Проблема человека и среды у позднего Чехова

Размещено на http://www.allbest.ru/

Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусств

Курсовая работа по литературы

на тему: Проблема человека и среды у позднего Чехова

Выполнил: Ткаченко Дмитрий

Ф-т искусств 241 гр.

Преподаватель: Пушкарёва Л.С.

Санкт-Петербург 2011

Содержание

Введение

1. «На Сахалин»

2. «Мелиховское сидение»

3. «Ионыч», «Чёрный монах» и «Учитель словесности»

Заключение

Список литературы

Введение

«Когда я пишу, я вполне рассчитываю на читателя, пологая, что недостающие в рассказе субъективные элементы он добавит сам» [1]

В этом высказывании Чехова видно как он относится к читателю, для которого он в последние годы стал к себе строже и требовательней. Держал рассказы по нескольку лет, не переставая их переписывать и исправлять. Мне кажется, что в этом весь Чехов. Он как живописцы его времени, такие как Репин, Серов, Левитан уделял огромное внимание точности в мелочах, которые только с виду кажется мелочами. С помощью , казалось бы, повседневных деталей быта того времени он пытается создать максимально доступную, близкую и понятную атмосферу в каждом рассказе. Этим он пытается погрузить нас в среду обитания персонажей, чтобы каждый прочитавший, по возможности, смог понять и прочувствовать всю «соль» рассказа.

В этой работе я попытаюсь раскрыть художественные особенности творчества Чехова в создании им взаимоотношений между средой и героем рассказа. Я попробую осветить большой творческий период его жизни, включающий в себя наиболее значимые, по моему мнению, события из жизни писателя. Как они повлияли на него и как эти переживания вылились потом на бумагу в виде его рассказов.

В частности я попытаюсь рассмотреть такие рассказы как, «Ионыч», «Учитель словесности» и «Чёрный монах».

1. «На Сахалин»

художественный чехов рассказ персонаж

Каким было творчество позднего Чехова, и как оно выражало особенности взаимоотношения человека и среды в рассказах? Чтобы разобраться в этом, необходимо узнать, как к середине 1890-х годов изменилось творчество А.П. Чехова, а главное, почему и что послужило этому причиной.

В конце 1880-х годов у Чехова созревает решение поехать в «места невыносимых страданий» - на остров Сахалин. К этому времени Чехов отчётливо осознал необходимость для литератора участия в жизни общества, народа. Литературное творчество не удовлетворяло Чехова.

«Работать и иметь вид работающего человека в промежутки от 9 часов утра до обеда и от вечернего чая до сна вошло у меня в привычку, и в этом отношении я чиновник. Если же из моей работы не выходит по две повести в месяц или 10 тысяч годового дохода, то виновата не лень, а мои психико-органические свойства: для медицины я недостаточно люблю деньги, а для литературы во мне не хватает страсти и, стало быть, таланта…не совершаю я поэтому ни выдающихся глупостей, ни заметных умностей…»[2]

Поездка на Сахалин мыслилась Чеховым как выполнение большого общественного долга: он стремился изучить места каторги и ссылки, чтобы привлечь к ним внимание общественности.

Подготовка к путешествию началась ещё в конце 1889 года. Чехов изучает многие исторические и географические труды о Сахалине. Чехов прекрасно представлял все трудности путешествия. И писатель к нему готовился. 21 апреля 1890 года Чехов выехал на Сахалин.

«У меня такое чувство, как будто я собираюсь на войну, хотя впереди не вижу никаких опасностей, кроме зубной боли, которая у меня непременно будет в дороге. Так как, если говорить о документах, я вооружён одним только паспортом и ничем другим, то возможны неприятные столкновения с предержащими властями, но это беда проходящая. Если мне чего-нибудь не покажут, то я просто напишу в свое книге, что мне не показали - и баста, я волноваться не буду… Купил себе полушубок, офицерское непромокаемое пальто из кожи, большие сапоги и большой ножик для резания колбасы и охоты на тигров. Вооружён с головы до ног»[3]

Я думаю проезжая по Сибири, Чехов жадно всматривался в жизнь городов и деревень, изучал положение народа. Ему самому пришлось преодолеть все тягости долгого, почти двухмесячного путешествия. В моменты, когда приходилось бороться с холодом, грязью, с разливами рек, с «голодухой, с желание спать», он умудрялся записывать свои мысли и впечатления, при каждом удобном моменте, сидя в повозке или на постоялом дворе, на станциях.

Прибыв 9 июля на Северный Сахалин, Чехов составил для себя план: посетить все тюрьмы и поселения острова, переписать всех каторжников и поселенцев. Это стоило Чехову огромных трудов. Исследовательская работа по изучению жизни каторжных и ссыльных на Сахалине заняла у писателя три месяца и два дня.

«Пробыл я на Сахалине не два месяца как напечатано у Вас, а три плюс два дня. Работа у меня была напряжённая; я сделал полную и подробную перепись всего сахалинского населения и видел всё, кроме смертной казни. Когда мы увидимся, я покажу Вам целый сундук всякой каторжной всячины, которая, как сырой материал, стоит чрезвычайно дорого. Знаю я теперь очень многое, чувство же привёз я с собою нехорошее. Пока я жил на Сахалине, моя утроба испытывала только некоторую горечь, как от прогорклого масла, а теперь же, по воспоминаниям, Сахалин представляется мне целым адом. Два месяца я работал напряжённо, не щадя живота своего, в третьем же месяце стал изнемогать от помянутой горечи, скуки и от мысли, что из Владивастока на Сахалин идёт холера и что я таким образом рискую прозимовать на каторге. Но, слава небесам, холера прекратилась, и 13 октября пароход увёз меня из Сахалина. Был я во Владивостоке. О приморской области и вообще о нашем восточном побережье с его флотами, задачами и тихоокеанскими мечтаниями скажу только одно: вопиющая бедность! Бедность, невежество и ничтожество, могущие довести до отчаяния. Один честный человек на девяносто девять воров, оскверняющих русское имя…» [4]

Над книгой очерков «Остров Сахалин» писатель работал долго и кропотливо - около четырёх лет (1890 - 1894).

Мне кажется в эти самые моменты, когда Чехов был свидетелем суровой повседневной, жизни народа Сибири и Сахалина, он с новой стороны открыл для себя жизнь полную лишений и тягостей. Всё это конечно не оставило Чехова равнодушным. Жизнь маленьких провинциальных городов и деревень, быт каторжников и ссыльных - всё это оставило глубокий след в душе Чехова. Впоследствии это и послужило тем фундаментом, на котором он выстраивал «среду обитания» героев в своих рассказах.

2. «Мелиховское сидение»

Я считаю, что путешествие на Сахалин сыграло весомую роль в формировании среды в творчестве А.П. Чехова, но последующий период его жизни в Мелихове сыграл одну из важнейших ролей на постепенное формирование и оттачивание особенной среды в своих рассказах.

В феврале 1892 года Чехов купил небольшое имение Мелихово в Серпуховском уезде Московской губернии, в пятнадцати километрах от станции Лопасня Московско-Курской железной дороге. Вскоре вся семья Чеховых переехала туда.

Мелиховская усадьба была заброшенной. Дружная семья Чеховых вложила много сил, чтобы благоустроить её. Дом был заново перестроен. Здесь во всей полноте проявилось умение Чехова украшать жизнь и создавать уют вокруг себя: он ведёт по новому хозяйство, целые дни копается в саду, занимаясь посадками.

«Жить в деревне неудобно, началась несносная распутица, но в природе происходит нечто изумительное, трогательное, что окупает своею поэзией и новизной все неудобства жизни. Каждый день сюрпризы один лучше другого. Прилетели скворцы, везде журчит вода, на проталинах уже зеленеет трава. День тянется, как вечность. Живёшь, как в Австралии, где-то на краю света; настроение покойное, созерцательное и животное в том смысле, что не жалеешь о вчерашнем и не ждёшь завтрашнего. Отсюда издали люди кажутся очень хорошими, и это естественно, поточу что, уходя в деревню, мы прячемся не от людей, а от своего самолюбия, которое в городе около людей бывает несправедливо и работает не в меру. Глядя на весну, мне ужасно хочется, чтобы на том свете был рай. Одним словом, минутами мне бывает так хорошо, что я суеверно осаживаю себя и вспоминаю о своих кредиторах, которые когда-нибудь выгонят меня из моей благоприобретенной Австралии» [5]

У Чехова установились хорошие отношения с крестьянами. На правах равного Чехов посещал крестьянский сход. Крестьяне постоянно шли к нему за советами. Они стремились отплатить ему за его доброту и заботу. Сговорившись, они тайно скосили в один день луга Чехова, сложили сено в стога, а уж потом сообщили об этом писателю.

Много времени и сил Чехов отдаёт медицинской практике. Бескорыстную помощь он оказывал всем обращавшимся к нему. Чехов-врач быстро завоевал заслуженное признание у крестьян окрестных деревень. С народом сближала писателя и его общественная деятельность. Мне кажется, что все это обогащало его знания о жизни крестьян.

Жизнь в деревне не мешала Чехову поддерживать постоянную связь с Москвой - с литературными и артистическими кругами. Писатель часто ездил в Москву и Петербург, но и к нему в гостеприимное Мелихово приезжали писатели, писатели, художники и артисты.

В связи с осложнением здоровья писателя врачи всё настойчивее советуют ему переменить место жительства. И в 1899 году Чеховы продают Мелихово и переезжают в Ялту.

Я думаю, что Чехова очень многое связывало с Мелиховым. Он любил это место за то, что оно являлось для него своей «Австралией», в которой он посвящал себя семье, саду и писательской работе. Именно здесь Чехов становится зрелым писателем с европейской известностью. В этот период жизни Чехов печатает такие шедевры , как «Палата№6», «Попрыгунья», «Студент», «Три года», «Чёрный монах», «Крыжовник», «Ионыч», «Случай из практики», «Мужики», «Дама с собачкой», «Учитель словесности» и многое другое.

3. «Ионыч», «Чёрный монах» и «Учитель словесности»

Рассказ «Учитель словесности».

Первая часть этого рассказа была опубликована ещё в 1889 году. Тогда лишь одно заглавие произведения - «Обыватели» - настораживало и могло дать основание чуткому читателю усомниться в истинности обретённого героем счастья. Но сам герой - учитель Никитин - был полон радостного ощущения безмятежного счастья. Прекрасной казалась ему невеста, редким, необычным представлялся её дом.

«… и дом и сад при доме, и вечерний чай, и плетёные стулья , и старая нянька, и даже слово « хамство», которое любил часто произносить старик».[6]

Я думаю, что этот рассказ, его название и содержание превосходно отражают те противоречивые чувства и убеждения писателя в конце восьмидесятых годов, о которых упомянуто в начале работы.

В 1894 году вторая глава начиналась рассказом о тех же радостных переживаниях героя.

«Я думал: как расцвела, как поэтически красиво сложилась моя жизнь! Два года назад я был ещё студентом, жил в дешёвых номерах на Неглинной, без денег, без родных и как, казалось мне тогда, без бедующего. Теперь же я - учитель гимназии в одном из лучших губернских городов, обеспечен, любим, избалован».[7]

Свой собственный двух этажный дом, полученный в приданое, двадцать тысяч денег, также принесённых счастливым браком, домовитая, разумная жена, которая хлопотливо вьёт гнездо, - всё наполняет Никитина ощущением счастья. Он не устаёт радоваться, глядя на свою жену.

В том же 1894 г. рассказ под заглавием «Учитель словесности» вошел в сборник «Повести и рассказы». Чехов снял посвящение, переменил в тексте первой главы фамилию отца героини Шидловский на Шелестов, сократил характеристику Вари. Остальная правка выразилась в отдельных стилистических, лексических и грамматических заменах. В тексте второй главы Чехов сделал несколько вставок, которые раскрывают нарастающее у Никитина недовольство собой и раздражение окружающим.

Мне кажется, чтобы нарисовать правдивую «сельскую идиллию» или как говорит Г.П. Бердников, пасторальную идиллию, Чехов совершенно не скупится на краски. Но так же Бердников говорит : «Это нужно Чехову теперь лишь для того, чтобы ярче показывать прозрение героя, когда он приходит к пониманию истинной цены мещанского счастья…» [8] Но я с этим не совсем согласен.

Я думаю, что «пасторальная идиллия», созданная Чеховым в этом рассказе, позволяет читателю эмоционально «приблизиться» к герою, понять и в последствии больше разобраться в его поступках . Чеховский «Учитель словесности» глубоко разочаровывается в том, что принято называть личным счастьем. Он мечтает о «забвении самого себя», стремится к иной жизни, которая « не в ладу с покоем и личным счастьем».

Мне кажется, что Никитин, как опускающийся человек, начинает сознавать пошлость и пресность собственной жизни. Это чувство накапливается в нём незаметно и постепенно, но вырывается внезапно от незначительного внешнего толчка. Проснувшееся самосознание открывает герою глаза на себя, на свою деятельность, на своё окружение.

В чиновнике, сытом «существователе» пробуждается, уснувший было, человек, которого тянет другой - широкий, не уютный мир, где люди страдают и борются, забывая о себе и личном счастье, ощущения которого так однообразны. Отвращение к мещанскому строю жизни вызывает мысли о необходимости коренных перемен. Не зря Чехов заканчивает рассказ такими словами героя: «Бежать отсюда, бежать сегодня же, иначе я сойду с ума!»

Рассказ «Ионыч».

Мне кажется, что в рассказе Ионыч с интересной стороны раскрывается взаимодействие человека и среды, воздействие общественных норм жизни на судьбу частного человека. В «Ионыче» сатира соединяется с обычно свойственным Чехову элегическим настроением, грустным раздумьем над жизнью. Сатирическая и элегическая интонации даны слитно, это даёт читателю смешанное чувство. Он видит сатиру на жизнь провинциальной интеллигенции, современной Чехову, но неудачная любовь и неудачно сложившаяся жизнь героев вызывают у читателя одновременно и чувство грусти.

В «Записных книжках» А.П. Чехова намечены две основные темы рассказа: одна, связана с историей семьи Туркиных, и другая, относящаяся к образу Старцева. Среди записей о рассказах «Человек в футляре», «Случай из практики», «Мужики» есть записи и о рассказе «Ионыч». Сначала - несколько небольших записей о характере Туркина, о его вычурном языке: «Здравствуйте вам пожалуйста. Какое вы имеете полное римское право». Затем - более подробная сюжетная запись обо всей «талантливой» семье Туркиных, первоначально названных Филимоновыми, - запись, раскрывающая тему однообразной, серой жизни интеллигенции провинциального города.

«Филимоновы - талантливая семья, так говорят во всём городе. Он чиновник, играет на сцене, поёт, показывает фокусы, острит *здравствуйте, пожалуйста*. Она пишет либеральные повести, имитирует: *Я в вас влюблена…ах увидит муж!* - это говорит она всем при муже . Мальчик в передней:* умри, несчастная!* В первый раз всё это в скучном , сером городе показалось забавно и талантливо. Во второй раз тоже - тоже. Через три года я пошёл в 3-й раз, мальчик был уже с усами и опять: *Я в вас влюблена…ах увидит муж!*, опять та же имитация: *умри несчастная*, и опять когда я уходил от Филимоновых, то мне показалось, что нет на свете более скучных и бездарных людей». [9]

История семьи Туркиных в первоначальной записи изложена от первого лица, может быть, потому, что это было записью личного впечатления или воспоминания, которая оставила след в его душе. Я думаю, что такую точность в деталях, характеризующих членов семьи Туркиных, Чехов почерпнул непосредственно из личного опыта.

В «книжке третьей» А.П. Чехова есть запись, намечающая вторую тему рассказа - финальную её часть - духовное опустошение интеллигентного человека в провинциальном болоте.

Мне кажется эволюция Ионыча примечательна: сначала он не мирится с обывательщиной, мало того - пытается даже говорить о прогрессе, о свободе, о значении труда для человека. Но долго ли можно говорить на эти темы в том окружении, в котором он оказался? И Дмитрий Ионыч замолкает - молча ест, молча слушает раздражающие его разговоры, полные глупости и несправедливости, молча играет в винт. Так он думал оборониться и защитить себя от обступившей его со всех сторон пошлости, но оборонялся он пассивно, и это не прошло для него безнаказанно. Сам того не заметив, он был покорён ненавистной ему жизнью , сам превратился в одного из наиболее отталкивающих обывателей.

Я думаю, что характерной деталью Чехов передаёт постоянство быта Ионыча, неизменность его привычек: в клубе за ужином ему подают «лафит №17». Лакеи уже знали его вкус.

Милый и приятный молодой человек, ищущий интересного общества, - таким представляет нам Чехов Дмитрия Ионыча вначале. В конце же писатель сравнивает его с языческим богом. Он не сумел противостоять обывательскому окружению, его «среда заела», жадность опустошила его душу. Старцеву уже не возродиться.

Мне кажется, этот рассказ можно определить как «маленький роман». Жизнь героев описана ярко и зримо. Чехов сделал рассказ удивительно ёмким, вместившим не одно событие, а всю человеческую судьбу.

Рассказ «Чёрный монах».

В 1894 году Чехов нашел путь к воплощению идейной одержимости не в слове персонажа, но в художественном образе, почти зримом, почти реальном. Это был «Черный монах».

Рассказ, как запомнилось мемуаристам, был написан по случайному поводу: вечером в Мелихове говорили о миражах и видениях, ночью Чехову приснился черный монах. Монах, в самом деле, снился, и Чехов рассказал сон младшему брату.

В письмах к М. О. Меньшикову и А. С. Суворину указан другой повод: «Это рассказ медицинский, historia morbi» [10]; «изображение одного молодого человека, страдавшего манией величия» [11]; «Черного монаха» я писал без всяких унылых мыслей, по холодном размышлении» [12]

Мне кажется, что сны, видения и ночные кошмары, вполне возможно, играют свою роль в творчестве больших художников, даже таких уравновешенных и глубоких, как Чехов, предлагая им пищу для размышлений. Беда в том, что у исследователя здесь нет не конкретных ориентиров, ни сколько-нибудь надежной методики для последующего анализа. Трудно что-либо доказать или опровергнуть в темной области снов. Но я думаю, что «Черный монах» не был написан в случайном порыве, под влиянием сна, это подтверждает сам Чехов:

«Чтобы быть покороче, закончу психиатрией: если отрицать в творчестве вопрос и намерение, то нужно признать, что художник творит непреднамеренно, без умысла, под влиянием аффекта; поэтому, если бы какой-нибудь автор похвастал мне, что он написал повесть без заранее обдуманного намерения, а только по вдохновению, то я назвал бы его сумасшедшим» [13]

Тема «Черного монаха» определена в тексте: «Должно быть, везде и на всех поприщах идейные люди нервны и отличаются повышенной чувствительностью. Вероятно, это так нужно». [14]

Это рассказ о психологическом перевозбуждении и нервных расстройствах, порождаемых в русской душе «общими идеями».

Время работы над «Черным монахом» совпало с периодом острого интереса Чехова к психиатрии. В Мелихове Чехов сблизился с доктором В. И. Яковенко, известным психиатром, основателем и директором лучшей в России в конце XIX в. психиатрической лечебницы, находившейся в селе Мещерском Подольского уезда.

«Одно время он очень увлекался психиатрией и серьезно говорил мне:

-- Если хотите сделаться настоящим писателем, кума, -- изучайте психиатрию, это необходимо» [15]

В сложнейшей структуре «Чёрного монаха», где, кажется, каждое слово противостоит слову, и каждый образ отбрасывает свою тень, есть два повествовательных центра: Черный монах и Коврин; Песоцкие и сад - этот вечный чеховский символ правды и добра, раскрытый в описаниях, полных сдержанной поэтической силы.

Песоцкий и Коврин отмечены, при всем несходстве их натур, общей чертой - ясным сознанием цели и смысла жизни. «Идея» Песоцкого реализуется в непрерывном, напряженном и плодоносном труде. У Коврина она рождена усиленным изучением новейших философов и проявляется в галлюцинациях, в фантастических призрачных видениях, рожденных больным рассудком, в образе чёрного монаха.

Мне кажется, что второй ряд образов «Чёрного монаха», раскрытый в контрапункте с первым и, конечно, не менее важный, - это русская природа в своем сверхличном материальном бытии, в описаниях сада, реки на заре, ржаного поля, цветников, сосен.

Природа, окружающая среда в тексте «Чёрного монаха» - тропинка в молодой ржи, река на закате, обнаженные корни деревьев, пара диких уток и вспугнутые кулики - целая гамма примет, столь простых и привычно русских, что они не останавливают внимания и не принимаются во внимание при анализе. Этот ряд как раз и образует в своем слиянии то, что принято называть поэтическим образом. Он содержателен потому, что раскрыт в контрасте с Черным монахом, тысячелетний призрак которого видели в Аравии, потом в Африке, Индии, Испании, на Дальнем Севере. Я думаю не случайно то, что на всем протяжении рассказа он ни разу не появляется в яблоневом саду, что рожь, тропинка во ржи, утки и кулики составляют скромный, но очевидный контраст с призраком «мании величия».

Сад Песоцких появляется на первой странице «Черного монаха» - Коврин, приехавший после пятилетней разлуки, вспоминает, каким он виделся ему прежде, и исчезает на последней странице - в минуту смерти Коврин тянется к нему, вспоминая, каким он был до болезни и повреждения:

«Таких удивительных роз, лилий, камелий, таких тюльпанов всевозможных цветов, начиная с ярко-белого и кончая черным, как сажа, вообще такого богатства цветов, как у Песоцкого, Коврину не случалось видеть нигде в другом месте. Весна была еще только в начале, и самая настоящая роскошь цветников пряталась еще в теплицах, но уж и того, что цвело... было достаточно, чтобы... почувствовать себя в царстве нежных красок, особенно в ранние часы, когда на каждом лепестке сверкала роса». [16]

В соответствии с традицией, восходящей к до чеховским временам, «идея» и «программа» понимаются обычно как слово персонажах, но не как воплощенные в художественном слове его поступки и деяния. Между тем Чехов принимал во внимание по преимуществу эту сторону дела. Персонаж может ничего не говорить о своих убеждениях, только работать, как работает, например, Песоцкий или Дымов из «Попрыгуньи», но его «общая идея» и программа существуют, материализуясь в художественном слове повествователя.

Песоцкий - человек дела, он - человек созидающий, погруженный в работу, которая не только кажется живой и прекрасной, но действительно является прекрасной:

«Что больше всего веселило в саду и придавало ему оживленный вид, так это постоянное движение. От раннего утра до вечера около деревьев, кустов, на аллеях и клумбах, как муравьи, копошились люди...» [17]

Сад, как он описан в «Черном монахе», мне кажется каким-то особенно сложным и совершенным явлением художественной природы, а не созданием рук человеческих.

«Я хочу спросить: что будет с садом, когда я помру?.. Кто будет смотреть? Кто будет работать? Садовник? Работники? Да?.. Если бы у вас с Таней наладился как-нибудь роман... Если бы у тебя с Таней сын родился, то я бы из него садовода сделал».[18]

Песоцкий знал - и знал ясно и правильно, что «первый враг в нашем деле не заяц, не хрущ и не мороз, а чужой человек» [19], но он не врач и не философ, он всего лишь садовод. Он не понял, что Коврин и есть чужой человек, что даже «ферт со скрипкой», играющий серенаду Брага, был бы род нее и ему, и Тане, и саду.

«- Всего знать нельзя, конечно... Как бы обширен ум ни был, всего туда не поместишь. Ты ведь все больше насчет философии?

- Да. Читаю психологию, занимаюсь же вообще философией.

- И не прискучает?

- Напротив, этим только я и живу». [20]

«Идея» Коврина олицетворена в художественном образе, и то, что Черный монах - эта колоссальная метафора философского наваждения, «придумана и сделана» в контрасте с живым образом великолепного сада - было одним из величайших художественным достижением русской литературы.

Заключение

Всемирная слава к старшим современникам Чехова, Достоевскому и Толстому, пришла ещё при их жизни. К Чехову лишь посмертно. Однако его международное признание так стремительно росло от десятилетия к десятилетию, что теперь Чехов во всём мире воспринимается в одном ряду с авторами и «Анны Карениной», и «Братьев Карамазовых».

Я думаю, что Чехов действительно русский писатель в самом глубоком понимании этого определения. В силу его любви к русскому человеку и русской природе, его поглощённости проблемами русской жизни.

В этой работе, я попытался понять, переоценить и заново полюбить творчество Чехова. Ведь его писательский талант и манера письма не может оставить равнодушной. В каждом рассказе Чехов рисует образы, которые как будто знакомы нам, будь-то сосед по лестнице или преподаватель в университете или кто-то ещё. Не говоря уже о том, как Чехов мастерски даёт ощутить на себе окружающую среду. С помощью, казалось бы, неприметных и неярких мелочей, он полностью погружает в ту или иную атмосферу рассказа. С помощью этих «мелочей» начинаешь чувствовать то, что чувствовал герой. Я попробовал разобраться и понять то, каким стало творчество позднего Чехова и то, в какие настроения оно перевоплотилось.

Я считаю, что путь идейных и творческих исканий Чехова глубоко поучителен. Он вновь и вновь напоминает нам о коренных вопросах человеческого бытия, учит не забывать о них в быстро текущих буднях, среди мелочей повседневного быта.

Я думаю что, Чехов и его мечта о прекрасном, гармоничном человеческом обществе всё ещё остаётся путеводной звездой для многих и многих миллионов людей во всём мире. И будет оставаться таковым ещё долгие годы.

Список литературы

1)Ю. Соболев. «Чехов. Статьи. Материалы. Библиография». Москва. 1930г.

2)Г. Бердников. «А.П. Чехов. Идейный и творческие искания».Москва 1984г.

3)В.В. Голубков. «Мастерство А.П. Чехова». Москва 1954г.

4)А.Ф. Захаркин. «А.П. Чехов». Москва 1961г.

5) Издательская гр. Амфора. «Чехов без глянца» Санкт-Петербург 2010г.

Размещено на Allbest.ru