Образ семьи в романе Р. Брэдбери "451 градус по Фаренгейту"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Московской области

Московский государственный областной университет

Контрольная работа

Образ семьи в романе Р. Брэдбери "451 градус по Фаренгейту"

Выполнила: Трусова Ольга

Москва, 2013 год

Введение

Классик научной фантастики, американский писатель Рэй Брэдбери известен, прежде всего, как создатель антиутопии "451 градус по Фаренгейту". Книга была написана им в 1953 году - и именно она принесла молодому прозаику славу. Кстати, что интересно, сам автор только ее и относит к научной фантастике. Большую часть остальных своих произведений Брэдбери считал принадлежащими к жанру фентези.

Прежде чем перейти к рассмотрению образа семьи в романе, хотелось бы сказать несколько слов о самом жанре антиутопии. Это направление в художественной литературе, которое в противоположность утопии ставит под сомнение возможность достижения социальных идеалов и установления справедливого общественного строя. Часто события антиутопии происходят в квазиидеальном - и, с большой вероятностью, тоталитарном обществе. У жанра есть определенные признаки. Основной - диктатура и отсутствие личной свободы у граждан описываемого общества. Кроме того, антиутопическое общество зачастую держится на страхе, по сюжету часто является постапокалиптическим: ведь для того, чтобы человек согласился на что угодно ради выживания, его надо хорошенько напугать. А чем проще всего напугать человечество? Правильно, катастрофой. Хотя, как показывает опыт Брэдбери, человечество и без ужасных катастроф само с удовольствием загоняет себя в антиутопию.

Еще один важный показатель антиутопии - то, что сюжет обычно выстраивается на противодействии личности или небольшой группы личностей существующему режиму. Это противостояние обычно заканчивается гибелью личности - впрочем, не обязательно гибелью физической. Еще один важный показатель - общество согласно играть по заявленным правилам. В пределах этих правил оно свободно от моральной ответственности и непредсказуемости будущего. Именно поэтому антиутопия практически непобедима, и восстание героев обычно заканчивается поражением. Правда, мне хочется верить, что и здесь Брэдбери отличился - финал его романа открытый, у читателя остается убежденность, что теперь у человечества появился шанс на возрождение. Ведь мир, в котором были запрещены книги, рухнул - и герои-носители знания отправились нести его людям…

Правда, вопрос, получится ли у них, как будет развиваться страна, о которой идет речь в книге, дальше, остается без ответа. Равно как и вопрос о том, как будут развиваться человеческие отношения - в том числе семейные - в будущем. Собственно, именно образ семьи у Брэдбери и будет анализироваться в контрольной.

В антиутопии "451 градус по Фаренгейту" можно увидеть несколько моделей семьи. Это, прежде всего, главный герой Гай Монтег с супругой Милдред, и семья Клариссы Маклеллан. Также автор показывает нам семейные отношения "нормальных" семей этого времени - подруг Милдред.

Воспоминание из детства Монтега (контраст с отношением к детям сейчас).

Как-то раз, когда он был ребенком, погасло электричество, и его мать отыскала и зажгла последнюю свечу. Этот короткий час, пока горела свеча, был часом чудесных открытий: мир изменился, пространство перестало быть огромным и уютно сомкнулось вокруг них. Мать и сын сидели вдвоем, странно преображенные, искренне желая, чтобы электричество не включалось как можно дольше.

Один из первых разговоров с Клариссой. Удивление нормальным человеческим отношениям

Они подошли к ее дому. Все окна были ярко освещены.

- Что здесь происходит? - Монтэгу никогда еще не приходилось видеть такое освещение в жилом доме.

- Да ничего. Просто мама, отец и дядя сидят вместе и разговаривают.

Сейчас это редкость, все равно как ходить пешком. Говорила я вам, что дядю еще раз арестовали? Да, за то, что он шел пешком. О, мы очень странные люди.

- Но о чем же вы разговариваете? Девушка засмеялась.

Пришел домой после разговора. И признался - сам себе. Что несчастлив в той жизни, которая есть.

Он почувствовал, что улыбка соскользнула с его лица, что она подтаяла, оплыла и отвалилась, словно воск фантастической свечи, которая горела слишком долго и, догорев, упала и погасла. Мрак. Темнота. Нет, он не счастлив. Он не счастлив! Он сказал это самому себе. Он признал это. Он носил свое счастье, как маску, но девушка отняла ее и убежала через лужайку, и уже нельзя постучаться к ней в дверь и попросить, чтобы она вернула ему маску.

Описание его жены, того, как она проводит ночи. Поза и все в ней также наводят на мысль о несчастии - которое она не замечает, скрывает от самой себя.

Его жена, распростертая на кровати, не укрытая и холодная, как надгробное изваяние, с застывшими глазами, устремленными в потолок, словно притянутыми к нему невидимыми стальными нитями. В ушах у нее плотно вставлены миниатюрные "Ракушки", крошечные, с наперсток, радиоприемники-втулки, и электронный океан звуков - музыка и голоса, музыка и голоса - волнами омывает берега ее бодрствующего мозга. Нет, комната была пуста. Каждую ночь сюда врывался океан звуков и, подхватив Милдред на свои широкие крылья, баюкая и качая, уносил ее, лежащую с открытыми глазами, навстречу утру. Не было ночи за последние два года, когда Милдред не уплывала бы на этих волнах, не погружалась бы в них с готовностью еще и еще раз.

Еще о Милдред.

Ее лицо было, как остров, покрытый снегом, если дождь прольется над ним, оно не ощутит дождя, если тучи бросят на него свою вечно движущуюся тень, оно не почувствует тени. Недвижность, немота... Только жужжание ос-втулок, плотно закрывающих уши Милдред, только остекленевший взор и слабое дыхание, чуть колеблющее крылья ноздрей - вдох и выдох, вдох и выдох,- и полная безучастность к тому, что в любую минуту даже и это может прекратиться навсегда.

Жена выпила всю пачку снотворных. Хотела умереть? Уснуть из этого мира?

Отношение врачей к пациентам - тоже показатель. Не врачей точнее, а техников…

Но человек молчал. Он смотрел, но не видел того, что видит глаз. Вся эта процедура напоминала рытье канавы в саду. Женщина, лежащая на постели, была всего лишь твердой мраморной породой, на которую наткнулась лопата. Ройте же дальше, запускайте бур поглубже, высасывайте пустоту, если только может ее высосать эта подрагивающая, причмокивающая змея!

Такие случаи - часты. Не показатель ли это массовой несчастности людей? У нас бывает по девять-десять таких вызовов в ночь. За последние годы они так участились, пришлось сконструировать специальную машину. Нового в ней, правда, только оптическая линза, остальное давно известно. Врач тут не нужен. Двое техников, и через полчаса все кончено. Однако надо идти,- они направились к выходу.- Только что получили по радио новый вызов. В десяти кварталах отсюда еще кто-то проглотил всю коробочку со снотворным. Если опять понадобимся, звоните. А ей теперь нужен только покой. Мы ввели ей тонизирующее средство.

Проснется очень голодная. Пока!

О людях

"Нас слишком много,- думал он.- Нас миллиарды, и это слишком много.

Никто не знает друг друга. Приходят чужие и насильничают над тобой. Чужие вырывают у тебя сердце, высасывают кровь. Боже мой, кто были эти люди? Я их в жизни никогда не видел".

Отношения в семье за завтраком

Ей, видимо, хотелось, чтобы он скорее ушел,- она этого даже не скрывала.

Зачем тогда нужна семья? Ведь, как мне кажется, люди образуют семью - в идеале - в том случае, когда им приятно вместе, хорошо, комфортно. В противном случае не вижу смысла в существовании такой семьи, это лишь мучение для обоих. И ладно, если их сдерживали бы вместе дети - это еще хоть как-то можно понять. А тут… Привычка? Страх переменить жизнь? Виновато, по крайней мере, явно не возможно общественное осуждение развода. В этом мире развод - дело более чем нормальное, как видно в дальнейшем из диалога подруг Милдред. Возможно, автор таким образом показывает: сойдись Гай с любой из большинства женщин этого мира - было бы то же самое… Ведь люди разучились чувствовать друг друга. Любить друг друга… Это умеют лишь единицы, борцы с системой, не подчиняющиеся ей - такие, как Кларисса.

О бессмысленности семейной жизни говорит и бессмысленность телевизионных передач.

О том, что жена для Монтега - по сути, чужой человек:

В ту ночь возле ее постели он почувствовал, что, если она умрет, он не сможет плакать по ней. Ибо это будет для него как смерть чужого человека, чье лицо он мельком видел на улице или на снимке в газете.. И это показалось ему таким ужасным, что он заплакал. Он плакал не от того, что Милдред может умереть, а оттого, что смерть ее уже не может вызвать у него слез. Глупый, опустошенный человек и рядом глупая, опустошенная женщина.

