Деревенская проза: светлое прошлое

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Челябинский Государственный Университет»

Конспект

«Деревенская проза: светлое прошлое»

Выполнила:

студентка группы ФР-101

Звездина Анастасия

Проверила:

Вардугина Галина Семеновна,

кандидат филол. наук, доцент

Челябинск, 2015

1. ОСНОВНЫЕ КОНЦЕПТЫ ДЕРЕВЕНСКОЙ ПРОЗЫ

«Деревенская проза» чаще всего определяется как литература с деревенской тематикой, деревенскими персонажами и местом действия. Кроме того, это определение предполагает взгляд на сельскую жизнь «изнутри»: большинство писателей-деревенщиков выросли в деревне, в отличие от авторов романов о колхозе, которые чаще всего были горожанами по происхождению и мировоззрению. Критерии отбора произведений, включаемых в деревенскую прозу, различны: от произведений с одной частной темой о проблемах деревенской жизни до собирательной тематики, предполагающей изображение целого комплекса проблем. Среди них следующие: разрыв между городом и деревней, критика правительственной политики по отношению к селу, возрождение русского национального и религиозного мышления, поиск национальных ценностей, забота об окружающей среде и ностальгия, вызванная потерей традиционного сельского уклада жизни. В контексте этой расширенной тематики традиционная деревня и ее жители приобретают символичный смысл, а разрушение этого мира имеет «радикальные» последствия для всего русского народа.

Конечно, эти «тематические» определения не совсем полны. Они не могут охватить все стороны исследуемого материала и мало дают для представления о том, как и чем деревенская проза повлияла на эстетическое и идеологическое обновление русской литературы. Г. Белая сетовала на то, что определения «деревенский» и «городской» поверхностны и малоэффективны для анализа конкретных произведений, поэтому она говорила о необходимости создания нового, более глубокого «критического принципа» определения материала.

Наряду с этим существуют и другие аспекты трактовки деревенской прозы. Её можно рассматривать не как набор тем, а как целое тематическое направление с оригинальным сочетанием идейных, моральных и художественных ценностей. Л. Вильчек настраивает на ещё более универсальное отношение к деревенской прозе, когда говорит о «контурах» и «системе координат» этого литературного направления и, что наиболее важно, о «коде прочтения» - его семантике.

Деревня

Очевидно, что «деревенская проза», возникновение которой относится преимущественно к периоду после коллективизации, сосредоточена в большей степени на деревне, чем на колхозе.

Название деревни - Шибаниха в «Канунах» В. Белова, Пекашино в «Пряслиных» Ф. Абрамова, Матёра в «Прощании с Матёрой» В. Распутина - более значимо, чем название колхоза, которое обычно употребляется в ироническом ключе. Название деревни, в отличие от названия колхоза, дает ее жителям ощущение обособленности, позволяет отделить от жителей другой деревни и идентифицировать себя.

В плане социального уклада люди из соседних деревень могли иметь много общего, но оставалось различие в именовании, потому жители разных деревень зачастую воспринимали друг друга как чужаков. Для такого типа восприятия каждая деревня - это малая родина. «Каждая деревня имеет свои верования, каждое село - свои обычаи».

В деревенской прозе подчеркивается изолированность деревни от остального мира, с которым она связана проселком, дорогой, заворачивающей от ближайшего большака. Изоляция способствовала закреплению различий не только между соседними селами, но и между городом и деревней. Каждая деревня конструирует «свой собственный живой портрет. Каждый живописен и живописует». Это устная история, состоящая из рассказов о повседневной жизни и историй, переходящих из поколения в поколение; так деревня устанавливает свою особенность.

М. Левин называет деревню «живой ячейкой сельского общества России» и предостерегал, что «до тех пор, пока мы не узнаем деревню, что-то очень важное для понимания сельского общества будет теряться, а возможно и для понимания всей России». Именно внутри деревенского сообщества осуществлялся институт семьи и труда, существовала социальная иерархия и внесоциальные ценности, добрососедские взаимосвязи - силы, которые поддерживали этот огромный сельский мир, формировали, сохраняли и, порой, охраняли Россию».

Как отмечает М. Левин, крестьянская коммуна в конечном счёте пришла к коллективизации, но деревня и крестьянство остались. Их-то история и рассказана в деревенской прозе.

Природа

Природа также занимает важное место в деревенской прозе, хотя и менее значительное, чем люди.

Ж. Нива говорит о мифе и даже культе пейзажа у русских писателей и художников девятнадцатого века, который вновь возникает в деревенской прозе. Г. Цветов отмечает, что отношение «деревенщиков» к природе - это не «притворный восторг», вызванный красотой пейзажа, а ощущение «родства».

В основном в деревенской прозе природа является частью повседневной жизни селян. Лес не только кормилец, но и внушающая благоговейный страх таинственная среда, которая даже в советское время рождала множество суеверий среди сельских жителей. Таинственная сила природы все еще наполняла собой описания леса, грозы, весеннего ледохода. Природные циклы фактически контролировали каждую сторону деревенской жизни: когда работать, когда отдыхать, когда отмечать праздники.

В русской советской литературе есть и другие примеры описания природы - в форме охотничьих рассказов - в произведениях Ю. Казакова, Ю. Нагибина, В. Астафьева, где повествование почти полностью сосредоточено на природе. Этот тип изображения - продолжение аксаковско-пришвинской традиции в русской литературе, присущий обычно писателям не крестьянского происхождения. Те же, кто вырос в деревне, не наделяют природу особой значимостью и не романтизируют ее.

Когда природа становится предметом изображения в деревенской прозе, она нужна либо для того, чтобы усилить открывающуюся ребенку красоту окружающего мира, либо для того, чтобы выразить печаль по поводу того вреда, который наносится природе плохо спланированным развитием хозяйства или охотниками и туристами из города. Отношение к природе в деревенской прозе может быть поэтическим, но в основном оно практическое, из того, что дает природа, нельзя брать сверх меры, потому что тогда она не сможет обеспечить людей всем необходимым для жизни.

Дом

Типичного писателя деревенской прозы называли «певцом избы». Дом важен для этой литературы в его особости - как дом, где рос рассказчик илн герой, и как модель всей сельской России.

Расставание с деревенским домом ради переезда в современный посёлок или город - один из центральных мотивов рассказов вместе с темой возвращения в дом родных сыновей и дочерей.

Чаще всего мы видим неуклюжие постройки, где все живут вместе, где зимой приходится делить кров с домашними животными. Обстановка в доме простая: обязательно есть печь и угол с иконами, стол, скамьи, подвешенные детские колыбели, предметы домашней утвари и инструменты. В послевоенный период появляются радио, часы и даже телевизор, но писателям интереснее традиционные крестьянские предметы - вышитые полотенца, самовары, лапти, деревянные ложки и плетеные корзины. Если деревня - центр коллективной жизни патриархального уклада, то дом - центр повседневной жизни крестьянской семьи, из которого все исходит.

В климатическом поясе с долгими зимами, и в литературе, сосредоточенной на воспоминаниях из детства, крестьянский дом с лежанкой на лечи и бабушкой, у которой неисчерпаемый запас сказок, всегда будет занимать центральное место. Его разрушение станет одним из символов упадка сельского уклада жнзни.

Родные места

Дом - не безличная структура, он «родной». Концепт «родной» - еще одно неотъемлемое свойство деревенской прозы. Фактически есть целая группа слов с корнем род, которые играют важную роль в деревенской прозе.

Слово «родина» обычно относится к России, но в канонической деревенской прозе оно употребляется скорее в значении «малая родина», а не вся страна. На личностном уровне оно может относиться к деревне, в которой прошло детство, и которую называют «родная деревня».

Несмотря на то, что деревенская проза отражала или даже способствовала возрождению сильных националистических чувств в масштабах всей России, она чаще всего обращала свой взор на одну какую-то деревню или местность, поэтому в деревенской прозе много маленьких родии, и каждая - миниатюрная вселенная. Деревенская проза отворачивается от гигантизма крупного, безличного государства, граждане которого легко перемещаются с территории на территорию или, как чиновники-управленцы, из колхоза в колхоз.

Писатели-деревенщики и критики говорили о принципиальном различии между родиной и территорией: «Человек, живущий на территории, ие имеет чувства дома, малой или большой родной земли». Каждый из этих писателей говорит о чем-то малом, но более подлинном, глубоко личном и знакомом.

Время

Ощущение времени в деревенской прозе медленное, цикличное, сфокусированное на повседневной жизни и часто направленное на прошлое. Даже если действие происходит в настоящем, именно в прошлом рассказчик и герои ищут истоки, красоту, традиции и ценности.

Страшно то, что, потеряв свое деревенское прошлое, русские теряют и будущее. Часто прошлое доступно только через воспоминания стариков и старух или через собственные воспоминания автора о детстве. Личные воспоминания в сочетании с национальной памятью о быстро исчезающем укладе крестьянской жизни помогают создать произведения большой художественной силы. Писатели-деревенщики помещают воспоминания на передний план и, осуществляя реконструкцию «лично испытанного прошлого», воплощают чувство ностальгии об ушедшем прошлом.

Ностальгия в литературе, если художник не использует ее искусственно как формальный прием, может быть не только сложной эмоцией, но и особым духовным качеством. Она всегда подразумевает чувство печали, связанное с утратой, но эта печаль «светлая». «Теплый отблеск прошлого» - универсальное качество ностальгии.

Но в деревенской прозе много примеров и другой ностальгии, более тёмной, граничащей с острым предчувствием Апокалипсиса. Чувство утраты, ощущение «последнего срока» связаны с быстрым и неграмотно управляемым процессом преобразования села и освоения природы в век научно-технической революции, строительства гидроэлектростанций. Писатели-деревенщики понимали, что они последние, кто помнит старинный уклад деревенской жизни. Их воспоминания стали важным наследием, оставленным в русской культуре. Ощущение того, что деревенская проза - это литература «последних вещей», складывается из большого количества метафор утраты в этих текстах. С закатом этого литературного течения в некоторых произведениях вместо характерной «светлой печали» стало преобладать ощущение приближающегося «судного дня».

Родной язык

Достоверность и искренность были целью, которую критики и писатели установили в 1950-х годах для новой сельской литературы, и нигде влияние этой цели не заметно так, как в поэтике деревенской прозы.

Диалог наиболее ярко отражает контраст деревенской прозы и колхозной литературы периода социалистического реализма, так же как молодежной или городской прозы. Но и повествовательный язык деревенской прозы нес поразительные изменения по сравнению с предшествующей ей литературой, особенно в области внутреннего монолога и сказового повествования.

Писатели-деревенщики осознанно стремились сохранить традиционные местные названия полей, лесов и других мест, важных для дайной деревни, местные, диалектные вариации названий общеизвестных предметов, например видов ягод и грибов. Это то, что Ф . Абрамов в своем четырехтомном романе «Пряслины» называл «лесной грамотой».

Но активное образное использование языка в большей части деревенской прозы выходит далеко за пределы «лесной грамоты» и вовлекает использование лингвостилистических средств: таких, как безличные глаголы и неопределенные местоимения, для обозначения чувства благоговения крестьянина перед лицом стихийных сил природы.

Место действия, ориентация во времени, язык - это те самые «параметры» деревенской прозы, которые противопоставлены фактически на каждом шагу колхозной литературе периода социалистического реализма.

2. ПОЭТИКА ДЕРЕВЕНСКОЙ ПРОЗЫ

Язык - это именно та черта деревенской прозы, которая позволяет мгновенно отличить её от произведений соцреализма и других стилевых течений постсталинского периода. Стиль -- это тоже характеристика, через которую деревенская проза связана с фольклором и дореволюционной русской литературой. Как полагал советский критик А. Петрик, деревенская проза - это больше чем тематическая категория, она - категория художественная, идеологическая и стилистическая.

Деревенщики относились в своих произведениях к языку с огромной серьёзностью. Эти писатели помнили призыв критиков-реформаторов 1950-х годов улучшить язык деревенской прозы. Для этого им не приходилось ехать дальше своей «малой родины»: многие возвращались к языку, который они слышали и на котором говорили в детстве, обновленному и усиленному во время посещений родных мест. Писатели из Сибири, Вологды, Архангельска, Владимира, Орла включали язык своих родных мест, чтобы расширить стилистические параметры своих произведений. Писатели проявляли интерес к диалектным особенностям русского языка из-за деревенского происхождения большинства из них и из-за того, что это позволяло записать и передать реальную жизнь еще оставшихся деревенских жителей, сохранив для потомков быстро исчезающее разнообразие языка русского народа.

В 1950-х годах появился целый ряд художественных стимулов. Их влияние нельзя оценить количественно, но, несомненно, нужно отметить. Новые издания работ С. Аксакова (1955), Н. Лескова (1956), И. Бунина (1956) заставили молодых писателей внимательнее приглядеться к этим и другим художникам прошлого и ориентироваться на них в своем творчестве. Еще более важным оказалось переиздание четырехтомного «Толкового словаря» В. Даля (1955). Словарь Даля и собрание народных высказываний помогли писателям-деревенщикам усовершенствовать и расширить язык, который они помнили из своего деревенского детства и который мог устареть за многие годы жизни в городе, где была сосредоточена литературная жизнь в XX веке.

В 1950-х годах и городские, и деревенские писатели вновь обратились к народной речи с целью обновления литературного языка, отказа от «стилистических стереотипов, недостатка индивидуальности и выразительности, скудности словаря». Появившиеся работы были насыщенны жаргонизмами, заимствованиями, техническими терминами, неологизмами, архаизмами и диалектными формами, их язык контрастировал с языком типичного произведения соцреализма.

