Уголовно-правовая охрана специальных видов предпринимательской деятельности: понятие и содержание

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Уголовно-правовая охрана специальных видов предпринимательской деятельности: понятие и содержание

Александр Александрович Лихолетов

Аннотация

Российский законодатель в ч. 1 ст. 2 Уголовного кодекса Российской Федерации определил задачи, стоящие перед отечественным Уголовным кодексом, приоритетной из которых, безусловно, является охранительная, позволяющая оградить общество от преступных посягательств и обеспечить соблюдение прав и свобод человека и гражданина, неприкосновенность собственности, поддержание общественного порядка и общественной безопасности, нормальное состояние окружающей среды, незыблемость конституционного строя Российской Федерации, мир и безопасность человечества. Отдельного внимания требует рассмотрение содержания охранительной функции уголовного закона применительно к сфере предпринимательской деятельности как основы современной экономики страны. Особенность специальных видов предпринимательской деятельности как объекта уголовно-правовой охраны заключается в их содержании, связанном с наличием потенциальной опасности для наиболее важных общественных отношений, находящихся под защитой Уголовного кодекса Российской Федерации. В статье на основе изучения существующих теоретических положений проведен анализ сформированных в науке позиций относительно понятия «уголовно-правовая охрана», предложено авторское определение указанной категории, сформулирована дефиниция «уголовно-правовая охрана специальных видов предпринимательской деятельности», а также определены ее элементы.

Ключевые слова: задачи уголовного закона, охранительная функция уголовного закона, предпринимательская деятельность, уголовно-правовая охрана

CRIMINAL-LEGAL PROTECTION OF SPECIAL TYPES OF ENTREPRENEURIAL ACTIVITY: NOTION AND CONTENT

Alexander Alexandrovich Likholetov

уголовный правовой охрана предпринимательский

Abstract

The Russian legislator in part 1 of article 2 of the Criminal Code of the Russian Federation has determined the tasks facing the Domestic Criminal Code. The priority of them is, definitely, protective, allowing to protect the society from criminal trespass and to provide the observance of human and civil rights and freedoms, inviolability of property, maintenance of public order and public safety, normal condition of the environment, inviolability of the constitutional system of the Russian Federation, peace and safety of humanity. The consideration of the content of the protective function of the criminal law in relation to the sphere of entrepreneurial activity as the base of the modern economy of the country requires special attention. The peculiarity of special types of entrepreneurial activity as an object of criminal-legal protection lies in their content connected with the presence of potential danger for the most important social relations being protected by the Criminal Code of the Russian Federation. In the article on the basis of the research of present theoretical theses the analysis of the positions formed in science concerning the notion of "criminal-legal protection" is carried out, the author's definition of the designated category is suggested, the definition of "criminal-legal protection of special types of entrepreneurial activity" is defined, and also its elements are determined.

Keywords: tasks of the criminal law, the protective function of the criminal law, entrepreneurial activity, criminal- legal protection

Для эффективного решения сформулированной в ст. 2 Уголовного кодекса Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (далее -- УК РФ) охранительной задачи уголовного закона требуется уяснение понятия «уголовно-правовая охрана», ее структуры и содержания. Несмотря на широкое использование обозначенной категории учеными, ее сущность и содержание недостаточно рассмотрены [1].

Действительно, изучение диссертационных исследований, в наименовании которых фигурирует словосочетание «уголовно-правовая охрана», позволило прийти к выводу, что анализ этого ключевого понятия проводился только в 10 % научных работ Всего было изучено 39 диссертационных исследо-ваний по проблемам уголовно-правовой охраны по специальности 12.00.08 (ныне -- 5.1.4 -- Уголовно-правовые науки), среди которых 10 -- на соискание ученой степени доктора юридических наук, 29 -- канди-дата юридических наук..

Не содержит дефиниции уголовно-правовой охраны и действующее законодательство.

Этимологически термин «охрана» связан с действием от однокоренного глагола и означает «оберегать, стеречь, защищать, принимая меры для безопасности, для сохранения» [2, c. 432], «относиться бережно» [3, c. 486]. Таким образом, основное лексическое наполнение анализируемого понятия связано с обеспечением безопасности, сохранности чего-либо, а в контексте уголовно-правовой охраны -- общественных отношений, закрепленных в качестве объектов преступных посягательств в УК РФ.

Сложно согласиться с мнением В. Е. Бондаренко, что охрана, являясь задачей уголовного права, представляет собой не только состояние, но и результат [4]. Отталкиваясь от лексического значения термина «задача», означающего «вопрос, требующий разрешения, то, что задано для решения, разрешения» [2, c. 149], приходим к выводу, что результатом можно признать только итог ее (задачи) решения, а не сам «вопрос». Результатом решения задачи Уголовного кодекса России можно назвать лишь полное искоренение преступности в стране, чего на данном этапе развития общества добиться практически невозможно.

Б. Т. Разгильдиев уголовно-правовой охраной называет «уголовно-правовое сохранение личности, общества, государства, мира и безопасности человечества от возможного преступного воздействия на них, осуществляемое на определенной территории и за определенный отрезок времени посредством неперсонифицированной угрозы наказанием правоисполнителей» [5, c. 112].

Представленная дефиниция обладает тем же недостатком, что и положения ч. 1 ст. 2 УК РФ, -- в качестве объектов «сохранения» указаны не все общественные отношения, находящиеся в настоящее время под защитой уголовного закона. Кроме того, представляется излишним указание в предложенном ученым определении пространственновременного свойства охраны, поскольку уголовный закон может решать свои охранительные задачи исключительно в границах его действия (временных и пространственных), установленных гл. 2 УК РФ.

По мнению В. С. Ткаченко, под уголовноправовой охраной необходимо понимать «меры по сохранению существующих общественных отношений и интересов, удержание граждан от преступных посягательств на них путем определения в уголовном законе опасных для личности, общества и государства деяний, являющихся преступными, и установления за их совершение уголовных наказаний и иных мер уголовно-правового характера» [6, c. 49]. Представленная дефиниция слишком абстрактна, поскольку «меры по сохранению существующих общественных отношений и интересов...» выступают в качестве элемента инструментария не только уголовного, но и других отраслей права. В. Е. Бондаренко, не соглашаясь с таким подходом, справедливо указывает, что уголовным законом под охрану поставлены не все существующие общественные отношения, а только те, которые прямо обозначены в УК РФ [4].

А. Н. Сайгашкин определяет уголовно-правовую охрану как «возникшую на определенном этапе исторического развития объективно необход имую общественно полезную деятельность специально уполномоченных государственных органов по обеспечению безопасности охраняемых объектов посредством реализации уголовно-правовых предписаний» [7, c. 42].

Критикуя предложенную автором дефиницию, Д. Ю. Макаров обоснованно обращает внимание на ряд содержащихся в ней дискуссионных признаков анализируемого феномена. В частности, возникновение уголовно-правовой охраны на отдельной стадии антропогенеза, а также ее объективную обусловленность нельзя признать специфическими характеристиками, относящими конкретно к данной категории [1]. Следует согласиться с тем, что названные признаки, содержащиеся в предложенном А. Н. Сайгашкиным определении понятия «уголовно-правовая охрана», излишни, а также характерны и для других государственноправовых явлений.

Изложенная А. Н. Сайгашкиным позиция позволяет констатировать, что изучаемая им категория рассматривается в качестве «деятельности», т. е. длящегося во времени процесса. Между тем в науке существует мнение, что уголовно-правовая охрана представляет собой не только активную форму поведения уполномоченных органов по реализации мер, обеспечивающих сохранность указанных в УК РФ общественных отношений, но и отказ со стороны членов социума от совершения преступлений.

Так, В. Е. Бондаренко по этому поводу указывает, что лица, исполняя уголовно-правовую обязанность воздерживаться от совершения общественно опасных деяний, также обеспечивают сохранность общественных отношений, выступающих в качестве объектов охраны, поскольку не причиняют им вреда сознательно [4].

Возникает вопрос, насколько обоснованно отождествление охраны перечисленных в УК РФ общественных отношений и воздержания от посягательства на них. Представляется, что лицо, которое предпочитает не осуществлять противоправные действия, вряд ли обеспечивает охрану. Сложно утверждать, что человек, не совершающий хищения из незапертого по забывчивости собственника автомобиля, обеспечивает охрану собственности. Тем более нецелесообразно об этом говорить в случаях добровольного отказа от совершения преступления. Лицо, из жалости передумавшее насиловать женщину, нельзя признать обеспечивающим охрану ее половой свободы.

Этимологически слово «охрана», как отмечалось выше, производно от глагола, означающего действие. В связи с этим бездействие, т. е. воздержание от совершения преступления, априори признать охраной невозможно.

Позднее А. Н. Сайгашкин предложил иное определение изучаемого понятия, в котором выделил следующие признаки и компоненты уголовноправовой охраны:

1) комплекс уголовно-правовых и тесно связанных с уголовным правом норм, основополагающей задачей которых выступает противодействие преступности;

2) особый вид деятельности государства, направленной на создание, изменение соответствующих норм, а также реализации функций по контролю за соблюдением уголовно-правового запрета;

3) принятие соответствующих мер реагирования в случаях нарушения уголовно-правовых предписаний [8, c. 75].

Вряд ли можно поддержать идею о том, что уголовно-правовая охрана включает в себя совокупность уголовно-правовых норм, поскольку таковые являются только элементом охраны, основанием ее возникновения и определяют ее объект. Еще более дискуссионным представляется отнесение автором к уголовно-правовой охране норм отраслей права, тесно связанных с уголовным правом, поскольку единственным источником уголовного права, а следовательно, источником охраны, выступает исключительно УК РФ. Никакие нормы смежных отраслей права не могут обеспечить безопасность наиболее важных общественных отношений от преступных посягательств. Так, статьями Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ (далее -- КоАП РФ) не поставлены под охрану, например, жизнь или половая неприкосновенность и половая свобода. Даже если рассматривать составы преступлений, содержащие пре- юдиционные нормы, то можно утверждать, что корреспондирующие положения КоАП РФ скорее имеют отношение к признакам субъекта преступления, нежели охраняют объекты, указанные в уголовном законе.

Следует согласиться с тем, что уголовноправовая охрана представляет собой законотворческую, контролирующую и правоприменительную деятельность уполномоченных органов государства, направленную на обеспечение безопасности объектов, названных в ч. 1 ст. 2 УК РФ.

В. Е. Бондаренко под уголовно-правовой охраной понимает «режим удержания лица от совершения преступных посягательств на обозначенные уголовным законом объекты под угрозой уголовного наказания» [4, c. 33]. Это определение представляется вполне удачным, передающим сущность анализируемого явления и вместе с тем лишенным избыточности.

Изложенное позволяет прийти к выводу, что меры уголовно-правовой охраны принимаются государством путем издания федеральных законов, устанавливающих преступность и наказуемость того или иного деяния (определение объекта охраны), контроля за их соблюдением, превенции и «запуска» механизма правоприменения уполномоченными государственными органами в случае совершения преступления (деятельность субъектов охраны).

Таким образом, под уголовно-правовой охраной следует понимать принимаемые со стороны государства меры, создающие режим обеспечения безопасности общественных отношений, закрепленных в качестве объектов в УК РФ.

Побуждает к дискуссии точка зрения Б. Т. Раз- гильдиева, согласно которой уголовно-правовая охрана наличествует только до момента совершения преступления, поскольку в противном случае совершенным посягательством охраняемые общественные отношения уничтожаются [9, с. 42].

В поддержку приведенной позиции Н. Э. Мартыненко приводит в качестве примера охрану права собственности. По мнению автора, в случае совершения кражи похищается «собственность и охранять ее уже невозможно. Теперь потерпевшему уже не нужна охрана именно той собственности, которой уже нет, и ему требуется уголовноправовая защита нарушенных имущественных прав» [10, c. 161].

Представляется, что приведенный пример не совсем корректен, исходя из следующих соображений:

-- во-первых, при совершении кражи предметом хищения выступает не собственность, а чужое имущество;

-- во-вторых, даже после незаконного изъятия и (или) обращения чужого имущества в пользу виновного, в соответствии с положениями ст. 235 Гражданского кодекса Российской Федерации (ч. 1) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ, право собственности на похищенное у потерпевшего не прекращается и по-прежнему охраняется уголовным законом.

Таким образом, приведенный подход сложно признать бесспорным. Несмотря на то что в некоторых случаях охраняемые уголовным законом общественные отношения в результате совершения определенного преступления применительно к ситуации перестают существовать (например, в случае убийства утрачивается жизнь конкретного лица и охранять ее уже невозможно), говорит ь о невозможности их уголовно-правовой охраны все же рано, поскольку их безопасность по-прежнему обеспечивается УК РФ.

Основанием правовой охраны являются закрепленные в действующих нормах права и свободы, поэтому она осуществляется постоянно, а в основании правовой защиты лежит совершение неправомерного действия в отношении охраняемого правом объекта.

Согласимся с мнением В. Е. Бондаренко о том, что представленный выше подход Б. Т. Разгиль- диева, согласно которому уголовно-правовая охрана возможна до момента совершения общественно опасного деяния, применим в случае уголовноправовой охраны только на уровне отдельно взятого субъекта и при совершении им конкретного преступного посягательства, поскольку сама охрана объекта продолжает существовать ввиду того, что объект прямо указан в уголовном законе в качестве охраняемого [4].

