Экономия принуждения при выборе меры пресечения в уголовно-процессуальной политике

Размещено на http://www.allbest.ru/

Экономия принуждения при выборе меры пресечения в уголовно-процессуальной политике

Перевозчиков М.Л.

Аннотация

В данной статье рассматривается уголовно-процессуальная политика государства и ее направления, в частности экономия принуждения при выборе меры пресечения. Сравниваются наиболее проблемные меры пресечения, такие как заключение под стражу, домашний арест, запрет определенных действий и залог, проведен анализ изменений уголовно-процессуального законодательства, причин и условий, способствующих данным изменениям, в частности рассмотрена судебная практика. В заключении предлагаются определённые изменения в действующее уголовно-процессуальное законодательство России, которые позволят повысить качество и эффективность норм уголовно-процессуального права и реального уголовного процесса, а следовательно, достичь цели уголовного процесса.

Ключевые слова: уголовно-процессуальная политика, субъекты уголовно-процессуальной политики, судебная реформа в РФ, правовая политика государства, меры пресечения.

Abstract

Economy of coercion when choosing a preventive measure in criminal procedure policy

Perevozchikov M.L.

This article examines the criminal procedural policy of the state and its directions, in particular, the economy of coercion when choosing a preventive measure. The most problematic preventive measures are compared, such as detention, house arrest, prohibition of certain actions and bail, an analysis of changes in criminal procedure legislation, the causes and conditions contributing to these changes, in particular, judicial practice is considered. In conclusion, certain amendments to the current criminal procedure legislation of Russia are proposed, which will improve the quality and effectiveness of the norms of criminal procedure law and the real criminal process, and therefore achieve the goal of the criminal process.

Keywords: criminal procedure policy, subjects of criminal procedure policy, judicial reform, legal policy of state, preventive measures.

К настоящему времени имеется ряд опубликованных статей и монографических исследований, посвященных вопросам уголовно-процессуальной политики, где дается понятие уголовно-процессуальной политики.

Так, уголовно-процессуальная политика - это деятельность органов государственной власти и должностных лиц по определению приоритетов в правовом регулировании уголовного судопроизводства, созданию эффективного механизма уголовно-процессуального регулирования и его совершенствованию, обеспечению надлежащего выполнения участниками уголовного судопроизводства возложенных на них функций и реализации назначения уголовного судопроизводства, предусмотренного ст. 6 Уголовно-процессуального кодекса РФ.

Коллектив авторов в составе В.П. Сальникова, С.И. Захарцева и М.В. Сальникова высказывает категоричное суждение, что уголовно-процессуальная политика -- это предмет ведения уголовного процесса, т. е. процессуальной отрасли права. В их совместной работе делается справедливая оговорка, что невозможно представить себе эффективную уголовно-процессуальную политику без общественного влияния на нее. Однако указанное общественное влияние авторы видят, в частности, в участии присяжных заседателей в уголовном процессе. Также под общественным влиянием они понимают соответствующую деятельность политических партий, иных общественных объединений, направленную на изменение уголовно-процессуального законодательства. Представляется, что такой подход несколько заужен и не отражает всех реалий действительности.

О.З. Челохсаев определил уголовно-процессуальную политику государства как систему законодательно сформулированных основных начал (идей, принципов) уголовного процесса, реализуемых в нормах уголовно-процессуального права и в уголовно-процессуальной практике.

Как мы видим, единого понятия уголовно-процессуальной политики нет, данный список исследователей вопросов уголовно-процессуальной политики можно продолжить, однако ключевой момент заключается в том, что все они рассматривают лишь вопросы влияния законодательства на формирование уголовно-процессуальной политики.

К субъектам уголовной политики, определяющим направления развития уголовной политики и руководящим ее реализацией в масштабе страны, относятся Президент РФ, Правительство РФ, Федеральное собрание РФ, Конституционный суд РФ. Президент РФ в соответствии с Конституцией РФ (ст. 80) выступает как глава государства и в силу этого, наряду с другими обязанностями, определяет основные направления внутренней политики государства. Конституция РФ отводит Президенту РФ особую роль в деле защиты прав и свобод человека и гражданина. Он выступает гарантом прав и свобод, издает указы, касающиеся их защиты.

На основании и во исполнении Конституции РФ, федеральных законов, нормативных указов Президента РФ Правительство РФ издает постановления и распоряжения, обеспечивающие реализацию уголовной политики, и организует их исполнение Федеральное собрание Российской Федерации осуществляет на общегосударственном уровне законодательную власть, обеспечивает нормативную правовую базу уголовной политики. Важным средством совершенствования уголовной политики является право законодательной инициативы. Таким правом, наряду с Президентом РФ и Правительством РФ, обладают депутаты Государственной думы, члены Совета Федерации, Совет Федерации, законодательные органы субъектов Федерации, а также Конституционный суд и Верховный суд.

