Серебряный век римской литературы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автономная некоммерческая организация высшего профессионального образования

Новый сибирский институт

Реферат

по предмету: История античной литературы

на тему: Серебряный век римской литературы

Выполнила:

А.В. Перевозчикова

Новосибирск 2015

Содержание

Введение

1. Римское общество и культура I в. Н.э.

2. «Новый» стиль. Сенека

3. Поэзия времени Нерона

4. Петроний. Федр

5. Реакция против «нового» стиля Стаций

6. Марциал. Плиний старший

7. Ювенал. Тацит

Заключение

Список использованных источников

Введение

Политический строй, основанный Августом, оказался весьма устойчивым. В течение 200 лет о возвращении к республике уже не мечтали. Из сенатских кругов еще исходило требование «свободы», но речь шла о смягчении форм и методов диктатуры. Режим колебался от жестокой деспотии (правление Тиберия, Калигулы, Клавдия, Нерона) -- к более умеренной диктатуре Веспасиана и Тита, затем опять к деспотии Домициана. По убеждению римлян, следующие два императора, Нерва и Троян, сумели совместить деспотизм с ограниченной свободой.

В эту эпоху империя достигает наивысшего внешнего блеска. В ней сосредоточены огромные богатства, расцветает пышное строительство, некоторые города насчитывают более миллиона жителей. Однако уже очевидны признаки общественной и моральной деградации. Утрачивается представление о республиканских доблестях, о цели и смысле существования государства. Императорская власть постоянно имеет тенденцию вырождения в тиранию, но господствует мнение, что это, тем не менее, единственно возможный общественный порядок. Интеллектуальная элита занимается вопросами нравственного самоусовершенствования, толпа предпочитает дикие и жестокие развлечения -- от кровавых боев гладиаторов до публичных казней.

I в. н. э. обычно носит название "серебряного века римской литературы" по аналогии с "золотым веком" Августа. Это название следует понимать лишь условно. Временем упадка эпоху Юлиев-Клавдиев и Флавиев считать нельзя. Это было время искания новых форм, соответствующих новым мыслям и чувствам, и поиски часто были удачны.

Необыкновенное новаторство, смена идеологий, хлёсткие сатиры и гиперболизированные нравоучения... список всего, что принес серебряный век в мир философии, культуры и литературы в том числе - огромный и бесценный.

Не смотря на расслоение общества, спада нравственности и, порой, деспотического устоя власти, рождались и отстаивали своё право на существование неоспоримые гении серебряного Рима, многие из которых могли бы послужить примером и для современного общества. Ведь сколько бы веков не прошло, сколько бы не сменилось поколений, но если изречения, мысли, переживания и даже во многом судьба и жизненные обстоятельства тех времен продолжают находить глубочайшее понимание в умах и сердцах людей. Если все те пороки и герои колких сатир всё ещё находят свои «отражения» и в современном мире. Значит, не такая уж и большая пропасть нас разделяет с I в, с которым мы продолжаем «делить» актуальные, острые проблемы личности, общества и всего мироустройства.

1. Римское общество и культура I в. н.э.

«Золотой век» римской литературы сменился веком «серебряным». Он длился примерно полтора столетия и охватывал время, последовавшее за принципатом Августа. Последний еще рядился в республиканские одежды. После Августа сложился новый государственный порядок. Это была Империя в ее «чистом виде», фактически военная диктатура. Установилась неограниченная деспотическая власть императора. При подобной системе, основанной на произволе и насилии, любые проявления оппозиционности безжалостно искоренялись. Репрессии не обошли и ряда видных писателей, но литература и в подобных нелегких условиях продолжала развиваться. На литературном горизонте возникали интересные фигуры: это философ и драматург Сенека; прозаики Петроний и Апулей; баснописец Федр; мастер эпиграммы Марциал; сатирик Ювенал; историк Тацит.

В их творчестве отразились существенные черты эпохи. Каковы же они?

Историк Тацит писал: «Жажда власти, с незапамятных времен присущая людям, крепла вместе с ростом римского государства и наконец вырвалась на свободу. Пока римляне жили скромно и неприметно, соблюдать равенство было нетрудно, но когда весь мир покорился римлянам, а государства и цари, соперничавшие с ними, были уничтожены, то для борьбы за власть открылся широкий простор». Цезари - так именовались теперь императоры - опирались на элитную прослойку военных, преторианскую гвардию, которую подкармливали подачками и привилегиями. Преторианцы были влиятельной силой, которую «задействовали» в заговорах и переворотах. Углублялись раздоры между сенатом и плебсом, разными сословиями, отдельными патрицианскими кланами, честолюбцами, жаждущими престижных должностей. На смену легальным процедурам передачи власти пришли заговоры, кинжалы убийц, удушения, яды.

Рим становится средоточием острейших социальных контрастов. Сам облик города решительно менялся. Отовсюду, со всех концов империи в Рим спешил разнородный, в том числе криминальный, люд; среди них были спекулянты, авантюристы, преступники, укрывавшиеся от правосудия. Сам уклад столичной жизни плодил разнообразные пороки. Подобный социально-психологический тип вольноотпущенника выведен в знаменитом эпизоде «Пир Тримальхиона» из романа Петрония «Сатирикон». Вообще же, вольноотпущенники составляли заметный социальный слой, до одной шестой части населения страны. Из их среды вышло немало известных писателей и историков. Это Ливий Андроник, Теренций, а также Федр, Эпиктет и др.

В Риме неумолимо расширялась пропасть между богатыми и бедными. Государство оберегало бедняков от голодной смерти с помощью подачек, стимулировавших лишь леность, паразитизм и разгул.

Во всех областях идеологии заметно понижение идейного уровня. Наука переживает в это время упадок и в греческих странах. Тем более ослабевает научная мысль в Риме, где она никогда небыла ни сильна, ни самостоятельна. Различные формы «ведовства» пользуются почти всеобщим признанием, и поэзия I в. полна описаний «магических» актов. Не меньшей популярностью пользовались восточные культы и мистерии, «открывавшие» посвященным тайны потустороннего мира и сулившие загробное блаженство. Эти культы начинают получать государственное признание, наряду с традиционной религией и официальным культом императоров, и становятся наиболее активными факторами в религиозной жизни Рима. Философия не только не боролась с суевериями, но даже поощряла их. Римские философы все более отходили от теоретических вопросов, ограничивая себя областью практической морали, а здесь различия между системами, в частности между Стоей и учением Эпикура, почти стирались. В период борьбы императоров с сенатом стоико-эпикурейский идеал твердости духа и готовности пренебречь жизненными благами имел оппозиционный привкус и служил философией пассивного сопротивления для римской аристократии; власть в это время подозрительно относилась к философам. Позже, когда установилось согласие между императорами и сенатом, философы превратились в апологетов империи и вырабатывали теорию «истинного» монарха, слуги государства. Моральная проповедь философов, однако, часто дискредитировалась недостойным образом жизни самих моралистов.

Зато небывалого еще расцвета достигает риторическое образование. Риторическое обучение давало своим питомцам тот небогатый запас идей, в котором нуждалась бессодержательная и поверхностная культура верхов империи, и научала искусству изящно излагать банальные мысли.

Для искусства характерно сочетание внешнего блеска с оскудением внутреннего содержания. Обычным становится; стремление к чувственным эффектам, нагромождение деталей, обилие ярких красок, перегруженность орнаментом, театрально-фантастическая пышность. Гармоническое соотношение между целым и его частями, свойственное классическому стилю, при этом теряется, ослабевает сила художественного обобщения. В некоторых отношениях искусство империи все же являет прогресс по сравнению с предшествующими периодами. Наблюдается это особенно в сфере изображения единичного. Живописный и скульптурный портрет достигает небывалой еще степени индивидуальной выразительности. Большой жизненностью отличаются также некоторые сценки из повседневного быта; внимание художника все чаще устремляется на предметы неодушевленной природы, на ландшафт, на изображение животных. Уединенная скалистая местность, приморский пейзаж, вилла, сад принадлежат к числу любимых тем в искусстве 1 в. С патетической возбужденностью чередуется, таким образом, уютный покой. Все это тем более интересно для нас, что представляет многочисленные аналогии к процессам, происходящим в литературе.

Перемены, наступившие в общественной жизни Рима после установления империи, сказались прежде всего на удельном весе политической тематики в литературе. Литература империи стремится к мощным взлетам и возвышенному пафосу, но, при отсутствии сколько-нибудь нового и значительного содержания, это приводит лишь к господству риторически-декламационного стиля. Реторика, проникшая в поэзию уже в Августовское время (Овидий и его круг), захлестывает все области литературы, в первую очередь литературу высокого стиля. Произведения этой литературы в большинстве случаев далеки от актуальных. вопросов и уходят в область фантастики; они представляются ходульными на наш современный вкус и исполненными ложного пафоса -- результат противоречия между возвышенной позой героев и объективной незначительностью их целей. Как и в изобразительном искусстве, заметна перегруженность патетическими сценами; самые произведения составлялись больше в расчете на декламационное исполнение отдельных эффектных частей, чем на художественную действенность целого.

Театр в это время почти совершенно отрывается от литературы. В нем господствует погоня за зрелищной пышностью и чувственной выразительностью игры; театральное представление иногда впитывает в себя элементы кровавого зрелища амфитеатра, допуская на сцене действительное убийство, распятие, сжигание или раздирание зверьми. Основные театральные жанры -- мим, ателлана, пантомим (балет); серьезная драма, как сценический жанр, отмирает и становится чисто литературным жанром, предназначенным для чтения, а не для игры.

С другой стороны, растущая бессодержательность общественной жизни переключала литературный интерес в двояком направлении -- на тематику частной жизни и на внутренний мир отдельного человека. Но в целом, уровень римской литературы понижается, и отдельные блестящие исключения не меняют общей картины. Очень велик зато количественный рост литературы: даже крупные должностные лица считали, что их литературные досуги более достойны славы в потомстве, чем их служба императору. серебряный век римский литература

Внутри «серебряного века» можно различить два периода:

1) время Юлиев и Клавдиев, период наиболее острой борьбы императоров с сенатской оппозицией, -- расцвет декламационно-реторического стиля;

2) правление Флавиев, Нервы и Траяна -- период классицистической реакции.

2. «Новый» стиль. Сенека

Стиль, создавшийся «декламаторами» времени Августа, получил наибольшее распространение в средине I в., при Клавдии и Нероне. Писатели I в. называют его «новым», «современным» стилем в отличие от «старинного» стиля Цицерона и его последователей. Длинные речи Цицерона, его философские рассуждения, строго уравновешенные периоды казались теперь вялыми и скучными. Лозунги нового направления -- «страстность», «стремительность», «порывность».

Литературные традиции «азианизма» нашли благодарную почву в Риме начала I в., с его жаждой блеска, стремлением к гордой позе и погоней за чувственно-яркими впечатлениями. Декламационный стиль развертывался в коротких точеных фразах с неожиданными ходами мысли (так называемых «сентенциях»), в нагнетании метафор, в не всегда естественных со смысловой стороны, но приятных для слуха словосочетаниях. Стирание границ между поэзией и прозой, проникновение в прозу поэтических средств выражения, а ораторских в поэзию -- одна из важнейших особенностей литературы всего «серебряного века». Сторонники нового стиля видели свои достижения в «остроумной краткости сентенций», в «блеске описаний», в «изысканном и поэтическом убранстве», в «веселой красоте» речи.

Лучший мастер «нового» стиля в середине I в. -- Луций Анней Сенека, который явил пример выходца из провинции, достигшего влияния и славы в Риме. Сенека был одной из самых колоритных литературных фигур «серебряного века». В его личной судьбе отчетливо отразился драматизм эпохи. Философ, поэт, драматург, лицо, приближенное к сильным мира, он по-своему мог бы служить иллюстрацией к формуле Герцена: «История в человеке».

Наследие Сенеки представлено двумя группами сочинений: философскими трактатами и драматургией, трагедиями. Несколько особняком стоит сатира «Отыквление». Первую группу составляют 12 диалогов морально-этического характера, объединенных под названием «Нравственные письма к Луциллию» (Epistulae morales ad Lucilium), а также несколько трактатов. Сенека - автор обширнейшего, состоящего из семи книг трактата «О благодеяниях» (De beneficiis). Сенека исследует в трактате человеческую психологию, анализирует разнообразные проявления духовной жизни, особо выделяя такую замечательную черту, как способность к благородным порывам. В сочинениях же рисовал идеал мудреца, уходящего в частную жизнь (трактаты «О досуге», «О душевном покое»), ратовал за «просвещенного» властителя, правящего в интересах народа (трактат «О гуманности»). Известность философских и моралистических сочинений Сенеки определяется как богатством его наблюдений над людьми, их психологией, привычками, так и ясностью, афористичностью его стиля. Сенека был исключительно популярен у молодежи.

Художественное наследие Сенеки - это его драматургия, девять трагедий - единственные образцы данного жанра в римской литературе, дошедшие до нас. Их сюжеты - эпизоды из греческой мифологии, которые ранее уже обрабатывались драматургами классической эпохи Эллады, такими, как Эсхил, Софокл, Еврипид. Девять трагедий Сенеки по композиции воспроизводят греческие образцы: делятся на пять актов, имеют хор. Вместе с тем трагедии Сенеки - глубоко своеобразны. Кроме того, в драматургии Сенеки, в духе эстетики «серебряного века», с одной стороны - декламационный, патетический стиль, с другой - нагнетание страшных, пугающих сцен и подробностей. Эти «сильнодействующие» художественные средства, рассчитанные произвести впечатление на читателя и зрителя, общая мрачная тональность по-своему гармонировали с тяжелым политическим климатом нероновского правления.

Сенека оказался в последующие эпохи одним из наиболее популярных римских писателей. В Средние века он воспринимался как мыслитель, идеи которого близки христианству. С интересом осваивались его философские, моралистические сочинения, насыщенные психологическими наблюдениями, неизменно актуальными.

3. Поэзия времени Нерона

Ближайшие преемники Августа относились более или менее равнодушно к новым течениям в римской поэзии. При Нероне это изменилось. Воспитанник Сенеки был любителем стихов, сам сочинял поэмы и выступал в роли исполнителя трагических арий. Литературные наклонности властителя сулили стихотворцам надежду на императорские милости и вызывали оживление поэтической продукции. Делается попытка обновить те жанры, в которых выступали прославленные поэты Августовского периода. Наиболее значительные произведения этого времени -- эпос Лукана и сатиры Персия.

Марк Анней Лукан, племянник Сенеки (сын его младшего брата), получил блестящее образование в духе новой риторики и был учеником философа-стоика Корнута. С юных лет он обратил на себя внимание как поэт и «декламатор». Отправившись для завершения образования в Афины, он был вызван оттуда Нероном, который ввел его в круг своих приближенных. Но Лукан недолго оставался в милости у императора: литературные успехи молодого поэта возбудили зависть Нерона, и он запретил Лукану выступать с чтением поэтических произведений и произносить речи на суде. Это толкнуло его в лагерь аристократической Оппозиции, где он принял участие в заговоре и, приговоренный к казни, с правом выбора смерти по собственному усмотрению, вскрыл себе жилы.

Лукан был плодовитым поэтом. До нас дошло только его важнейшее произведение, незаконченный исторический эпос «О гражданской войне» (или «Фарсалия») в 10 книгах; первые три были выпущены еще при жизни автора. По идеологической и литературной направленности поэма Лукана во многом приближается к произведениям Сенеки. Она составлена в том же патетически-декламационном стиле и пронизана теми же стоическими идеями. Уже в «Энеиде» основной движущей силой был рок, но Вергилий сохранял все же традиционный мифологический аппарат античного эпоса. Лукан смело порывает с этой гомеро-вергилиевской традицией: действие его эпоса проходит без участия «олимпийцев». Ходом событий управляет «рок», «судьба»; когда в поэме говорится о «богах» или «вышних», имеется в виду отвлеченное понятие верховной силы мира, а не конкретные боги старой мифологии. Отказываясь от греческой мифологии, Лукан ощущал себя новатором. Он претендует на славу в потомстве, равную славе Гомера.

К аристократическим кругам, увлекавшимся стоической философией, близко стоял и другой известный поэт этого времени, сатирик Авл Персий Флакк. Персий писал мало и медленно; небольшой сборник из шести сатир, составивший его литературную славу, был издан уже посмертно при участии Корнута. Персий признает себя продолжателем Луцилия и Горация. Первая сатира была посвящена литературным вопросам. Она направлена против бессодержательной лощеной поэзии, против напыщенных декламаторов и эпигонов александринизма. Все прочие сатиры имеют этическое содержание -- о молитве и человеческих желаниях, о жизненной пользе философии, о самопознании, истинной свободе, умении пользоваться внешними благами.

Своеобразен стиль Персия. Классицист по своим симпатиям, Персий не одобрял манерности «нового» стиля и погони за «сентенциями». Тем не менее «новый» стиль оказал на него большое влияние. В стремлении к резкому и мужественному выражению он ищет сильных, чувственно ярких образов, но не в плане патетики, а в области фамильярного «низменного» стиля. Сборник сопровождается «прологом», в котором автор, в качестве «полупрофана», противопоставляет себя профессиональным поэтам. Получается своего рода «новый» стиль наизнанку, затрудненный, прерывистый, весь уснащенный неожиданными метафорами и сравнениями. Этот искусственный стиль очень усложняет понимание сатир Персия, тем более, что автор нарочито срезает переходы от одной мысли к другой, нагнетая образы в быстром темпе.Тем не менее сборник его встретил восторженный прием у современников. Моральное содержание сатир способствовало их популярности в поздней античности и в Средние века, и они дошли до нас в многочисленных рукописях, с обширными комментариями.

4. Петроний. Федр

В истории мировой литературы встречаются писатели, написавшие всего одну книгу, но ту, что поистине «томов премногих тяжелей». Среди таких авторов Петроний - создатель прославленного романа «Сатирикон». И хотя от этого романа до нас дошла лишь малая часть, тем не менее он навсегда «прописан» в истории мировой литературы. Его «Сатирикон» для массового читателя - книга увлекательная и «экзотическая», а для специалиста литературоведа - важнейшее звено в становлении романного жанра.

«Сатирикон» Петрония - веха в истории романа, возникшего на исходе античности. Правда, сам термин «роман» первоначально появился в средневековье и тогда обозначал произведение, написанное на романских языках. Роман в его современном значении - один из главнейших жанров словесного искусства, который проделал долгий путь исторического развития. Он трансформировался с точки зрения структуры и стилистики и представляет ныне широкую палитру форм и жанровых разновидностей.

В Риме роман представлен двумя значительными художественными памятниками, также созданными в пору его начавшегося литературного заката: это «Сатирикон» Петрония и «Золотой осел» Апулея. В этих романах присутствует авантюрное начало, но одновременно они более прочно укоренены в реально-бытовой действительности, не чужды натуралистическим подробностям. Их правомерно характеризовать как авантюрно-бытовые романы. Велик в них удельный вес любовной тематики, представленной в эротическом преломлении.«Сатирикон» Петрония, как и «Золотой осел» Апулея - произведение оригинальное. И, безусловно, новаторское.

«Сатирикон» - оригинальное новаторское произведение по композиции, языку, стилю. Каждой эпохе соответствует своя языковая стихия. Романист передает и нарочитую патетику Эвмопла, и грубоватое просторечье гостей, рабов и вольноотпущенников на пиру у Тримальхиона: их монологи и реплики пересыпаны пословицами, поговорками, прибаутками. Одним из элементов римского декоративного искусства была мозаика: ею пользовались для создания портретов и групповых сцен. Стилистика Петрония отличается своеобразной «мозаичностью», причудливым сочетанием высокого и низкого, использованием разных лексических ресурсов. Автор «Сатирикона» был и остается одним из наиболее читаемых античных авторов благодаря как увлекательности сюжетных перипетий, так и жизненности, «приземленности», бытовой достоверности.

Басня, крупнейшим мастером которой был Федр. Басня - жанр дидактической литературы, поскольку содержит в себе назидательный элемент. В своей же морализаторской части басня также близка к пословицам и сентенциям. В басне, обладающей сатирической заостренностью, свой традиционный набор образов: это животные, растения, а также человеческие фигуры, данные, как правило, схематично, обобщенно. Федр утверждает: его цель «не клеймить того иль этого», а «самую жизнь и нрав людей показывать». Прологи к пяти книгам - это обычно изложение взглядов Федра на литературу, а также автобиографические детали и намеки. Федр декларирует в качестве важного эстетического основания басен лаконизм, немногословие. Он просит читателя принять его труд доброжелательно. Обещает «отблагодарить его краткостью». Просит именно это качество «оценить наградою», ибо оно даже важнее, чем талант. Главное для него не художественность, наглядность, а четко высказанная мысль, которая даже может «потеснить» повествовательную часть. При этом мораль могут высказывать не только автор, но и исторические персонажи.

Среди знаменитых сентенций Федра назовем такие: «Привычно звание друга, но верность редка»; «Теряет свое, кто жаждет чужого»; «Слава воздается не за знатность рода, а по заслугам».

Федр не был по достоинству оценен современниками. Сенека вообще полагал басню жанром, «не востребованным римским дарованием». Однако, когда в XVI в. была найдена рукопись Федра, на него обратили внимание писатели Возрождения. При этом его истории наполнялись новым социальным смыслом.

5. Реакция против «Нового» стиля. Стаций

С переходом власти к династии Флавиев разрядилась та нервная общественная атмосфера, которая создана была ближайшими преемниками Августа. Период дворцовых интриг и преступлений, пышной расточительности и беспутства сменился серьезным и бережливым управлением. Аристократическая оппозиция ослабела. Нравы стали спокойнее и строже. Этот поворот общественного настроения сказался и в литературе. Юн выразился прежде всего в реакции против «нового» стиля, которая проходила под знаком возвращения к классическим образцам римской прозы и поэзии. На практике классицизм этот сводился, впрочем, только к отказу от эксцессов предшествующего направления, при сохранении целого ряда его тенденций, и к поверхностным заимствованиям у классиков. Римская литература, в особенности литература «высокого» стиля, начинает приобретать безыдейно-эпигонский характер.

Знаменосцем борьбы против «нового» стиля явился Марк Фабий Квинтилиан, влиятельнейший преподаватель риторики во второй половине I в. Квинтилиан выступил с лозунгом возвращения к цицероновскому стилю, к стройному периоду, вместо коротких, отрывистых фраз, к более естественному и строгому красноречию, вместо перманентной патетически-театральной позы. Эта позиция получила официальное поощрение.

Классицистическое течение наблюдается и в поэзии. Снова расцветает большой эпос мифологического содержания. Лукан ставил себе целью заместить «Энеиду» поэмой нового типа. Поэты времени Флавиев считают «Энеиду» недосягаемым идеалом и копируют ее художественные приемы, сохраняя вместе с тем многие черты риторического стиля и стремление к накоплению ужасов, характерное для Сенеки и Лукана.

Самый талантливый поэт этого направления -- Публий Папиний Стаций. Его основное произведение -- поэма «Фиваида», на сюжет «похода семерых против Фив». В поэме Стаций приводит в движение самый разнообразный божественный аппарат: боги Олимпа с Юпитером во главе, силы преисподней, тени мертвых, всяческие олицетворения отвлеченных понятий (Доблесть, Забвение, Трепет и т. п.). Всё это переплетается с не очень ясными представлениями о «роке» и о таинственном «высшем» божестве позднеантичной религиозной философии. Божественные силы направляют все действие. Примыкая, таким образом, к гомеро-вергилиевской традиции, поэма воспроизводит структуру «Энеиды»: она состоит из 12 книг и распадается на две части -- по шести книг в каждой.

Поэмы Стация -- типичные, но не единственные образчики римского эпоса этого времени. Валерий Флакк перерабатывает «Аргонавтику» Аполлония Родосского (стр. 218) с помощью эпической техники «Энеиды». Ту же «Энеиду» ставит себе в образец Силий Италик, перелагая в стихи рассказ Ливия о второй Пунической войне (поэма «Пуника»). Широкое использование божественного аппарата, обильная уснащенность элементами чудесного, патетика, риторическая обработка речей и описаний -- характерные черты всех этих поэм.

Стаций издал в ряде сборников, озаглавленных «Сильвы» (Silvae -- дословно «Материалы», т. е. наброски, эскизные, не вполне отделанные стихотворения). В этой поэзии частного быта описание получает характер самостоятельного жанра, равноценного таким старым жанрам, как эпиталамий, пропемптикон, послание и т. п. По функции своей «Сильвы» представляют параллель к «эпидиктической» прозе греческих «софистов».

Стаций, с его идейной пустотой, интимно-бытовым уклоном и пышным стилем -- типичный поэт упадка римского общества.Римское общество отвечало своему поэту высокой оценкой его творчества. Обе эпические поэмы и «Сильвы» читались и служили образцами для подражания в течение всей поздней античности; к эпосам составлялись комментарии. Слава эта сопровождала Стация и в эпоху Средних веков, когда он был известен только как автор эпических поэм. Данте изобразил Стация в «Чистилище» как тайного христианина. Для поэзии Нового времени «Фиваида» была уже мертва, и только «Сильвы» вызывали некоторый интерес.

6. Марциал. Плиний старший

Марциал, классик эпиграммы - стихотворного жанра, отличительные черты которого лаконизм, наблюдательность и чувство юмора. Это и определило завидную популярность Марциала - мастера стихотворной миниатюры. Его эпиграммы - а он написал их до полутора тысяч - не только эстетически закончены, ироничны, остроумны. Они также ценны в познавательном отношении: по ним можно судить об образе жизни, быте, морали и нраве римлян. Отзываясь на кончину Марциала, знаменитый историк Плиний Младший писал, что тот был «человек талантливый, острый и едкий; в его стихах было много соли и желчи, но немало и чистосердечия».

Марциал - классик эпиграммы. Его эпиграммы, содержание которых разнообразно, образуют 11 книг, где представлены эпиграммы, различные по объему, начиная с двустишия, но, как правило, не более десяти-двенадцати строк. Обычный размер - элегический дистих, иногда триметр, «хромой» ямб. Для Марциала была противопоказана велеречивая тяжеловесная поэзия; жанры, связанные с мифологическими образами и сюжетами, кажутся ему «словесным пузырем». Его мелкие эпиграммы питались жизнью, вырастали из личных наблюдений поэта над реалиями повседневности: «Муза не вздута моя, будто в трагедиях плащ». Подобно комедии, миму, сатире, эпиграмма оказывается «жизненным» жанром. Ей присущи афористичность, остроумие, то, что современники называли «солью» и «желчью». И одновременно она чужда глубокомыслия, высокопарности, патетики. Стихия Марциала - ирония, насмешка, юмор. Кажется, ни одна сфера жизни не ускользает от проницательного взгляда эпиграмматиста. Присутствует в его эпиграммах и более чем откровенная эротика.

Налет эротики, рискованные подробности в стихах Марциала - сознательный прием, вызванный намерением привлечь внимание читателя. В этом плане Марциал как бы предвосхитил тех современных писателей, да и кинематографистов, которые вносят в свои произведения обязательную долю секса. Но Марциал отклонял упреки в «непристойности». «Страница у нас непристойна, - говорил он, - а жизнь чиста».

Эпиграммы Марциала получили мировое признание. В них ярко проявились наблюдательность поэта, его остроумие и ирония, счастливая «римская» способность выразить мысль с безупречным лаконизмом. Сентенции, которые «пропитывают» его эпиграммы, афористичны, близки к пословицам: «Не бойся последнего дня, но призывать не спеши»; «Тот, кто живет повсюду, нигде не живет»; «Слава, приходящая к тому, кто стал уже прахом, запоздалая слава»; «Книга, чтоб вечною стать, быть вдохновенной должна»; «Тот скорбит искренне, кто скорбит без свидетеля»; «Жизнь не в том, чтобы жить, а в том, чтобы быть здоровым».

С литературной жизнью времени Нервы и Траяна нас знакомят письма Плиния Младшего (Гая Плиния Цецилия Секунда). Свои речи Плиний обрабатывал и издавал. Сохранилась только одна из них, «Панегирик императору Траяну». Важнейший памятник литературной деятельности Плиния -- его письма. Это не простые частные письма, предназначенные для своих адресатов, а небольшие, изящно составленные литературные послания в прозе, составлявшиеся в расчете на публикацию. Художественное письмо становится таким же орудием литературной фиксации единичного жизненного факта или душевного настроения в некий определенный момент, каким в поэзии были эпиграммы, «сильвы» или оды и послания Горация. Расположены письма тоже не хронологически, а как стихотворения в античных сборниках -- по принципу вариации содержания и тона. Письма дают ясное представление о благодушном, но самодовольном и тщеславном авторе. Основная цель их -- самоизображение. Плиний должен предстать перед потомством как благородный человек, гуманный рабовладелец, филантроп, преданный друг и отличный семьянин, как выдающийся литератор. Подобно многим деятелям времен империи Плиний рассчитывает на литературное бессмертие. С этой целью он издает речи, письма, даже легкомысленные стишки, которые он считает составленными в стиле Катулла. Литературные темы занимают большое место и в письмах.

7. Ювенал. Тацит

Ювенал - первый римский писатель, к которому применимо понятие сатирика в «чистом виде». Он - обличитель, нетерпимый к порокам. Всего Ювенал написал 16 сатир (satirae) объемом от 150 до 300-500 стихов каждая. Они составляют пять книг. При этом с очевидной отчетливостью сатиры распадаются на две главные группы, соответствующие двум этапам его творчества. К первому относится 10 сатир, обличительных, направленных против общественных пороков. На втором этапе, совпадающем с правлением Адриана, обличительный пафос ослабевает: в этих сатирах, с 11-й по 16-ю, преобладает не осуждающее, а философско-морализаторское начало.

Своеобразие сатиры Ювенала - в ее резком обличительном пафосе. Ему чужда рассудительная сдержанность Горация. В первой сатире Ювенал декларирует свое эстетическое кредо. Он не одобряет велеречивых поэтов, воспевающих мифологических героев, вместо того чтобы отзываться на животрепещущие темы, вырастающие из современности. А она «аккумулирует» столько несправедливостей и пороков, поистине, кричащих, что поэту трудно оставаться равнодушным. В подобных обстоятельствах «трудно сатиру не писать», а потому «рождается стих возмущенный». Тема его сатир - вся многообразная жизненная реальность.

Одна из наиболее выразительных черт Ювенала - его патетика, возвышенная декламационность. Обличительный пафос «соседствует» с натуралистическими подробностями, зарисовками и сценами, характеризующими римское общество. Ювенал добивается эффекта с помощью амплификации, нагнетания впечатляющих подробностей, развернутых сравнений. Сила негодования, его одушевлявшая, диктовалась самим предметом, на который он обрушивал свой гнев. Афористичность - приметная черта его стиля. Поэзия Ювенала содержит ценный в познавательном отношении материал для характеристики римского общества его времени. Вот почему на него охотно ссылаются историки, культурологи, изучающие античный мир.

На фоне эпигонствующей и «декламационной» литературы конца «серебряного века» резко выдается фигура блестящего историка, Публия (по другим источникам -- Гая) Корнелия Тацита. Исключительный талант Тацита признавали уже современники. С самых молодых лет он обратил на себя внимание как выдающийся оратор.

В стиле, напоминающем Цицерона, составлен изящный «Диалог об ораторах». Предмет диалога -- судьбы красноречия и причины его упадка. Тацит оставил два больших исторических труда, охвативших в совокупности период от смерти Августа (14 г.) до падения Домициана (96 г.). «Истории» посвящены той части этого периода, для которой автор являлся современником, и начинаются с 69 г., с описания смут, последовавших за низвержением Нерона. События 14 -- 68 гг. изложены во втором произведении, «От кончины божественного Августа», обычно называемом «Анналами» («Летописью»); оно было написано позже «Истории». В сумме оба эти труда составляют 30 книг. Сохранились далеко не все: от «Историй» первые четыре книги и начало пятой (события 69 -- 70 гг.), а от «Анналов» книги 1 -- 4 и часть 5 и 6-й книг (правление Тиберия), затем книги 11 -- 16 (47-66 гг.) с утратой начала 11-й и конца 16-й книги.

Тацит одиноко возвышается над уровнем своего времени и как художник и как мыслитель. В античности он не был в достаточной мере понят и оценен. Должную оценку ему принесло уже Новое время. Его повествование не только дало материал для многочисленных, но и оставило значительный след в развитии политической мысли Европы. Революционная буржуазия всех стран не могла пройти мимо этого автора, который с гораздо большим основанием, чем Ювенал, должен был считаться обличителем абсолютизма. «Имя Тацита заставляет тиранов бледнеть», -- писал во времена Наполеона революционный французский поэт Мари-Жозеф Шенье. Таково же было отношение к Тациту декабристов и Пушкина, который вдохновлялся римским историком, работая над «Борисом Годуновым», и отмечал «глубину суждения» этого «бича тиранов» («Замечания на Анналы Тацита»).

Заключение

С водворением империи положение литературы, в течение двух с половиной столетий шедшей постоянно вперед, изменяется. Под влиянием стеснявших и искажавших ее развитие политических условий, она, несмотря на обилие писателей, видимо клонится к упадку, которого не в силах задержать крупные таланты в прозе и поэзии, появляющиеся время от времени в течение всего первого века нашего летосчисления. Век этот историки назвали серебряным веком литературы (пятый период по нашему счету). Он обнимает собой время от Тиберия до Адриана (14--117 гг. после Р. Х.). Нельзя сказать, чтобы лица, стоявшие во главе государства, были враждебны литературному движению по принципу; обыкновенно они даже сами принимали в нем участие. Даже некоторые из наиболее деспотических правителей, как Нерон и Домициан, поощряли литературу премиями и состязательными учреждениями, но это, умножая число писателей, не могло поднять самой литературы. Стесняемая в свободе своего развития, она стала мельчать в своих задачах, терять оригинальность и быстро истощаться в своей производительности. Особенно бросающейся в глаза чертой поэзии этого периода, столь обильного поэтами, является риторический колорит. Это стояло в связи как с политическими обстоятельствами, так и с новыми условиями образования в риторских школах. Стеснённое политическим гнетом в свободе своего движения, литературное слово начинает терять естественность в выражении и старается заменить недостаток серьезного содержания стремлением к чисто внешнему эффекту, изысканностью оборотов, искусственностью пафоса и блеском остроумных сентенций. Недостатки эти еще усиливались школьным образованием, которое, в свою очередь, приноровлялось к требованиям нового времени. Так как великих ораторов не требовалось, то стали приготовлять риторов, упражняя молодых людей в декламации и выбирая при этом, для изощрения таланта, иногда самые невероятные и, во всяком случае, вычурные или наиболее чуждые действительной жизни темы -- об отцеубийстве, об обреченной на проституцию жрице и т. п. Дух декламаторских школ, в которых утрачивалось чувство меры, легко переносился в литературу, особенно в поэзию.

Но даже в это время, как мы видим, появилось множество великих талантов, среди которых были, как последователи вышеупомянутых учений, так и «оппозиционная» сторона культуры.

«Новый» стиль, по праву получивший своё название, а также более поздние попытки его «опровергнуть», расширили границы литературы, родив новые жанры, стили и возможности написания. Смелость, хлесткость, краткость, эмоции и даже некоторая динамика - всеми этими «красками» лучшие таланты серебряного Рима нарисовали новую картину литературы. Которая теперь служит эталоном для многих творцов и просто ценителей искусства. Серебряный век ничем не уступил золотому. Или, может, тот, кто его назвал, просто перепутал серебро с платиной?

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. И.М. Тронский «История античной литературы»

2. Б.А. Гиленсон «Античная литература. Древний Рим»

3. Римская литература // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). -- СПб., 1890--1907.

Размещено на Allbest.ru