Народный язык 1960-х годов не был закрытой системой, он развивался и функционировал очень активно. Ф. Абрамов видел в нем смесь «архаизмов, диалектных слов и выражений, жаргона, современных научно-технических терминов и языка современной литературы, газет, радио и телевидения». То, каким образом городские и иностранные слова употреблялись в деревенской речи, часто использовалось для создания комического эффекта. Ф. Абрамов приводит пример неожиданного разговорного употребления понятия «отношение»: «Говорят: «Так в каких же они отношениях?» - «Да они уже за поцелуйные отношения перешли».

В традиционной деревенской прозе есть много примеров, в которых влияние народных поверий вскрывается не только на поверхностном уровне отношений к предрассудкам и традициям, но и глубоко, на уровне языка повествования. Это происходит ие через прямое цитирование или внутренний монолог, а через влияние народного мировоззрения и языка на стиль авторского повествования. Ощущение безличной, но живой Природы усиливается за счет частого употребления безличных конструкций и других «маскирующих средств». Эти конструкции помогают читателям наравне с персонажами прочувствовать, что не в их силах контролировать многое из того, что происходит в жизни, что они не могут противодействовать законам истории или природы.

Если такие явления, как наводнение, гроза, пожар, болезнь, приписываются безымянным силам, то остальное в деревне носит свои «имена». Люди, места и предметы иногда называются так, что не всегда понятны постороннему.

Р. Ко говорит о внимании к детализированным «изобретениям маленького мира» как о характеристике жанра, названного им «Детством». Не удивительно, что деревенская проза, в значительной степени основанная иа детских воспоминаниях, должна быть так внимательна к особенным наименованиям. Безвозвратно уходило детство, исчезали не только детали деревенской жизни, но и сама деревня, и для деревенщиков было важным, чтобы в их произведениях сохранились потерянные имена.

Индивидуальные, яркие названия деревень -- не просто способ отличить одну местность от другой. Это связь с доколхозным прошлым, обеспечивающая ощущение преемственности, местной идентичности. В «Сказке моего детства» Н. Рыленков объяснял, что до революции каждая деревня имела не одно, а целых три названия. Первое было официальным названием, используемым властями, второе - самоназванием, а третье - прозвищем, данное деревне соседями.

У В. Солоухина в «Смехе за левым плечом» боль превращается в злость, когда он вспоминает, как после 1931 года существовавшие веками названия деревень в документах, газетах, речах были вытеснены названиями колхозов, которые иногда равнялись одной, но чаще объединяли несколько деревень. Названия деревень были связаны с природой, культурой, с местными особенностями. Названия колхозов давались росчерком пера под влиянием исторического момента и несли международное или политическое значение. Эти новые названия, как и другие стороны жизни коллективизированного села, были ориентированы не на прошлое, а на «светлое будущее»: «Красный коммунистический авангард», «Путь к социализму», «Красное знамя».

В. Астафьев писал о смерти старой тетки Агафьи, которую местные называли «Агафья Сергеевская» (из Сергеевска). В пространстве деревни фамилия была не обязательна. Сказать «сергеевская» было достаточно, чтобы отличить эту Агафью от другой.

Писатель также вспоминает, как после смерти матери, когда ему было десять лет, деревенские женщины звали его Витенька, как будто он был их сыном. Шестьдесят лет спустя оставшиеся в живых женщины все еще обращались к нему так. Эта интимная лингвистическая деталь точно передает ощущение традиционной деревенской жизни.

Писатели-деревенщики использовали эти имена, чтобы реалистически передать ощущения деревенской жизни, которую они так хорошо знали и которая так быстро исчезала в послевоенный период.

В. Крупин в «Сороковом дне» приводит длинный список своих предков. Это может показаться странным, даже необязательным, но это упоминание имеет культовое значение. Это сороковой день его путешествия по родине; на сороковой день православные вспоминают своих умерших родных. Бури и перевороты двадцатого века разбросали его родственников по всей России, он не может посетить их могилы, поэтому единственный способ «помянуть» - это просто перечислить их имена.

Когда умерла тетка Агафья, В. Астафьев нашел в ее доме фотографии Лукаши и Акулины, которые кем-то ей приходились, и размышлял о том, кто теперь будет поминать их. Ответственность за поминовение имен умерших очень серьезно понимается деревенской прозой и похожа на то, как Анна Ахматова в трогательном эпилоге к поэме «Реквием» выражает желание назвать поименно всех тех женщин, которые стояли, как и она, у стен тюрьмы. Правда, она не реализует это свое намерение. В русской деревенской прозе акт поминовения людей и мест, которые иначе будут забыты, имеет духовное, культурное и политическое значение. Одним из признаков заката деревенской прозы стала потеря отчетливого (ясного, чистого) языка, того языка, с помощью которого можно воссоздать светлый образ навсегда ушедший жизни. Одним из самых важных достижений деревенской прозы было сохранение в русской литературе живых голосов деревни, голосов деревенского детства.

Размещено на Allbest.ru