Таким образом, охрана общественных отношений УК РФ не прекращается с совершением конкретного преступления, а продолжает существовать. Совершение уголовно наказуемого деяния приводит к реализации государством мер защиты общественных отношений (стадия правоприменения) как одной из форм их уголовно-правовой охраны.

Как справедливо отметил А. А. Баукен, «правовая охрана осуществляется постоянно, поскольку ее основанием являются закрепленные в действующих нормах права и свободы, а основанием возникновения правовой защиты выступает акт противоправного действия в отношении охраняемого законом объекта» [11, c. 14].

Таким образом, существующие в теории уголовного права разногласия относительно соотношения понятий «уголовно-правовая защита» и «уголовноправовая охрана» должны быть решены в пользу сторонников отнесения защиты к форме (фазе, части) охраны.

С учетом изложенного под уголовно-правовой охраной специальных видов предпринимательской деятельности [12] следует понимать принимаемые со стороны государства меры в виде законотворчества, правоприменения и предупреждения преступлений, создающие режим обеспечения безопасности общественных отношений, возникающих в сфере осуществления на свой риск самостоятельной деятельности, направленной на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг, реализуемой с момента государственной регистрации в установленном законом порядке на основании специального разрешения или лицензии, от преступных посягательств со стороны лиц, ее осуществляющих вопреки закрепленным в нормативных правовых актах требованиям и правилам ее осуществления.

Отметим, что уголовно-правовая охрана специальных видов предпринимательской деятельности направлена на обеспечение безопасности общественных отношений в рассматриваемой сфере от преступных посягательств со стороны лиц, осуществляющих данную деятельность вопреки закрепленным в нормативных правовых актах требованиям и правилам ее осуществления.

Относительно элементов уголовно-правовой охраны в науке уголовного права также отсутствует единое мнение. Б. Т. Разгильдиев указывает, что ее структура включает объект, субъекты (правоприменителей и правоисполнителей) охраны, а также уголовную ответственность (поощрительную и принудительную) [13].

Предложенная структура уголовно-правовой охраны имеет ряд спорных моментов. Во-первых, возникает вопрос о целесообразности выделения в качестве ее элемента субъектов-правоиспол- нителей, т. е. лиц, от которых осуществляется охрана общественных отношений, поскольку указанный вид участников правоотношений имеет место не во всех случаях. Как было сказано выше, уголовно-правовая охрана существует самостоятельно, вне зависимости от факта совершения преступления, т. е. безопасность общественных отношений, перечисленных в УК РФ, обеспечивается постоянно, пока действует та или иная уголовно-правовая норма, без учета того, посягал ли на них субъект-правоисполнитель. Совершение лицом преступления является отправной точкой для следующего этапа охраны -- уголовноправовой защиты.

Г. В. Верина, предлагая исключить из содержания уголовно-правовой охраны указанный вид субъекта, справедливо подчеркивает, что таковой может быть потенциальным, а отсутствие противоправной деятельности «свидетельствует о высоком уровне уголовно-правовой защищенности» [14, c. 163] объектов, охраняемых уголовным законом.

Таким образом, включение в содержание уголовно-правовой охраны в качестве ее элемента субъекта-правоисполнителя представляется излишним.

Во-вторых, вызывает сомнения обоснова н- ность выделения в качестве составной части охраны поощрительной уголовной ответственности. В частности, Б. Т. Разгильдиев предлагает дополнить нормы о необходимой обороне, крайней необходимости, задержании лица санкциями, наполнив их позитивной уголовной ответственностью, которые стимулировали бы граждан к реализации указанных прав [13].

Не вступая в дискуссию о целесообразности и возможности существования позитивной уголовной ответственности, под которой понимается «обязанность правосубъектного гражданина не нарушать запреты, установленные в уголовном законе» [15, c. 200], отметим, что отказ от совершения противоправного действия не свидетельствует о наступлении ответственности. В статье 8 УК РФ провозглашено, что единственным основанием уголовной ответственности является именно «совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления». Таким образом, уголовная ответственность за несовершение деяния, запрещенного УК РФ, в принципе невозможна.

И. Я. Козаченко, отмечая, что в отношении законопослушных лиц уголовный закон не может быть применен, называет ответственность без применения уголовного закона (т. е. позитивную ответственность) нонсенсом [16].

