Эльдар Кяримович Кутуев

Санкт-Петербургский государственный экономический университет, Санкт-Петербург, Россия,

Аннотация

В ходе предварительного следствия избрание мер пресечения осуществляется с учетом вынужденной необходимости обеспечения должного поведения со стороны подозреваемого (обвиняем ого) с соблюдением его конституционных прав и гарантий безопасности других участников уголовного судопроизводства, то же самое относится к следственным и иным процессуальным действиям, содержащим элементы уголовно-процессуального принуждения, причем ряд принудительных мер применяется фактически до возбуждения уголовного дела (осмотр, освидетельствование и др.).

С одной стороны, законодателем поставлена точка в некоторых теоретических спорах по поводу отнесения тех или иных уголовно-процессуальных институтов к мерам процессуального принуждения. Так, законодательно решен вопрос о том, к следственным действиям или мерам принуждения относится задержание. С другой стороны, за рамками раздела IV Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации остались многие процессуальные действия и решения, имеющие явно принудительный характер (например, временное помещение в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях) или содержащие элементы уголовно-процессуального принуждения. К последним относится обыск, который в ряде зарубежных стран по степени принуждения приравнивается к аресту лица.

Ключевые слова: предварительное следствие; меры принуждения в уголовном процессе; следственные действия, содержащие элементы принуждения; конституционные права и гарантии безопасности участников

Abstract

FORCED NATURE OF SEARCH AND SEIZURE IN CRIMINAL PROCEEDINGS (NEW OR WELL-FORGOTTEN OLD PROBLEMS)

Eldar Kyarimovich Kutuev

Saint-Petersburg State Economic University, Saint Petersburg, Russia

In the preliminary investigation, preventive measures shall be selected to comply with the mandatory need to ensure proper behavior of the suspect (accused) and to respect his / her constitutional rights and guarantees the safety of other participants in the criminal proceedings; the same applies to investigative and other procedural activities with elements of criminal procedure compulsion, and some of enforcement measures are applied immediately before the criminal proceedings (personal search, medical examination etc.).

On the one hand, the legislator has finished some theoretical disputes about the attribution of certain criminal procedure institutions to measures of enforcement. Thus, the question of whether detention is an investigative activity or a measure of compulsion has been legally resolved. On the other hand, the Section IV of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation has left out many procedural activities and decisions, which are obviously compulsory (e. g., temporary placement in a medical organization providing inpatient psychiatric care). The measures of criminal procedure compulsion include the search, and in some foreign countries, the search is equal to arrest of a person by the degree of compulsion.

Keywords: preliminary investigation; measures of compulsion in criminal proceedings; investigative actions with elements of compulsion; constitutional rights and guarantees of safety of participants

Уголовное судопроизводство представляет собой одну из сфер деятельности государства и его органов, в которой допускается применение государственного принуждения различной степени вплоть до ограничения естественных и неотъемлемых конституционных прав человека.

К процессуальным действиям, содержащим элементы принуждения, которые могут применяться в отношении лиц, не являющихся подозреваемыми или обвиняемыми, следует отнести: обыск и выемку (ст. 182--184 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (УПК РФ)); получение образцов для сравнительного исследования (ст. 202 УПК РФ); освидетельствование (ст. 179 УПК РФ); осмотр жилища против воли проживающих в нем лиц (ч. 5 ст. 177 УПК РФ); эксгумацию трупа, если родственники покойного возражают против нее (ч. 3 ст. 178 УПК РФ); наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемку (ст. 185 УПК РФ); контроль и запись переговоров (ст. 186 УПК РФ). Однако такие процессуальные действия, как обыск и (или) выемка в жилище и осмотр жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц, эксгумация трупа при отсутствии согласия родственников, наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемка, контроль и запись переговоров, обусловлены судебным решением.

Среди перечисленных процессуальных действий обыск стоит на первом месте по степени принудительности.

В Соединенных Штатах Америки существуют конституционные положения, относящиеся к аресту и обыску. В 1791 г. в Билле о правах (поправках к Конституции США) в четвертой поправке был установлен запрет на нарушение права в отношении гарантий неприкосновенности от безосновательных обысков личности и жилища. Была также предусмотрена необходимость подтвержденного присягой основания, являющегося достаточным для выдачи ордера, и детальной характеристики в данном ордере предметов, лиц, в отношении которых будет проводиться арест, места, где должен быть проведен обыск1.

Как отмечал М. А. Пешков, в практике Верховного Суда США к середине прошлого века сформировался подход, согласно которому указанная поправка ориентирована преимущественно на то, чтобы защищать от противоправного избыточного вмешательства со стороны государства в частную жизнь граждан и их свободу [1].

В большинстве иностранных государств только суд обладает полномочиями выдавать ордер на обыск и арест.

В Российской Федерации, в соответствии с уголовно-процессуальным законом, для того чтобы осуществлять личный обыск, выемку и (или) обыск в жилище, требуется решение, вынесенное судом. Вместе с тем проведение данных действий возможно без указанного решения в безотлагательных ситуациях, являющихся исключительными. Согласно ч. 5 ст. 165 УПК РФ, не позднее трех суток с момента начала производства следственного действия о его производстве должны быть уведомлены прокурор и судья. В. В. Кальницкий отмечает оценочность использованного законодателем понятия исключительных случаев и указывает, что подобные ситуации возникают, когда требуется обыск для задержания преступника, пресечения преступной деятельности; получена информация об осуществлении действий лицом, имеющим значимые для дела объекты, которые оно собирается скрыть либо уничтожить; при проведении иных следственных действий возникли фактические основания для обыска [2]. Отметим также ситуации, при которых из-за непроведения безотлагательного обыска будут скрыты значимые для уголовного дела документы либо предметы лицом, находящимся в месте производства следственного действия, или скроется подозреваемый2.

В соответствии с ч. 6 ст. 29 УПК РФ возможность проведения личного обыска в отсутствие решения суда существует в случаях, указанных в ст. 93 УПК РФ, из которой следует, что правила личного обыска подозреваемого содержатся в ст. 184 УПК РФ.

Если имеются достаточные основания для вывода о сокрытии присутствующим в месте проведения обыска лицом при себе значимых для уголовного дела документов либо предметов, а также в случае задержания либо заключения лица под стражу, согласно ч. 2 ст. 184 УПК РФ устанавливается возможность личного обыска без решения суда, более того -- в отсутствие отдельного постановления, вынесенного следователем или дознавателем.

Таким образом, в сопоставлении со ст. 29 УПК РФ число случаев, когда потребность в судебном решении о проведении личного обыска отсутствует, является более значительным. Нет и указаний в отношении особенностей обыска применительно к адвокату, которые отражены в ст. 450.1 уголовно-процессуального закона.

Среди прочих следственных действий обыск является наиболее распространенным, поэтому процессуалисты, криминалисты уделяют ему повышенное внимание [3--7]. В то же время относящиеся к производству данного следственного действия элементы, связанные с процессуальным принуждением, анализируются намного реже. А. Ф. Кони в свое время говорил, что материальные и нравственные стороны жизни человека при безосновательном обыске подвергаются негативному влиянию, и подобный обыск представляет собой вмешательство в личную жизнь, являющееся оскорбительным [8].

Согласно УПК РФ обыск, выемка в помещении -- это принудительные действия. После того как предъявляется постановление о производстве обыска или выемки в отношении лица, которое обладает объектами, представляющими интерес для следствия, при себе либо в принадлежащем ему помещении, выдвигается предложение о добровольном порядке предоставления перечисленных объектов следствию. Если указанный порядок не реализуется, обыск и выемка являются принудительными.

Принудительность, присущая указанным действиям, связана и с тем, что при их производстве могут вскрываться хранилища, помещения (следователь не должен повреждать двери, запоры, если потребность в этом отсутствует). Еще одно проявление принудительности -- наличие у следователя права установить запрет на общение, выход из помещения до завершения обыска для лиц, которые там присутствуют [4; 9].

Обыск, выемка, которые проводятся на местности (например, на дачном участке), в отличающемся от жилища помещении (рабочий кабинет, офис и т. п.), также характеризуются принудительностью. В данных местах возможно наличие документов, личных вещей, содержащих тайну, охраняемую законом, или сведения, относящиеся к частной жизни. Соответственно, предусмотренное Конституцией России принципиальное требование, согласно которому частная жизнь неприкосновенна, может быть нарушено в случае, когда осуществляется обыск и (или) выемка в ином помещении, а не только в жилище. С учетом этого обстоятельства необходимо предусмотреть наличие решения, вынесенного судом, в отношении всех видов обыска, выемки независимо от места их проведения.

Распространены ситуации, когда обыск производится безотлагательно. Специалисты неоднократно отмечали целесообразность нормативно зафиксировать обстоятельства, при которых вынесенное следователем либо дознавателем постановление о производстве обыска является обязательным [8]. Необходимо обратить внимание на то, что нет возможности в полном объеме отразить нормативно соответствующие обстоятельства.

Личный обыск характеризуется еще большей степенью выраженности принудительности. Этот вид обыска осуществляется применительно к лицу, являющемуся подозреваемым, обвиняемым, для того чтобы обнаружить значимые для уголовного дела документы, предметы. Данная норма, зафиксированная в чч. 1 и 2 ст. 184 УПК РФ, определяет, что указанное действие может проводиться применительно к любому из лиц, пребывающих в месте его осуществления. Условием выступает возможное наличие у лица значимых для уголовного дела документов или вещей.

Как полагает И. Л. Петрухин, специфика личного обыска состоит в том, что местом обнаружения значимых для уголовного дела документов, предметов являются ручная поклажа, имеющаяся при лице, его тело, одежда, естественные отверстия. В случае обыска тела и естественных отверстий неприкосновенность человека в физическом отношении подвергается ограничению [10].

Каждая разновидность обыска включает в себя связанные с уголовно-процессуальным принуждением составляющие. Они относятся как к обвиняемому или подозреваемому, так и к прочим лицам, процессуальный статус которых по делу отсутствует. Например, действия в виде личного обыска лиц, присутствующих в помещении, где он производится, обыска в жилище, которое принадлежит родным лица, являющегося обвиняемым либо подозреваемым, и др.

В некоторых случаях возможны противоправные посягательства в отношении имущества, находящегося в помещении, где осуществляется обыск, в том числе когда основания для его производства соответствуют закону в полном объеме. Существуют и ситуации, когда изъятые из гражданского оборота вещи (оружие, психотропы, наркотики и др.) подбрасываются. Для пресечения подобных действий при обыске в ч. 1 ст. 170 УПК РФ нормативно предусмотрено требование присутствия понятых, лица, применительно к которому осуществляется обыск, или членов его семьи, достигших возраста 18 лет.

Обыск может производиться в присутствии адвоката либо защитника лица, в жилище которого он осуществляется, при этом необходимость в том, чтобы следователь предоставлял разрешение на присутствие адвоката либо защитника, отсутствует (тогда как исходная редакция ч. 11 ст. 182 уголовно-процессуального закона подобное требование содержала).

В части 15 ст. 182 УПК РФ закреплена возможность присутствия лица, представляющего администрацию организации, когда в ее помещении производится обыск. Согласно ч. 10 данной статьи присутствующим при обыске лицам, в том числе понятым, предъявляются ценности, документы, предметы, которые были изъяты. Если требуется, соответствующие объекты подлежат упаковке и опечатыванию там, где производится обыск, и указанные лица должны это удостоверить.

Предусмотрена необходимость вручения копии протокола лицу, помещение которого является местом проведения обыска, или члену его семьи в возрасте от 18 лет. В соответствии с ч. 15 ст. 182 УПК РФ копия протокола вручается под расписку и лицу, представляющему администрацию организации, если место проведения обыска -- помещение данной организации.

Обыск должен производиться в присутствии двух и более понятых. Потребность в том, чтобы число понятых было больше двух, возникает, когда одновременно проводятся действия поискового характера в помещении в различных местах или данные действия осуществляют более одного следователя [2].

Исходная редакция ч. 1 ст. 170 уголовно-процессуального закона не фиксировала необходимости в понятых при личном обыске. Было установлено, что их наличие определяется или заявленным участниками уголовного судопроизводства ходатайством, или усмотрением следователя. По мнению исследователей, данная норма была связана с тем, что законодатель должен сохранять личную тайну лица, применительно к которому осуществляется личный обыск [11]. С принятием 4 июля 2003 г. соответствующего Федерального закона содержание указанной нормы изменилось, и было зафиксировано, что понятые должны присутствовать и во время производства личного обыска (кроме предусмотренных ч. 3 ст. 170 УПК РФ ситуаций). Установлено также, что понятые должны быть одного пола с лицом, подвергающимся личному обыску, и само действие должно осуществлять лицо того же пола.

Применительно к сохранению личной тайны следует обратить внимание на норму, содержащуюся в ч. 7 ст. 182 уголовно-процессуального закона. Согласно этой норме следователь реализует меры, исключающие разглашение семейной, личной тайны, сведений, относящихся к частной жизни лица, в помещении которого проведен обыск, и прочих лиц. Указанное положение относится и к случаям, когда обыск в помещении сопровождается личным обыском, при этом сходное правило не распространяется на ситуации, когда личный обыск производится как отдельное следственное действие. Данное обстоятельство нужно расценивать как нормативный пробел.

Присутствующие при обыске понятые не имеют права разглашать сведения, относящиеся к предварительному расследованию, и должны быть заблаговременно предупреждены об этом. В случае разглашения указанных сведений наступает предусмотренная ст. 310 УПК РФ ответственность. Д. К. Стригалева, С. Б. Мартыненко и И. А. Антонова в своей работе отмечают, что, исходя из соответствующих положений закона, усматривается стремление законодателя обеспечить интересы следствия, а не неприкосновенность частной жизни, поскольку возможности привлечения к ответственности бывшей понятой в связи с разглашением относящейся к предварительному следствию информации будут весьма ограниченными, если понятая сообщит кому-либо, что хозяйка жилого помещения, являвшегося местом обыска, содержит его в беспорядке [11].

В. Т. Томин не видит оснований для установления обязательности участия понятых в процессе производства обыска и прочих следственных действий. Автор отмечает, что существующий в уголовном процессе институт понятых представляет собой явное отражение связанной с виновностью следователя презумпции. Он также считает, что нужно рассматривать соответствующий институт в аспекте необходимости сохранять тайну -- семейную, личную, защищать относящиеся к частной жизни интересы, указывая, что осмотры, обыски, в некоторых случаях -- следственные эксперименты сопровождаются привлечением абсолютно посторонних людей в жилые помещения граждан [12]. С учетом данного обстоятельства в научных публикациях рекомендуется предусмотреть диспозитивность при решении вопроса, связанного с участием понятых, и возможность их участия по усмотрению лица, применительно к которому производится следственное действие [11].

В работе В. Т. Томина подчеркнута целесообразность введения в уголовно-процессуальный закон возможности не участвовать в следственных действиях понятых в случае заявления соответствующего ходатайства лицом, применительно к которому они осуществляются, адвоката; не вести непрерывную видеозапись производства следственного действия; не привлекать к участию в нем минимум двух сотрудников органов правоохраны -- в связи с отсутствием или ограничением возможности найти понятых, поскольку вследствие задержки с обыском может возникнуть опасность для людей или следы преступления будут утрачены [12]. Отметим, что по прошествии ряда лет в законодательство была внесена часть перечисленных предложений.

Обратим внимание на возможность решения рассматриваемой проблемы за счет отвода понятых. Аргументация подобного предложения была представлена, в том числе, И. Л. Петрухиным, указавшим, что лицо, применительно к которому проводится обыск, должно быть вправе отвести понятых, которые могут разгласить имеющиеся у обыскиваемого личные тайны (коллеги по работе, соседи и др.). Вместе с тем необходимо разъяснять лицу, в жилище которого проводится обыск, о наличии такого права с фиксацией в протоколе соответствующей отметки [10].

Меры, связанные с процессуальным принуждением, применяются преимущественно в рамках досудебных стадий. Между тем освидетельствование и ряд иных мер, являющихся принудительными, принимаются еще до того, как возбуждено дело. Следовательно, уголовно-процессуальное принуждение реализуется и на стадии предварительного расследования, и на стадии возбуждения уголовного дела.

Література

принудительный обыск уголовный

Пешков М. А. Арест и обыск в США. Москва: Спарк, 1998. 102 с.

Кальницкий В. В., Ларин Е. Г. Следственные действия: учеб. пособие. Омск: ОмА МВД России, 2015. 222 с.

Еремин С. Г. Возбуждение уголовного дела о преступлениях в сфере дистанционно-банковского обслуживания, следственные ситуации, версии, планирование и расследование на первоначальном этапе // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2019. № 2 (49). С. 78--85.

Лукинов А. С. Законность обыска и выемки до возбуждения уголовного дела // Законность. 2020. № 7 (1029). С. 50.

Меркулов М. А., Абросимов И. И. Актуальные проблемы производства обыска и выемки в контексте обеспечения безопасности прав участников уголовного процесса // Вестник Прикамского социального института. 2020. № 1 (85). С. 40--44.

Морозова Н. В. Некоторые проблемы, возникающие при проведении выемки и обыска в жилище // Закон и право. 2019. № 5. С. 150--151.

Харина Э. Н. Обыск: виды и цели, особенности производства в современных условиях // Вестник Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА). 2019. № 3 (55). С. 148--159.

Кони А. Ф. Собрание сочинений: в 8 т. / [под общ. ред. В. Г. Базанова и др.]. Москва: Юрид. лит., 1966--1969. Т. 2. 503 с.

Ахпанов А. Н. Меры процессуального принуждения: социальная ценность, теория и практика применения: учеб. пособие / под ред. С. П. Щербы. Караганда: Караганд. высш. шк. МВД СССР, 1989. 92 с.

Петрухин И. Л. Свобода личности и уголовно-процессуальное принуждение: Общая концепция. Неприкосновенность личности / отв. ред. И. Б. Михайловская. Москва, 1985. 239 с.

Антонов И. А., Мартыненко С. Б., Стригалев Д. К. Неприкосновенность частной жизни в сфере уголовного судопроизводства: монография / под общ. ред. В. П. Сальникова. СанктПетербург: С.-Петерб. ун-т МВД России, 2003. 181 с.

Томин В. Т. Острые углы уголовного судопроизводства. Москва: Юрид. лит., 1991. 239 с.

References

Peshkov M. A. Arrest and Search in the USA. Moscow: Spark; 1998: 102. (In Russ.).

Kalnitsky V. V., Larin Ye. G. Investigative activites. Textbook. Omsk: Omsk Academy of the Ministry of the Interior of Russia; 2015: 222. (In Russ.).

Yeremin S. G. Initiation of criminal proceedings in the sphere of the telebanking, investigations, leads, planning and preliminary investigation. Journal of the Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia, 78--85, 2019. (In Russ.).

Lukinov A. S. Legality of the search and seizure before the initiation of a criminal case. Legality, 50, 2020. (In Russ.).

Merkulov M. A., Abrosimov I. I. Topical problems of search and seizure in the context of ensuring the security of the rights of participants in criminal proceedings. Bulletin of Prikamsky Social Institute, 40--44, 2020. (In Russ.).

Morozova N. V. Some problems in the seizure and search in the dwelling. Legislation and Law, 150--151, 2019. (In Russ.).

Kharina E. N. Search: types and aims, specifics to conduct it under acting conditions. Courier of the Kutafin Moscow State Law University (MSAL), 148--159, 2019. (In Russ).

Koni A. F. Collection of works. In 8 vols. Vol. 2. Ed. by V. G. Bazanov (et al.). Moscow: Juridical literature, 1966--1969; 503. (In Russ.).

Akhpanov A. N. Measures of procedural compulsion: social value, theory and practice of implementation. Textbook. Ed. by S. P. Shcherba. Karaganda: Karaganda Higher School of the Ministry of Internal Affairs of the USSR; 1989: 92. (In Russ.).

Petrukhin I. L. Personal liberty and Criminal Procedure compulsion. General concept. Inviolability of the person. Ed.-in-chief I. B. Mikhaylovskaya. Moscow: Nauka Publ.; 1985: 239. (In Russ.).

Antonov I. A., Martynenko S. B., Strigalev D. K. Privacy in the sphere of criminal procedure. A monograph. Ed. by V. P. Salnikov. Saint Petersburg: Saint Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia; 2003: 181. (In Russ.).

Tomin V. T. Critical problems of criminal proceedings. Moscow: Juridical literature; 1991: 239. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru