Рецензия на "Колымские рассказы" В.Т. Шаламова

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

1. Внешняя критика

2. Внутренняя критика

2.1 Исторический период

2.2 Цели и задачи, которые автор хотел достичь; актуальность

2.3 Основные проблемы, сюжеты, вопросы

2.4 Степень достоверности сведений

2.5 Особенности языка изожения, доступность

3. Личная оценка

Общие выводы и заключение

Список литературы

1. Внешняя критика

Возможно ли, что острые гнилые зубья государственной машины могут сломать судьбу человека? Да и как жить, если человек узнал то, чего не должен знать, не должен видеть, а если увидел - то лучше ему умереть. Как быть, если ты существуешь, а на живешь. Как вздохнуть полной грудью, когда королевство, в котором якобы «живет» человек, это ад. Это место, где черное есть белое, жизнь - это смерть, болезнь - это благо, ведь больного отправляют в госпиталь, где он сможет «отсрочить» свою гибель. Варлам Тихонович Шаламов попытался поставить и решить важные нравственные вопросы, вопросы, которые не могут быть представлены в другом материале. В его сборнике «Колымские рассказы», который создавался на протяжении 8 лет (1954-1962гг), можно увидеть самую настоящую борьбу за жизнь, борьбу с государством, борьбу за себя и вне себя. И надежду. Надежду, которая придает силы, является куском черствого хлеба, который с невероятной тяжестью грохается в пустой желудок почти «исчезнувшего» человека, или такую надежду, которая не имеет смысла быть, ведь она как воздух может испариться лишь при одном выстреле. Ведь Шаламов писал «Если он не дурак, он не может жить надеждами. Поэтому так много самоубийц.»

«Колымские рассказы» - это проза, пережитая как документ, без искажений. А В. Шаламов - это тот человек, который без утаек и прикрас и с совершенно документальной достоверностью рассказал о прожитых ужасах в ГУЛАГе. Помимо такого статуса как «социально-опасный элемент» при жизни, он продолжает быть неудобным человеком, чьи взгляды на историческое развитие общественного разума ни в коем разе не совпадают с общепринятыми теориями социологов.

В. Шаламов наиболее глубоко и точно в русской литературе отразил самую трагическую сторону советской истории - историю лагерей. А право на фиксацию этого нравственного состояния, человеческого опыта, могут лишь люди, имеющие личный опыт. И в результате мы наблюдаем эти самые зафиксированные обстоятельства, которые имеют место быть и в истории, и в человеческой душе.

Память - это ленты, где хранятся кадры прошлого, все, что копили человеческие чувства всю жизнь. «Колымские рассказы - это память. Должно быть, Варлам Шаламов хотел отразить русскую душу в период 20 века, подарить художественную и документальную силу одновременно, записать самые страшные и скрытные страницы, и как не странное все это ему удалось. «Колымские рассказы» - это один из самых главных трудов Шаламова, труд пережитый им самим. Лагерь - это отрицательная школа не только для арестанта, но и для начальника. Лагерь - это то, чего не стоит видеть. И как в 1962 году В. Т. Шаламов писал А. И. Солженицыну «…Но уж если ты его (лагерь) видел - надо сказать правду, как бы она ни была страшна. <…> Со своей стороны я давно решил, что всю оставшуюся жизнь я посвящу именно этой правде.”

Сложно представить какого душевного напряжения стоили Шаламову эти рассказы. Он пережил всю свою жизнь заново, написав этот тяжелейший труд. Откуда у него были силы? Возможно, все было для того, чтобы русский человек смог увидеть ужасы на цветущей, могучей, непоколебимой русской земле. Но Варлам Шаламов сам дал ответ на этот вопрос “У меня изменилось представление о жизни как о благе, о счастье. Колыма научила меня совсем другому. Принцип моего века, моего личного существования, всей жизни моей, вывод из моего личного опыта, правило, усвоенное этим опытом, может быть выражено в немногих словах. Сначала нужно возвратить пощёчины и только во вторую очередь - подаяния. Помнить зло раньше добра. Помнить всё хорошее - сто лет, а всё плохое - двести. Этим я и отличаюсь от всех русских гуманистов девятнадцатого и двадцатого века.” И как выяснилось, показать человеку жизнь «русской души» в сталинские времена, для Шаламова не жалко не сил и не боли.

2. Внутренняя критика

2.1 Исторический период

В период 1930 по 1950 годы руководителем страны был И.В.Сталин. И огромный след, можно сказать дыру в сердце каждого русского “просверлили” сталинские репрессии.

Жертвами репрессий становились не только активные политические противники большевиков, но те, которые просто не были согласны их политикой. Репрессии проводились и по социальному признаку - против бывших полицейских, жандармов, чиновников царского правительства, священников, бывших помещиков и предпринимателей.

Многие исследователи полагают, что многие приверженцы левых политических взглядов, в том числе марксисты, считающие себя противниками сталинизма, например, троцкисты, считают сталинские репрессии отходом советского руководства от политики большевиков. При этом, большая часть жертв сталинских репрессий являлась членами Коммунистической партии, партийными, советскими, военными. Они также считают, что красный террор большевиков, в отличие от сталинских репрессий, происходил в условиях Гражданской войны, что способствовало ожесточению всех политических сил. Позднее это привело и к белому террору. Но ответственность за политические репрессии со стороны красных и белых в период Гражданской войны и за последующее установление сталинской диктатуры возлагается на обе стороны, участвовавшие в Гражданской войне. шаламов рассказ критика достоверность

Политические репрессии продолжались и после окончания гражданской войны. Уже тогда, как стало известно впоследствии, ряд дел о политических преступлениях, таких как «Дело лицеистов», «Дело фокстротистов», Шахтинское дело, были построены на фальсифицированных обвинениях.

Сталинские репрессии приобрели массовый характер, с началом принудительной коллективизации сельского хозяйства и ускоренной индустриализации в конце 1920-х -- начале 1930-х годов. Своего пика они достигли в 1937--1938 годы, когда только органами НКВД было арестовано 1,58 млн. человек и приговорено к расстрелу 682 тыс. Политические репрессии продолжались до самой смерти Сталина в марте 1953 г.

Так и с историей жизни В.Т. Шаламова…

Если тебе двадцать два года, целью может быть только мировая революция. Иначе нельзя.

Образованная молодежь не хотела революции по Сталину - унылой, бюрократической, застегнутой на все пуговицы революции, где предлагалось задвинуть засовы, ощетиниться и враждовать со всем миром. Молодежь хотела революцию Троцкого: непрерывную, всемирную, для всех, круглосуточно.

Но тогда, в 1929-м, Троцкий был изгнан из РСФСР, оппозиция разгромлена, молодой сын священника Варлам Шаламов обвинен в распространении «Завещания Ленина». Три года заключения не остудили его пыла. Пять лет проходят спокойно: Шаламов опять оказался в Москве, работал в мелких отраслевых журнальчиках. Писал стихи, пробовал себя в прозе.

Шаламов начал печататься в 1934 году, но за период с 1934 по 1937 гг. на его публикации не последовало отклика критики. По злой иронии судьбы в журнале «Вокруг света» № 12 за 1936 год сразу после публикации рассказа Шаламова «Возвращение» последовал рассказ Д.Дара «Магадан», в котором в романтическом стиле повествовалось о Колыме, о людях, чья судьба связана с освоением этого дикого края. «Здесь все может быть и здесь все будет, потому что хозяева этого края - большевики, для которых нет ничего невозможного», - завершал свой рассказ Д.Дар. Для Шаламова этот край стал не только местом заключения, но и местом, где происходило формирование его как поэта и писателя.

В 1936-м Шаламов опубликовал с небольшой рассказ «Три смерти доктора Аустино». Но времена меняются, неблагонадежным перестают доверять. В 1937-м забирают всех, кого можно подозревать хоть в чем-нибудь. Забрали и Шаламова.

В СССР рабский труд заключенных был важной составляющей экономики. Заключенные работали там, где не желали работать обычные люди. Гениальный тиран, Сталин поделил подданных на две части: те, кто находился на свободе, каждый день ждали ареста и были легко управляемы; те, кто уже сидел в лагере, были низведены до животного состояния и управляемы были еще легче. На северо-востоке евразийского материка существовала колоссальная империя, где на территории, в несколько раз превосходившей площадь Европы, не было почти ничего, кроме лагерей, и руководители этой империи имели власть и могущество стократ большее, нежели римские цезари. Империя сталинских лагерей не имела прецедентов в мировой истории.

Он вернулся из колымской мясорубки в возрасте сорока семи лет, в 1954-м. Общий стаж отсиженного - семнадцать лет.

...И снова, как тридцать лет назад в Москве, снова горят глаза, снова все полны предчувствий великих перемен. Сталин мертв и вынесен из Мавзолея. Культ личности осужден. Из лагерей освобождены несколько миллионов каторжан. Война окончена, тирания побеждена - дальше все будет хорошо. Пышным цветом цветет самиздат (еще бы, теперь - можно, теперь не сажают). Шаламов - активнейший участник самиздата. Правда, пока официальные журналы его не берут. Даже лирику. Не говоря уже о рассказах. Но рассказы все знают. Рассказы слишком страшны - прочитав любой, нельзя не запомнить.

Он пытается опубликовать свои тексты тогда же, в конце 1950-х. Но его ждет разочарование. Легендарной публикацией в «Новом мире» рассказа Солженицына «Один день Ивана Денисовича» лагерная тема в официальной советской литературе была открыта - и закрыта. Хрущев швырнул либеральным интеллигентам, «прогрессивному человечеству» кость - второй не последовало. Нужна лагерная проза - вот вам лагерная проза, литературное свидетельство из первых уст, пожалуйста. А Шаламов не нужен. Достаточно одного Солженицына.

По мнению Шаламова “Колымские рассказы” - это плевок в лицо сталинскому режиму и всему что олицетворяет эта кровавая эпоха. «...Лагерь - не противопоставление ада раю, а слепок нашей жизни... Лагерь... мироподобен».

2.2 Цели и задачи, которые автор хотел достичь в произведении. Актуальность

XX век обнажив скверные стороны человеческой сущности, показал беспомощность человека перед злом воплощенном в системе государственных структур. Варлам Шаламов знал, что может повлиять на общество, написав это произведение, этот документ, пережитый им самим, и он сделал это. “Колымские рассказы” - это “прививка”, вырабатывающая ненависть к жестокости. И сейчас прочитав, эту “летопись души” (недаром Шаламов столь категорически восставал против присвоенного ему А.Солженицыным ярлыка «летописца Колымы» (говоря: «Я летописец собственной души, не более») мы знаем “что такое хорошо, что такое плохо!

Хотелось бы остановиться на особенностях «Колымских рассказов». Сюжеты рассказов на первый взгляд несвязаны между собой, тем не менее они являются композиционно целостными. «Колымские рассказы» состоят из шести книг, я прочитала лишь одну, и с уверенностью могу сказать, что на этом я не остановлюсь. В рукописи В. Шаламова 33 рассказа и чувствуется сразу, что написаны они квалифицированным, опытным литератором. Большинство читается с интересом, имеет острый сюжет (но и бессюжетные новеллы построены продуманно и интересно). Так что, если вести речь о редактировании в смысле стилистической правки, то в такой доработке рукопись, в сущности, не нуждается.

2.3 Основные проблемы, сюжеты, вопросы, рассматриваемые в источнике

Читая рассказы В. Шаламова, мы погружаемся в мир тюрем, пересыльных пунктов, лагерей. Колымские рассказы -- это как бы жутковатая мозаика, каждый рассказ -- кусок повседневной жизни заключенных, очень часто -- «блатарей», воров, жуликов и убийц, находящихся в местах заключения. Автор подробнейшим образом описывает все -- как спят, просыпаются, едят, ходят, одеваются, работают, «развлекаются» заключенные; как зверски относятся к ним конвойные, врачи, лагерное начальство. В каждом рассказе говорится о непрерывно сосущем голоде (например рассказ “Сгущенное молоко” и “Хлеб”), о постоянном холоде, болезнях, о непосильной каторжной работе (“Одиночный замер”), от которой валятся с ног, о беспрерывных оскорблениях и унижениях (“Заклинатель змей”), о ни на минуту не оставляющем душу страхе быть обиженным, избитым, искалеченным, зарезанным «блатарями», которых побаивается и лагерное начальство. Единственные, кто благоденствует в лагерях -- это воры. Они безнаказанно грабят и убивают, терроризируют врачей, симулируют, не работают, дают направо и налево взятки -- и живут неплохо (“Красный крест”). На них никакой управы нет. Постоянные мучения, страдания, изнуряющая работа, загоняющая в могилу -- это удел честных людей, которые загнаны сюда по обвинению в контрреволюционной деятельности, но на самом деле являются людьми, ни в чем неповинными. Слова Шаламова, которые ни раз повторяются в произведении “Труд есть дело чести, дело славы, дело доблести и геройства.” - слова, от которых дрожь в сердце, а обледенелые пальцы рук и ног заключенных не дают покоя и глаза, глаза, в которых нет жизни, нет радости, нет счастья.

И поэтому каждый обязан был знать и следовать закону Колымы - “Берегитесь, когда приходится бороться за жизнь в самом деле, когда нервы подтянуты, воспалены, берегитесь обнажить сердце, свой ум с какой-нибудь неожиданной стороны!” Колыма - это умение сохранять жизнь, и обретение такой страшной болезни как “бесчеловечность” и осознание того, что “завтра” не существует, есть только сегодня, только сейчас.

Шаламовская Колыма -- это множество лагерей-островов. Уже в рассказе «Заклинатель змей», помеченном 1954 годом, заключенный Платонов, «киносценарист в своей первой жизни», с горьким сарказмом говорит об изощренности человеческого разума, придумавшего «такие вещи, как наши острова со всей невероятностью их жизни».

Сюжетная линия произведения имеет схожий характер с судьбой самого писателя. Весна 1946 г. - на общих работах на прииске «Сусуман». С подозрением на дизентерию Шаламов попадает в больницу «Беличья». После выздоровления с помощью врача А.М.Пантюхова направляется на учебу на курсы фельдшеров в лагерную больницу на 23-й километр от Магадана («Домино»).

На первый взгляд, его тексты - цепь частных эпизодов. Вот кто-то сгнил заживо, вот другого зарезали из-за теплой фуфайки. Вот выясняется, что поговорка «работать, как лошадь» неверна: лошади гораздо менее выносливы, чем люди. Вот сцена раздачи и поедания селедки, которая вся, с головой, шкурой, хвостом и костями, рассасывается в беззубых арестантских ртах. Вот один ест сгущенное молоко, а десять стоят вокруг и смотрят - не ждут, когда их угостят, а просто смотрят, не в силах отвести глаз (“Сгущенное молоко”). Сюжетов, в общепринятом смысле, нет. Выделить какой-либо один или несколько рассказов - невозможно. Холод, голод, цинга, туберкулез, холера, физическое и нервное истощение, деградация и распад личности, равнодушие и жестокость, на каждой странице смерть, в каждом абзаце апокалипсис.

Персонажи одинаковы именно потому в лагере нет личностей, нет ярких людей.

2.4 Степень достоверности сведений

“Колымские рассказы” - это фильм, пережитый миллионами. И вот перед нами проходят «кадры» этого страшного повествования: убийства во время карточной игры («На представку»), выкапывание трупов из могил для грабежа («Ночью»), умопомешательство («Дождь»), религиозный фанатизм («Апостол Павел»), смерти («Тетя Поля»), убийства («Первая смерть»), самоубийства («Серафим»), беспредельное владычество воров («Заклинатель змей»), варварские методы выявления симуляции («Шоковая терапия»), убийства врачей («Красный крест»), убийства заключенных конвоем («Ягоды»), убийство собак («Сука Тамара»), поедание человеческих трупов («Тайга золотая») и так далее и все в таком же духе.

При этом все описания очень зримые, очень детализированные, часто с многочисленными натуралистическими подробностями.

Через все описания проходят основные эмоциональные мотивы - чувство голода, превращающее каждого человека в зверя, страх и приниженность, медленное умирание, безграничный произвол и беззаконие. Все это фотографируется, нанизывается, ужасы нагромождаются без всяких попыток как-то все осмыслить, разобраться в причинах и следствиях описываемого.

2.5 Особенности языка изложения, доступность

Если говорить о мастерстве Шаламова - художника, о его манере изложения, то следует отметить, что язык его прозы - простой, предельно точный. Интонация повествования - спокойная, без надрыва. Сурово, лаконично, без каких-либо попыток психологического анализа, даже где-то документально писатель говорит о происходящем. Шаламов добивается ошеломляющего воздействия на читателя путем контраста спокойствия неспешного повествования и взрывного, ужасающего содержания.

Главный образ, объединяющий все рассказы - образ лагеря как абсолютного зла. Вся история советских лагерей с самого начала ее описания (за рубежом -- с 1930-х гг., в СССР -- в 1950-х), в какой бы форме она ни воплощалась, -- художественной, мемуарной, публицистической или даже научной, была по преимуществу историей без документов, т. е. не могла не быть заведомо неполной, во многом субъективной, в той или иной мере «легендарной». Все это неизбежно касается и Шаламова -- в тех конкретных случаях, о которых я говорю.

Сомнений в том, что В.Т. Шаламов наиболее глубоко и правдиво в русской литературе отразил самую трагическую сторону советской истории -- историю лагерей, не возникает сегодня, кажется, ни у кого. Авторитет писателя прочно утвердился и в России, и за рубежом. В связи с этим постановка вопроса об историзме «Колымских рассказов» (т.е. о степени их исторической объективности, достоверности), может показаться надуманной и рискованной. Не менее важным и актуальным является более широкий и общий вопрос об историзме взглядов Шаламова, т.е. о его философии истории (включая философию советской истории).

3. Личная оценка

По-моему мнению, лагерь Шаламова - это давление на собственное Я, где под влиянием окружающей атмосферы, каждый (заключенный, конвоир, начальник) мог был стать врагом самого себя. Заключенные - это люди, в конечном счете ставшие куском материи, лежавшей в холодной земле могучей страны. Заключенные вправе были иметь что-то свое, что-то “самое последнее”, самое важное - то что помогало жить цепляться за жизнь, которую в итоге так настойчиво и упорно у него отнимали. Лагерный опыт настолько искажал личности, что представления о жизненных ценностях становятся далекими от обычных, даются в «перевернутом» виде. Так, например, один из героев «Колымских рассказов» всерьез не хочет «возвращаться в свою семью», где его уже «не поймут, не смогут понять». Родному дому он предпочитает тюрьму -- «единственное место», где люди «говорили все, что они думали», где они отдыхали «душой» и «телом», где есть еще «свобода». Осужденные, «живые мертвецы», понимают, что их «привезли на смерть», поэтому жизнь в их понимании -- «не такая уж большая ставка в лагерной игре».

Времена СССР. Советские лагеря. Существование, и не в коем случае не жизнь. Простой язык рассказов с невероятной легкостью передает тяжелейший быт "врагов народа", "антисоветских агитаторов", "контрреволюционеров" и т.п. Стычки с блатными, произвол "лагерных придурков". Жизнь по принципу "выживает сильнейший". Неподъемные нормы на лесоповале, выживание в прямом смысле. Историки всегда будут задаваться вопросом о достоверности этого произведения. Но для меня не так важно сколько вымышленных историй в этой книге, для меня важно то, что строки потрясают до основ и вызывают во мне ненависть к жестокости и шок. И как сказал сам Варлам Шаламов: «Не веришь - прими за сказку!» Обращаясь к источникам, которые повествуют о сталинских лагерях, не хочется думать о смерти. Но ГУЛАГ - это и есть смерть. Данное произведение рекомендовано к прочтению каждому. Человек вправе называть себя «русским человеком» только тогда, когда она знает историю своего Отечества.

Описывая такое нелёгкое и далёкое от нас время, у Шаламова получилось оставить своих героев трогательными людьми, которые могут заинтересовать. Я даже хочу применить к этим рассказам прилагательное «нежные» (например, рассуждения героя в рассказе "Детские картинки»).

Если вы спросите меня: «Какие чувства царили во мне после прочтения этой книги?» Я застыла. Я замерла, как кролик перед удавом, я обледенела, как генерал Карбышев. Я не поняла, как такое могло быть, почему оно могло быть. Как там можно было выжить...?И даже не это главное! И не Сталин, не Берия, а каждый из тех "маленьких фюреров" - они-то как могли...?Могли. И еще смогут. Какая тонкая пленка цивилизации отделяет нас всех от полнейшего озверения...

Указывать на минусы этого произведения было бы довольно глупо, ведь как можно пустить в адрес «жизни» омраченной смертью и голодом весьма «нелестные» комментарии. Да и кто я такая, чтобы осуждать «мемуары» чьей-то жизни.

Варлам Шаламов мотался по лагерям всю жизнь. Как же так, может спросить дотошный читатель, ведь он был осужден только на три года? Ну да, на Колыме он был три года. А до этого -- тирания отца в семье, а после этого долгие годы воспоминаний о том, что было… И всё же до последнего момента, даже когда нарушилась координация и речь, Шаламов писал стихи. Но я сейчас не о стихах, а о «Колымских рассказах», в связи с которыми мы обычно и вспоминаем Шаламова. То произведение, которое даёт Шаламову право презрительно смотреть на Солженицына и спокойно подтверждать: «Привирает Александр Исаевич, ох привирает». Даже на Достоевского с его «Записками из Мёртвого дома» Варлам Тихонович взирает снисходительно. Было то время, да прошло. И политические преступники уже не те («Назвали Бунина русским классиком! За такое немедля на Колыму!»), и условия содержания изменились. Нравится читать фильмы ужасов, где герои медленно гниют в тяжёлых условиях быта, борются за корочку хлеба и убивают за неё же? Да какие «Голодные игры», вот они тут были, эти самые игры. Только фишка в том, что все они были не понарошку, не в воображении писателя, а с реальными людьми, которые от тяжёлой работы, постоянного давления, мороза и голода постепенно превращались в зверей.

Самое страшное не то, что государство медленно уничтожало этих людей, постепенно выдавливая из них последние жизненные соки. Ужасно то, что даже те, кто прошёл этот ад, сумели сохранить в себе мало человеческого. У Шаламова были его стихи и рассказы, хотя Колыма его сильно поломала. А что было у других политзаключённых? Что они делали, когда возвращались из ссылки обмороженные, оголодавшие, неверующие в людей, озлобленные? На работу их брать не хотели, люди смотрели косо и всё на свете подталкивало к настоящим преступлениям, чтобы выжить. Потом система выскакивала с радостным воплем: «Смотрите! Не зря мы его сажали! Он ворует-с! Убивает-с! Правильно мы сделали!» Причина и следствие перепутаны, но как это объяснить бабке Нюре и тётке Тане, рядом с которыми «уголовничек» живёт по соседству? Так что, может, с Колымы кто-то и вернулся в нормальный мир, вот только Колыма этих страдальцев так просто не оставила.

И наверное мои слова прозвучат довольно эгоистично и жестоко, но Слава Богу, что мы никогда не узнаем этого сущего ада!

Шаламов добился своего -- «Колымские рассказы» воспринимаются как «нелитература». Колыма грубо и безжалостно насмеялась над «сказками художественной литературы». Шаламов с гордостью заявлял: «Когда меня спрашивают, что я пишу, я отвечаю, я не пишу, я вспоминаю.»

Варлам Шаламов умер в 1982 году. Умер, как и положено умереть русскому писателю: в нищете, в лечебнице для душевнобольных стариков. И даже еще кошмарнее: по дороге из дома престарелых в дом для умалишенных. Человек при жизни прошел ад - и ад последовал за ним. В 2000 году надгробный памятник писателю был осквернен, бронзовый монумент похитили. Кто это сделал? Разумеется, внуки и правнуки добычливых Платонов, Каратаевых и Иван-Денисычей. Сдали на цветной металл. Думается, сам Шаламов не осудил бы похитителей: чего не сделаешь ради того, чтобы выжить? Колымские рассказы учат, что жизнь побеждает смерть и плохая жизнь лучше хорошей смерти. И вопрос, что сильнее - жизнь или смерть, Шаламов, как всякий гений, решает в пользу жизни.

Общий вывод и заключение

Можно ли оценить масштаб сталинских репрессий и лагерей?

К 11-13 млн. расстрелянных и заключенных в тюрьмы и лагеря следует добавить:

- около 6-7 млн. спецпереселенцев, включая сюда более 2 миллионов «кулаков», а также «подозрительные» этнические группы и целые народы (немцы, крымские татары, чеченцы, ингуши и т.д.), равно как и сотни тысяч «социально чуждых», высланных с захваченных в 1939-1940 гг. территорий и т.д.;

- около 6-7 млн. крестьян, погибших в результате искусственно организованного голода начала 30-х гг.;

- около 2-3 млн. крестьян, покинувших свои деревни в ожидании раскулачивания, нередко деклассированных или в лучшем случае активно включившихся в «строительство коммунизма»; количество погибших среди них;

- 14 миллионов получивших приговоры к ИТР и штрафам по указам военного времени, а также большинство из тех 4 млн., которые по этим указам получили небольшие сроки заключения, предположительно отбыли их в тюрьмах и поэтому не были учтены в статистике населения Гулага; в целом эта категория, вероятно, добавляет не менее 17 млн. жертв репрессий;

- несколько сот тысяч арестованных по политическим обвинениям, однако по разным причинам оправданных и не арестовывавшихся впоследствии;

- до полумиллиона военнослужащих, попавших в плен и после освобождения прошедших через фильтрационные лагеря НКВД (но не осужденных);

- несколько сот тысяч административно ссыльных, часть которых была впоследствии арестована, но далеко не все.

Если последние три категории вместе взятые оценить приблизительно в 1 млн. человек, то общее количество хотя бы приблизительно учитываемых жертв террора составит для периода 1921-1955 гг. 43-48 млн. человек.

Что все это значит сегодня?

Российская историческая память сегодня отворачивается от репрессий - но это, увы, вовсе не означает, что «прошлое прошло». Структуры российской повседневности в немалой мере воспроизводят формы социальных отношений, поведения и сознания, пришедшие из имперского и советского прошлого. Люди более и более проникающиеся гордостью за свое прошлое, они достаточно критически воспринимают настоящее.

Сограждане, вероятно, не дают себе труда задуматься о том, что «золотой век сталинизма», равно как и последующий, пусть несколько более блеклый период советской истории, может иметь какое-то отношение к тому, что их не устраивает в нашем обществе сегодня. Обратиться к советскому прошлому, чтобы преодолеть его, можно лишь при условии, что мы готовы увидеть следы этого прошлого в самих себе и признать себя наследниками не только славных деяний, но и преступлений предков.

Современная Россия - это не Колыма, не лагерь, и граждане не умирают от голода и холода. Люди должны не то чтобы надеяться на это, они должны прикладывать максимум усилий для сохранности морали и человечности в нашем обществе. Но заметьте как люди стали черстветь при виде голодной бездомной собаки, и нет смысла говорить о бездомной бабушке, которая может быть прошла войну и потеряла всех своих близких по неведомым нам причинам. А люди с легкостью пролетят мимо нее, не проронив ни единой мысли. Распад личности и потеря души ныне происходит не в вечной мерзлоте, под лай конвойных псов, теперь рабов не надо везти в тундру, теперь рабов -- новых, ультрасовременных, идеально послушных -- проще и дешевле выращивать с пеленок, при помощи медийных технологий, манипуляций массовым сознанием. Мы - внуки и правнуки тех людей, которые жили в страхе от сталинского вздоха, начинаем дышать как Иосиф Виссарионович. Но Шаламова больше нет, есть только та могучая кучка, которая еще пытается «кричать» человечеству о человечности и ненависти к жестокости. Молодой парень, который пишет на форуме такие вещи: «я не прочитал НИ ОДНОЙ книги в своей жизни, зато курю как паровоз, вот только почему-то говорю я грамотно, могу связать хоть три, хоть четыре, хоть двадцать четыре слова, да и письменность моя тоже ни капельки не страдает.» или девушка, которая за всю свою жизнь открыла лишь глянцевый журнал, а еще и не дай бог сведи судьба их вместе, какое же поколение вырасти дальше? Кто сможет объяснить ребенку что есть хорошо, а что плохо? Рассказать о том, что перевести бабушку через дорогу - это не подвиг, это обычное дело. Но еще есть шанс, стать именно той «кучкой», которая даст понять нашим последователям, что «человек» и его душа это нечто иное. И стоит лишь открыть книгу «Колымские рассказы», можно пробудить в себе то, что вот-вот утратит тот парень, который якобы «говорит грамотно и может связать три, четыре слова» и девушка, которая думает не о внутренней красоте, а лишь о внешней. Шаламов пробуждал своим произведением жизнь в сердцах людей, он кричал о бессмысленности жестокости, и он делал правильно! Самодовольное и брезгливое «прогрессивное человечество» победило. Но пока будут существовать книги Варлама Шаламова -- оно не сможет восторжествовать.

Список литературы

Ссылки на сборники:

Шаламов В.Т. «Колымские рассказы», 1967.

Шаламов В.Т. «О моей прозе»// Собрание сочинений: В 4-х т. /.: ВАГРИУС, 1998.

Есипов В.В «Варлам Шаламов и его современники» -- Вологда: Книжное наследие, 2007.

Сиротинская И. П. «Мой друг Варлам Шаламов» -- М., 2006.

Солоневич И. Л. Россия в концлагере, 1936.

Ссылки на электронные ресурсы:

https://ru.wikipedia.org/wiki/Сталинские_репрессии

http://shalamov.ru/critique/176/

https://ru.wikipedia.org/wiki/Шаламов,_Варлам_Тихонович

http://www.km.ru/referats/EF715794E8C54D5DA0F686C858AEF105

http://shalamov.ru/research/217/

http://www.hro.org/node/613

Размещено на Allbest.ru