Представляется спорным и предложение Б. Т. Разгильдиева о целесообразности включения в нормы о необходимой обороне, крайней необходимости, задержании лица стимулирующих санкций, поскольку данный элемент уголовно-правовой нормы имеет негативную (карательную) природу.

Под санкцией в общей теории права понимается часть правовой нормы, в которой перечислены неблагоприятные последствия, наступающие для нарушителя в случае совершения деяния, указанного в диспозиции [17]. Уголовно-правовое значение термина «санкция» сводится также к описанию неблагоприятных последствий (вид и размер наказания) для лица, совершившего преступление [18]. Изложенное позволяет признать невозможность существования позитивных (стимулирующих) санкций в принципе.

Д. Ю. Макаров наряду с объектом и субъектами охраны в качестве ее элемента называет содержание уголовно-правовой охраны, под которой понимает «осуществление таких мероприятий, вследствие которых будет обеспечена целостность, неприкосновенность охраняемого объекта» [1, c. 70].

Возникает вопрос, является ли содержание уголовно-правовой охраны ее элементом. Под содержанием понимается «единство всех основных элементов, его свойств и связей» [3, с. 743]. Таким образом, исходя из этимологии термина «содержание», можно заключить, что одним из элементов уголовно-правовой охраны является совокупность элементов, что представляется нелогичным.

Продолжая рассуждения, Д. Ю. Макаров приходит к обоснованному выводу, что уголовноправовая охрана сводится к предупреждению преступлений и непосредственном правоприменении, образующих, по мнению автора, два уровня охраны [1]. Однако такая позиция подтверждает мысль о невозможности отнесения содержания уголовно-правовой охраны к ее элементам.

Представляется, что содержание уголо вно- правовой охраны -- это те конкретные меры, принимаемые государством для обеспечения безопасности общественных отношений, закрепленных в качестве объектов в УК РФ, к которым как раз и относится предупреждение преступлений и правоприменение. Другими словами, содержание охраны есть ее суть, а не элемент.

В. Е. Бондаренко, частично поддерживая точку зрения Б. Т. Разгильдиева, в качестве элементов уголовно-правовой охраны называет объект, субъект, от которого осуществляется охрана, субъект, который обеспечивает уголовно-правовую охрану объекта от преступных посягательств на него [4]. Выделение в качестве элемента охраны субъекта, от которого она осуществляется, на наш взгляд, излишне по причинам, изложенным выше, суть которых заключается в том, что указанный субъект возникает только после совершения посягательства на охраняемые общественные отношения. Удержание лица от совершения преступления представляет собой своего рода определенный критерий качества уголовно-правовой охраны, ее эффективности. Возвращаясь к этимологии термина «охрана», вновь констатируем, что бездействующий субъект (т. е. воздержавшийся от уголовно наказуемого деяния) не может быть одним из элементов уголовноправовой охраны, представляющей собой активную деятельность.

Таким образом, предлагается в структуру уголовно-правовой охраны специальных видов предпринимательской деятельности в качестве элементов включать объект охраны, субъект охраны, уголовную ответственность.

Литература

Макаров Д. Ю. Уголовно-правовая охрана конституционных прав, связанных с получением вознаграждения за труд и социальных выплат: дис.... канд. юрид. наук. Саратов, 2016. 239 с.

Ушаков Д. Н. Толковый словарь современного русского языка. Москва: Аделант, 2013. 800 с.

Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук, Институт русского языка им. В. В. Виноградова. 4-е изд., доп. Москва: А ТЕМП, 2006. 944 с.

Бондаренко В. Е. Основание уголовно-правовой охраны и ее прекращение: дис.... канд. юрид. наук. Саратов, 2014. 265 с.

Уголовное право России: курс лекций: в 6 т. / под ред. Б. Т. Разгильдиева. Саратов: Изд-во Сарат. гос. акад. права, 2004. Т. 1, кн. 1. 320 с.

Ткаченко В. С. Уголовно-правовая охрана личности сотрудников правоохранительных органов, обеспечивающих общественный порядок и общественную безопасность: дис.... канд. юрид. наук. Москва, 1998. 219 с.

Сайгашкин А. Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации: дис.... канд. юрид. наук. Саратов, 2006. 244 с.

Сайгашкин А. Н. Сущность уголовно-правовой охраны // Правовая политика и правовая жизнь. 2011. № 1. C. 71--75.

Makarov D. Yu. Criminal-legal protection of the constitutional rights related to the receiving a reward for labor and social payments. Dissertation of candidate of juridical sciences. Saratov; 2016: 239. (In Russ.).

