К вопросу о стилистической проницаемости текстов (на материале художественной прозы А.И. Солженицына)

Размещено на http://www.allbest.ru/

К ВОПРОСУ О СТИЛИСТИЧЕСКОЙ ПРОНИЦАЕМОСТИ ТЕКСТОВ (НА МАТЕРИАЛЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ А.И. СОЛЖЕНИЦЫНА)

Наметившаяся еще в середине прошлого века тенденция к взаимопроникновению стилей, проявлявшаяся, в первую очередь, в связи с демократизацией литературного языка как влияние устной разговорной речи на письменный литературный язык¹, во второй половине ХХ века приобрела вполне определенные черты. Так, ученые констатируют, что современный публицистический стиль (особенно стиль масс-медиа) характеризуется пестротой разностилевых элементов² и приемов. «Наступление» на функционально-стилистическую дифференциацию продолжается: в ряде художественных текстов мы можем отметить «факты смещения стилистических контрастов»³, а именно явления, характерные для научного стиля.

Сближение научного и художественного стилей проявляется в особой композиционной организации художественного текста, его архитектонике, то есть внешней структуре, а также в использовании невербальных знаков, участвующих в структурировании текста и способствующих актуализации авторских личностных смыслов.

В своем исследовании мы обратились к произведениям такого автора, как А.И. Солженицын, на том основании, что «.в своем языковом творчестве... он созвучен искусству конца ХХ века»⁴. По словам П.А. Николаева, Солженицын относится к писателям, у которых «налицо абсолютная гармония стиля и мысли, даже стиля и жанра. У него сюжет, жанр и язык идеально соотнесены между собой»⁵.

Исследованный материал показал, что влияние научного стиля на художественный проявляется в появлении качественно новых жанров, в частности «Архипелаг ГУЛАГ» А.И. Солженицына назван «опытом художественного исследования», а роман-эпопея «Красное Колесо» определен автором как «повествованье в отмеренных сроках». По оценкам исследователей⁶, оба произведения представляют собой совершенно особый жанровый сплав. Н.Ф. Тюрина отмечает, что «жанр “Архипелага” <...> синтетический. Различные жанровые компоненты, входящие в данный жанр (летопись, роман-эпопея, автоагиография, мемуары и др.), органично сочетаются друг с другом и являются равноправными компонентами одного целого». Выбор жанра «Архипелага» был обусловлен выбором темы: сложный и детальный анализ действительности глазами художника продиктовал писателю столь сложную и необычную форму.

Объясняя смысл термина «художественное исследование», сам Солженицын сформулировал полное определение данного жанра следующим образом: «Художественное исследование - это такое использование фактического (не преображенного) материала, чтобы из отдельных фактов, фрагментов, соединенных, однако, возможностями художника, - общая мысль выступала бы с полной доказательностью, никак не слабей, чем в исследовании научном»⁸. Следовательно, в «Архипелаге» Солженицын попытался соединить разные по своей коммуникативной направленности приемы научной прозы и стиля художественной литературы.

Следует отметить, что главным жанровым признаком всех произведений А.И. Солженицына, и романа «Архипелаг ГУЛАГ» в особенности, является тенденция к объективности и документальности, о которой говорил сам автор. Причем документальность находит в творчестве А.И. Солженицына двоякое воплощение: это и прямое цитирование исторических документов (материалов газет, речей известных политиков), и так называемая «художественная документальность», которая «определяется авторской эстетической установкой по отношению к факту. Предметом изображения в произведении является действительность, для воплощения которой и необходим факт (цифры, точные даты и др.)», но «важна не сумма фактов как самоцель, а образ реальности, причем художественный образ»⁹.

