Образы святых отцов в романе З. Прилепина "Обитель" (Владычка Иоанн и отец Зиновий)

Размещено на http://www.allbest.ru/

ОБРАЗЫ СВЯТЫХ ОТЦОВ В РОМАНЕ ЗАХАРА ПРИЛЕПИНА «ОБИТЕЛЬ» (ВЛАДЫЧКА ИОАНН И ОТЕЦ ЗИНОВИЙ)

Голев Максим Анатольевич

студент 4 курса, историко-филологический факультет БГПУ,

Научный руководитель Гуськов Вячеслав Владимирович

канд. филологических наук, доцент кафедры русского

языка и литературы БГПУ,

Благовещенск

Лагерная тема в русское литературе берет свое начало в XIX веке. После восстания декабристов в свет выходят мемуары (после возвращения в связи с амнистией), в которых впервые было рассказано о каторге в Сибири. Мемуары несли новые знания о Сибири и ее обитателях, это были свидетельства из первых рук. Впервые общество получило рассказы не случайных и временных наблюдателей, но самих обитателей «ада».

Продолжателем традиций декабристов стал Ф. М Достоевский. Именно его по праву называют основоположником русской «каторжной прозы».

Большой вклад в развитие русской «каторжной прозы» внесли многие русские писатели. Среди них П. Ф. Якубович и А. П. Чехов. П. Якубович в своем романе «В мире отверженных. Записки бывшего каторжника» создал достоверную картину каторжной действительности, а запоминающиеся образы каторжных начальников являются своего рода прототипами будущих гулаговских «царьков». А. П. Чехов средствами художественной публицистики развил традиции Ф. М. Достоевского.

Казалось бы, уже многое в русской литературе ХХ века сказано о позорной «истории нашей канализации» такими писателями, как А. Солженицын, В. Шаламов, С. Довлатов, Г. Владимов, А. Жигулин и другими. Однако в середине апреля 2014 года в свет выходит роман «Обитель» писателя Захара Прилепина, который родился в совсем другую эпоху и смотрит на события, описанные им в произведении (лагерь особого назначения на Соловках), почти через столетие.

Конечно же, от писателя нашего времени следует ожидать нового подхода к раскрытию лагерной темы. Своё особое понимание трагических событий и, соответственно, иной подход к художественному их отражению Прилепин объясняет в одном из интервью. Высказываясь о Соловках, он отмечает, что это был еще тот описанный Шаламовым кошмар. Более того писатель уверен, что на Соловках существовала установка на перековку человека, и наряду с различными зверствами там происходили вещи фантасмагорического характера [1].

Писатель, не отменяя ужас и бесчеловечность лагерей, четко разграничивает для себя Соловки и будущий ГУЛАГ. Захар Прилепин говорит о том, что после прочтения Шаламова и «Архипелаг Гулаг» пришёл к выводу, что это лагеря совсем иного толка.[1].

Как известно, на Соловках сидело большое количество священников и монахов, собранных из разных уголков страны. Для них была выделена специальная 6-ая рота. Священники работали сторожами, так как, по мнению большевиков, были пригодны для такого труда, благодаря своим религиозным убеждениям.

Действующими лицами в романе становятся два святых отца: Владычка Иоанн и батюшка Зиновий. Персонажи противоположные по своему характеру и взгляду на Соловки.

Владычка Иоанн, добрый, смиренный священник, который любит людей истинно христианской любовью. Даже тот факт, что отца Иоанна называют не «владыка», а «владычка», прибавляя к имени уменьшительно-ласкательный суффикс, свидетельствует о нежном и ласковом отношении героев и автора к священнику. При первой встрече с ним, даже Артём испытывает тёплые чувства к Владычке:

«Артём с тёплым удивлением поймал себя на мысли, что тоже хотел бы поцеловать эту руку, - ему помешала даже не гордость, а страх сделать это как-то неправильно». [3, с. 44].

Священник воспринимает лагерь как место земного покаяния:

«У Бога Соловки для нераскаявшихся - так, значит, лучше раскаяться вовремя, и земные Соловки - не самое дурное для этого место» [3, с. 145].

Другой священник, Зиновий, появляется первый раз в лазарете, Артём считает его юродивым, так как он постоянно попрошайничает у заключенных, пытаясь добыть себе хлеба и сахарку. Отношение Артёма к нему из первоначального (негативного) меняется в противоположную сторону, когда он попадает на Секирку:

«Зиновий, видел Артём, оказался вовсе не столь жалок<…> За юродством явственно просматривались необычайная крепость духа и яростное человеческое мужество» [3, с. 554].

Отец Зиновий существенно отличается от Владычки Иоанна. В отличие от второго, считающего, что силы ада и власть советов не всегда одно и то же. Зиновий выступает как ярый противник и обличитель большевизма, он не боится прямо высказывать своё мнение чекистам:

« -Зиновий, пёс волосатый, надумал отречься?

- От Антихриста, - сказал, как плюнул, батюшка [3, с. 571].

Роль, отведенная Владычке Иоанну и батюшки Зиновию автором, раскрывается, когда Артём попадает на Секирку. Секирка - страшный штрафной изолятор, в котором заключенные страдают от невыносимого холода и голода, где им приходится спать друг на друге, чтобы не замерзнуть ночью, где чекисты изощрённо пытают заключённых.

Одной из таких пыток был звонок в колокольчик перед тем, как вывести одного из узников на улицу и расстрелять. Этот звонок, предвещавший смерть, полностью деморализовал находящихся в помещении людей, доводил их до истерик и умоисступлений. В один из таких обходов разворачивается самый мрачный эпизод в романе, сцена коллективной исповеди, одна из ключевых в «Обители». Владычка Иоанн и батюшка Зиновий призвали всех заключенных на Секирке к покаянию. Тогда поднялся крик, как «на скотобойне», отмечает автор. Тогда и у Артёма открылись глаза на себя: «Какое богатство у меня! Весь как в репьях! Как в орденах! Да есть ли такой грех, которого не имею?

Прозрели и остальные заключенные и стали неистово каяться во всех своих самых страшных грехах:

- Я зарезал жену!...

--Расстрелял жидка! …

-- Боже мой, я ограбил и убил старуху!...

-- Задушил ребенка! Помилуй! Всеблагой! Молю!» [3, с. 563].

В унисон Артему говорит Владычка Иоанн: «Ведь и не одни невинные здесь собрались… да не каждый даже себе признается, с какой виной он сюда пришел» [3, с. 145]. Об этом пишет и Галина Кучеренко в своих дневниковых заметках, представленных автором в конце книги: «Тут все говорят, что невиновны - все поголовно, и иногда за это хочется наказывать: я же знаю их дела, иногда на человеке столько грязи, что его закопать не жалко, но он смотрит на тебя честными глазами. Человек - это такое ужасное» [3, с. 718]. Именно поэтому Владычка считает, что Соловки - место для раскаяния. «Каждый человек носит на дне своём немного ада», - говорит про себя Артем.

Из этой сцены, где ключевую роль играют два священника, вытекает одна из основных идей автора, что все люди без исключения грешны, а Соловки - это не только ад на земле, но и место, где можно раскаяться. В финале повествования Прилепин подчеркивает эту мысль:

«Потом будут говорить, что здесь был ад. А здесь была жизнь. Смерть - это тоже вполне себе жизнь: надо дожить до этой мысли, её с разбегу не поймёшь. Что до ада - то он всего лишь одна из форм жизни, ничего страшного» [3, с. 689].

Прилепинская тема покаяния перекликается с Солженицынской идеей раскаяния, а также с его представлением о лагере как «не только отрицательной школе», которые он излагает в «Архипелаг Гулаг»(1958-1968). Солженицына восхищает подвиг заключенных, которые смогли выстоять в условиях лагерей. ГУЛАГ, по Солженицыну, растлевает изначально слабых; выживают сильнейшие, сохранившие свои убеждения и веру. В романе Прилепина все без исключения грешны, но имеют шанс исправиться через покаяние.

Важно учесть, что Прилепин считает русскую историю статичной. [1]. Тогда местом для покаяния и Божьем попущением становятся не только Соловки, но и вся Россия, об этом автор прямо говорит в послесловии:

«В России всё Господне попущение. Ему здесь нечем заняться.

Едва Он, утомлённый и яростный, карающую руку вознеся, обёрнётся к нам, вдруг сразу видит: а вот мы сами уже, мы сами - рёбра наружу, кишки навыпуск, открытый перелом уральского хребта, голова раздавлена, по тому, что осталось от лица, ползает бесчисленный гнус» [3, с. 703].

В конечном итоге батюшка Зиновий и Владычка Иоанн выступают косвенными выразителями религиозных воззрений автора (второй, несомненно, ближе Прилепину), помогают понять авторское представление о назначении России.

Список литературы

лагерный трагический религиозный

1. Горбачев, Александр. Захар Прилепин: Я чувствую живую радость, от того что опять вызвал бешенство. - Режим Доступа. -URL:http://vozduh.afisha.ru/books/zahar-prilepin-russkiy-chelovek-neizmenen-...(дата обращения 11.11.15)

2. Официальный сайт Захара Прилепина. Раздел: пресса. Пресса о романе Обитель. - Режим доступа. - URL: http://www.zaharprilepin.ru/ru/pressa/pressa-o-romane-obitel(дата обращения 11.11.15)

3. Прилепин, Захар. Обитель: роман. М. : АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2014. - 746, [6] с.

4. Солженицын, А. И. Архипелаг ГУЛАГ: Опыт художественного исследования: в 3т. Т. 2. - М. : Новый мир, 1990. - 464 с.

5. Урманов, А. В. Творчество Александра Солженицына: учебн. пособие. М. : Флинта: Наука, 2003. - 384 c.

Размещено на Allbest.ru