интерес к криптовалютной отрасли, а там и крипторубль, о котором пока только ведутся дискуссии, станет частью финансовой системы страны. Риторика запрета криптовалют уже давно сменилась на фазу принятия, неразрешенными остались лишь вопросы формы и условий их ввода в экономику страны.

Другой вопрос, что уголовно-правовая квалификация тех или иных незаконных деяний с криптовалютой, будь то вывод капитала, отмывание преступных доходов, вымогательства и прочие известные виды преступлений, но совершаемые с использованием криптовалюты до принятия четких границ законного и незаконного оборота, будут вызывать массу вопросов у правоприменителей на всех стадиях уголовного судопроизводства от органов предварительного расследования до последней судебной инстанции. финансовый преступление криптовалюта

Ситуация, мягко говоря, неразрешимая до тех пор, пока законодатель официально не выскажется по поводу статуса криптовалют, не цифровых финансовых активов и иных цифровых прав и цифровой валюты, а именно в отношении криптовалют, которые воспринимаются обществом не иначе как деньги, как альтернатива привычной их форме.

Несмотря на многолетние дискуссии о том, что же такое криптовалюты: имущество, товар, информация или вообще денежные суррогаты, изменить отношение к криптовалютам и интерес к ним именно как к альтернативной форме расчетов уже не получится. И какое бы в итоге не принял решение законодатель, криптовалюты, исходя даже из этимологии самого слова, будут восприниматься в качестве валюты. И не зря в начале статьи приведен тезис о том, что цифровизация затрагивает практически все сферы жизнедеятельности общества, поскольку цифровизации подвержено и население в своем эволюционном развитии, для которого в будущем криптовалютные технологии будут настолько же привычны, что и цифровая наличность в данный момент времени.

Таким образом, науке уголовного права уже сейчас в системе уголовных преступлений необходимо определить место криптовалютам и преступлениям, совершаемым с их использованием.

Европейская Конвенция о выдаче ETS N 024 (Париж, 13 декабря 1957 г.) к финансовым преступлениям относит деяния, связанные с налогами, сборами, пошлинами и валютными операциями. Конвенция Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности и о финансировании терроризма (Варшава, 16 мая 2005 г.) к таковым относит преступления, связанные с отмыванием преступных доходов, при этом не будет преувеличением сказать, что легализация денежных средств и иного имущества, добытых преступным путем, относится к числу приоритетных направлений в борьбе с финансовыми преступлениями в международном сообществе.

Термин «финансовые преступления» в Российской Федерации, исходя из его смысла, в самом общем виде включает в себя все общественно опасные посягательства на экономические (денежные) правоотношения, регулируемые законодательством в области финансов, в том числе налогового, валютного, бюджетного законодательства и других.

Так, по мнению А.Н. Ляскало, объектом финансовых преступлений является финансовая безопасность граждан, организаций и государства, под которой понимается их финансовая устойчивость (стабильность) [4, с. 12]. К числу таких преступлений автор относит группу составов, содержащихся в гл. 22 и 30 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее УК РФ), указывая, что такие преступления посягают на порядок обращения любых финансовых активов (финансовых инструментов), к которым относится и криптовалюта.

Аналогичного мнения об отнесении к категории финансовых преступлений указанных норм придерживается и И.И. Кучеров, который в качестве финансового - определяет посягательство на финансово-бюджетные отношения, т. е. экономические отношения, связанные с формированием денежных фондов и доходов государственных и иных хозяйствующих органов [6, с. 124].

Оба автора оценивают шансы криптовалют на участие в денежном обороте как маловероятные, хотя и перспективные. Основаны данные выводы на анализе международной практики инвестиций и использования виртуальных валют в качестве средства расчетов, в том числе и в целях формирования налогооблагаемой базы.

Риски криминального использования криптовалют уже не являются безусловным сигналом для запрета криптовалютной отрасли именно потому, что участие государства позволит ограничить неправомерные действия с виртуальными активами и расширить сферу влияния уголовного закона.

Однако до момента включения в процесс регулирования уголовного закона, такое регулирование должно иметь обоснование в теоретическом плане.

Возвращаясь к понятию финансовых преступлений, стоит отметить, что не все ученые-экономисты солидарны во мнении, что криптовалюты можно отнести к финансам или финансовым инструментам. Поскольку уголовный закон в части преступлений экономической направленности является бланкетным для определения понятия криптовалюты, обратимся к сопутствующим отраслям права - финансовому и налоговому.

Так, например, ряд авторов относит криптовалюты к финансовым суррогатам [3, с. 104], а другие в принципе не рекомендуют учитывать их в качестве денежных эквивалентов [1, с. 1310], третьи предлагают считать криптовалюты имуществом (нематериальным активом) [2, с. 193], а четвертые - финансовым вложением с открытым перечнем [7, с. 139].

В целом мнение представителей экономической отрасли сводится к тому, что отсутствие законодательного обоснования не препятствует бухгалтерскому учету такой модели оборота криптовалюты, вместе с тем отсутствие механизма регулирования не позволяет пока отнести криптовалюты к финансовым инструментам [5, с. 313].

Однако рассуждения о том, что криптовалюты не являются финансовыми инструментами, не означают, что они не могут быть частью финансового преступления, его предметом, орудием или средством.

Путь легитимации криптовалют идет своим чередом, не спеша и без лишних шагов, в то время как эволюция финансовых преступлений развивается стремительно, ломая привычные грани преступного поведения и размывая границы традиционных понятий в уголовном праве, в том числе относительно субъекта преступления, места и способа его совершения, причинения цифрового (виртуального) ущерба.

В связи с этим связи представляется, что уголовная политика не должна зависеть от пути и перспектив легитимации криптовалют.

Традиционная финансовая система перестала быть традиционной более десяти лет назад, когда общественное сознание допустило встраивание криптовалют в систему ценностей и, стоит признать, что ускорение этому процессу придало именно криминальное использование криптовалют, отсутствие посредников и анонимность.

Таким образом, в настоящее время складывается ситуация, когда уголовный закон в существующем виде вынужден реагировать на инновационные преступления, охраняя права и законные интересы участников правоотношений, не допуская при этом выхода за пределы своего регулирования.

Более того, судебная система Российской Федерации, несмотря на то, что не является прецедентной, не дожидаясь официального законодательного закрепления понятий криптовалютной отрасли, вынуждена была издавать руководящие разъяснения о наиболее распространенных незаконных действиях с криптовалютой, как это имело место во внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 07.07.2015 № 32 (ред. от 26.02.2019) «О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем». В нем было прописано новое толкование предмета преступлений, предусмотренных ст. 174 и 174.1 УК РФ, к которым были отнесены криптовалюты, т. е. денежные средства, преобразованные из виртуальных активов.

Верховный Суд Российской Федерации в одном предложении фактически разрешил многолетние споры правоприменителей и теоретиков о том, могут ли криптовалюты быть предметом преступления. Несмотря на то, что в данном конкретном постановлении Пленума идет речь только о двух составах преступлений, очевидным является продолжение развития мысли высшего судебного органа страны о том, что виртуальные активы и криптовалюты в принципе могут быть предметом преступления, будь то хищение, финансирование терроризма, незаконное предпринимательство, создание финансовых пирамид и т. д.

К сожалению, дальше указанного постановления Пленум Верховного Суда Российской Федерации не пошел, в связи с чем разнообразие судебной практики стало пополняться судебными решениями по конкретным уголовным делам, которые зачастую в корне противоречат друг другу от одного кассационного суда общей юрисдикции к другому.

Так, например, Третий кассационный суд общей юрисдикции в своем определении от 24.06.2021 по делу №77-1411/2022 [9] указал, что криптовалюта может быть принята в качестве средства платежа и подпадает под определение «цифровой валюты», содержащейся в законе о ЦФА [10], в то время как Шестой кассационный суд общей юрисдикции в определении от 09.09.2020 по делу №7У-10543/ 2020[77-1839/2020] [11] высказался о незаконности состоявшегося судебного решения суда нижестоящей инстанции потому, что суд в полном объеме не привел фактические данные, опровергающие позицию стороны защиты о том, что криптовалюта не является платежным средством на территории Российской Федерации, и не имеет цены в рублевом эквиваленте.

