Ограничения права на неприкосновенность частной жизни в целях противодействия терроризму

Кудрявцева Надежда Алексеевна кандидат юридических наук Доцент кафедры «Юриспруденция» Дальневосточного филиала ФГБОУ ВО «Всероссийская академия внешней торговли Министерства экономического развития Российской Федерации»,

Современные террористические угрозы в XXI веке кардинальным образом отличаются от предшествующих им по ряду параметров: возможность мгновенного распространения идей благодаря информационным технологиям; использование сетевых форм организации деятельности, лишенных стандартных управленческих технологий; изменение тактики террористических атак (появление «одиноких волков»); вербовка сторонников по всему миру; выход террористов в кибер-пространство и др. Все это и вероятность «катастрофического терроризма» (термин, введенный в оборот зарубежными научными исследователями, отражающий возможность уничтожения целого государства (или его части) террористом-одиночкой) обусловливают поиск нового баланса между соблюдением прав и свобод человека и гражданина и обеспечением безопасности личности, общества, государства.

Многие исследователи и общественные деятели называю борьбу с терроризмом - третей мировой войной, поскольку в эту борьбу вовлечен весь мир, а последствия терроризма схожи на последствия войны - большое количество жертв, крупные разрушение инфраструктур городов и так далее. Одной из целей любого государства является защита и обеспечение безопасности своих граждан. В настоящее время спецслужбы разных стран, ученые, должностные лица, общественные организации, средства массовой информации ежегодно ищут эффективные пути для противодействия этой опасности. Указанное осуществляется всеми имеющимися у них правовыми средствами, в том числе, и связанными с применением определенных ограничений прав.

Ограничение прав и свобод человека и гражданина, по мнению А.Ф. Квитко, - это «установленные законодательством пределы (границы) реализации (осуществления) человеком (гражданином) прав (свобод), выражающиеся в запретах, вторжениях, обязанностях, ответственности, существование которых детерминировано (предопределено) необходимостью защиты конституционно признаваемых ценностей, и назначением которых является обеспечение необходимого баланса между интересами личности, общества и государства» [8].

Таким образом, защита прав человека и противодействие терроризму являются не противоречащими друг другу задачами, стоящими перед каждым государством. Более того, представляется, что они являются значимыми составляющими борьбы за всеобщий мир и безопасность. Безусловно, ответ государства на террористическую деятельность, в той или иной степени, может нарушить гарантированные им права и свободы.

Введение конкретных ограничений прав человека требует тщательного анализа и понимания тонкой грани между ограничением прав и их нарушением. Однако, исторические отношения между российским государством и его гражданами показывают, что эта грань легко может быть преодолена. Российская практика свидетельствует о недостатке равновесия в этих отношениях. Необходимо создать баланс, где права и свободы граждан будут защищены, а государство будет иметь возможность обеспечить безопасность и стабильность. Важно разработать систему контроля и баланса, чтобы избежать злоупотреблений и нарушений прав человека.

Необходимость обеспечения «баланса конституционно защищаемых ценностей и интересов» при ограничении того или иного права подтверждается также правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, которая в соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции сводится к необходимости соблюдения следующих принципов:

1) ограничительные меры не должны быть чрезмерными, а только необходимыми и строго обусловленными целями;

2) ограничение не должно посягать на само существо того или иного права и приводить к утрате его реального содержания;

3) ограничения должны отвечать требованиям справедливости, являться адекватными, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей;

4) норма федерального закона об ограничении прав должна быть формально определенной, точной, четкой и ясной, не допускающей расширительного толкования установленных ограничений и, следовательно, произвольного их применения.

Именно такой подход может являться гарантией для неоправданных и чрезмерных ограничений прав и свобод человека и гражданина.

Приходится констатировать, что в научной литературе на сегодняшний день должным образом не исследована теоретическая основа ограничений конституционных прав и свобод человека и гражданина. В частности, необходимо прежде всего на теоретическом уровне выделить виды ограничений прав и свобод, а так же проанализировать конституционные основания и правовой механизм подобных ограничений.

Научный анализ действующего российского законодательства позволил выявить и сгруппировать федеральные законы, предусматривающие ограничения прав и свобод человека и гражданина в целях обеспечения безопасности.

К таким законодательным актам можно, в частности, отнести:

- законодательство о защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера;

- законы о противодействии терроризму, экстремисткой деятельности, легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансировании терроризма;

- законодательство, устанавливающее особые правовые режимы (закрытых административно-территориальных образований, государственной тайны, пограничный режим и т. п.);

- законодательство, устанавливающее полномочия правоохранительных органов и спецслужб;

- уголовное и административное законодательство, устанавливающее соответствующие виды ответственности за те или иные противоправные деяния.