Ushakov D. N. The explanatory dictionary of the modern Russian language. Moscow: Adelant; 2013: 800. (In Russ.).

Ozhegov S. I., Shvedova N. Yu. The explanatory dictionary of the Russian language: 80 000 words and phraseological units. Russian Academy of Sciences, Institute of the Russian Language named after V. V. Vinogradov. 4^th ed., add. Moscow: A TEMP; 2006: 944. (In Russ.).

Bondarenko V. E. The basis of criminal-legal protection and its termination. Dissertation of candidate of juridical sciences. Saratov; 2014: 265. (In Russ.).

Criminal law of Russia. A course of lectures. In 6 vols. Vol. 1, book 1. Ed. by B. T. Razgildiev. Saratov: Publishing house of Saratov State Law Academy; 2004: 320. (In Russ.).

Tkachenko V. S. Criminal-legal protection of the personality of law enforcement officers ensuring public order and public safety. Dissertation of candidate of juridical sciences. Moscow; 1998: 219. (In Russ.).

Saygashkin A. N. Criminal-legal protection of the rights and freedoms of man and citizen in the Russian Federation. Dissertation of candidate of juridical sciences. Saratov; 2006: 244. (In Russ.).

Разгильдиев Б. Т. Задачи уголовного права Российской Федерации и их реализация. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1993. 232 с.

Мартыненко Н. Э. Уголовно-правовая охрана потерпевшего: дис.... д-ра юрид. наук. Москва, 2015. 509 с.

Баукен А. А. Правовая защита собственности в Российской Федерации: вопросы теории: дис.... канд. юрид. наук. Челябинск, 2006. 177 с.

См. подробнее: Лихолетов А. А. Понятие и виды преступлений в сфере специальных видов предпринимательства // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2018. № 1 (44). С. 81--87.

Разгильдиев Б. Т. Задачи уголовного права Российской Федерации и их реализация: ав- тореф. дис.... д-ра юрид. наук. Москва, 1994. 36 с.

Верина Г. В. Системные связи объекта уголовно-правовой охраны и объекта преступления: анализ и синтез научно й мысли // Ленинградский юридический журнал. 2014. № 2 (36). С. 159--171.

Южанин В. Е. О позитивной уголовной ответственности // Человек: преступление и наказание. 2020. № 2. С. 200--206.

Уголовное право. Общая часть / под ред. В. Н. Петрашева. Москва: ПРИОР, 1999. 542 с.

Теория государства и права: учебник / под ред. д-ра юрид. наук, проф. А. А. Клишаса. Москва: Статут, 2019. 512 с.

Энциклопедия уголовного права. Т. 2: Уголовный закон. Изд. проф. Малинина. Санкт- Петербург, 2005. 847 с.

Saygashkin A. N. The essence of the criminal- legal protection. Legal policy and legal life, 71--75, 2009. (In Russ.).

Razgildiev B. T. Tasks of criminal law of the Russian Federation and their realization. Saratov: Publishing house of Saratov University; 1993: 232. (In Russ.).

Martynenko N. E. Criminal-legal protection of the victim. Dissertation of doctor of juridical sciences. Moscow; 2015: 509. (In Russ.).

Bauken A. A. Legal protection of property in the Russian Federation: questions of theory. Dissertation of candidate of juridical sciences. Chelyabinsk; 2006: 177. (In Russ.).

Refer to: Likholetov A. A. The notion and types of crimes in the sphere of special types of entrepreneurships. Journal of the Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia, 81--87, 2018. (In Russ.).

Razgildiev B. T. Tasks of criminal law of the Russian Federation and their realization. Abstract of dissertation of doctor of juridical sciences. Moscow; 1994: 36. (In Russ.).

Verina G. V. System links of the object of criminal-legal protection and the object of crime: analysis and synthesis of scientific thought. Leningrad law journal, 159--171, 2014. (In Russ.).

Yuzhanin V. Е. About positive criminal responsibility. Man: crime and punishment, 200--206, 2020. (In Russ.).

Criminal Law. General part. Ed. by V. N. Pet- rashev. Moscow: PRIOR; 1999: 542. (In Russ.).

Theory of state and law. Textbook. Ed. by doctor of juridical sciences, prof. A. A. Klishas. Moscow: Statut; 2019: 512. (In Russ.).

Encyclopedia of criminal law. Vol. 2: Criminal law. Saint Petersburg: Publishing house of professor Malinin; 2005. 847. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru