Размещено на http://www.allbest.ru/

Оперативно-разыскные аспекты производства неотложных следственных действий

Всероссийский научно-исследовательский институт МВД России, Москва, Россия

Аннотация

В текущий момент резко возрастает необходимость не "бумажного", а реального взаимодействия и профессиональных связей юридической науки и практики, повышается значение научнопрактических рекомендаций для правоприменителей. Особое внимание должно уделяться потенциально эффективным в борьбе с преступностью юридическим инструментам, имеющим, как правило, межотраслевую правовую природу. Принципиально важно в научном и прикладном аспектах выработать оптимальные формы совместной деятельности оперативных подразделений и органов предварительного расследования как одного из условий успешного раскрытия и расследования преступлений. В связи с этим актуальным и приоритетным становится эффективное использование положений ст. 157 Уголовно процессуального кодекса Российской Федерации и ст. 11 Федерального закона "Об оперативно розыскной деятельности" на базе процессуальной конструкции неотложных следственных действий.

Автор показывает специфику правовой природы неотложных следственных действий и их отличий от процессуальных механизмов, предусматривающих производство следственных действий в "экстренных" случаях. Представлены результаты анализа неотложных следственных действий через призму доктрины "правовых институтов". Обосновывается вывод, что теория неотложных следственных действий дистанцировалась от практики раскрытия и расследования преступлений, вышла на сугубо абстрактный уровень и перестала носить прикладной характер. Далее в статье показываются возможности реализации в уголовном процессе собранной органом дознания оперативно-разыскной информации, указывающей на совершение преступлений определенным лицом, в рамках неотложных следственных действий. Отмечая комплексный характер категории "неотложные следственные действия", в статье формулируется итоговый вывод о возрастании значения их оперативно-разыскной составляющей. правовой следственный неотложный

Ключевые слова: неотложные следственные действия, оперативно-разыскные мероприятия, орган дознания, следователь, дознаватель, возбуждение уголовного дела, подследственность, правовой институт

OPERATIONAL SEARCH ASPECTS OF COMPLETING URGENT INVESTIGATIVE ACTIONS

National Research Institute of the Ministry of Interior of the Russian Federation, Moscow, Russia,

Abstract. At the current moment, the need for real, but not for "on paper only" interaction and professional connections between legal science and practice is sharply increasing, and scientific and practical recommendations for law enforcement are gaining in importance. Special attention should be given to potentially effective legal instruments for crime fighting, having, as a rule, an inter-sectoral juridical nature. It is fundamentally important in the scientific and applied aspects to develop optimal cooperation forms of operative units and preliminary investigation bodies as one of the conditions for the successful crime detection and investigation. In this regard, the effective use of the provisions of Art. 157 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation and of Art. 11 of the

Federal Law "On Operational Investigative Activities" based on the procedural design of urgent investigative actions turns out to be topical and priority issue. The author shows the specifics of the legal nature of urgent investigative actions and their differences from procedural mechanisms providing for investigative actions in "emergency" cases. The results of the analysis of urgent investigative actions through a focus on the doctrine of "legal institutions" are presented. The conclusion that the theory of urgent investigative actions has distanced i tself from the practice of solving and investigating crimes, reached a purely abstract level and ceased to be of an applied nature is substantiated. Further, the article shows the possibilities of implementing in criminal proceedings operational investigative information collected by the inquiry body, indicating the crime commission by a particular person within the framework of urgent investigative actions. Noting the complex nature of the category "urgent investigative actions", the article formulates the final conclusion about the increasing importance of their operational investigative component.

Keywords: urgent investigative actions, operational investigative activities, inquiry body, investigator, inquiry officer, criminal case initiation, investigative jurisdiction, legal institution

Законодательная конструкция, изначально закрепленная в ст. 119 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, а затем в п. 19 ст. 5, ст. 157 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ), воспринимается в теории уголовного процесса отдельными учеными как самостоятельный институт уголовно-процессуального права. Подобный подход тянет за собой череду вопросов, касающихся структуры права, и центральные из них - о критериях обособления правовых институтов в рамках одной отрасли права, вариантах композиционного построения институтов, связях между входящими в них нормами, соотношении близких по своему функциональному назначению институтов.

Так, П.В. Вдовцев в рамках решения исследовательской задачи - изучить эволюцию возникновения и развития института неотложных следственных действий в российском уголовном процессе и выявить тенденции дальнейшего развития данного института - приходит к выводу, что неотложные следственные действия как правовой институт в основных чертах были нормативно выражены еще в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. (далее - УУС 1864 г.). Действительно, УУС 1864 г. предусматривал дознание по преступлениям в безотлагательном порядке тем органом, который обнаружил признаки преступления. Фактически тот или иной субъект предварительного расследования мог выполнить его часть, заменяя собою надлежащий субъект производства, во избежание утраты доказательственной информации [1]. Данного подхода, за определенными исключениями, в организации расследования преступлений органами дознания и предварительного следствия придерживался законодатель и во всех последующих кодификациях отечественного уголовно-процессуального законодательства (УПК РСФСР 1922 г., УПК РСФСР 1923 г., УПК РСФСР 1960 г. и УПК РФ 2001 г.).

В связи с этим возникает резонный вопрос: когда же произошла концептуализация института неотложных следственных действий, или в какой момент нормативное образование, обеспечивающее их производство, приобрело юридические признаки института и в отношении него стало возможным применять понятие "институт уголовно-процессуального права"? Сомневаемся, что подобное "процессуальное чудо" произошло с феноменом "неотложные следственные действия" уже с принятием УУС 1864 г., когда понятие правового института было terra incognita для юридической науки того времени. Очевидно, что заявлять неотложные следственные действия как институт уголовно-процессуального права корректно лишь при условии формирования устойчивой доктрины правовых институтов вообще и теории уголовно-процессуальных институтов в частности. И то и другое, причем с определенной дискуссионностью и конвенциональностью, произошло сравнительно недавно, а некоторые элементы категории "правовой институт" до сих пор остаются малоисследованными.

Более осторожен в трактовке неотложных следственных действий как уголовно-процессуального института Р.А. Шахнавазов, который, понимая неполное его соответствие признакам правового института, вынужден пояснять, что он еще "окончательно не сформировался", "имеет незавершенный вид", "требует дополнительного правового регулирования" [2, с. 10]. Высказанная двумя годами ранее К.А. Синкиным точка зрения о натурализации в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее - УПК РФ) института неотложных следственных действий сопровождена замечанием, что данному институту присущ ряд конструктивных неточностей, которые необходимо устранить на законодательном уровне: "Целесообразно будет выполнение неотложных следственных действий не после, а до возбуждения уголовного дела. Правом производства неотложных следственных действий следует наделить не только органы дознания, но и следователя с дознавателем. Результатом выполнения неотложных следственных действий, наряду с оценкой других материалов предварительной проверки, будет являться решение, принимаемое в порядке, предусмотренном ст. 145 УПК РФ" [3, с. 116].

Предложения К.А. Синкина, которые исследователь скромно нарек "уточнениями", частично реализованы во время реформирования стадии возбуждения уголовного дела в 2013 г.: при проверке сообщения о преступлении дознаватель, следователь получили полномочия назначать судебную экспертизу, участвовать в ее производстве и получать заключение эксперта, производить осмотр места происшествия, документов, предметов, трупов, освидетельствование ¹. Однако содержание ст. 157 УПК РФ не поменялось, что с очевидностью подчеркивает самостоятельность процессуальной проверки сообщений о преступлении, регулируемой ст. 144 УПК РФ, и производства неотложных следственных действий по правилам ст. 157 УПК РФ. Обратим внимание на то, что законодатель разрешил проведение лишь нескольких следственных действий в рамках проверки сообщения о преступлении. В их число, например, не включены обыск и выемка, являющиеся основными способами обнаружения и изъятия доказательств. Поэтому попытки "соединить" два разных по своему назначению вида уголовно процессуальной деятельности и подчинить их единому процессуальному режиму непродуктивны, теоретически и юридически не обоснованы. Такие подходы к структуризации процессуальных механизмов реализации назначения досудебного уголовного судопроизводства детерминированы неточными, неадекватными представлениями о правовых институтах, концептуализация которых на общетеоретическом и отраслевом уровнях произошла во второй половине XX в.

