Поэзия вагантов (бродячих школяров) и ее роль в распространении педагогических идей в эпоху Средневековья

Размещено на http://www.allbest.ru/

Поэзия вагантов (бродячих школяров) и её роль в распространении педагогических идей в эпоху средневековья

Старовойтова Екатерина

школярский лирика поэзия вагант

Возникновение и первоначальное употребление термина «ваганты» («бродячие») относится к периоду раннего средневековья, когда за соответствующий образ жизни так именовали низы духовного сословия, людей полуграмотных и весьма далеких от поэзии. Позднее, в эпоху социокультурного переворота XI-XII вв., когда идет строительство городов, наблюдается демографический рост и пробуждается торговля, в пришедшем в движение обществе возникает острая потребность в грамотных людях. Если прежде образование было закрытым, корпоративным и исключало возможность обучения лиц, не входящих в церковное сообщество, то культурная ситуация ХII в. ведет к росту социального престижа образования и значительному расширению круга людей, вовлеченных в этот процесс. Для совершенствования своего образования ученики переходят из одной школы в другую, и если в XI в. такие случаи были единичны и путешествовали наиболее любознательные учащиеся, то в ХII в. эти перемещения становятся массовым явлением. Бродячих школяров (vagi scholares) по традиции называли вагантами, однако они, в отличие от т.н. monachi gyrovagi предшествующего периода, были отнюдь не низами, а культурной элитой общества, чему в немалой степени способствовало знание латыни.

Возрождение XII века, как и два предшествующих ему средневековых ренессанса, тесно связано с образовательными реформами своей эпохи, однако, если каролингское (конец VIII--IX вв.) и оттоновское (вторая половина X-начало XI вв.) возрождения инициировали эти реформы, то «возрождение XII в.» явилось по отношению к подобным преобразованиям не источником, а, скорее, результатом, следствием расцвета соборных школ и возникновения университетов. Несмотря на то, что в XII в. необходимость изучения «светских наук» более не подвергалась сомнению, ученый мир не стал единодушен в своих воззрениях. Предметом идеологических разногласий эпохи стал вопрос о способе овладения знаниями: одни выдвигали на первый план изучение отвлеченных правил (Парижская школа), другие же считали необходимым изучение текстов и подражание классическим образцам (Орлеанская школа). Эта борьба между эстетическим приятием мира, опиравшемся на духовное наслаждение красотой и гармонией, и теоретическим восприятием, для которого главным является не изящество и наглядность, а логичность и полнота картины мира, вошла в историю как спор «auctores» и «artes» или «классиков» и «теоретиков». В конечном счете, победа осталась за теоретиками», поскольку «парижские «Суммы» Фомы Аквинского, подводившие итог всей без исключения средневековой культуре, были нужней эпохе, чем овидианские упражнения орлеанцев и их разбросанных по всей Европе учеников».

Ученые вкусы вагантов оказались на стороне «классиков»: школярская лирика возникла на скрещении книжной и народной культурной традиции: она вобрала в себя библейскую и античную образность и фразеологию, усвоила литургическую и классическую метрику и трансформировала латинскую традицию, пропитав ее элементами фольклорной поэтики. Синтез «учености» и элементов народной культуры породил эстетическую систему, в рамках которой изящество и грубость, изысканность и простота, возвышенное и низкое не просто соседствуют, а обретают равноправие, равнозначность, что в целом отражает сущность средневековой картины мира с ее многоликостью и античностью.

Таинства Венерины, нежные намеки, Важность побродяжная, сильному упреки, Ежели, читающий, войдешь в эти строки, Вся тебе откроется жизнь в немногом проке.

(Бернская рукопись)

Подавляющее большинство вагантских текстов написано на латыни, языке, принадлежащем одновременно языческой римской культуре и христианской церкви. На протяжении всей эпохи Средних веков восприятие античности и ее культурного наследия было неоднозначным. Античный гуманистический идеал с его утверждением гармонии физической и духовной красоты вступал в противоречие с христианством, однако церковь нуждалась в грамотных людях, а потому не могла препятствовать изучению латыни. Освоить латинский язык без книг и учебников, созданных в то время, когда он бытовал как живой, не представлялось возможным, соответственно, чтение трудов древних авторов признавалось необходимостью и не вызывало возражений. Особым подъемом интереса к дохристианской словесности в Средние века отмечены несколько периодов интенсивной культурной деятельности, получивших в медиевистике название «средневековых возрождений»: каролингское возрождение (конец УШ-IX вв.), оггоновское возрождение (вторая половина Х-начало XI вв.) и так называемое «возрождение XII века», или «овидианское возрождение», называемое так вследствие необыкновенной популярности римского поэта в этот период. Будучи на стороне «классиков» в небезызвестном споре «artes» и «auctores» («теоретиков» и «классиков») и предпочитая теоретическому постижению мира эстетическое, ваганты зачастую идут по пути подражания классическим образцам. В тоже время у вагантов мы встречаем и формы литургической поэзии, и библейскую топику, помещенную в новый для нее контекст, соединенную как с элементами античной, так и фольклорной поэтики.

Текстовый анализ наследия вагантов показывает, что синтез культурных традиций, их переплетение и взаимопроникновение обнаруживают себя на разных уровнях организации текста: метрическом (античные метры, литургические секвентные строфы, закрепление ритмической системы стихосложения под влиянием народной поэзии), образном (образы античных богов как персонификация отвлеченных понятий, библейские персонажи, фольклорный образ героини любовных песен), сюжетном (переложение античных сюжетов), стилистическом (классические и библейские цитаты, риторические фигуры.

Что касается жанровых традиций, то от античности вагантами были восприняты застольная песня и сатира. Клерикальные жанры трансформированы и наполнены новым содержанием. Влияние народной лирики в наибольшей степени обнаруживает себя в зачинах любовных песен, а взаимодействие народной смеховой и церковной культуры порождает такую форму словесного творчества, как священная пародия. В число жанров поэзии вагантов входят школярские песни во всех их тематических разновидностях («попрошайные» песни, песни о Фортуне, застольные песни и гимны), «священная пародия» (Parodia sacra), сатирические «мятежные песни» (Carmina rebella), жанры любовной поэзии (тяготеющие к «ученой» традиции любовные элегии и поэмы, а также имеющие фольклорный генезис малые жанры -весенняя песня и пастурела), ученые «античные» поэмы. Нежность и грубость, изящное мастерство и тяжеловесная топорность, - между этими двумя крайностями располагается множество оттенков стиля, которые представлены в поэзии вагантов. Нет ничего ошибочнее, чем представлять себе интонации вагантских стихов все на один манер - например, по образцу развеселой студенческой песни. Их диапазон гораздо шире.

Возбраняет орден наш править службу рано... Ведь у пробудившихся на душе дурманно, читатель найдет в нашем сборнике дважды, Но один раз они окажутся в соседстве О самыми светлыми из вагантских строк:

Ветры нас противные пусть в пути не встретят! Злые стрелы бедности пусть нам в грудь не метят! Каждому разумному луч надежды светит: Беды минут странника, и судьба приветит,

а другой раз - с самыми грубыми:

Наш аббат привычен кубки опрокидывать, Наша аббатиса не отвыкла ног раскидывать; Нет людей ученее нашего декана - Семь наук расскажет мигом, особенно спьяна...

Ведущим сатирическим жанром поэзии вагантов, отразившим конфликт между низшими клириками и представителями высшего духовенства, является т.н. «мятежная песня» (carmen rebelle). Название жанра восходит к т «Обличению Рима», открывающемуся строкой «Восстану против пороков мятежною песней...» («Utar contra vitia carmine rebelle»...). В отношении ряда мятежных песен установлено авторство, из неизвестности выступают два имени - Вальтер Шатильонский («Обращение к папе», «Стих о светопреставлении», «Для Сиона не смолчу я...», предположительно, им же написано упомянутое «Обличение Рима») и Филипп Гревский («Правда правд», «Булла разящая»). В числе буранских анонимных образцов жанра следует отметить «Стих о симонии», «Стих о всесилии денег», «Стихи о падении учёности». Объектом сатиры в мятежной песне становятся пороки, охватившие церковь, главными из которых, по мнению вагантов, являются алчность, лицемерие, симония, а также всеобщее падение учености, т.е. обличению подвергаются не отдельные неугодные лица, а система и господствующие нравы.

Новаторским, по сравнению с античным эпосом, становится принцип разработки известного сюжета: отсутствует последовательное изложение событий, вместо него представлен калейдоскоп ярких эпизодов. Ослаблено фантастическое начало, отсутствует присущий античным сюжетам акцент на зависимость происходящего от воли богов. «Античным» поэмам вагантов свойственна высокая степень событийной концентрации, а также своеобразное чередование общего и крупного планов - укрупнение, развертывание отдельных эпизодов на фоне общей схематичности изложения. Произведения этого жанра отличаются нацеленностью на узкую аудиторию просвещенных ценителей, на что указывает опора на книжную традицию, масса цитат и аллюзий, оставленных без комментариев, вероятно, в расчете на то, что слушатели хорошо знакомы с первоисточником. В то же время стоит заметить, что степень освоения вагантами античного материала различна: от поверхностного, почти произвольного, употребления имен античных богов и героев до изящной разработки классических сюжетов.

Явление, именуемое поэзией вагантов, выступает как неотъемлемая часть корпоративной культуры клириков и школяров. При этом сословное единство оказывается настолько влиятельным, что национальные различия практически не играют никакой роли и почти не обнаруживают себя. В поэзии вагантов личность не выделяет себя из сословия, индивидуальные черты игнорируются. Анонимность большинства вагантских текстов закономерна, она продиктована самим способом существования этой поэзии. Внутри своего направления в пределах сформировавшихся жанров у вагантов нередко наблюдается прямое заимствование, следование за предшественниками, при котором воспроизведение преобладает над созданием новизны. Одновременно действующее творческое переосмысление художественного опыта предшественников и повторение, воспроизведение уже известного образуют механизм, который не позволяет поэзии вагантов стать безликой и эпигонской, с одной стороны, и рассыпаться на самобытные, но изолированные поэтические опыты, с другой. Именно «серийность», повторяемость внутри своего направления помогли поэзии вагантов сформировать собственную традицию и утвердить свой статус целостного и самостоятельного явления словесности. Ваганты трансформируют, «модернизируют» латинскую традицию и снимают своим творчеством существующее в официальной традиции неприятие народной культуры, блокирование ее культурой ученой, наглядно демонстрируя возможность их взаимопроникновения и совмещения в одном сознании.

Размещено на Allbest.ru