О категории "юридическое препятствие" применительно к некоторым основаниям прекращения уголовного дела

Размещено на http://www.allbest.ru/

Волгоградский институт управления -- филиал РАНХиГС, Волгоградская академия МВД России,

Волгоградский государственный университет, Саратовская государственная юридическая академия Волгоград

О категории «юридическое препятствие» применительно к некоторым основаниям прекращения уголовного дела

Мадина Таукеновна Аширбекова

Аннотация

Основания для прекращения уголовного дела (уголовного преследования), как, собственно, и для отказа в возбуждении уголовного дела, имеют разную отраслевую природу. Одни из них материально-правовые, другие носят процессуальный характер. Законодатель в современном регулировании таких оснований в нормах Общей части Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (ст. 24 и 27) отказался от их определения как обстоятельств, исключающих производство по делу. Между тем по ранее действовавшему кодифицированному закону подобные основания именно так и назывались --«обстоятельства, исключающие производство по делу» (ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР). Иначе говоря, выявлялась их природа как средств в правовом регулировании, но вне связи с отраслевой принадлежностью. В нормах Особенной части Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации полностью избежать оперирования этой категорией не удалось: в положениях ч. 4 ст. 448 указанного кодекса данная категория упоминается для характеристики сущности отказа в даче согласия Совета Федерации или Государственной Думы на уголовное преследование сенатора Российской Федерации и депутата Государственной Думы. А именно прямо указывается, что отказ в даче согласия на лишение неприкосно- венности названных лиц «является обстоятельством, исключающим производство по уголовному делу». В настоящей статье обосновывается, что применение категории «обстоятельство, исключающее производство по уголовному делу» в целях ч. 4 ст. 448 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации неоправданно, поскольку такой отказ не обусловлен доказыванием наличия или отсутствия обстоятельств, которые при обычном ходе производства по делу составляли бы существо обвинения. В связи с этим предлагается «отказ в даче согласия на лишение неприкосновенности» рассматривать как категорию «юридическое препятствие», учение о которой активно разрабатывается в общей теории права. В статье дается градация оснований прекращения уголовного дела по признаку отнесения последних соответственно к категориям «обстоятельство, исключающее производство по уголовному делу» и «юридическое пре- пятствие».

Ключевые слова: прекращение уголовного дела; основания; юридическое препятствие; согласие на прекращение уголовного дела; заключение суда; обстоятельство, исключающее производство по уголовному делу

ON THE "LEGAL OBSTACLE" CATEGORY RELATED TO CERTAIN GROUNDS TO TERMINATE THE CRIMINAL CASE

Madina Taukenovna Ashirbekova

Volgograd Institute of Management -- a branch

of The Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia,

Volgograd State University, Saratov State Law Academy Volgograd, Russia

Abstract

The grounds to terminate a criminal case (criminal prosecution) as well as to refuse to initiate a criminal case have a different branch nature. Some of them are substantive, while others are procedural in nature. In modern regulation of such grounds related to the norms of the General Part of the Criminal Procedure Code of the Rus- sian Federation (Articles 24, 27) the legislator refused to define them as circumstances excluding criminal pro- ceedings. Meanwhile, according to the previously valid codified law such grounds were called exactly as "circum- stances excluding the proceedings" (Article 5 of the Criminal Procedure Code of the RSFSR). In other words, their nature was identified as tools in legal regulation, but without branch relation. In the norms of the Special Part of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation, it is impossible to completely avoid this category operating: in the provisions of Part 4 of Art. 448 of the specified Code this category is mentioned to characterize the essence of the refusal to give consent for criminal prosecution of a senator of the Russian Federation and a deputy of the State Duma to the Federation Council or the State Duma. It is explicitly stated the refusal to give con- sent to deprive immunity of these persons "is a circumstance excluding criminal proceedings". This article sub- stantiates that the use of the category "circumstance excluding criminal proceedings" for the purposes of Part 4 of Article 448 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation is unjustified, since such a refusal is not conditioned by proving the presence or absence of circumstances that would constitute the essence of the charge under normal course of the proceedings. In this regard, it is proposed to consider "refusal to give consent to deprive immunity" as a category of "legal obstacle", the doctrine of which is actively being developed in the general theory of law. The article provides a gradation of the grounds to terminate a criminal case based on their classification into categories of "circumstance excluding criminal proceedings" and "legal obstacle".

Keywords: termination of a criminal case; grounds; legal obstacle; consent to terminate a criminal case; court decision; circumstance excluding criminal proceedings

For citation: Ashirbekova M. T. On the "legal obstacle" category related to certain grounds to terminate the criminal case. Journal of the Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia, 20--28, 2024. (In Russ.). doi: 10.25724/VAMVD.A211

Проблематика прекращения уголовного дела (уголовного преследования) во многом актуализи- ровалась за счет ряда дополнений и изменений, внесенных за последнее время в Уголовно-процес- суальный кодекс Российской Федерации (УПК РФ) в части, касающейся уточнения порядка прекращения уголовного дела (уголовного преследования)1. В числе последних изменений стоит обратить

1 О внесении изменений в статьи 24 и 249 Уголовно- процессуального кодекса Российской Федерации: федер. закон от 28 июня 2022 г. № 201-ФЗ // Российская газета. 2022. 1 июля; О внесении изменения в статью 27 Уголовно- процессуального кодекса Российской Федерации: федер. закон от 18 марта 2023 г. № 81-ФЗ // Там же. 2023. 19 марта; О внесении изменений в Уголовно-процессу- альный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 13 июня 2023 г. № 220-ФЗ // Там же. 2023. 18 июня.

внимание на положения новой ч. 2.2 ст. 27 УПК РФ, введенной Федеральным законом «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Рос- сийской Федерации» от 13 июня 2023 г. № 220-ФЗ. Суть этих последних по времени дополнений заклю- чается в ограничении срока досудебного произ- водства по уголовному делу, если оно подлежало прекращению в связи с истечением срока давности, но было продолжено в обычном порядке, поскольку обвиняемый (подозреваемый) не дал своего согла- сия для прекращения уголовного дела по указан- ному нереабилитирующему основанию. Из этих положений вытекает, что продолжительность досудебного производства в обычном порядке (понятно, что в целях реабилитации названных субъектов) отсчитывается с момента истечения срока давности для вмененного преступления и раз- личается в зависимости от категории последнего.

Так, для преступления небольшой тяжести продолжительность составляет два месяца, средней тяжести -- три месяца, тяжкого или особо тяжкого преступления -- двенадцать месяцев. Примеча- тельны указанные в законе последствия, которые возникают, если к истечению этих сроков уголовное дело не будет передано в суд или прекращено по иному основанию. В такой ситуации уголовное дело подлежит прекращению, но по реабилити- рующему основанию -- непричастности обвиняе- мого (подозреваемого) к совершению преступления (п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ). Такой подход законода- теля понятен: не смог следователь доказать вину лица за весь предшествующий период и добав- ленное время по положениям новой ч. 2.2 ст. 27 УПК РФ, значит следует прекращать уголовное преследование в связи с непричастностью лица к преступлению, фактически за недоказанностью вмененного ему ранее обвинения. Надо заметить, что новая ч. 2.2 ст. 27 УПК РФ -- результат зако- нодательного оформления позиции Конституци- онного Суда Российской Федерации, высказанной в его постановлении «По делу о проверке консти- туционности части второй статьи 27 Уголовно- процессуального кодекса Российской Федерации и пункта „в“ части первой статьи 78 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В. А. Рудникова» от 18 июля 2022 г.

№ 33-П1. Понятно, что оно направлено на усиление гарантий обеспечения прав личности, на оберегание обвиняемого (подозреваемого) от состояния не- определенности в связи с затягиванием производ- ства по уголовному делу и исходом последнего.

В то же время данное постановление Конститу- ционного Суда Российской Федерации, а также и иные его правовые позиции2 дают импульс к тео-

Размещено на http://www.allbest.ru/

1 Российская газета. 2022. 3 авг.

2 См.: По делу о проверке конституционности пункта 2 части первой статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Д. К. Михайлова: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 15 июня 2021 г. № 28-П // Рос- сийская газета. 2021. 23 июня; По делу о проверке консти- туционности пункта 3 части первой статьи 24 и части вто- рой статьи 27 Уголовно-процессуального кодекса Рос- сийской Федерации в связи с жалобой гражданина А. В. Новкунского: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19 мая 2022 г. № 20-П // Там же. 2022. 3 июня; По делу о проверке конституционности части четвертой статьи 24 и пункта 5 части первой статьи 27 Уго- ловно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки А. А. Школьник: поста- новление Конституционного Суда Российской Федера- ции от 28 июня 2023 г. № 36-П // Там же. 2023. 5 июля.

ретическому осмыслению природы оснований для прекращения уголовного дела (уголовного пресле- дования) и процессуальных условий для их приме- нения.

Как известно, в теории уголовного процесса основания прекращения уголовного дела (уголов- ного преследования) традиционно делятся на ма- териально-правовые и процессуальные, реабили- тирующие и нереабилитирующие. Вместе с тем установление почти всех материально-правовых и процессуальных оснований требует обращения ко всем обстоятельствам, которые могли бы со- ставлять существо вмененного обвинения, по- скольку от этого, например, зависит, возможно ли применение правила об истечении сроков давно- сти, подпадет ли лицо с вмененным ему преступ- лением под действие акта об амнистии (п. 3 ч. 1 ст. 24, п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК РФ). Но есть и исключе- ния: закон в отдельных случаях допускает отказ от уголовного преследования и без выводов субъек- та, ведущего уголовный процесс, о доказанности всех обстоятельств преступления, которое подле- жало вменению лицу.

Понимая, что все основания прекращения уго- ловного дела (уголовного преследования) в рамках настоящей статьи рассмотреть сложно, ограни- чимся разбором лишь некоторых из них с точки зрения формирования вывода правоприменителя об их наличии или отсутствии. Так, вывод о наличии материально-правовых оснований прекращения уголовного дела (уголовного преследования) в виде отсутствия события преступления и состава пре- ступления (пп. 1 и 2 ст. 24 УПК РФ) всегда основы- вается на результатах установления обстоятельств предмета доказывания по уголовному делу. Но есть материально-правовые и процессуальные осно- вания прекращения уголовного дела (уголовного преследования), которые не требуют вхождения в исследование всех обстоятельств предмета дока- зывания: достаточно установить только те, что, собственно, служат основанием для прекращения уголовного преследования. Потому материально- правовые основания сами по себе ставят прегра- ду для дальнейшего производства по уголовному делу. Из их числа можно назвать недостижение лицом возраста, с которого наступает уголовная ответственность (ч. 3 ст. 27 УПК РФ).

К процессуальным основаниям, не требующим доказывания всех обстоятельств существа обви- нения, относится, например, наличие в отношении подозреваемого или обвиняемого неотмененного постановления органа дознания, следователя или прокурора о прекращении уголовного дела по тому же обвинению либо об отказе в возбуждении уго- ловного дела (п. 5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ). юридическое препятствие обвинение

Несмотря на то что приведенные для примера основания по отраслевому признаку делятся на материально-правовые и процессуальные, тем не менее суть их в правовом регулировании пре- кращения уголовного дела одна: в ранее действо- вавших нормах ст. 5 УПК РСФСР такие основания определялись понятием «обстоятельство, исклю- чающее производство по уголовному делу». Дума- ется, что данное понятие применимо и для харак- теристики некоторых оснований прекращения уго- ловного дела в современном регулировании. Более того, оно и сейчас включено в текст уголовно- процессуального закона. К примеру, в положениях ч. 4 ст. 448 УПК РФ, предусматривающих получе- ние согласия Совета Федерации или Государст- венной Думы на возбуждение уголовного дела в отношении сенатора Российской Федерации или депутата Государственной Думы либо на привле- чение их качестве обвиняемого, прямо указывается, что отказ в даче согласия на лишение неприкосно- венности названных лиц «является обстоятельст- вом, исключающим производство по уголовному делу». Отказ в даче согласия на лишение непри- косновенности в рассматриваемом случае как осно- вание прекращения уголовного преследования предусмотрен в п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ наряду с другим сходным с ним основанием -- отсутствием согласия Конституционного Суда Российской Феде- рации и Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации на возбуждение уголовного дела или привлечение в качестве обвиняемого соответственно судьи Конституционного Суда Рос- сийской Федерации и судьи суда общей юрисдикции, включая судью Верховного Суда Российской Феде- рации.

Однако считаем, что оперирование понятием «обстоятельство, исключающее производство по уголовному делу» для определения сущности (в онтологическом аспекте) основания прекращения уголовного преследования в виде отказа в даче согласия на лишение неприкосновенности сенатора или депутата не обоснованно по следующим соображениям теоретического характера.

Обстоятельство, исключающее производство по уголовному делу, полагаем, должно пониматься как непреодолимое: оно либо есть, либо его нет. В то же время такое обстоятельство возникает объективно, т. е. не генерируется субъектом, при- званным решать те или иные процессуальные вопросы по конкретному уголовному делу, или частным лицом, отстаивающим в том или ином уголовном деле свой интерес. Известно, что Совет Федерации или Государственная Дума при разрешении вопроса о даче согласия на уголовное преследование соответственно сенатора или депутата должны выяснять, связано ли выдвигае- мое подозрение (обвинение) с избранной указан- ными лицами позицией при голосовании по тому или иному вопросу, обсуждаемому в повестке этих органов представительной власти. Если обвинение связано с позицией сенатора или депутата, то, конечно, последует однозначный отказ. Но такой отказ сам по себе не устраняет преступность дея- ния, если оно реально имело место. Противоправ- ные действия депутата или сенатора не перестанут содержать признаки преступления (если они были), потому в обычном порядке, т. е. вне действия правила о неприкосновенности, такие лица могли бы быть привлечены к уголовной ответственности.

«Отказ в даче согласия» не связан с тем, что не установлены признаки преступления для возбуждения уголовного дела или обстоятельства, которые при обычном порядке производства по делу обу- словливают выдвижение обвинения. Иначе говоря, в данном случае процессуальная форма получения согласия на возбуждение уголовного дела и выдви- жение обвинения против сенатора и депутата играет яркую, решающую роль независимо от фактических обстоятельств дела, уже установленных субъек- тами должностного обвинения.

К подобного рода обстоятельствам по своей при- роде следует отнести отсутствие согласия Консти- туционного Суда Российской Федерации и Высшей квалификационной коллегии судей Конституцион- ного Суда Российской Федерации, если вопрос о возбуждении уголовного дела и выдвижении об- винения решается соответственно в отношении судьи Конституционного Суда Российской Феде- рации, судьи суда общей юрисдикции, в том числе судьи Верховного Суда Российской Федерации (пп. 3 и 4 ч. 1 ст. 448 УПК РФ). К примеру, Высшая квалификационная коллегия судей Российской Федерации не должна входить в оценку доказа- тельств и доказанности преступления лица, хотя и исследует материалы, представленные ей в ус- тановленном законом порядке Председателем Следственного Комитета Конституционного Суда Российской Федерации. Она должна установить, имеется ли связь между уголовным преследова- нием и профессиональной деятельностью судьи, включая его позицию при разрешении того или иного дела, и не является ли такое преследование попыткой оказать давление на судью с целью по- влиять на выносимые им решения.

В целом отказ в согласии на уголовное преследование, поступивший от Совета Федерации, Государственной Думы, Конституционного Суда Рос- сийской Федерации и квалификационной коллегии судей, выступает самобытным внепроцессуальным актом, который постановляется указанными субъек- тами, действующими в уголовно-процессуальном поле, но не являющимися субъектами уголовного процесса и, соответственно, носителями той или иной уголовно-процессуальной функции (обвине- ния, защиты или разрешения дела по существу). Но, безусловно, участие перечисленных органов в разрешении вопроса о начале и продолжении уголовного преследования или же об отказе от последнего нельзя не рассматривать как выра- жение разделения ветвей государственной власти (законодательной, исполнительной и судебной), обеспечивающего систему сдержек и противовесов и закрепляющего демократические основы госу- дарства.

Тем не менее считаем, что суть данного основания -- отказа в даче согласия -- уместнее толко- вать как «юридическое препятствие для производ- ства по уголовному делу», а не как «обстоятельство, исключающее производство по уголовному делу». Почему? Потому что при получении согласия про- изводство по делу будет проходить «свои чередом», т. е. происходить в обычном порядке (это выражение законодатель использует при указании на продол- жение производства по делу, если не получено согласие заинтересованных лиц на прекращение уголовного дела). По этой причине отказ в таком согласии, образно говоря, «рукотворное» юриди- ческое препятствие в производстве по делу. Отказ может быть обусловлен не столько отсутствием признаков преступления в действиях судьи (сущест- вом дела), сколько установлением Высшей квали- фикационной коллегией судей Российской Феде- рации сопутствующих, но значимых обстоятельств в виде наличия связи между уголовным преследо- ванием и позицией судьи при разрешении того или иного дела, за которую он оказался под давлением с целью повлиять на выносимые им решения.

На понятие «юридическое препятствие» применительно к характеристике некоторых оснований прекращения уголовного дела (уголовного пресле- дования) стоит обратить внимание: оно в науке уголовно-процессуального права пока не обсуж- далось. Предложение о введении данного понятия в оборот науки уголовно-процессуального права можно обосновать развивающимся в общей теории права направлением о юридических препятствиях в правореализационной деятельности. Надо заме- тить, что определение категории «юридические препятствия» в общей теории права почти всегда дается с акцентом на их негативную сущность, как на антипод понятия «правовые гарантии» [1--3].

Так, В. А. Панченко дает следующее определе- ние рассматриваемой категории: «юридические (правовые) препятствия в реализации и защите прав, свобод, законных интересов -- это норма- тивно установленные и (или) юридико-фактические условия, осложняющие (затрудняющие либо бло- кирующие) процесс осуществления правовых воз- можностей (прав, свобод, законных интересов) конкретного субъекта права в конкретной ситуации, требующие от носителя прав и законных интересов дополнительных, нормативно незапрограммирован- ных либо предусмотренных в установленном поряд- ке реализации права, но несоразмерных, неразум- ных организационных, материально-технических, временных, интеллектуальных и иных затрат» [2,

c. 14]. При этом в своих рассуждениях В. А. Пан- ченко подчеркивает, что «правовые препятствия -- это негативные правовые средства, правовые сред- ства „со знаком минус“» [2, c. 15].

Не отвергая окончательно такой подход в силу негативного смысла самого термина «препятствие», тем не менее считаем, что он не вполне оправдан: то, что для одного субъекта в рамках сложившегося правоотношения благо, то для другого субъекта в этом правоотношении -- препятствие. В этом диалектика единства и противоречия «юридиче- ского препятствия» как правового средства при- менительно к тому или иному правоотношению. Хотя в общей теории права говорится, что «юриди- ческое (правовое) препятствие не должно пони- маться как правовое средство» [4, с. 87].

Не вдаваясь в суть этой дискуссии, отметим, что в целях настоящего исследования (научной статьи) представляется важным утверждение о том, что «юридическое препятствие» срабатывает на пути именно возможности реализации тех или иных правоотношений [2, c. 14]. А это значит, что при определенных условиях, т. е. при возникновении возможности, такое препятствие преодолимо. В силу этого, возвращаясь к «отказу в даче согласия» Советом Федерации, Государственной Думой, Конституционным Судом Российской Федерации и квалификационной коллегией судей, видится оправданным рассматривать онтологию их отказа в даче согласия на привлечение к уголовной ответ- ственности лиц, указанных в пп. 1 и 3--4 ч. 1 ст. 448 УПК РФ, как юридическое препятствие, а не как обстоятельство, исключающее производ- ство по делу. Основания прекращения уголовного дела (уголовного преследования), относящиеся по своей природе к юридическому препятствию, связаны преимущественно с процессуальной фор- мой, соблюдение которой влияет на решение вопроса о продолжении уголовного преследования лица и исход дела. Более того, они преодолимы.

К обстоятельствам же, исключающим производ- ство по делу, полагаем, относятся юридические факты, которые не могут быть в принципе преодо- лимы. К ним, например, относится предусмотренное п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ основание прекращения уголовного дела -- отсутствие заключения суда о наличии признаков преступления в действиях одного из лиц, указанных в пп. 2 и 2.1 ч. 1 ст. 448 УПК РФ, а именно Генерального прокурора Российской Федерации и Председателя Следст- венного комитета Российской Федерации. Данное основание внешне сходно с рассмотренными выше основаниями прекращения уголовного дела в отно- шении сенатора, депутата и судей. Более того, все эти основания указаны в одном пункте -- п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, что могло бы дать предположение об их единой природе. Но природа их, как пред- ставляется, различна.

Отсутствие заключения суда о наличии призна- ков преступления в действиях одного из лиц, ука- занных в пп. 2 и 2.1 ч. 1 ст. 448 УПК РФ, как осно- вание для отказа от уголовного преследования заслуживает внимания. Дело в том, что его можно понимать как наличие заключения суда, в котором констатируется вывод об отсутствии материально- правового основания для уголовного преследования, т. е. признаков преступления в действиях одного из лиц, в отношении которых такое заключение запрашивается. Потому такого рода заключение -- это фактически правоприменительное процессу- альное решение, в котором особый субъект -- коллегия, состоящая из трех судей Верховного Суда Российской Федерации, -- формулирует вы- вод о том, что нет оснований для уголовного пре- следования. Но и в отношении обычных лиц вы- вод правоприменителя об отсутствии признаков преступления, по крайней мере характеризующих объективную сторону преступления, будет также основанием для отказа в возбуждении уголовного дела. Иными словами, вывод коллегии судей фор- мируется из исследования обстоятельств существа подозрения (обвинения), которое предполагалось вменить. Отсутствие заключения суда о наличии признаков преступления в действиях одного из лиц, указанных в пп. 2 и 2.1 ч. 1 ст. 448 УПК РФ, выступа- ет ударным процессуальным юридическим фактом, исключающим производство по делу, поскольку по содержанию оно показывает на отсутствие матери- ально-правовых оснований для уголовного пресле- дования, а по форме -- исключает обжалование решения суда, указанного в пп. 2 и 2.1 ч. 1 ст. 448 УПК РФ. Таким образом, рассмотренное основание по своей природе относится к обстоятельствам, исключающим производство по уголовному делу. Исходя из этой природы, его следовало бы раз- местить в ч. 1 ст. 24 УПК РФ отдельным пунктом п. 6.1, а не излагать вкупе с другими, имеющими иную природу основаниями, указанными в п. 6. ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

Однако вернемся к основаниям прекращения уголовного дела, природу которых, на наш взгляд, все же можно рассматривать как «юридическое препятствие». Как юридическое препятствие для продолжения производства по делу, полагаем, следует рассматривать отказ прокурора от обви- нения в суде первой и второй инстанций (ч. 7 ст. 246 УПК РФ). Такой отказ не допускает разре- шения дела по существу в силу действия правила nemo sine actor -- нет процесса без иска. Такая же природа свойственна и основанию, предусмотрен- ному п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, -- отсутствие заявле- ния потерпевшего по делам частного и частно- публичного обвинения; неявка частного обвинителя в судебное заседание без уважительных причин, что фактически приравнивается к отказу от частного обвинения.

В начале настоящей статьи были затронуты вопросы, связанные с порядком прекращения уго- ловного дела в связи с истечением срока давности, уточненного в новой ч. 2.2 ст. 27 УПК РФ. Положе- ния указанной части представляются очень инте- ресными в контексте категории «юридическое пре- пятствие» в правореализационной деятельности. Анализ этих положений позволяет выявить, что возражение подозреваемого или обвиняемого про- тив прекращения уголовного преследования в связи с истечением срока давности проявляется двояко: оно одновременно выступает юридическим препят- ствием к прекращению уголовного дела и побуди- тельным фактором к продолжению производства по уголовному делу. Конечно, воздействие возра- жения подозреваемого или обвиняемого на приня- тие решения о прекращении уголовного преследо- вания в связи с истечением срока не есть новелла, поскольку оно было и раньше отражено в ч. 2 ст. 27 УПК РФ. Однако обращаем внимание на то, что такого рода возражение подозреваемого или обвиняемого неоправданно «привязано» к некото- рым основаниям. Речь идет об основании, которое нами выше рассматривалось как обстоятельство, исключающее производство по делу, т. е. из числа указанных в п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ -- отсутствие заключения суда о наличии признаков преступ- ления в действиях одного из лиц, приведенных в пп. 2 и 2.1 ч. 1 ст. 448 УПК РФ. Для применения этого основания требуется согласие указанных в этих нормах лиц (ч. 1 ст. 27 УПК РФ). Отсюда возникает вопрос: а есть ли надобность в выяснении позиции подозреваемого или обвиняемого при решении вопроса о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) по указанному ос- нованию? Думается, что нет, поскольку это основа- ние -- реабилитирующее (п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК РФ). В такое основание -- отсутствие заключения суда о наличии признаков преступления в дей- ствиях одного из лиц, указанных в пп. 2 и 2.1 ч. 1 ст. 448 УПК РФ -- «зашит» итоговый вывод колле- гии суда из трех судей о том, что нет признаков преступления в действиях лиц, в отношении которых может запрашиваться такое заключение. Вполне очевидно, что этот вывод знаменует положитель- ный исход дела, иначе рассмотренное основание не было бы включено в число реабилитирующих (п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК РФ). Потому и такое основание, как отсутствие согласия Совета Федерации, Госу- дарственной Думы, Конституционного Суда Рос- сийской Федерации, квалификационной коллегии судей на возбуждение уголовного дела или при- влечение в качестве обвиняемого одного из лиц, указанных в пп. 1 и 3--4 ч. 1 ст. 448 УПК РФ, должно применяться без препятствия в виде возра- жения подозреваемого или обвиняемого с пре- кращением уголовного дела. В таком возраже- нии смысла нет, поскольку приведенное основа- ние также относится к реабилитирующим (п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК РФ). А выяснение позиции подозре- ваемого или обвиняемого на предмет того, возра- жает ли он против прекращения, необходимо для продолжения производства в целях реабилитации. Такое согласие от лица требуется и при основании в виде отказа Государственной Думы Федераль- ного Собрания Российской Федерации в даче согла- сия на лишение неприкосновенности Президента Российской Федерации, прекратившего исполнение своих полномочий, и (или) отказ Совета Федера- ции в лишении неприкосновенности данного лица (п. 6 ч. 1 ст. 27 УПК РФ), притом что данное осно- вание также относится к реабилитирующим.

Ясно, что при прекращении уголовного дела по реабилитирующему основанию необходимость получать согласие подозреваемого или обвиняе- мого -- избыточное требование закона. Для при- дания правовой определенности, которая избав- ляла бы в приведенных случаях субъектов, ведущих процесс, от потребности выяснять позицию заин- тересованных лиц, следует дополнить ст. 27 УПК РФ положением о том, что при основаниях п. 6 ч. 1 ст. 27 УПК РФ отказ и (или) прекращение уголовного преследования производится по основанию, преду- смотренному п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ -- отсутствие события преступления.

Вполне очевидно, что возражение (несогласие) заинтересованных лиц с прекращением уголовного дела по основаниям, требующим выяснения пози- ции указанных лиц, являет собой отдельный вид юридического препятствия, который в свою очередь блокирует прекращение уголовного дела и побуж- дает к продолжению производства по нему. В связи с этим создается ситуация, когда то или иное осно- вание, будучи по природе своей обстоятельством, исключающим производство по делу, теряет свою прорывную силу, становится преодолимым. Напри- мер, такое основание, как смерть лица, подле- жавшего уголовному преследованию (п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ), является объективным событием, исключающим производство по делу в силу того, что уголовная ответственность «не переживает» лицо. Но возражения против прекращения уголов- ного преследования по этому основанию со стороны заинтересованных лиц, как правило родственников умершего, преодолевают правовые последствия этого события, что выражается в инициировании ими продолжения производства по уголовному делу в обычном порядке в целях реабилитации умер- шего лица. Видимо, можно заключить, что смерть подозреваемого или обвиняемого, а также такие основания для прекращения уголовного дела, как истечение сроков давности уголовного преследо- вания и акт об амнистии, следует рассматривать в категории «юридического препятствия для про- изводства по делу», которое в свою очередь пре- одолевается проявленным возражением заинтере- сованных лиц против прекращения уголовного дела (уголовного преследования) по этим основаниям. Тут надо отметить значимость такого рода согла- сия / несогласия, обвиняемого (подозреваемого), поскольку в новых положениях ч. 2.1, введенной в ст. 27 УПК РФ Федеральным законом от 18 марта 2023 г. № 81-ФЗ, указывается, что и повторное пре- кращение уголовного преследования в связи с исте- чением сроков давности и актом об амнистии не до- пускается, «если подозреваемый или обвиняемый против этого возражает».

Подводя итоги вышеизложенным рассуждениям, отметим признаки категорий «обстоятельство, исключающее производство по уголовному делу» и «юридическое препятствие для производства по делу» как характеризующих природу соответ- ствующих им оснований прекращения уголовного дела.

«Обстоятельство, исключающее производство по уголовному делу» как категория применимо для характеристики оснований прекращения уголовного дела (уголовного преследования), во-первых, требующих вхождения в обстоятельства предме- та доказывания по обвинению, которое могло бы быть вменено лицу (всех или части из этих обстоя- тельств); во-вторых, такие обстоятельства, исклю- чающие производство по уголовному делу, как основания, должны применяться без условий (со- гласие от лица, в отношении которого прекраща- ется уголовное дело); в-третьих, они непреодоли- мы, поскольку возникают объективно, независимо ни от публичных субъектов, призванных решать те или иные процессуальные вопросы по конкрет- ному уголовному делу, ни от частных лиц, отстаи- вающих свой интерес в этом конкретном уголовном деле. Они есть результат установленных по делу обстоятельств как не образующих материально- правовых оснований и процессуальных оснований для привлечения лица к уголовной ответственности. К таковым следует отнести: отсутствие события преступления; отсутствие в деянии состава пре- ступления; непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления; недости- жение лицом возраста, с которого наступает уголов- ная ответственность; отставание лица, достигшего возраста, с которого наступает уголовная ответ- ственность, в психическом развитии (не связан- ное с психическим расстройством), в силу которого лицо не могло в полной мере осознавать фактиче- ский характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими в момент совершения деяния, предусмотренного уголовным законом; отсутствие заключения суда о наличии признаков преступления в действиях одного из лиц, указанных в пп. 2 и 2.1 ч. 1 ст. 448 УПК РФ (действующий порядок требует согласия таких лиц на отказ от уголовного преследования по этому основанию, что видится бессмысленным, поскольку это основание реабилитирующее); наличие в отно- шении подозреваемого или обвиняемого вступив- шего в законную силу приговора по тому же обви- нению либо определения суда или постановления судьи о прекращении уголовного дела по тому же обвинению; наличие в отношении подозреваемого или обвиняемого неотмененного постановления органа дознания, следователя или прокурора о прекращении уголовного дела по тому же обви- нению либо об отказе в возбуждении уголовного дела.

Категория «юридическое препятствие для произ- водства по делу» применима для характеристики оснований прекращения уголовного дела (уголов- ного преследования), во-первых, не требующих вхождения в доказывание наличия / отсутствия всех обстоятельств обвинения, которое могло быть вменено; во-вторых, их применение требует особой процессуальной формы; в-третьих, они в ряде случаев преодолимы, поскольку их приме- нение предполагает выяснение позиции (согласие / несогласие) заинтересованных лиц. С учетом по- следнего признака основания прекращения уголов- ного дела как юридические препятствия могут раз- деляться на три подгруппы: 1) не требующие согла- сия заинтересованных лиц; 2) требующие согласия заинтересованных лиц; 3) требующие согласия заинтересованных лиц, хотя запрос такого согла- сия -- избыточное требование процессуального закона в силу реабилитирующего характера само- го основания.

К первой подгруппе таких оснований следует отнести отказ прокурора от обвинения в суде первой и второй инстанций (ч. 7 ст. 246 УПК РФ); отсут- ствие заявления потерпевшего по делам частно- го и частно-публичного обвинения; неявку част- ного обвинителя в судебное заседание без уважи- тельных причин; возмещение лицом в полном объеме ущерба, причиненного бюджетной системе Российской Федерации в результате преступления (п. 7, введенный в ч. 1 ст. 24 УПК РФ Федераль- ным законом от 18 марта 2023 г. № 81-ФЗ).

Ко второй подгруппе относятся основания, допус- кающие выяснение позиции заинтересованных лиц о прекращении уголовного дела: истечение сроков давности; акт об амнистии; смерть подозреваемого или обвиняемого. К этой же подгруппе относятся основания, применение которых предусмотрено в форме согласительных процедур в порядке ст. 25, 25.1, 28 и 28.1 УПК РФ.

К третьей подгруппе относятся: отсутствие согла- сия Совета Федерации, Государственной Думы, Конституционного Суда Российской Федерации, Высшей квалификационной коллегии судей Россий- ской Федерации на возбуждение уголовного дела или привлечение в качестве обвиняемого соот- ветственно одного из лиц, указанных в пп. 1 и 3--4 ч. 1 ст. 448 УПК РФ; отказ Государственной Думы и Совета Федерации Федерального Собрания Рос- сийской Федерации в даче согласия на лишение не- прикосновенности Президента Российской Федера- ции, прекратившего исполнение своих полномочий.

Литература

Малько А. В. Препятствия как фактор сни- жения эффективности правового воздействия: понятие, признаки, классификация // Юридиче- ские препятствия в реализации и защите прав и законных интересов: сб. науч. тр. / сост.: В. Ю. Панченко, А. А. Петров. Красноярск: Центр информации, 2015. С. 33--46.

Панченко В. Ю. О понятии юридических препятствий в реализации и защите прав и закон- ных интересов // Академический юридический журнал. 2013. № 3. С. 10--18.

Зайчиков Я. В. Юридические препятствия как средство правового регулирования общест- венных отношений // Пенитенциарное право: юридическая теория и правоприменительная практика. 2014. № 1 (1). С. 89--93.

Борцов А. В., Кондаков А. Ю. «Юридиче- ские препятствия» в понятийно-категориальном аппарате правовой науки // Вестник Удмуртского университета. Серия «Экономика и право». 2017. Т. 27, № 4. С. 86--93.

Malko A. V. Obstacles as a factor to reduce the effectiveness of legal influence: concept, char- acteristics, classification. In: Legal obstacles while realizing and protecting rights and legal interests. Collection of scientific works. Authors: V. Yu. Pan- chenko, A. A. Petrov. Krasnoyarsk: Information Center; 2015: 33--46. (In Russ.).

Panchenko V. Yu. On the concept of legal obstacles while realizing and protecting rights and legal interests. Academic Law Journal, 10--18, 2013. (In Russ.).

Zaichikov Ya. V. Legal obstacles as a means of legal regulation of public relations. Penitentiary law: legal theory and law enforcement practice, 89--93, 2014. (In Russ.).

Bortsov A. V., Kondakov A. Yu. "Legal obsta- cles" in the conceptual and categorical apparatus of legal science. Bulletin of the Udmurt University. The series "Economics and Law", 86--93, 2017. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru/