Виталистические идеи метакритики К.И. Чуковского: А.П. Чехов

Размещено на http://www.allbest.ru

Виталистические идеи метакритики К.И. Чуковского: А.П. Чехов

Д. И. Петренко

Жизнь и творчество А.П. Чехова нашли отображение во многих критических книгах, журнальных, газетных статьях, появлявшихся в печати в конце XIX - начале XX века. Впервые систематизировал эти отзывы и рецензии К. И. Чуковский - писатель, поэт, переводчик, литературный критик. Его книгу «Чехов» (1958) можно отнести к метапоэтическим работам. Метапоэтика - это исследование поэтами собственного творчества, а также творчества других художников слова [7]. В процессе анализа многомерной организации живой метапоэтики К. И. Чуковского перед нами предстает симфоническая энциклопедическая личность писателя, исследователя языка и различных видов творчества.

В книге «Чехов» К. И. Чуковский как литературный критик занимается изучением критических отзывов об А. П. Чехове, поэтому работа К.И. Чуковского относится к области метакритики или метапоэтики литературной критики. В своей книге писатель обращается к анализу языка книг, журналов, газет, воспоминаний об А. П. Чехове, относящихся к периоду 1888--1931 годов. Он называет книгу А. Б. Дермана «Творческий путь А. П. Чехова» (1929), печатавшиеся в крупных журналах критические статьи о А. П. Чехове: Н. К. Михайловского («Русские ведомости», 1889, № 133; 1890, № 104); М. Протопопова («Русская мысль», 1892, № 6); П. Перцова, Н. Русанова («Русское богатство», 1893, № 1; 1902, № 1); Ф. Змиева («Новь», 1886, № 11); Н. М. Ежова («Исторический вестник», 1909); Н. К. Михайловского («Северный вестник», 1887, № 9).

К. И. Чуковский упоминает о статьях в многотиражных газетах: статья А. Скабичевского («Новости», 1892, № 44); статья А. Амфитеатрова («Каспий», 1892, № 15), называет предисловия: В. М. Фриче (к выпущенному в 1929 году полному собранию сочинений А. П. Чехова), Н. К. Пиксанова (к книге «А. П. Чехов и В. Г. Короленко. Переписка». М., 1923). В книге «Чехов» упомянуты также статьи в «Энциклопедическом словаре» Ф. Ф. Павленкова (СПб., 1903), в VIII томе полного собрания сочинений А. П. Чехова (М.-Л., 1931), в частности, статью «Чехов и крестьянство» Ив. Теодоровича.

В изучении критики К. И. Чуковский опирается на воспоминания

В.В. Вересаева, С. Я. Елпатьевского, называет письма, в которых содержались критические отзывы о А. П. Чехове: А. И. Эртель -

В.А. Гольцеву (2 февраля 1894 года), А. Н. Плещеева - А. П. Чехову (14 апреля 1888 года), О. Л. Книппер - А. П. Чехову (1901); приводит примеры стихотворений, посвященных А. П. Чехову, в которых содержится критическая оценка его творчества: Г. Вяткина, Дм. Цензора, Эм. Бескина, С. Якимова, А. Амфитеатрова, Як. Година, А. Лукъянова, Л. Мунштейна, О. Чуминой, И. Гриневской и др. Упоминается и замечание, сделанное А. П. Чехову писателем Ф. Ф. Тищенко во время личной встречи в Ницце 18 декабря 1897 года.

Анализ языка критических статей, отзывов, воспоминаний позволил К.И. Чуковскому сделать следующий вывод: «Чехов... был одним из наиболее оболганных русских писателей» [5, с. 9]. К. И. Чуковский говорит о том, что его долг - освободить образ А. П. Чехова «от той многолетней лжи, которую горе-критики нагромоздили вокруг его имени» [5, с. 9-10]. Всем критическим статьям и рецензиям об А. П. Чехове, выходившим в конце XIX - начале XX века, писатель дает заглавие: «Двадцать лет непонимания» [4, с. 587].

К.И. Чуковский выделяет главную черту критических отзывов - А.П. Чехов предстает в них как нежизнеспособный писатель и человек. Современные писателю критики характеризуют А. П. Чехова как человека, лишенного энергии, воли: «слабовольный», «безвольный», «бессильный», «слабый человек», «слабая натура» [6, с. 272]; считают, что отсутствие воли и энергии приводит к превращению А. П. Чехова в недеятельного, пассивного в жизни, неспособного справиться с собственной физической и нравственной немощью человека: он «пассивный», «пассивно-сенситивный», «недеятельный», «анемичный», «инертный», «дряблый», «вялый» [6, с. 272], «болезненно вялый», избегавший «вмешиваться во внешнюю жизнь» [6, с. 273], стремившийся к «примирению с жизнью... в вульгарном ее значении» [4, с. 589], «певец безнадежной тоски» [4, с. 597], «слезливый плакальщик» [4, с. 598], певец «скуки жизни» [4, с. 598], «тоски», «печали» [4, с. 599], «апостол тоски и отчаяния», «безысходной скорби» [4, с. 600], «окоченелости», «дряблости» [4, с. 601], он постоянно «стонал», «рыдал», «мрачнел», ронял «печальную слезу» [4, с. 599-600], был «скорбным» «всероссийским нытиком» [4, с. 600-601]; пассивность А.П. Чехова приводит его к равнодушию, безнравственности: «равнодушный к скорбям и тревогам людей» [4, с. 588], «безразличный» [4, с. 590], «бесчеловечный писатель» [4, с. 588], установивший «культ нравственного безразличия» [4, с. 590], «индифферентный» [4, с. 590], «безучастный» [4, с. 590], Чехову «малодоступна нравственная оценка человеческих действий» [4, с. 591], это «аморальный» писатель, не способный понять, «что подло и что благородно» [4, с. 591], «нравственный калека, урод, у которого от долгого бездействия совершенно атрофировалась совесть» [4, с. 591].

О литературном творчестве, языке произведений А.П. Чехова критики отзываются как о «болтовне ради болтовни» [4, с. 592], «праздной игре таланта» [4, с. 588], писанине, которая производится «с холодной кровью» [4, с. 588], «полубреде» [4, с. 592], «фальши», «пошлости» с «жидким сюжетом» [4, с. 593]. Несостоятельность А.П. Чехова как писателя связана в оценке критиков с тем, что он не имеет никаких творческих идей, целей: он «поверхностный, безыдейный писатель» [4, с. 589], ему свойственно «полное отсутствие верховной цели» [4, с. 589], у него «нет идей» [4, с. 590].

Таким образом, критики конца XIX - начала XX века подчеркивают те качества А. П. Чехова, которые противопоставлены интересу к жизни, жизнелюбию, жизненной активности. Многократные упоминания об «анемии», «окоченелости», «бесчеловечности», «атрофированной совести» способствуют созданию образа некрофила, «механического аппарата» для изготовления «милых штришков» [4, с. 621].

К. И. Чуковский противопоставляет мнению критиков свой виталистический взгляд на жизнь и творчество А. П. Чехова. Витализм - основа метапоэтики К. И. Чуковского. В работах «Живой как жизнь» (1962), «От двух до пяти» (1928-1968), «Высокое искусство» (1921-1968), статьях, литературных портретах К. И. Чуковского в наибольшей полноте реализуются тенденции отечественного лингвистического витализма - исследования «жизненной силы», жизненных потенций языка и творчества [см. подробнее о витализме: 1].

Лингвистический витализм метапоэтики К. И. Чуковского выражается в отношении к языку как деятельностному, живому, жизненному явлению в бытии детей и взрослых, в художественном творчестве, в переводческой деятельности, в научных исследованиях. Витальность в работах К. И. Чуковского всегда противопоставлена летальности, жизнь - смерти. Критические работы об А. П. Чехове, по словам К. И. Чуковского, реализуют «мертвую схему» [4, с. 596]. Все это «злая неправда», «нелепая подтасовка цитат», «полное пренебрежение к истине», «безумные статьи», «мусор заскорузлых неправд и полуправд» [6, с. 272-273].

К.И. Чуковский говорит о «тупых», «злых», «стадных» ошибках критиков [4, с. 587, 597], об их «глухоте» [4, с. 621], «бездарности и тупости» [4, с. 620], о «неумении читать его книги» [4, с. 588], о «массовой слепоте критиков» [4, с. 588], «оскорбительно-лживых формулах» [4, с. 591], «травле» [4, с. 592], «грубости», «разнузданности», «наглости», «свирепости» критических суждений [4, с. 592], о «тупых кривотолках» [4, с. 593], о том, что критика создавала «глубоко неверное, ложное представление» об А. П. Чехове [4, с. 597]. Критики «третируют» [4, с. 589] А. П. Чехова, выносят ему «приговор» [4, с. 589], убивают, умертвляют писателя. Самих критиков К. И. Чуковский называет «рабами» [4, с. 590], «эпигонами народничества» [4, с. 591], «слякотью» [4, с. 598], «гуртовыми», «безымянными», «безличными» писателями [4, с. 598], «подголосками общепризнанных идей своей эпохи» [4, с. 599], идущими «скопом, гуртом» друг за другом [4, с. 599].

Мнение критиков К. И. Чуковский характеризует как «трафаретное, штампованное» [4, с. 599], «гуртовое», «сплошное», «массовое» [4, с. 601], это «массовая слепота, массовый гипноз», «эпидемия» [4, с. 602].

К. И. Чуковский ставит задачу - вернуть читателю подлинного, настоящего Чехова. Он обращает внимание на проявление витальных тенденций в жизни и творчестве А. П. Чехова, ставит в основную позицию его могучую волю, энергию, гигантские жизненные и творческие силы.

Главная черта, основное в личности и творчестве А.П. Чехова - его «никогда не ослабевающий, жгучий, живой интерес ко всякому проявлению жизни, ко всякому ее воплощению в зримых и осязаемых образах» [4, с. 604]. К. И. Чуковский настаивает на «жизнелюбии художника» [4, с. 622], говорит о жадном, ненасытном интересе А.П. Чехова к жизни [4, с. 609]. Писатель, по Чуковскому, глубоко познал «науку человековедения» [4, с. 615], поэтому его творчество представляется как «итог пристального изучения жизни» [4, с. 615], «проявление кипящих в художнике жизненных сил» [4, с. 622], и всякое зрелое произведение А.П. Чехова - «живой организм» [4, с. 623].

Главное доказательство того, что А. П. Чехов обладал огромными жизненными силами, - язык его произведений. К. И. Чуковский проводит сложную текстологическую работу по сравнению первоначальных текстов произведений А.П. Чехова в записных книжках, черновиках, газетах, журналах 1880-х годов с окончательными вариантами, которые сам А. П. Чехов готовил к изданию в 1900-1901 годах. Анализ «мириад поправок» [4, с. 667], внесенных А. П. Чеховым в тексты собственных рассказов, позволяет К. И. Чуковскому сделать значимый вывод: «...в истории мировой литературы неизвестны другие случаи таких колоссальных поправок, изменяющих порою самый стиль первоначального текста» [4, с. 665], «.в усовершенствовании языка, одно из самых удивительных чудес» творчества А. П. Чехова [6, с. 270].

К. И. Чуковский выделяет два главных качества А. П. Чехова, которые позволяют писателю достигнуть «власти над словом» [4, с. 270], «победоносно» распоряжаться языком как материалом творчества, стать «недосягаемым» мастером русского слова. Эти качества - «воля» и «энергия», наиболее частотные слова в тексте К. И. Чуковского об А. П. Чехове.

Воля - '1. Одно из свойств человеческой психики, выражающееся в способности добиваться осуществления поставленных перед собой целей, осуществления стремлений. Сознательное стремление к осуществлению чего-л.; упорство, настойчивость в достижении чего-л.

Желание, хотение, требование. 3. Власть, право распоряжаться по своему усмотрению. 4. Состояние, характеризующееся отсутствием стеснений, ограничений; свобода' [3].

В текстах К. И. Чуковского об А. П. Чехове актуализируется весь комплекс значений лексемы «воля». К. И. Чуковский подчеркивает стремление, желание А. П. Чехова добиваться поставленных целей - говорит о «гениально-настойчивой» воле писателя [6, с. 271]. Власть А. П. Чехова над языком утверждается эпитетами «великая», «могучая» воля [6, с. 270; 4, с. 694]. Свобода А. П. Чехова как большого художника находит выражение в том, что воля его «несгибаемая» [6, с. 270]. Цель, к которой с упорством, настойчивостью стремится писатель, - способность строить произведение из «стальных» языковых конструкций, которые позволяют достигать «стального лаконичного стиля» [4, с. 694].

Обратим внимание на лексему «стальной» - 'перен. сильный, крепкий' [3]. Утверждение силы А. П. Чехова как наполненного жизнью мастера русского слова - одна из главных задач К. И. Чуковского. Не случайно он пишет о том, что в стиле А.П. Чехова проявляется «напряженная мускулатура гиганта» [6, с. 270].

К. И. Чуковский постоянно говорит и об «энергии» языка А. П. Чехова: «непревзойденная энергия краткости» [4, с. 609], «энергия речи» - 4 раза на двух страницах [4, с. 610-611], «энергия в письмах» [4, с. 610], «энергия» сравнений в языке рассказов [4, с. 611], «обычная» для языка А. П. Чехова «энергия» [4, с. 653]. Энергия - 'деятельная сила, соединенная с настойчивостью, решительностью в достижении поставленной цели' [3].

Сила, настойчивость, решительность позволяют А. П. Чехову пройти собственную «школу высокого взыскательного вкуса» [4, с. 667], «вытравить» из своего языка безвкусицу, достигнуть той внутренней «феноменальной сложности» [4, с. 635] языка при внешней его «компактности» [4, с. 667], которой «не знала мировая новелла» [4, с. 635]. О А. П. Чехове, считает К. И. Чуковский, нельзя говорить как о понуром и вялом писателе именно потому, что язык его произведений отличается огромной силой экспрессии, с помощью которой рассказы «спрессовываются» [4, с. 613], образы при кажущейся простоте получают такую большую смысловую нагрузку, что короткие рассказы А. П. Чехова воспринимаются «как длинные повести со сложным сюжетом» [4, с. 612].

Анализируя литературное творчество А.П. Чехова, К. И. Чуковский говорит об «изобилии кишащих в нем творческих сил» [6, с. 214], «бьющей в нем через край могучей энергии творчества» [6, с 215], «динамической мощи творчества» [4, с. 654], «великой силе писателя» [4, с. 672], «могучей власти над людьми» [6, с. 216], которые позволили А.П. Чехову передать читателю «гигантское множество... впечатлений и образов» [6, с. 234], создать «грандиозную энциклопедию русского быта восьмидесятых и девяностых годов» [6, с. 208].

«Энергия», «воля», «сила» А.П. Чехова как писателя и человека делали из него «великана», «человека громадных масштабов» [6, с. 234], который «работал, как фабрика, не зная ни минуты простоя, выбрасывая горы продукции, бесперебойно, один за другим, целые десятки шедевров» [6, с. 215]. К. И. Чуковский часто сравнивает работоспособность А. П. Чехова с работоспособностью целых учреждений. Так, анализируя деятельность А. П. Чехова в качестве литературного редактора, К. И. Чуковский говорит о том, что объем выполненной писателем работы был под силу только хорошо организованному литературному агентству с большим штатом сотрудников. В ялтинском Попечительстве А. П. Чехов «являл в своем лице чуть ли не все учреждение» [6, с. 231], в литературе «он работал, как фабрика. Людям помогал так неутомимо и деятельно, словно был не человек, а учреждение. Даже гостей принимал у себя в таком беспримерном количестве, словно у него был не дом, а гостиница» [6, с. 234].

Таким образом, можно говорить о А. П. Чехове как об образце духовно здорового человека. Философы считают, что «здоровье - это образ антропологического потенциала исторически конкретной культуры, то есть образ человека, воплощающий в себе полноту человеческих возможностей на определенном этапе развития человечества; образ, который предпосылочно задается медику и в качестве «нормы здоровья», и в качестве цели (если возникает необходимость «исцелить» человека, вернув его в состояние «нормы»), и в качестве критерия, определяющего «можно» и «нельзя» по отношению к человеку (то есть формирующего границу «антропологической неприкосновенности»). Конкретизирующим же эталоном понятия здоровья в медицине, как и во всей культуре, является «способность к делу»; или работоспособность, но определяемая не «природно», а «культурно», -- как присущая только человеку способность воспроизводить социокультурное основание собственной, присущей только человеку сущности в конкретной исторической форме» [2, с. 440].

