Особенности сатиры в повестях М. Булгакова

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. ОСОБЕННОСТИ САТИРЫ БУЛГАКОВА

2. САТИРИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ М. БУЛГАКОВА "СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ"

3. САТИРА В ПОВЕСТИ М. БУЛГАКОВА "РОКОВЫЕ ЯЙЦА"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Сатира - это способ проявления комического в искусстве, состоящий в уничтожающем осмеянии явлений, которые представляются автору порочными. Сила сатиры зависит от эффективности сатирических методов - сарказма, иронии, гиперболы, гротеска, аллегории, пародии и др. Сатирическим может быть и целое произведение, и отдельные образы, ситуации, эпизоды [Бахтин, 1997, с. 11-38].

Всматриваясь в сатирические образы, приходишь к выводу, что они непременно определенным образом эмоционально окрашены. Эмоциональная оценка в сатире -- всегда отрицание изображаемого смехом над ним.

Юмор намного реже предполагает отрицание; смех, рождаемый юмористическим отношением, по своей тональности отличается от сатирического смеха. «Скучно на этом свете, господа!»- воскликнул Н.В. Гоголь, с грустным юмором, «смехом сквозь слезы», рассказав печальную, но комическую историю о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем.

Известный театральный критик, хорошо знакомый со сценической судьбой М. Булгакова, предельно искренно и объективно сказал: «Было в нем какое-то особое сочетание самых противоречивых свойств. Он воспринимал жизнь с каким-то жадным интересом и в то же время был лишен созерцательности. Михаил Афанасьевич действительно обладал огромным обаянием, острым и неожиданным. Его юмор не всегда можно было назвать безвредным! - не потому, что Булгаков исходил из желания кого-либо унизить, но порою его юмористический талант принимал разоблачительный характер, зачастую вырастал до философского сарказма. В самые горькие минуты жизни он не терял дара ей удивляться и, подобно Горькому, восхищался удивительными людскими чертами, и, чем более он разгадывал их необычность, тем настойчивее ими увлекался».

В этом описании П.А. Маркова схвачены самые характерные особенности мировосприятия художника и человека, своеобразие его таланта. Критик правильно заметил, что сатира Булгакова прошла через определенные этапы. Его многочисленные статьи, фельетоны, корреспонденции, на примере которых можно проследить эволюционный путь профессионального журналиста и блестящего публициста, не были написаны в остро разоблачительном ключе. Полемические выпады в статьях раннего периода чаще всего завершались добродушным авторским смехом. Однако с течением времени сатирическое перо М. Булгакова крепло, документально-художественная проза становилась все более зрелой, приобретая порой черты политического сарказма.

К середине 20-х годов, после опубликования повестей «Записки на манжетах», «Дьяволиада», романа «Белая гвардия», писатель уже сложился как блестящий художник слова с остро-отточенным сатирическим пером. К созданию повестей «Роковые яйца» и «Собачье сердце» он, таким образом, подходит с богатым литературным багажом. Смело можно утверждать, что выход в свет этих повестей свидетельствовал о том, что Булгаков успешно работал в жанре сатирической научно-фантастической повести, что в те годы было новым явлением в литературе. Это была фантастика, не оторванная от жизни, в ней сочетался строгий реализм с фантазией ученого. Сама сатира, ставшая постоянной спутницей Булгакова-художника, в повестях «Роковые яйца» и «Собачье сердце» приобрела глубокий и социально-философский смысл.

Цель работы - комплексно рассмотреть сатирические повести М. Булгакова 1920-х гг.

Для достижения поставленной цели в работе необходимо решить ряд задач:

1) систематизировать свои знания о сатире М. А. Булгакова и о его жизни;

2) рассмотреть особенности сатиры М. А. Булгакова на примере двух повестей: «Собачье сердце», «Роковые яйца»;

3) сформулировать выводы по проделанной работе.

1. ОСОБЕННОСТИ САТИРЫ БУЛГАКОВА

Мы наблюдаем в искусстве, и в частности в литературе, особый тип образа - юмористический. Основная его особенность состоит в том, что в нем заранее уже дано отношение художника к предмету изображения, раскрыта оценка, с которой он подходит к жизни: стремление раскрыть внутреннюю несостоятельность тех или иных явлений в жизни, которые в глазах читателя обладают мнимым соответствием формы и содержания, а на самом деле не имеют его.

