Правовое положение контролирующих должника лиц при банкротстве

Размещено на http://www.allbest.ru/

Правовое положение контролирующих должника лиц при банкротстве

Алейникова Наталья Николаевна

Магистрант

Аннотация

В статье рассматривается правовое положение контролирующих должника лиц при банкротстве.

Ключевые слова: физическое или юридическое лицо, банкротное законодательство, контролирующее должника лицо, банкротство.

Abstract

Aleynikova Natalya Nikolaevna

Master Degree student

LEGAL STATUS OF PERSONS CONTROLLING THE DEBTOR IN BANKRUPTCY

The article examines the legal status of persons controlling the debtor in bankruptcy.

Key words: individual or legal entity, bankruptcy legislation, person controlling the debtor, bankruptcy.

Контролирующим должника лицом признается «физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в т.ч. по совершению сделок и определению их условий» (п. 1 ст. 61.10 Закона о банкротстве). Законодателем использован именно фактический, а не формально-юридический критерий, что даёт возможность привлечения к субсидиарной ответственности любых вовлечённых лиц без весьма затратного процесса доказательства формальных критериев его аффилированности с должником. И, напротив, лицо, попадающее под юридические критерии аффилированности (например, на основании родства или свойства) не может быть признано контролирующим, если в его действиях нет фактического определяющего влияния на должника и его действия.

Ответственность контролирующего лица ограничена временным критерием: учитывается возможность определять действия должника, имевшая место в трехлетний период до возникновения признаков банкротства. При этом учитывается именно объективное банкротство лица, т.е. наличие внешних признаков, проявляющихся в приостановлении платежей ввиду снижения стоимости чистых активов и наличии определённых банкротным законодательством количественных критериев (сумма и сроки задолженности) [4].

Данный момент носит объективный характер вне зависимости от действий по сокрытию признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества и фактического финансового состояния должника (п. 3 ст. 61.10 Закона о банкротстве). И в то же время истечение трёхлетнего срока не исключает ответственности вовлеченных лиц через иные механизмы банкротного, корпоративного и гражданского законодательства.

С момента выхода Федерального закона № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» понятие «контролирующее должника лицо» неоднократно менялось. Первая редакция закона не содержала легально определения контролирующего лица. Законом была предусмотрена обязанность руководителя компании нести ответственность за доведения компании до банкротства.

Уже в редакции закона от 28.04.2009 №73-ФЗ [1] была пополнена легальным определением контролирующего лица. После 05.06.2009 года законодательно установлено, что контролирующим лицом может быть признано лицо, имеющее право давать указание компании-должнику за два года до принятия заявления о банкротстве. В числе контролирующих названы: учредитель, участник, собственник имущества унитарного предприятия, руководитель, член ликвидационной комиссии, иные лица. Лица, действующие от имени компании по доверенности. Держатели пакета голосующих акций более 50 процентов или более половины долей уставного капитала. Определено условие привлечения к субсидиарной ответственности в случае отсутствия бухгалтерской документации.

Следующие изменения с 23.06.2016 согласно закона №222-ФЗ [1]. Период влияния на компанию увеличен до трех лет. Список контролирующих лиц дополнен характеристикой родственных связей и связи в силу должностного положения, оказавшие влияние на контролирующее лицо.

В следующих изменениях с 29.07.2017 согласно закона №266-ФЗ законодатель определил отсчет срока влияния от момента возникновения признаков банкротства: за три года до проявления признаков и после, и до принятия заявления о банкротстве. Норма применима к заявлениям, принятым начиная с 01.07.2017.

При определении статуса контролирующего лица ФНС в своем разъяснении указал, что суд может учитывать результаты, в том числе следственных действий, установленные неформальные связи, совместное проживание, совместное обучение.

Рассмотрим правовой статус отдельных контролирующих должника лиц при банкротстве.

Отношения в области субсидиарной ответственность руководителя должника при банкротстве урегулированы нормами Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)». Также, в части не противоречащей специальным положениям вышеназванного Закона о банкротстве, подлежат применению общие положения главы 25 «Ответственность за нарушение обязательств» и главы 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» Гражданского кодекса Российской Федерации [9].

Привлечение руководителя должника к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов, являясь при этом частным случаем привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. Принимая подобные решения, суды в равной мере учитывают как сущность конструкции юридического лица, предполагающей имущественную обособленность этого субъекта (пункт 1 статьи 48 ГК РФ, его самостоятельную ответственность (статья 56 ГК РФ), наличие у участников корпораций, учредителей унитарных организаций, иных лиц, входящих в состав органов юридического лица, широкой свободы усмотрения при принятии (согласовании) деловых решений, так и запрет на причинение ими вреда независимым участникам оборота посредством недобросовестного использования института юридического лица (статья 10 ГК РФ) (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве») [14].

Понятие «руководитель должника» дано в статье 2 Закона о банкротстве «Основные понятия». Руководитель должника - единоличный исполнительный орган юридического лица или руководитель коллегиального исполнительного органа, а также иное лицо, осуществляющее в соответствии с федеральным законом деятельность от имени юридического лица без доверенности.

Для целей правильного определения размера субсидиарной ответственности руководителя должника в правоприминительной практике используют некоторые презумпции [7]:

1) Сам факт участия в органах управления должника не свидетельствует о наличии статуса контролирующего его лица;

2) Установлен круг лиц (подпункты 1 и 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве), в отношении которых действует опровержимая презумпция того, что именно они определяли действия должника;

3) Если в качестве руководителя (единоличного исполнительного органа) должника выступает управляющая компания (пункт 3 статьи 65.3 ГК

РФ), предполагается, пока не доказано иное, что контролирующими должника лицами являются как эта управляющая компания, так и ее руководитель, которые по общему правилу несут ответственность, указанную в статьях 61.11 - 61.13, 61.20 Закона о банкротстве, солидарно (пункты 3 и 4 статьи 53.1 ГК РФ, абзац первый статьи 1080 ГК РФ);

4) Предполагается, что руководитель, формально входящий в состав органов юридического лица, но не осуществлявший фактическое управление (далее - номинальный руководитель), например, полностью передоверивший управление другому лицу на основании доверенности либо принимавший ключевые решения по указанию или при наличии явно выраженного согласия третьего лица, не имевшего соответствующих формальных полномочий (далее - фактический руководитель), не утрачивает статус контролирующего лица, поскольку подобное поведение не означает потерю возможности оказания влияния на должника и не освобождает номинального руководителя от осуществления обязанностей по выбору представителя и контролю за его действиями (бездействием), а также по обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом (пункт 3 статьи 53 ГК РФ) [15];

5) По общему правилу, номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность, предусмотренную статьями 61.11 и 61.12 Закона о банкротстве, а также ответственность, указанную в статье 61.20 Закона о банкротстве, солидарно (абзац первый статьи 1080 ГК РФ, пункт 8 статьи 61.11, абзац второй пункта 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве);

6) Предполагается, что размер субсидиарной ответственности номинального руководителя может быть уменьшен (пункт 9 статьи 61.11 Закона о банкротстве), если благодаря раскрытой им информации, недоступной независимым участникам оборота, были установлены фактический руководитель и (или) имущество должника либо фактического руководителя, скрывавшееся ими, за счет которого могут быть удовлетворены требования кредиторов. В случае уменьшения размера субсидиарной ответственности номинального руководителя фактический руководитель несет субсидиарную ответственность в полном объеме. В той части, в которой ответственность номинального руководителя не была уменьшена, он отвечает солидарно с фактическим руководителем (пункт 1 статьи 1064, абзац первый статьи 1080 ГК РФ) ;

7) Предполагается, что лицо, которое извлекло выгоду из незаконного, в том числе недобросовестного, поведения руководителя должника является контролирующим (подпункт 3 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве). В соответствии с этим правилом контролирующим может быть признано лицо, извлекшее существенную (относительно масштабов деятельности должника) выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не могла бы образоваться, если бы действия руководителя должника соответствовали закону, в том числе принципу добросовестности;

8) Контролирующее должника лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в случае, когда его действия (бездействие), повлекшие негативные последствия на стороне должника, не выходили за пределы обычного делового риска и не были направлены на нарушение прав и законных интересов гражданско-правового сообщества, объединяющего всех кредиторов (пункт 3 статьи 1 ГК РФ, абзац 2 пункта 10 статьи 61.11 Закона о банкротстве) [2].

Следует признать, что суды могут испытывать затруднения при установлении статуса «руководитель должника», в том числе, в части предложения участникам процесса подтвердить данное обстоятельство надлежащими доказательствами. При этом практика применения ранее действовавших норм не требовала установления данных обстоятельств в таком объёме и подтверждённых такими доказательствами. Например, для судов оказалось новым, что пределы статуса «руководитель должника» (как значимое для дела обстоятельство) определяют наличие конкретных процессуальных прав такого лица, в самом деле о банкротстве. Так лицо, в отношении которого в рамках дела о банкротстве подано заявление о привлечении к ответственности, наделено правами и обязанностями участвующего в деле о банкротстве лица только в пределах рассмотрения обособленного спора по заявлению о привлечении его к субсидиарной ответственности) [6].

Сложившуюся практику следует признать удачной, но крайне малочисленной. При возрастании количества дел, суды столкнутся с необходимостью в мотивационной части судебных актов использовать ссылки на конкретные фактические обстоятельства, имеющие пространственные, временные и причинные характеристики. Верховному Суду Российской Федерации следует указать нижестоящим судам не только на возможные образцы поведения, но и возможные при данных обстоятельствах доказательства [13].

В судебной практике возникают проблемы применения норм Закона о банкротстве к неоспариваемым случаям участия в органах управления юридического лица. Сам факт участия в органах управления должника не свидетельствует о наличии статуса контролирующего его лица.

Суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к ответственности, в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника.

Осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально -юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.).

Возникают и проблема установления круга лиц (подпункты 1 и 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве), в отношении которых действует опровержимая презумпция того, что именно они определяли действия должника [4].

Суды, привлекая к субсидиарной ответственности, могут устанавливать правовую связанность действия в качестве руководителя должника на разных должностях, главное, устанавливая степень вовлеченности лица в процесс управления должником, и насколько значительным было влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника.

В некоторых решениях вышестоящие суды напрямую указывают, отменяя решения нижестоящих судов, что судами неверно определен предмет доказывания при рассмотрении обособленного спора, не в полном объеме исследованы обстоятельства по делу, неправильно распределено бремя доказывания обстоятельств. Например, в одном из дел суд посчитал возможным, что, чтобы опровергнуть презумпцию, надо доказать не то, кто именно действовал от имени юридического лица, причиняя вред, а то, что никто вообще не действовал таким образом. Суд указал, лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности, если оно действовало согласно обычным условиям гражданского оборота, добросовестно и разумно в интересах должника, его учредителей (участников), не нарушая при этом имущественные права кредиторов, и если докажет, что его действия совершены для предотвращения еще большего ущерба интересам кредиторов [10].

Необходимо также обращать внимание на последовательность действий нескольких руководителей. В случае противоправных действий нескольких руководителей, последовательно сменявших друг друга, связанных с ведением, хранением и восстановлением ими документации, презюмируется, что действий каждого из них было достаточно для доведения должника до объективного банкротства (пункт 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве). Сама по себе непередача предыдущим руководителем новому необходимых документов не освобождает последнего от ответственности и не свидетельствует об отсутствии вины. Добросовестный и разумный руководитель обязан совершить действия по истребованию документации у предыдущего руководителя (применительно к статье 308.3 ГК РФ) либо по восстановлению документации иным образом (в частности, путем направления запросов о получении дубликатов документов в компетентные органы, взаимодействия с контрагентами для восстановления первичной документации и т.д.). К руководителю должника не могут быть применены презумпции, установленные подпунктами 2 и 4 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, если необходимая документация (информация) передана им арбитражному управляющему в ходе рассмотрения судом заявления о привлечении к субсидиарной ответственности. Такая передача документации (информации) не исключает возможность привлечения руководителя к ответственности в виде возмещения убытков, вызванных просрочкой исполнения обязанности, или к субсидиарной ответственности по иным основаниям [6].

Круг лиц, определенный судом, в том числе, влияет на круг лиц, в отношении которого могут быть приняты обеспечительные меры судом. В одном из дел суд указал, что при удовлетворении заявления о принятии обеспечительных мер арбитражный суд вправе, в том числе, наложить арест или принять иные обеспечительные меры в отношении имущества лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, а также имущества, принадлежащего иным лицам, в отношении которых ответчик является контролирующим лицом по основаниям, предусмотренным подпунктом 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о несостоятельности.

Удовлетворяя заявление уполномоченного органа о принятии обеспечительных мер, апелляционный суд правомерно исходил из того, что испрашиваемые обеспечительные меры непосредственно связаны с предметом спора и соразмерны заявленному требованию, не нарушают права лица, поскольку направлены лишь на запрет распоряжаться имуществом без ограничения в правах пользования.

Таким образом, существует проблема обоснования достаточной связанности руководителя должника с кругом лиц, где он также может быть признан имеющим контроль. Можно предложить законодательно ограничить защиту прав кредиторов должника на этапе рассмотрения дела, например, по числу переходов прав на имущество или видам имущества (его стоимости).

Если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия нескольких контролирующих должника лиц, такие лица несут субсидиарную ответственность солидарно (пункт 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве). Практика применения этого правила отсутствует, два имеющихся упоминания о применении в конкретном деле не объясняют проблем применения. При этом возможный интерес представляет, например, объём перехода прав.

Согласно п. 1 ст. 384 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. В частности, к новому кредитору переходят права, обеспечивающие исполнение обязательства, а также другие связанные с требованием права, в том числе право на проценты. По смыслу названной нормы и п. 1 ст. 308 ГК РФ, если цедент обладает требованием к нескольким солидарным должникам, уступая требование к одному из них, он также уступает требование к другим известным ему солидарным должникам, если иное не предусмотрено договором, на основании которого производится уступка.

В силу ч. 1 ст. 1080 ГК РФ, п. 8 ст. 61.11 и абзаца второго п. 1 ст. 61.12 Закона о банкротстве номинальный и фактический директора несут субсидиарную ответственность, установленную данными нормами, а также указанную в ст. 61.20 Закона о банкротстве, солидарно. Следовательно, уступка требования о возмещении убытков в порядке субсидиарной ответственности по долгам должника при банкротстве к номинальному директору означает одновременную уступку требования о возмещении убытков в порядке субсидиарной ответственности по долгам должника при банкротстве к фактическому директору, если договором, на основании которого производится уступка, не предусмотрено иное [3].

Вместе с тем положения п. 1 ст. 384 ГК РФ не могут быть применены в ситуации, когда на момент заключения договора, на основании которого производится уступка требования к номинальному директору, цедент не знал о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности другого лица, отвечающего солидарно с номинальным директором, либо о его личности. В этом случае в силу ст. 431 ГК РФ, если иное прямо не указано в договоре, на основании которого производится уступка, следует исходить из того, что цедент и цессионарий предполагали передачу требования только к номинальному, но не к фактическому директору. При этом, если цедент реализует свое требование о возмещении убытков в полном объеме к фактическому директору, в силу положений ст. 325 ГК РФ требование цессионария к номинальному директору также прекратится надлежащим исполнением [6].

В такой ситуации в соответствии с положениями ст. 390 и 460 ГК РФ цессионарий вправе взыскать с цедента убытки в размере того, что цессионарий мог бы получить в рамках исполнительного производства от номинального директора (Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 5 (2017) (утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.12.2017)).

Руководитель, формально входящий в состав органов юридического лица, но не осуществлявший фактическое управление (далее - Номинальный руководитель), например, полностью передоверивший управление другому лицу на основании доверенности либо принимавший ключевые решения по указанию или при наличии явно выраженного согласия третьего лица, не имевшего соответствующих формальных полномочий (фактического руководителя), не утрачивает статус контролирующего лица, поскольку подобное поведение не означает потерю возможности оказания влияния на должника и не освобождает номинального руководителя от осуществления обязанностей по выбору представителя и контролю за его действиями (бездействием), а также по обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом.

В этом случае по общему правилу номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность, предусмотренную ст. 61.11 и 61.12 Закона о банкротстве, а также ответственность, указанную в ст. 61.20 Закона о банкротстве, солидарно [7].

Таким же образом должны решаться вопросы, связанные с наличием статуса КДЛ у номинальных и фактических членов органов должника (в том числе участников корпораций, учредителей унитарных организаций), ликвидаторов и членов ликвидационных комиссий.

Суд не должен игнорировать доводы ответчика, что он является номинальным руководителем, и должен устанавливать лиц, которые фактически контролируют должника, и, как следствие, вынести на обсуждение вопрос о привлечении их в качестве соответчиков. Данная позиция основана на следующих доводах: привлечение к ответственности только номинального руководителя должника не может быть признано направленным на защиту имущественных интересов кредиторов в силу явной проблематичности реального взыскания денежных средств с лица, не получавшего серьезной экономической выгоды от деятельности формально возглавляемой им организации; судебный акт, перспектива исполнения которого заведомо невелика, по существу представляет собой фикцию судебной защиты, что никак не согласуется с задачами судопроизводства.

Таким образом, применение термина «номинальный руководитель» в Законе о банкротстве имеет самостоятельный значимый характер, может отличаться по объёму от иных вариантов применения в судебной практике. Считаем необходимым закрепить термин в статье 2 «Основные понятия» Закона о банкротстве.

Теперь рассмотрим новые виды субъектов субсидиарной ответственности контролирующего должника лица:

1. Наследники лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности. Правовая основа привлечения наследников по долгам, возникшим в результате предпринимательской деятельности наследодателя, состоит из норм, содержащихся в Арбитражно-процессуальном кодексе РФ, где в ст. 150 сказано, что производство по делу прекращается после смерти стороны в деле. Кроме того, в ст. 418 Гражданского кодекса РФ определено, что со смертью гражданина прекращается обязательство, которое было связано непосредственно с личностью ответчика.

Суды, принимая решения по делам о привлечении к субсидиарной ответственности наследников контролирующих лиц, зачастую рассматривают субсидиарную ответственность по смыслу ст. 399 ГК РФ, определяют ее как дополнительную и непосредственно связанную с личностью лица, а потому с его смертью дело прекращается.

В научном сообществе существует следующее мнение, по словам Суворова Е.Д. субсидиарная ответственность не может являться деликтной, и к ней не могут быть привлечены наследники контролирующего лица. В обоснование своей позиции ученый говорит, что субсидиарная ответственность контролирующего лица вытекает из отказа от принципа ограниченной ответственности в рамках концепции обособленности юридического лица по причине злоупотребления правом. При этом в законе не содержится конкретных видов запретов и злоупотреблений, а значит нет конкретного состава правонарушения [13]. Ведь деликтная ответственность существует согласно ст. 1064 ГК при наличии условий: наличие определенного вреда, наличие противоправных действий, виновность действий, а также наличие причинно-следствия между виновными действиями и наступлением вреда. Потому определению субсидиарной ответственности как деликтной затрудняет отсутствие конкретного размера вины на момент совершения действий, круг потерпевших также не определен, противоправность действий, т.е. нарушение конкретных норм законодательства, установление причинно-следственной связи.

Но есть и другая правоприменительная практика, где субсидиарная ответственность рассматривается ни как дополнительная, а как основная. Тогда субсидиарная ответственность становится деликтной.

2. Родственники и дети (совершеннолетние и несовершеннолетние лица), привлекаемого к субсидиарной ответственности.

Рассматривая вопрос о привлечении родственников и детей к субсидиарной ответственности судебная практика исходит из следующих вопросов: могут ли быть указанные лица сопричинителями вреда

кредиторам, может ли имущество иметь обособленный статус, и признано семейным, на которое может быть обращено взыскание, какое значение имеет возраст сопричинителей.

В научной литературе можно встретить мнение, что правовая природа субсидиарной ответственности недостаточно определена в современном законодательстве и по мнению Е.В. Драгомировой она не имеет четких критериев, что дает возможность расширенного трактования норм права. Данная тенденция находит свое отражение в судебных решениях последних лет [4].

3. Компании-контрагенты привлекаются как «соучастники» контролирующих должника лиц.

Для привлечения к субсидиарной ответственности компаний контрагентов применяются нормы гражданского законодательства, если они не противоречат специальным нормам банкротного законодательства согласно ст. 1080 ГК РФ, регулирующей ответственность за совместно причиненный вред. Следовательно, к субсидиарной ответственности может быть привлечено хоть и не контролирующее должника лицо, но лицо являющиеся соучастником действий, приведших компанию к банкротству.

По мнению Покровского С.С. в гражданском праве недостаточно проработан институт совместно причинения вреда, в связи с этим суды часто опираются на Разъяснения Пленума ВС РФ №53, где говорится, что для установления контролирующего лица в следствии наличия совместных действий, последние могут характеризоваться соучастием или соисполнительством [10].

Таким образом, правоприменительной практикой значительно расширился круг лиц, которые могут быть привлечены к субсидиарной ответственности.

В связи, с чем можно выделить как положительные стороны: защита интересов кредиторов, увеличение конкурсной массы, так и отрицательные: очень широкий круг лиц, привлекаемых к субсидиарный ответственности, ставит под удар предпринимательские правоотношения, выводит на первый план заботу о рисках в значительно долгосрочной перспективе и риск для неконтролирующих лиц быть привлеченными к ответственности, что сказывается на предпринимательской деятельности.

4. Условия привлечения выгодоприобретателя к субсидиарной ответственности

Выгодоприобретатель или другими словами конечный бенефициар, получающий в конечном итоге выгоду от действий, приведших компанию к банкротству, зачастую не связан прямыми коммерческими связями, наличием прямого соподчинения, потому доказать виновность лица является задачей не простой. Но в своих последних решениях ВС РФ попытался исправить данное положение.

По мнению С.В. Петухова, при определении круга контролирующих лиц важно учитывать не только наличие фактических экономических связей между субъектами, но также учитывать мотивы поведения компании - должника. Исходя из последних установить деликтную ответственность лиц, опираясь не только на признак возможности оказывать влияние на должника [9].

ВС РФ в своем решении сделал три основных направления: он попытался установить возникновение презумпции виновности конечного бенефициара при наличии ряда признаков, таких как согласованность действий, которая не имеет экономического смысла, наличие иных косвенных признаков, при наличии которых бремя доказывания невиновности переходит на бенефициара. Также определение срока исковой давности должно отсчитываться от даты, когда стали известны все взаимосвязанные факты сделки [11].

Таким образом, высший судебный орган РФ в своем определении дает судам возможность при рассмотрении дел о привлечении выгодоприобретателей и конечных бенефициаров опираться на косвенные факты. правовой контролирующий должник банкротство

5. Совет директоров. Совет директоров в соответствии с 208-ФЗ «Об акционерных обществах» осуществляет общее руководство компанией, не является исполнительным органом, кроме того является коллегиальным органом. По смыслу ст. 61.10 Закона о банкротстве, где говорится о конкретном субъекте, привлечение члена совета директоров видится сложным.

Кроме того, в разъяснении Постановление пленума ВС № 53 так же указано, что участие в органах должника не дает статус контролирующего должника лица. Законодательные сложности пытается преодолеть ВС РФ и своими решениями дает понять судам, что член совета директоров может быть привлечен к субсидиарной ответственности при наличии определенных фактов.

Но судебная практика последних лет показывает, что член совета директоров, обладая широким кругом обязанностей, которые включают в себя как наблюдение, контроль, так и согласование крупных сделок может быть привлечен к субсидиарной ответственности.

Другой характерной особенностью можно назвать, что основанием привлечения является ни само по себе членство в совете директоров, а факты согласования определенной сделки или нескольких сделок, а также оценка добросовестности исполнения членами совета директоров своими прямыми обязанности по контролю за деятельностью компании, а, следовательно, общей компетенцией по вопросам экономического состояния компании. По мнению цивилистов, данный подход схож с немецким законодательством [2].

Таким образом, привлечение членов совета директоров к субсидиарной ответственности в практике последних лет характеризуется тем, что нормативно базируется на порядке привлечения к субсидиарной ответственности единоличного исполнительного органа.

Подводя итог вышеизложенному можно прийти к выводу, что институт субсидиарной ответственности становится одним из основных инструментов, используемых в делах о банкротстве для защиты имущественных интересов кредиторов. Как видно из богатой судебной практики круг лиц, который может быть отнесен к контролирующему лицу, расширяется с каждой новой редакцией закона.

Таким образом, на основании проведенного в главе исследования, мы пришли к выводу, что при формировании законодательного подхода к такому ключевому элементу, как контролирующее должностное лицо, надо установить основополагающие элементы закона, которые должны быть установлены в законе. В деле о банкротстве, которое часто состоит из большого количества заинтересованных лиц с разных сторон, необходимо определить кто будет представлять интересы компании-банкрота в деле о банкротстве, определения лица со стороны учредителей-участников компании, установлении всего круга лиц, которые несут ответственность перед кредиторами.

Литература:

1. Федеральный закон от 28.04.2009 №73 -ФЗ (ред. от 29.07.2017) «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2009. №18 (1 ч.). ст. 2153.

2. Арсентьев М.В., Минаков К.В. Субсидиарная ответственность контролирующего должника лица как особый вид субсидиарной ответственности // Молодая наука Сибири. 2022. № 3 (17). С. 284 -289.

3. Белясов С.Н., Щербинина И.В. Руководитель и иные контролирующие должника лица как субъекты субсидиарной

ответственности в процессе банкротства: понятие и квалифицирующие признаки // Арбитражный и гражданский процесс. 2021. № 1. С. 36 -41.

4. Драгомирова Е.В. Тенденции привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности в РФ // Вестник науки. 2022. Т. 2. № 4 (49). С. 57-62.

5. Козменкова С.В., Синякова П.В. Характеристика субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц при банкротстве организаций: понятие и содержание // Бухгалтерский учет в бюджетных и некоммерческих организациях. 2022. № 24 (552). С. 2 -10.

6. Крахмалев Н.С. Проблемы института субсидиарной

ответственности контролирующих должника лиц // Тенденции развития науки и образования. 2021. № 75-3. С. 58-61.

7. Крылова Е.С. Проблемы привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц в арбитражном процессе // В сборнике: Межотраслевые проблемы формирования правовой культуры в молодежной среде. Сборник научных статей V межвузовской студенческой научно-практической конференции. 2022. С. 107-113.

8. Николаевский В.П. Привлечение к субсидиарной ответственности должностных лиц при банкротстве: анализ судебной практики // Молодой ученый. 2022. № 4 (399). С. 229-232.

9. Петухов С.В. Проблемы правоприменительной практики привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц // Образование и право. 2022. № 7. С. 222 -225.

10. Покровский С.С. Эволюция и проблемы правового регулирования гражданской ответственности за банкротство // Закон. 2018. N 7. С. 40 - 49.

11. Селиванова Е.М. Контролирующее должника лицо в правоприменении норм о субсидиарной ответственности // E-Scio. 2022. № 6 (69). С. 243-256.

12. Сташенко Е.А. Особенности привлечения контролирующих должника лиц в рамках дела о банкротстве // В сборнике: Молодёжь Сибири - науке России. Материалы международной научно -практической конференции. Сост. Л.М. Ашихмина. 2020. С. 291 -294.

13. Суворова С.В. К вопросу об определении контролирующих лиц должника // Арбитражный и гражданский процесс. 2022. № 1. С. 37 -40.

14. Тагиев П.А. Привлечение к субсидиарной ответственности руководителя юридического лица // Вопросы российского и международного права. 2022. Т. 12. № 5A. С. 161-167.

15. Шишкина Е.В. Субсидиарная ответственность номинального руководителя в рамках дела о банкротстве // Хозяйство и право. 2022. № 1. С. 110-118.

Размещено на Allbest.ru