Известно, что А. П. Чехов тяжело болел. Но что же помогало ему не только жить, но и вести неустанную деятельность, превышающую возможности рядового человека? Такой рецепт, как установка на «способность к делу», имеющую «культурную» природу, был определен К.И. Чуковским. Именно «человеческая сущность» личности А. П. Чехова, его высокие нравственные качества: «сострадание», «жалость», «человечность», «неусыпная, чуткая совесть», «душевное благородство» [4, с. 663], «страстная гуманность» [4, с. 664] - определяли жизнь и творчество писателя. А. П. Чехов «героически волевой человек» [6, с. 272], творческие силы дают ему возможность «побеждать свои немощи творчеством» [6, с. 272]. Его гигантское жизнелюбие проявлялось во всем. В частности, К. И. Чуковский пишет о гостеприимстве: «Он был гостеприимен, как магнат» [6, с. 205], обладал «размашистым и щедрым радушием» [6, с. 207], в этом радушии сказывалась «огромная жизненная энергия» [6, с. 206], «воля» [6, с. 207]; «душевная щедрость» [6, с. 209] и, что особенно важно для художника, - «феноменальная общительность» [6, с. 208].

К. И. Чуковский особенно подчеркивает то, что в обыденной жизни А. П. Чехов проявлял себя именно как «настойчивый труженик» [4, с. 654], «созидатель жизни» [4, с. 655], был «неутомимо активен» [6, с. 221]; его характеризовало желание «деятельного», «героического», «творческого» «вмешательства в жизнь» [6, с. 224, 274; 4, с. 653], которую А. П. Чехов стремился не только описывать, но и «переделывать», «строить» [4, с. 224]. Если собрать все факты «вмешательства в жизнь», представленные К. И. Чуковским, то получится огромный список. Главное во всем - гигантские масштабы, затрата колоссальной энергии, огромное напряжение сил и воли.

Работу А. П. Чехова по «созиданию» жизни К. И. Чуковский описывает, используя глаголы со значением активной деятельности. А. П. Чехов «сажает» тысячи деревьев [4, с. 222], «ставит» памятник Петру Первому [4, с. 225], «хлопочет» об устройстве Народного дома, биологический станции, «добивается» строительства клиники, «строит» школы, колокольни, пожарные сараи [4, с. 224], «устраивает» общественную библиотеку [4, с. 226], «собирает» книги для школ, «шлет» книги в библиотеки и школы большими партиями. К.И. Чуковский делает вывод: «Вообще всякое строительство увлекает его, так как оно, по его представлению, всегда увеличивает сумму человеческого счастья» [4, с. 224]. Счастье К. И. Чуковский рассматривал как наивысшее достижение человеческих усилий, свободного состояния человека, полного сил, жизненной энергии и жизненных устремлений.

Исследование К. И. Чуковского - это не просто констатация фактов, оно нацеливает на размышления и дальнейшие поиски. Один из главных вопросов, которые задает критик, направлен на деятельностное осмысление творчества А. П. Чехова, постоянные усилия для совершенствования и возвышения, с тем чтобы вступить в подлинный диалог не с «милым», «трогательным» Чеховым, а с «великаном», «человеком громадных масштабов» [4, с. 234]. Как видим, «вселенная» А. П. Чехова и сейчас требует огромных усилий для ее познания. Мы только приближаемся к пониманию некоторых истин, о которых нам говорил другой большой художник, вступивший с А. П. Чеховым в серьезный творческий диалог.

чуковский чехов отзыв критика

Список литературы

Дриш Г. Витализм. Его история и система. - М.: ЛКИ, 2007.

Рыбин В. А. Медицина как парадигма философского знания // Науки о жизни и современная философия. - М.: Канон+, 2010. - С. 430-454.

Словарь русского языка: в 4 т. - М.: АН СССР, 1957-1961.

Чуковский К. И. Еще о Чехове // Чуковский К. И. Собр. соч.: в 6 т. - М.: Советский писатель, 1967. - Т. 5. - С. 587-699.

Чуковский К. И. О себе // Чуковский К. И. Собр. соч.: в 2 т. - М.: Правда, 1990. - Т. 1. - С. 3-10.

Чуковский К. И. Чехов // Чуковский К. И. Собр. соч.: в 2 т. - М.: Правда, 1990. - Т. 2. - С. 205-284.

Штайн К. Э., Петренко Д. И. Русская метапоэтика. Учебный словарь. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2006.

Размещено на www.allbest.ru