О том, какими должны, в идеале, быть отношения - в том числе в семье, как мне кажется.

- Почему мне кажется,- сказал он, когда они дошли до входа в метро,- будто я уже очень давно вас знаю? - Потому что вы мне нравитесь,- ответила она,- и мне ничего от вас не надо. А еще потому, что мы понимаем друг друга.

Интересно, в школе Клариссу считают необщительной. Она рассказывает Монтегу, чему их учат там. Из её рассказа становится понятно, почему в дальнейшем в этом обществе в основном в семье проблемы - они просто не умеют по-человечески общаться.

По-моему, общаться с людьми - значит болтать вот как мы с вами.- Она подбросила на ладони несколько каштанов, которые нашла под деревом в саду.- Или разговаривать о том, как удивительно устроен мир. Я люблю бывать с людьми. Но собрать всех в кучу и не давать никому слова сказать - какое же это общение? Урок по телевизору, урок баскетбола, бейсбола или бега, потом урок истории - что-то переписываем, или урок рисования - что-то перерисовываем, потом опять спорт. Знаете, мы в школе никогда не задаем вопросов. По крайней мере, большинство. Сидим и молчим, а нас бомбардируют ответами - трах, трах, трах,- а потом еще сидим часа четыре и смотрим учебный фильм. Где же тут общение?

О несчастной семейной жизни, о чужой жене, диалог с женой. Оба не помнят, как познакомились.

Он вспомнил избитый анекдот о жене, которая так много разговаривала по телефону, что ее муж, желавший узнать, что сегодня на обед, вынужден был побежать в ближайший автомат и позвонить ей оттуда. Не купить ли и ему, Монтэгу, портативный передатчик системы "Ракушка", чтобы по ночам разговаривать со своей женой, нашептывать ей на ухо. кричать, вопить, орать? Но что нашептывать? О чем кричать? Что мог он сказать ей? И вдруг она показалась ему такой чужой, как будто он никогда раньше ее и в глаза не видел. Просто он по ошибке попал в чей-то дом, как тот человек в анекдоте, который, возвращаясь ночью пьяный, открыл чужую дверь, вошел в чужой дом и улегся в постель рядом с чужой женой, а рано утром встал и ушел на работу, и ни он, ни женщина так ничего и не заметили... - Милли!- прошептал он. - Что?.. - Не пугайся! Я Только хотел спросить... - Ну? - Когда мы встретились и где? - Для чего встретились?- спросила она. - Да нет! Я про нашу первую встречу. Он знал, что сейчас она недовольно хмурится в темноте. Он пояснил: - Ну, когда мы с тобой в первый раз увидели друг друга. Где это было и когда? - Это было...- она запнулась.- Я не знаю. Ему стало холодно: - Неужели ты не можешь вспомнить?' - Это было так давно. - Десять лет назад. Всего лишь десять! - Что ты так расстраиваешься? Я же стараюсь вспомнить.- Она вдруг засмеялась странным, взвизгивающим смехом.- Смешно! Право, очень смешно! Забыть, где впервые встретилась со своим мужем... И муж тоже забыл, где встретился с женой... Он лежал, тихонько растирая себе веки, лоб, затылок. Прикрыл ладонями глаза и нажал, словно пытаясь вдвинуть память на место. Почему-то сейчас важнее всего на свете было вспомнить, где он впервые встретился с Милдред. - Да это же не имеет никакого значения.- Она, очевидно, встала и вышла в ванную. Монтэг слышал плеск воды, льющейся из 'крана, затем глотки - она запивала водой таблетки. - Да, пожалуй, что и не имеет,- сказал он.

Лучшее объяснение членов семьи.

Глупый, опустошенный человек и рядом глупая, опустошенная женщина.

Семья - то, что на экране

Собственно говоря, если вдуматься, то между ним и Милдред всегда стояла стена. Даже не одна, а целых три, которые к тому же стоили так дорого. Все эти дядюшки, тетушки, двоюродные братья и сестры, племянники и племянницы, жившие на этих стенах, свора тараторящих обезьян, которые вечно что-то лопочут без связи, без смысла, но громко, громко, громко! Он с самого начала прозвал их "родственниками":

Описание его жены

Милдред стояла у его постели, с любопытством разглядывая его. Не открывая глаз, он видел ее всю - сожженные химическими составами, ломкие, как солома, волосы, глаза с тусклым блеском, словно на них были невидимые бельма, накрашенный капризный рот, худое от постоянной диеты, сухощавое, как у кузнечика, тело. белая, как сало, кожа. Сколько он помнил, она всегда была такой.

Не такой ли какое-то время был образ жены?

Она не слышит супруга. Даже когда ему плохо - она отказывается его слышать. И через отношения в их семье автор доносит до нас - так везде. В этом мире - так везде… И от этого страшно. Потому что такая семья - это и не семья вовсе, а лишь пародия. Максимум ячейка общества, но не соединение двух партнеров по жизни, которым друг с другом хорошо во всех сферах, которые поддерживают друг с другом, общаются… С извращением самого понятия общения извратилось и понятие о семье. Диалоги между главными героями позволяют увидеть, каковы же разговоры внутри пары.

- Дай мне воды и таблетку аспирина. - Тебе пора вставать,- сказала она.- Уже полдень. Ты проспал лишних пять часов. - Пожалуйста, выключи гостиную. - Но там сейчас "родственники"! - Можешь ты уважить просьбу больного человека? - Хорошо, я уменьшу звук. Она вышла, но тотчас вернулась, ничего не сделав. - Так лучше? - Благодарю. - Это моя любимая программа,- сказала она. - Где же аспирин? - Ты раньше никогда не болел.- Она опять вышла. - Да, раньше не болел. А теперь болен. Я не пойду сегодня на работу. Позвони Битти. - Ты ночью был какой-то странный.- Она подошла к его постели, тихонько напевая. - Где же аспирин?- повторил Монтэг, глядя на протянутый ему стакан с водой - Ах!- она снова ушла в ванную.- Что-нибудь вчера случилось? - Пожар. Больше ничего. - А я очень хорошо провела вечер,- донесся ее голос из ванной. - Что же ты делала? - Смотрела передачу. - Что передавали? - Программу. - Какую? - Очень хорошую. - Кто играл? - Да, ну там вообще - вся труппа. - Вся труппа, вся труппа, вся труппа...- Он нажал пальцами на ноющие глаза. И вдруг бог весть откуда повеявший запах керосина вызвал у него неудержимую рвоту. Продолжая напевать, Милдред вошла в комнату. - Что ты делаешь?- удивленно воскликнула она. Он в смятении посмотрел на пол. - Вчера мы вместе с книгами сожгли женщину... - Хорошо, что ковер можно мыть.

Безразличие - вот главное слово, которым можно охарактеризовать отношения как в семье, так и между людьми. Не только к переживания друг друга - ко всему, что, по идее, должно затрагивать человеческое в человеке. Наглядная иллюстрация - диалог между Гаем и Милдред после того, как он вернулся с очередного пожара, где они, кроме книг, сожгли и их владелицу.

- Мы сожгли добрую тысячу книг. Мы сожгли женщину.

- Ну и что же?

Не от злобы душевной - от воспитанного общественным строем безразличия задаёт Милдред такой вопрос.

Впрочем, как в какой-то момент понимает Монтег, есть и другая Милдред - та, что напилась таблеток, та, которую не устраивает их жизнь и то, что творится вокруг. Но она была запрятана слишком глубоко в этой, "между ними не было ничего общего. Они никогда не встречались, они не знали друг друга..."

И от этого ещё страшнее становится этот мир, где сущности людские вынуждены скрываться в глубинах сознания.

Конечно, для того, чтобы всё случилось именно так, потребовыалось время - судя по словам брандмейстера Битти, "пять или более столетий" - то есть, по идее, сейчас герои живут примерно в 25 веке нашей эры.

Битти о семье и Клариссе

Наследственность и среда - это, я вам скажу, любопытная штука. Не так-то просто избавиться от всех чудаков, за несколько лет этого не сделаешь. Домашняя среда может свести на нет многое из того, что пытается привить школа. Вот почему мы все время снижали возраст для поступления в детские сады. Теперь выхватываем ребятишек чуть не из колыбели. К нам уже поступали сигналы о Маклелланах, еще когда они жили в Чикаго, но сигналы все оказались ложными. Книг у них мы не нашли. У дядюшки репутация неважная, необщителен. А что касается девушки, то это была бомба замедленного действия. Семья влияла на ее подсознание, в этом я убедился, просмотрев ее школьную характеристику. Ее интересовало не то, как делается что-нибудь, а для чего и почему. А подобная любознательность опасна. Начни только спрашивать почему да зачем, и если вовремя не остановиться, то конец может быть очень печальный. Для бедняжки лучше, что она умерла.

Монтег ищет помощь в семье, у самого близкого, по идее, человека - у жены.

Мне так нужна твоя помощь, Милли, именно сейчас! Мне даже трудно передать тебе, как нужна.

И она начинает ему помогать - в меру своих возможностей и умений…

Отношения в семье миссис Фелпс, подруги Милдред, чей муж был призван на войну.

Во всяком случае, мы с Питом всегда говорили: никаких слез и прочих сантиментов. Это мой третий брак, у Пита тоже третий, и мы оба совершенно независимы. Надо быть независимым - так мы всегда считали. Пит сказал, если его убьют, чтобы я не плакала, а скорей бы выходила замуж - и дело с концом.

Монтег спросил её про детей

- Вы прекрасно знаете, что у меня нет детей! Да и кто в наше время, будучи в здравом уме, захочет иметь детей?- воскликнула миссис Фелпс, не понимая, почему так раздражает ее этот человек.

Не напоминает ли?..

Момент, в котором я не согласна

- Нет, тут я с вами не согласна,- промолвила миссис Бауэлс.- У меня двое. Мне, разумеется, оба раза делали кесарево сечение. Не терпеть же мне родовые муки из-за какого-то там ребенка? Но, с другой стороны, люди должны размножаться. Мы обязаны продолжать человеческий род. Кроме того, дети иногда бывают похожи на родителей, а это очень забавно. Ну, что ж, два кесаревых сечения - и проблема решена. Да, сэр. Мой врач говорил - кесарево не обязательно, вы нормально сложены, можете рожать, но я настояла. антиутопия брэдбери роман семья

Автор, видимо, считает, что ради детей необходимо терпеть муки. Но, как мне кажется, чем меньше люди будут страдать - тем лучше. Да, конечно, страдания заставляют размышлять, думать, философствовать. Однако… Разве не к этому всё-таки надо стремиться? Сколько есть примеров, когда страдания, напротив, губили в людях волю, способность свободно мыслить, вообще какое-либо желание… И если есть возможность облегчить такой тяжкий процесс, как роды - используя хоть кесарево, хоть эпидуриальную анестезию - этим необходимо пользоваться. Автор, впрочем, судит здесь с мужской точки зрения, он не может прочувствовать ту боль, те муки, тот страх, которые испытывает женщина во время беременности и родов. Кроме того, не учитывает, что эта женщина, хотя и избежала родовых мук посредством кесарева сечения (что, впрочем, тоже является отнюдь не легкой процедурой, а полноценной и не очень простой операцией, нагрузкой на и так ослабленный организм), но перед этим выносила этих детей. Автор, будучи мужчиной, не осознаёт этого.

Однако вернемся к образу семьи. По традиционной модели, в семье обязательно должны быть дети (между тем, в двух семьях из трех, о которых мы узнаем в книге, малышей нет). Хотя, мне кажется, дети - важный, но не главнейший элемент. Однако, если уж они появляются, оба родителя поневоле должны ими заниматься, уделять им внимание. Ведь, как не раз говорилось в этой книжке, как считает большинство психологов - большинство взглядов человека закладывается в семье. Но что мы видим здесь, в этом романе? Детей с как можно более раннего возраста забирают у родителей - в детские сады, школ. Причём на максимально возможное время. Тот период, который они проводят с родителями, не слишком отличается от тех моментов, когда дети находятся вне семьи. Лучше всего об этом рассказывается единственная мать в "451 градус по Фаренгейту" миссис Бауэлс: "Девять дней из десяти они проводят в школе. Мне с ними приходится бывать только три дня в месяц, когда они дома. Но и это ничего. Я их загоняю в гостиную, включаю стены - и все. Как при стирке белья. Вы закладываете белье в машину и захлопываете крышку. - Миссис Бауэлс хихикнула. - А нежностей у нас никаких не полагается. Им и в голову не приходит меня поцеловать. Скорее уж дадут пинка. Слава богу, я еще могу ответить им тем же".

В кого могут вырасти такие дети? В бездушных, не умеющих строить близкие, тёплые, доверительные отношения людей. Тех самых, которые будут от внутренней пустоты гонять с бешеной скоростью по дорогам, заполнять её бесконечными и бессмысленными развлечениями и жестокостью…

Домашняя среда может свести на нет многое из того, что пытается привить школа.

-- Иногда я подслушиваю разговоры… И знаете что?

-- Что?

-- Люди ни о чем не говорят.

Как редко на лице другого человека можно увидеть отражение твоего собственного лица, твоих сокровенных трепетных мыслей!

Размещено на Allbest.ru