Экзотизмы и варваризмы в поэзии И. Бродского

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство культуры российской федерации

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ КИНО И ТЕЛЕВИДЕНИЯ»

Кафедра иностранных языков. Секция русского языка.

КУРСОВАЯ РАБОТА

по дисциплине: «Стилистика и литературное редактирование»

на тему: «Экзотизмы и варваризмы в поэзии И.Бродского»

Выполнила:

Кирюхина Татьяна

Руководитель:

Селиванова Светлана Ивановна

Санкт-Петербург, 2013



Содержание

Введение

Глава 1. Употребление иноязычных слов в русском языке - вечный вопрос

Глава 2. Определение понятий «экзотизм», «варваризм». Функции употребления

Глава 3. Иностранные слова, экзотизмы и варваризмы в поэзии И.Бродского

Глава 4. Стилистический анализ стихотворения «Два часа в резервуаре»

Заключение

Список литературы



Введение

Данная работа посвящена творчеству И.Бродского, в частности стилистическим особенностям употребления иноязычного материала в его работах. В современном мире вопрос употребления заимствованных слов является довольно спорным, порождает новые суждения, предложения.

Важно понимать грань между точным употреблением экзотизмов, варваризмов и их стилистически неоправданными копиями. В данном случае ключевую роль играет умение точно выражать свою мысль, подбирать необходимый лексический эквивалент своих мыслей и суждений. Основной целью работы является научиться разумно использовать иностранные слова так, чтобы в работе они становились искусными стилистическими приемами, а речь оставалась чистой и литературной.

Исследуя творчество Иосифа Бродского, значимой фигуры в литературе XX века невольно сталкиваешься с необходимостью осмысления семантической структуры, философии, той смысловой нагрузки, которую посредствам литературных приемов, средств выразительности и стилистических особенностей несет автор в своих произведениях.

И.Бродский унаследовал акмеистический принцип написания на уровне слов, но не на уровне фраз, в связи с чем его работы, обладая заостренной авторской стилистикой, являются довольно интересным материалом для изучения данной темы. варваризм экзотизм бродский стилистический

Работа имеет теоретическую часть, которая включает в себя историю использования заимствований в России, взгляды и разногласия со времен их появления и до наших дней, точные определения, типологию иностранных слов; и практическую, в которой мы рассматриваем использование экзотизмов и варваризмов на примере поэзии И.Бродского.



Глава 1. Употребление иноязычных слов в русском языке - вечный вопрос

Вопрос об использовании в русском языке иностранных слов был впервые поставлен в печати в середине ХVIII века. Связан он был преимущественно с активным проникновением в язык образованной части общества многочисленных галлицизмов и германизмов.

Уже в 1759 г. известный русский писатель Александр Петрович Сумароков исследовал данный вопрос в двух своих статьях ("О коренных словах русского языка" и "О истреблении чужих слов из русского языка"). " От чужих и не к стати невозделанных слов погибли еллинской и латинской языки "- писал он. [7, 316] А.П.Сумароков настаивал на их изгнании из языка и замене соответствующими русскими аналогами. Впоследствии многие слова, с которыми боролся А.П.Сумароков, исчезли, не получив широкого распространения (эдиция, эдукация, антишамбера, нактиш и др.), другие же прочно укоренились в русском языке (суп, фрукты, сервиз, том и др.).

В конце XVIII - начале XIXв. полемика о целесообразности использования иноязычных заимствований велась между сторонниками Александра Семеновича Шишкова и Николая Михайловича Карамзина. Если Н.М.Карамзин и его окружение допускали возможность и даже желательность употребления в разумных пределах иноязычной лексики, то А.С.Шишков и его приверженцы выступали с позиций крайнего пуризма (борьбы против любого иностранного слова). Борясь за изгнание из русского языка всех слов неславянского происхождения, независимо от степени их укоренения, последователи А.С. Шишкова шли значительно дальше даже А.П.Сумарокова, признававшего целесообразность заимствований из греческого языка.