Согласно стратегическим документам, были определены некие цели, поставлены задачи концептуального характера, определены направления и пути развития законодательства и практики его применения. В соответствии с чем осуществляется правотворческая и правоприменительная деятельность в той или иной рассматриваемой области. Что касается уголовной политики, составной частью которой является уголовно-процессуальная политика, то следует отметить, что нет единого стратегического документа, Концепции уголовно-процессуальной политики. Но, тем не менее, имеются документы, которые так или иначе определяют тенденции развития данной политики: Концепция судебной реформы от 24 октября 1991 г., Послание Президента РФ Федеральному Собранию от 03.12.2015 г., послание Президента РФ Федеральному Собранию от 20.02.2019 г., Указ Президента РФ от 2 июля 2021 г. № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации».

Так, согласно Концепции судебной реформы от 24 октября 1991 г. признаются главными задачами судебной реформы в Российской Федерации:

- защита и неуклонное соблюдение основных прав и свобод человека, конституционных прав граждан в судопроизводстве;

- закрепление в нормах уголовного и гражданского процесса, в соответствующих законодательных актах демократических принципов организации и деятельности правоохранительных органов, положений, отвечающих рекомендациям юридической науки.

В соответствии с задачами судебной реформы, относительно развития уголовно-процессуального законодательства РФ в сфере применения мер пресечения к обвиняемым и подозреваемым, в Концепции выделены следующие важнейшие направления: расширение возможностей обжалования в суд неправомерных действий должностных лиц, установление судебного контроля за законностью применения мер пресечения и других мер процессуального принуждения. Предполагается, что в уголовном и гражданском судопроизводстве будут последовательно проведены демократические принципы, планируется подтвердить признанную мировым сообществом прерогативу судебной власти защищать граждан от необоснованного ареста.

Отмечается, что в качестве форм прямого контроля необходимо законодательно закрепить:

- санкционирование следственных действий, связанных с возможностью ограничения конституционных прав и свобод граждан;

- последующую проверку законности и обоснованности таких действий и решений органов расследования;

- разрешение споров между органами, ведущими процесс, и рассмотрение жалоб граждан на органы уголовного преследования;

- существенно облегчить условия содержания под стражей до суда, ввести новую меру пресечения - домашний арест, шире практиковать залог как меру, альтернативную заключению под стражу.

В Послании Президента РФ Федеральному Собранию от 03.12.2015 г. отмечено, что: «Закон должен быть суров к тем, кто сознательно пошел на тяжкое преступление, нанес ущерб жизни людей, интересам общества и государства. И конечно, закон должен быть гуманен к тем, кто оступился». Стоит отметить, что здесь проявляется гуманизация уголовно-процессуальной политики государства. В Послании Президента РФ Федеральному Собранию от 03.12.2015 г. предлагается укрепить роль института присяжных заседателей, расширить число составов преступлений, которые они могут рассматривать, сократить число присяжных до пяти - семи человек. Таким образом, задан вектор развития демократизации уголовно-процессуального законодательства.

В соответствии с Посланием Президента РФ Федеральному Собранию от 20.02.2019 г. определяется, что при расследовании экономических уголовных дел нужно жестко ограничивать поводы раз за разом продлевать сроки содержания под стражей, поскольку происходит порой без веских оснований, например, из-за того, что не хватает времени на проведение необходимых экспертиз или в результате затягивания следственных действий. В положениях Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» 2021 г. отмечено, что обеспечению государственной и общественной безопасности способствует реализация мер, направленных на усиление роли государства как гаранта безопасности личности и прав собственности, повышение эффективности деятельности правоохранительных органов и специальных служб по защите основ конституционного строя Российской Федерации, прав и свобод человека и гражданина, совершенствование единой государственной системы профилактики преступности, обеспечение реализации принципа неотвратимости наказания за совершение преступления, а также на формирование в обществе атмосферы нетерпимости к противоправной деятельности Правовая политика имеет следующие направления: правотворческое, правоприменительное, интерпретационное и доктринальное.

Правотворческая политика - особая разновидность правовой политики, выражающаяся в научно обоснованной, последовательной и системной деятельности государственных структур и субъектов гражданского общества, направленной на формирование и реализацию стратегии и тактики правотворчества в целях повышения его эффективности и, как следствие, создания непротиворечивой и целостной системы права.

Основные наиболее существенные направления уголовно-процессуальной политики с позиции сегодняшнего дня заключаются: в гуманизации уголовно-процессуального законодательства и практики его применения; в демократизации уголовно-процессуальных мер борьбы с преступностью; в обеспечении законности и социальной справедливости при применении уголовно-процессуального закона; экономия принуждения при выборе мер пресечения. Также стоит согласиться с Малышевой О.А. и отметить такое направление, как расширения компетенции суда.

Направлением развития уголовно-процессуальной политики в сфере применения мер пресечения к подозреваемым и обвиняемым стоит обозначить «экономию принуждения при выборе мер пресечения», которое вытекает из охранительного назначения уголовного судопроизводства (п. 2 ч. 1 ст. 6 УПК РФ). В части 1 ст. 105.1, ч. 1 ст. 107 и ч. 1 ст. 108 УПК РФ прямо указывается, что такие строгие меры пресечения, как заключение под стражу, домашний арест, запрет определенных действий должны избираться при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения. Кроме того, законодатель уделяет достаточно большое внимание регламентации разумных сроков процессуального воздействия (ст. 61, 107, 109, 255 УПК РФ и др.). Данное направление подчеркивается в Постановлении пленума Верховного суда РФ № 41 от 19.12.2013 г., в котором указывается, что более строгая мера пресечения должна избираться только после обсуждения возможности применения более мягкой меры пресечения; заключение под стражу должно являться исключительным средством воздействия.

В последние годы существенным образом изменяется отношение общества к мерам пресечения. Постепенное осознание большинством реальной значимости и ценности прав и свобод личности, недопустимости их необоснованного и произвольного ограничения стало оказывать существенное влияние и на подходы к применению при производстве по уголовным делам наиболее строгих мер пресечения, ограничивающих важнейшие права и свободы граждан.

В уголовно-процессуальное законодательство было внесено несколько изменений, ориентирующих суд при разрешении вопроса о возможности применения данной меры пресечения исследовать конкретные фактические данные, позволяющие принять обоснованное решение. Эти изменения запрещают применять заключение под стражу на основании сведений, не проверенных в ходе судебного заседания, результатов оперативно-розыскной деятельности. (ч. 1 ст. 108 УПК РФ).

К числу важнейших изменений законодательства в данной сфере следует также отнести введение нормы, устанавливающей запрет на применение заключения под стражу по делам об экономических преступлениях (ч.1.1 ст. 108 УПК РФ), обязательность учета состояния здоровья при разрешении возможности заключения лица под стражу и изменении ареста на более мягкую меру при выявлении тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей. (ч. 1.1 ст. 110 УПК РФ). В 2011 г. Постановлением Правительства были утверждены Перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений, и Правила медицинского освидетельствования подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений.

Осознание того, что заключение под стражу возможно лишь в исключительных случаях при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения привело к изменению подходов к мерам пресечения в целом. Домашний арест (ст. 107 УПК РФ) перестал рассматриваться исключительно как альтернатива заключению под стражу и начал широко применяться как самостоятельная мера пресечения.

Завершающим же «штрихом» в формировании современной отечественной системы мер пресечения стало принятие Федерального закона от 18 апреля 2018 г. № 72-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста», который ввел в правовой оборот новую, ранее неизвестную меру пресечения - запрет определенных действий. Все это, по моему мнению, открывает, абсолютно новую страницу в практике применения мер пресечения в уголовном процессе.

Правоприменительная политика - это научно обоснованная, последовательная и системная деятельность государственных органов и институтов гражданского общества, направленная на определение стратегии и тактики механизма правоприменения, на создание необходимых условий для эффективной правоприменительной работы.

По данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, число жалоб, поданных в кассационном порядке, а с 1 января 2013 г. в апелляционном порядке, на постановления суда первой инстанции об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и продлении срока содержания под стражей, составило: в 2011 г. - 44 471; в 2012 г. - 49 257; за 6 месяцев 2013 г. - 24 347. Доля отмененных судебных решений вышестоящим судом составляет в среднем 5 % ежегодно. Изменяются решения в среднем в 3% случаев из всей совокупности обжалованных решений. В нескольких десятках случаев мера пресечения в виде заключения под стражу изменяется на домашний арест либо залог.

В связи со сложившейся негативной практикой Пленум Верховного Суда РФ 19 декабря 2013 г. принял постановление «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога», нацеленное минимизировать и оптимизировать случаи применения в качестве меры пресечения заключение под стражу.

Принятие данного постановления было предопределено тем, что ранее Конституционный Суд РФ в своих постановлениях неоднократно указывал, что по смыслу некоторых положений (ст. 22, ч. 1 ст. 46, ст. 48, 118, 120, 123) Конституции РФ суды общей юрисдикции призваны обеспечить справедливую процедуру принятия решения о применении заключения под стражу в качестве меры пресечения.

Принятое Пленумом Верховного Суда РФ 19 декабря 2013 г. постановление, по сути, «провозгласило презумпцию в пользу освобождения». В нем сформулированы требования к судам по сведению практики применения в качестве меры пресечения в виде заключения под стражу лишь к ситуациям наличия для того реальных, подтвержденных доказательствами, оснований. Иными словами, когда нет реальной возможности применить более мягкую меру пресечения.

Согласно статистике удовлетворения ходатайств о применении меры пресечения в виде заключения под стражу, опубликованной на официальном сайте судебного департамента, более 87% от числа поданных ходатайств о применении меры пресечения в виде заключения под стражу, подлежит удовлетворению в суде. Однако в сравнении 2019 и 2020 года заметен рост числа отказов в удовлетворении, а также снижение общего числа поданных ходатайств. Такое незначительное, но все-таки снижение количества ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу можно связать с гуманизацией подхода правоприменителя.

В Постановлении Пленума ВС РФ приводится толкование процессуальных положений применения некоторых мер пресечения, которые вызывают наибольшие трудности в их реализации. Так, например, разъясняются обстоятельства применения заключения под стражу, предусмотренные ч. 1 ст. 108 УПК РФ. Помимо этого, в Пленуме дается разъяснение реализации таких мер пресечения как домашний арест, залог запрет определенных действий.

Названное выше Постановление Пленума ВС РФ дважды подвергалось изменениям в 2016 и 2020 годах. Так, в новой редакции Пленума указано, что ни одна из мер пресечения, в том числе заключение под стражу, не может быть избрана без достаточных оснований полагать, что подозреваемый или обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, продолжит заниматься преступной деятельностью, угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства или иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу. Даже при наличии указанных данных суды обязаны рассматривать вопрос о возможности применения какой-либо более мягкой меры.

Пленум Верховного Суда считает залог приоритетной мерой пресечения, а домашний арест также следует избирать в случае, если невозможна более мягкая мера (залог, запрет совершения определенных действий). В таком подходе ВС РФ мы видим проявление гуманизации уголовно-процессуальной политики, а также экономию применения мер пресечения.

Интерпретационное направление УПИ - это вид уголовно-процессуальной политики, реализуемый уполномоченным субъектом посредством интеллектуальной деятельности с помощью определенных юридических средств и направленный на унификацию понимания смысла правовых норм с целью оптимизации толкования уголовно-процессуального права.

Конституционный суд РФ, как субъект уголовно-правовой политики, принял ряд решений в сфере уголовно-процессуальных отношений, которые повлияли на дальнейшее развитие уголовно-процессуального законодательства. Так, конституционность статей 106, 110 и 389.2 УИК Российской Федерации оспаривает гражданин С.А. Филиппов, которому инкриминируются преступления, предусмотренные частью четвертой статьи 159 УК Российской Федерации (приобретение путем обмана права на чужое имущество - два земельных участка стоимостью свыше 48 млн руб., т.е. мошенничество в особо крупном размере. 19 марта 2013 года в отношении С.А. Филиппова мера пресечения в виде заключения под стражу заменена на залог в размере 15 млн руб., а 23 апреля 2013 года этим же судом сумма залога снижена до 8 млн руб., которая внесена защитником заявителя.

Неоднократные обращения С.А. Филиппова к органу предварительного расследования и суду об отмене, изменении залога оставлены без удовлетворения. Как утверждается в обращении с апреля 2013 года С.А. Филиппов вынужден выплачивать проценты за пользование денежными средствами, предоставленными по договору займа для внесения залога, их размер уже превысил 15 млн руб., а реальная стоимость заложенной суммы существенно снизилась в связи с инфляцией. В настоящее время уголовное дело в отношении С.А. Филиппова рассматривается по существу Постановлением суда от 20 декабря 2019 года, оставлено без удовлетворения ходатайство об изменении подсудимому меры пресечения с залога на подписку о невыезде и надлежащем поведении. В резолютивной части постановления указано на возможность его обжалования в Московский областной суд в течение 10 суток со дня провозглашения. Однако производство по апелляционным жалобам на данное постановление прекращено судьей апелляционной инстанции Московского областного суда (постановление от 23 января 2020 года) в связи с тем, что по смыслу частей второй и третьей статьи 389.2 УПК Российской Федерации такие постановления, вынесенные в ходе судебного следствия, самостоятельному апелляционному обжалованию не подлежат. Кассационная жалоба на указанные судебные решения возвращена без рассмотрения.

В связи с чем, Конституционный Суд признал оспоренные положения статей 106 и 110 УПК Российской Федерации не противоречащими Конституции Российской Федерации.

В то же время положения статьи 389.2 УПК Российской Федерации были признаны Конституционным Судом не соответствующими Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они исключают возможность обжалования в апелляционном порядке судебного решения, принятого в ходе рассмотрения уголовного дела по существу, которым было отказано в удовлетворении ходатайства об отмене меры пресечения в виде залога или изменении ее на более мягкую, до вынесения итогового судебного решения. Конституционный Суд также установил, что впредь до внесения в законодательство необходимых изменений судебное постановление или определение, которым было отказано в удовлетворении ходатайства об отмене меры пресечения в виде залога или изменении ее на более мягкую, подлежит самостоятельному апелляционному обжалованию до вынесения итогового судебного решения по делу.

В настоящее время в Государственную Думу РФ внесен Законопроект № 43018-8 «О внесении изменений в статьи 106 и 389.2 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», который 20 декабря 2021 года прошел регистрацию и 22 декабря 2021 года направлен в комитет Государственной Думы. В соответствии с пояснительной запиской к законопроекту в целях реализации Постановления законопроектом предлагается внести изменения в статью 106 УПК РФ и часть третью статьи 389.2 УПК РФ, предусматривающие установление срока, на который может избираться мера пресечения в виде залога, порядок ее продления, а также предоставление права апелляционного обжалования постановления или определения об отказе в удовлетворении ходатайства об отмене меры пресечения в виде залога или изменении ее на более мягкую меру пресечения, до вынесения итогового судебного решения. Так, согласно предлагаемой редакции ст. 106 УПК РФ залог избирается на срок до двух месяцев, причем срок применения данной меры пресечения исчисляется с момента внесения залога.

Согласно предлагаемой редакции статьи 389.2. УПК РФ судебные постановления или определения об избрании меры пресечения или о продлении сроков ее действия, об отказе в удовлетворении ходатайства об отмене меры пресечения в виде залога или изменении ее на более мягкую меру пресечения могут быть рассмотрены до вынесения итогового судебного решения.

Одним из примеров проявления обеспечения законности и социальной справедливости при применении уголовно-процессуального закона, как стратегического направления уголовно-процессуальной политики, можно обозначить ряд решений Конституционного суда РФ, которые выявляют нарушения действующего УПК РФ в части равенства всех перед законом, гарантии каждому права на судебную защиту его прав и свобод и т.д. Своей позицией КС РФ позволяет уголовно-процессуальному законодательству в частности, развиваться в соответствии с имеющимися тенденциями. Так, конституционность пункта 1 части третьей статьи 31 УПК Российской Федерации оспаривает гражданка А.С. Лымарь, обвиняемая в совершении преступления, предусмотренного пунктом "в" части второй статьи 105 УК Российской Федерации (убийство малолетнего или иного лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека). Постановлением судьи Брединского районного суда Челябинской области от 7 августа 2015 года А.С. Лымарь было отказано в удовлетворении ходатайства о рассмотрении ее уголовного дела судом с участием присяжных заседателей в порядке пункта 2 части второй статьи 30 УПК Российской Федерации, сославшись на то, что часть третья статьи 31 УПК Российской Федерации относит уголовные дела о преступлениях, предусмотренных частью второй статьи 105 УК Российской Федерации, к подсудности областных и равных им по уровню судов лишь при наличии возможности назначения обвиняемому наказания в виде пожизненного лишения свободы или смертной казни, которые в силу части второй статьи 57 и части второй статьи 59 УК Российской Федерации А.С. Лымарь, как лицу женского пола, назначены быть не могут, судья рассмотрел ее уголовное дело единолично. Нарушение положениями пункта 1 части третьей статьи 31 УПК Российской Федерации своих прав, гарантированных статьями 17 (часть 1), 18 и 19 Конституции Российской Федерации, А.С. Лымарь усматривает в том, что во взаимосвязи с другими положениями данного Кодекса они не позволяют лицам женского пола, обвиняемым в совершении преступления по части второй статьи 105 УК Российской Федерации, воспользоваться - в отличие от лиц мужского пола не моложе восемнадцати лет и не старше шестидесяти пяти лет - правом ходатайствовать о рассмотрении своего уголовного дела судом с участием присяжных заседателей, что, по ее мнению, противоречит конституционному принципу равенства перед законом и судом, гарантируемого всем независимо от пола, расы, национальности и других обстоятельств.

Конституционный суд РФ признал положения пункта 1 части третьей статьи 31 УПК Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 17 (части 1 и 3), 19, 47, 55 (часть 3) и 123 (часть 4), в той мере, в какой в системе действующего правового регулирования, в том числе во взаимосвязи с пунктом 2 части второй статьи 30 УПК Российской Федерации, частью второй статьи 57 и частью второй статьи 59 УК Российской Федерации, ими исключается возможность рассмотрения судом в составе судьи верховного суда республики, краевого, областного или другого равного им по уровню суда и коллегии из двенадцати присяжных заседателей уголовного дела по обвинению женщины в совершении преступления, предусмотренного частью второй статьи 105 УК Российской Федерации, притом что уголовное дело по обвинению мужчины в совершении такого преступления при тех же условиях может быть рассмотрено судом в данном составе.

В связи с позицией КС РФ часть 2 статьи 30 УПК РФ дополнена пунктом 2.1, согласно которой суд рассматривает дела в составе судьи районного суда, гарнизонного военного суда и коллегии из шести присяжных заседателей - по ходатайству обвиняемого в уголовных делах о преступлениях, предусмотренных статьями 105 частью второй, 277, 295, 317 и 357 УК РФ, по которым в соответствии с положениями Уголовного кодекса Российской Федерации в качестве наиболее строгого вида наказания не могут быть назначены пожизненное лишение свободы или смертная казнь, а также уголовных делах о преступлениях, предусмотренных статьями 105 ч.1 и 111 ч.4 УК РФ. Позже, в связи с рядом решений КС РФ Федеральным законом от 29.12.2017 N 467-ФЗ данный пункт был исключен, и ч. 2 ст. 30 УПК РФ вновь дополнена пунктом 2.1, в который были дополнены ст. 228.1 ч.5, 229.1 ч.4 УК РФ.

Доктринальное направление УШ1 - это вид уголовно-процессуальной политики, основанный на формировании теоретических основ правового воздействия на общественные отношения в сфере борьбы с преступностью. Основным содержанием данного направления является научно-исследовательская деятельность ученых по разработке концептуальных основ уголовной политики.

Наиболее спорным в уголовно-процессуальном законодательстве является введение такой меры пресечения как запрет определенных действий. Н.Н. Загвоздкин, С.А. Кузора справедливо указывают, что «нет полной ясности в вопросе о назначении данной меры пресечения, а также в том, чем она отличается от возможностей, содержавшихся в ст. 107 УПК РФ, регламентировавшей домашний арест в предыдущей редакции Кодекса». Учеными отмечается, что мера пресечения в виде запрета определенных действий была «вычленена» из домашнего ареста, по их мнению, в новой мере пресечения необходимости нет: «можно было распространить ограничения, накладываемые в ходе домашнего ареста, на другие меры пресечения, в первую очередь на залог, наблюдение командования воинской части и отдачу несовершеннолетнего обвиняемого под присмотр». Так, по мнению И.В. Головинской, новая мера пресечения является «производной от содержания меры пресечения в виде домашнего ареста». По мнению Д.А. Войцеховской, «запрет определенных действий делает систему мер пресечения более гибкой, и судье предоставляются различные вариации для того, чтобы избрать более мягкую меру пресечения по сравнению с заключением под стражу».

Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан предусматривает запрет на приближение как меру безопасности потерпевших, свидетелей, подозреваемых и других лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве, членов их семей и близких родственников (ст. 97 УПК РК). Следует отметить, что в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации не содержится запрета на приближение к определенным лицам. Например, если подозреваемый, обвиняемый посещает ту же школу или работает вместе с лицом, с которым запрещено общаться, и наложить запрет посещать данные объекты не представляется возможным, то целесообразным будет предусмотреть запрет на приближение к данному лицу. При приближении к потерпевшему, свидетелю и иным лицам подозреваемый, обвиняемый может невербально, используя мимику, жесты и прочее, угрожать им, это своего рода фактор негативного воздействия на участников процесса и их родственников.

О.И. Андреева, О.А. Зайцев, А.Ю. Епихин полагают, что «содержание запрета общения с определенными лицами, в том числе и защищаемыми участниками уголовного процесса, должно быть дополнено и запретом приближения к ним на определенное расстояние, обеспечивающее их безопасность».

Помимо этого, ученые считают, что в законодательстве не указано право на встречи со своим адвокатом или законным представителем в случае применения запрета выходить в определенные периоды времени за пределы жилого помещения или запрета пользоваться средствами связи; отсутствует срока действия запретов, предусмотренных п. п. 2-6 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ; отсутствуют гарантии эффективного достижения целей данной меры пресечения (сложности контроля исполнения указанной меры пресечения). Решением данных проблем видится в дополнении ст. 105.1 УПК РФ в части предоставления возможности использования телефонной связи для общения с адвокатом, а также в части установления сроков применения запретов, предусмотренных пп. 2-6 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ.

Одним из самых спорных нововведений в процедуру применения меры пресечения в виде заключения под стражу следует признать введение ч.1.1 в ст.108 УПК РФ. Авторы этой нормы объясняли ее необходимость тем, что, обвинение в экономических преступлениях зачастую происходит в результате корпоративных споров. Обвиняемые в таких преступлениях люди не представляют угрозы для общества и не способны помешать следствию в установлении истины. Законопроекту был обеспечен скоростной режим прохождения через все инстанции, что не способствовало его публичному обсуждению, экспертной оценке.

