Гуманизация уголовно-исполнительной системы с точки зрения объективных и субъективных факторов, определяющих преступность деяний

Размещено на http://www.allbest.ru/

ГУМАНИЗАЦИЯ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ОБЪЕКТИВНЫХ И СУБЪЕКТИВНЫХ ФАКТОРОВ, ОПРЕДЕЛЯЮЩИХ ПРЕСТУПНОСТЬ ДЕЯНИЙ

Галлямова Л.Г.

Аннотация

В работе проанализированы объективные и субъективные факторы влияния на преступность в аспектах действительной оценки виновновности привлекаемых к ответственности лиц. Была дана оценка связи законодательных, социальных, генетических и иных биологических детерминант, влияющих на возникновение преступно ориентированного поведения. В рамках проведенного исследования были определены аспекты необходимого нормативного урегулирования в рамках реформы уголовно-исполнительной системы.

Ключевые слова: биологическая детерминация преступности, ген преступника, свобода воли, пробация, психосоциальная коррекция.

Annotation

Gallyamova L.G. HUMANIZATION OF THE PENAL SYSTEM FROM POINT OF VIEW OF OBJECTIVE AND SUBJECTIVE FACTORS DETERMINING THE CRIMINALITY OF ACTS

Objective and subjective factors of influence on crime were analyzed in the aspects of the actual assessment of the culpability of the persons brought to responsibility. The connection of legislative, social, genetic and other biological determinants influencing the emergence of criminally oriented behavior was assessed. Within the framework of the study, aspects of the necessary regulatory regulation within the framework of the reform of the penal system were identified.

Keywords: biological determination of crime, criminal gene, free will, probation, psychosocial correction.

Основная часть

Понятие того, что считать преступным, а что же напротив воспринимать в качестве одобряемого и социально подкрепляемого поведения, подвергается довольно частым модификациям. Преступность деяний определяется средой, в которой сформирована конкретная система моральных ценностей, в которой чествует свою победу избранная и уважаемая многими нравственность.

С первыми появлениями государственности, с наделением власти узкого круга «помазанных» граждан, и уже конкретнее с возложением писаных источников права к исполнению, тонкая грань того, что еще не определялось насущно, начинает преображаться в материальном поле. Государство является публичным глашатаем общественного голоса и той морали, которую массы желают признать в качестве закона.

Аппелирование к историческому опыту куда более прозаично докажет взаимосвязь общественных (и государственных) настроений и выстраиваемой ими линии законности.

К примеру, идеологический плюрализм, который ныне является одним из главенствующих демократических принципов, расширяющих исконно людскую свободу слова и мнений, не только не мог быть укорененным в рамках идеологии ушедшего Советского Союза, но и признавался преступным. Мыслить не в соответствии с партийной линией - значило предать закон.

Равно как и обычаи, выступающие в качестве протогосударственных норм, ушедших первобытных обществ, носили вариативно карательный характер в зависимости от периода развития указанных обществ. Исследования подтверждают, что в рамках племени, рода и т.д. у членов указанных социальных групп существовал своеобразный свод неписаных правил, нарушения которых карались как мерами имущественного характера, так и моральными - вплоть до изгнания из племени и лишения жизни.

Одни из самых древних источников права - Законы Хаммурапи, Законы Ману закрепляли те нормы, давно функционировавшие в рамках существующих социальных структур тех времен. Указанные акты и содержащиеся в них норм не создавали нечто новое, неизвестное никому доселе, они лишь в письменном виде указывали то, что уже твердо определялось обществом как преступное деяние. Однако, как было сказано раннее, не всегда условия окружающей среды определяют закон, порой именно принятие закона действующими правящими элитами должно установить новую реальность. Такими были многие законы германского Третьего рейха и коммунистического СССР [1, с. 123].

Помимо вышеуказанных нормативных ловушек, качественно влияющих на показатели преступности, стоит отметить, что на определение общественного опасного деяния влияет и личность самого нарушителя. Как указывал Б.С. Волков, «поведение человека, его воля, мотивы и цели причинно обусловлены, детерминированы. От природы люди не наделяются ни высокими нравственными побуждениями, ни низменными мотивами. Представление о добре и зле, добродетелях и заслугах не являются непосредственно производными от врождённых моральных чувств. Они определяются общественно-исторической средой, материальными условиями жизни человека, его общественным бытием» [4,с.121]. Дилемма, определяющая относительность свободы воли в рамках возможности выбора предпочитаемых действий либо подчинение к исполнению в силу бессознательного императива, возникаемого, к примеру, при нарушениях мыслительных паттернов поведения, значительно сдвигают ценностное определение виновности. Преступная причинность может быть определима факторами биологической детерминации, которая мало зависит от воли человека. Важно подметить, что биологические факторы напрямую не имеют влияния на построение поведенческих паттернов криминального поведения, но они увеличивают риски в случаях неадекватно негативной социальной среды, в которой данные факторы могут крепко прорасти в человеке, усиливая многократно искажения в его личности [3, с. 156].

