Истоки и значение образов ангел и демон

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Есть образы в мировом искусстве, волнующие умы людей на протяжении многих веков. Со временем они меняются, но не исчезают. Все новые и новые поколения поэтов, художников, композиторов обращаются к ним, чтобы разгадать тайну и сказать свое слово. Образы демона и ангела несомненно принадлежат к этому ряду. В них выражено вечное противостояние не только персонажей христианской религии, но и вечны и знакомы каждому понятия добра и зла. Эти образы прямо противоположны друг другу, но при этом слиты в вечном противостоянии, они нуждаются друг в друге, поскольку без света не будет тени, а без ночи не ясно, что значит день. Борьба их - вечный диалог, неразрывное взаимодействие. Другими словами, образы ангела и демона представляют собой диалогическую антитезу, резкий контраст, показанный через общую для них тему выбора пути.

Ангелы и Демоны как персонажи широко представлены в мировой художественной литературе. С течением времени облик их и функции, которые они выполняют, могут меняться, лишь суть остаётся неизменной: Сатана у Данте -- страшный и грозный враг добра. Гетевский Мефистофель циничен, насмешлив и коварен. У Байрона мы встречаем мудрого Люцифера, который, по словам Каина: «...смотрит величественней ангелов; он так же Прекрасен, как бесплотные, но, мнится, не столь прекрасен, как когда-то был Иль мог бы быть: скорбь кажется мне частью Его души...».

Ангел-хранитель, ангел-утешитель - частые действующие лица в мировой литературе. Они появляются в романе Валерия Брюсова («Огненный Ангел»), в стихах Рильке и Вертинского («И тогда с потухшей елки тихо спрыгнул желтый ангел»), в романе Венедикта Ерофеева («Москва-Петушки»). И, по сути, во всех произведениях, где представлен Демон, как противоборствующая ему сила.

Совершенно очевидно, что такие крупные поэты как Пушкин и Лермонтов не могли не обратиться к данным образам.

Новизна нашей работы заключается в том, что, не смотря на множество литературных исследований, нам не удалось найти материала, который бы раскрывал полно образы Ангела и Демона в творчестве Пушкина и Лермонтова в их первозданном христианском смысле. За исключением, возможно, исследований, посвященных поэме «Демон» Лермонтова.

Меж тем, эта тема представляется нам очень важной, так как интерпретация и обогащение этих образов такими значимыми русскими поэтами, несомненно, вносит большой вклад в мировую литературу. Этим обусловлена актуальность нашей работы.

Целью данной курсовой работы является: раскрыть образы ангела и демона в творчестве А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова, определить их диалогическую антитезу.

Для этого нам предстоит решить следующие задачи:

1. Показать истоки образов ангела и демона, выявить их первоначальный характер и функции.

2. Показать раскрытие образов ангел и демон в творчестве А.С. Пушкина.

3. Показать раскрытие образов ангел и демон в творчестве М.Ю. Лермонтова.

4. Выявить их схожесть и различие в творчестве поэтов.

Глава 1. Истоки и значение образов ангел и демон

Согласно христианской религии Бог-Творец, создавший весь мир, создал ангелов - служителей Своих. Как посланники Бога ангелы являются посредниками между небом и землей. Это промежуточные существа, которые неподвластны земным законам времени и пространства, их тела не из плоти и крови. После них были созданы люди. Демоны же не были созданы по образу и подобию Его. Это ангелы в гордыне своей отрекшиеся от Отца своего и поднявшие на него руку, проклятые Богом и низвергнутые с небес. Они становятся духами зла, греха и отчаянья. Рассмотрим их поподробнее.

1.1 Ангелы

ангел демон пушкин лермонтов

Согласно христианскому учению, ангелы в иерархии созданных существ стоят ближе к человеку, чем к Богу. В «Откровении Иоанна» ангел является евангелисту и показывает «святый» город Иерусалим «приготовленный как невеста». Иоанн падает на колени, чтобы поклониться ангелу, но ангел говорит: «Не делай сего; ибо я -- сослужитель тебе, и братьям твоим пророк и соблюдающим слова книги сей; Богу поклонись».

Перед Богом как люди, так и ангелы -- несовершенные существа. По именам в Библии названы четыре архангела: Михаил, Рафаил, Гавриил и Уриил. Эти четыре архангела стоят вокруг трона бога и возвещают, каждый по-своему, его волю. На их примере предлагаем рассмотреть значение и функции, исполняемые этими существами.

Самый воинственный из них -- Михаил -- непрерывно сражается с драконами, змеями и демонами. Он защищает Царство Божие от всех, кто восстает против Бога и сомневается в его всемогуществе. Его имя в буквальном переводе с древнееврейского означает «кто как бог». На всякого, кто пытается уподобиться Богу, низвергается меч Михаила. Его назначение -- божественная справедливость, поэтому его нередко изображают с весами в руках как участника Страшного суда, взвешивающего человеческие души. В духовном смысле Михаил означает истинную сущность человека, которая находится в постоянном борении против демонов тщеславия и эгоизма, являющих другой аспект человеческой души.

Архангел Гавриил -- ангел возвещения. Он, в частности, возвестил рождение Иоанна Крестителя и оповестил деву Марию о рождении Христа. На многих изображениях мы видим Гавриила с лилией в руке -- символом соединения неба с землей, человека с Богом. Его имя, само по себе есть весть, ведь оно означает «сила Божия». Всемогущий Бог примиряется с людьми, посылая им для избавления своего сына. Гавриил возвещает второе, внутреннее рождение человека, который осознает себя как существо божественного происхождения.

Самый добрый и милосердный архангел Рафаил -- утешитель и целитель людей. Именно он предстал пастухам в рождественскую ночь со словами: «Не бойтесь!». Рафаил -- значит «помощь, исцеление Божие». Как Иисус, он странствует по миру в сандалиях и с посохом в руке, исцеляя людей, терзаемых страстями, внутренними противоречиями и сомнениями. Олицетворяя принцип сострадания, он, помогая людям на всех путях их жизни, тем самым олицетворяет и саму надежду.

Уриил мало раскрыт в Библии, но судя по всему, его соответствие Святому Духу можно трактовать как вдохновение, снисходящее от Бога к человеку.

Согласно народному поверью, ангелы защищают детей, беззащитных существ и людей, которые попали в опасность. Ангел - хранитель, который в момент высшей опасности внушает человеку спасительную идею, есть не что иное, как более высокая ступень сознания самого человека, которое большей частью находится в полузабытьи.

Еще одно народное поверье связано с ангелом смерти, который неслышно препровождает умирающего в иной мир. Люди, которые пережили клиническую смерть и вернулись из промежуточного царства между жизнью и смертью, рассказывают о фигуре в белом, которая сопровождала их.

Таким образом, ангелы - духи света и добра, их функции служить Богу, защищать людей, помогать душе человеческой достигнуть гармонии при жизни и рая после смерти, доносить волю Господа до человека, вечно бороться со злом и со всеми врагами Бога и рода человеческого. Другая сторона ангельского назначения - по воле Господа карать грехи, выжигая их огненным мечом. Такова справедливость, провозглашаемая ангелами.

1.2 Демоны

Ни в какой другой религии отрицательное не сосредоточено в таком концентрированном виде, как в фигуре дьявола - демона в христианском учении. У него ноги козла, как у греческого бога Пана, он с крыльями и с рогами, от него несет запахом смолы и серы, он -- хитрая змея или страшный дракон, с которым постоянно борется архангел Михаил.

Но он может и маленькой темной фигуркой усесться на плече человека, непрестанно внушая ему злые мысли. Таким представляется вездесущий черт в христианской вере.

Некогда он был ангелом, самым прекрасным из всех ангелов, созданных Господом. Его имя Люцифер -- «тот, кто несет свет». Он отпал от Бога и был изгнан (из библейских текстов не ясно, на землю или в ад). Отцы церкви не вполне единодушны в том, в чем же, собственно, было его прегрешение. Данте в своей «Божественной комедии» сообщает, что в гордыне своей он «поднял ресницы на Творца». Согласно другой версии, Люцифер не хотел быть подобным Богу, но в то же время ревновал к человеку, поднял мятеж и был отрешен от божественных законов.

В Откровении святого Иоанна Богослова сообщается о борьбе между ангелами. Архангел Михаил, всегда держащий сторону Бога, взялся подавить бунт: «И произошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них. Но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним».

Война на небе напоминает о битве богов и титанов в греческой мифологии. Но если в античных мифах молодое поколение в конечном счете всегда берет верх над старым -- Крон побеждает отца, Урана, и в свою очередь оказывается повержен сыном, Зевсом, а побежденные сбрасываются в Тартар, -- то в Библии побеждает всемогущий Бог: Люцифер изгоняется с неба.

Если средневековый демон, скорее, символ неупорядоченного хаоса, безотчетного страха, то буржуазный демон вновь начинает напоминать люциферовский принцип «светоносца». Уже в «Книге Иова» этот дьявол непрестанно борется с богом за овладение душой человека, но в этой роли находит и поддержку Бога.

Это смеющийся демон, который вечно борется с Богом, но борьба эта происходит в душе самого человека. Вот как говорит об этом Гёте в «Фаусте». Господь обращается к Мефистофелю: «Тогда ко мне являйся без стесненья. Таким, как ты, я никогда не враг. Из духов отрицанья ты всех милее. Бывал мне в тягость, плут и весельчак./Из лени человек впадает в спячку. Ступай, расшевели его застой. Вертись пред ним, томись и беспокой. И раздражай его своей горячкой».

Демон -- вечный противник Бога -- является его антитезой. Всякое движение возникает из столкновения противоположных принципов, божественное добро не могло бы войти в сознание человека без противостоящего ему начала дьявола.

Демон, как вечный разрушитель, как косарь (смерть), как его называют в народе, символизирует принцип времени -- выражение конечности всех земных явлений. Мефистофель говорит Фаусту: «Я дух, всегда привыкший отрицать. И с основаньем: ничего не надо: Нет в мире вещи, стоящей пощады, творенье не годится никуда. Итак, я то, что ваша мысль связала. С понятьем разрушенья, зла, вреда/ Вот прирожденное мое начало, Моя среда».

Как Бог -- принцип созидания, так демон -- принцип разрушения. В конечном счете, ни один из этих принципов не может взять верх над другим, ведь это означало бы прекращение всякого движения. Демонический момент разрушения символизирует представление о конечности времени.

Таким образом, демон несёт функцию противостояния добру, он губит, соблазняет и толкает на грех человеческую душу. Демон так же символ знаний, открытий, борьбы нового со старым. Понимание несовершенства мира делает его дисгармоничным, неполным и даже ущербным. Демон символ разрушительной гордости, презрения и конечности всего бытия.

Глава 2. Раскрытие образов ангел и демон в творчестве А.С. Пушкина

С момента своего основания Русь -- христианское государство. Православная вера стала частью сознания русских людей. Конечно же, это отразилось в литературе. А.С. Пушкин нарушил строгое разграничение «штилей» в поэзии, но так как он тоже являлся глубоко верующим человеком, то религия служила для него источником вдохновения, как замечает Семен Франк в работе «Религиозность Пушкина».

В рукописях самого Пушкина за 1827--1828 годы отражено его отношение к вере: «Не допускать существования Бога -- значит быть еще глупее, чем те народы, которые думают, что мир покоится на носороге». Это мировоззрение Пушкина легко просматривается в его произведениях.

Чистые библейские образы используются в творчестве поэта не так часто, но образцы подобных творений написаны столь талантливо, что имеют особую ценность для литературы. К тому же нужно отметить, что «Демон» Лермонтова ведет начало от пушкинских «Ангела» (1827) и «Демона» (1823).

Русское литературное «демон», имеющее церковнославянский источник (в конечном счете, из греческого), как и древнерусское «бесъ» обозначает сверхъестественное существо вне христианской номенклатуры; поэтому оба термина в равной мере отвечают задаче описания чудесных творений неблагого происхождения. «Демон» и «бес» у Пушкина входят в тот же семантический ряд, что и «ангел», но последнее слово имеет христианскую окраску. Эти слова прямо противопоставлены, как в стихотворении «Ангел» и как «бес» и «ангел» в строках:

«Созданье ада иль небес,

Сей ангел, сей надменный бес…»

«И, мочи нет, сказать желаю,

Мой ангел, как я вас люблю!»

Из этого видно, что поэт не всегда использовал понятия «демон», «ангел» в их первоначальном библейском смысле. При этом можно сказать, что ангельский чистый образ связан с представлением о женском начале.

2.1 Демон в творчестве Пушкина

В более раннем «Демоне» Пушкин пишет:

«Тогда какой-то злобный гений

Стал чаще навещать меня.

Печальны были наши встречи:

Его улыбка, чудный взгляд,

Его язвительные речи

Вливали в душу хладный яд.

Неистощимой клеветою

Он провиденье искушал;

Он звал прекрасное мечтою;

Он вдохновенье презирал;

Не верил он любви, свободе;

На жизнь насмешливо глядел -

И ничего во всей природе

Благословить он не хотел».

Вот образ демона у А.С. Пушкина: соблазнительно-губительная смесь злобы, неверия и печали. Неверие и презрение ко всему живому - основной мотив зла у Пушкина. По сути, демон соблазняет сердце поэта на смерть, как бы говоря, что мир несовершенен, люди пусты и глупы и нет от этого нигде спасенья. Он внушает отчаяние - самый тяжкий грех. И «чудный взгляд» - и «злобный гений»: демон умён и прекрасен, он влечёт за собой, обрекая на гибель тем, что пытается сделать человека себе подобным. А это значит отринуть свою божественную суть души. В физическом, приземлённом смысле, демон не что иное, как оторванность от мира людей, человеческого счастья. Можно сказать, что основной мотив пушкинского демона - это одиночество.

Но в «Ангеле» уже явно сказывается перевес Пушкина в сторону симпатии, жалости к «злобному гению». В «Ангеле» он впервые отворил в душе самого демона врата добру, его желание, сочувствие и тоску по добру:

«В дверях Эдема ангел нежный

Главой поникшею сиял,

А демон мрачный и мятежный

Над адской бездной пролетал.

Дух отрицанья, дух сомненья

На духа чистого взирал

И жар невольный умиленья

Впервые смутно познавал.

"Прости, - он рек, - тебя я видел,

И ты недаром мне сиял:

Не все я в небе ненавидел,

Не все я в мире презирал».

Два эпитета «нежный» и «поникшей» сообщают образу ангела налет печали. Здесь ангел скорбит о заблудших душах, можно сказать, что это ангел - хранитель, хранящий и всепрощающий наблюдатель нашей жизни.

Последние две строчки «Ангела» противоречат последнему четверостишью «Демона». Символичен сам выбор названия, свидетельствующий о возможной направленности движения демона в сторону добра, об упразднении между демоном и ангелом непроходимой стены. Пушкин его не оправдывает, не возносит - он его готов понять и простить. По словам М.Гершензона: "Демон, глядя на ангела, впервые познает жар умиления, демон на мгновенье приобщен к ангельскому бытию". Демон на мгновение своего раскаяния становится рядом с Ангелом, а значит находит своё место на небе, возвращаясь к свету, добру и Богу.

Вывод: Дельвиг писал: «Самый общий и основной догмат Пушкина, определяющий все его разумение, есть уверенность, что бытие является в двух видах: как полнота и как неполнота, ущербность». Полнота, как внутренне насыщенная, пребывает в невозмутимом покое, тогда как все ущербное непрестанно ищет, рыщет». Доказательство: «Ангел» у Пушкина не двигается и не смотрит, а только «сияет поникшею главой», а демон «летает, смотрит и говорит». Лишь остановившись, отринув суетные страсти, Демон обретает благо.

2.2 Ангел в творчестве Пушкина

О личных ангелах Пушкина, образующих пару, он говорит в том окончании «Воспоминания» (1828 г.), которое считалось неоконченным и чаще всего не включалось в окончательный текст. Ангелы появляются в двух последних строфах:

«И нет отрады мне -- и тихо предо мной

Встают два призрака младые,

Две тени милые, -- два данные судьбой

Мне ангела во дни былые;

Но оба с крыльями и с пламенным мечом,

И стерегут… и мстят мне оба,

И оба говорят мне мертвым языком

О тайнах счастия и гроба».

Символ «пламенного меча» Пушкиным взят из «Ветхого Завета», где Господь Бог на востоке у сада Эдемского поставил «Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни» (Бытие, III, 24). Это сделано для того, чтобы познавший добро и зло Адам «не простер руки своей, и не взял также от дерева жизни и не стал жить вечно» (там же, 22). Два пушкинских ангела, судя по черновику говорящие Пушкину «о тайнах вечности и гроба», стерегут этот путь, став вдвоем исполнять обязанности библейского херувима. Они мстят поэту за его прошлые прегрешения. Начало стихотворения с его перечислением ошибок молодости и подводит к этим мстителям: тем самым из житейско-биографического плана повествование переводится в космический и мифологический. А поэтому разбираемый финал вопреки мнению многих нельзя отрезать от начала стихотворения, которое лишилось бы своего продолжения и завершения, без чего его смысл остался бы неясен.

Два херувима с распростертыми вверх крыльями согласно Писанию должны были быть изображены на крышке сооруженного по слову Господа святилища-скинии. Обращаясь к Моисею, Господь говорит: «Там я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду заповедывать через тебя сынам Израилевым» (Исход, XXV, 22). Символику рассматриваемого стихотворения можно было бы сравнить с образностью пушкинского «Пророка». В последнем символика книги Пророка Исайи перенесена на поэта:

«Духовной жаждою томим,

В пустыне мрачной я влачился,

И шестикрылый серафим

На перепутье мне явился».

Благодаря вмешательству серафима и по слову Божьему он становится пророком:

«И он к устам моим приник,

И вырвал грешный мой язык,

И празднословный и лукавый,

И жало мудрыя змеи

В уста замершие мои

Вложил десницею кровавой».

В финале «Воспоминания» сходным образом применены слова первой и второй книг Моисея (излюбленного исторического героя Чаадаева -- друга пушкинской юности). Два ангела с крыльями и с пламенным мечом говорят с поэтом о тайнах, относящихся к их обязанностям.

Но в отличие от изображений херувимов, ангелы -- это призраки или тени (в черновике «гении») умерших в молодости милых Пушкину людей (о том, что они -- женщины, в тексте не говорится: Пушкин и здесь использует родовую неопределенность соответствующих существительных). Они «говорят мертвым языком» потому уже, что они сами в мире мертвых. Вместе с тем библейские ассоциации текста заставляют думать, что выражение говорить иным (ангельским) языком у Пушкина в это время связывалось со всем тем, что в Евангелии (особенно в Деяниях Святых Апостолов) сказано о глоссолалии. Дар языка в Первом Послании Апостола Павла к коринфянам обсуждался вместе с даром пророчества. Соответствующее рассуждение начинается фразой: «Если я говорю языками человеческими или ангельскими…» (1 Кор., 13, 1).

Вывод: Таковы ангелы у Пушкина: это кто-то знакомый и близкий, хранящий от невзгод. Ангел помогает творить, раскрывает дар поэзии. Он есть цельный гармоничный образ. Демон тем временем требует использовать этот дар, описывая несовершенства мира, насмехаясь над добром, а через это - над Богом. И если поэт послушает демона, то ангелы придут чтобы жестоко покарать его.

Глава 3. Раскрытие образов ангел и демон в творчестве М.Ю. Лермонтова

Образ демона, созданный Пушкиным в последний период его романтических лет, имел свою судьбу в русской литературе. Со стихотворением «Демон» перекликается позднейшее стихотворение «Ангел», в котором «духу отрицания и сомнения» противопоставлен женственный образ «духа чистого». Эти два стихотворения определили для Лермонтова и сюжет, и образы его поэмы «Демон», являющейся центральной среди прочих поэм Лермонтова. Так, лирический замысел, воспринятый другим поэтом, натолкнул его на эпическое произведение. Лермонтов развил и по-новому осмыслил в своей поэме образ, принадлежащий Пушкину.

Библейские и, в частности, ветхозаветные образы характерны для творчества М.Ю. Лермонтова, для его лирики, драм, прозы и поэм, являются неотъемлемым компонентом его художественного стиля. И.Б. Роднянская отмечает: «Жизненно-поэтическое мышление Лермонтова, с детства соприкасавшегося с религиозно-молитвенным обиходом в доме бабушки, было приобщено к кругу образов «Писания» и христианского культа даже в большей мере, чем умозрение многих других крупных фигур романтизма». Поэмы «Мцыри» с библейским эпиграфом и «Демон» - одни из наиболее показательных тому примеров. Тема и центральный образ поэмы М.Ю. Лермонтова «Демон» ориентирует читателя и исследователя на Библию, что и было неоднократно отражено в богатой научной литературе, посвященной поэме.

3.1 Демон в творчестве Лермонтова

Известно, что Лермонтов писал «Демона» на протяжении почти всей своей творческой жизни. Когда -- в 1829 году -- пятнадцатилетний юноша выводил первые строки своей будущей поэмы, образ ее центрального героя в общих чертах уже сложился в его воображении. Недаром вскоре он предстанет в стихотворении, так и озаглавленном «Мой Демон» (1830--1831). Но ещё только носителем зла, чуждым любви и сожаления, осмеивающим слова привета и веры, упивающимся «дымом сражений» и «паром от крови пролитой» выступает здесь демон. Гордый дух, он озаряет ум поэта «лучом чудесного огня»:

«Покажет образ совершенства

И вдруг отнимет навсегда

И, дав предчувствия блаженства,

Не даст мне счастья никогда».

Юный Лермонтов чувствует, что этот образ будет проследовать его всю жизнь, так как смутно угадывает, что в нем, как в фокусе, сконцентрировались черты человека современной ему эпохи -- эпохи смелых дерзаний и страшных поражений, гордых порывов человеческого духа и отчаянных страданий человеческой личности.

Лермонтов не вызывает однозначной симпатии к вселенскому протестанту, олицетворяющему силы зла, не делает из него культ, не восхищается, не славословит его подобно романтикам, - во зле его он ищет истоки добра.

Демон, безнадежно любящий жизнь, унылый и тоскующий, подверженный высоким ощущеньям, которые намеренно давит в себе голосом страстей, абсолютно одинокий. Это фигура не борца, а скорее некоего прозревшего пустоту и отверженность бытия и надевшего маску циника, «лишнего» в мироздании, отверженного, но не смирившегося творения, избравшего орудием противопоставления насмешку. Насмешка над суетностью и напрасностью бытия, над мелочностью человеческих страстей и надежд - от того же трагического всезнания.

В поэме «Демон» этот образ становится ещё более глубоким и более психологичным. Здесь трагедия одинокого сознания перемещена во внутренний мир души. Проблематика поэмы связана с достижением человеческого сознания - порождения цивилизации - наивысшего пика индивидуализма, которое, в силу своих внутренних противоречий, уже не может увидеть общие простые ценности жизни. В «Демоне» противоречия добра и зла совмещаются в герое поэмы как целостном образе. И.Г. Неупокоева отмечает, что Лермонтов «впервые дает неизвестную до него «трагической поэме» диалектику борьбы противоположных сил, мыслей и чувств в целостном поэтическом образе». В «Демоне» сопоставляются два сознания -- «естественное», «детское» (Тамара) и эгоистическое, индивидуалистическое (Демон). Борьба этих сознаний при их взаимном проникновении составляет сущность мировой жизни.

Трагедия демона заключена не столько в том, что он отвергнут богом и обречен на одиночество, сколько в том, что в его душу вошло зло и стало управлять им. Борение добра и зла внутри героя составляет движущую пружину сюжета лермонтовской поэмы. Отвергнув Бога за созданный им жестокий мир, «где преступленья лишь да казни», демон мстит не только Богу, но и всему миру злом, презирая земную жизнь за неполное счастье, даваемое людям, и самих людей, обреченных на жалкую и ничтожную жизнь. Отгородившись от людей, демон добровольно избрал эгоизм принципом своего существования. Так совершилось внутреннее перерождение героя. Зло стало частью души демона, и он уже не может приносить людям добро. Однако те абсолютные идеалы добра, ради которых демон восстал против бога, продолжают жить в его душе. Они-то и составляют трагическую антитезу злому началу.

Демон представлен Лермонтовым в тот роковой и трагический для него момент, когда он погружен в воспоминанья:

«И лучших дней воспоминанья

Пред ним теснилися толпой;

Тех дней, когда в жилище света

Блистал он, чистый херувим,

Когда бегущая комета

Улыбкой ласковой привета

Любила поменяться с ним...»

В те дни «он верил и любил», «не знал пи злобы, ни сомненья...». Горькая ирония судьбы состоит в том, что, думая отомстить Богу и миру, демон отомстил себе. Индивидуалистическая позиция оказалась бесплодной и обрекла демона на безнадежное одиночество. Демон превратил свою жизнь в бессмысленную и пустую забаву. Сея зло, он не испытывал наслажденья. В его когда-то твердой и гордой позиции наметилась трещина. Он сознает внутреннюю противоречивость своего бытия, признает бессмысленность и бесплодность индивидуалистического бунта, лишь разъединившего его с мировой жизнью.

И рай и земля живут по своим законам, не нуждаясь в демоне, но демон нуждается в них: с грустью вспоминает о прошлых днях в раю и с «завистью холодной» смотрит на землю. Внутреннее противоречие движет помыслами демона -- оп вновь хочет обрести связь с миром, причем одновременно и с землей, и с небом, но не в силах преодолеть злое начало своей души, гордое презрение к обоим мирам.

Лермонтов выделяет в демоне вечное беспокойство, неукротимый дух познания. Острым сознанием наделен в поэме только главный герой. Демон не задумывается над мировым процессом в целом и над каждым его проявлением. Он символизирует безостановочное движение времени. Наблюдая земную жизнь, он уже вынес ей свой приговор. Он не увидел на земле ничего положительно-ценного, ничего этически значимого.

В Тамаре демона привлекла именно живая жизнь, он ощутил цельность непосредственной жизни в гармоническом согласии ее чувственной и духовной сторон и их открытого, детски простого и естественного выражения («И были все ее движения. Так стройны, полны выраженья, Так полны милой простоты...»). В демоне разум отделился от чувства, он стал абстрактным, лишенным объективной опоры, распался с природой. В Тамаре духовное не отделено от чувственного, а выступило в гармонии. Но, в отличие от демона, она -- «свободы резвое дитя» -- едва прикоснулась к пучине познания («И часто тайное сомненье. Темнило светлые черты...»).

Сближая пути героев, Лермонтов одновременно и разъединяет их: светлое начало, торжествующее в Тамаре, в конце концов побеждает, а злое начало демона обрекает его на полное одиночество и безраздельный эгоизм («И вновь остался он, надменный, /Один, как прежде, во вселенной. Без упованья и любви!..»). Тамара пронесла любовь через страдания, демон отверг любовь, и его страдание не искупило душевных мук. Обещая Тамаре вечное страдание и глубину восторгов, вечную жизнь без смысла и цели, холодное безучастие к добру и злу, демон хочет получить взамен утраченные объективные ценности, обрести смысл и цель собственной жизни, возродиться для наслаждения вечным счастьем. Внутренне не переродившийся, он несет чужой душе только зло. Возрождение демона невозможно. Его торжество над Тамарой оказывается одновременно и его поражением. Надеявшийся на вечное счастье, на абсолютное разрешение противоречий своего сознания, он в один миг становится и победителем и побежденным.

Вывод: Героев поэмы соединила и разъединила любовь. Мистический финал (явление ангела, уносящего душу Тамары в рай) отражает, однако, реальную, объективную ценность любви Тамары, ее готовность жертвовать собой ради добра и неспособность демона на преодоление эгоистических вожделений. Герои вновь возвращаются к прежним состояниям -- Тамара, разобщенная с естественным состоянием, в мир чистой духовности (с темой рая связана и тема монастыря, куда добровольно заточила себя княжна), а демон остается по-прежнему одиноким во вселенной. Тамара достойна высокой любви, демон же лишен этого чувства.

3.2 Ангел в творчестве Лермонтова

Следует заметить, что в своих произведениях Лермонтов часто говорит об ангелах. Ангелы немолчно славят Бога; Азраил произносит такие слова:

«Я часто ангелов видал

И громким песням их внимал,

Когда в багряных облаках

Они, качаясь на крылах,

Все вместе славили Творца,

И не было хвалам конца».

Особенностью Лермонтова является то, что идеальный мир, приметы которого есть в земной жизни, не предстает отвлеченным, а становится земным. В этом юный поэт видит залог успешного претворения своей мечты о совершенной жизни. Рай и небо у Лермонтова всюду обретают земные черты, освобожденные, однако, от земного несовершенства. Это -- та же действительность, только очищенная от пороков, в ней вечно царствуют покой и гармония, добро и справедливость. Может быть, наиболее полное ощущение блаженства, освобожденное от других мотивов, дано в замечательном стихотворении «Ангел» (1831):

«По небу полуночи ангел летел

И тихую песню он пел;

И месяц, и звезды, и тучи толпой

Внимали той песне святой.

Он пел о блаженстве безгрешных духов

Над кущами райских садов;

О Боге великом он пел, и хвала

Его непритворна была.

Он душу младую в объятиях нес

Для мира печали и слез;

И звук его песни в душе молодой

Остался - без слов, но живой.

И долго на свете томилась она,

Желанием чудным полна;

И звуков небес заменить не могли

Ей скучные песни земли».

Эти стихи напоминают древний Псалом («Хвалите господа с небес; Хвалите Его, все ангелы Его; Хвалите Его, все воинства Его; Хвалите Его, солнце и луна; Хвалите Его все звезды света...» (Псалом 148,1-4)).

Для уяснения художественного смысла стихотворения «Ангел» не последнюю роль играет трагедийная ситуация: ангел несет душу из «того» света в «этот». «Душа младая» переступает некую грань. Посланница небес отдана на заклание. Высокий гуманистический смысл этой жертвы придает стихотворению глубокий трагизм, потому что «переступание» границы между разными мирами уже в ранней лирике Лермонтова чревато гибелью и разрушением. В стихотворении «Ангел», таким образом, связь между раем и землей, устанавливаемая «младой душой», не устраняет трагической разобщенности между двумя мирами. Полнота блаженства оказывается для «души младой» недоступной. Душа обречена на страдание, но память о блаженстве жива («И звук его песни в душе молодой/ Остался без слов, но живой»). В стихотворении «Ангел» жертвенный подвиг не отрицается, но он изначально трагедиен.

Немного иначе развита эта тема в поэме «Ангел смерти». Здесь представлен ангел, который последним поцелуем должен был утешать погибшего и сопровождать его душу в Рай:

«Но прежде людям эти встречи

Казались -- сладостный удел.

Он знал таинственные речи,

Он взором утешать умел,

И бурные смирял он страсти,

И было у него во власти

Больную душу как-нибудь

На миг надеждой обмануть!»

Но пожалев смертного, ангел вселяется в тело смертной и проживая земную жизнь понимает, как сильно мудрость земная отличается от мудрости небесной:

«Но ангел смерти молодой

Простился с прежней добротой;

Людей узнал он: «Состраданья

Они не могут заслужить;

Не награжденье -- наказанье

Последний миг их должен быть.

Они коварны и жестоки,

Их добродетели -- пороки,

И жизнь им в тягость с юных лет...»

Миг смерти отныне - есть миг справедливого наказания за грехи.

Ангел у Лермонтова, прежде всего слуга Бога, он непрерывно восхваляет Его. В нем нет сомнений в чистоте божьего мира. Так ангел не даёт демону забрать Тамару, несмотря на то, что она грешница. И при этом он не позволяет демону попытаться очиститься через любовь к девушке, возбуждая в нем первоначальную ненависть. Роль ангела, как и судьба демона трагична: он провожает чистые души в земной жестокий мир, зная, что им предстоит через жестокое предназначение, уготованное Богом. Но вера ангела крепка и в нём нет сомнений.

Вывод: у Лермонтова рок и закон отнюдь не выступают вечными и неизменными. Человечество само виновато в своей двойственности и противоречивости, потому что оно изменило своей изначальной светлой чистой природе, идее вечности и бесконечности жизни. Вот почему «райское блаженство» возможно -- к будущим поколениям «станут... слетаться ангелы». Следовательно, причина заключена не в извечной двойственности человека, не в его природе, какова бы сейчас она ни была, а в самом обществе, и человек наказан жестокой пыткой «За целые века злодейств, кипевших под луной».

Заключение

Образ ангела оба поэта воспринимают как воплощение добра. Но у Лермонтова божественные посланники чужды человеку, они только исполнители воли Бога, неумолчно поющие ему славу. Человеческие судьбы и желания, по сравнению с душой всего мира, для них не значимы. В этом чувствуется отрешенность, и даже жестокость высших существ.

Для Пушкина же ангелы это хранящие и любящие бесплотные существа, давно знакомы и следующие за ним всегда и всюду, как воспоминания о близких людях. Возможна такая разница обусловлена разным представлением поэтов и о Боге (у Пушкина в «Пророке»: «И Бога глас ко мне воззвал…», а у Лермонтова: « С тех пор как Вечный Судия…»). Воздавая справедливо человеку за грехи его, ангел Лермонтова делает это без сомнений, ангел Пушкина с жалостью.

Образ ангела заключается в представлении существа вечно прекрасного, символизирующего добро, спасение и нерушимость чистых моральных устоев человечества.

Образ демона - это образ неукротимого гордого духа. У А.С. Пушкина это выражено в соблазнительно - губительной смеси злобы, неверия и печали. Неверие и презрение ко всему живому - основной мотив зла у Пушкина. Демон соблазняет, делает человека одиноким, доводя его до отчаянья. Но это лишь потому, что сам он жаждет прощения и шанса искупить свою вину.

Демон Лермонтова не признаёт своей ошибки - напротив, один вид ангела вызывает в нём острое чувство ненависти и желание соревноваться. Поэт выделяет в демоне вечное беспокойство, неукротимый дух познания. Ничто не трогает его сердца, но всё привлекает его извращенный злобный ум. Демон заложник ложных идеалов, ищущий какой-то выход для себя из лабиринта своих путаных мыслей. Люди для него пусты и неинтересны.

В творчестве обоих поэтов демон символ одиночества, изменений, холодного разума, бешеных страстей, символ конца и крушения старых убеждений.

Несмотря на резкий контраст этих христианских образов, развиваться они могут только в диалоге. В вечной их борьбе за душу человеческую и раскрывается их смысл, их функции, будь они воплощёнными персонажами или лишь ангельской и демонической сторонами человеческой души. То в мирном споре, то в яростной битве идут ангел и демон рука об руку через время и судьбы людей на страницах мировой художественной литературы.

Задачи, поставленные в данной курсовой работе, решены, так как можно сказать, что мы полностью осветили происхождение образов ангел и демон, их место в творчестве М.Ю. Лермонтова и А.С. Пушкина, схожесть и различие их представления у данных поэтов.

Список литературы

1. История русской литературы XIX века. 1800 - 1830 - е годы: Учебник для ВУЗов / под ред. В.Н. Аношкиной, Л.Д. Громовой. - 2-е изд., доп. - М.: Оникс, 2008. - 640 с.

2. Томашевский Б.В. Пушкин: Работы разных лет. - М.: Книга, 1990. - 672 с.

3. Андроников И.П. Лермонтов. Исследования и находки. - М.: Художественная литература, 1967. -125 с.

4. Логиновская Е.С. Поэма М.Ю. Лермонтова «Демон». - М.: Художественная литература, 1977. - 116 с.

5. Коровин В.И. Творческий путь М.Ю. Лермонтова. - М.: Просвещение, 1973 - 288 с.

6. Петрова Н.В. Демон в творчестве Лермонтова и Врубеля. - Литература в школе, № 8, 2001. - 9-13 с.

7. Панарин А. Завещание трагического романтика: сборник статей к 160-летию со дня гибели М.Ю. Лермонтова. - «Москва», № 7, 2001. - 3-8 с.

8. Франк С. Религиозность Пушкина. Сборник статей - Екатеринбург: «Знание», № 4, 2005. - 123- 129 с.

9. Ильин И. Пророческое призвание Пушкина. Сборник статей - Екатеринбург: «Знание», № 4, 2005. - 93- 98 с.

Размещено на Allbest.ru

...