Стремление А.И. Солженицына к документально-точному воссозданию подлинной жизненной реальности обусловлено также принципиальным ограничением автора в сфере вымысла, который сведен писателем к минимуму, так как чрезмерное введение вымышленного противоречит основной идее и замыслу - дать развернутый рассказ о России: о революции в России, о лагерях, о жизни деревни и т. д., - показать «картину мира», помещенную в «повествованье в отмеренных сроках». Такая позиция позволяет автору максимально объективизировать письмо. Романы А.И. Солженицына можно поэтому назвать историографическими, так как писатель «берет на себя роль историка, пытаясь восполнить пробелы, оставленные тоталитарной историей»; таким образом, происходит «воссоединение историографии и литературы»¹⁰

Документальность и достоверность описываемого должны подчеркивать и используемые автором невербальные знаки, в частности употребление сплошной линейки как знака, отделяющего базовый текст от комментариев к тексту, то есть сносок. Сноски - безусловная специфическая особенность научных текстов. Использование сносок в поэтическом тексте и вербальных метапоказателей очередности («во-первых, ... во-вторых») в художественном прозаическом тексте в качестве языковой игры с читателем, средства выражения иронии уже было отмечено исследователями¹¹.

Совершенно иное применение сносок мы находим в художественной прозе А.И. Солженицына, где они используются в той же функции, что и в научном стиле, в соответствии с жанром «исследование»:

«В самое страшное время “столыпинского террора” либеральная “Русь” на первой странице без помех печатала крупно: “Пять казней!.. Двадцать казней в Херсоне!” Толстой рыдал, говорил, что жить невозможно, что ничего нельзя представить себе ужаснее.

Вот уже упомянутый список “Былого”: 950 казней за 6 месяцев.

Подобных сносок по всему тексту очень много, они включают и отсылки на литературу (как в приведенном выше примере), и пояснения-комментарии к отдельным фрагментам текста:

«...28 тысяч первых воркутинских каторжан - все ушли под землю за один год. Удивимся, что - не за месяц. Почти такой же был наш Экибастуз, а Спасск-то больше куда. Только слово страшное - «Сахалин», - а на самом деле - одно лаготделение! Лишь в Степлаге было двенадцать таких. Да таких, как Степлаг, - десять лагерей. Считайте, сколько Сахалинов».

К явлениям, демонстрирующим стилистическую проницаемость, относится и употребление сложных построений, широко представленных в художественной прозе А. И. Солженицына, например:

«Не забыть, не упустить ни одного важного дела, и все уложить в 4-5 минут. Когда он уже будет лежать, поверженный, -

1) сбросить свой китель, надеть его, более новый, с погонами;

2) снять с него ботиночные шнурки и зашнуровать свои падающие ботинки, - вот на это много времени уйдет;

3) его бритвенное лезвие заложить в специально приготовленное место в каблуке (если поймают и бросят в первую камеру, - тут перерезать себе вены);

4) просмотреть все документы, взять нужное;

5) запомнить номер автомашины, найти автомобильный ключ;

6) в его толстый портфель сунуть свое же следственное дело, взять с собой;

7) снять с него часы;

8) покрыть щеки кровяным румянцем;

9) его тело отволочить за письменный стол или за портьеру, чтобы вошедшие подумали, что он ушел, и не бросились бы в погоню;

10) скатать вату в валики, подложить под щеки;

11) надеть его пальто и шапку;

12) оборвать провода у выключателя. Если кто-нибудь вскоре войдет - темно, щелкнет выключателем - наверно перегорела лампочка, потому следователь и ушел в другой кабинет. Но даже если повернут лампочку - не сразу разберутся, в чем дело.

Вот так получилось 12 дел, а тринадцатое будет сам побег...»¹⁴

Блоки информации одного ранга (ряды предикативных частей, выступающих как однородные главные предложения по отношению к придаточной части, стоящей в препозиции) в плане формальной организации реализуются в тексте не в цепочках синтагм и в соединениях их в предложение, как это принято в художественном стиле, а в виде пунктов плана последовательно совершаемых действий, каждый из которых помещается с новой строки и маркирован цифровыми показателями очередности, как в тексте-инструкции.

Следует обратить внимание на то, что формальное начало предложения - придаточное. Когда он уже будет лежать, поверженный, - отделено от структурированного вертикально фрагмента не только запятой, в соответствии с правилами грамматики, но и нерегламентированным знаком «тире», требующим паузы большей длительности. Таким образом, структурированный вертикально фрагмент текста оказывается выделенным и просодически, интонационно.

В научном тексте такие структуры (с вертикальным членением) обычно представляют собой форму выражения сложной системы каких-либо научных понятий, установления взаимоотношений между ними (родовых, видовых, причинно-следственных, иерархических по принципу: основное/неосновное (дополнительное), хронологических).

В целом, в процитированном фрагменте отношения между маркированными компонентами примерно те же. Следует обратить внимание на некоторые отступления от правил оформления: например, там, где идет перечисление предполагаемых последовательных действий, используются цифры, т. е. действия структурируются по типу научного стиля; словосочетание «тринадцатое дело» (с опущенным существительным) обозначено вербальным аналогом. Это переход к художественной части текста. Точно так же и далее по тексту: если приводятся факты, - используются цифровые обозначения, если информация в значительной степени эмотивно окрашена, - их вербальные аналоги.

Структурирование текста по принципу научного стиля позволяет А. -И. Солженицыну снимать кавычки при оформлении чужой речи. Происходит не только контаминация - авторская / чужая прямая речь, - но и высокой степени обобщение возможных субъектов приводимых высказываний:

«...Мышин поставил перед Рубиным вопрос именно так, как рекомендовалось на инструктивных совещаниях:

- если вы советский человек - то вы нам поможете;

- если вы нам не поможете - то вы не советский человек;

- если же вы не советский человек, то вы - антисоветчик и достойны нового срока.

Но Рубин спросил: «А чем надо будет писать доносы - чернилами или карандашом?» - «Да лучше чернилом», - посоветовал Мышин. - «Так вот я свою преданность советской власти уже кровью доказал, а чернилами доказывать - не нужда-юсь»¹⁵.

Если мы сравним оформление прямой речи в пределах одного композиционного блока, как в приведенном выше примере, то увидим, что там, где говорящий выступает от лица множества (говорящий мыслится как обобщенное лицо, высказывает часто повторяемые фразы, может быть, инструктивные положения), кавычки снимаются, заглавная буква в начале реплики заменяется строчной и текст структурируется подобно научному - «вертикально»: каждое положение выделено при помощи абзацного отступа и знака «тире» (-); а прямая (индивидуализованная) речь персонажей в последнем абзаце оформлена в соответствии с правилами грамматики.

В прямой речи также могут быть использованы невербальные метапоказатели очередности:

«- ...Дополнительно ко всему, что вам разрешалось и раньше, вам разрешается:

а)молиться своим богам;

б)лежать на койках хоть днем, хоть ночью;

в)беспрепятственно выходить из камеры в уборную;

г)писать мемуары.

Дополнительно к тому, что вам запрещалось, вам запрещается:

а)сморкаться в казенные простыни и занавески;

б)просить по второй тарелке еды;

в)при входе в камеру высоких посетителей противоречить начальству тюрьмы или жаловаться на него;

г)брать без спросу со стола папиросы «Казбек».

Всякий, кто нарушит одно из этих правил, будет подвергнут пятнадцати суткам холодного карцера-строгача и сослан в дальние лагеря без права переписки. Понятно?»¹⁶

Так как композиционный блок, включающий структурированный подобным образом фрагмент текста, имеет значительный объем, то ранжирование внутри него какой-либо части текста по степени важности, т. е. установление иерархических отношений между выделенными по горизонтали или вертикали частями, приводит к актуализации данной части текста. Текст при таком подходе выглядит как динамичная структура, в которой происходит актуализация одних фрагментов при нивелировке (деформации) других. Ведущую, организующую роль в этом играют невербальные форманты, а именно буквенные показатели очередности. Их использование в художественном тексте обусловлено доминантной идеей текста и творчества автора в целом: донести до людей правду о лагерях, режиме и т. п. Поэтому декларативная часть информации, относящаяся к характеристике режима, структурирована подобно тому, как это происходит в научном стиле речи.

В то же время, если опираться на последний процитированный фрагмент, то неизвестно, какая именно часть текста в данном случае более актуализируется: структурированная вертикально или расположенная горизонтально, от поля до поля. Можно сказать, что актуализация обусловлена противопоставлением структур: сама возникающая оппозиция (вертикальное / горизонтальное расположение текста) приводит к выделению и фрагмента, расположенного по вертикали, и примыкающего к нему, «растянутого» по горизонтали абзаца-вывода. Следует отметить, что при элиминации средств маркирования аргументации (тире в начале каждого аргумента, цифровых или буквенных обозначений в сочетании с абзацным отступом) смысл фразы мало меняется, исчезает лишь актуализация фрагмента текста.

Все это создает основу для сложных объединений, а именно композиционных блоков, использование которых можно квалифицировать не только как особенности идиостиля в контексте феноменологии новых жанров («художественное исследование», «повествование»), но и как приемы, приводящие к стиранию границ между научно-историческим и художественно-литературным дискурсом.

солженицын стиль текст невербальный

Примечания

1 Данное явление достаточно широко было освещено в лингвистической литературе: впервые было отмечено В. В. Виноградовым еще во «Введении» к «Грамматике русского языка» (1952, Т. 2), где автор обратил внимание на увеличение видов слабого управления в области словосочетания; затем см. работы О.Б. Сиротининой,

Н.Ю. Шведовой, Е.А. Иванниковой, Г.А. Золотовой, Г.Н. Акимовой, А.С. Сковородникова и др.

2 См.: Костомаров, В.Г. Языковой вкус эпохи: из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. - 3-е изд., испр. и доп. / В. Г. Костомаров. - СПб.: Златоуст, 1999.

3 Винокур, Т. Г. Об изучении функциональных стилей русского языка советской эпохи (к постановке вопроса) / Т. Г. Винокур // Развитие функциональных стилей современного русского языка. - М.: Наука, 1968. - С. 5.

4 Зарецкая, Н.Н. Грамматические девиации в прозе А. И. Солженицына: лингвокультурологический анализ: автореф. дис. ... канд. филол. наук / Н.Н. Зарецкая. - Ростов н/Д, 2001. - С. 12.

5 См.: «Он в высшей степени стильный писатель». П. Спиваковский беседует с главным редактором журнала «Филологические науки» П.А. Николаевым // Филол. науки. - 1999. - № 6. - С. 126-127.

6 См.: Нива, Ж. Солженицын / Ж. Нива. - М.: Худож. лит., 1992; Тюрина, НФ. «Архипелаг Гулаг» А.И. Солженицына: к проблеме жанрово-стилевого своеобразия / Н.Ф. Тюрина // Филол. штудии. - Иваново, 1995.

7 Тюрина, Н.Ф. Указ. соч. С. 141.

8 Солженицын, А.И. Публицистика: в 3 т. / А.И. Солженицын. - Ярославль, 19951997. Т. 1-3. - С. 422.

9 Тюрина, Н.Ф. Указ. соч. С. 141.

10 Райнеке, Ю.С. Исторический роман постмодернизма и традиции жанра (Великобритания, Германия, Австрия): автореф. дис. ... канд. филол. наук / Ю. С. Райнеке. - М., 2002. - С. 3.

11 Перфильева, Н.П. Метатекст в аспекте текстовых категорий: моногр. /

Н.П. Перфильева. - Новосибирск: Изд. НГПУ, 2006. - С. 225.

12 Солженицын, А.И. Архипелаг ГУЛАГ / А.И. Солженицын. - М.: Центр «Новый мир», 1990. - Т. 3. - С. 67.

13 Там же. С. 9.

¹₁⁴₅ Там же. С. 102.

15 Солженицын, А.И. В круге первом: роман / А.И. Солженицын. - М.: Худож. лит., 1990. - С. 198.

Там же. С. 438.

Размещено на Allbest.ru