Герои-изгои в поэмах Байрона

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Романтический герой в западноевропейской литературе: характерные черты

§ 1. Романтизм в западноевропейской литературе начала ХIХ века

§ 2. Романтический герой как литературный тип

Глава 2. Байронический герой как «классический тип» романтического героя

§ 1. Основные черты творчества Байрона

§ 2. Байронические герои-изгнанники: Прометей, Манфред, Шильонский узник и Корсар

Заключение

Список источников и литературы

Введение

романтизм байрон прометей манфред

Творчество великого английского поэта Байрона (1788--1824), бесспорно, является одним из наиболее значительных явлений в истории мировой литературной и общественной мысли. Его поэтические произведения воплотили наиболее острые, жизненно актуальные проблемы его эпохи. В формах романтической символики в них уже намечен тот круг вопросов, подробной разработкой которых займется позднейшее искусство XIX, а в известной мере и XX века. Огромную художественную ценность наследия Байрона невозможно отделить от его исторического значения. Его поэзия, ставшая прямым откликом на великие революционные потрясения конца XVIII -- начала XIX века, предельно обобщила общую позицию европейского романтизма как особого направления духовной жизни эпохи, возникшего как реакция на французскую революцию и связанное с ней Просвещение.

В связи с этим Н. Я. Берковский имел полное основание сказать, что Байрон «олицетворяет не одно из течений в романтизме, как обычно трактуют его, а романтизм как таковой, в полном своем и развернутом виде. Это... всегда понимали у нас в России, еще со времен Пушкина, Лермонтова, Тютчева» Проблемы романтизма. - М.: 1971. - сб. 2.- С. 17..

Актуальность изучения творчества Байрона определяется не только тем влиянием, которое он оказал на всю последующую литературу, в том числе и русскую литературу в лице ее лучших представителей, не только значительностью его произведений и образов, но и, по мнению В.А. Лукова, развитием новых литературных жанров (лиро-эпическая поэма, философская драма-мистерия, роман в стихах и т.д.), новаторством в разных областях поэтики, а также участием в литературной борьбе своего времени Луков В.А. История литературы: Зарубежная литература от истоков до наших дней. - М.: Академия. - 2003. - С. 251. Необходимо также добавить к этому, что именно байроновский герой стал классическим типом романтического героя-изгнанника, который стал называться соответствующим термином -- «байронический герой».

Тема данной работы -- «Герои-изгои в поэмах Байрона».

Цель работы -- провести сравнительный анализ героев-изгоев в поэмах Байрона (на примере 3-4 поэм Байрона). В качестве анализируемых произведений выбраны поэмы «Прометей», «Манфред», «Шильонский узник» и «Корсар».

Задачи работы:

Рассмотреть основные характеристики романтизма как литературного течения XIX века;

рассмотреть основные типы и ключевые черты романтического героя в западноевропейской литературе;

дать краткую характеристику творчеству Дж. Г. Байрона;

проанализировать образы байронических героев-изгоев на примере поэм «Прометей», «Манфред», «Шильонский узник» и «Корсар».

Предмет изучения -- творчество Дж. Г. Байрона как ярчайшего представителя литературы романтизма; объект изучения -- романтический герой-изгой в творчестве Байрона.

При написании работы были использованы критические статьи
В.Г. Белинского, труды советских и современных ученых по литературоведению, посвященные как истории западноевропейской литературы в целом, так и изучению творчества Дж. Г. Байрона, в частности.

Методами исследования явились: метод изучения научно-исследовательской отечественной и зарубежной литературы, метод анализа, метод сравнения и аналогии.

Научная ценность работы состоит в комплексном исследовании источников и критических работ, посвященных творчеству поэта.

Практическая ценность исследования заключается в возможности использования полученных материалов для выступления на семинарах и конференциях, посвященных западноевропейской литературе.

Структура работы соответствует поставленным задачам: работа состоит из введения, двух глав, разделенных на параграфы, заключения и списка литературы.

Глава 1. Романтический герой в западноевропейской литературе: характерные черты

§ 1. Романтизм в западноевропейской литературе начала ХIХ века

Романтическая эпоха -- время небывалого расцвета литературы, живописи и музыки. В литературоведении романтизмом называется широкое литературное течение, начало которого приходится на последнее десятилетие XVIII века. Оно господствовало в литературах Запада всю первую треть XIX столетия, а в некоторых странах и дольше. Главные его художественные открытия были сделаны в первой четверти века (байроническая поэма, исторический роман В. Скотта, новеллы-сказки немецких романтиков, в том числе Гофмана, необычайный взлет романтической лирики в ряде стран).

Известный исследователь романтизма Н. Я. Берковский писал: «Романтизм складывался как целая культура, многообразно разработанная, и именно в этом был подобен своим предшественникам -- Ренессансу, классицизму, Просвещенью» Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. - Л.: 1973. - С. 19.

Иначе говоря, романтизм был не просто литературным направлением -- он составил целую культурную эпоху. Люди этой эпохи обрели новое чувство мира и создали новую эстетику. Искусство романтической поры сильно отличалось от того, что господствовало в предшествующий период -- в эпоху Просвещения.

Великая французская революция 1789--1794 годов обозначила собой рубеж, отделяющий новую эпоху от века Просвещения. Менялись не только формы государства, социальная структура общества, расстановка классов. Была поколеблена вся система представлений, освещенная веками. «Сокрушились старых форм основы», -- писал Ф. Шиллер в стихотворении «Начало нового века» (1801).

Для классической западной философии XVII - начала XIX в. господствующей являлась рациональная парадигма, корни которой уходят в глубины античности, в период Возрождения происходит ее активное формирование, с началом Нового времени она укрепляется, а в XVIII в. становится доминирующей. Ее краеугольным камнем является принцип разумности бытия, когда разум понимается достаточно абстрактно и широко не только как индивидуальный человеческий, но и как вне индивидуальный -- Мировой Разум, Божественный Разум, -- а природные законы и духовная культура -- как проявление природного и человеческого разума. Этот принцип базировался, образно говоря, на трех «китах», составлявших основу рациональной парадигмы, и в той или иной степени признавался подавляющим большинством европейских философов:

Во-первых, предполагалось, что природа и общество устроены разумно и управляются не слепыми, но разумными законами (божественными, природными, духовными и т.д.). Во-вторых, преобладающим было убеждение, что эти законы познаваемы человеком (гносеологический оптимизм) с помощью разума или чувственного опыта, результаты которого все же осмысливает опять разум.

В-третьих, философы не сомневались, что, используя полученные знания, возможно заставить природу служить человеку, а общество и человека разумно усовершенствовать Аблеев С. Р. История мировой философии : учебник / С. Р. Аблеев. - М.: АСТ: Астрель, 2005. - 414,[2] с. - (Высшая школа). С. 223.

С помощью научного разума, полагали просветители, можно разрешить все проблемы.

Но действительность -- научная и социально-историческая, оказалась намного сложнее и неоднозначнее, чем на нее оптимистично взирали просветители. В Старом и Новом Свете стали широко распространяться различные спиритические, медиумические и иные феномены, подрывавшие наивный материализм устоявшихся научных и философских теорий. Общественные процессы отнюдь не оправдали надежды на торжество научного, «просвещенного разума»: не наблюдалось заметного совершенствования человека и общества. Напротив, казалось, что человечество не в состоянии решать свои проблемы разумно и рационально.

Все это подмывало устои классической философской парадигмы. Все сильнее нарастали сомнения в разумной организации природы, в возможности усовершенствования общества и исторического прогресса. Распространялись убеждения в относительности истины. В философии усиливалось брожение. Классический рационализм рушился, чему способствовало и быстрое угасание влиятельной гегелевской школы. Начинались активные поиски нестандартных идей, подходов и концепций миропонимания Аблеев С. Р. История мировой философии : учебник / С. Р. Аблеев. - М.: АСТ: Астрель, 2005. - 414,[2] с. - (Высшая школа). С. 221.

Зародившийся в качестве реакции на рационализм и механицизм эстетики классицизма и философии Просвещения, утвердившийся в эпоху революционной ломки феодального общества, прежнего, казавшегося незыблемым миропорядка, романтизм (и как особый вид мировоззрения, и как художественное направление) стал одним из наиболее сложных и внутренне противоречивых явлений в истории культуры. Разочарование в идеалах Просвещения, в результатах Великой французской революции, отрицание утилитаризма современной действительности, принципов буржуазного практицизма, жертвой которых становилась человеческая индивидуальность, пессимистический взгляд на перспективы общественного развития, умонастроения «мировой скорби» сочетались в романтизме со стремлением к гармонии миропорядка, духовной целостности личности, с тяготением к «бесконечному», с поисками новых, абсолютных и безусловных идеалов.

Просветители идейно подготовили революцию. Но они не могли предусмотреть всех ее последствий. Не состоялось «царство разума», обещанное мыслителями XVIII века. На рубеже веков уже обозначались противоречия, во многом еще непонятные современникам. Гете вложил в уста одного из героев поэмы «Герман и Доротея» слова о надеждах, которые пробудила революция в умах: когда французские революционные войска пришли на западные немецкие земли, «все взгляды были прикованы к неизведанным новым дорогам». Это время надежд, однако, вскоре, сменилось разочарованием:

...к господству стали тянуться

люди, глухие к добру, равнодушные к общему благу...

Главной чертой мировоззрения романтиков было представление о трагическом разрыве между идеалом и реальной жизнью. Поэтому в их среде так было популярно отрицание действительности и стремление уйти от нее в мир фантазии. Формами такого романтического отрицания стали уход в историю и создание образов исключительно героических, символических и фантастических. Крупнейшие поэты английского романтизма - Байрон и Шелли, поэты «бури», увлеченные идеями борьбы. Их стихия - политический пафос, сочувствие к угнетенным и обездоленным, защита свободы личности. Образы героев-мятежников, индивидуалистов с чувством трагической обреченности, надолго сохраняли влияние на всю европейскую литературу Луков В.А. История литературы: Зарубежная литература от истоков до наших дней. - М.: Академия. - 2003. - С. 124.

Для большинства представителей романтизма характерно неприятие буржуазного образа жизни, протест против пошлости и прозаичности, бездуховности и эгоизма буржуазных отношений.   Действительность, реальность истории оказалась неподвластной «разуму», иррациональной, полной тайн и непредвиденностей, а современное мироустройство -- враждебным природе человека и его личностной свободе.

Субъективное, эмоционально-личностное отношение к окружающему миру, изображение его с позиций человека, не принимающего окружающей буржуазной прозы, составляет основу мировоззрения романтиков. Это реакция на французскую революцию и подготовившее ее Просвещение, но это следует понимать не как неприятие революции (хотя и это не исключено), а как отрицание того общественного порядка, который возник в результате революции.

Отсюда -- характерное для романтиков обращение к фантастике, легендам, к событиям далекого прошлого, пристальный интерес к древним мифам и, что особенно существенно, создание новых мифов. Эти черты были в наибольшей степени характерны для немецких романтиков. Так, именно роман-миф Новалиса «Генрих фон Офтердинген» стоял у истоков романтизма, а одним из поздних романтиков, драматургом и композитором Рихардом Вагнером, переосмыслившим древний миф, создана грандиозная тетралогия «Кольцо Нибелунгов». Но, впрочем, это было характерно не только для немецких романтиков (хоть и в меньшей степени). Так, Виктор Гюго в своем сборнике стихотворений «Восточное» и Байрон в своих «восточных поэмах» (как и русские романтики, обращавшиеся к темам Кавказа) рисовали не реальный Восток, а вымышленный, формируя, по сути своей, некий миф о Востоке, контрастирующий с неприемлемой ими реальной действительностью История зарубежной литературы XIX века: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.»/ Под ред. Я. Н. Засурского, С. В. Тураева.-- М.: Просвещение, 1982.--320 с. С. 7.

Пришедший на смену романтизму реализм - направление в литературе и искусстве, ставящее целью правдивое воспроизведение действительности в её типических чертах. При этом особое внимание уделялось острым социальным противоречиям буржуазного общества.

На протяжении достаточно длительного периода романтизм уживался с новым течением -- реализмом в творчестве многих писателей. К примеру, в творчестве одного из самых видных французских писателей - Виктора Гюго. Сложность и своеобразие творческого метода Гюго состоит в том, что в его произведениях реалистическая тенденция тесно сплеталась с романтической.

Романтическая эстетика, изложенная писателем в 20-х годах XIX в. в предисловии к драме «Кромвель», последовательно воплощалась в его художественных произведениях. Романтичность, приподнятость, стремление выделить нечто грандиозное, подчас чудовищное -- все это характерно для метода Гюго. И все же писатель не остался чужд художественным завоеваниям реализма. Он воспринял от него интерес к документу, к точным историческим и географическим деталям; реалистическая тенденция, развивавшаяся в творчестве писателя, помогла ему просто и жизненно нарисовать в романе «Девяносто третий год» портреты солдат из батальона «Красная шапка», дать множество интересных сведений о Франции 1793 г.
В романе В. Гюго «Собор Парижской богоматери», примечательны топографические зарисовки Парижа, описания интерьеров, внимание к костюмам того времени; достоверность событий подтверждает хронологическая точность времени действия романа, введение многих реальных событий и даже исторических лиц того времени.

Реалисты нередко вступали в полемику с романтиками, подвергая их критике за отрыв от реальности, за отвлеченный характер творчества, но «даже когда опыт предшественников в острой полемике отвергается, писатель, часто даже не сознавая этого, впитывает в себя какую-то часть этого опыта. Так, завоевания психологического реализма XIX века (Стендаля, Толстого, Достоевского) были, несомненно, подготовлены романтиками, их пристальным вниманием к личности, к душевным переживаниям» Драгомирецкая Н. В. Литературный процесс.-- В кн.: Краткий словарь литературоведческих терминов. - М.: 1978. - С. 80--81..

Глубокое проникновение в сложный духовный мир человека; преодоление того метафизического противопоставления добра и зла, которое было характерно для многих просветителей; историзм; пристальное внимание к колориту -- национальному, географическому -- все эти завоевания романтизма обогащали художественное зрение реалистов. Можно сказать, что реализм XIX века (критический реализм) не мог быть простым возвращением к реализму XVIII века (просветительскому реализму) уже потому, что между ними пролегла эпоха новаторства романтиков.

§ 2. Романтический герой как литературный тип

Нравственный пафос романтиков был связан, в первую очередь, с утверждением ценности личности, что воплотилось и в образах романтических героев. Первый, наиболее яркий тип -- это герой одиночка, герой-изгой, которого принято называть байроническим героем. Противопоставление поэта толпе, героя -- черни, индивидуума -- обществу, не понимающему и преследующему его, -- характерная черта романтической литературы Луков В.А. История литературы: Зарубежная литература от истоков до наших дней. - М.: Академия. - 2003. - С. 251.

О таком герое Е.Кожина писала: «Человек романтического поколения, свидетель кровопролитий, жестокости, трагических судеб людей и целых народов, рвущийся к яркому и героическому, но заранее парализованный жалкой действительностью, из ненависти к буржуа возводящий на пьедестал рыцарей средневековья и еще острее сознающий перед их монолитными фигурами собственную раздвоенность, ущербность и неустойчивость, человек, который гордится своим «я», потому что только оно выделяет его из среды мещан, и в то же время тяготится им, человек, соединяющий в себе протест, и бессилие, и наивные иллюзии, и пессимизм, и нерастраченную энергию, и страстный лиризм,-- этот человек присутствует во всех романтических полотнах 1820-х годов» Кожина Е. Романтическая битва. - Л.: 1969. - С. 112..

Головокружительная смена событий воодушевляла, рождала надежды на перемены, будила мечты, но порой и приводила в отчаяние. Провозглашенные революцией лозунги Свободы, Равенства и Братства открывали простор человеческому духу. Однако очень скоро стало ясно, что эти принципы неосуществимы. Породив небывалые надежды, революция не оправдала их. Рано обнаружилось, что полученная свобода несла не только добро. Она проявлялась также и в жестоком и хищническом индивидуализме. Послереволюционные порядки менее всего походили на то царство разума, о котором мечтали мыслители и писатели Просвещения. Катаклизмы эпохи повлияли на умонастроение всего романтического поколения. Настроение романтиков постоянно колеблется между восторгом и отчаянием, воодушевлением и разочарованием, пламенным энтузиазмом и поистине мировой скорбью. Чувство абсолютной и безграничной свободы личности соседствует с осознанием ее трагической незащищенности.

С. Франк писал, что «ХIХ век открывается чувством «мировой скорби». В мироощущении Байрона, Леопарди, Альфреда Мюссе -- у нас в России у Лермонтова, Баратынского, Тютчева -- в пессимистической философии Шопенгауэра, в трагической музыке Бетховена, в жуткой фантастике Гофмана, в грустной иронии Гейне -- звучит новое сознание сиротства человека в мире, трагической неосуществимости его надежд, безнадежного противоречия между интимными потребностями и упованиями человеческого сердца и космическими и социальными условиями человеческого существования» Франк С. Л. Достоевский и кризис гуманизма // Франк С. Л. Русское мировоззрение. -- СПб.: 1996. -- С. 362..

Действительно, разве не говорит о пессимизме своих взглядов сам Шопенгауэр, учение которого окрашено в мрачные тона, и который постоянно говорит о том, что мир наполнен злом, бессмысленностью, несчастьем, что жизнь - это страдание: «Если ближайшая и непосредственная цель нашей жизни не есть страдание, то наше существование представляет самое бестолковое и нецелесообразное явление. Ибо нелепо допустить, чтобы бесконечное, истекающее из существенных нужд жизни страдание, которым переполнен мир, было бесцельно и чисто случайно. Хотя каждое отдельное несчастие и представляется исключением, но несчастие вообще - есть правило» Шопенгауэр А. Мысли. - Харьков: «Фолио».- 2009.- С.49..

Жизнь человеческого духа у романтиков противопоставляется низменности материального бытия. Из ощущения его неблагополучия рождался культ неповторимой индивидуальной личности. Она воспринималась как единственная опора и как единственная точка отсчета жизненных ценностей. Человеческая индивидуальность мыслилась как абсолютно самоценное начало, вырванное из окружающего мира и во многом противопоставленное ему.

Героем романтической литературы становится личность, оторвавшаяся от старых связей, утверждающая свою абсолютную непохожесть на всех других. Уже в силу этого она исключительна. Романтические художники, как правило, избегали изображать обыкновенных и заурядных людей. В качестве главных действующих лиц в их художественном творчестве выступают одинокие мечтатели, гениальные художники, пророки, личности, наделенные глубокими страстями, титанической силой чувств. Они могут быть злодеями, но никогда -- посредственностями. Чаще всего они наделены мятежным сознанием.

Градации несогласия с мироустройством у таких героев могут быть разными: от мятежной неуспокоенности Рене в одноименном романе Шатобриана до тотального разочарования в людях, разуме и миропорядке, свойственных многим героям Байрона. Романтический герой всегда пребывает в состоянии некоего духовного предела. Его чувства обострены. Контуры личности определены страстностью натуры, неуемностью желаний и устремлений. Романтическая личность исключительна уже в силу своей изначальной природы и поэтому совершенно индивидуальна Ботникова А.Б. Немецкий романтизм : диалог художественных форм. - М.: Аспект Пресс, 2005. - 352 с..

Исключительная самоценность индивидуальности не допускала даже мысли о ее зависимости от окружающих обстоятельств. Исходной точкой романтического конфликта является стремление личности к полной независимости, утверждение примата свободной воли над необходимостью. Открытие самоценности личности было художественным завоеванием романтизма. Но оно вело к эстетизации индивидуальности. Сама незаурядность личности уже становилась предметом эстетического восхищения. Вырываясь из окружения, романтический герой мог порой проявлять себя в нарушении запретов, в индивидуализме и эгоизме, а то и просто в преступлениях (Манфред, Корсар или Каин у Байрона). Этическое и эстетическое в оценке личности могли не совпадать. В этом романтики сильно отличались от просветителей, у которых, напротив, в оценке героя этическое и эстетическое начала полностью сливалисьБотникова А.Б. Немецкий романтизм: диалог художественных форм. - М.: Аспект Пресс.- 2005. - 352с. - С. 14.

Просветителями XVIII века было создано немало положительных героев, являвшихся носителями высоких моральных ценностей, воплощавших, по их мнению, разум и естественные нормы. Так, символом нового, «естественного», рационального героя стали Робинзон Крузо Д.Дефо Дефо Д. Робинзон Крузо. - М.: Высшая школа. - 1990 и Гулливер Джонатана Свифта Свифт Д. Сказка бочки. Путешествия Гулливера - М.: Правда, 1987. Безусловно, подлинный герой Просвещения - это гетевский Фауст Гёте И.В., Фауст. - М.: «Детская литература». - 1969.

Романтический же герой -- это не просто положительный герой, он даже не всегда является положительным, романтический герой - это герой, отражающий тоску поэта по идеалу. Ведь вопрос о том, является ли положительным или отрицательным Демон у Лермонтова, Конрад в «Корсаре» Байрона совершенно не возникает -- они величественны, заключая в своем облике, в своих деяниях неукротимую силу духа. Романтический герой, как писал В. Г. Белинский, -- это «личность, опершаяся на самое себя», личность, противопоставляющая себя всему окружающему миру История зарубежной литературы XIX века: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.»/ Под ред. Я. Н. Засурского, С. В. Тураева.-- М.: Просвещение. - 1982.--320 с. С. 23.

Примером романтического героя является Жюльен Сорель из романа Стендаля «Красное и черное». Личная судьба Жюльена Сореля сложилась в тесной зависимости от этой смены исторической погоды. Из прошлого он заимствует свой внутренний кодекс чести, настоящее обрекает его на бесчестие. По своим задаткам «человек 93-го года», поклонник революционеров и Наполеона, он «опоздал родиться». Миновала пора, когда положение завоевывали личной доблестью, отвагой, умом. Ныне плебею для «охоты за счастьем» предлагается единственное подспорье, которое в ходу у детей безвременья: расчетливо-лицемерное благочестие. Цвет удачи переменился, как при повороте рулетки: сегодня, чтобы выиграть, надо ставить не на красное, а на черное. И юноша, одержимый мечтой о славе, поставлен перед выбором: либо сгинуть в безвестности, либо попробовать самоутвердиться, подладившись к своему веку, надев «мундир по времени» -- сутану. Он отворачивается от друзей и служит тем, кого в душе презирает; безбожник, он прикидывается святошей; поклонник якобинцев--пытается проникнуть в круг аристократов; будучи наделен острым умом, поддакивает глупцам. Поняв, что «каждый за себя в этой пустыне эгоизма, именуемой жизнью», он ринулся в схватку в расчете победить навязанным ему оружием Стендаль. Красное и черное. - М.: Правда.- 1989, с. 37.

И все-таки Сорель, встав на путь приспособления, не сделался до конца приспособленцем; избрав способы завоевать счастье, принятые всеми вокруг, он не разделил вполне их мораль. И дело здесь не просто в том, что одаренный юноша неизмеримо умнее, чем бездарности, у которых он в услужении. Само его лицемерие не униженная покорность, а своего рода вызов обществу, сопровождаемый отказом признать право «хозяев жизни» на уважение и их претензии задавать своим подчиненным нравственные принципы. Верхи -- враг, подлый, коварный, мстительный. Пользуясь их благосклонностью, Сорель, однако, не знает за собой долгов совести перед ними, поскольку, даже обласкивая способного юношу, в нем видят не личность, а расторопного слугу Великовский С.И. Правда Стендаля. / Стендаль. Красное и черное. - М.: Правда.- 1989 г. - С. 6.

Пылкое сердце, энергия, искренность, мужество и сила характера, нравственно здоровое отношение к миру и людям, постоянная потребность в действии, в труде, в плодотворной работе интеллекта, гуманная отзывчивость к людям, уважение к простым труженикам, любовь к природе, красоте в жизни и искусстве, все это отличало натуру Жюльена, и все это он должен был в себе подавлять, пытаясь приспособиться к звериным законам окружающего его мира. Попытка эта не увенчалась успехом: «Жюльен отступил перед судом своей совести, он не смог побороть в себе тяги к справедливости».

Одним из любимейших символов романтизма стал Прометей, воплощая в себе мужество, героизм, самопожертвование, несгибаемую волю и непримиримость. Примером произведения, построенного на основе мифа о Прометее, можно назвать поэму П.Б. Шелли «Освобожденный Прометей», являющуюся одним из самых значительных произведений поэта. Шелли изменив развязку мифологического сюжета, в которой, как известно, Прометей все же примирился с Зевсом. Сам поэт писал: «Я был против такой жалкой развязки, как примирение борца за человечеством с его угнетателем» Цит по: Михальская Н.П., Аникин Г.В. история английской литературы. - М.: Академия. - 1998.- С 116.. Шелли создает из образа Прометей идеального героя, наказанного богами за то, что нарушив их волю, помог людям. В поэме Шелли муки Прометея вознаграждены торжеством его освобождения. Появляющееся в третьей части поэмы фантастическое существо Демогоргон низвергает Зевса, провозглашая: «Для тирании неба нет возврата, и нет уже преемника тебе».

Женские образы романтизма также противоречивы, но неординарны. Многие авторы эпохи романтизма возвращались и к истории Медеи. Австрийский писатель эпохи романтизма Ф. Грильпарцер написал трилогию «Золотое руно», в котором нашла отражение характерная для немецкого романтизма «трагедия рока». «Золотое руно» часто называют самым полным драматическим вариантом «биографии» древнегреческой героини. В первой части -- одноактной драме «Гость» мы видим Медею еще совсем юной девушкой, вынужденной терпеть самодура-отца. Она предотвращает убийство Фрикса, их гостя, бежавшего в Колхиду на золотом овне. Именно он и принес в жертву Зевсу золоторунного овна в благодарность за спасение от смерти и повесил золотое руно в священной роще Ареса. Искатели золотого руна предстают перед нами в четырехактной пьесе «Аргонавты». В ней Медея отчаянно, но безуспешно пытается бороться со своими чувствами к Ясону, вопреки своей воле став его сообщницей. В третьей части - пятиактной трагедии «Медея» история достигает своей кульминации. Медея, привезенная Ясоном в Коринф, предстает для окружающих в качестве чужестранки из варварских краев, колдуньи и ворожеи. В произведениях романтиков достаточно часто встречается явление, что в основе многих неразрешимых конфликтов лежит чужеродность. Вернувшись на родину в Коринф, Ясон стыдится своей подруги, но еще отказывается выполнить требование Креона и прогнать ее. И только полюбив его дочь, Ясон сам возненавидел Медею.

Главная трагическая тема Медеи у Грильпарцера заключается в ее одиночестве, ведь даже ее собственные дети стыдятся и избегают ее. Медее не суждено избавиться от этой кары даже в Дельфах, куда она бежала после убийства Креусы и сыновей. Грильпарцер отнюдь не стремился дать оправдание своей героине, но для него было важным обнаружить мотивы ее поступков. У Грильпарцера Медея - дочь далекой варварской страны, не смирилась с уготованной ей участью, она бунтует против чужого уклада, и это очень привлекало романтиков. Лобко Л. Грильпарцер //История западноевропейского театра. - М.: 1964. - Т.4. - С.275-290

Образ Медеи, поражающий своей противоречивостью, многие в трансформированном виде усматривают в героинях Стендаля и Барбе д'Оревильи. Оба писателя изображают смертоносную Медею в разных идеологических контекстах, но неизменно наделяют ее чувством отчуждения, которое оказывается пагубным для целостности личности и, следовательно, влечет за собой смерть Жизнь и смерть в литературе романтизма: Оппозиция или единство? / отв. ред. H.A. Вишневская, Е.Ю. Сапрыкина; Ин-т мировой литературы им. A.M. Горького РАН. -- М.: 2010.- С. 330.

Многими литературоведами образ Медеи соотносится с образом героини романа «Околдованная» Барбе д'Оревильи Жанны-Мадлены де Феардан, а также с образом поле известной героини романа Стендаля «Красное и черное» Матильды. Здесь мы видим три основных составляющих известного мифа: неожиданное, бурное зарождение страсти, магические действия то с благими, то с пагубными намерениями, месть покинутой колдуньи - отвергнутой женщины Там же. С. 330.

Таковы лишь некоторые примеры романтических героев и героинь.

Революция провозгласила свободу личности, открыв перед нею «неизведанно новые дороги», но эта же революция породила буржуазный порядок, дух стяжания и эгоизма. Эти две стороны личности (пафос свободы и индивидуализм) весьма сложно проявляются в романтической концепции мира и человека. В. Г. Белинский нашел замечательную формулу, говоря о Байроне (и его герое): «это личность человеческая, возмутившаяся против общего и, в гордом восстании своем, опершаяся на самое себя» Белинский В. Г. Полн. собр. соч. в 13-ти томах. - М.:1954, т.4. Ї С. 424..

Однако в недрах романтизма формируется и другой тип личности. Это, в первую очередь, личность художника -- поэта, музыканта, живописца, также вознесенного над толпой обывателей, чиновников, собственников, светских бездельников. Здесь речь идет уже не о претензиях исключительной личности, а о правах истинного художника судить о мире и людях.

Романтический образ художника (к примеру, у немецких писателей) далеко не всегда адекватен байроновскому герою. Более того, байроновскому герою - индивидуалисту противопоставляется универсальная личность, которая стремится к высшей гармонии (как бы вбирающая в себя все многообразие мира). Универсальность такой личности -- это антитеза любой ограниченности человека, связанной хоть с узкими меркантильными интересами, хоть с жаждой наживы, разрушающей личность, и т. п.

Романтиками не всегда верно оценивались социальные последствия революций. Но ими остро ощущался антиэстетический характер общества, угрожающий самому существованию искусства, в котором царит «бессердечный чистоган». Художник-романтик, в отличие от некоторых писателей второй половины XIX века, отнюдь не стремился укрыться от мира в «башне из слоновой кости». Но он чувствовал себя трагически одиноким, задыхаясь от этого одиночества.

Таким образом, в романтизме можно выделить две антагонистические концепции личности: индивидуалистическую и универсалистскую. Судьба их в последующем развитии мировой культуры была неоднозначной. Бунт байроновского героя - индивидуалиста был красив, увлекал современников, но вместе с тем быстро обнаруживалась его бесперспективность. История сурово осудила претензии отдельной личности творить собственный суд. С другой стороны, в идее универсальности отражалась тоска по идеалу всесторонне развитого человека, свободного от ограниченности буржуазного общества.

Глава 2. Байронический герой как «классический тип» романтического героя

§ 1. Основные черты творчества Байрона

Романтизм как господствующее, направление постепенно утверждается в английском искусстве в 1790--1800-х годах. Это было грозное время. Революционные события во Франции потрясли весь мир, а в самой Англии совершилась другая, бесшумная, но не менее значительная революция -- так называемый промышленный переворот, вызвавший, с одной стороны, колоссальный рост индустриальных городов, а с другой -- породивший вопиющие социальные бедствия: массовый пауперизм, голод, проституцию, рост преступности, обнищание и окончательное разорение деревни.

Образ Байрона становится образом целой эпохи в истории европейского самосознания. Она и будет названа по имени поэта - эпохой байронизма. В его личности видели воплотившийся дух времени, считали, что Байрон «положил на музыку песню целого поколения» (Вяземский) Цит по: Зверев А. «Беде и злу противоборство...» / / Байрон Д. Г. На перепутьях бытия... Письма. Воспоминания. Отклики. - М. : 1989.. Байронизм определяли как «мировую скорбь», явившуюся отзвуком несбывшихся надежд, которые пробудила Французская революция. Как рефлексию, вызванную зрелищем торжества реакции в посленаполеоновской Европе. Как бунтарство, способное себя выразить лишь презрением ко всеобщей покорности и ханжескому благополучию. Как культ индивидуализма, или, верней, как апофеоз безграничной свободы, которой сопутствует бесконечное одиночество Ковалева О. В. Зарубежная литература XI X века. Романтизм. Учебное пособие / О. В. Ковалева, Л. Г. Шахов а - М. : ООО «Издательский дом «ОНИК С 21 век». - 2005. - 272 с.: ил..

Великий русский писатель Ф.М. Достоевский писал: «Байронизм хоть был и моментальным, но великим, святым и необыкновенным явлением в жизни европейского человечества, да чуть ли не в жизни и всего человечества. Байронизм появился в минуту страшной тоски людей, разочарования их и почти отчаяния. После исступленных восторгов новой веры в новые идеалы, провозглашенной в конце прошлого столетия во Франции... наступил исход, столь не похожий на то, чего ожидали, столь обманувший веру людей, что никогда, может быть, не было в истории Западной Европы столь грустной минуты.. . Старые кумиры лежали разбитые . И вот в эту-то минуту и явился великий и могучий гений, страстный поэт. В его звуках зазвучала тогдашняя тоска человечества и мрачное разочарование его в своем назначении и в обманувших его идеалах. Это была новая и неслыханная еще тогда муза мести и печали, проклятия и отчаяния. Дух байронизма вдруг пронесся как бы по всему человечеству, все оно откликнулось ему» Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. - Л: 1984. - Т. 26. - С. 113-114.

Будучи признанным вождем европейского романтизма в одном из его наиболее воинствующих бунтарских вариантов, Байрон был связан с традициями Просвещения узами сложных и противоречивых отношений. Как и другие передовые люди своей эпохи, он с огромной остротой ощущал несоответствие между утопическими верованиями просветителей и реальностью. Сын эгоистического века, он был далек от благодушного оптимизма мыслителей XVIII века с их учением о благой природе «естественного человека».

Но если Байрона и терзали сомнения во многих истинах Просвещения и в возможности их практического воплощения, то их нравственную и этическую ценность поэт никогда не ставил под сомнение. Из ощущения величия просветительских и революционных идеалов и из горьких сомнений в возможности их реализации возник весь сложный комплекс «байронизма» с его глубокими противоречиями, с его колебаниями между светом и тенью; с героическими порывами к «невозможному» и трагическим сознанием непреложности законов истории История зарубежной литературы XIX века: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.»/ Под ред. Я. Н. Засурского, С. В. Тураева.-- М.: Просвещение.- 1982.--320 с.- С. 69.

Общие идейные и эстетические основы творчества поэта сформировались не сразу. Первым из его поэтических выступлений был сборник юношеских стихов «Часы досуга» (1807), который еще имел подражательный и незрелый характер. Яркая самобытность творческой индивидуальности Байрона, а также неповторимое своеобразие его художественного стиля, в полной мере раскрылись на следующем этапе литературной деятельности поэта, начало которого ознаменовалось появлением первых двух песен его монументальной поэмы «Паломничество Чайльд Гарольда» (1812).

«Паломничество Чайльд Гарольда», ставшее наиболее известным произведением Байрона, принесло своему автору мировую славу, вместе с тем явившись крупнейшим событием в истории европейского романтизма. Оно представляет собой своеобразный лирический дневник, в котором поэт выразил свое отношение к жизни, дал оценку своей эпохи, материалом для него послужили впечатления Байрона от поездки по Европе, предпринятой в 1812 году. Взяв за основу своего произведения разрозненные дневниковые записи, Байрон соединил их в одно поэтическое целое, придал ему некую видимость сюжетного единства. Объединяющим началом своего повествования он сделал историю странствий главного героя -- Чайльд Гарольда, воспользовавшись этим мотивом для воссоздания широкой панорамы современной Европы. Облик различных стран, созерцаемых Чайльд Гарольдом с борта корабля, воспроизводится поэтом в чисто романтической «живописной» манере, с обилием лирических нюансов и почти ослепительной яркостью цветового спектра Елистратова А. А. Наследие английского романтизма и современность. - М.: 1960. С характерным для романтиков пристрастием к национальной «экзотике», «местному колориту» Байрон изображает нравы и обычаи различных стран.

С присущим ему тираноборческим пафосом поэт показывает, что дух свободы, так недавно окрылявший все человечество, до конца не угас. Он еще продолжает свое существование в героической борьбе испанских крестьян с иноземными завоевателями их родины или в гражданских добродетелях суровых непокорных албанцев. И все же гонимая свобода все больше уходит в область преданий, воспоминаний, легенд История зарубежной литературы XIX века: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.»/ Под ред. Я. Н. Засурского, С. В. Тураева.-- М.: Просвещение.- 1982.--320 с. С. 73.

В Греции, ставшей колыбелью демократии, теперь уже ничто не напоминало о некогда свободной древней Элладе («И под плетьми турецкими смирясь, простерлась Греция, затоптанная в грязь»). В мире, который скован цепями, свободной остается только природа, пышное и радостное цветение которое предстает контрастом жестокости и злобе, царящим в человеческом обществе («Пусть умер гений, вольность умерла, природа вечная прекрасна и светла»).

Но поэт, созерцающий горестное зрелище поражения свободы, не теряет веры в возможность ее возрождения. Весь его дух, вся его могучая энергия направлены на пробуждение угасающего революционного духа. На протяжении всей поэмы в ней с неослабевающей силой звучит призыв к восстанию, к борьбе с тиранией («О, Греция, восстань же на борьбу!»).

И в отличие от Чайльд Гарольда, лишь наблюдающего со стороны, Байрон отнюдь не пассивный созерцатель мировой трагедии. Его беспокойная мятущаяся душа, как бы составляющая часть мировой души, вмещает в себя всю скорбь и боль человечества («мировая скорбь»). Именно это ощущение беспредельности человеческого духа, его слитности с мировым целым в сочетании с чисто поэтическими особенностями -- глобальной широтой разворота темы, ослепительной яркостью красок, великолепными пейзажными зарисовками и т. д. -- превращало, по словам М.С. Кургиняна, произведение Байрона в наивысшее достижение романтического искусства начала XIX века Кургинян М. С. Джордж Байрон. - М.: 1958.

Не случайно в сознании многих поклонников и последователей Байрона, которые восторженно приняли поэму, Байрон остался прежде всего автором «Чайльд Гарольда». К их числу относился и А. С. Пушкин, в произведениях которого неоднократно упоминается имя Чайльд Гарольда, причем довольно часто в соотнесенности с собственными героями Пушкина (Онегин -- «москвич в Гарольдовом плаще»).

Бесспорно, главный источник притягательной силы «Чайльд Гарольда» для современников заключался в воплотившемся в поэме духе воинствующего свободолюбия. Как по идейному содержанию, так и по поэтическому воплощению, «Чайльд Гарольд» - это подлинное знамение своего времени. Глубоко созвучным современности был и образ главного героя поэмы -- внутренне опустошенного, бесприютного скитальца, трагически одинокого Чайльд Гарольда. Хотя этот разочаровавшийся, во всем разуверившийся английский аристократ не был точным подобием Байрона (как ошибочно думали современники поэта), в его облике уже наметились (пока еще в «пунктирном начертании») черты особого характера, ставшего романтическим прообразом всех оппозиционно настроенных героев литературы XIX века, и которого потом станут называть байроническим героем, более всего страдающим от одиночества:

Один я в мире средь пустых,

необозримых вод.

К чему вздыхать мне о других,

кто обо мне вздохнет? -

- скорбно вопрошает байроновский Чайльд Гарольд.

Неразделимость этого единого лирического комплекса с особой ясностью проявляется в стихотворениях, посвященных Греции, стране, мечта об освобождении которой стала сквозным мотивом поэзии Байрона. Взволнованный тон, повышенная эмоциональность и своеобразный ностальгический оттенок, рожденный воспоминаниями о минувшем величии этой страны, присутствуют уже в одном из ранних стихотворений о Греции в «Песне греческих повстанцев» (1812):

О Греция, восстань!

Сиянье древней славы

Борцов зовет на брань,

На подвиг величавый.

В позднейших стихотворениях Байрона на ту же темy возрастает личный акцент. В последнем из них, написанном почти накануне смерти («Последние строки, обращенные к Греции», 1824), поэт обращается к стране своей мечты, как к любимой женщине или матери:

Люблю тебя! не будь со мной суровой!

…………………………………… \

Моей любви нетленная основа!

Я твой -- и с этим мне не совладать!

Собственное восприятие гражданственной проблематики сам лучше всего охарактеризовал в одном из лирических произведений - «Из дневника в Кефалонии» (1823):

Встревожен мертвых сон, -- могу ли спать?

Тираны давят мир,-- я ль уступлю?

Созрела жатва,-- мне ли медлить жать?

На ложе -- колкий терн; я не дремлю;

В моих ушах, что день, поет труба,

Ей вторит сердце...

Пер. А. Блока

Звук этой боевой «трубы», поющей в унисон с сердцем поэта, был внятен его современникам. Но мятежный пафос его поэзии воспринимался ими по-разному.

Созвучное настроениям передовых людей мира (многие из них могли бы сказать о Байроне вместе с М. Ю. Лермонтовым: «У нас одна душа, одни и те же муки»), революционное бунтарство английского поэта привело его к полному разрыву с Англией. Получивший в наследство титул лорда, но проживший с детства в бедности, поэт оказался в чуждой ему среде, он и эта среда испытывали взаимное неприятие и презрение друг к другу: он из-за лицемерия своих родовитых знакомых, они - из-за его прошлого и из-за его взглядов.

Неприязнь ее правящих кругов к Байрону особенно усилилась из-за его выступлений в защиту луддитов (рабочих, разрушавших машины в знак протеста против бесчеловечных условий труда). Ко всему этом удобавилась личная драма: родители его жены не приняли Байрона, разрушив брак. Подстрекаемые всем этим, британские «ревнители морали» воспользовались его бракоразводным процессом для того, чтобы свести счеты с ним. Байрон стал объектом травли и издевательств, по сути, Англия превратила своего величайшего поэта в изгнанника.

Отношения Чайльд Гарольда с презираемым им обществом уже несли в себе зерно конфликта, ставшего основой европейского романа XIX века. Этот конфликт личности и общества гораздо большую степень определенности получит в произведениях, созданных вслед за первыми двумя песнями «Чайльд Гарольда», в цикле так называемых «восточных поэм» (1813--1816). В этом поэтическом цикле, состоящем из шести поэм («Гяур», «Корсар», «Лара», «Абидосская невеста», «Паризина», «Осада Коринфа»), происходит окончательное формирование байронического героя в его сложных взаимоотношениях с миром и самим собою. Место «восточных поэм» в творческой биографии поэта и одновременно в истории романтизма определяется тем, что здесь впервые четко сформулирована новая романтическая концепция личности, возникшая в результате переосмысления просветительских воззрений на человека.

Драматичный перелом в личной жизни Байрона по времени совпал с переломным моментом мировой истории. Падение Наполеона, торжество реакции, воплощением которой стал Священный союз, открыли одну из самых безрадостных страниц европейской истории, положив начало и новому этапу творчества и жизни поэта Дьяконова Н. Я. Байрон в годы изгнания. - Л.: 1974. Его творческая мысль устремлена теперь в русло философии.

Вершиной творчества Байрона считается его философская драма «Каин», главный герой которой является богоборцем; ополчившимся на вселенского тирана -- Иегову. В своей религиозной драме, названной им «мистерией», поэт использует библейский миф для полемики с Библией. Но бог в «Каине» это не только символ религии. В его мрачном образе поэт объединяет все формы тиранического произвола. Его Иегова -- это и зловещая власть религии, и деспотическое иго реакционного антинародного государства, и, наконец, общие законы бытия, безразличные к скорбям и страданиям человечества.

Этому многоликому мировому злу Байрон, идя вслед за просветителями, противопоставляет идею смелого и свободного человеческого разума, не приемлющего царящие в мире жестокость и несправедливость.

Сын Адама и Евы, изгнанных из рая за свое стремление к познанию добра и зла, Каин подвергает сомнению их рожденные страхом утверждения о милосердии и справедливости бога. На этом пути исканий и сомнений его покровителем становится Люцифер (одно из имен дьявола), чей величественный и скорбный образ воплощает идею разгневанного бунтующего разума. Его прекрасный, «подобный ночи», облик отмечен печатью трагической двойственности. Приоткрывшаяся романтикам диалектика добра и зла, как внутренне взаимосвязанных начал жизни и истории, определила противоречивую структуру образа Люцифера. Зло, которое он творит, не является его изначальной целью («Я быть твоим создателем хотел,-- говорит он Каину,-- и создал бы тебя иным»). Байроновский Люцифер (чье имя в переводе означает «светоносец») -- это тот, кто стремится стать творцом, а становится разрушителем. Приобщая Каина к тайнам бытия, он вместе с ним совершает полет в надзвездные сферы, и мрачная картина холодной безжизненной вселенной (воссозданная Байроном на основе знакомства с астрономическими теориями Кювье) окончательно убеждает героя драмы в том, что всеобъемлющим принципом мироздания является господство смерти и зла («Зло -- есть закваска всей жизни и безжизненности»,-- поучает Каина Люцифер).

Справедливость преподанного ему урока Каин постигает на собственном опыте. Вернувшись на землю уже законченным и убежденным врагом бога, дающего жизнь своим созданиям лишь для того, чтобы умертвить их, Каин в порыве слепой нерассуждающей ненависти обрушивает удар, предназначенный непобедимому и недоступному Иегове, на своего кроткого и смиренного брата Авеля.

Этот братоубийственный акт как бы знаменует последнюю стадию в процессе познания жизни Каином. На себе самом он познает непреодолимость и вездесущность зла. Его порыв к добру рождает преступление. Протест против разрушителя Иеговы оборачивается убийством и страданиями. Ненавидя смерть, Каин первый приводит ее в мир. Этот парадокс, подсказанный опытом недавней революции и обобщающий ее результаты, дает в то же время наиболее рельефное воплощение непримиримых противоречий мировоззрения Байрона.

Созданная в 1821 году, после разгрома движения карбонариев, мистерия Байрона с огромной поэтической силой запечатлела глубину трагического отчаяния поэта, познавшего неосуществимость благородных надежд человечества и обреченность своего прометеевского бунта против жестоких законов жизни и истории. Именно ощущение их непреодолимости заставило поэта с особой энергией искать причины несовершенства жизни в объективных закономерностях общественного бытия. В дневниках и письмах Байрона (1821-- 1824), равно как и в его поэтических произведениях, уже намечается новое для него понимание истории не как таинственного рока, а как совокупности реальных отношений человеческого общества. С этим перемещением акцентов связано и усиление реалистических тенденций его поэзии.

Мысли о превратностях жизни и истории, присутствовавшие и ранее в его произведениях, теперь становятся его постоянными спутниками. Эта тенденция особенно четко нашла выражение в двух последних песнях «Чайльд Гарольда», где стремление к обобщению исторического опыта человечества, и ранее свойственное поэту, принимает значительно более целеустремленный характер. Размышления о прошлом, облеченные в форму разнообразных исторических реминисценций (Древний Рим, от которого остались руины, Лозанна и Ферней, где обитают тени «двух титанов» -- Вольтера и Руссо, Флоренция, изгнавшая Данте, Феррара, предавшая Тассо), включенные в третью и четвертую песни поэмы Байрона, указывают направление его исканий.

Ключевой образ второй части «Чайльд Гарольда» - это поле при Ватерлоо. Кардинальный поворот в судьбе Европы, который совершился на месте последнего сражения Наполеона, подталкивает Байрона к подведению итогов только что ушедшей эпохи и оценки деятельности ее главного героя -- Наполеона Бонапарта. «Урок истории» подсказывает поэту не только выводы об ее отдельных событиях и деятелях, но и обо всем историческом процессе в целом, воспринимаемом автором «Чайльд Гарольда» в качестве цепи роковых фатальных катастроф. И при этом наперекор собственной концепции исторического «рока» поэт приходит к мысли о том, что «все-таки твой дух, Свобода, жив!», по-прежнему призывая народы мира к борьбе за Свободу. «Восстань, восстань, -- обращается он к Италии (находившейся под игом Австрии), -- и, кровопийц прогнав, яви нам гордый свой, вольнолюбивый нрав!».