Проводимые исследования генетиков -криминологов способствовали определению того, что биологическая детерминацию влияет на формирование криминогенных маркеров. Более конкретно, в качестве экспериментуемых привлекались несколько семей, члены которых, из поколения в п околение, отличались склонностью к насильственному поведению. В результате проведённых исследований было установлено, что в этих семьях передается по наследству мутированный ген, локализующий в Х-хромосоме, который ответственен за синтез моноаминооксидазы А - MAOA. Его дисфункциональная активность снижает выработку гормона серотонина, что в дальнейшем приводит к не поддающемуся контролю, импульсивному поведению [6]. Генетики назвали этот мутацию ДНК «геном преступника». В ходе дальнейших исследований было установлено, что у тысячи заключенных, отбывающих наказание в органах пенитенциарной системы США, был найден указанный ген. Также стоит подметить, что при наличии удвоенной мутации указанного гена MAOA и гена CDH13, носитель с имеющимся синдромом гиперактивности с нарушением внимания, склоне совершать убийства.

Помимо генетических факторов, обуславливающих преступность, стоит коснуться также различного рода заболеваний, могущих провоцировать на совершение общественно-опасных проступков. Опухоли миндалевидного тела головного мозга могут «зарекомендовать» себя в качестве действительных виновников признанных существующими вне закона злодеяний. В 1966 г. Чарльз Уитмен, застрелив свою мать и жену, убил еще 14 человек в Техасском университете США [5, с. 250]. В височной доле головного мозга обвиняемого была обнаружена опухоль, которая давила на миндальное тело, спровоцировав жестокое поведение, повлекшее десятки невинных жертв.

Немаловажно подметить, что и социальные факторы могут служить причиной совершения преступлений. К примеру, на криминальное поведение людей значительное влияние оказывают экономические условия их жизни. Недовольство этими условиями может порождать социальный протест, могущий быть проявленным в форме преступной агрессии. По наблюдениям отечественных социологов, в начале и середине 1990 -х годов в России отмечался высокий уровень тревожности среди населения, в том числе порождаемой среди прочего финансовой нестабильностью граждан. На этот же период времени, что совсем не случайно, приходится значительный рост преступности [2, с. 62].

Преступность не должна смещаться полномерно в виновность тех лиц, которых решил осудить закон. Преступление - это в том числе вина государства, а также общества, формирующего его. Можно ли считать полноценно виновным человека, за которого генетическая обусловленность, болезнь или же социальная среда решили то, как ему стоит поступать? Действительно ли у такого человека была свобода выбора? Или же он был стеснен в нем? Уголовно -исполнительная система не обращает внимание на такие существенные факторы криминальной причинности преступности, попросту карая отступников. Однако в целях снижения роста рецидивной преступности, а также в целях морального оздоровления общества, подход к осуждению, и тем самым к назначению наказаний, стоит радикально реформировать. Во -первых, на этапах досудебного разрешения уголовного дела (дела об административном правонарушении) стоит проводить полноценный анализ персонифицированных детерминант субъекта преступления (правонарушения), начиная от анализа социальной среды, сформировавшей его, вплоть до генетического и биологического исследования в целях сличения наличия возможных криминогенных факторов. Во -вторых, на этапах назначения судом или иным органом наказания, стоит применять альтернативные меры его исполнения в зависимости от тяжести совершенного преступления и наличия вины субъекта, в том числе, используя меры пробации. В-третьих, тем лицам, которые оказались преступниками далеко не полностью в своей воле, стоит организовывать меры социальной и государственной поддержки, в том числе осуществляя методы психосоциальной коррекции, медицинского лечения и социальной реабилитации с целью восстановления того, что было утрачено.

Таким образом, вышеописанные средства реформирования, поспособствуют демократизации и гуманизации уголовно-исполнительного законодательства, что позволит оздоровить общество, сделав его, насколько это возможно, безопасным.

Список литературы

1. Антонян Ю.М. Преступность в первобытном обществе // Вестник РГГУ. Серия «Экономика. Управление. Право». 2019. №3. С. 123.

2. Антонян Ю.М. ПРИЧИНЫ ПРЕСТУПНОСТИ // Научный портал МВД России. 2021. №1 (53). С. 62.

3. Васильева И.А., Степаненко Н.В., Козлова Н.А. Биогенетические предпосылки делинквентного поведения // Социально -гуманитарные знания. 2018. №6. С. 156.

4. Волков Б. С. Проблема воли и уголовная ответственность / Под ред. А.И. Левшина. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1965. С. 121.

5. Свааб Д. Мы - это наш мозг. От матки до Альцегеймера. Спб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2020. С. 250.

6. Stanford M. S., Houston R. J., Villemarette-Pittman N. R., Greve K. W. Premeditated aggression: clinical assessment and cognitive psychophysiology // Personality and Individual Differences. 2003. Vol. 34, No. 5.

Размещено на Allbest.ru