П. Мериме – пропагандист и переводчик русской литературы

Размещено на http://www.allbest.ru

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования «Чувашский государственный педагогический университет им. И.Я. Яковлева»

Контрольная работа по дисциплине

«Зарубежная литература»

на тему «П. Мериме - пропагандист и переводчик русской литературы»

Выполнил студент II курса

заочного отделения

Землянский Евгений Игоревич

Чебоксары 2014

Введение

Движение французской литературы - точнее говоря французской прозы - от романтизма к реализму в 30-40-е годы связано с именем Проспера Мериме. Первые литературные опыты Мериме характеризовались явным увлечением эстетикой и художественной практикой романтизма. Мериме вошел во французскую литературу в середине 20-х годов. Это была эпоха господства романтизма, эпоха горячих дискуссий между классиками и романтиками, причем эти дискуссии развертывались вокруг драматических жанров. Стендаль уже напишет к этому времени свой трактат «Расин и Шекспир», Гюго пишет свои первые романтические драмы и в 1827 г. знаменитое предисловие к драме «Кромвель» как манифест французского романтизма на новом этапе. Постановка первых драм Гюго сопровождались не только эстетическим, но и политическими, скандальными баталиями. Так что романтическая драма была главным пунктом повестки дня во французской литературе 20-х годов. История вхождения Мериме в литературу не совсем обычна.

мериме новелла творчество

1. Краткая биография П. Мериме

Проспер Мериме - один из замечательных французских критических реалистов 19 века, блестящий драматург и мастер художественной прозы. В отличие от Стендаля и Бальзака Мериме не становился властителем дум целых поколений; воздействие, оказанное им на духовную жизнь Франции, было менее широким и мощным. Однако эстетическое значение его творчества огромно. Созданные им произведения неувядаемы: столь глубоко воплощена в них жизненная, правда, столь совершенна их форма.

Будущий писатель родился в 1803году в Париже в состоятельной семье. Окончив лицей, он поступил на юридический факультет Парижского университета. Однако юриспруденция вовсе не занимала его. Родившись в семье образованного ученого (химика) и живописца, Жана Франсуа Леонора М. (жена которого, мать писателя, также с успехом занималась живописью), сторонника нового порядка вещей, воспитанного в духе идей XVIII в. -- молодой Проспер Мериме рано развил в себе изящный вкус и культ искусства. Окончив курс юридических наук в Париже, он был назначен секретарем графа д'Арту, одного из министров июльской монархии, а затем главным инспектором исторических памятников Франции. На этом посту он много способствовал сохранению исторических достопамятностей.

Круг интересов и эстетические взгляды молодого Мериме определились рано, сложившись уже в кругу семьи: отец его был художником, последователем Жака Луи Давида, ведущего представителя искусства революционного классицизма; мать тоже художница, женщина разностороннего образования, обучила сына рисованию, познакомила его с идеями французских просветителей 18-века. В детстве Проспер Мериме с увлечением читает Шекспира и Байрона в подлиннике, а в шестнадцать лет вместе со своим другом Жан-Жаком Ампером (сыном великого физика) он берётся за перевод выдающегося памятника английского предромантизма -“Песнь Оссиана” Д. Макферсона.

Внутренний облик Мериме, присуще его мироощущению противоречия, особенности его художественной манеры невозможно постичь, не учитывая своеобразия пережитой им эволюции. Художественное развитие Мериме оказалось теснейшим образом связанным с ходом общественной жизни страны Его основные вехи в целом совпадают с переломными, ключевыми моментами истории Франции, и прежде всего -с революциями 1830 и 1848 годов.

Интерес к самостоятельному литературному творчеству стал проявляться у Мериме ещё в начале 20-ых годов, в студенческую пору.

Вскоре после знакомства со Стендалем и начинается самостоятельная литературная деятельность Мериме.

Впервые, однако, широкую известность Мериме завоевал в 1825 году, опубликовав сборник пьес “Театр Клары Газуль”. Выход в свет этого произведения связан с дерзкой и вызвавшей немало толков мистификацией. Мериме выдал свой сборник за сочинение некоей -вымышленной им -испанской актрисы и Современников Мериме, привыкших к пространным рассуждениям, поражало в пьесах писателя стремительное развитие действия, непрерывное чередование кратких выразительных сцен, полное игнорирование правил о трёх единствах, неожиданные и резкие переходы от сатирических эпизодов к пассажам.

В 1828году типография, принадлежавшая тогда Оноре де Бальзаку, отпечатала историческую драму Мериме “Жакерия”, посвящённую бурным событиям далёкого 16века.

Завершает первый период литературной деятельности Мериме его исторический роман “Хроника царствования Карла 4-ого” (1829) -своеобразный итог идейных и художественных исканий писателя в эти годы.

Проспер Мериме в начале своего творческого пути, как уже отмечалось, примыкал к романтического движению. Влияние романтической эстетики долго продолжало сказываться в произведениях писателя: оно ощутимо во всём его творческом наследии. Но постепенно литературная деятельность Мериме принимала всё более отчётливо выраженный реалистический характер. Наглядное воплощение этой тенденции мы находим в “Хронике царствования Карла 4-ого”

Драма “Жакерия” и роман “Хроника царствования Карла 4-ого” Мериме -яркие примеры того живого интереса к исторической проблематике, к изучению и осмыслению национального прошлого, который охватил передовую общественную и художественную мысль Франции в двадцатых и начале тридцатых годов девятнадцатого столетия. Осмысляя события далёкого прошлого, Мериме не подгонял их под современность, а искал в них ключ к закономерностям интересовавшей его эпохи, а тем самым и к открытию более широких исторических обобщений.