Согласно ч.1.1 ст.108 УПК РФ заключение под стражу в качестве меры пресечения не может быть применено в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 159, 160, 165, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности, а также ст.ст. 171-174, 174.1, 176-178, 180-183, 185-185.4, 190-199.2 УК РФ, при отсутствии обстоятельств, указанных в п.п. 1-4 ч. 1 ст. 108 УПК РФ.

Первоначально введение данной статьи вызвало неоднозначную реакцию. В частности, высказывались мнения о том, что новой нормой был нарушен конституционный принцип равенства всех граждан перед законом и судом, изъятие из общего процессуального порядка противоречит справедливости и увеличивает социальные различия. Однако данная позиция не нашла поддержки у Конституционного Суда России. Конституционный Суд РФ косвенно подтвердил конституционность новой нормы, не нашел в решении законодателя отступления от ст. 19 Конституции РФ.

Судебная практика выявила несколько ситуаций, при которых суды находили возможным применение данной меры пресечения к лицам, занимающимся предпринимательской деятельностью:

во-первых, это когда обвиняемому инкриминировалось какое-либо из преступлений, не указанных в ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ,

во-вторых, когда находились данные, указывающие на наличие обстоятельств, перечисленных в пп. 1-4 ч. 1 ст. 108 УПК РФ (в частности, что он скрывался или пытался скрыться от органов следствия),

в-третьих, когда подтверждалось, что предпринимательство являлось формой прикрытия преступной деятельности.

В связи с этим Ашуров С.О. более рациональным считает признание не полное упразднение ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ, а ее изменение в сторону приближения к балансу всех затрагиваемых в уголовном судопроизводстве интересов. Более целесообразным будет направление по некоторому сужению круга составов преступлений, в отношении которых применимо ограничение, предусмотренное ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ. При этом предлагается дополнить ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ новым правилом о преодолении ограничений по усмотрению суда, если следователь или дознаватель представят в судебное заседание доказательства, на основании которых суд может сделать вывод о невозможности обеспечения нормального хода доказывания по уголовному делу без применения к подозреваемому или обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу. Тем самым ограничения по применению меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении предпринимателей не будут упразднены. Однако по каждому уголовному делу вопрос о возможности и целесообразности заключения под стражу такого подозреваемого или обвиняемого будет решаться индивидуально, исходя из содержания преступления, личности подозреваемого или обвиняемого, его участия в возмещении вреда, причиненного его преступными действиями и в способствовании доказывания обстоятельств уголовного дела, а также с учетом мнения и позиции потерпевшего.

Залог в отличии от других мер пресечения имеет определённые преимущества для подозреваемого или обвиняемого в случае его назначения судом. Это выражается, во-первых, в отсутствии ограничений психологического характера. Подозреваемый или обвиняемый имеет возможность оставаться в среде, в той обычной жизни, к которой привык. Это оказывает на личность только положительное воздействие, что рассматривается нами как одним из самых значимых плюсов данной меры. Во-вторых, меняется стимул для следования надлежащему поведению. В-третьих, нельзя не отметить значение залога и для государства, которое не тратит бюджетные средства для содержания подозреваемого или обвиняемого, тем самым имея возможность иным способом распорядиться ими.

Но при этом практика применения залога остается все же на низком уровне, существенно уступая другим мерам пресечения по количеству использования.

По мнению ученых, одной из самых важных проблем применения залога является его размер. Законодательно закреплено, что размер определяет суд с учетом таких характеристик, как: характер совершенного преступления; данные о личности; имущественное положение залогодателя.

Преступления небольшой и средней тяжести имеют минимальный порог залога в размере не менее пятидесяти тысяч рублей, а тяжкие и особо тяжкие преступления - не менее пятисот тысяч рублей. Сумма залога должна быть соразмерна ответственности и характеру совершенного деяния. Поэтому считается, очень правильным, что указываются только минимальные размеры залога.

Очень интересной представляется позиция Дорошевой А.А, которая в своей работе, посвященной проблемам применения мер пресечения в уголовном судопроизводстве РФ, считает, что залог следует отменить в отношении тяжких и особо тяжких преступлений в связи с их особой общественной опасностью. Но при этом оставить возможность для применение данной меры пресечения в отношении преступлений в сфере экономики. Другие считают, что отмена залога в отношении тяжких и особо тяжких преступлений будет не совсем целесообразным подходом, так как все-таки главная цель - увеличение количества избрания залога в качестве меры пресечения.

В данном случае решением может послужить определение суммы залога индивидуально без ограничений, связанных с минимальным порогом, установленным в Уголовно-процессуальном Кодексе РФ. Необходимо будет руководствоваться имущественным положением подозреваемого, обвиняемого в определении размера залога, который будет являться значимым для лица в случае его потенциальной утраты. Таким образом, цель залога как меры пресечения будет действенной на практике.

Таким образом, подводя итог, отмечу, что уголовно-процессуальная политика должна быть направлена на повышение качества и эффективности норм уголовно-процессуального права и реального уголовного процесса, а следовательно, на достижение целей уголовного процесса. Уголовно-процессуальная политика играет решающую роль в развитии уголовно-процессуального законодательства, позволяет ему соответствовать потребностям общества и государства, их ценностям, правам и свободам.

мера пресечение стража арест

Список литературы

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) // Российская газета. 25.12.1993. № 237.

2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 15.03.2023) // Собрание законодательства Российской Федерации. 17.06.1996. № 25 Ст. 2954.

3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 N 174-ФЗ (ред. от 18.07.2022) // Российская газета. 22.12.2001. № 249.

4. Федеральный закон от 18 апреля 2018 г. № 72-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста» // Собрание законодательства РФ. 2018. № 17. Ст. 2421.

5. Малько А.В. Теория правовой политики. - Москва: Юрлитинформ, 2012. - С.254.

6. В.П. Сальникова, С.И. Захарцева, М.В. Сальникова. Уголовная и уголовно-процессуальная политика//Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2016. - С.260.

7. Современная уголовно-процессуальная политика : автореферат дис. ... кандидата юридических наук: 12.00.09 / Челохсаев Олег Заурович; [Место защиты: Рос. ун-т дружбы народов]. - Москва, 2009. - С. 12.

8. Постановление ВС РСФСР от 24 октября 1991 г. N 1801-1 "О концепции судебной реформы в РСФСР"// СПС Консультант Плюс.

9. Послание Президента РФ Федеральному Собранию от 03.12.2015 г. // СПС Консультант Плюс.

10. Послание Президента РФ Федеральному Собранию от 20.02.2019 г. // СПС Консультант Плюс.

11. Указ Президента Российской Федерации от 02.07.2021 № 400 "О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации"// СПС Консультант Плюс.

12. Концепция правотворческой политики в РФ (проект)/Разраб. А.В. Малько, А.П. Мазуренко. - М.: МГЭИ, 2011. - С. 34.

13. Ляхов Ю.А. Новая уголовно-процессуальная политика. Ростов-на-Дону, 1992. - С.4.

14. Малышева О.А. Уголовно-процессуальная политика - элемент единой уголовной политики // Российский следователь. - М.: Юрист, 2005, № 8. - С. 19

15. Малько А.В. Теория правовой политики. - Москва : Юрлитинформ, 2012. С.254

16. Терехов Е.М. Интерпретационная форма реализации правовой политики: понятие и признаки // Современное право. - М.: Новый Индекс, 2012, № 10. - С. 4

17. Постановление Конституционного Суда РФ от 17.06.2021 N 29-П «По делу о проверке конституционности положений статей 106, 110 и 389.2 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина С.А. Филиппова» // СПС Консультант Плюс.

18. Постановление Конституционного Суда РФ от 25.02.2016 N 6-П "По делу о проверке конституционности пункта 1 части третьей статьи 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки А.С. Лымарь» // СПС Консультант Плюс.

19. Урбан В.В. Понятие и содержание уголовно-процессуальной политики РФ //Труды Академии управления МВД России. 2020. № 4 - С. 89.

20. Загвоздкин Н.Н., Кузора С.А. Запрет определенных действий. Анализ правоприменительной практики // Закон и право. 2018. № 12 - С. 86.

21. Головинская И.В. О расширении мер пресечения//Территория науки. 2018 - С. 14.

22. Войцеховская Д.А. Запрет определенных действий - новая мера пресечения в уголовном процессе России // Право и правоохранительная деятельность в России, странах СНГ и Европейского Союза: законодательство и социальная эффективность: сб. науч. тр. (Саратов). 2018 - С. 171.

23. О.И. Андреева, О.А. Зайцев, А.Ю. Епихин. Запрет определенных действий как новая мера обеспечения безопасности личности в уголовном процессе// Вестник Томского государственного университета. 2018. № 436 - С. 226

24. Ашуров С.О. Проблемы при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу за совершение преступления в сфере предпринимательской деятельности / С.О. Ашуров. -- Текст: непосредственный // Молодой ученый. -- 2018. -- № 19 (205). -- С. 264-265.

25. Дорошева А.А. Некоторые проблемы применения «строгих» мер пресечения в уголовном судопроизводстве РФ //Устойчивое развитие науки и образования / Общество с ограниченной ответственностью «АМиСта».- Воронеж, 2018.- №8. - С. 140.

Размещено на Allbest.ru