Такой широкий круг законодательных актов, которые предусматривают или теоретически могут предусматривать те или иные ограничения конституционных прав и свобод человека и гражданина говорит о необходимости унификации этого механизма.

Представляется, что в реализации ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации необходимо нормативное закрепление общего правового механизма ограничения конституционных прав и свобод человека и гражданина в целях обеспечения безопасности.

Такой механизм должен быть прописан в Федеральном законе «О безопасности». Данный федеральный закон, регулирующий общие вопросы правового обеспечения национальной безопасности в России, в том числе устанавливающий принципы такого обеспечения, должен выступать как теоретической, так и нормативной основой для ограничения конституционных прав человека и гражданина.

Согласно ст. 56 Конституции РФ, при введении режима чрезвычайного положения на территории РФ в целях обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя не подлежат ограничению конституционные права и свободы человека и гражданина, предусмотренные ч. 1 ст. 23 Конституции РФ. В них входят право на неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны, защиты чести и достоинства человека и гражданина.

Ограничение права на неприкосновенность частной жизни может быть предусмотрено в связи с введением правового режима контртеррористической операции в целях защиты жизненно важных интересов личности и государства, пресечения и раскрытия террористического акта. В соответствии с Федеральным законом от 06.03.2006 № 35-ФЗ «О противодействии терроризму», правовой режим контртеррористической операции предполагает ведение контроля телефонных переговоров и иной информации и других мероприятий.

Также основываясь на Федеральном законе от 03.04.1995 № 40 -ФЗ «О федеральной службе безопасности», возможность проведения мероприятий, относящихся к борьбе с терроризмом, ограничивающих права человека, предусмотренные ч. 2 ст. 23 Конституции РФ, возможно только на основании постановления судьи и мотивированного ходатайства руководителя или заместителя органа по борьбе с терроризмом [1].

Важно, чтобы полученные в ходе контртеррористической операции сведения использовались лишь для предотвращения террористической угрозы, а не для нарушения права на неприкосновенность личной жизни. Например, полученные сведения не должны попасть в СМИ или распространяться в Интернете, и тем более использоваться для шантажа или давления со стороны властных лиц, получивших такие сведения в свое распоряжение.

Можно лишь согласится с мнением В.А. Трофимова, что «борясь с терроризмом, в первую очередь, важно не допускать такие ограничения основных конституционных прав и свобод граждан, которые превышали бы пределы целесообразности и необходимости защиты общества в демократическом и правовом государстве» [10].

Из этого вытекает, что с целью преодоления имеющихся противоречий, весь свод антитеррористического и антирадикалисткого законодательства, в области защиты права на неприкосновенности частной жизни, должен быть усилен правовыми нормами подобной той, что содержится сегодня в статье 5 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [3].

В соответствии с этой нормой, как госорганам в целом, так и отдельным должностным лицам, которые осуществляют оперативно-розыскную деятельность, запрещено разглашать без согласия граждан сведения, которые затрагивают не только неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, но и честь и доброе имя гражданина. Фактически, мы должны понимать, что, хотя государственные структуры и отдельные госслужащие (особенно правоохранители), осуществляя свою служебную деятельность, зачастую оказываются посвящены в подробности частной жизни граждан, но использование этих сведений (если это прямо не разрешается законодательством), должно стать для них настоящим правовым «табу».

Причем, примеры такого подхода к сохранению информации известны издавна, это «врачебная» и «адвокатская» тайны. Мало того, что в большинстве государств мира неприкосновенность сведений о частной жизни людей попадающих в разряд «врачебной» и «адвокатской» тайны защищается правовым образом (с установлением запрета на разглашение подобных сведений и ответственности за не сохранение тайны), так еще и само врачебное и адвокатское сообщество, в ряде стран, бдительно относится к сохранению любых личных сведений о своих клиентах, а лица их разгласившие, даже если это делается по настоянию правоохранительных органов, нередко становятся отверженными «париями» среди своих коллег.

Однако, даже при беглом рассмотрении СМИ и материалов размещенных в Интернете, мы часто видим, что сведения о частной жизни людей зачастую поступают из недр государственной машины или от отдельных ее представителей. В тех же СМИ, существует даже специальный термин для подобных случаев, это так называемый «слив» сведений. И, несмотря на то, что подобное нарушение со стороны государственных служащих попадает под действие части 2 ст. 137 Уголовного Кодекса РФ «Нарушение неприкосновенности частной жизни», что означает квалифицированный состав преступления предусматривающий более строгое наказание (максимум лишение свободы на 4 года с лишением права занимать должность на 5 лет [2]), но на самом деле разглашение подобных «личных» сведений, не рассматривается как значимое нарушение закона и не вызывает особой тревоги со стороны предохранителей.