Возвращаясь к вопросу формирования судебной практики легализации (отмывания преступных доходов) - наиболее опасного деяния в системе финансовых преступлений, следует отметить, что максимальное число таковых приходится на незаконный сбыт наркотических и психотропных веществ в криптовалюте. Полученные незаконные виртуальные активы в последующем преобразовываются в денежные средства и включаются в легальный экономический оборот, что в свою очередь нарушает нормальное функционирование финансовой системы государства.

Количество уголовных дел, в которых фигурирует криптовалютный наркотрафик, увеличивается ежегодно, что обусловлено развитием различных незаконных рынков дарк- нета, в котором услуги и предметы можно приобрести только в криптовалюте, а поскольку расчеты в любой криптовалюте в Российской Федерации запрещены, то единственным способом потратить данные активы будет являться их перевод в денежные средства и последующая легализация.

Кроме того, вывод капитала в криптовалюте в качестве способа легализации уже давно используется на крупнейших рынках Москвы, и несмотря на то, что уголовных дел по данным фактам не возбуждалось, правоохранительным органам и Центральному Банку России известны указанные механизмы, при этом остается только гадать, почему так никто и не был привлечен к ответственности. Либо вопрос в отсутствии правового регулирования, либо в сложности в доказывании преступной деятельности являются тому причиной.

Таким образом, нельзя отрицать тот факт, что криптовалюты активно включены в преступную финансовую деятельность.

Несмотря на то, что бланкетную основу финансовых преступлений образуют нормы отраслевого законодательства, в которые не включены криптовалютные технологии, а также специальные понятия и определения, следует отметить, что факт признания правоотношений, связанных с оборотом криптовалют, способом легализации преступных доходов, разрешил множество вопросов квалификации и обозначил способы совершения таких преступлений.

То обстоятельство, что существующие финансовые инструменты схожи по своей нематериальной природе с криптовалютными технологиями, однако до настоящего времени не признаны таковыми, не означает, что они не могут участвовать в финансовых операциях, а, как известно, отмывание преступных доходов предполагает совершение именно финансовых операций и сделок, а уж с использованием каких средств совершается преступление - вопрос второй.

Таким образом, криптовалюты меняют классическое представление о предмете и об объекте финансового преступления, также смещая акцент со способа его совершения на средства, используемые при этом. Таких средств может быть очень много, а в свете развития цифровых технологий будут появляться новые.

Нематериальная специфика такого предмета определяет и ущерб, который может быть причинен государству (если речь идет об отмывании преступных доходов) или отдельным его гражданам (в случае различных хищений) в виртуальном обозначении, например, в токенах криптовалюты, легализованных в случае создания криптовалютных пирамид, незаконной банковской деятельности, утрате или блокировке содержимого криптовалютного счета и т. д.

Объективная сторона преступлений, совершаемых в криптосфере, схожа с финансовыми преступлениями в том, что имеет одинаковые цели и нарушает одни и те же отраслевые нормы и правила. Также стоит отметить, что криптовалютные преступления, как и финансовые, являются многообъектными, а признаки субъекта преступления и вовсе идентичны.

Таким образом, полагаем, что криптовалюты и деяния, совершаемые в сфере их оборота, крайне близки с природой финансовых преступлений. Вместе с тем можно выделить ряд существенных признаков, работа над которыми объединит понятия криптовалютного и финансового преступления, либо сделает одно частью другого:

криптовалюты - не являются официальным финансовым инструментом;

не признаны объектом права и не существуют юридически;

развитие криптовалютных технологий не является окончательным;

для использования криптовалют не обязательно обладать специальными познаниями и участвовать в коммерческой деятельности.

На наш взгляд, способность криптовалюты быть частью финансовой системы прямо определяет ее возможность быть частью финансового преступления. И, несмотря на то, что криптовалюты, да и любые другие виртуальные активы, не являются финансами (по крайней мере, в ближайшее время таковыми они не станут), их роль предопределена прямым к ним отношением общества именно как к деньгам, к параллельной финансовой системе.

На основании изложенного, представляется, что криптовалютные технологии уже сейчас являются частью финансовой системы государства, несмотря на неофициальный характер их участия. Изменившаяся позиция Центрального Банка России, столь долго сопротивлявшегося допуску криптовалют в широкий оборот, распространит криптовалюты на уровне международных расчетов, что в свою очередь увеличит количество преступных посягательств в указанной сфере и усложнит в разы работу правоохранительной системы.

Таким образом, наука уголовного права, определив законное место криптовалютным преступлениям в области финансовых преступлений, решит ряд существенных вопросов расследования и квалификации новых преступных посягательств, применив к ним хорошо зарекомендовавшие себя уголовноправовые инструменты противодействия.

Литература

1. Абузярова Я.Э. Проблемы бухгалтерского учета криптовалюты // Актуальные вопросы современной экономики. 2019. № 4.

2. Джаферова С.Э. Признание криптовалют в отечественном бухгалтерском учете и МСФО: сб. научных трудов // Современный менеджмент и управление: тенденции и перспективы развития. 2019.

3. Лутченко В.А. Совершенствование понятия «цифровой финансовый актив» в аспекте бухгалтерского учета: сб. материалов XIV Международной научно-практической конференции студентов, аспирантов, преподавателей «Бухгалтерский учет, анализ и аудит: история, современность, перспективы развития». СПб., 2019.

4. Ляскало А.Н. Финансовые преступления в российском уголовном праве: современная концепция и проблемы квалификации: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2022.

5. Супрунова Е.А. Цифровые финансовые активы как объект бухгалтерского учета: дискуссионные вопросы // Международный бухгалтерский учет. 2020. № 3.

6. Артемов В.Ю., Голованова Н.А., Горен- ская Е.В. Уголовно-правовая охрана финансово-бюджетной сферы: научно-практическое пособие. М., 2021.

7. Яровова В.В. Бухгалтерский учет криптовалюты // Вестник образовательного консорциума. Среднерусский университет. Серия: Экономика и управление. 2017. № 10.

8. ЦБ и Минфин договорились о международных расчетах криптовалютой [Электронный ресурс].

9. Кассационное определение Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 24.06.2021 по делу №77-1411/2022. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».

10. О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: федер. закон от 31.07.2020 № 259-ФЗ. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс».

11. Кассационное определение Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 09.09.2020 по делу №7У-10543/2020[77-1839/ 2020]. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс».

Bibliography

1. Abuzyarova Ya.E. Cryptocurrency accounting problems // Topical issues of modern economics. 2019. № 4.

2. Dzhaferova S.E. Recognition of cryptocurrencies in domestic accounting and IFRS: Sat. scientific papers // Modern management and management: trends and development prospects. 2019.

3. Lutchenko V.A. Improving the concept of «digital financial asset» in the aspect of accounting: Sat. Proceedings of the XIV International scientific and practical conference of students, graduate students, teachers «Accounting, analysis and audit: history, modernity, development prospects». SPb., 2019.

4. Lyaskalo A.N. Financial crimes in Russian criminal law: a modern concept and problems of qualification: dis. ... Dr. jurid. Sciences. Moscow, 2022.

5. Suprunova E.A. Digital Financial Assets as an Object of Accounting: Discussion Issues // International Accounting. 2020. № 3.

6. Artemov V.Yu., Golovanova N.A., Goren- skaya E.V. Criminal law protection of the financial and budgetary sphere: a scientific and practical guide. Moscow, 2021.

7. Yarovova V.V. Cryptocurrency accounting // Bulletin of the educational consortium. Central Russian University. Series: Economics and Management. 2017. № 10.

8. The Central Bank and the Ministry of Finance have agreed on international settlements with cryptocurrency [Electronic resource].

9. Cassation ruling of the Third Cassation Court of General Jurisdiction dated 24.06.2021 in case № 77-1411/2022. Access from the legal reference system «Garant».

10. On Digital Financial Assets, digital currency and on Amendments to Certain Legislative Acts of the Russian Federation: feder. Law № 259-FZ of 31.07.2020. Access from the legal reference system «ConsultantPlus».

11. Cassation ruling of the Sixth Cassation Court of General Jurisdiction dated 09.09.2020 in case № 7U-10543/2020 [77-1839/ 2020]. Access from the legal reference system «ConsultantPlus».

Размещено на Allbest.ru