“Хроника царствования Карла 4-ого” завершает первый этап литературной деятельности Мериме. Существенные изменения в жизни и творчестве писателя вызывает июльская революция.

В годы Реставрации Мериме увлекался изображением больших общественных катаклизмов воспроизведением широких социальных полотен, разработкой исторических сюжетов, его внимание привлекали крупные, монументальные жанры.

После творчески исключительно плодовитого 1829 года художественная деятельность Мериме развивается в дальнейшем менее бурно. Он теперь не столь активно участвует в повседневной литературной жизни, реже публикует свои произведения, подолгу их вынашивая, кропотливо отделывая их форму, добиваясь её предельной чеканности и простоты.

Новеллы Мериме пронизывают несколько ведущих тем. Они содержат в себе в первую очередь проницательное и резкое разоблачение нравов господствующего общества. Эти критические тенденции, весьма разнообразные по своим формам, отчётливо относятся к 1829-1830 годам и вошедших впоследствии в сборник “Мозаика” (1833). В целом ряде своих новелл(“Этрусская ваза”, “Двойная ошибка”, “Арсена Гийо”) Мериме раскрывает бездушность и чёрствость так называемого “света”. Порочное и лицемерное светское общество, как показывает Мериме, не терпит ярких индивидуальностей. Оно порождает в Людях, чувствительных по натуре, особую ранимость и болезненное недоверие к окружающим.

Через всю свою жизнь Мериме, рационалист и наследник просветительских традиций, пронёс враждебное отношение к церкви и религии. Эти идейные мотивы нашли сваё отражение и в новеллах писателя, в том числе в “Душах чистилища” (1834).

Существенную роль в новеллах Мериме играет художественное воплощение писателя его положительного идеала. В целом ряде ранних новел (таковы, например, “Партия в триктрак”, “Этрусская ваза”) Мериме связывает поиски этого идеала с образами честных, наиболее принципиальных и чистых представителей господствующего общества. Постепенно, однако, взор Мериме всё более настойчиво обращается к людям, стоящим за приделом этого общества, к представителям народной среды. В их сознании Мериме открывает те дорогие его сердцу душевные качества, которые, по его мнению уже утрачены буржуазными кругами: цельность характера и страстность натуры, бескорыстие и внутренняя независимость. Тема народа как хранителя жизненной энергии, нации как носителя высоких этических идеалов играет значительную роль в творчестве Мериме 30 -40-х годов.Вместе с тем Мериме был далёк от революционно-республиканского движения своего времени, враждебно относился к борьбе рабочего класса. Волновавшую его воображение романтику народной жизни Мериме (этот “гений безвременья”, согласно крылатому выражению А.В. Луначарского) пытался искать в странах, ещё не поглощённых буржуазной цивилизацией -на Корсике (“Маттею Фальконе”, “Коломба”) и в Испании (“Кармен”).

Выдающееся место в литературном наследии Мериме (1844год), произведение в котором сливаются воедино основные идейные мотивы Мериме-новеллиста: изображение отталкивающего эгоизма, который скрывается за лицемерной маской добропорядочных представителей и представительниц буржуазного общества. Первоначально революционные события не вызывали особых опасений у Мериме, однако постепенно настроения писателя изменяются, становятся всё более тревожными: он предчувствует неизбежность дальнейшего обострения общественных противоречий и страшится его, боится, как бы оно не стало роковым для существующего порядка.

Именно боязнь новых революционных выступлений пролетариата и побуждает Мериме принять государственный переворот Луи Бонапарта. Тяжелый и длительный кризис переживал после 1848 года и Мериме-художник. Это не означает, что творческая деятельность Мериме в эти годы ослабла, стала менее активной. Для того, чтобы убедиться в ошибочности такого предположения, достаточно ознакомиться с многообразнейшей перепиской, которую он особенно интенсивно вёл в этот период. Он нашёл другие пути воплощения своего творчества -как историк, литературный критик, переводчик.

Чем дальше уходит в прошлое 19 век, чем неумолимей проверяет время его художественные ценности, тем очевидней становится, что творчество Мериме выдержало этот строгий экзамен, оставалось одним из замечательнейших достижений французского критического реализма.

Во время своего первого путешествия в Испанию, в 1830 г., Проспер подружился с графом де Теба и его женой, дочь которых, Евгения, стала впоследствии императрицей французов. Мериме, в качестве старого друга семейства графини Монтихо, был во время второй империи близким человеком при тюильрийским дворе; императрица Евгения питала к нему сердечную привязанность и относилась как к отцу. В 1853 г. Проспер Мериме был возведен в звание сенатора и пользовался полным доверием и личной дружбой Наполеона III. Служебная карьера и политика играли, впрочем, второстепенную роль в жизни и деятельности такого писателя-художника, каким по призванию был Мериме. Еще изучая право в Париже, Проспер подружился с Ампером и Альбером Штапфером. Последний ввел его в дом своего отца, собиравшего у себя кружок людей, преданных наукам и искусствам. На его литературных вечерах бывали не одни французы, но также англичане, немцы (Александр Гумбольдт, Моль) и даже русские (С. А. Соболевский, Мельгунов).

У Штапфера Проспер Мериме сошелся и подружился с Бейлем (Стендалем) и Делеклюзом, заведовавшим отделом критики в «Revue de Paris». Литературные вкусы и взгляды Мериме сложились под влиянием Штапферов и кружка Делеклюза. От них он заимствовал интерес к изучению литератур других народов. Универсальность литературного образования Проспера заметно выделяла его из среды других французских писателей того времени. Он один из первых во Франции оценил достоинство нашей литературы и стал учиться по-русски, чтобы читать в подлиннике произведения Пушкина и Гоголя. Он был большим почитателем Пушкина, которого переводил для французской публики и оценке которого посвятил превосходный этюд.

2. Литература Проспера Мериме

На литературном поприще Проспер Мериме дебютировал очень рано, когда ему было всего 20 лет. Первым его опытом была историческая драма «Кромвель». Мериме прочел ее в кружке Делеклюза; она заслужила горячие похвалы Бейля, как смелое отступление от классических правил единства времени и действия. Несмотря на одобрение кружка друзей, Проспер Мериме остался недоволен своим первым произведением, и оно не попало в печать, так что трудно судить о достоинстве его (это было еще до литературной революции, предпринятой В. Гюго). В 1825 г. Проспер Мериме написал несколько драматических пьес и напечатал их под заглавием: «Theatre de Clara Gazul», заявляя в предисловии, что эти пьесы переведены им с испанского и принадлежат перу неизвестной актрисы странствующей труппы; к некоторым экземплярам даже был приложен ее портрет, т. е. портрет Проспера в женском платье. Ампер провозгласил, во влиятельном тогда «Globe», что в лице автора «Theatre de Clara Gazul» во Франции появился сын Шекспира.

Второе литературное произведение Проспера Мериме, появившееся в печати, было также мистификацией: это его знаменитая «Guzla» (Страсбург, 1827; 2 изд. Пар., 1842: «Guzla ou choix des Poesies Illyriques recueillies dans la Dalmatie, la Bosnie, la Croatie et l'Herzegowine»). Книга эта наделала много шума в Европе и считается одним из образцов ловкой и остроумной подделки народных мотивов. Приложенная к «Гузле» биография Маглановича и почти все примечания к ней издателя составлены на основании «Путешествия по Далмации» аббата Форти («Voyage en Dalmatie», перевод с итальянского издания, Берн, 1778).

Подделка Проспера ввела в заблуждение многих, в том числе Мицкевича и Пушкина. Немецкий ученый Герхард написал Мериме, что ему удалось в прозе «Гузлы» открыть самый размер иллирийского стиха. И. Гетепоместил в одной немецкой газете разбор «Гузлы», в котором выразил сомнение в подлинности песен далматинского барда; но в книге Опостена Филона «Merimee et ses amis» (Пар., 1894), напечатаны неизданные доселе письма Мериме к Штапферу, из которых видно, что проницательность Гете объясняется весьма просто -- Проспер Мериме, посылая ему «Гузлу», довольно ясно намекнул, что он сам автор этих песен.

В письме Проспера к Соболевскому от 18 января 1835 г., написанному по просьбе Пушкина, Мериме объясняет, что поводом к составлению «Гузлы» послужило желание осмеять господствовавшее тогда стремление к местному колориту (couleur locale) и добыть средства для путешествия в Италию. Тоже объяснение Мериме повторил во втором издании «Гузлы». Французские биографы Проспера, например Филон, приходят в изумление от искусства, с которым 23-летний парижанин сумел извлечь из жалких материалов яркие и верные краски для выражения мотивов совершенно незнакомой и чуждой ему народной поэзии. Необходимо, однако, принять во внимание обстоятельство, упускаемое из вида французскими биографами: несколько лет своего раннего детства Проспер Мериме провел в Далмации, где отец его состоял при маршале Мармоне. За «Гузлой» последовали сцены из феодальной жизни «Jacquerie» (1828) и драма «Famille Carvajal», исторический ром. «Chronique du temps de Charles IX» и рассказ «Mateo Falcone» (1829). Проспер в это время деятельно сотрудничал в «Revue de Paris» и «National» и состоял в самых близких отношениях с редакциями этих изданий, имевших оппозиционный характер.

В сентябрьской книжке «Revue de Paris» за 1829 г. напечатан превосходный рассказ Проспера «Prise de la redoute»; особенно замечательно мастерство трезвой правды в изображении сцен войны, в которой он никогда не участвовал. В той же «Revue» напечатаны повесть «Tamango» и «Перл Толедо».

В 1830 г. Проспер Мериме написал повесть «Vase etrusque» и ряд писем из Испании, напечатанных в «Revue de Paris». В журнал «Артист» за 1831 г. он напечатал статьи о Мадридском музее, а в 1839 г. «Jacqueline» (повесть) и рассказ «Double meprise». В 1834 г. он перешел в «Revue des deux Mondes» и напечатал здесь повесть «Ames du purgatoire», свидетельствующую о мастерском изучении быта и нравов Испании. Реставрация памятников искусства поглощает почти все его время и в течение трех лет он пишет всего одну повесть «Venus d'Ille», напечатанную в «Revue de deux Mondes» за 1837 г.

В конце 1839 г. Проспер Мериме предпринял поездку на о-в Корсику. Результатом этой поездки были «Notes de Voyage en Corse» (П., 1840) и превосходная повесть «Colomba» (в «Revue des deux Mondes» за 1840 г.), до сих пор сохранившая всю свою прелесть и свежесть. Отшлифованная по общему шаблону жизнь больших городов, центров цивилизации, была противна автору; он почти никогда не посвящал свое перо, как художник, изображению этой неблагодарной для искусства, по его выражению, среды. Его всегда гораздо более привлекали дикие, самобытные нравы, сохранившие своеобразный и яркий цвет старины. Именно потому ему так удалось описание корсиканских нравов, а также образ цыганки Кармен, в известной новелле этого имени.

3. Реалистические новеллы 1833-1846 гг.

1833--1846 гг. В реалистических новеллах этого периода Мериме нередко обращается к мотивам ранних произведений. Так, в «Двойной ошибке» («La Double mйprise», 1833) развивается мысль «Этрусской вазы» о двойственности жизни светского общества, о гибельности пусть даже слабого естественного чувства для человека, не защищенного от мнений света. Корсиканские нравы, обрисованные в «Матео Фальконе», становятся предметом исследования в новелле «Коломба» («Colomba», 1840). Но новеллы 1833--1846 гг. приобретают масштабность, усиливается критицизм, особой глубины достигает разработка характеров, логика развития которых начинает управлять движением сюжета. Каждый персонаж Мериме -- личность. Такова Жюли де Шаверни, героиня новеллы «Двойная ошибка», искавшая в любви к скептику и прожигателю жизни Дарси альтернативу пошлой светской жизни. Образ Жюли де Шаверни предвосхищает образ флоберовской Эммы Бовари. Таковы корсиканка Коломба, натура цельная и непреклонная, осуществившая кровавую месть за убийство отца; ее брат Орсо делла Реббиа, мужественный и благородный человек, испытывающий противоречивые чувства по отношению к неписаному корсиканскому закону вендетты (кровной мести); его возлюбленная Лидия Невиль, которая, приходя в ужас от вендетты, тем не менее высоко ценит мужество Орсо, его несходство с потерявшей нравственные ориентиры светской молодежью («Коломба»). Таковы, несомненно, Кармен и Хосе («Кармен»).«Арсена Гийо». Ярко выписанные характеры мы находим в новелле «Арсена Гийо» («Arsиne Guillot», 1844). Мерме ироничен по отношению к ханже и лицемерке нгоспоже де Пьен. Совсем в ином ключе рисуется образ Арсены Гийо, в прошлом статистки Оперы, жившей на содержании, заболевшей чахоткой и ведущей нищенское существование. Мериме показывает, что именно нищета заставила ее искать себе любовников: «Я тоже была бы честной, будь у меня такая возможность», -- говорит она «нравственной» де Пьен, которая незаметно уводит от нее, умирающей, возлюбленного Макса де Салиньи. Мериме усиливает аналитичность сюжета: экстраординарное событие (попытка Арсены покончить с собой) здесь не в конце, а в начале новеллы, основное внимание уделено раскрытию характеров. Высокого мастерства Мериме достигает в использовании реалистической художественной детали. Емкой деталью заканчивается новелла: «Бедная Арсена! Она молится за нас», -- приписано карандашом на могильном камне Арсены Гийо. Читатель догадывается по этой детали о дальнейшей судьбе героев, о том, что де Пьен соединилась с Максом вопреки своим проповедям не иметь любовников, обращенным к Арсене. Жанровая характеристика произведений 1833--1846 гг. В этот период Мериме ищет некий универсальный, синтетический жанр, который пришел бы на смену «жанровой игре», «свободному повествованию», «мозаичности». Он разрабатывает синтетический жанр, являющийся переходной формой от новеллы к повести и роману. Это своеобразная удвоенная новелла, или эллипс. Под эллипсом подразумевается такая структура художественного произведения, в которой все содержание организуется вокруг двух скрытых или явных центров, равноправных и взаимодействующих друг с другом. Принцип эллипсности использовался давно (например, в творчестве Шекспира). В XIX веке он становится жанрообразующим принципом той переходной формы, к которой обратился Мериме. В структуре новеллы должен быть один центр, в романе -- множество. Эллипсная новелла разрывает рамки единичности, но сохраняет лаконизм. Контрастность и равноправие двух центров позволяют в самой структуре жанра заложить возможность для диалектического раскрытия жизни в объективном изображении ее противоречий. Обычно два центра у Мериме возникают из соединения двух историй, одна из которых кажется фоном другой. В «Двойной ошибке» история короткой любви Жюли и Дарси развивается на фоне ее увлечения Шатофорсом. В «Душах чистилища» история семьи дона Хуана, его увлечений и раскаяния соединяется с историей семьи Охеда, которую дон Хуан погубил. В «Венере Илльской» история ожившей статуи наслаивается на повествование рассказчика об Испании и ее людях. Так же построены новеллы «Коломба», «Арсена Гийо», «Кармен».

4. История вхождения П. Мериме в литературу

В мае 1825 г. в одном из парижских издательств вышла книга, сразу привлекшая к себе внимание соврменников. Книжка содержала ряд небольших драматических произведений и называлась она «Театр Клары Газуль». Пьесы были переведены на французский язык с испанского. В предисловии к книге переводчик, его имя было Жозеф Л Эстранж, сообщил, что пьесы эти пренадлежат перу доньи Клары Газуль, испанской писательницы и актрисы, женщины с совершенно с необычайной судьбой. Дочка бродячей цыганки и правнучка «нежного мавра Газуль, столь известного старинным испанским романсам». Клара Газуль воспитывалась в детстве строгим монахом и инквизитором, который лишал ее всех развлечений, держал в строгости, а когда застал ее за сочинением любовного послания вообще заточил в монастырь. Но будучи натурой страстной и вольнолюбивой донья Клара сбежала ночью оттуда, преодолев всяческие преграды, и в пику своему строгому воспитателю поступила на сцену, стала комедианткой. Она начала сама сочинять пьесы, которые сразу принесли ей успех, навлекли на нее ненависть католической церкви, потому что она осмелилась в своих пьесах высмеивать и разоблачать католических священников и инквизиторов. Пьесы ее сразу были внесены Ватиканом в список запрещенных книг, чем и объяснялся тот факт, что она дотоле не была известна читающей публике за пределами Испании. Но переводчику удалось не только разыскать запрещенные пьесы доньи Клары, но и встретиться с ней самой. Донья Клара оказалась столь любезна, что авторизовала переводы Л Эстранжа и предоставила специальную для французского издания дну из своих неопубликованных пьес.

Поскольку французская публика того времени находилась во власти идей романтизма, ярко выраженная романтическая направленность пьес доньи Клары сразу завоевала симпатии парижан. Критики отмечали также безупречность, изящество переводов, написанных очень хорошим французским языком. Потом все спохватились - ну ладно, никто не видел Клару Газуль (бедная женщина должна скрываться от когтей инквизиции), но и переводчика нигде не видно. Очень скоро просвещенный Париж обнаружил в портрете доньи Клары черты господина Проспера Мериме, завсегдатая литературных салонов, человека светского, остроумного и эрудированного. Парижане оценили по достоинству очаровательную шутку Мериме, а парижская пресса перенесла свое восхищение с мифической испанки на вполне реального молодого французкого автора.

Итак, Мериме начал свой литературный путь с мистификации, поступка весьма в духе романтического времени. Да и сами пьесы Мериме носили явно романтический отпечаток. Романики в 20-е годы энергично протестовали против слепого подражания классицизму 17 в.: против ходульных героев и героинь, современных канонов классицизма, против строгой регламентации в выборе действующих лиц и композиции драмы; выступали за театр соцально активный, более тесно связанный с современными проблемами. Строгой уравновешенности классицистичеких правил они противопоставляли романтическое кипение страстей, причем вместо именно социальных. В этой обстановке пьесы Мериме оказались очень современными по духу, правда в них нет ярко выраженных социальных конфликтов.

5. Романтическая молодежь Франции

Знакомство молодого Мериме с литературно-художественной средой Парижа (в двадцатые годы он стал одним из участников кружка Этьена Делекруза, художника, критика искусства и теоретика поэзии), а в 1822году -со Стендалем, человеком, имеющим большой писательский опыт, способствовало дальнейшему углублению эстетического кредо Мериме, определила его критическое отношение к режиму Реставрации, симпатии к либералам.

Становление Мериме-писателя происходило во времена ожесточённой борьбы между литературной молодежью, стремившейся к обновлению французской литературы, и писателей старшего поколения, предпочитающие проверенные временем каноны классицизма. Мериме, находясь в дружеских отношениях с Гюго - главой и придуманным вождём романтической молодёжи, а также со Стендалем, поддержал их в борьбе с классицизмом и принял в этой борьбе непосредственное участие.

6. Россия и П. Мериме

Каждая эпоха вырабатывает свои формы «литературной жизни», в том числе механизмы литературных контактов и взаимодействий. Эти литературные взаимодействия - одна из сторон каждой национальной литературы. Они «вкраплены» в литературный процесс, они помогают понять формы и направление самого процесса. Двустороннее взаимодействие отличных друг от друга культурных сфер - русской и французской, освоение и усвоение инонациональных культурных ценностей неизбежно сопряжено с переосмыслением, изменением культурного контекста.

Одним из самых значимых феноменов литературного взаимодействия России и Франции в XIX веке выступают взаимодействия и контакты Проспера Мериме с русскими писателями.

С момента выхода первой книги Мериме «Театр Клары Газуль» в 1825 г. и до наших дней, когда произведения, собрания сочинений писателя продолжают переиздаваться, творчество Мериме привлекает внимание не только читателей, но и критиков, литературоведов.

В истории французских переводов произведений русских писателей переводы Мериме занимают особое место. Ни один из французских переводчиков XIX века не проявлял такой заинтересованности и влюбленности в русский язык. Выполняя переводы произведений классиков русской литературы, П. Мериме «продолжает себя», продолжает разрабатывать жанры, темы, проблемы, принципы поэтики, свойственные его собственным произведениям, обновляя и трансформируя их.

Для уяснения степени изученности в русском и французском литературоведении вклада Мериме как переводчика - обратимся к суждениям и оценкам тех ученых, в чьих трудах затрагивается названная проблема.

«Русский язык - язык, созданный для поэзии, он необычайно богат и примечателен главным образом тонкостью оттенков»

Мериме изучил русский язык и стал переводить Пушкина, Гоголя, Лермонтова, И.С Тургенева. По отзыву И. С. Тургенева, лично знавшего Проспера Мериме, этот французский академик, в присутствии чуть ли не самого Виктора Гюго, называл Пушкина величайшим поэтом нашей эпохи, наравне с Байроном. У Пушкина -- говорил и писал Мериме, -- удивительное сочетание формы и содержания; в его стихах, чарующих своей изящной прелестью, всегда более содержания, чем слов, как и у Байрона; поэзия расцветает у него как бы сама собою из самой трезвой правды. Проспер Мериме был большим почитателем И. С. Тургенева и написал предисловие к французскому переводу «Отцов и детей», вышедшему в Париже в 1864

“Русский язык, - с восхищением писал он в статье о Гоголе ,-насколько могу судить, самый богатый из всех европейских языков; он как будто создан для выражения тончайших оттенков. При его необыкновенной сжатости и вместе с тем ясности, ему достаточно одного слова для соединения многих мыслей, которые на других языках потребовали бы целой фразы” Мериме перевёл на французский язык из Пушкина: “Пиковую даму”, “Выстрел” и прозой стихотворения: “Гусар”, “Пророки”, “Анчар”, “Опричник”; из Гоголя он перевёл “Ревизора” и отрывки из “Мёртвых душ”. Из Лермонтова “Мцыри” (вместе с И.С Тургеневым), из И.С Тургенева рассказы: “Призраки”, “Петрушка”, “Странная история” и др.

Мериме написал несколько статей о русской литературе (о Пушкине, Гоголе, Тургеневе).

Творчество Мериме было высоко оценено русскими писателями. Его переводили и о нём писали: Пушкин, Жуковский, Гоголь, Григорович, Аполлон Григорьев, Гаршин, Тургенев.

Чем дальше уходит в прошлое 19 век, чем неумолимей проверяет время его художественные ценности, тем очевидней становится, что творчество Мериме выдержало этот строгий экзамен, оставалось одним из замечательнейших достижений французского критического реализма.

Следующие произведение Мериме названное им “Гюзла” (“Гусли”), было вновь связано с литературной мистификацией. Мистификация Мериме увенчалась блестящим успехом. Пушки и Мицкевич приняли созданные его воображения произведения за творения славянской народной поэзии и сочли возможным некоторые из них переложить на родной язык (Мицкевич перевёл балладу “Морлак в Венеции”, а Пушкин включил в свои “Песни западных славян” переработку одиннадцати поэм “Гюзлы”).

Затем Проспер Мериме издал несколько сочинений по истории Греции, Рима и Италии, основанных на изучении источников. Его история Дона Педро I, короля Кастилии, пользуется уважением даже среди специалистов. Когда собственно Проспер Мериме заинтересовался русской литературой, в точности сказать нельзя. Из его переписки с графиней Монтихо видно, что в конце 40-х гг. он уже серьезно занимался ею. В 1849 г. он перевел «Пиковую Даму» Пушкина, а в 1851 г. поместил в «Revue des deux Mondes» интересный этюд о Гоголе. В 1853 году вышел его перевод «Ревизора». «Истории Петра Великого» Устрялова Проспер Мериме посвятил несколько статей в «Journal des Savants»; там же он напечатал несколько очерков из истории нашего казачества («Les Cosaques d'autrefois» -- Стенька Разина, Богдан Хмельницкий). История Смутного времени особенно его занимала; он написал «Le faux Demetrius» и затем воспользовался изучением этой эпохи для художественного ее изображения, в драматических сценах: «Les Debuts d'un Aventurier» («Revue des deux Mondes» 1 декабря 1852).

Французские литературоведы уделяли серьезное внимание творчеству Проспера Мериме, его связям с мировой литературой. Оценки творчества и деятельности писателя весьма разнообразны - на разных этапах развития истории литературы.

Среди авторитетных исследователей творчества Мериме в XIX веке -А. Филон, который, вслед за критиками - Планшем, Сент-Бевом - в русле сформировавшейся к этому времени традиции уделяет основное внимание биографическим аспектам творчества писателя. Характеризуя отличительные особенности метода П. Мериме - писателя, историка, критика, литературовед подчеркивал «непременное стремление Мериме найти источники изучаемых им произведений и установить приемы их использования». Именно этим стремлением к выяснению эстетического генезиса материала объясняются, по мнению Филона, высказывания о возможных источниках заимствований в произведениях русских писателей. Литературовед высказывает обобщающие суждения, в этом отчасти сказывается стадия развития литературоведческой мысли, когда неизбежным было некоторое упрощение при объяснении конкретных историко-литературных явлений и процессов.

В работах французских ученых, ярких представителей культурно-исторической школы литературоведения, мы находим интересный материал, посвященный творчеству Мериме. Так, Эмиль Фаге,10 целый раздел в своих «Литературных этюдах» посвятил творчеству французского писателя. Литературовед высоко оценивает художественное наследие Мериме, уделяет внимание как Мериме-человеку, Мериме-писателю, так и Мериме-переводчику. Однако, к сожалению, переводческая деятельность писателя не исследуется специально. Фаге отмечает, что Мериме «серьезно интересовался русской литературой и первый оказал нам услугу, познакомив с нею». Интересно высказывание литературоведа о том, что Мериме «любит у других то, что есть у него самого».

Другой французский литературовед Гюстав Лансон в своей «Истории французской литературы XIX в.» посвящает Мериме небольшой раздел, в котором, не касаясь его переводческой деятельности, характеризует жанровую специфику его произведений и высказывает мысль о том, что Мериме «нравится ошеломить наш ум, расшевелить наши нервы странными рассказами, приводящими нас в недоумение, так что, читая их, не знаешь, что это такое: мистификация или действительно чудо».

Одна из небольших глав «Истории французской литературы» Эдуарда Даудена посвящена творчеству П. Мериме. В ней автор дает краткое описание произведений писателя и отмечает, что «одна из заслуг Мериме состоит в том, что он возбудил интерес Франции к русской литературе». К сожалению, о переводах произведений русских писателей, выполненных Мериме, автор «Истории» даже не упоминает.

В первые десятилетия XX века во французском литературоведении появляется множество работ, посвященных изучению переписки Мериме. Многие из них содержат письма, не изданные при жизни писателя. Так, французский исследователь Поль Арбеле, начиная с 20-х гг. XX в. публикует несколько работ, посвященных вопросам переписки Мериме и некоторым сторонам частной жизни писателя. В 1921 г. выходит статья «Неизданное письмо Мериме Стендалю».15 Тема Стендаль-Мериме интересует автора, спустя почти десятилетие он публикует еще одну работу, посвященную этой теме.16 П. Арбеле исследует переписку Мериме, изданную ранее, в 1908-1911 гг. некой Петицией Шарп, и обосновывает свой выбор тем, что биографические материалы, связанные с частной жизнью писателя, откроют читателю «нового, неизвестного» Мериме.

7. Пропаганда русской литературы

За рубежом, как известно, Пушкин оказался понят и по достоинству оценен далеко не сразу. Его путь к зарубежной славе растянулся на долгий срок. К настоящему времени о нем уже существует большая научная литература на разных языках, свидетельствующая о признании его одним из классиков мировой литературы.

Имя Пушкина стало известно за рубежом, особенно во Франции, Германии и Англии, еще при его жизни. К сожалению, из-за недостатка и слабости переводов его произведений они долгое время оставались плохо понятыми и не получили широкой известности. Для зарубежных читателей, не знающих русского языка, творчество А.С. Пушкина было малодоступным, новаторство непонятным, образы и сюжеты слишком далекими, стиль невпечатляющим, несмотря на все усилия переводчиков. Отрицательную роль сыграло и распространенное за рубежом ложное представление о подражательности Пушкина.150 Во Франции это отчасти проявилось и в истории с мистификациями П. Мериме, когда многие французские читатели сочли подлинным автором «Пиковой дамы» - Мериме, полагая, что имя Пушкина - новая мистификация автора «Клары Газуль».

Заочный диалог Пушкина и Мериме стал ярким феноменом все более интенсивно развивающегося в XIX веке взаимодействия русских и западноевропейских писателей, помогающим понять пути вхождения иностранного, «чужого» материала в тезаурус представителей культуры этого столетия.

Внимание Пушкина к творчеству молодого французского писателя в период, когда он только вступил в литературу, - факт очень показательный.

Пушкин говорил друзьям: «Я желал бы беседовать с Мериме». Через С. А. Соболевского, друга Мериме, Пушкин познакомился со сборником «Гюзла». В свой перевод «Песен западных славян» Пушкин включил 11 переводов из «Гюзлы», в том числе стихотворение «Конь» -- наиболее известное из них. Это достаточно вольные переводы. В предисловии к публикации цикла (1835 г.) Пушкин упоминает о мистификации Мериме, представшего в «Гюзле» неизвестным собирателем и издателем южнославянского фольклора: «Сей неизвестный собиратель был не кто иной, как Мериме, острый и оригинальный писатель, автор «Театра Клары Газуль», «Хроники времен Карла IX», «Двойной ошибки» и других произведений, чрезвычайно замечательных в глубоком и жалком упадке нынешней французской литературы». Не совсем справедливо оценивая «современную» французскую литературу, Пушкин, безусловно, противопоставляя ей, высоко оценивает Мериме.

История заочного общения Пушкина и Мериме подтверждает: Франция в этот период выступала как всемирный культурный посредник, так что даже второстепенные явления французской словесности оказывались в центре внимания русских читателей. Мериме принадлежал не к последним (второстепенным), а к первым.

Литературовед Е. Дмитриева в обзоре французского пушкиноведения отмечает «своеобразный парадокс»: «Чем больше знакомились во Франции с русской литературой, чем больше переводился на французский язык сам Пушкин, тем более загадочной фигурой становился он в сознании французского читателя». Известный критик Жак Катто, констатируя наличие определенных проблем в восприятии русской культуры во Франции, считает, что причиной подобного положения, является, во-первых, тот факт, «что в зависимости от моды, от влияния различных школ... от тех или иных увлечений русская литература страдает, входя в сферу нашей культуры через деформирующую призму французской системы ценностей». Во-вторых, и это, очевидно, является самым существенным: большую роль играют коренные различия в самом характере французского и русского мировосприятия. Безусловно, в XIX в. сказывается стадиальная разница в развитии этих литератур.

В 1960-80-е гг. вышел ряд работ, свидетельствовавших об устойчивом интересе французских литературоведов к творчеству Пушкина и о непрекращающихся попытках понять непостижимую гениальность русского поэта.

По мнению исследователей, сравнение оценок пушкинского творчества русской и французской критикой XIX в. обнаружило, что достоинства поэта отнесены к разным сферам - в России это содержательная сторона пушкинского наследия, во Франции акцентируется мастерство литературной формы:

В России: -«высокость» мысли (Гоголь);

-гуманность, изображение внутренней красоты человека (Белинский); -образованность (Чернышевский);

-вера в будущее, которой человек запада уже лишился (Герцен); -прямодушная правда, отсутствие лжи и фразы, простота, откровенность, честность (Достоевский); -историзм (Горький);

-отсутствие частного, случайного; общественное призвание поэта, патриотизм, понятие долга, совести (Никольский); -солнечный центр нашей истории (Ильин); -глубина мысли, светлость (Сиротинин); -ум, благородство, чувство меры, вкус (Бунин).

8. Переводы «Пиковой дамы» и «Выстрела» Пушкина в контексте новеллистического творчества Мериме

Обращение П. Мериме к пушкинской «Пиковой даме» и «Выстрелу» объясняется творческими исканиями писателя и общими тенденциями развития французской литературы в XIX в. На почве взаимодействия романтизма и реализма складывались новые жанровые системы. Переходность становилась одним из доминантных признаков жанрового развития. Произведения Мериме 1820-1830-х гг. - реализуют подобную переходность в области драматургии и эпических жанров. Принцип эллипсности в XIX в. становится одним из жанрообразующих принципов той переходной формы, к которой обратился Мериме. Движение от романтического «личного романа» через ряд экспериментальных жанровых форм к лаконичным новеллам, образующим цикл на основе «мозаичности» изображения жизни, свидетельствует о развитии жанровой системы раннего творчества Мериме под влиянием установок романтического движения и формирующегося реализма. А переход от малой новеллы к большой обнаруживает тенденции романизации жанра.

Перевод «Пиковой дамы», вышедший за подписью Мериме, с указанием: по Пушкину, вызвал сенсацию. Французская критика заподозрила очередную мистификацию, находя эту вещь слишком в стиле самого Мериме. 24 июля 1849 г. французский критик Ксавье Дудан пишет: «Что вы скажете о «Пиковой даме» Мериме? Что это - перевод, или Мериме добавил что-нибудь от себя?». Много лет спустя французская критика упорно продолжала считать перевод «Пиковой дамы» «превосходным подражанием». Так, заметка в большом Ларуссе206 подчеркивает, что «Пиковая дама» Мериме - заимствование, а не перевод, а в 1866 г. критик Арман Понмартэн объявляет «Пиковую даму» «натурализовавшейся во Франции по праву завоевания и таланта».

Еженедельник «Soleil du Dimanche», желая почтить память о Мериме, напечатал в 1903 г. «Пиковую даму» как «один из наиболее драматических и наименее известных его рассказов, сюжет которого заимствован им из русской литературы, в частности, у Пушкина» .

И даже в 1928 г. парижское издание Жоржа Путермана преподносит французскому читателю «Пиковую даму» Пушкина - «в переделке Проспера Мериме». Однако сложившийся к этому времени миф о мистификации имел глубокие основания. В обширном и содержательном введении к полному собранию сочинений писателя, Монго отмечает, что «пушкинские новеллы могли бы носить подпись Мериме»209, а французский академик Эдмон Жалу, характеризуя один из последних переводов «Повестей Белкина», высказывает ту же любопытную мысль. «Эти четыре новеллы сохраняют нечто от Мериме, не только в манере изображения, но и в сюжете».210 Очевидно, миф о. мистификации родился на основе глубокого ощущения литературоведами и критиками сходства художественного мышления Мериме с принципами художественного мышления Пушкина.

Для Мериме-переводчика «Пиковая дама» Пушкина - чрезвычайно «благодатное» произведение. Язык «Пиковой дамы» насыщен чисто французскими выражениями, фразеологическими кальками. На этом произведении можно особенно отчетливо проследить влияние французского языка на язык пушкинской прозы. В нем встречаются, например, такие выражения «ели с большим аппетитом» (manger avec grand appetit); «в большой моде» (a la grande mode); «наблюдая строгий этикет» (observer Г etiquette severe).

Литературовед Л.Е. Коган в своей статье «Пушкин в переводах Мериме» пишет об ошибках Мериме, допущенных при переводе «Пиковой дамы». Однако автор не анализирует, как эти ошибки или неточности влияют на понимание пушкинского произведения. Коган приводит интересный и важный факт - появившейся в 1849 г. в «Revue des Deux Mondes» перевод «Пиковой дамы» был первой редакцией перевода Мериме. И как отмечает автор статьи, «Пиковая дама» «продолжала эволюционировать вплоть до последней авторской редакции в издании 1852 г.».

Литературовед Е.И. Боброва приводит интересный и важный материал о второй редакции перевода «Пиковой дамы» 1952 г. Автор, сличая две рукописи перевода (1849 г. и 1952 г.) отмечает, что во второй редакции «он сокращен и приближен к русскому подлиннику».213 Боброва отмечает, что многие исследователи занимались изучением первой редакции перевода Мериме, не учитывая исправленный вариант 1952 г. и На вторую редакцию обращает пристальное внимание французский литературовед М.Партюрье, сравнивая и сопоставляя две редакции французской «Пиковой дамы». Исследователь отмечает, что в переводе 1852 г. Мериме, «проделав большую редакционную работу, несколько сжал текст», но более приблизил его к оригиналу

Заключение

В историю французской литературы Мериме - как ее мастер - вошел прежде всего своими новеллами, написанными уже в зрелый период творчества. Первые его выступления на литературном фоне 20-х годов характеризовались в жанровом отношении увлечением драматургией и фольклором, т.е он входил в литературу в русле романтических интересов, также в духе романтического времени были и мистификации. Сначала это были «очароватльные шутки», которые по достоинству оценивали парижане, но эти мистификации становились для Мериме средством создания иронической дистанции. Так что первые шаги Мериме в литературе внешне чисто романтические, но это не просто разработка романтических тем и сюжетов, а это одновременно и игра в романтизм, проверка собственного чувства стиля, и в то жевремя уже ирония над романтизмом. В своих дальнейших произведениях, исторических, Мериме отказывается от всякой стилизации, и ставит целью передать «нравственный колорит» эпохи, ее исторический дух. Под принципом «нравственного колорита» Мериме подразумевает правдивое изображение нравов и быта минувшей эпохи. Это уже мистификация более глубокого рода. Это сознательный отказ от романтической эстетики, сознательное обращение к правде жизни. Вот на таких этапах формирования Мериме как писателя можно проследить эволюцию его творческих методов, о сложных отношениях Мериме с романтизмом, о его движении к реалистическому взгляду на жизнь и к реалистической эстетике.

Литература

1. История зарубежной литературы 19 века./А.С. Дмитриев, Н.А. Соловьева, Е.А. Петрова и др. - М. «Высшая школа», 2000

2. Карельский А.В. Беседы по истории западных литератур. Выпуск №1. - М., 1998

3. Статьи журнала «littйrature» №63 - 2003

4. http://. littйrature com

5. http://soshinenie.ru

Размещено на Allbest.ru