Как результат, даже на фоне крайне низких показателей общего числа, осужденных в России за нарушение неприкосновенности частной жизни, 116 человек за первое полугодие 2022 года, из них лишь 4 человека были осуждены за подобное преступление с использованием служебного положения [7]. Между тем, подобное правонарушение в реальности является весьма распространенным, а ряд, изданий СМИ, имеют прямые связи, с чиновниками, которые и организуют нужные «сливы» компромата. Как верно замечает И.А. Носкова: «В известном смысле массмедийные преступления по распространю сведений, следует признать латентными»[9].

Таким образом контроль и запись телефонных переговоров, наложение ареста на почтовые и телеграфные отправления могут осуществляться исключительно на основании решения суда в том случае, если данные сведения, предметы и документы имеют значение для уголовного дела. В связи с этим, следователь подает ходатайство в суд и ждет соответствующего решения. И только на основании решения суда он вправе налагать арест. Также по решению суда он может производить осмотр и выемку сведений, содержащихся в электронных сообщениях, если они будут иметь значение для уголовного дела.

Следует также рассмотреть неприкосновенность сведений, составляющих личную тайну человека, которые впоследствии становятся профессиональной тайной.

Что касается врачебной тайны, то составляющие ее сведения не подлежат разглашению лицам, которым они стали известны при исполнении их профессиональных обязанностей. Либо допускается их разглашение с письменного согласия носителя данных сведений или его законного представителя. Но в определенных случаях допускается их разглашение. Во - первых, если гражданин из-за состояния своего здоровья не способен выразить свою волю, а данные сведения необходимы для его медицинского обследования и дальнейшего лечения. Во-вторых, это становится возможным при угрозе распространения различных инфекционных заболеваний. В - третьих, в случае оказания медицинской помощи несовершеннолетнему для информирования о его состоянии здоровья родителей или законных представителей.

Если рассматривать адвокатскую тайну, то разглашение ее возможно только в том случае, если сведения и предметы, полученные в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий или следственных действий, могут быть использованы в качестве доказательств обвинения.

Таким образом, ограничения прав, предусмотренных ч. 1 и ч. 2 ст. 23 Конституции РФ должны быть предусмотрены законом, основываться на решениях суда, проводиться в случае необходимости обеспечения безопасности государства, защиты прав и основных свобод человека и гражданина, их здоровья и нравственности. Также важным является то, что они не должны толковаться абсолютно, так как предполагают их реализацию в течение строго определенного времени.

Список использованной литературы

1. Конституция Российской Федерации:принята всенародным

голосованием 12 декабря 1993 г. (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 г. № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 г. № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 г. № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 г. № 11-ФКЗ) // СЗ РФ. 04.08.2014. № 31. Ст. 4398.

2. Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. № 63 -ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

3. Федеральныйзаконот 12августа1995г.№ 144-ФЗ «Об

оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ. 1995. № 33. Ст. 3349.

4. Федеральныйзаконот 28декабря2010г.№ 390 -ФЗ «О

безопасности» // Собрание законодательства РФ. 2011. № 1. Ст. 2.

5. Федеральный закон от 3 апреля 1995 г. № 40-ФЗ «О Федеральной службе безопасности» // Собрание законодательства РФ. 1995. №2 15. Ст. 1269.

6. Федеральныйзаконот 6марта2006г.№ 35 -ФЗ «О

противодействии терроризму» // Собрание законодательства РФ. 2006. № 11. Ст. 1146.

7. Гаджиева З.Р.Проблемы реализации права на

неприкосновенность частной жизни в информационном обществе // Издания ПГУ/ Университетские чтения. 2015. Часть 16.

8. Квитко А.Ф. Конституционно-правовые основы ограничения прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007. 24 с.

9. Носкова И.А. Преступления, совершаемые с использованием средств массовой информации в криминологическом смысле // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2013. №4 (31). - С. 93-96.

10. Трофимов В.А. Некоторые проблемы реализации права на неприкосновенность частной жизни // Социально -экономическое развитие России: проблемы, тенденции, перспективы - Сборник научных статей 19-й Международной научно-практической конференции. В 5-ти томах. Том 5. 2020. - С. 169-172.

Размещено на Allbest.ru