Любовь в творчестве М.Ю. Лермонтова как бесконечный источник вдохновения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки РФ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Российская экономический университет имени Г.В. Плеханова»

КУРСОВАЯ РАБОТА

на тему: Любовь в творчестве М.Ю. Лермонтова как бесконечный источник вдохновения

Выполнил(а)

Евладова Наталья Ильинична

Москва - 2014

Содержание

Введение

1. Любовная лирика Михаила Юрьевича

2. Любовь в понимании поэта

3. Бесконечный источник вдохновения как аксиома Лермонтовской любви

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Человечество на протяжении всей своей истории познает и проникается вечными играми различных чувств и переживаний, а самым невероятным среди этих игрищ, конечно, будет и остаётся, та самая загадочная энергия, которая толкает каждого из нас на невероятные поступки, и имя которой Любовь. Неслучайно, в моем введении это существительное пишется с большой буквы, ибо считаю, что в том значении, на которое претендует это словесное выражение божественного в нашей жизни, может быть представлено лишь с заглавного знака. Таковы скупые возможности письменного повествования единичного возвеличивания слова, но не возможности наших душевных переживаний моментов счастья, кои сопровождаются Любовью.

Благо, что во все времена жили люди, которые с помощью нехитрых оборотов слов, выражений и рифм могли изливать свои чувства на бумагу, и таким образом делиться сокровенным опытом познавания с будущими поколениями. Одним из таких людей был Михаил Юрьевич Лермонтов, которого все знают ещё со школьных уроков по русскому языку и литературе.

Любопытно заметить, что любовная лирика занимает одно из главных мест в творчестве поэта, но степень ее изученности невелика. Монографических трудов по этой теме нет, частично она раскрывается в работах Ю.М. Лотмана, Б.М. Эйхенбаума, И.В. Золотаревой, Т.И. Михайловой. С.И. Кормилов, С.В. Иванов, С.А. Леонов говорят о ней как о необходимом составляющем творчества. Некоторые авторы (И.П. Золотусский и другие) сопоставляют любовную тему в творчестве сразу нескольких поэтов, охарактеризовывая некоторые общие черты. Современники ассоциируют любовные мотивы с возлюбленными М.Ю. Лермонтова, описывая лишь отношения, их зарождение, развитие, разрыв. В учебниках тема любви раскрывается в кратком анализе нескольких любовных стихотворений, ограничивается их перечнем.

Данная работа представляет собой попытку взглянуть на эту тему лирики поэта в целом, изнутри, совершенно с иной позиции восприятия. Попробовать показать, насколько человек может быть несчастным, переживать трагедию своего существования в этом мире, и одновременно быть полным наслаждения от неописуемого восторга, происходящего с ним, испытывая не трагическое чувство любви и утраты, а чувство, которое есть Любовь, и неважно в каком свете оно представлено, оно просто есть, и осознание автором этого, даёт ему силы писать, раскрывая перед читателем звучание всех струн его души. Конечно, я понимаю, что берусь проникать в неизведанные пласты подсознания Лермонтова, и, что, наверное, подобными вещами занимаются психологи, нежели обыкновенные студенты гуманитарного направления. Но мне действительно было интересно проникнуться произведениями великого русского писателя, и поделиться с другими о навеянных, его творчеством, мыслях.

1. Любовная лирика Михаила Юрьевича

Любовной лирике М.Ю. Лермонтова характерны тенденции к «заземлению», биографизму и стихийному стремлению к циклизации.

Стихи Лермонтова о любви, если брать их в целом, ближе к подлинной биографии поэта, точнее отражают ее реальные факты, чем его лирические произведения на другие темы. Отсюда широта содержания этих стихов, выходящих за пределы своей главной любовной темы и отражающих всю полноту внутренней жизни героя:

“Счастливцы, мнил я, не поймут

Того, что сам не разберу я,

И черных дум не унесут

Ни радость дружеских минут,

Ни страстный пламень поцелуя.

Мои неясные мечты

Я выразить хотел стихами,

Чтобы, прочтя сии листы,

Меня бы примирила ты

С людьми и с буйными страстями;

Но взор спокойный, чистый твой

В меня вперился изумленный,

Ты покачала головой,

Сказав, что болен разум мой,

Желаньем вздорным ослепленный ”

Отсюда же - психологизация изображения и, в более редких случаях, воспроизведение внешней обстановки:

“Я видел юношу: он был верхом

На серой борзой лошади - и мчался

Вдоль берега крутого Клязьмы. Вечер

Погас уж на багряном небосклоне,

И месяц в облаках блистал и в волнах;

Но юный всадник не боялся, видно,

Ни ночи, ни росы холодной; жарко

Пылали его ланиты”

лермотов женский любовный лирика

Циклы любовных стихотворений Лермонтова не выделены им самим, не вполне ясны по своему составу, но, тем не менее, очень для него характерны. Любовные стихи молодого Лермонтова были посвящены: Анне Столыпиной, Екатерине Сушковой, Наталье Ивановой (по мнению Д.Е. Максимова, самый обширный цикл) и Варваре Лопухиной (с точки зрения С.В. Иванова, именно этот цикл стихотворений составляет главнейшую часть любовной лирики поэта). Стихотворения некоторых из этих циклов дают возможность проследить не только какой-либо отдельный момент любовных переживаний, но и фазу общего развития его отношений с возлюбленной, например, возникновение его чувства, ее «измену», нарастание его скорби, вызванное «изменой», охлаждение и так далее (стихи к Н. Ивановой).

В этих стихах преобладают ходячие, условные обозначения женской красоты («прелестный взор», «чудные глаза», сравнение с мадонной Рафаэля и т.п.), но сквозь эти штампы просвечивают и живые, индивидуализированные образы героинь.

В стихах, адресованных Е. Сушковой, пунктирно намечается ее светский облик: «притворное вниманье», «острота речей», насмешливое отношение с героем, бездушие (стихотворение «Благодарю!»):

“Благодарю!.. вчера мое признанье

И стих мой ты без смеха приняла;

Хоть ты страстей моих не поняла,

Но за твое притворное вниманье

Благодарю!

В другом краю ты некогда пленяла,

Твой чудный взор и острота речей

Останутся навек в душе моей,

Но не хочу, чтобы ты мне сказала:

Благодарю!”

И обида от этой неразделенной любви пробуждает в герое чувство гордости и вызывает его на борьбу со своей любовью и с любимой, которую он не склонен извинять («Взгляни, как мой спокоен взор»):

“Смеялась надо мною ты,

И я с презреньем отвечал -

С тех пор сердечной пустоты

Я уж ничем не заменял.

Ничто не сблизит больше нас,

Ничто мне не отдаст покой …

Хоть в сердце шепчет чудный глас:

Я не могу любить другой.

Я жертвовал другим страстям,

Но если первые мечты

Служить не могут снова нам, -

Но чем же их заменишь ты?..

Чем успокоишь жизнь мою,

Когда уж обратила в прах

Мои надежды в сем краю,

А может быть, и в небесах?..”

В цикле, связанном с Н. Ивановой, - более серьезном и глубоком, - женский образ разработан психологически:

“Ты не коварна, как змея,

Лишь часто новым впечатленьям

Душа вверяется твоя.

Она увлечена мгновеньем;

Ей милы многие, вполне

Еще никто; но это мне

Служить не может утешеньем”

Этот образ, так же как и в стихах, обращенных к Е. Сушковой, окружен легкими светскими ассоциациями, но не сопровождается отрицательной характеристикой. Героиня не понимает героя и в конце концов «изменяет» ему. Но герой не мстит ей презреньем, пытается подняться над своей обидой и проанализировать причину своего неуспеха («Всевышний произнес свой приговор»):

“Я знал: то не любовь - и перенес;

Но отгадать не мог я тоже,

Что всех моих надежд, и мук, и слез

Веселый миг тебе дороже!

Будь счастлива несчастием моим

И, услыхав, что я страдаю,

Ты не томись раскаяньем пустым.

Прости! - вот все, что я желаю …

Чем заслужил я, чтоб твоих очей

Затмился свежий блеск слезами?

Ко смеху приучать себя нужней:

Ведь жизнь смеется же над нами!”

Этот цикл характерен, наряду с чисто лермонтовским психологическим анализом, трагической тональностью. И, что особенно важно, в этом цикле есть намеки на то, что причиной любовной трагедии являются некоторые особенности героини, сближающие ее с духом светского общества, и само светское общество («… и мук и слез веселый миг тебе дороже», «… и слишком ты любезна, чтоб любить», «мы с тобой разлучены злословием людским» и так далее).

По мнению же С.И. Кормилова, «Н.Ф. Иванова действительно явилась причиной не слишком благородного «донжуанства» Лермонтова» [8, с. 45]. В доказательство приводится стихотворение «К ***», которое содержит программу дальнейшего поведения поэта с женщинами, недостойными уважения, и которое является не любовной лирикой, а декларацией романтического самоутверждения:

“Отныне стану наслаждаться

И в страсти стану клясться всем;

Со всеми буду я смеяться,

А плакать не хочу ни с кем;

Начну обманывать безбожно,

Чтоб не любить, как я любил, -

Иль женщин уважать возможно,

Когда мне ангел изменил?”

Иную характеристику получает женский образ в стихах, относящихся к В. Лопухиной. В героине этого цикла не только не отмечены черты, обычные для своего светского круга, но, наоборот, она с ее «чудной простотой» и неспособностью лицемерить скорее противопоставлена идеалу светской красавицы («Она не гордой красотою…»):

“Она не гордой красотою

Прельщает юношей живых,

Она не водит за собою

Толпу вздыхателей немых.

И стан ее - не стан богини,

И грудь волною не встает,

И в ней никто своей святыни,

Припав к земле, не признает.

Однако все ее движенья,

Улыбки, речи и черты

Так полны жизни, вдохновенья,

Так полны чудной простоты.

Но голос душу проникает,

Как вспоминанье лучших дней,

И сердце любит и страдает,

Почти стыдясь любви своей.”

Герой цикла не случайно называет ее своим товарищем, «лучом- путеводителем («Мы случайно сведены судьбою …») и своей мадонной - эпитеты, которые трудно было применить к Е. Сушковой и к Н. Ивановой. Мне кажется, что именно в этом стихотворении поэт передает образ самой любви, он восхищается ею, он видит ее в каждом движении девушки, он ее воспевает. «Луч-путеводитель» всей его жизни смог уместиться в одном образе, и образ этот не ищет трагедий и страданий, он лишь дает Лермонтову наслаждаться своим вдохновляющим естеством.

Обычно в поэзии Лермонтова главное внимание обращали на любовные коллизии, стремились увидеть в его лирике стихотворные циклы, связанные с определенным именем. Мимо нашего внимания часто проходило стремление поэта в зрелые годы запечатлеть привлекательный женский облик как бесценный дар природы. При этом во многих стихотворениях и поэмах этот образ имел самодовлеющее значение, автор или герой как бы отступал на второй план, оставаясь в тени.

В 1837-1841 годах в творчестве Лермонтова происходит поворот: он переносит внимание с обычного для романтической литературы описания эмоций лирического героя на изображение женщины, ее внешнего облика, движений души. Лермонтов создает в лирике, в поэмах и еще ранее в драме «Маскарад» женские портреты, исполненные психологической глубины, раскрывающие тайны характера.

«Молитва», включенная в лермонтовский сборник стихотворений 1840 года, имеет принципиальное значение.

Тема женской красоты, любви к женщине освобождается от эгоцентризма лирического героя:

“Не за свою молю душу пустынную,

За душу странника в свете безродного, --

Но я вручить хочу деву невинную

Теплой заступнице мира холодного.

Окружи счастием душу достойную,

Дай ей сопутников, полных внимания,

Молодость светлую, старость покойную,

Сердцу незлобному мир упования.”

Об авторском «я» мы узнаем лишь в самых общих чертах. Зато перед нами возникает образ женщины, особенности ее душевного мира, при этом уважение, сочувствие, гуманность автора становятся основной тональностью.

Стихотворения «Она поет - и звуки тают…», «Слышу ли голос твой звонкий и ласковый…», «Как небеса, твой взор блистает…» посвящены П.А. Бартеневой, «Графиня Эмилия» - Э.К. Мусиной-Пушкиной, «К портрету» - А.К. Воронцовой-Дашковой - в каждом из них передан выразительный, неповторимый образ женщины, отличающийся особой привлекательностью.

Количество любовных стихотворений у Лермонтова в зрелый период меньше, чем в предыдущий. Стихотворения о любви не циклизируются уже, как прежде, в любовные «новеллы», но часто содержат в себе - каждое порознь - скрытый новеллистический сюжет («Оправдание», «Договор», «Сон» и другие):

“Расстались мы; но твой портрет

Я на груди моей храню:

Как бледный призрак лучших лет,

Он душу радует мою

И, новым преданный страстям,

Я разлюбить его не мог:

Так храм оставленный - все храм,

Кумир поверженный - все бог!”

В этих стихотворениях нет напряжения и подъема большой любви, а только легкие и благоговейные прикосновения к ней. Она не ослепляет поэта своим сверканием, силой и славой. В те годы любовь является у Лермонтова чаще всего как воспоминание о прошлом («1-е января», «Нет, не тебя так пылко я люблю»):

“О грезах юности томим воспоминаньем,

С отрадой тайною и тайным содроганьем …”

Как мелькнувшая надежда на будущее («Из-под таинственной холодной полумаски …»):

“И создал я тогда в моем воображенье

По легким признакам красавицу мою;

И с той поры бесплотное виденье

Ношу в душе моей, ласкаю и люблю.

И все мне кажется: живые эти речи

В года минувшие слыхал когда-то я;

И кто-то шепчет мне, что после этой встречи

Мы вновь увидимся, как старые друзья”

или как мечта, которая создает объективные образы, не имеющие прямого отношения к поэтической биографии автора. Нередко Лермонтов как бы останавливается на полдороге к любви, ограничиваясь любезностью («Графиня Эмилия», «К портрету», «А.О. Смирновой»):

“Без вас хочу сказать вам много,

При вас я слушать вас хочу;

Но молча вы глядите строго,

И я в смущении молчу.

Что ж делать?.. Речью неискусной

Занять ваш ум мне не дано …

Все это было бы смешно,

Когда бы не было так грустно ”

В некоторых лермонтовских стихотворениях затаены намеки на какие-то неотвратимые, коренящиеся в эпохе причины неустроенности любовных отношений. Он находит в любви современных людей господство случая («Дума»):

И ненавидим мы, и любим мы случайно

Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви … [12, с. 41].

В послании «Валерик», как и в ранних стихотворениях Лермонтова, говорится о том, что «забавы света» мешают героине понять рассказчика, автора послания. В стихотворении «Отчего» судьба возлюбленной и ее счастье целиком связываются с воздействием враждебной среды:

“Мне грустно, потому что я тебя люблю,

И знаю: молодость цветущую твою

Не пощадит молвы коварное гоненье.

За каждый светлый день иль сладкое мгновенье

Слезами и тоской заплатишь ты судьбе.

Мне грустно … потому что весело тебе”

При этом лермонтовский герой не всегда довольствуется ролью внутренне непримиренной жертвы общественных условий, препятствующих его любви, но иногда и восстает против этих условий («Договор»):

“Пускай толпа клеймит презреньем

Наш неразгаданный союз,

Пускай людским предубежденьем

Ты лишена семейных уз.

Но перед идолами света

Не гну колени я мои;

Как ты, не знаю в нем предмета

Ни сильной злобы, ни любви.

Как ты, кружусь в веселье шумном,

Не отличая никого:

Делюся с умным и безумным,

Живу для сердца своего”

Не отличается в этом и героиня Лермонтова в таких стихотворениях, как «Прелестница», «Оправдание»:

“И будешь спать в земле безгласно

То сердце, где кипела кровь,

Где так безумно, так напрасно

С враждой боролося любовь,

Когда пред общим приговором

Ты смолкнешь, голову склоняя,

И будет для тебя позором Любовь безгрешная твоя, -

Того, кто страстью и пороком

Затмил твои младые дни,

Молю: язвительным упреком

Ты в оный час не помяни”

В этих стихотворениях Лермонтов создает образ вольной, «беззаконной» подруги героя.

2. Любовь в понимании поэта

«Люблю, люблю» - постоянный рефрен лермонтовской лирики. «Никто не мог тебя любить, как я, так пламенно и так чистосердечно» - скажет он в элегии «Смерть», чтобы вновь и вновь повторять: «Я не могу другой любить», «Я все тебя любил и все любил так нежно».

В. Соловьев замечает, что в лермонтовской лирике «почти всегда не выражается любовь в настоящем, в тот момент, когда она захватывает душу и наполняет жизнь. У Лермонтова она уже прошла, не владеет сердцем, прелесть его любовных стихов - прелесть миража». Быть может поэт после ярких любовных переживаний ощущал пустоту, которую было необходимо чем-то наполнять? Быть может эта самая пустота, вдруг возникающая, как безвременная пауза, где можно всё обдумать, становилась некой точкой отсчета до нового любовного приключения? Все мы хотим одного - невероятных и сильных чувств, Лермонтов не был исключением, поэтому те прекрасные моменты “ожидания” он умело превращал в театрализованное действо, где есть место великим страданиям, великой любви и великого вдохновения всем перечисленным выше. По истине, меня восхищает лермонтовская любовь - это приговоренность, осужденность на вечность, она превыше всего: «Образ твой всегда повсюду я носить с собою осужден». И пусть любящего ожидают несчастье, жертвы и сама смерть - все равно они не отменяют и не разрушают любви. Любовь, - по Лермонтову, - чувство первичное, рождающееся с человеком, несоотносимое и несоизмеримое. Оно соизмерят все, но его не измерить ничем. Вот почему поэт писал:

“Кто жил одной любовью, погубил

Все в жизни для нее, а все любил “

Любовь, способная все существование человека «пересилить» «в единый миг», «в однообразном северном краю все» в «новый блеск одеть», любовь, заключающая в себе весь смысл жизни человека и, как таковая, равная человеческому, протипоставляется Лермонтовым небесному и божественному, - он готов нарушить «все клятвы, кроме клятв любви». И принося свою клятву верности, Лермонтов говорит о ней, как о единственном, чему только и можно верить:

“Зови надежду - сновиденьем,

Неправду - истиной зови,

Не верь хвалам и увереньям,

Но верь, о, верь моей любви!”

Любовь - абсолютный закон бытия, отвергающий все небесное и противопоставленный ему.

Поэт очень рано отвергает божественное в своих мечтаниях, его идеал родился на земле, и несет земное как истинное свое достояние:

“Не для земли ты создана,

И я могу ль тебя любить?”

Земля, земное - вот истинное название лермонтовской любви, принимаемое во всем богатстве и во всей бесконечности своих определений. Лермонтовское земное - земное в его огромности, в нем все грани человеческого я, все проявления жизни человека. Эта любовь не изолирует человека от мира, а возвращает мир человеку и человека миру. Здесь нет и не может быть бегства от любви, она везде, она во всем, она - сам человек.

Но, возведя любовь в перл человеческого, поэт очень рано ощутил бесчеловечность (иначе говоря - «безлюбовность») общественных отношений, в которых протекает жизнь человека. Лермонтовская поэзия любви не могла не привести к острому конфликту поэта с окружающим его обществом. Вот почему тема любви у Лермонтова сразу стала и трагической и героической и приняла общественно-политическую форму выражения и направленности. Интимная лирика была лирикой философской, политической.

Философия любви есть философия страдания. Но философия страдания не есть философия любви. В перемене мест членов уравнения равенство рушится. Любовь, пройдя стадию страдания, чтобы сохранить свою деятельную силу, должна превратить в себе - другое, в ненависть. И ненависть была порождена оскорбленной любовью.

В лермонтовской поэзии любви была вся полнота любовной стихии: мужество, самоотречение, величие и благородство. Но им трагически недоставало ответного чувства родственной души. Так родилась лирика страданий, изломов, сетований и проклятий. Но за которыми вы явно ощущаете первородное мужество потрясенного и негодующего сердца.

В стихотворении «Всевышний произнес свой приговор» изначальные благородные порывы человеческой души до неузнаваемости изуродованы глумлением и насмешками над святостью любви. Лермонтовские стихи - крик поруганной любви о мщении. Но как прекрасен этот крик! В этом мщении, в этих приговорах свету живет любовь, живет живой жизнью. Она не мирится с насилием над ней. В этом суть лермонтовской философии мщения, порожденного любовью. Ненависть - это активность поруганной любви. В ненависти любовь стремится к своему возрождению, борется за себя. Вне ненависти она смиряется и погибает:

“Всевышний произнес свой приговор,

Его ничто не переменит;

Меж нами руку мести он простер

И беспристрастно все оценит.

Он знает, и ему лишь можно знать,

Как нежно, пламенно любил я,

Как безответно все, что мог отдать,

Тебе на жертву приносил я”

В ненависти любовь сохраняет свою активность лишь тогда, когда эта ненависть имеет своим предметом не частность, а общее.

Любовные мотивы лирики Лермонтова переплетаются с богоборческими. В отличие от религиозно-философских систем, объявляющих, что бог есть любовь, лейтмотивом поэзии Лермонтова является мысль о том, что божество враждебно любви, а любовь враждебна божеству, она греховна, она наказуема. Бог не прощает любви, и за любовь прощения у бога не просят, ибо прощение можно получить только ценой отказа от любви.

Бог враждебен любви. Поэтому в стихотворении «Покаяние» в любви согрешившая дева не хочет «пред небесным о спасеньи слезы лить». Ее «покаяние» не было раскаянием. Она пришла на исповедь не для раскаяния, а для того, чтобы не умертвить с собою все, что любила в жизни. «Если таешь ты в страданье, если дух твой изнемог, но не молишься в покаянье: не простит великий бог!..» - ответил ей поп, и этим «Не простит» заканчивается стихотворение.

Любовь, по Лермонтову, очень сильное чувство, чувство первичное, рождающееся с человеком, несоотносимое и несоизмеримое. Это приговоренность, осужденность на вечность, она превыше всего. Любовь враждебна божеству, она греховна, она наказуема. Любовь никогда не может существовать без ненависти, эти два противоположные чувства у Лермонтова всегда вместе как одно неразделимое целое; и если одно из них не проявится, то и другое не сможет проявить себя в полной мере и в скором времени исчезнет.

Любовь, по Лермонтову, чувство, испытывая которое, человек должен избавиться от одиночества. Но этого не происходит, потому что героиня никогда не поймет влюбленного в нее героя, никогда не сможет быть с ним вместе. Поэтому любовь и одиночество всегда сопровождают друг друга.

3. Бесконечный источник вдохновения как аксиома Лермонтовской любви

Многие считают, что любовная лирика Лермонтова несет в себе трагический характер неразделенных чувств, душевных мук и тяжких переживаний. Несомненно, читая строки из поэмы «Демон» соприкасаешься с невероятной силой безысходности:

“И проклял Демон побежденный. Мечты безумные свои,

И вновь остался он, надменный,

Один, как прежде, во вселенной

Без упованья и любви!..”

Как писал В.А Архипов в своей статье о творчестве Михаила Юрьевича: “Злоба Демона является мерой его любви. И как она огромна, эта любовь! И как он хотел любить и верить! Потому что в преступлении Демона (если это преступление), не его вина, а вина безлюбовного мира: в нем царила всеобщая и постоянная нелюбовь, и она не давала возможности поверить в любовь и тогда, когда перед Демоном была действительно любовь: он не мог верить ни себе, ни Тамаре при всей нечеловеческой силе своей любви.

Смерть Тамары - это лермонтовское обвинение миру, где нет любви. Поэтому мы и здесь ощущаем трагическую правоту и величие подвижнического духа отрицания.”

Один из современников Лермонтова отметил, что его любовь зла и мстительна:

“Страшись любви: она пройдет,

Она мечтой твой ум встревожит,

Тоска по ней тебя убьет,

Ничто воскреснуть не поможет”

Милый друг, ну как же так? А разве твоё вдохновение не являлось спасительным эликсиром от мученических переживаний? Разве не сама любовь тебя сподвигала на столь мужественные и тонкие порывы твоей души, которые ты выражал в стихах, поэмах? Не такова ли настоящая цена, познания и приобретения бесценного опыта в этом «безлюбовном» мире? Ведь не смотря на твои попытки быть поверженным до глубины своей души, ты всё равно продолжал верить в любовь, верить вопреки всему, вопреки самой сути этого мира.

Твой Демон спустя вечность вдруг воспылал любовью к прекрасной Тамаре:

“И Демон видел... На мгновенье

Неизъяснимое волненье

В себе почувствовал он вдруг.

Немой души его пустыню

Наполнил благодатный звук -

И вновь постигнул он святыню

Любви, добра и красоты!”

Раз за разом ты возвращаешься в свою «точку сохранения»* (см. Приложение), где смиряется твоя гордыня, покоится ум, а душа вновь наполняется светом. Считая себя изгнанником рая, Демон не утратил способности любить, его существо так же живо, как внезапно воспылавшие чувства. И эти чувства показывают читателям, насколько сильно хочет жить эта сущность, насколько сильно она хочет любить. Только вот почему-то главным злодеем, что отнял его земного ангела, становится Бог, что «…занят небом, не землей!».

Почему виновником всея действа становится именно Бог? Что заставляет тебя в твоих стихах вновь и вновь обращаться к нему с обвинениями? На подобного рода вопросы, наверное, может ответить лишь сам автор, ибо я могу лишь догадываться об истинных ответах. Пусть так. Но как прекрасно сознавать и видеть в твоих стихотворениях вновь и вновь возрождающееся чувство любви, где любовь есть аксиома мироздания, где ни на единую секунду она не превращается в теорему, где разум тише воды, а душа воспаряет ввысь, наслаждаясь сочувствием и со-участием пережитых тобой страстей. Благодарю тебя за это!

Заключение

Тема любви - одна из вечных тем, одна из самых прекрасных тем, поэтому М.Ю. Лермонтов никак не мог обойти ее, поэтому он обращался к ней и в юношеский, и в более зрелый период.

Любовь, по Лермонтову, очень сильное чувство, чувство первичное, рождающееся с человеком, несоотносимое и несоизмеримое. Но любовь никогда не бывает одна. Ее всегда сопровождают такие чувства, как ненависть и одиночество. Это своего рода «вселенский Кон», где одно не может существовать без другого.

В процессе моей работы над курсовой, и изучения материала, касающееся Михаила Юрьевича Лермонтова, возникло множество вопросов, на которые я не в силах дать ответы, ибо я могу лишь строить догадки и домыслы, что, в свою очередь, не будет являться константой, если можно так выразиться. А жаль. Хотелось глубже заглянуть в душу автора, и попробовать изложить понятое в письменной форме. Увы, мне это не дано, но, по крайней мере, я попробовала это сделать. Ведь как гласит старая русская поговорка: «Попытка не пытка, а спрос не беда!».

Список использованной литературы и интернет-сайтов

1. Архипов, В.А. М.Ю. Лермонтов. Поэзия познания и действия. - М.: Московский рабочий

2. Афанасьев, В.В. Лермонтов. - М.: Художественная литература 1991.

3. Иванов, С.В. М.Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество. Пособие для учителя. - М.: Просвещение, 1964.

4. Кормилов, С.И. Поэзия М.Ю. Лермонтова. - М.: Изд-во МГУ, 1997.

5. Леонов, С.А. К изучению поэзии М.Ю. Лермонтова в IX и X классах // Литература в школе. - 1999.

6. Лермонтов М.Ю. в воспоминаниях современников. - М.: Художественная литература, 1989.

7. Максимов, Д.Е. Поэзия Лермонтова. - М. - Л.: Наука, 1964

8. Справочные материалы. М.Ю. Лермонтов. Лирика. - М.: Дрофа, 1998.

9. Федоров, А.В. Лермонтов и литература его времени. - Л.: Художественная литература, 1967.

10. Эйхенбаум, Б.М. Статьи о Лермонтове. М.: Наука, 1961.

Размещено на Allbest.ru

...