Один из великих представителей европейского критического реализма XIX века, французский писатель Ги де Мопассан (1850 - 1893), принадлежит к числу любимых советской читательской аудиторией мастеров художественного слова.

Впервые с ним познакомил русских читателей И.С. Тургенев, оценивший в нем крупнейший талант французской литературы начала 80-х годов. Горячо полюбил Мопассана и Лев Толстой, написавший о нем большую статью. Чехов, Горький, Бунин, Куприн в разной мере и в разных отношениях являлись почитателями французского писателя, высоко ставившими его художественную честность и исключительное мастерство.

"Я вошел в литературу, как метеор", - шутливо говорил Мопассан. Действительно, он стал знаменитостью на другой день после опубликования "Пышки". Но чудо остается чудом только до тех пор, пока неизвестен его механизм: мгновенной славе Мопассана предшествовала долгая и упорная учеба литературному искусству.

Когда Мопассан обучался в Руанском лицее, одним из его преподавателей был поэт-парнасец Луи Буйле (1822 - 1869). Почуяв в поэтических опытах Мопассана искру дарования, Буйле стал его первым литературным учителем и настойчиво старался внушить юноше, что работа в области искусства требует великого труда, терпения, усидчивости, овладения законами литературной техники. Дружа с Флобером, проживавшим в окрестностях Руана, Буйле порою приводил к нему своего ученика, и оба писателя слушали его стихи, внимательно разбирали их, давали ему советы.

В 70-х годах литературным учителем Мопассана стал Флобер. "Не знаю, есть ли у вас талант, - сказал он, познакомившись с первыми произведениями Мопассана, тогда еще продолжавшего писать стихи. - В том, что вы принесли мне, обнаруживаются некоторые способности, но никогда не забывайте, молодой человек, что талант, по выражению Бюффона, - только длительное терпение. Работайте".

Представитель критического реализма, Флобер старался передать Мопассану свой художественный метод изображения действительности. При этом Флобер требовал от своего ученика развитой и острой наблюдательности, умения увидеть явления жизни по-своему, по-новому и показать их с той особой, характерной стороны, которая до него никем в искусстве еще не была замечена.

Творчеству Флобера, его литературным взглядам и наставлениям, всему обаятельному облику этого вечного труженика Мопассан посвятил не одну статью; чрезвычайно ценна в этом отношении и его переписка со своим учителем. Суровой школы флоберовской требовательности уже одной было бы достаточно, чтобы его послушный и способный ученик стал видным писателем-реалистом. Но Мопассану выпало редкое счастье встретить и другого великого учителя - И.С. Тургенева.

Подолгу проживая во Франции, Тургенев особенно сблизился с Флобером. Тургенев выделял Флобера из всей французской литературы 50 - 70-х годов, восхищался его мастерством, его неустанным творческим трудом и даже переводил на русский язык некоторые его новеллы. Флобер, со своей стороны, чрезвычайно высоко ценил произведения русского писателя, широту его знаний и воззрений, его художественные искания.

Подобно Флоберу, Тургенев отнесся с большой симпатией к Мопассану, помогал ему советами, просматривал его рукописи. Периодом их наибольшего сближения было время после смерти Флобера, закат жизни Тургенева, 1881 - 1883 годы. В эту пору Мопассан уже много печатался, но материально был еще очень стеснен. Тургенев связал его с русским журналом "Вестник Европы", содействовал появлению в этом журнале его первых переводов, горячо приветствовал его роман "Жизнь".

Называя Тургенева "одним из величайших гениев русской литературы", Мопассан, всегда ненавидевший милитаризм, добавлял: "Люди, подобные ему, делают для своего отечества больше, чем люди, вроде князя Бисмарка: они стяжают любовь всех благородных умов мира".

Свою первую книгу, сборник "Стихотворения" (1880), Мопассан посвятил Флоберу, а первый сборник рассказов, "Заведение Телье" (1881), - И.С. Тургеневу. Этими посвящениями он как бы засвидетельствовал равную долю благодарности своим любимым учителям.

Трагическое несчастье Мопассана было, однако, в том, что в своей резкой, страстной критике буржуазного общества сам он оставался на позициях этого общества и, сколько ни пытался найти выход из положения, найти его не мог. Всю жизнь томился он тоской, острой тоской художника-гуманиста, по людям цельным, по характерам сильным, по тому великому и прекрасному, что поднимает человека над неприглядностью буржуазной действительности. Он находил порою это великое в силе человеческих чувств, в представлении человека о чести, в силе его любви к родной земле и ненависти к ее врагам. В ряде его рассказов встречаются цельные, мужественные характеры, говорящие о красоте человеческого чувства и восхищающие писателя своей законченностью ("Завещание", "Клошет", "В пути", "Счастье", "Дядюшка Милон", "Дочка Мартена" и др.). Такие характеры Мопассан чаще всего находил в среде народной, и это было не случайно: только народная среда, как видел он, противилась уродующим влияниям буржуазного строя, сохраняла свою человечность, моральное здоровье. Изображая окружающую действительность, Мопассан, как убедится читатель, нередко высказывал чисто народную точку зрения, приближался к народной мудрости, и это было его инстинктивной попыткой отыскать себе опору в своей критике современного общества.

Эта противоречивость воззрений Мопассана пронизывает все его творчество и своеобразно отражается в художественном методе писателя. С одной стороны, Мопассан мечтал быть "сатириком-сокрушителем, свирепым и насмешливым комедиографом, Аристофаном или Рабле". И мы видим, что во многих своих произведениях он приближался к этой мечте, давая резко-оценочное изображение окружающей действительности, открыто выражая свою авторскую точку зрения - то сочувствие происходящему, то ироническое или гневное к нему отношение. Эта манера проявилась в его книгах "Под солнцем", "Бродячая жизнь", "На воде", в "Милом друге" и некоторых других романах, в ряде новелл, особенно лирических.

С другой стороны, очень многие рассказы Мопассана и его роман "Жизнь" написаны в иной, объективной, внешне безоценочной манере: художник как бы только желает со всей точностью обрисовать жизненное происшествие, со всей тщательностью воспроизвести поступки и поведение своих персонажей, но стоит словно в стороне, воздерживаясь от личных оценок и предоставляя читателям самим сделать нужный вывод.

В 1880 году Мопассан напечатал повесть "Пышка", сразу же принесшую ему широкую известность. Писатель высказал здесь смелую правду о минувшей франко-прусской войне 1870 - 1871 годов и об отношении к ней французского общества. Он показал, что в годину великого национального испытания общество не обнаружило сплоченности и единства, что эксплуататорские классы Франции, поглощенные своими корыстными интересами, были втайне равнодушны к бедствиям родины и что только простые люди Франции кипели патриотической ненавистью к захватчикам, активно и самоотверженно боролись с ними.

Но участие в войне оборонительной было для Мопассана священным долгом человека. Не только в "Пышке", но и в целом ряде последующих рассказов о войне 1870 - 1871 годов он любовно рисовал образы простых людей Франции, благородных патриотов, мужественно и самоотверженно боровшихся против прусских захватчиков. Таковы рассказы "Дядюшка Милон", "Старуха Соваж", "Пленные" и др. Прикосновенность к всенародному делу обороны родины облагораживала его персонажи, обогащала их образы чертами героизма и патетики, даже если это были Пышка и Рашель ("Мадмуазель Фифи") или самые ординарные обыватели ("Два приятеля", "Дуэль"). Духовную красоту этих персонажей, их самоотверженный патриотизм, их смелость и готовность к подвигу Мопассан всегда противопоставлял трусливому и антипатриотическому поведению буржуазии, готовой сотрудничать с захватчиками (неоконченный роман "Анжелюс").

В 70-х годах и особенно в период работы над "Пышкой" Мопассан довольно близко сошелся с Эмилем Золя и с группой молодых писателей, именовавших себя его учениками.

Когда сборник "Заведение Телье" вышел из печати, французская критика объявила его чуть ли не знаменем натурализма. Это было неверно, хотя натуралистические влияния проявились здесь у Мопассана достаточно ясно. Они сказались в подчеркнутой трактовке животного начала в человеке и его поведении, а также в излишне объективной точности, с которой Мопассан воспроизводил во всех "подлинных" деталях грубые, грязные, отталкивающие стороны жизни ("Поездка за город", "Подруга Поля", "Заведение Телье", "В лоне семьи"). Изображая уродливых уже по внешности, отвратительно пошлых, похотливых и тупых буржуа, картины мерзкого разврата, Мопассан был подавлен беспросветным зрелищем грязи, попавшей в поле его зрения. Однако сборник неоднороден: в прекрасном рассказе "Папа Симона" Мопассан дал подлинно правдивое, в духе критического реализма, изображение рабочих, отнюдь не превращая их в животных, как делали натуралисты, а в "Истории одной батрачки" рядом с натуралистически выписанными эпизодами показал, что, несмотря на грубость изображаемой им жизни, крестьяне остаются людьми, умеющими, например, просто и человечно разрешить вопрос с усыновлением "незаконного" ребенка (как не сумеет сделать этого ни один представитель "высших" классов в других рассказах Мопассана).

После "Заведения Телье" здоровое и жизнерадостное творчество Мопассана постепенно освобождается от натуралистических влияний. В таких сборниках, как "Рассказы вальдшнепа" (1883), "Сестры Рондоли" (1884), "Туан" (1885) и др., вскрывается новое замечательное качество мопассановского критического реализма - его заразительный и бодрый юмор. Смех Мопассана прозвучал с тем большей силой, что натуралистическая литература совсем его не знала.

Пожалуй, со времен Беранже никто не умел так смеяться во французской литературе, как смеялся Мопассан: тому свидетельство рассказы "Эта свинья Морен", "Заместитель", "Туан", "Мой дядя Состен" и многие другие. Юмор Мопассана, нередко связанный с фривольными мотивами и эротическими ситуациями, носит особый, чисто национальный характер, восходящий к старинной французской литературной традиции - к средневековым фабльо, коротким смешным рассказам в стихах. Мопассан высмеивает хитрость, жадность, скупость, страсть к наживе своих персонажей, их духовное убожество, неустойчивость их взглядов, а еще чаще их супружеские измены, альковные приключения, различные любовные казусы.

Необыкновенная разносторонность художественных средств Мопассана особенно широко проявилась в его новеллистике. Наряду с сильной комической струей рассказам Мопассана присущи - и в еще большей степени - грустные, элегические настроения. Эти настроения, как и смех Мопассана, также были формой его оценочного, глубоко страстного отношения к действительности, помогшего ему преодолеть влияния натурализма. Мопассан был проникновенным и чутким изобразителем человеческих страданий, полным жалости и сочувствия к своим мучающимся героям.

Он писал о незаслуженных бедствиях, обрушивающихся на маленьких людей ("Верхом", "Ожерелье"), о внезапно открывающейся перед его персонажами отвратительной изнанке жизни ("Гарсон, кружку пива!"), о гнетущем осознании ими своих непоправимых жизненных ошибок ("Сожаление", "Мадмуазель Перль"). С исключительной, выстраданной силой показывал Мопассан, какие нестерпимые муки вынужден испытывать изображаемый им человек-одиночка от горького сознания своей разобщенности с другими людьми ("Одиночество"). С нежностью и драматизмом описывал Мопассан тоску своих героев по дорогому для них прошлому, по их исчезнувшей юности, по невозвратимому счастью ("Менуэт", "Маска"). Он описывал страдания утонченных, впечатлительных натур, на каждом шагу оскорбляемых зрелищем пошлости, вульгарности и бесчеловечия буржуазного общества.

Центральное место в новеллистике Мопассана занимает любовная тема. Писатель видел в любви драгоценнейший дар природы ("Любовь"), высокое поэтическое чувство, которое пробуждает в человеке его душевную красоту - искренность, бескорыстие, готовность к самопожертвованию, к подвигу ("Лунный свет", "Счастье", "В пути", "Фермер", "Калека" и др

В особенно стремительном темпе развертывает Мопассан свои юмористические рассказы ("Заместитель", "Избавилась", "Знак" и др.). Но в рассказах элегического тона его манера меняется: повествование ведется неторопливо, дабы зорко, тщательно, со всей нежностью передать малейшие оттенки изображаемого. С восхищением вглядываешься в искусную композицию таких рассказов, как "Лунный свет", "Менуэт", "Возвращение" и др.

В 1883 году вышел первый роман Мопассана, "Жизнь", заслуживший высокую оценку Тургенева и Льва Толстого.

Мопассан рассказал в этой книге историю печального жизненного пути одной женщины, связанную с обстоятельствами постепенного упадка и разложения ее семьи. В социальном плане романа речь идет о гибели дворянско-поместного мира и его культуры, уничтожаемых развитием капиталистических отношений.

Гибель старого, патриархального уклада жизни, отдельные представители которого - персонажи романа барон де Во, аббат Пико - выказывали гуманность, доброту, терпимость и относительную широту взглядов, вызывала некоторое сочувствие художника; Мопассан и в ряде рассказов несколько поэтизировал иные стороны былой дворянской культуры ("Волк", "Вдова", "Советы бабушки"). Впрочем, отношение Мопассана к современному ему дворянству было остро-критическим, как к классу тунеядцев, циничных прожигателей жизни, реакционеров и бездарностей в политике (в данном случае особенно поучительна уничтожающая характеристика маркиза де Фарандаль в "Сильна как смерть").

В середине 80-х годов в творчестве Мопассана чрезвычайно усилились мотивы социального протеста. Чем с большей ясностью вскрывалось истинное лицо Третьей республики, чем больше вызывающе-скандальной и преступной становилась деятельность республиканцев-оппортунистов, чем более определялись негодующие и мятежные настроения обманутых народных масс, тем все явственней насыщалось страстным протестом творчество Мопассана, приобретала обостренно-разоблачительную силу его социальная сатира. Но одновременно с этим тускнела жизнерадостность писателя, угасал его юмор, все ощутимей становилось его тоскливое, горькое настроение.

Недовольство Мопассана было направлено против буржуазной демократии, лживость и формализм которой не составляли тайны для писателя. Поэтому, если он хотел, чтобы от имени его родины говорило не "невежественное большинство", а ее лучшие, одареннейшие люди, это вовсе не свидетельствует об антидемократизме Мопассана. Он ненавидел чванных буржуа, которых "мутит от одного вида трудового и пахнущего человеческой усталостью народа".

С течением времени Мопассан убедился, что в капиталистическом строе "мыслящая аристократия" тоже глубоко заражена его пороками. "Я бы отнюдь не протестовал, - писал он в 1890 году, - против пришествия к власти и воцарения настоящих ученых, если бы сама природа их трудов и открытий не убеждала меня в том, что они прежде всего ученые от коммерции".

Наиболее резко и непримиримо прозвучал протест Мопассана против антинародной деятельности и растущих империалистических вожделений правителей Третьей республики в романе-памфлете "Милый друг" (1885). Главное действующее лицо этого романа - карьерист Жорж Дюруа, бывший унтер-офицер колониальных войск в Алжире, привыкший грабить и угнетать арабов. Этот "опыт" помогает ему и в Париже. Напористо-наглый, хитрый, жадный, совершенно бессовестный, Жорж Дюруа извлекает выгоду из своего успеха у женщин, беспощадно их эксплуатируя, обманывая и обирая. Типичный "мужчина-проститутка", невежественный, продажный и беспринципный, он постепенно специализируется на печатании в бульварной газетке трескучих шовинистических статей. Он прибегает ко всякого рода темным и грязным интригам, не останавливаясь ни перед каким бесчестным поступком, и в конце концов становится сильным, опасным, богатым человеком, "известным публицистом". Все знают, что это проходимец и негодяй, но он добился жизненного успеха, и буржуазное общество не может не склониться перед победителем. Роман заканчивается иронической картиной торжественной свадьбы Жоржа Дюруа в модной парижской церкви при участии парижского епископа и представителей светского и литературного Парижа: отныне Жоржу Дюруа открыта дорога к депутатскому креслу, к посту министра или даже президента Третьей республики.

Тема коррупции, принесенной буржуазным строем и необыкновенно расцветшей в пору Третьей республики, разработана в "Милом друге" с чрезвычайной широтой. Роман словно целиком посвящен развитию негодующих слов персонажа рассказа "Убийца" о "потоке всеобщей развращенности, захлестывающей всех, от представителей власти до последних нищих", беспощадному показу того, "как все происходит, как все покупается, как все продается: должности, места, знаки отличия - или открыто, за пригоршню золота, или более ловко - за титул, за долю в прибыли или попросту за поцелуй женщины". Особенно правдиво и впечатляюще обрисована в "Милом друге" атмосфера всеобщей продажности буржуазного общества; по словам Энгельса, "оппортунисты. оказались настолько продажными, что далеко оставили за собой в этом отношении даже Вторую империю"

"Милый друг", переведенный на многие языки, укрепил славу Мопассана как выдающегося романиста. Следующим его романом был "Монт-Ориоль" (1886), где писатель продолжал столь же резко и непримиримо разоблачать существующее социальное зло.

В конце своего творческого пути Мопассан поднял особенно мучивший его как художника вопрос о деградации и вырождении искусства при капиталистическом строе.

В романе "Сильна как смерть" (1889) Мопассан создал тип художника капиталистического строя Оливье Бертена. Это художник-коммерсант, предавшийся легкому успеху, светскому обществу, заваливающему его дорогими заказами, и изменивший истинным целям искусства - бескорыстному служению правде. "После шумного успеха в самом начале своей карьеры желание нравиться безотчетно томило его, незаметно изменяло его путь, смягчало его убеждения". Это желание нравиться было началом отказа Бертена от правды в искусстве, началом торговли своим талантом. Бертен прекрасно сознает, что его заказчики и покупатели, светские люди, совершенно неспособны понимать и ценить искусство. Но он уже бессилен вырваться из-под их власти, плывет по течению и находит освобождение только в своей трагической смерти.

К вопросу о деградации современного искусства Мопассан возвратился и в книге путевых записок "Бродячая жизнь" (1890).

Неустанно восхищаясь безвестными архитекторами и скульпторами античности, плеядой жизнерадостных живописцев Возрождения, Мопассан приходил в ужас от современного положения искусства, ценителями и заказчиками которого являются буржуа. "Подлинная утонченность ума, понимание изысканной красоты мельчайших форм, совершенства пропорций и линий исчезли из нашего демократизированного общества, этой смеси богатых финансистов, лишенных вкуса, и выскочек, лишенных традиций", - с горечью писал Мопассан.

В одной из самых пленительных, самых "личных" своих книг, "На воде" (1888), Мопассан рассказывает, как однажды на охоте в беспросветно дождливый осенний день он случайно попал в хижину крестьян-бедняков, где мать и дочь умирали от дифтерита.

"Жизнь! Жизнь! Да что же это такое? Эти две несчастные, которые всегда спали на соломе, ели черный хлеб, работали, как волы, страдали от всех напастей, какие только возможны на земле, - теперь должны умереть! В чем же они провинились? Умер отец, умер сын. И, однако, эти бедняки слыли за хороших людей, которых любили и уважали, за простых честных людей…"

С самого своего появления на литературной арене Мопассан много писал о горькой, тяжелой, нищей жизни народа, особенно о крестьянах. Таковы его рассказы "История одной батрачки", "В полях", "Сочельник" и др. Правда, первоначально под влиянием натуралистической школы Мопассан относился к крестьянам даже с некоторым высокомерием, показывая их людьми грубыми, темными, подвластными слепым инстинктам. Жизнь крестьян поначалу казалась ему какою-то диковинно своеобразной экзотикой. Свойственные крестьянам скупость, недоверчивость, хитрость и жадность были для него сначала только смешны или отвратительны. Его забавлял и сам наружный облик старого крестьянина, напоминающего собою искривленную яблоню, или крестьянки, похожей на курицу. Ранние деревенские рассказы Мопассана вызвали резкое осуждение со стороны Льва Толстого. "Если существует Франция такая, какою мы ее знаем, - писал Толстой, - с ее истинно великими людьми и теми великими вкладами, которые сделали эти великие люди в науку, искусство, гражданственность и нравственное совершенствование человечества, то и тот рабочий народ, который держал и держит на своих плечах эту Францию с ее великими людьми, состоит не из животных, а из людей с великими душевными качествами.".

Большое и беспокойное развитие получает в последнем периоде творчества Мопассана фантастическая тема. Она и раньше была присуща его творчеству, но в гораздо меньших размерах, а главное, Мопассан довольствовался тогда в данном вопросе реалистической тургеневской формулой: "Боишься только того, чего не понимаешь". В прежних рассказах Мопассана загадочные явления, о которых шла речь, почти постоянно получали вполне реальное объяснение ("На реке", "Страх", "У смертного одра", "Ужас") или могли быть истолкованы как следствие психопатологических особенностей персонажа ("Сумасшедший?", "Волосы").

Мопассан, разумеется, вовсе не превратился в декадента в последнем периоде творчества. Нет, до конца своих дней реалист в нем постоянно отстаивал себя. Если писатель и признавал за декадентами и символистами право на поиски новых тем и новых средств художественного выражения, то он знал, что ему не по пути с ними. "Все это очень разнится с тем, к чему влечет меня моя натура", - говорил он. Многие рассказы его последних сборников еще написаны в обычном реалистическом духе, и порою в них даже встречается его прежний смех ("Кролик", "Мушка" и др.). Порою Мопассан, казалось, обретал веру в лучшие стороны человека и писал о его способности перерождаться к лучшему ("Бесполезная красота"), о его верности и стойкости ("Новогодний подарок"), о радости отречения ("Калека") и о тех страданиях, которые очищают человека, облагораживают, просветляют. Но наряду с этим прежняя ясная мысль Мопассана все более поддается настроениям беспокойства и тревоги. Утрачивая свою уравновешенность, художник видит теперь в окружающем по преимуществу отвратительные явления: жестокость, уродство, свирепые убийства, всяческие истязания и ужасы, потрясающие открытия ("Денщик", "Вечер", "Дюшу", "Покойница", "В порту", "Утопленник", "Оливковая роща"). Безысходность человеческого горя окончательно подавляет Мопассана. В одном из рассказов 1889 года - в "Усыпительнице" - он говорит о бесконечном множестве самоубийц. Его обычная жалость к мучающимся людям превращается в какой-то вопль: "О, несчастные, несчастные, несчастные люди! Я переживал все их муки, умирал их смертью. Я испытал все их страдания, перенес в течение какого-нибудь часа все их пытки. Я знал все несчастья, которые довели их до такого конца, потому что мне известна вся гнусная обманчивость жизни, и никто не перечувствовал этого так сильно, как я".

мопассан французский писатель

Література