Однако популярна была и другая точка зрения, утверждающая, что русский язык богат и многогранен, и не нуждается в заимствованиях. По меткому замечанию Виссариона Григорьевича Белинского, подобная неприязнь ко всему новому в жизни и речи людей как нельзя более характерна для пуристов, которые возмущаются всяким иностранным словом. В.Г.Белинский был убежден, что "каждая эпоха... ознаменовывалась наплывом иностранных слов; наша, разумеется, не избегла его и это еще не скоро кончится: знакомство с новыми идеями, выработавшимися на чуждой нам почве, всегда будет приводить к нам и новые слова".[8, 5]

Взгляды В.Г.Белинского на иноязычную лексику в той или иной мере разделялись многими лингвистами XIX-нач.XX века (Р.Ф.Брандт, Я.К.Грот, Е.Ф.Карский, И.И.Огиенко и др.). Так, академик Я.К.Грот отмечал: "Что касается слов иностранных в русском языке, то присутствие их неразрывно связано с самым ходом нашего образования, которое постоянно питалось плодами западной жизни... Число иноземных слов, вторгшихся и еще вторгающихся к нам вместе с новыми понятиями, изобретениями и учреждениями, заимствуемыми с запада, так велико, что изгнать их даже и в отдаленном будущем, едва ли удастся".

Данные идеи, высказанные языковедами прошлого относительно меры использования новых слов, остаются актуальными. В новых исторических условиях вновь возникает вопрос о том, в каких пределах допустимо использование иноязычной лексики. Так, А.А.Брагина, О.С.Мжельская и Е.И.Степанова, И.Фомин, Г.Н.Скляревская и др. полагают, что заимствование иноязычной лексики является одним из способов обозначения новых реалий и понятий, возникающих в условиях политических, экономических и культурных связей между народами.

В то же время многие филологи (О.Н.Трубачев, Н.А.Ревенская, А.А.Региня и др.) отмечают, что газеты изобилуют излишними иностранными словами, упрекают СМИ в чрезмерном увлечении заимствованиями из других языков, решительно возражают против терминологической избыточности (рынок-маркетинг, оценка-рейтинг), протестуют против потока иностранных слов "от стагнации до презентации" и "от брифинга до консорциума", заполонивших повседневную русскую речь".

Полемика вокруг проблемы заимствования иноязычной лексики вообще и английских неологизмов в частности приобрела в последнее десятилетие ХХ века особенно острый характер. Она эта нашла отражение, с одной стороны, в выступлениях писателей и журналистов (А.И.Солженицын, А.Михайлов, Л.Бобров и др.), а с другой - в публикациях ученых-лингвистов (С.И.Улуханов, С.В.Подчасова, В.Г.Гак, О.Б.Сиротинина, Е.А.Земская, Ю.Н.Караулов и др.). Аргументы современных "пуристов" в сущности исчерпываются положением, выдвинутым еще А.П.Сумароковым в 1759 г.: "Восприятие чужих слов, а особливо без необходимости, есть не обогащение, но порча языка... На что же нам чужие слова вводить, когда мы по естеству и по примеру предков наших, своих из первоначальных слов довольно произвести можем?" [9,245] .Мнение А.И.Солженицына, который с большим эмоциональным накалом призывает всех, кому дорог родной русский язык, защитить его от "современного нахлына международной английской волны". Но если А.И.Солженицын все же признает целесообразность употребления ряда укоренившихся англицизмов в области научно-технической терминологии, то некоторые авторы (Л.Бобров, Г.Давыдов и др.) идут еще дальше, предлагая придумывать новые "русские" слова даже вместо заимствований типа "компьютер" или "телевизор". При этом конкретные доводы они нередко подменяют резкостью выражений ("никчемные и небезобидные заимствования", "пенистые помои", "причуды чужебесия", "святотатственное осквернение русской речи" и т.п.) и категоричностью выводов.

Многие противники заимствования видят опасность в том, что англо-американизмы проникают "в народ" через средства массовой информации. Так, в письме группы сотрудников Института востоковедения РАН Г.Н.Селезневу утверждается, что "в последние годы в русский язык с помощью телевидения, радио, прессы искусственно внедряется огромное количество иностранных слов" и что "это оказывает отрицательное воздействие на национальный дух народа, его психический склад, трансформируя укоренившиеся в нем традиционные духовно-нравственные начала". Авторы письма требуют включить в повестку дня Государственной Думы вопрос о чистоте русского языка и разработке закона о его защите, имеющего, по их мнению, "судьбоносное значение для России и ее народа".

В другом открытом письме, адресованном депутатам Государственной Думы, группа членов Союза писателей и Союза журналистов обвиняет центральные газеты, журналы, а также радио и телепрограммы в том, что они ведут "целенаправленное засорение языка". Авторы предупреждают, что районные и городские газеты "вряд ли смогут долго противостоять тому напору нечистот, что хлещет из сточных труб центральных изданий и телепрограмм" и требуют принятия закона о чистоте русского языка по образцу Франции, где действуют аналогичные законы и существует специальный Комиссариат по делам французского языка.

Нельзя не отметить, что авторы, категоричные в своем неприятии иноязычных заимствований, оказываются в конкретных предложениях не оригинальней Шишкова, пытавшегося в свое время заменить такие иностранные слова, как "парк" и "калоши" на "русские" синонимы "гульбище" и "мокроступы". Почти анекдотичными выглядят предложения Л.Боброва и Г.Давыдова о том, чтобы компьютер называть счетчиком, телевизор - дальновидом, магазин - лавкой, а офис - присутствием.

В отличие от тенденциозных высказываний А.И.Солженицына, Л.Боброва и др., их оппоненты - И.С.Улуханов, Л.П.Крысин, Л.В.Рацибурская, О.Б.Сиротинина и др. выступают против категоричных суждений о недопустимости заимствований в русском языке. Так, Л.П.Крысин полагает, что "наш язык от "фьючерсов" не очень страдает: грамматика - его костяк, его плоть - остается" и "иностранные слова иногда очень точно выражают суть предмета". По его мнению, регулировать использование англицизмов следует не административными мерами, а пропагандой культуры языка.

Убедительным доказательством жизнеспособности иноязычных слов является "Толковый словарь живого великорусского языка" В.И.Даля. Вопреки желанию автора, включившего в свой словарь иноязычные слова лишь для того, чтобы показать превосходство над ними их синонимов - исконно русских слов и таким образом изжить их из русской речи, большинство заимствований, отмеченных в словаре, укрепилось в словарном составе русского языка. Таковы общественно-политические термины (аристократия, агитация), финансово-экономические (аукцион, вексель), научные (гипотеза, дефиниция), термины из сферы быта (гардина, пудинг, винегрет) и др.

Примечательно, что еще в 1841 г. В.Г.Белинский писал: "Кроме духа, постоянных правил, у языка есть еще и прихоти, которым смешно противиться... употребление (иноязычных слов - С.И.) имеет права, совершенно равные с грамматикою, и нередко побеждает ее вопреки всякой разумной очевидности". Сказанное В.Г.Белинским актуально звучит и на пороге XXI века. Многие неологизмы английского происхождения, имеющие аналоги в современном русском языке, тем не менее прочно укоренились в языковой структуре. Однако, говоря об адаптации иноязычных слов в современном русском литературном языке, не следует отводить главенствующую роль языковым "прихотям".

В 2013 году партия ЛДПР выступила с законопроектом, в основу которого легло стремление очистить русский язык от излишних заимствований. Суть заключалась в том, что дикторам и журналистам, в случае употребления ими иностранных слов при наличии русского аналога или «нарушения норм современного русского языка» грозил штраф, в размере от двух до пятидесяти тысяч рублей.

Важно различать литературное, обоснованное заимствование от неуместных, обоснованные лишь веяниями моды. Бродский был мастером слова, который сумел показать своим примером что иностранный материал вправе выступать сильным стилистическим средством.

Глава 2. Определение понятий «экзотизм», «варваризм». Функции употребления

Прежде всего следует обратиться к словарю лингвистических терминов Дитмара Розенталь, советского и российского лингвиста.

Варваризм (греч.barbarismos).«Иностранное слово или выражение, не до конца освоенное заимствующим языком, чаще всего в связи с трудностями грамматического освоения.». [3, с.45]

Экзотическая лексика (от греч.exotikos - чуждый, иноземный). «Слова и выражения, заимствованные из других, часто малоизвестных, языков и употребляемые для придания речи особого (местного) колорита» [3, с.533]

Разница этих двух понятий основана на степени освоения языком иностранных слов. В связи с этим, различается и специфика их употребления. В случае экзотизмов, употребление основано на идее передачи местного колорита. К тому же, довольно часто экзотизмы являются единственно возможным вариантом изображения реалий. В. Аксенов в рассказе "Право на остров" описывает возвращение своего героя в маленький корсиканский городок: "В остальном все как обычно. Престраннейшее такси без счетчика, водитель которого оценивает дорогу от аэропорта Кампо дель Оро до отеля "Феш", глядя лишь в дождливые небеса, но с точностью до сантима. Те же псевдозвериные шкуры в холле отеля, имитирующие охотничий уют. Тот же портье, вперившийся в телевизор, где бушуют местные футбольные страсти, Бастия бьется с Тулоном". В своем тексте Аксенов использует экзотизмы: сантим (фр. - мелкая разменная монета), портье (фр. - служащий гостиницы, в чью обязанность входит хранение ключей, прием почты и пр.)

В отличие от экзотизмов, варваризмы чаще всего могут переводиться на другой язык, однако автор решает оставить их в первоначальном виде. В рассказе И. Бунина "Господин из Сан-Франциско" короткие диалоги между героями передаются не только с помощью русских слов, но и с помощью итальянских и английских варваризмов: "И Луиджи, в своем красном переднике, с легкостью, свойственной многим толстякам, делая гримасы ужаса, до слез смешившие горничных... кубарем катился на звонок и, стукнув в дверь костяшками, с притворной робостью, с доведенной до идиотизма почтительностью спрашивал: "На sonata, signore?". И из-за двери слышался неспешный и скрипучий, обидно вежливый голос: "Yes, come in..." Таким образом, варваризмы довольно ярко передают национальный колорит, приближают читателя к языковой специфике той географической местности, в которой происходят те или иные события.

Практически все иностранные заимствования сначала проходят стадию варваризмов. При этом возможны варианты - сохранение графической формы, взятой из родного языка, или графическое оформление по правилам нового языка (в последнем случае длительное время могут сосуществовать равноправные варианты написания, как, например, риэлтор и риэлтер).

В истории литературного языка обычно сменяются эпохи усиленного его насыщения варваризмами и эпохи борьбы с ними. Первые свидетельствуют об усвоении форм иноязыковой культуры теми группами людей, достоянием и орудием которых является литературный язык; вторая - о начале самостоятельного культурного творчества этих групп (например, усиленное насыщение варваризмами речи русского дворянства в первой половине XVIII века и усиленную борьбу с ними - во второй его половине).

Варваризмы можно разделить на 3 группы:

1) особенности произношения («Вральман: "Тай фолю этим плеклятым слатеям. "» - Фонвизин, "Недоросль")

2) отдельные слова ("…не имела ли ты конесансу с каким-нибудь французом? " - Фонвизин, "Бригадир")

3) формы словообразования и синтаксические обороты ("В Moscou есть одна барыня, une dame… она имела une femme de chambre, ещё большой росту" -- рассказ Ипполита в "Войне и мире" Льва Толстого).

Определим функции использования варваризмов и экзотизмов.

1) Номинативная функция - обозначение понятий, реалий, не имеющих аналогов в русском языке. В первую очередь они связаны с национальными, культурными особенностями страны, это может быть: обозначение валюты, название национального танца.

2) Отражение национальной языковой специфики.

3) С данной целью часто используют формы вежливого обращения. В репликах, диалогах заимствованные слова с данной функцией встречаются гораздо чаще, чем в авторской речи.

4) Метафоричность изложения

5) Довольно часто заимствованные слова используются в переносном значении и утрачивают свою национальную специфику и чаще всего становятся частью эмоционально-оценочного отображения.

6) Например, экзотизм «нирвана»- понятие в буддизме, обозначающее состояние освобождения от страданий, в речи употребляется как высшее состояние блаженства «Не здесь ли истинное блаженство, завершение всякой философии! Степная нирвана, сладкое усыпление, во время которого снится только синее небо»(Короленко В.Г.)

7) Отображение тенденции, моды на заимствования, на иностранные языки.

8) Так в романе Л.Н.Толстого «Война и мир» почти все персонажи разговаривают с вкраплениями французского языка, в результате чего читатель может сделать вывод о предпочтениях и веяниях моды 19 века, степени образованности действующих персонажей.

9) Выражение экспрессии. Так например у Тютчева, у Мандельштама есть стихотворение с названием «Silentium!» что в переводе с латинского обозначает «молчание». Выбор такого названия можно определить желанием автора связать значение, свои мысли со спецификой мертвого языка, что приводит к усилению эмоциональной нагрузки. Также к данной функции можно отнести употребление в речи устойчивых фраз, которые не принято переводить. Например: C'est la vie (Такова жизнь), Cherchez la femme (Ищите женщину).

В употреблении варваризмов возможно появление особенных функций:

1. Авторы вводят варваризмы для достижения комического эффекта: "Но панталоны, фрак, жилет, / Всех этих слов по-русски нет". (Пушкин, "Евгений Онегин").

2. Одной из главных функций варваризмов является создание местного колорита: "Как ты мил в венке лавровом, толстопузый претор мой… Мил, когда тебя несут десять ликторов на форум". (А. Майков, "Претор").

3. Еще одним способом достижения комического эффекта является аллюзия, в которой часто можно отметить наличие варваризмов: "…у юноши зрю подбородок пушистый меж листьев аканфа и белых колонн". (Козьма Прутков, "Древний пластический грек").

4. В эпохи, когда владение иностранным языком является исключителным достоянием господствующего класса, варваризмы используют для указания на высокое социальное положение действующих лиц. Например, "Того, что модой самовластной / в высоком лондонском кругу / зовётся vulgar… Не могу… / Люблю я очень это слово /, Но не могу перевести…" (Пушкин, "Евгений Онегин"). Также у Льва Толстого: "Анна Павловна кашляла несколько дней, у ней был грипп, как она говорила..." ("Война и мир"). Грипп было тогда новым словом, употреблявшимся редко.



Глава 3. Иностранные слова, экзотизмы и варваризмы в поэзии И.Бродского

И.А.Бродский и особенности употребления иноязычных элементов в его поэзии.

Иомсиф Алексамндрович Бромдский (24 мая 1940, Ленинград -- 28 января 1996, Нью-Йорк) -- русский поэт и американский эссеист, драматург, переводчик, лауреат Нобелевской премии по литературе 1987 года, поэт-лауреат США в 1991--1992 годах. Его по праву можно назвать одним и крупнейших поэтов XX века. Его поэзия - поэзия «не для всех», в ней он затрагивает глубокие философские вопросы и иногда она довольно тяжела для понимания.

На данный момент написаны сотни книг о жизни и творчестве Иосифа Бродского, но думаю, что каждый, беря в руки сборник его стихов, находит в них что-то свое, вступая в вечный диалог с великим поэтом. Бродский был принципиальным антидоктринером, отвергал «системы» в философии и религии. На просьбу журналиста: «Расскажите о вашей жизненной философии» отвечал: «Никакой жизненной философии нет. Есть лишь определенные убеждения»

«Поэзия И.Бродского философская, поэт рисует жизнь как лабиринт, но в то же время даёт пути выхода из этого лабиринта. Он создаёт картину мира, жизни, где есть Пространство, Время, Свет, Небо, Жизнь и Смерть, и другие категории. Поэтическое слово Бродского принадлежит не поэту, а Языку, который как бы сам анализирует ощущения лирического “Я”»[4,c 210-211]

Исследуя стилевые особенности поэтики Бродского, мы будем уделять внимание употреблению иностранных слов, проанализируем какую смысловую нагрузку приобретают стихи при использовании экзотизмов, варваризмов.

В употреблении Бродским иностранных слов можно выявить несколько тенденций:

1) Довольно часто автор помещает варваризмы и экзотизмы в текст без перевода, иногда вперемешку с русскими словами, в связи в чем, появляется какой-либо новый смысл, иногда такие строки играют роль эвфемизмов.

2) Часто употребление иностранных слов связано с построением особой фонетической и ритмико-семантической структуры.

3) Постоянное обращение к философским тезисам, устойчивым изречениям, которые, зачастую у И.Бродского трансформируются для отражения отличной от оригинала мысли.

4) Использование иноязычных элементов: букв, аббревиатур.

5) Использование экзотизмов и варваризмов в эпиграфах, названиях стихотворений, циклов стихов

Предлагаю рассмотреть данные тенденции более подробно, отталкиваясь от объема иноязычного материала.

Использование иноязычных слов.

В стихотворении «Большая элегия Джону Донну»(1963) главной является тема поэта и поэзии, сон как призрак смерти и путь к бессмертию - творчество.

Джон Донн уснул. Уснули, спят стихи.

Все образы, все рифмы. Сильных, слабых

найти нельзя. Порок, тоска, грехи,

равно тихи, лежат в своих силлабах.

Экзотизм силлабы (англ.syllabus- «план», «программа») образует паронимическую рифму с прилагательным «слабых», выстраивается в общий фонетический строй, возникает аллитерация [л]. Чувствуется какая-то безысходность, слабость, которая достигается ассонансом [и].

В поэзии И.Бродского большую роль играет звукопись, возможно поэтому, иногда он предпочитает заимствованную лексику.

В стихотворении «От окраины к центру»(1962) он употребляет несколько экзотизмов синонимичного значения (парадиз, аркадия) рядом с исконным словом (рай)

Вот я вновь посетил

эту местность любви, полуостров заводов,

парадиз мастерских и аркадию фабрик,

рай речных пароходов,

я опять прошептал:

вот я снова в младенческих ларах.

Вот я вновь пробежал Малой Охтой сквозь тысячу арок.

Данное сочетание образует аллитерацию [п-р-д], ассонанс [а-и]. Слова «аркадия», «арок», «ларах» перекликаются между собой, добавляя тексту ритмичности, мелодичности. Ассонанс [а] расширяет картину, в фокус попадает близкие автору места, размашисто он обрисовывает родные окрестности.

Особое внимание следует уделить экзотизмам, которые, в результате частого употребления становятся своего рода опознавательными знаками И.Бродского. Например, слово fish (англ. «рыба») которое часто встречается в его поэзии. Для поэтики Бродского характерно сравнение человека с рыбой.

Человек выживает, как фиш на песке: она

уползает в кусты и, встав на кривые ноги,

уходит, как от пера -- строка,

в недра материка. («Колыбельная трескового мыса», 1976)

В стихотворении «Лагуна» (1973) фиш уже выполняет функцию лейтмотива сна:



Адриатика ночью восточным ветром

канал наполняет, как ванну, с верхом,

лодки качает, как люльки; фиш,

а не вол в изголовьи встает ночами,

и звезда морская в окне лучами

штору шевелит, покуда спишь.

В стихотворении «Посвящается стулу» (1987) происходит противопоставление материи и мысли, стула и человека (рыбы), где материя способна пережить физически, но устаревая, канет в небытие, в то время как «голос» (творчество, мысль) вечна.

Воскресный полдень. Комната гола.

В ней только стул. Ваш стул переживет

вас, ваши безупречные тела,

их плотно облегавший шевиот.

Он не падет от взмаха топора,

и пламенем ваш стул не удивишь.

Из бурных волн под возгласы "ура"

он выпрыгнет проворнее, чем фиш.

Он превзойдет употребленьем гимн,

язык, вид мироздания, матрас.

Расшатан, он заменится другим,

и разницы не обнаружит глаз.

Затем что -- голос вещ, а не зловещ --

материя конечна. Но не вещь.

В данном случае экзотизм позволяет выделить слово из общей полемики, акцентирует внимание на его особенном смысле.

В «Представлении»(1987) Бродский рисует картину советской власти в СССР, подводит итоги правления советской власти. В данном тексте фиш - ироничное сравнение трупа с рыбой, передавая образ Ленина в мавзолее. Ленин мертв, молчит, как «фиш», однако даже труп, разочарован. Думаю, бальзамирование автор считает лишь бессмысленной попыткой сохранить «материю», а данная форма использования экзотизма очень ярко передает настроение: разочарование, иронию, немой крик.

Говорят лихие люди, что внутри, разочарован

под конец, как фиш на блюде, труп лежит

нафарширован.

В своих произведениях, Бродскому удается с первых слов переместить читателя к месту повествования. В стихотворении «Пьяцца Матеи» он использует древнерусское «выя» (шея) и итальянское виа (улица) рассказывая несчастную историю о любви- отправной точки для рассуждений о жизни, творчестве, чувствах. Варваризмы как бы включаются в повествование, русский человек, отвергнутый, со «склоненной выей» в Италии, в баре на «виа дельи Фурнари»

А так он -- место грусти, выи,

склоненной в баре,

и двери, запертой на виа

дельи Фунари.

Сидишь, обдумывая строчку,

и, пригорюнясь,

глядишь в невидимую точку:

почти что юность.



Вкрапление экзотизмов позволяет прочувствовать жизнь иностранца в Италии, подобно тому, как уезжая заграницу, человек машинально заменяет существительные в речи на иностранные аналоги. Так далее мы видим:

Сего податель

векам грядущим в назиданье

пьет чоколатта

кон панна в центре мирозданья

и циферблата!

Варваризм «чоколатта кон панна» передает атмосферу. Сами заимствования- клич об одиночестве, оторванности от мира, разочарованности и отчуждения.

В «Шорохе акаций» (1977) эти настроения также отчасти выражены с помошью использования варваризмов.

Единственное, что выдает Восток,

это -- клинопись мыслей: любая из них -- тупик,

да на банкнотах не то Магомет, не то его горный пик,

да шелестящее на ухо жаркое "ду-ю-спик".

В поэзии Бродского варваризмы овеяны тоской, его образы - грустное созерцание происходящего. С удивительной чуткостью и меткостью он доходит до сути, открывает неожиданные значения и смыслы.

В стихах Бродского 1970-80-х гг. можно найти интересные примеры языковой игры, основанной на русской и заимствованной лексике.

Мари, шотландцы все-таки скоты. («Двадцать сонетов Марии Стюарт» 1974г.)

Скотты - этническое название шотландцев в одной стороны, с другой - русское ругательство. Такая двусмысленность предает тексту иронию, построенную на омонимии русского и иноязычного слов.

Бродский использует и иноязычные символы, так в «Двадцать сонетов Марии Стюарт» он становиться в позицию обвиняемого и по-пунктам перечисляет свои «преступления»:

Предоставляю вашему суду:

a) был ли он учеником прилежным,

b) новую для русского среду,

c) слабость к окончаниям падежным.

Эмоциональность, экспрессивность, иногда даже язвительность в поэзии Бродского удивительно тонки, его стихи надрывны, как будто пропитаны горечью. При всем этом они одновременно исключительно глубоки и наполнены рассуждениями о многих философских категориях.

Использование иноязычных устойчивых выражений

В стихотворении «Песня ненависти, она же-опыта» поэт использует выражение «tempi passati» (ит. «времена прошедшие»)

Как нас учат книги, друзья, эпоха:

завтра не может быть также плохо,

как вчера, и слово сие писати

в tempi следует нам passati.

Смешение русского и итальянского языков, видимая небрежность и разрыв устойчивого словосочетания придает глубокой мысли некую простоту и легкость.

Еще один пример употребления выражения в стихотворении «Fin de siиcle» (1989):



и рука выпускает пустой графин.

Однако в дверях не священник и не раввин,

но эра по кличке fin

de siиcle.

Интересна рифма слов из разных языков fin-раввин, разрыв устойчивого выражения передает символизирует конец века.

В стихотворении «Два часа в резервуаре» также используются устойчивые выражения, о них поговорим позже, при анализе данного произведения.

Экзотизмы, иноязычные элементы часто используются Бродским:

В заглавиях:

«Ristratto di donna» (ит. «женский портрет») «Aere Perennius» (лат. «долговечней меди») «Presepio» (ит. «ясли»)

В эпиграфах:

В названии цикла:

1) «Aere Perennius»

2) «Anno Domini»,

3) «Post aetatem nostrаm» (лат. «после нашей эры») продолжает цикл «Anno Domini». В нем описывается жизнь в государстве, ставшем «тюрьмой» для её сограждан. Древняя Греция - образ, отсылающий читателя к Советскому Союзу. Герой цикла, грек, решается убежать в другое государство. Прощаясь со страной, он восклицает: «О, Таллата!..»(греч. «море»). Невольно вспоминается судьба автора, пережившего преследования на Родине и вынужденного эмигрировать в Америку.

Важно заметить, что вдали от Родины, в другой языковой среде поэт начинает прибегать к иностранным языкам более избирательно, отдавая предпочтение исконно русской и освоенной лексике.



Глава 4. Стилистический анализ стихотворения «Два часа в резервуаре»

Для поэзии Бродского характерно использование экзотизмов, варваризмов, иноязычных элементов с целью активизации языковой игры в поэтическом тексте. Рассмотрим стихотворение «Два часа в резервуаре».

В нем воссоздается "немецкий человек, немецкий ум", и здесь немецкие варваризмы являются уже не отдельными вкраплениями в русскую речь - они пронизывают все стихотворение, переплетаясь с русскими словами, они аграмматичны, неосвоены, но узнаваемы.

Я есть антифашист и антифауст.

Их либе жизнь и обожаю хаос.

Их бин хотеть, геноссе официрен,

дем цайт цум Фауст коротко шпацирен.

Поэт обыгрывает особенности немецкого языка на нескольких уровнях: на фонетическом, грамматическом, графическом. В глаза бросается использование макаронизмов: несвойственных русскому языку грамматических конструкций («Я есть антифашист и антифауст»), транслитерированных немецких и латинских слов («он в Кракове грустил о фатерланде», «Он взял букет и в будуар девицы / отправился. Унд вени, види, вици») и смешанных русско-немецких грамматических конструкций («Их бин хотеть, геноссе официрен, / дем цайт цум Фауст коротко шпацирен»).

Поэт рифмует иноязычные дифтонги: немецкий [au] антифауст и греческий [ao] хаос. Слово Faust-омоним, это может быть как собственное имя, так нарицательное - с немецкого «кулак».

В трёх строках Бродский эксплуатирует омонимические связи слов, перебирая почти весь ряд мыслимых омофонов:



«Он поднимал платочки женщин с пола.

Он горячился по вопросам пола.

Играл в команде факультета в поло».

Интересны также случаи парономазии:

«Бог смотрит вниз. А люди смотрят вверх.

Однако интерес у всех различен.

Бог органичен. Да. А человек?

А человек, должно быть,

ограничен»

Немецкие вкрапления пронизывают весь текст: "А честный немец сам дер вег цурюк, не станет ждать, когда его попросят. Он вальтер достает из теплых брюк и навсегда уходит в вальтер-клозет", "Опять зептембер (сентябрь). Скука, Полнолунье. В ногах мурлычет серая колдунья. А под подушку положил колун я... Сейчас бы шнапсу (водки)... это... апгемахт (сделано)! Яволь (Ну да). Зептембер (сентябрь). Портится характер. Буксует в поле тарахтящий трактор. Их либе жизнь и "Фёлькиш Беобахтер" (Я люблю жизнь и газету "Народный обозреватель"). Гут нахт, майн либе геррен. Я, гут нахт " (Спокойной ночи, мои дорогие господа. Да, спокойной ночи). Смешение друх языков придает стихотворению особую ритмико- семантическую структуру. Мелодика немецкого языка, ритмичность, языковая игра создают интересную форму.

Бродский использует также крылатые выражения. Например, «Cogito ergo sum» Р.Декарта:

Немецкий человек. Немецкий ум.

Тем более, когито эрго сум.



Или «Veni, vidi,vici» Ю.Цезаря. Налицо языковая игра, каламбур: рифмуя знаменитую фразу с «девицы» автор тонко подчеркивает иронию происходящего.

Он взял букет и в будуар девицы

отправился. Унд вени, види, вици.

Произведение «Два часа в резервуаре» одно из наиболее насыщенных варваризмами и экзотизмами. Поражает умелая игра слов в поэзии Бродского, «чужие» слова легко вписываются в его текст, придавая особую ритмичность и смысловой оттенок.



Заключение

Подводя итог, можно сказать, что заимствованные слова могут выступать в качестве стилистического приема. Экзотизмы и варваризмы служат для переедания местного колорита, звукописи, отражения национальной специфики и экспрессии.

В творчестве Бродского иностранные слова представлены в следующих разделах текста: в названии цикла («Anno Domini», «Aere Perennius») , названии стихотворения («Ristratto di donna», «Presepio»), в эпиграфах, в основном корпусе текста. Объем иностранного элемента варьируется от букв и аббревиатур до слов, фраз и выражений. У экзотизмов Бродского нельзя выделить какую либо общую тематику: он использует музыкальные термины (largo), топонимы (Венеция, Пьяцца Матеи, Сан-Марко и др.), названия технических устройств (гейгер, зуммер), формулы (пи-эр-квадрат), крылатые слова и выражения («veni, vidi, vici»). Зачастую иноязычная лексика приобретает ироничный оттенок, намеренно искажаясь автором.

Создавая новые типы рифм, используя греческие, латинские, немецкие, французские слова Бродский раскрывает семантический потенциал заимствований в русском контексте.

Говоря о необходимости употребления заимствованных слов, стоит отметить, что споры всегда были, есть и будут, и каждый сам решает богатство какого языка использовать, но, тем не менее, надеюсь, что заимствования будут в рамках искусного стилистического приема, не создавая излишества иноязычного материала.



Список литературы

1) Рахманова Л.И., Суздальцева В.Н. Современный русский язык. Лексика. Фразеология. Морфология: Учебное пособие.- М.: Из-дво МГУ, Издательство "ЧеРо", 1997.- 480 с.

2) Тищенко О.В. Иноязычное слово с поэтическом тексте, Издательство «Спутник» М.2006

3) Розенталь Д.З., Теплякова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М., 1985

4) Маслова В.А.Русская поэзия XXвека. Лингвокульторологический взгляд: Учебное пособие. М., 2006

5) Крылова Ю. С., Левашов А. М. Шутка в поэтике И.Бродского: Норенский корпус и его роль в становлении индивидуально-авторской системы. http://www.academia.edu/468882/_-_

6) Изюмская С.С. "Вечный" вопрос о мере использования иноязычных слов // Русская словесность. 2000. - №4. - С. 9-12.

7) А.П.Сумароков «Челобитная российской Мельпомены.»7 Соч., т. IX, стр. 316 - 319.

8) В. Г. Белинский. Собрание сочинений в трех томах. Под ред. Ф.М.Головенченко ОГИЗ, ГИХЛ, М., 1948 Том III. Статьи и рецензии 1843-1848 Ред. В. И. Кулешова

9) А.Сумароков. О истреблении чужих слов из русского языка (ч. IX, стр. 244--247).

Размещено на Allbest.ru

...