Позиционирование выделенного в УПК РФ самостоятельного сегмента (нормативного комплекса) с рубрикой "неотложные следственные действия" в качестве уголовно-процессуального института без соответствующего теоретического обоснования, включающего обязательный анализ признаков института, методологически несостоятельно. Учеными разработана система положений о понятии, признаках и видах уголовно-процессуальных институтов, их составе и структуре [4]. Только при соответствии конкретной категории уголовно-процессуального права признанным доктриной критериям выделения правовых институтов в отношении нее можно применять понятие "институт". К сожалению, при анализе п. 19 ст. 5, ч. 1 ст. 144, ч. 5 ст. 152, ст. 157, ч. 5 ст. 165 УПК РФ исследователи отступают от этих правил. В результате на основе одного и того же нормативного образования ими обнаруживается сразу несколько процессуальных институтов.

Например, О.В. Мичурина усматривает два самостоятельных института, общим связующим звеном для которых выступает полномочие без отлагательства проводить следственные действия по делу "чужой" подследственности. "Первый... предусмотрен отдельной нормой и достаточно подробно регламентирован в законе, хотя не лишен недостатков. Второй институт - выполнение дознавателем и следователем неотложных следственных действий в порядке ч. 5 ст. 152 УПК РФ в случаях, если они установят, что уголовное дело им неподследственно. Его регламентация в уголовно-процессуальном законе оставляет желать лучшего" [5, с. 66]. Данный подход к выделению названных институтов допускает возможность их образования по принципу "одна норма - один институт". Но теория правовых институтов исходит из того, что одна правовая норма, независимо от ценности предусмотренного ею правила, не может составить правового института.

Неубедительна и позиция С.П. Брылякова, что неотложные следственные действия представляют собой уголовно-процессуальный институт, который предусматривает деятельность и в стадии возбуждения уголовного дела, и в стадии предварительного расследования, в случае выявления органом дознания преступления, подследственного следователю [6].

По этому поводу Л.В. Головко и О.Л. Васильев правильно замечают: "Нельзя путать неотложные следственные действия с тем ограниченным набором следственных действий, которые допустимы в стадии возбуждения уголовного дела (ч. 1 ст. 144 УП РФ). Речь идет о разных процессуальных институтах" [7, с. 690]. Однако и считать их a priori самостоятельными уголовно-процессуальными институтами, не прибегая к рассмотрению их институциональных признаков, также методологически неправильно.

Дифференцируя неотложные следственные действия и следственные действия, осуществляемые при обстоятельствах, не терпящих отлагательства, когда следственное действие в виде обыска или выемки в жилище, личного обыска в порядке исключения производится без судебного решения с последующим уведомлением суда в течение трех суток, Л.В. Головко и О.Л. Васильев интерпретируют ч. 5 ст. 165 УПК РФ как институциональную конструкцию или самостоятельный правовой институт, где речь также идет о неотложности (безотлагательности), но совершенно в другом процессуальном контексте [7, с. 690].

В юридической литературе обращается внимание на наличие в УПК РФ четырех относительно самостоятельных категорий, на которые распространяется общий объединяющий критерий - фактор безотлагательности: 1) следственные действия, проводимые в случаях, не терпящих отлагательства, до возбуждения уголовного дела (ч. 1 ст. 144, ч. 2 ст. 176, ч. 4 ст. 178, ч. 1 ст. 179, ч. 4 ст. 202 УПК РФ); 2) следственные действия, проводимые в исключительных случаях, не терпящих отлагательства, без судебного решения (ч. 5 ст. 165 УПК РФ); 3) возбуждение уголовного дела и производство неотложных следственных действий органом дознания (п. 19 ст. 5, ст. 157 УПК РФ);

4) неотложные следственные действия, производимые следователем, дознавателем, установившим, что уголовное дело ему неподследственно (ч. 5 ст. 152 УПК РФ). "Смешение этих категорий, - пишет Д.С. Мерлаков, - приводит к трудностям в определении компетенции органов дознания и предварительного следствия и отрицательно сказывается на законности и эффективности правоприменительной деятельности" [8, с. 108--109].

Даже без детальной характеристики указанных категорий видно, что они имеют разные цели, свое предназначение и должны быть востребованы в строго определенной ситуации. Поэтому объединение их как "неотложных следственных действий" условно, уместно на теоретическом уровне для сравнения и выявления между ними тождества и различий. Несовпадений гораздо больше, что делает проблематичным закрепление в законе общих оснований и условий проведения "неотложных", "безотлагательных" следственных действий.

С другой стороны, если на все относительно самостоятельные случаи производства следственных действий, подчиненных общему объединяющему критерию "безотлагательность", взглянуть с позиций понятия "правовой институт" с присущим ему набором институциональных признаков, то обнаруживается, что нормы, корреспондирующие каждой из приведенных выше категорий, по своей нормативной сущности есть единичные лаконичные разрозненные предписания, не представляющие единого целого, не воплощающие в своем содержании специальной юридической конструкции. К тому же они не имеют общих связующих положений в виде, например, единых оснований и условий производства следственных действий в безотлагательных ситуациях.

Таким образом, понятие "неотложные следственные действия" объективно не может выступать объединяющим критерием следственных действий, осуществляемых до возбуждения уголовного дела; без судебного решения; после возбуждения уголовного дела органом дознания; по уголовному делу "чужой" подследственности. Нормы, регулирующие производство следственных действий в указанных ситуациях, в силу их неоднородности, не объединены в единую систему взаимосвязанных правил, не создали качественно новой правовой целостности, что препятствует восприятию их в качестве самостоятельного уголовно-процессуального института. Теоретически не обоснованно и позиционирование как отдельных процессуальных институтов следственных действий, проведение которых предусмотрено ч. 1 ст. 144, ч. 5 ст. 152, ст. 157, ч. 5 ст. 165 УПК РФ. Во всех этих случаях проблематично идентифицировать юридический признак института в виде комплекса нормативно-правовых предписаний.

В теории уголовного процесса представлена точка зрения, в соответствии с которой система следственных действий квалифицируется как самостоятельный институт уголовно-процессуального права. По мнению О.И. Пигорева, отдельные, неупорядоченные нормы, регламентирующие собирание доказательств, сформировались в самостоятельный правовой институт. Он понимается исследователем как совокупность норм уголовнопроцессуального права, которые регулируют отношения, складывающиеся по поводу собирания, проверки и исследования доказательств в ходе проведения следственных действий в досудебном производстве по уголовным делам, характеризующиеся обособленным закреплением в законе и полнотой регулируемых отношений (основания и порядок производства следственных действий, правила поведения участников следственных действий) [9].

С учетом тематики и композиции статьи нет необходимости детально анализировать приведенные позиции. Ограничимся следующими суждениями.

Юридический признак института следственных действий образуют нормы, регулирующие производство таких действий по собиранию доказательств. Давая характеристику материальному признаку данного института (определенный вид общественных отношений), О.И. Пигорев называет их отношениями, складывающимися по поводу собирания, проверки и использования доказательств в ходе следственных действий [9]. Нормы УПК РФ, регулирующие собирание, проверку и использование доказательств, также являются органической частью института доказательственного права. Отсюда возникает проблема соотношения и разграничения рассматриваемых институтов.

Так, А.Б. Диваев полагает, что нормы уголовно процессуального права, непосредственно относящиеся к доказыванию, образуют единый институт "Доказательственное право", имеющий единый предмет правового воздействия, который является частью предмета уголовно-процессуального права - доказывания по уголовному делу. К нормам доказательственного права, в частности, ученый относит предписания, устанавливающие досудебные способы собирания и проверки доказательств (ст. 164--170, 176--207 УПК РФ), каковыми в законе значатся следственные действия [10].

Применительно к обозначенной ситуации В.А. Лазарева замечает, что традиционные средства собирания доказательств - следственные действия - имеют прямое отношению к процессу доказывания, поэтому "нормы, устанавливающие общие правила производства следственных действий и каждого следственного действия в отдельности, порядок судебного следствия, особенности оценки доказательств в стадиях уголовного процесса" входят в доказательственное право [11, с. 10].

Неотъемлемой частью доказательственного права считает совокупность нормативных предписаний, устанавливающих общие условия предварительного расследования и порядок производства следственных действий, А.Ю. Афанасьев [12].

Для понимания того, в каких вариантах может быть представлен юридический признак правового института, надо иметь в виду, что о сложившемся институте уголовно-процессуального права, как верно рассуждает Н.В. Лантух, "можно говорить только тогда, когда в законодательстве прямо установлено или практически обнаруживается достаточно четкое разделение между нормами, составляющими данный институт, и другими нормами отрасли права" [4, с. 15].

Регулируемые УПК РФ ситуации вынужденного производства следственных действий органом дознания или следователем своеобразны. Их специфика существенна, что обусловливает целесообразность их раздельного рассмотрения в условиях действующего правового регулирования. В настоящей статье наше внимание привлекли положения ст. 157 УПК РФ, что объясняется следующими причинами.

В текущий момент феномен "неотложные следственные действия" подвергается критике. Проведение научных исследований в данном направлении теряет актуальность. Неотложные следственные действия в большей степени ассоциируются с ситуациями, когда орган дознания заменяет следователя, находящегося в удалении от места производства предварительного следствия и по объективным причинам не имеющего возможности приступить к рассмотрению сообщения о преступлении, по которому обязательно предварительное следствие, и принять по нему процессуальное решение.

Так, условиями проведения неотложных следственных действий Т.В. Барсукова считает следующие типичные ситуации: когда необходимо пресечь преступление, а сделать это без возбуждения уголовного дела и проведения неотложных следственных действий нельзя; когда органы дознания первыми оказываются на месте происшествия и непосредственно обнаруживают признаки преступления в виде следов, которые могут немедленно исчезнуть или быть уничтожены по объективным причинам; когда место происшествия находится на значительном удалении и следователь не может прибыть к нему незамедлительно; когда органы дознания производят задержание (фактическое) и последующий личный обыск вооруженных преступников [13].

Руководствуясь ст. 157 УПК РФ, орган дознания получает возможность реализации результатов оперативно-разыскной деятельности (далее - ОРД) в рамках уголовно-процессуальных форм, возбуждая уголовное дело и проводя необходимые следственные действия, руководствуясь тем, что оперативно-разыскные данные рассматриваются законом как основание для возбуждения уголовного дела, и используются при проведении следственных действий (ч. 2 ст. 11 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ (далее - Закон об ОРД)).

На распространенность во второй половине прошлого столетия практики проведения оперативными уполномоченными уголовного розыска и БХСС ОВД (милиции) процессуальных проверок с учетом результатов их собственной ОРД обращает внимание А.И. Фадеев. "Они же выполняли и неотложные следственные действия, - пишет автор, - реализуя, таким образом, имевшееся у "органов дознания" право самостоятельного возбуждения уголовных дел любой подследственности" [14, с. 149--150].

В современный период редко можно встретить выделение именно оперативно-розыскного аспекта неотложных следственных действий, регулируемых ст. 157 УПК РФ. На недооценку возможностей данного уголовно-процессуального инструмента в раскрытии преступлений более десяти лет назад обращали внимание В.Н. Махов и Г.С. Стародубцев [15].

Возбуждение в порядке ст. 157 УПК РФ органом дознания уголовного дела по материалам ОРД с последующим производством по нему неотложных следственных действий с использованием результатов оперативно-разыскных мероприятий (далее - ОРМ) - специальная правовая конструкция, способствующая решению общей для органов предварительного следствия и дознания задачи раскрытия и расследования преступлений. Основы данной конструкции содержатся в положениях ст. 157 УПК РФ и ст. 11 Закона об ОРД, которые однозначно подчинены интересам оперативно-розыскного обеспечения раскрытия и расследования преступлений. Придавать ст. 157 УПК РФ исключительно узкое значение - временно (на срок до 10 суток) заменять следователя, по объективным причинам отсутствующего в месте совершения преступления (обнаружения, выявления признаков преступления), - значит отрицать тесную взаимосвязь уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности, наделение законом результатов ОРД статусом оснований возбуждения уголовного дела и производства следственных действий прямо указывает С.В. Супрун, полагающий, что если "следователь органа внутренних дел по объективным причинам не может возбудить подследственное ему уголовное дело и провести первоначальные следственные действия, то его место временно может занять должностное лицо органа внутренних дел" [16, с. 95].

В связи с этим представляется адекватно отражающей действующее уголовно-процессуальное и оперативно-разыскное законодательство, установки нормативных актов силовых ведомств позиция А.Б. Судницына и Н.Н. Цуканова, согласно которой производство органом дознания неотложных следственных действий рассматривается как форма взаимодействия со следователем. Авторы исходят из того, что результаты многолетней практики раскрытия преступлений и расследования уголовных дел иллюстрируют большое число возможностей у органа дознания в сравнении со следователем, за счет чего деятельность сотрудников органа дознания достаточно эффективна. Последние свободно ориентируются в оперативной обстановке на обслуживаемой территории, способны в сравнительно короткое время установить места хранения похищенного имущества, изобличить и задержать лицо, совершившее преступление [17]. Ранее аналогичную точку зрения высказал А.П. Кругликов [18].

На примере деятельности таможенных органов видно, что положения ст. 157 УПК РФ актуальны и востребованы на практике. По нашим данным, ежегодно российские таможенные органы возбуждают в порядке ст. 157 УПК РФ свыше трех тысяч уголовных дел о преступлениях, производство предварительного следствия по которым обязательно.

При установлении в ходе осуществления ОРД достаточных данных, которые указывают на признаки одного из преступлений, предусмотренных ст. 173.1, 174, 174.1, 189, 190, 193, 193.1¹, 194, 200.1,

200.2 , 226.1, 229.1 УК РФ, оперативным уполномоченным региональной таможни представляется рапорт об обнаружении признаков преступления с регистрацией его в книге учета заявлений (сообщений) о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях. Во всех изученных уголовных делах в качестве повода к их возбуждению фигурировал рапорт оперативного работника таможни об обнаружении признаков преступления (ст. 143 УПК РФ).

В качестве оснований для возбуждения уголовного дела в соответствующих постановлениях органом дознания указываются достаточные данные, полученные при проведении ОРМ и подтверждающие событие преступления и причастность к нему конкретных лиц.

Содержание ч. 7 ст. 157 УПК РФ однозначно подчеркивает ее настроенность на комплексное применение органом дознания предусмотренных законом мер для раскрытия и расследования преступлений. В качестве таких мер рассматриваются следственные действия, ОРМ гласного и негласного характера. Более того, в случае направления руководителю следственного органа уголовного дела, по которому не обнаружено лицо, совершившее преступление, орган дознания обязан продолжать ОРД для раскрытия преступления.

Таким образом, приоритетная цель алгоритма действий, заложенного в ст. 157 УПК РФ, состоит в том, чтобы за счет сочетания уголовно-процессуальной доказательственной и оперативно-розыскной поисковой деятельности обеспечить раскрытие преступления, получение доказательств, устанавливающих обстоятельства, перечисленные в ст. 73 УПК РФ.

Подводя итог, можно сделать следующие выводы.

1. Понятие "неотложные следственные действия" объективно не может выступать объединяющим критерием следственных действий, осуществляемых неотложно: до возбуждения уголовного дела; без судебного решения; после возбуждения уголовного дела органом дознания; по уголовному делу "чужой" подследственности.

Теоретически не обоснованно выделение в качестве отдельных процессуальных институтов следственных действий, проведение которых предусмотрено ч. 1 ст. 144, ч. 5 ст. 152, ст. 157, ч. 5 ст. 165 УПК РФ. Во всех этих случаях отсутствует юридический признак правового института в виде комплекса соответствующих нормативно-правовых предписаний.

2. Нормы, регулирующие производство неотложных следственных действий, в силу их неоднородности не объединены в единую систему взаимосвязанных правил, объективно не могут трансформироваться в качественно новую правовую целостность и образовать самостоятельный уголовно-процессуальный институт "Неотложные следственные действия".

3. Разработанная на теоретическом уровне конструкция института следственных действий с включением в его юридическую составляющую норм, устанавливающих процесс доказывания, порождает проблему определения его соотношения с институтом доказательственного права. Данная проблема еще не близка к разрешению, ожидает "подбора ключа" для ее исследования в силу неординарности ситуации, когда одна и та же группа норм входит в состав двух и более институтов.

4. Положениями ст. 157 УПК РФ и ст. 11 Закона об ОРД заложены основы специальной правовой конструкции, предусмотревшей возбуждение органом дознания уголовного дела по материалам ОРД с последующим производством по нему неотложных следственных действий с использованием результатов ОРМ. В настоящее время отдельные органы дознания с помощью этой конструкции успешно решают задачу раскрытия преступлений.

5. Ведущиеся научные исследования досудебного уголовного судопроизводства необходимо переориентировать, выделив в качестве приоритетных проблемы насыщения оперативно-разыскной информацией процесса расследования уголовных дел о тяжких и особо тяжких преступлениях, интенсификации применения норм ст. 11 Закона об ОРД непосредственно в качестве оснований для возбуждения уголовного дела и проведения неотложных следственных действий.

6. Доктрина неотложных следственных действий, как в целом, так и в части реализации предписаний ст. 57 УПК РФ в системном единстве со ст. 11 Закона об ОРД, нуждается в сближении с практической деятельностью оперативных подразделений полиции для преодоления образовавшегося разрыва между ними. В условиях возрастания доли тяжкой и особо тяжкой преступности правовая, ведомственная наука должна сосредоточиться на разработке практических рекомендаций в целях оптимизации взаимодействия органов дознания и предварительного следствия в формах, закрепленных ст. 57 УПК РФ и ч. 2 ст. 11 Закона об ОРД. В многочисленных публикациях, в названии которых присутствует термин "неотложные следственные действия", крайне редко можно встретить результаты непосредственного изучения уголовных дел и материалов ОРД.

Литература

1. Вдовцев П.В. Неотложные следственные действия в российском уголовном процессе: автореф. дис канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2011. 28 с.

2. Шахнавазов Р.А. Производство неотложных следственных действий как уголовно-процессуальный институт: автореф. дис. канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2005. 27 с.

3. Синкин К.А. Некоторые проблемы института неотложных следственных действий // Актуальные проблемы борьбы с преступлениями и иными правонарушениями. 2003. № 3. С. 115--116.

4. Лантух Н.В. Теория уголовно-процессуальных институтов: монография. Санкт-Петербург: С.-Петерб. ун-т МВД России, 2015. 156 с.

5. Мичурина О.В. Проблемы разграничения компетенции органов дознания при производстве неотложных следственных действий // Вестник Московского университета МВД России. 2018. № 1. С. 64--67.

6. Брыляков С.П. О необходимости законодательного закрепления общих условий досудебного производства // Деятельность правоохранительных органов в современных условиях: сб. материалов XXIII междунар. науч.-практ. конф. (24--25 мая 2018 г.). В 2 т. Т. 1. Иркутск: Вост.-Сиб. ин-т МВД России, 2018. С. 168--172.

7. Курс уголовного процесса / под ред. Л.В. Головко. 3-е изд., испр. Москва: Статут, 2021. 1328 с.

8. Мерлаков Д.С. Уголовно-процессуальная компетенция субъектов, ведущих досудебное производство: дис. канд. юрид. наук. Омск, 2023. 243 с.

9. Пигорев О.И. Развитие института следственных действий в российском уголовно-процессуальном праве: автореф. дис. канд. юрид. наук. Москва, 2010. 29 с.

10. Диваев А.Б. Основы теории доказательств в уголовном процессе: учеб. пособие. Москва: Юрлитинформ, 2018. 270 с.

11. Лазарева В.А. Доказывание в уголовном процессе: учеб.-практ. пособие. Москва: Высш. образование, 2009. 343 с.

12. Уголовно-процессуальное доказывание: теория, практика, методология: монография / А.Ю. Афанасьев, А.А. Зайцев, С.А. Лубин, А.В. Смолин. Москва: Юрлитинформ, 2021. 176 с.

13. Барсукова Т.В. Неотложные следственные действия и ошибки при их производстве: автореф. дис. канд. юрид. наук. Воронеж, 2003. 24 с.

2. Vdovtsev P. V. Urgent investigative actions in Russian criminal proceedings. Abstract of dissertation of candidate of juridical sciences. Ekaterinburg; 2011: 28. (In Russ.).

3. Shakhnavazov R. A. Completing urgent investigative actions as a criminal procedural institution. Abstract of dissertation of candidate of juridical sciencies. Rostov-on-Don; 2005: 27. (In Russ.).

4. Sinkin K. A. Some problems of the institution of urgent investigative actions. Topical problems of fighting crimes and other offenses, 115--116, 2003. (In Russ.).

5. Lantukh N. V. Theory of criminal procedural institutions. Monograph. Saint Petersburg: St. Petersburg University of the Ministry of Interior of Russia; 2015: 156. (In Russ.).

6. Michurina O. V. Problems of delimiting the competence of the inquiry bodies by the completing urgent investigative actions. Vestnik of Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 64--67, 2018. (In Russ.).

7. Brylyakov S. P. On the need for legislative reinforcement of the general conditions of pre-trial proceedings. In: Activities of law enforcement agencies in modern conditions. Collection of materials of the 23^rd International scientific and practical conference. 24--25 May 2018. In 2 vols. Vol. 1. Irkutsk: East Siberian Institute of the Ministry of Interior of Russia: 168--172. (In Russ.).

8. Course in criminal procedure. Ed. by L. V. Golovko. The 3^rd ed., rev. Moscow: Statute; 2021: 1328. (In Russ.).

9. Merlakov D. S. Criminal procedural competence of subjects conducting pre-trial proceedings. Dissertation of candidate of juridical sciences. Omsk; 2023: 243. (In Russ.).

10. Pigorev O. I. Development of the institution of investigative actions in Russian criminal procedural law. Abstract of dissertation of candidate of juridical sciences. Moscow; 2010: 29. (In Russ.).

11. Divaev A. B. Fundamentals of the theory of evidence in criminal proceedings. Textbook. Moscow: Yurlitinform; 2018: 270. (In Russ.).

12. Lazareva V. A. Proof in criminal proceedings. Educational and practical textbook. Moscow: Higher education; 2009: 343. (In Russ.).

13. Afanasyev A. Yu., Zaitsev A. A., Lubin S. A., Smolin A. V. Criminal procedural proof: theory, practice, methodology. Monograph. Moscow: Yurlitinform; 2021: 176. (In Russ.).

14. Barsukova T. V. Urgent investigative actions and errors in their completing. Abstract of dissertation

15. Фадеев И.А. Нормативное правовое регулирование уголовно-процессуальной деятельности и органов дознания МВД России на современном этапе: монография. Москва: Проспект, 2022. 208 с.

16. Махов В.Н., Стародубцев Г.С. Значение неотложных следственных действий // Общество и право. 2012. № 1 (38). С. 222--225.

17. Супрун С.В. Производство неотложных следственных действий - часть предварительного следствия // Уголовное право. 2009. № 3. С. 95--98.

18. Судницын А.Б., Цуканов Н.Н. Производство органом дознания неотложных следственных действий как форма взаимодействия со следователем // Современное уголовно-процессуальное право - уроки истории и проблемы дальнейшего реформирования. 2020. Т. 2, № 1 (2). С. 245--251.

19. Кругликов А.П. Начало предварительного следствия органом дознания как форма его взаимодействия со следователем // Уголовное право. 2005. № 3. С. 86--88.

20. of candidate of juridical sciences. Voronezh; 2003:

21. (In Russ.).

a. Fadeev I. A. Legal regulation of criminal procedural activities and inquiry bodies of the Ministry of Interior of Russia at the present stage. Monograph. Moscow: Prospekt; 2022: 208. (In Russ.).

b. Makhov V. N., Starodubtsev G. S. The importance of urgent investigative actions. Society and Law, 222--225, 2012. (In Russ.).

c. Suprun S. V. Completing urgent investigative actions as a part of the preliminary investigation. Criminal law, 95--98, 2009. (In Russ.).

d. Sudnitsyn A. B., Tsukanov N. N. Completing urgent investigative actions by the inquiry body as a form of interaction with the investigator. Modern criminal procedural law - history lessons and problems of further reforming, 245--251, 2020. (In Russ.).

e. Kruglikov A. P. The beginning of a preliminary investigation by the inquiry body as a form of its interaction with the investigator. Criminal law, 86--88, 2005. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru