Правовая природа субсидиарной ответственности руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве

Размещено на http://allbest.ru

Московский финансово-промышленный университет «Синергия»

Правовая природа субсидиарной ответственности руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве

Галлямов Айнур Накифович

Магистрант

Аннотация

В статье рассматривается правовая природа субсидиарной ответственности руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве.

Ключевые слова: субсидиарная ответственность, кредитор, банкротство, правовая природа.

Abstract

Legal nature of subsidiary liability of the debtor's director and other persons in a bankruptcy case

Gallyamov Ainur Nakifovich

Master's student

Moscow Financial and Industrial University «Synergy»

The article examines the legal nature of the subsidiary liability of the debtor's director and other persons in a bankruptcy case.

Key words: subsidiary liability, creditor, bankruptcy, legal nature.

Правовая природа субсидиарной ответственности руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве заключается в том, что они могут быть привлечены к ответственности за несоблюдение обязанностей по погашению долгов перед кредиторами. Это означает, что если должник не может исполнить свои обязательства, руководитель и другие лица могут быть обязаны компенсировать убытки кредиторам. Таким образом, субсидиарная ответственность является механизмом, позволяющим защитить интересы кредиторов при банкротстве.

Правовое положение руководителя должника и иных лиц в делах о банкротстве заключается в их возможном привлечении к субсидиарной ответственности за несоблюдение обязанностей по погашению долгов перед кредиторами. Субсидиарная ответственность позволяет защитить интересы кредиторов при банкротстве. Она имеет исключительное значение для гражданских лиц, которые вступают в договорные отношения с должником. Правовая природа субсидиарной ответственности заключается в том, что она является ответственностью лиц, соприкасающихся с хозяйственной деятельностью должника, и может быть применена только после закрытия конкурсного производства и доказательства факта причинения ущерба кредиторам, возникшего вследствие действий или бездействия руководителя или иных лиц [9].

Дефиниция «субсидиарная ответственность» в рамках дела о банкротстве отличается своей спецификой, ввиду того что, во-первых, в судебной практике имеются разночтения при использовании и определении правовой природы термина, во-вторых, в рамках «банкротного» законодательства, данный термин до сих пор нормативно не закреплен.

Прежде всего, необходимо определить правовую природу субсидиарной ответственности в банкротстве. Первая позиция связана с зарубежным подходом. В зарубежном законодательстве такая ответственность вытекает из теории «снятия корпоративной вуали», или «пронизывающей ответственности», в Германии. Как известно данная доктрина появилась в Великобритании в деле Solomon v. Solomon (1897), в котором кредиторы пытались взыскать долги общества с одного из акционеров ввиду невозможности обществом погасить перед ними задолженность, что фактически схоже с современным механизмом привлечения к субсидиарной ответственности. Проблема применимости теории «срывания корпоративной вуали» в российском праве у цивилистов вызывает ряд вопросов [5].

Так до сих пор не дано единого, законодательно закрепленного понятия описываемой концепции, но при этом все предлагаемые формулировки, доктрины («срывание», «прокалывание», доктрина «проникающей ответственности») имеют схожие черты и определяются как «механизм раскрытия лица, действия которого повлекли неблагоприятные последствия для контрагента иного лица, зависимого в той или иной мере, а также возможности или невозможности привлечения к ответственности данного лица». должник субсидиарный ответственность кредитор банкротство

В зарубежном законодательстве эта теория связана со злоупотреблением своими правами участниками юридического лица, в результате чего суд вправе «дотянутся» до имущества учредителей и классическая теория отделения имущества участников от имущества юридического лица не работает.

В зарубежном законодательстве эта теория связана со злоупотреблением своими правами участниками юридического лица, в результате чего суд вправе «дотянутся» до имущества учредителей и классическая теория отделения имущества участников от имущества юридического лица не работает.

Аналогичный вывод мы видим в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 №53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» [3], где указано, что привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов. При его применении судам необходимо учитывать как сущность конструкции юридического лица, предполагающей имущественную обособленность этого субъекта, наличие у участников корпораций, учредителей унитарных организаций, иных лиц, входящих в состав органов юридического лица, широкой свободы усмотрения при принятии (согласовании) деловых решений, так и запрет на причинение ими вреда независимым участникам оборота посредством недобросовестного использования института юридического лица.

Вторая позиция - это определение правовой природы ответственности КДЛ как субсидиарной ответственности. При формулировке понятия «субсидиарная ответственность за обязательства должника» необходимо поставить вопрос о том, можно ли термин «субсидиарная ответственность КДЛ» определять через общую норму, закрепленную в ст. 399 ГК РФ. Дискуссия о правовой природе субсидиарной ответственности в делах о банкротстве и о ее соотношении с общей моделью субсидиарной ответственности, предусмотренной ст. 399 ГК РФ, продолжаются в теории права по настоящее время.

Так, В.Ф. Попондопуло и Е.В. Силина (Слепченко) «не исключали применение общих положений ГК РФ при определении правовой природы субсидиарной ответственности в делах о банкротстве. Суды должны ориентироваться все-таки на договорную, а не деликтную природу субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в деле о банкротстве» [10].

В литературе достаточно много споров о возможности применения общих положений ГК РФ о субсидиарной ответственности, ведь действительно по смысловому контексту и по правовому регулированию нормы имеют ряд общих черт, так как ответственность лица наступает дополнительно к ответственности другого лица, являющегося основным должником, обязанности предъявления требований к основному должнику перед применением механизма о субсидиарной ответственности. При всей схожести все-таки не стоит упускать из виду то, что при соотношении общей и частной норм приоритет отдается частной норме, то есть нормам о субсидиарной ответственности, закрепленным в Федеральном законе от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - ЗоБ). Когда данный институт только формировался в нашем законодательстве (ответственность за доведение до банкротства), речь шла о том, что привлекать к этой ответственности можно КДЛ только дополнительно, когда уже известно, что конкурсной массы недостаточно для расчетов с кредиторами, если сам должник не смог расплатиться. Однако следует конституировать, что на сегодняшний момент этот банкротный институт серьезно эволюционировал и его вряд ли можно считать именно дополнительной ответственностью.

Следующая позиция состоит в том, что это ответственность за вмешательство в дела третьего лица.

Казалось, окончательную точку в споре о правовой природе субсидиарной ответственности поставил Верховный Суд РФ, указав на то, что, субсидиарная ответственность по обязательствам должника (несостоятельного лица) - это «вид гражданско-правовой ответственности, которая наступает в связи с причинением вреда имущественным правам кредитора подконтрольного лица. В части, не противоречащей специальному регулированию законодательства о банкротстве, данный вид ответственности подлежит применению положения гл. 25 и 59 Гражданского кодекса Российской Федерации».

ВС РФ указывает на деликтный характер субсидиарной ответственности (п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 №53). Несмотря на указанную позицию ВС РФ, в судебной практике имеются и противоположные выводы: «По своей правовой природе субсидиарная ответственность является дополнительной по отношению к обязательству основного должника» (ст. 399 ГК РФ). При этом механизм привлечения к субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве носит исключительный и экстраординарный характер. Однако в этой связи возникает проблема определения объема этой ответственности. При классической деликтной ответственности объем вреда определяется суммой, на которую уменьшилось имущество потерпевшего, например, на размер утраченного [10].

При определении объема возмещения вреда при субсидиарной ответственности в банкротстве объем ответственности гораздо больше; так, например, если продали активы компании по заниженной цене, что привело к прекращению деятельности компании и впоследствии к банкротству, то убытки здесь определяются далеко не суммой занижения цены.

Четвертой позиции придерживается Р.Т. Мифтахутдинов: «...Это никакая не субсидиарная (в смысле субстантивная, дополнительная) ответственность, а классический деликт, потому что вред кредиторам был причинен в результате противоправного поведения» [11]. ВС РФ конкретизирует, указывая на то, что «субсидиарная ответственность по обязательствам должника является формой ответственности контролирующего должника лица за доведение до банкротства, вред в таком случае причиняется кредиторам в результате деликта контролирующего лица - неправомерного вмешательства в деятельность должника, вследствие которого должник теряет способность исполнять свои обязательства».

В указанном судебном акте ВС РФ указывает еще на один критерий отграничения субсидиарной ответственности КДЛ от деликтной ответственности - самостоятельность должника. Определение понятия «отрицание самостоятельности должника» понимается как использование функций других субъектов (уполномоченных лиц и др.) при получении преимуществ, тогда как в деликтной ответственности используется имущество должника для получения преимуществ лицом, имеющим полномочия на распоряжение таким имуществом (без отрицания самостоятельности должника). При этом в указанном случае необходимо сделать исключение для директора компании, так как Е.Д. Суворов пишет, что «основанием для субсидиарной ответственности является не столько то, что лицо причинило убыток конкурсной массе, сколько то, что данное лицо своими действиями отрицало самостоятельность должника, принимая решения за него без учета самостоятельности его функции и необходимости ее реализации» [13].

Правовую природу субсидиарной ответственности суд видит в том, что это типизированный иск о возмещении причиненного вреда, возникшего у кредиторов в связи с доведением должника до банкротства. Выделение названного иска позволяет стандартизировать и упростить процесс доказывания [11 ].

Таким образом, можно сделать вывод, что субсидиарная ответственность КДЛ в банкротстве - это особый (экстраординарный) вид ответственности контролирующего лица за нарушение обязанности действовать добросовестно и разумно по отношению к кредиторам, который применим исключительно в рамках и по основаниям Закона о банкротстве в целях восстановления нарушенных прав кредиторов юридического лица и должен рассматриваться как особый деликт.

В законодательстве выделяются следующие виды субсидиарной ответственности КДЛ в банкротстве:

1) за невозможность полного погашения требований кредиторов (ответственность за доведение до банкротства);

2) за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника (ответственность за нарушение обязанности информировать кредиторов о финансовом неблагополучии должника);

3) за нарушение банкротного законодательства;

4) корпоративные убытки.

В судебной практике выделяются следующие виды субсидиарной ответственности:

- Субсидиарная ответственность руководителя должника за несостоятельность организации.

- Субсидиарная ответственность участников внешнего контроля за неисполнение обязанностей в пределах своей компетенции.

- Субсидиарная ответственность бенефициаров должника по обязательствам о банкротстве.

- Субсидиарная ответственность членов учредительного органа должника за действия, в результате которых ущемлены интересы кредиторов.

Каждый вид субсидиарной ответственности имеет свои особенности и нормы, которые регламентируются законодательством о банкротстве [8].

Важно отметить, что руководитель должника и иные лица, привлекаемые к субсидиарной ответственности в делах о банкротстве, имеют особое положение среди других участников процесса. Они несут ответственность за неисполнение своих обязанностей и могут быть обязаны возместить кредиторам убытки. Однако, привлечение к субсидиарной ответственности требует доказательства факта причинения ущерба кредиторам, а также закрытия конкурсного производства. Правовая природа субсидиарной ответственности заключается в защите интересов кредиторов и обеспечении исполнения долгов должника.

Отличительной особенностью субсидиарной ответственности руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве является то, что она действует после закрытия конкурсного производства и требует доказательства причинения ущерба кредиторам. Также следует отметить, что субсидиарная ответственность применяется только к лицам, соприкасающимся с хозяйственной деятельностью должника, и имеет целью защиту интересов кредиторов и обеспечение исполнения долгов должника.

В рамках банкротства субсидиарная ответственность руководителя должника и иных лиц имеет свою особенность. Она применяется после закрытия конкурсного производства и требует доказательства причинения ущерба кредиторам. Субсидиарная ответственность направлена на защиту интересов кредиторов и обеспечение исполнения долгов должника. Ее правовая природа заключается в возложении на руководителя и иных лиц обязанности возместить убытки кредиторам в случае неисполнения своих обязанностей. Это важный инструмент для обеспечения своевременной уплаты долгов и защиты кредиторских прав в рамках банкротства.

Современная судебная практика по субсидиарной ответственности руководителя должника и иных лиц в делах о банкротстве постепенно развивается. Суды становятся более внимательными к деталям и требуют более конкретных исследований и доказательств в привлечении к субсидиарной ответственности. Появляются новые прецеденты, которые формируют правовую практику и направлены на расширение возможностей защиты руководителей и иных лиц от неправомерного привлечения к ответственности. Однако, в целом, судебная практика по данному вопросу все еще развивается и подвержена изменениям в соответствии с законодательством и судебной практикой [9].

Как можно увидеть, институт субсидиарной ответственности достаточно сложен и основан на большом количестве правовых доктрин. При этом правки в Закон о банкротстве вносятся по несколько раз в год, а в настоящее время идет активное обсуждение новой редакции данного Закона. Судебная практика Верховного Суда РФ также активно формирует новые правовые подходы, применяемые при рассмотрении дел о банкротстве.

Правовые нормы, регулирующие субсидиарную ответственность контролирующих должника лиц не претерпели каких-либо существенных трансформаций, и все те проблемные моменты, которые существовали ранее, так и не были законодательно урегулированы.

Судебно-арбитражная практика также оставалась «закостенелой» и двигалась в привычном русле, суды крайне редко привлекали руководителей, учредителей и собственников имущества юридического лица к субсидиарной ответственности [14]. Исключения в судебной практике составляли дела, где признаки преднамеренного банкротства были очевидными, но процент таких дел в общей массе дел о банкротстве был незначительным. Конкурсным управляющим крайне редко удавалось доказать преднамеренность или фиктивность банкротства и добиться привлечения контролирующих должника лиц к ответственности [7].

Такое положение дел сохранялось вплоть до принятия в 2009 году Федерального закона от 28.04.2009 № 73-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [1], который кардинальным образом изменил правовой механизм регулирования и привлечения к субсидиарной ответственности в делах о несостоятельности (банкротстве).

Данный Федеральный закон не только внес в правовое регулирование банкротства новые основания для привлечения к ответственности и детализировал многие процессуальные механизмы, но и поменял ключевой элемент в данной категории споров, а именно изменил принцип доказывания вины в доведении организации до банкротства [12].

Также изменился и стал более «сфокусированным» состав лиц, которые могли быть привлечены к ответственности, теперь в случае причинения имущественного вреда кредиторам субсидиарную ответственность должны были нести лица, которые давали должнику соответствующие указания.

Ключевым нововведением была фиксация в тексте закона самого понятия «контролирующего лица» (ст. 2 Закона о банкротстве 2002 г). Контролирующим лицом по этому определению могло быть любое лицо, которое в пределах двух лет до принятия судом заявления о признании должника банкротом имело право давать обязательные для юридического лица указания или иным образом влиять на принимаемые от имени юридического лица решения[15]. Помимо руководителя или учредителя организации, такими лицами могли быть признаны члены ликвидационной комиссии или лицо, которое имело доверенность на совершение от имени юридического лица различных сделок, а также лицо, которое не обладало прямой и формальной связью с должником.

Изменения также предусматривали, что если в деле о банкротстве юридического лица виноваты несколько контролирующих лиц, то они солидарно (в равных долях) отвечают по долгам такого должника, что существенно упростило конкурсным управляющим и кредиторам процесс привлечения виновных в банкротстве должника лиц.

Федеральным законом от 28.04.2009 № 73-ФЗ фактически была предпринята попытка переложить бремя доказывания в делах о банкротстве юридического лица на контролирующих должника лиц.

Еще одним новым основанием являлось применение субсидиарной ответственности в связи с отсутствием документов бухгалтерского учета на момент принятия решения о признании юридического лица банкротом, ответственность предусматривалась также и в том случае, если в документах бухгалтерского учета отсутствовала информация об имуществе, обязательствах должника или если данная информация была искажена. Субъектом привлечения к ответственности в данном случае выступал генеральный директор юридического лица[19].

Эти нововведения были призваны защитить наиболее уязвимые стороны в данных правоотношениях, а именно кредиторов и конкурсных управляющих, так как отсутствие бухгалтерской и иной экономической документации делало невозможным формирование конкурсной массы и удовлетворению за ее счет требований кредиторов.

Однако судебная практика довольно «тяжело» воспринимала эти нововведения в законодательстве о банкротстве, суды по-прежнему придерживались ранее выработанных позиций, согласно которых, вину лица в доведении компании до банкротства должен был доказать заявитель по делу о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц [8].

Новая статья 61.10 Закона о банкротстве стала полностью посвящена контролирующим должника лицам, а иные положения утратившей силу статьи 10 переросли в отдельные статьи:

- ответственность за невозможность погасить требования кредиторов (ст. 61.11 Закона о банкротстве);

- ответственность за неподачу заявления должника (ст. 61.12 Закона о банкротстве);

- право на подачу заявления о субсидиарной ответственности (ст. 61.14 Закона о банкротстве);

- права и обязанности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности (ст. 61.15 Закона о банкротстве);

- рассмотрение судом заявления о субсидиарной ответственности (ст. 61.16 Закона о банкротстве);

- распоряжение правом требования о привлечении к субсидиарной ответственности (ст: 61.17 Закона о банкротстве);

- исполнение решения суда о привлечении к субсидиарной ответственности (ст. 61.18 Закона о банкротстве) и другие.

По данным изменениям в Законе о банкротстве можно судить о том, насколько серьезно государство подошло к вопросу ответственности директора (руководителя общества) и других контролирующих должника лиц перед кредиторами. В содержательном плане внесенные изменения усовершенствовали каждое основание для привлечения к субсидиарной ответственности, добавили новые основания, а также усовершенствовали саму процедуру привлечения к ответственности [6].

Если подвести итоги развития субсидиарной ответственности в России на данный момент, то можно выделить три знаковых события:

1. Это изменения, которые были внесены Федеральный закон 29.07.2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)»[1] и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях»^], которые подарили нам новую главу о субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц;

2. Постановление Пленума Верховного Суда РФ ст. 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» [3], в котором были даны детальные разъяснения по применению новой главы закона о субсидиарной ответственности;

3. Письмо ФНС России от 16.08.2017 № СА-4-18/16148 «О применении налоговыми органами положений главы 11.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ»[4], которое также разъясняет эту главу.

Закон и данные разъяснения конкретизировали факторы, в результате которых возникает возможность контроля над действиями должника в силу нахождения с должником (руководителем или членами органов управления должника) в отношениях родства или свойства, должностного положения, прохождения обучения или службы в одном заведении; в силу наличия полномочий совершать сделки от имени должника, основанных на доверенности, нормативном правовом акте либо ином специальном полномочии; в силу должностного положения (например, замещения должности главного бухгалтера, финансового директора должника и т.д.); иным образом, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов коллегиального органа управления должника иным образом.

Закон о банкротстве установил три опровержимые презумпции контроля, а именно: в силу п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве, пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим, если это лицо: являлось руководителем должника или управляющей организацией, членом исполнительного органа должника, ликвидатором или членом ликвидационной комиссии; имело право самостоятельно распоряжаться либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться 50 и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной ответственностью; извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, которые в силу закона, иного правового акта или учредительных документов (устава) должника уполномочены выступать от его имени, включая членов коллегиальных органов компании[8].

Таким образом, установление данных презумпций наличия контроля у лиц, которые извлекают выгоду из незаконного и недобросовестного поведения единоличного исполнительного органа и членов коллегиальных органов управления юридического лиц, является новеллой российского законодательства и на данном этапе развития института субсидиарной ответственности стали вершиной эволюции.

Литература

1. Федеральный закон «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» от 29.07.2017 № 266-ФЗ // Собрание законодательства РФ от 31.07.2017 г. № 31 (часть I) ст. 4815.

2. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 29.12.2022) (с изм. и доп., вступ. в силу с 11.01.2023) // «Парламентская газета» от 5 января 2002 г. № 2¬5.

3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» // «Российская газета» от 29.12.2017 г. № 297.

4. Письмо ФНС России от 16.08.2017 № СА-4-18/16148@ «О применении налоговыми органами положений главы 11.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ» // СПС «Гарант».

5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» // «Российская газета» от 29.12.2017 г. № 297.

6. Гуреев В.А. Фактор экстраординарности субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в рамках несостоятельности (банкротства) должника / В.А. Гуреев // Законы России: опыт, анализ, практика. - 2022. - № 5. - С. 8.

7. Иголкина, А.Г. Актуальные проблемы правового регулирования субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в процедуре несостоятельности (банкротства) / А.Г. Иголкина, Ю.Н. Климова // Передовые научно-технические и социально-гуманитарные проекты в современной науке: Сборник статей V международной научно-практической конференции, Москва, 22 апреля 2022 года. - Москва: Общество с ограниченной ответственностью "Актуальность.РФ", 2022. - С. 149.

8. Карелина С.А. Субсидиарная ответственность в механизме защиты прав и законных интересов участников отношений несостоятельности: современные тренды / С. А. Карелина // Предпринимательское право. - 2022. - № 1. - С. 10.

9. Куликов М.В. Субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц (КДЛ) / М. В. Куликов // Актуальные вопросы юриспруденции: сборник статей XII Международ. научно-практической конференции, Пенза, 25 июня 2022 года. - Пенза: Наука и Просвещение (ИП Гуляев Г.Ю.), 2022. - С. 32.

10. Проблемы современной цивилистики: сб. ст., посвящ. памяти проф. С. М. Корнеева / отв. ред. Е. А. Суханов, М. В. Телюкина. М.: Статут, 2013. - С. 115.

11. Румак В. Пленум четко сказал, что субсидиарная ответственность применяется в исключительных случаях. [Интервью с Р. Т. Мифтахутдиновым] // Закон. 2018. № 7. - С. 9.

12. Солодовникова Л. И. Субсидиарная ответственность. Главные позиции года / Л.И. Солодовникова // Арбитражная практика для юристов. - 2022. - № 11(87). - С. 62.

13. Суворов Е.Д. К вопросу о правовой природе субсидиарной ответственности по обязательствам несостоятельного должника за доведение до банкротства // Законы России: опыт, анализ, практика. 2018. № 7. - С. 42.

14. Тяпаева С. Ю. Субсидиарная ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве / С. Ю. Тяпаева // Синергия Наук. - 2022. - № 69. - С. 240.

15. Тагиев, П.А. Привлечение к субсидиарной ответственности руководителя юридического лица / П. А. Тагиев // Вопросы российского и международного права. - 2022. - Т. 12. - № 5A. - С. 161.

Размещено на Allbest.ru