В отличие от юмора, который говорит о явлении, как бы низводя его, показывая мнимость того, на что оно претендует, ирония, наоборот, приписывает явлению то, чего ему недостает, как бы подымает его, но лишь для того, чтобы резче подчеркнуть отсутствие приписанных явлению свойств.

Юмор по существу есть отрицание частного, второстепенного в явлении, а сатира есть отрицание общего, основного. Отсюда вытекает существенное различие между юмором и сатирой. Юмор чаще всего сохраняет реальные очертания изображаемых явлений, поскольку он показывает как отрицательное лишь частные его недостатки. Сатира же, отрицая явление в основных его особенностях и подчеркивая их неполноценность при помощи резкого их преувеличения. Такова, например, сатира Рабле, Свифта, Салтыкова - Щедрина, Гоголя. Сатирический образ стоит уже на грани комизма. Сатира направлена против безобразного, неприемлемого в жизни. В этом основное содержание сатирического образа. Он говорит о наиболее острых противоречиях жизни, но о таких, которые, как представляется художнику, можно разрешить, вступив с ними в борьбу. С одной стороны, сатира стремится к воссозданию действительности, к реальному раскрытию недостатков и противоречий жизненных явлений, но вместе с тем сила протеста и негодования в ней настолько велика, что она пересоздает эти явления, нарушает пропорции, осмеивает их, рисует их в гротескной, искаженной, нелепой, уродливой форме для того, чтобы с особенной резкостью подчеркнуть их неприемлемость.

Таким образом, в сатире перед нами особая форма образного отражения жизни.

Анализ повестей М. Булгакова показал, что сатирическое начало является органичным компонентом его художественного мира.

В широкий и многообразный поток литературы двадцатых годов Булгаков ворвался стремительно и занял в нем видное место. Он создал ряд классических произведений во многих жанрах. Михаил Афанасьевич стал одним из основоположников новой сатиры. Он защищал общечеловеческие идеалы, клеймил пороки, которые, к сожалению, не изжиты до сих пор.

В сатирической направленности произведений видно следование традициям М. Е. Салтыкова-Щедрина. Сатирическая проза Булгакова «быстрая», состоит из сцепления коротких остроумных фраз, это обаятельный юмор веселого, бывалого собеседника-интеллигента, умеющего смешно говорить о весьма печальных обстоятельствах и не потерявшего дара удивляться превратностям судьбы и людским причудам. Сами ритм и интонация прозы подсказаны временем. Видно, что автор умеет, говоря словами Чехова, коротко писать о длинных вещах [Великанова, 1995].

Анализ имеющихся в нашем распоряжении текстов повестей М. Булгакова показал, что мастерство Булгакова-сатирика состоит в необыкновенном владении языком. Наблюдение за речью героев помогает увидеть и понять внутренний мир человека, а также является превосходным показателем отношения к герою автора.

В глубине невероятно смешных историй «Собачье сердце» и «Роковые яйца» скрыты трагизм и грустные размышления о человеческих недостатках, об ответственности ученого и науки и страшной силе самодовольного невежества. Темы вечные, не утратившие своего значения и сегодня. Герои Булгакова потрясают не только своей тупостью, серостью, бездуховностью. Люди ограниченные очень часто имеют необоснованные амбиции. Это люди с большой претензией, и масштаб их амбиций огромен.

В «фантастической» прозе Михаила Булгакова (повести «Дьяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце») смех органично соединяется с глубокими философскими выводами и обобщениями; в них сочетаются ирония и гротеск, фантастика и сатира, грустное и смешное.

Все содержание повестей наполнено едкой иронией, насмешкой, пародией, двусмысленностью и фарсом. Особенно это характерно для повести «Собачье сердце» [Великанова, 1995].

2. САТИРИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ М. БУЛГАКОВА «СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ»

В повести М. Булгакова «Собачье сердце», написанной в 1925 году, воссоздается современная писателю действительность - советская реальность1920-х годов. К этому времени в России окончательно установилась власть Советов, и потекла жизнь по новым законам. Свое отношение к этой жизни и людям, ее устанавливающим, пытались выразить многие русские писатели. Не стал исключением и М. Булгаков. В «Собачьем сердце» он показал свой взгляд на окружающую его действительность, выразил свое отношение ко всему происходящему [Ким Су Чан, 1997, с. 8].

Основным художественным средством в повести является сатира. Писатель выбирает для нее три объекта. Во-первых, Булгаков иронизирует и критикует советскую власть. В произведении она представлена главным образом в лице председателя домкома Швондера, а также его подопечных.

Мы помним, что домком был возмущен тем фактом, что в распоряжении одного профессора Преображенского находится семь комнат. И доводы профессора о том, что он не может жить там, где и работать, а работать там, где и отдыхать, никого не волнуют. Домкомовцы просто не понимают их - слишком велика разница в воспитании и культурном уровне подопечных Швондера и Преображенского.

Члены домкома рисуются Булгаковым сатирически. Швондера он описывает как человека, у которого «на голове возвышалась на четверть аршина копна густейших вьющихся волос». Кроме того, в состав этой делегации входит «персиковый юноша», оказавшейся женщиной - заведующей культотделом дома товарищем Вяземской.

Писатель иронизирует над тем, что у новой власти нет разделение на мужчин и женщин, а есть лишь «товарищи», борющиеся за построение коммунизма. Эти люди не понимают и не воспринимают элементарных правил этикета простых знаков внимания к женщинам и так далее.

Булгаков описывает беседу профессора с домкомовцами. Мы чувствуем превосходство Преображенского над этими людьми, которых реплики профессора ставят в тупик. Но они справляются со своим смущением, стараются держаться так, как и подобает новым «хозяевам жизни». Особенно старается Швондер, которого очень трудно смутить. Он настаивает на том, что профессора обязательно надо «уплотнить». И только телефонный разговор с «высоким лицом» временно усмирил человека с «густейшей копной» на голове: «Четверо молча вышли из кабинета, молча прошли приемную, переднюю и слышно было, как за ними закрылась тяжело и звучно парадная дверь» [Булгаков, т.2, 1989].

Вторым объектом сатиры в повести становится, несомненно, Шариков - продукт эксперимента Преображенского и воспитания Швондера. Это славный пес, превратившийся в страшное человеческое существо, олицетворяет пролетариат - тот «материал», над которым производят опыты и которым манипулируют швондеры и ему подобные.

Даже в описании внешности героя, в выборе художественных средств проявляется ирония автора: «…человек маленького роста и несимпатичной наружности. Волосы у него на голове росли жесткие, как бы кустами на выкорчеванном поле, а лицо покрывал небритый пух. Лоб поражал своей малой вышиной. Почти непосредственно над черными кисточками раскиданных бровей начиналась густая головная щетка» [Булгаков, т.2, 1989].

Оксюморон «малая вышина»; сравнения «как бы кустами на выкорчеванном поле», «черными кисточками»; эпитеты «небритый пух», «густая головная щетка», метафоры «головная щетка» передают негативное отношение Булгакова к своему герою [Булгаков, т.2, 1989].

Этот субъект со временем, под воздействием Швондера, превращается в страшное существо, несущее опасность не только для профессора и его домочадцев, но и для всех, кто с ним сталкивается. Вспомним хотя бы машинистку Васнецову, которую Полиграф Полиграфович (в имени обозначена претензия героя на «красивость» и важность, на социальный статус) соблазнял, придумывая себе героическую биографию. А когда его ложь раскрылась, Шариков пытался шантажировать бедную девушку, запугивая ее тем, что он начальник и может уволить Васнецову с работы.

Так герой ведет себя с теми, кто слабее. С теми же, кто сильнее его, Шариков меняет «политику»: он лебезит, подстраивается, старается угодить или приспособиться. Так до некоторых пор герой вел себя в Филлипом Филлиповичем, но влияние Швондера тлетворно подействовало на этого «истинного представителя» пролетариата. Он становился все наглее, в Шарикове росло «классовое возмущение», и в итоге он даже предпринял попытку выселить профессора из его квартиры.

Тогда-то Преображенский и понял, что его творение выходит из-под контроля: еще немного и Шарикова будет не остановить. Профессор решается на «обратную» операцию, которая, к счастью, прошла успешно: отвратительный Шариков вновь превращается в милого и лукавого пса Шарика.

Гротеск становится ведущим приемом создания сатири-ческого изображения образа Шарикова, начиная с его имени, «наследственной» фамилии, внешнего вида, манер и заканчивая его умозаключениями («Да что тут предлагать… А то пишут, пишут… конгресс, немцы какие-то… голова пухнет! Взять все да и поделить…» [Булгаков, т.2, 1989]), -- представляет сатирическое обличение бездуховного мира «нового» человека, не имеющего ни воспитания, ни внутренней культуры. Этот персо-наж нового времени и не стремится к развитию, его больше заботят вещи сугубо примитивные, материальные [Менглинова, 1988, с. 72-87]. Аппетиты бывшего Шарика растут по мере того, как он осознает себя частью победившего класса: «Вот. Член жилищного товари-щества, и жилплощадь мне полагается определенно в квар-тире номер пять у ответственного съемщика Преображен-ского в шестнадцать квадратных аршин, -- Шариков подумал и добавил слово, которое Борменталь машинально отметил в мозгу, как новое: -- Благоволите» [Булгаков, т.2, 1989]. Противопоставление представителей интеллигенции тупой серой массе придает повести черты сатирического памфлета.

Не менее гротесково представлен в повести и председатель домового комитета Швондер [Менглинова, 1988, с. 72-87]. Декларативная, лозунговая речь (с постоянными повторами) этого персонажа де-монстрирует скудоумие и крайне малый словарный запас: «Мы -- управление дома, -- с ненавистью заговорил Швондер, -- пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома» [Булгаков, т.2, 1989]. Несоответствие реальности с провозглашаемыми лозунгами вносят диссонанс в столь «светлое будущее».

Вполне очевидно понимание Булгаковым безысходности сложившегося в России положения. Действительно, террор и сила большевиков обеспечили им крепкие позиции, и только в фантастическом мире Булгакова оказалось возможно обезоружить Шарикова и путём сложной хирургической операции возвратить его в прежнее состояние, вернуть к жизни собаку, ненавидящую лишь котов и дворников, а не весь мир. В реальности разоружить большевиков уже не мог никто. Опасность в лице Шарикова, грядущая машина «по очистке» оказалась пророчеством Булгакова, писатель как бы предсказал кровавые чистки 30-ых годов уже среди самих коммунистов, когда одни швондеры карали других, менее удачливых. Шариковы опасны не только для преображенских, но, как показало время, и для «своих».

Но объектом сатиры в «Собачьем сердце» являются не только представители советской власти и пролетариата. Булгаков горько иронизирует и над интеллигентом Преображенским, возомнившим себя Богом, творцом, который решил изменить законы природы и создать новое существо.

Булгаков иронично называет своего героя «жрец», «божество». Он пишет о том, что Шарик воспринимает Филлипа Филлиповича именно так: «Пес встал на задние лапы и сотворил перед Филиппом Филипповичем какой-то намаз» [Булгаков, т.2, 1989] .

Но обратим внимание, как ведет себя профессор во время операции и подготовки к ней: «загремело из операционной», «Филипп Филиппович, опершись ладонями на край стола, блестящими, как золотые обода его очков, глазами наблюдал за этой процедурой и говорил взволнованно» [Булгаков, т.2, 1989]. Что это? Просто азарт влюбленного в свое дело человека? Но вот Булгаков продолжает: «Зубы Филиппа Филипповича сжались, глазки приобрели остренький, колючий блеск и, взмахнув ножичком, он метко и длинно протянул по животу Шарика рану». Здесь профессор уподобляется какому-то садисту, варвару и даже хищнику: «Филипп Филиппович залез в глубину и в несколько поворотов вырвал из тела Шарика его семенные железы с какими-то обрывками». И вот еще: «Жрец отвалился от раны, ткнул в нее комком марли и скомандовал…» [Булгаков, т.2, 1989].

Нельзя брать на себя слишком много, роль Бога не может выполнять человек, каким бы гениальным он не был, утверждает Булгаков. В обратном случае человечество ждет наказание, и сам творец будет наказан в первую очередь.

Научный эксперимент профессора Преображенского это булгаковская картина пролетарской революции, несущая гибель культуре. Доктор Борменталь называет профессора Преображенского, чей скальпель «вызвал к жизни новую человеческую единицу» [Булгаков, т.2, 1989], -- творцом, и слово это в данном контексте имеет не только конкретно-бытовое значение. Сам Преображенский, оценивая результаты своего эксперимента, считает его неудачным отнюдь не с научной, но с онтологической и этической точек зрения, так как нарушены были естественные законы жизни, закон эволюции. Полемизируя с Борменталем, он говорит: «Вот, доктор, что получается, когда исследователь вместо того, чтобы идти ощупью и параллельно с природой, форсирует вопрос и приподымает завесу!» [Булгаков, т.2, 1989]. Думавший о евгенике, об улучшении человеческой породы, Преображенский признаёт своё поражение в попытке стать выше естественных законов природы. Он в конце концов утверждает: «Можно привить гипофиз Спинозы или ещё какого-нибудь такого лешего и соорудить из собаки чрезвычайно высоко стоящее, но на какого дьявола, спрашивается? Объясните мне, пожалуйста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может его родить когда угодно!.. Ведь родила же в Холмогорах мадам Ломоносова этого своего знаменитого. Доктор, человечество само заботится об этом и, в эволюционном порядке каждый год выделяя из массы всякой мрази, создаёт десятками выдающихся гениев, украшающих земной шар» [Булгаков, т.2, 1989]. Для Булгакова же это рассуждение профессора равносильно утверждению о противоречии законам жизни попыток создать социальную гармонию на основе коммунистических представлений об обществе справедливости.

Знаменательно, что Булгаков наделяет Преображенского своими собственными соображениями о мировых законах. В письме Правительству СССР от 28 марта 1930 года он так определял особенности своего писательского дара: «…Чёрные и мистические краски <…> в которых изображены бесчисленные уродства нашего быта, яд, которым пропитан мой язык, глубокий скептицизм в отношении революционного процесса, происходящего в моей отсталой стране, и противупоставление ему излюбленной и Великой Эволюции <…> а самое главное -- изображение страшных черт моего народа, тех черт, которые задолго до революции вызывали глубочайшие страдания моего учителя М.Е. Салтыкова-Щедрина».

3. САТИРА В ПОВЕСТИ М. БУЛГАКОВА «РОКОВЫЕ ЯЙЦА»

Повесть «Роковые яйца» представляет собой антиномичное сочетание утопии и антиутопии, в которое автор ввел памфлетно-пародийное и универсально-символическое, мифологическое начало. Принцип мысленного социально-философского эксперимента, основанного на научно-фантастической мотивировке и вырастающего в ироническую утопию, т.е. в антиутопию, Булгаков соединил с аллюзионно-памфлетной и философской сатирой на конкретные явления и коллизии современной революционной действительности. сатира булгаков повесть

В соответствии с утопическим сюжетом действие повести, написанной в 1924 г., экстраполируется на несколько лет вперед и происходит в Республике Советов 1928-1929 гг. В основе повествования лежит научно-фантастическое предположение. Суть его сводится к следующему. Строгий кабинетный ученый профессор Персиков обнаружил в своей лаборатории диковинный «луч жизни», вызывающий бурный рост и размножение простейших организмов. Открытие Персикова совпало с куриным мором в стране. Профессор желал одного - спокойно продолжить неоконченные опыты, но реклама сделала свое дело, и некий ретивый коммунист по имени Рокк загорелся идеей использовать «луч жизни» для быстрейшего восстановления «куроводства». В результате ошибки в совхоз к Рокку попали не куриные яйца, а яйца змей и крокодилов. Катастрофически заканчивается «опыт» Рокка. Под «лучом жизни» вывелись гигантские змеи, сожравшие сотрудников опытной станции и двинувшиеся несметными стаями на Москву. И только чудом ударивший в августе мороз убил гадов и обезвредил колоссальные кладки яиц.

Все содержание повестей наполнено едкой иронией, насмешкой, пародией, двусмысленностью и фарсом.

Ну разве эта борьба за выживание не напоминает революционную борьбу, в которой нет места жалости и в которой победившие начинают бороться уже друг с другом за большее влияние и власть? «Вновь рожденные яростно набрасывались друг на друга и рвали в клочья, и глотали. Среди рожденных лежали трупы погибших в борьбе за существование. Побеждали лучшие и сильные. И эти лучшие были ужасны» [Булгаков, т.2, 1989].

В центре повести стоит традиционный образ чудака-учёного, теоретика, всецело погружённого в свои научные исследования, далёкого от реальной действительности и не понимающего её. Эта его оторванность от реальной повседневной жизни становится одной из причин трагического развития событий. В этой связи обращают на себя внимание черты сходства Персикова с Лениным, которые придаёт Булгаков своему персонажу, причём аналогия эта проводится в самом начале. Во-первых, совпадает возраст, а во-вторых, наличествуют и черты портретного сходства: «16 апреля 1928 года, вечером, профессор зоологии IV государственного университета и директор зооинститута в Москве Персиков вошёл в свой кабинет, помещавшийся в зооинституте, что на улице Герцена. Профессор зажёг верхний матовый шар и огляделся.

Начало ужасающей катастрофы нужно считать заложенным именно в этот злосчастный вечер, равно как первопричиною этой катастрофы следует считать именно профессора Владимира Ипатьевича Персикова.

Ему было ровно 58 лет. Голова замечательная, толкачом, лысая, с пучками желтоватых волос, торчащими по бокам» [Булгаков, т.2, 1989]. Действительно, через неделю после начала описываемых событий Ленину должно было исполниться ровно 58 лет. В этом отношении любопытна и ещё одна художественная деталь: своеобразное косвенное указание на «картавость» Ленина, искажённое её написание в газете: «…На 20-й странице газеты «Известия» под заголовком «Новости науки и техники» <…> появилась короткая заметка, трактующая о луче. Сказано было глухо, что известный профессор IV университета изобрёл луч, невероятно повышающий жизнедеятельность низших организмов, и что луч этот нуждается в проверке. Фамилия, конечно, была переврана, и напечатано: «Певсиков» [Булгаков, т.2, 1989].

Аллегория Булгакова становится более чем очевидной: открытия учёного-теоретика, легкомысленно применённые на практике, дали непредвиденные и трагические результаты. Лабораторные эксперименты и открытия профессора Персикова, использованные в практической деятельности Рокком, становились у Булгакова аналогией социального эксперимента, проводимого большевиками над Россией.

Революционный процесс, как утверждает Булгаков, не всегда идет на пользу народу и приносит ему благо. Он может быть чреват катастрофически тяжелыми для общества последствиями, потому что пробуждает огромную энергию не только в честных, мыслящих людях, сознающих свою огромную ответственность, но и в людях недалеких, невежественных, таких, как Александр Семенович Рокк.

Гротескно само появление этого персонажа: сторож Панкрат докладывает Персикову, к которому он относится как к божеству, о том, что к нему пришёл Рокк. Своеобразная «перевёрнутость» ситуации -- рок, являющийся к Богу, -- рождает в этом месте комический эффект, который в сочетании с трагическими событиями, развёртывающимися впоследствии, создаст гротескный образ. Сам внешний облик Рокка подан в повести как олицетворение эпохи военного коммунизма, времени абсолютно чуждого и враждебного Булгакову и олицетворяющему для него сущность пролетарской революции: «Он был страшно старомоден. В 1919 году этот человек был бы совершенно уместен на улицах столицы, он был бы терпим в 1924 году, в начале его, но в 1928 году он был странен. В то время как наиболее даже отставшая часть пролетариата -- пекаря -- ходили в пиджаках, когда в Москве редкостью был френч -- старомодный костюм, оставленный окончательно в конце 1924 года, на вошедшем была кожаная двубортная куртка, зелёные штаны, на ногах обмотки и штиблеты, а на боку огромный старой конструкции пистолет маузер в жёлтой битой кобуре» [Булгаков, т.2, 1989]. Любопытно, что, по словам повествователя, этот человек был бы терпим именно в начале 1924 года. Скорее всего мы имеем недвусмысленное указание Булгакова на время смерти Ленина, и, следовательно, Рокк олицетворяет здесь ленинскую эпоху, ушедшую, как кажется автору, в безвозвратное прошлое.

Гениальный профессор Персиков покорно отдает свой замечательный «луч жизни» в руки почти первого попавшегося проходимца, невежественного и необразованного, но имеющего соответствующую «бумагу» с подписями и печатями, а сам после этого высокомерно «умывает руки», совсем как Понтий Пилат. В руках решительного Рокка «луч жизни» превращается в источник смерти для тысяч людей, в том числе и для самого профессора. Его «невмешательство» приводит к страданию и смерти людей, и именно этого не мог простить Булгаков своему герою.

Отношением Булгакова к коммунистической идеологии является и спародированный им «Интернационал», гимн партии большевиков, бывший в то время и государственным гимном советской России. В эпизоде, рисующем проводы конной армии, отправляющейся на борьбу с пресмыкающимися, звучат слова песни, которую поют бойцы, причём пение названо глухим и щиплющим сердце.

…Ни туз, ни дама, ни валет,

Побьём мы гадов, без сомненья

Четыре сбоку -- ваших нет… [Булгаков, т.2, 1989]

Перед нами очевидное пародирование слов «Интернационала».

Никто не даст нам избавленья:

Ни Бог, ни царь и ни герой.

Добьёмся мы освобожденья

Своею собственной рукой.

Не оставляет никаких сомнений, что Булгаков намеренно соединяет образы партийного гимна со стилистикой и образами блатных песен, выражая тем самым отношение к коммунистической доктрине.

Художественный аллегоризм повести приобретал откровенно сатирический характер, так что напечатание «Роковых яиц» в 1925 году следует считать чудом и недоразумением.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Русская линия литературной сатиры, к которой могут быть причислены в XIX веке Н. В. Гоголь, М. Е. Салтыков-Щедрин, А. П. Чехов, в XX веке - А. Аверченко, М. Зощенко, В. Войнович и другие, характеризуется масштабным осмыслением сущности человеческого бытия. Писатели этой категории, используя приемы, в других обстоятельствах заставляющие читателя смеяться, изображают ими самими ощущаемую трагедию жизни.

Наиболее характерным для Булга-кова-сатирика приемам и принципам исследо-ватель относится использование фантастики, ги-перболы и гротеска, пародии и иронии, коми-ческую экспрессию различных пластов лексики, создание сатирических типов и характеров.

М. Булгаков не сатирик в чистом виде. Жанр сатиры, в котором написано "Собачье сердце", предполагает показ в смешном виде чего-то совсем не смешного в реальности. Это фантастическое произведение, обрисовавшее происходящее в России после революции 1917 года как предзнаменование близящегося Апокалипсиса, оказалось столь злободневным, что напечатано было лишь спустя десятилетия после смерти автора.. М.А. Булгаков - человек большой судьбы. Его имя особенно выделяется среди писателей, незаслуженно забытых, «запрещенных». Однако время, которое, казалось, прежде работало против Булгакова, обрекая его забвению, как будто повернулось к нему лицом, обозначив бурный рост литературного признания.

Начало 20 века, время глобальных катастроф, мало располагало к созданию сатирических произведений. Революция и гражданская война принудили русскую литературу к вольному духовному аскетизму. Но новая экономическая политика и сопровождавшая её определенная демократизация общественной жизни позволяли уже не только восхищенно, но и критически осмыслить действительность. Поэтому литературный процесс 20-х годов с его революционной романтикой, психологическим реализмом пополнился произведениями юмористическими и сатирическими.

Михаил Булгаков был одним из первых, кто средствами сатиры написал об уродствах новой жизни, о странных, с его точки зрения, для революционной страны контрастах. Его сатирические произведения - «Похождения Чичикова», «Дьяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце» - рождены фантазией и реальной действительностью; в них писатель показал себя блестящим последователем Гоголя и Салтыкова-Щедрина. Но сатира Булгакова своим объектом сделала область социальной политики и социальной психологии.

Все содержание повестей наполнено едкой иронией, насмешкой, пародией, двусмысленностью и фарсом. Особенно это характерно для повести «Собачье сердце».

Фантастика в повестях М. Булгакова не оторванная от жизни, в ней сочетался строгий реализм с фантазией ученого. Сама сатира, ставшая постоянной спутницей Булгакова-художника, в повестях «Роковые яйца» и «Собачье сердце» приобрела глубокий и социально-философский смысл. Сатирические повести «Дьяволиада», «Роковые яйца» и «Собачье сердце» стали откликом Булгакова на культурную и социально-историческую ситуацию в советской России первой половины 20-х годов, но откликом, не просто запечатлевающим уродства быта, рождённого социальными катаклизмами, но и приобретшим черты своеобразного пророчества писателя, подобно тому, как пророчеством стал «фантастический» роман Замятина «Мы».

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бахтин, М. М. Сатира. Собрание сочинений: Т.5 / М.М. Бахтин. - М., 1997. -С.11 - 38.

2. Булгаков, М. А. Собр. соч.: В 5 т. Т. 2. - М., 1989.

3. Великанова, И. В. Особенности сатиры М. Булгакова: Повесть «Собачье сердце» / И. В. Великанова // Литература в школе. - 1995. - №6.

4. Гапоненков, А. А. Поэтика сатирического начала в «Дьяволиаде» М. А. Булгакова // Филологические этюды. - Саратов, 1998. - Вып.1. - С. 98 - 101.

5. Голубков, С. А. Поэтика комического в русской прозе первой трети XX века: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. - Воронеж, 1994.

6. Грознова, Н. А. Повесть «Собачье сердце» в литературном контексте 20-х годов // Творчество М. Булгакова. - Кн.1. - Л., 1992.- С. 43-63.

7. Давыдова, Т. Т. О современном изучении прозы 1920-х годов (на примере «Собачьего сердца» Михаила Булгакова) // Русская словесность. - М., 1999.- №3.- С. 54-57.

8. Долгова, Н. В. Поэтика сатиры М. А. Булгакова 1930-х гг.: Дис... канд. филол. наук. - Коломна, 2005. - 159 с.

9. Ершов, Л. Ф. Ранняя сатира Михаила Булгакова // Творчество М. Булгакова. -Кн.1. - Л., 1992. - С.23-48.

10. Ким Су Чан. Комическое и фантастическое в прозе М.А. Булгакова (От «Дьяволиады» до «Мастера и Маргариты»): Автореф. дис... канд. филол. наук. - С.-Петербург, 1997. - 26 с.

11. Манн, Ю.В. Карнавал и его окрестности // Вопросы литературы. - М. 1995. - №1. - С. 154-182.

12. Манн, Ю. В. О гротеске в литературе. - М., 1988.- 412 с.

13. Менглинова, Л. Б. Гротеск в повести М. А. Булгакова «Роковые яйца» // Художественное творчество и литературный процесс. - Томск, 1988. - Вып. 8. - С. 72-87.

14. Менглинова, Л. Б. Принцип сатирического обобщения в повести М. Булгакова «Дьяволиада» // Художественное творчество и литературный процесс. - Томск, 1986. - Вып. 7.- С. 127-141.

15. Николаенко, О. Н. Языком сатиры о проблемах человека и общества (М. Булгаков «Дьяволиада») // Язык и культура: Третья междунар. конференция. - Киев, 1994. - Ч. 1. - С. 256-260.

16. Петренко, А. Ф. Сатирическая проза М.А. Булгакова 1920-х годов. Поэтика комического: Дис. . канд. филол. наук. - Пятигорск, 2000. - 201 с.

17. Ребель, Г. М. Художественные миры романов Михаила Булгакова / Г. М. Ребель. - Пермь, 2001.- 196 с.

18. Шаталов, С. Е. Великий сатирик и реалист // Русская речь. - 1976. - №1. - С. 29-36.

19. Чудаков, М. О. Жизнеописание Михаила Булгакова / М. О. Чудаков. - М., 1983.

Размещено на Allbest.ru