Мир абсурда в повести А. Камю "Посторонний"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Мир абсурда в повести А. Камю «Посторонний»

Как известно, в годы, последовавшие сразу за второй мировой войной, вперед выдвинулось популярное течение, известное как экзистенциализм, - сначала в Европе, а затем быстро распространилось и в США. Течение, как известно, трансформировалось в недрах французского сопротивления немецкой оккупации, и его первыми видными глашатаями стали Жан-Поль Сартр и Альбер Камю. Ж.-П. Сартр был блистательным выпускником Сорбонны, которому предстояло стать выдающимся философом, писателем и политическим журналистом. А. Камю, уроженец Алжира, стал знаменит как романист и эссеист. Оба они были удостоены Нобелевской премии по литературе, хотя Сартр отказался ее принять. Жизнь Камю завершилась трагически - в автомобильной катастрофе, когда ему было сорок шесть лет.

«Большая литература всегда является экзистенциальной, так как имеет дело с бытием-в-мире. Литература есть психология, различие в том, что литература опирается на фантазию, а психология - на факты» [6, с. 267].

Как утверждает С. Великовский, «принадлежа к кругу Сартра - хотя и не придерживаясь строго умозаключений философии существования», экзистенциализма, а лишь разделяя умонастроения, ее питавшие, - Камю рисовал себя оплотом вольности и правды, живым укором всему роду людскому, отравленному «цезаристски-полицейским угаром» [2, с. 7].

Повесть «Посторонний» была завершена в мае 1940 года, но вышла в свет в 1942 году. Она принесла Камю широкую известность и вызвала бурные споры вокруг него.

В пору работы над повестью Камю записал в дневнике, что сочинительство для него и «есть настоящее занятие философией, а писательский вымысел - завершение философии, ее иллюстрации и увенчание» [1, с. 29].

Некоторые литературоведы, в частности, Г. Фридлендер и Е. Кушкин, считают, что на мысль о создании нового произведения, каким явилась повесть «Посторонний» (в ранних переводах на русский язык «Чужой») Камю навеяло «Преступление и наказание» Ф. Достоевского.

В период работы над повестью Камю делает следующую запись в тетради: «<…> Никому не дано порвать с человеческой толпой…» [4, с. 281]. «Смертная казнь. Преступника убивают потому, что преступление истощает в человеке способность жить. Он все прожил, раз убил. Он может умереть. Убийство исчерпывает» [4, с. 343]. Вот в сущности те проблемы, которые затрагиваются в «Постороннем». О чем эта повесть? Назовем ее «Историей одного убийства». Молодой алжирский служащий, Мерсо, получает телеграмму о смерти матери. Это заставляет его попросить шефа отпуск на два дня и отправиться в богадельню, где мать провела свои последние годы. Там он ведет себя «не так», как этого следовало ожидать: он выпадает из традиционной «роли» любящего сына, нарушает погребальный обряд и этим навлекает на себя упреки окружающих в бессердечии. Вернувшись в Алжир, Мерсо на следующий день после похорон встречается на пляже с Мари, машинисткой, работавшей с ним раньше в одной конторе, и она становится его любовницей. У Мерсо есть сосед, Раймон Синтес, которого окружает дурная слава сутенера. Тем не менее, Мерсо с ним сходится, становится его приятелем и даже помогает ему отомстить обманывавшей его любовнице-арабке, а затем свидетельствует в полиции в пользу Раймона. Брат арабки и его приятели хотят отомстить Раймону, один из них ранит его. В тот же день Мерсо на пути к ручью в поисках спасительной прохлады натыкается на араба. Мерсо мучит жажда и слепит солнце, у араба в руках сверкает нож, а у Мерсо в кармане случайно оказывается револьвер Раймона. Мучимый жаждой и солнцем, Мерсо полуинстинктивно выхватывает револьвер и стреляет в араба, а затем, механически продолжает стрелять, выпустив в неподвижное тело еще три пули.

За убийство араба Мерсо приговаривают к смертной казни. Приговор суров, если принять во внимание тот факт, что за убийство араба в те времена в колониальном Алжире вряд ли приговорили бы француза к смертной казни.

Как отмечает С. Великовский, в рассказчике «Постороннего» поочередно открывали злодея и великомученика, тупое животное и мудреца, ублюдка и робота, скрытого расиста и сына народа, недочеловека и сверхчеловека. «Камю сперва изумлялся», пишет С. Великовский, - «потом сердился, а под конец и сам усугубил путаницу, сообщив полушутя-полувсерьез, что в его глазах это «единственный Христос, которого мы заслуживаем» [1, с. 47]. Дело в том, что Христос, идущий на казнь, был встречен криками ненависти (Евангелие). И к этой сцене А. Камю много раз возвращался в своей прозе и эссеистике.

Совершенно понятно, чему и кому посторонний Мерсо (герой повести) - тому обществу, в котором он живет, и людям, окружающим его. Он белая ворона, он осужден потому, что не играет в игру тех, кто его окружает. А человеческое общество, как показывает история, не терпит незаурядности, не принимает тех, кто выделяется из общей серой массы; мало того, люди только и ждут подходящего момента, (когда «белая ворона» споткнется, допустит малейшую оплошность), чтобы втоптать в грязь, стереть их с лица земли. Вот и в случае с Мерсо, люди улучили этот момент и расправились с ним. Мерсо приговорили к смертной казни не только потому, что он убил араба (в те времена это не считалось тяжким преступлением! и не каралось смертью), а потому, что он пил кофе у гроба матери, не плакал на похоронах и на следующий день пошел в кино. Только из-за несоблюдения внешних норм приличия «именем французского народа» ему отрубят голову.

Французский критик Ролан Барт причислил «Постороннего» к прозе с «нулевым градусом письма» [8, с. 102]. Название статьи С. Великовского, посвященного «Постороннему» в вышеупомянутой книге автора, перекликается с определением, данным Р. Бартом, - «Нулевой градус сознания» [1, с. 46]. Самарий Великовский сравнивает Мерсо с Калигулой: оба они существуют за чей-то счет и в конце концов тоже несут смерть другому, хотя с оговоркой: покинутость матери, огорчение Мари, гибель случайного встречного только из-за того, что его убийце слишком напекло голову. Конечно, вред, причиненный «посторонним», не чета злодейству собрата по духу. «Но строго говоря, оба они в принципе - одного поля ягоды» [2, с. 16].

В повести «Посторонний» очевидно влияние Ф. Достоевского на А. Камю. Камю своим учителем и примером для подражания всегда считал Достоевского. В частности, если сравнить героя романа «Преступление и наказание» Раскольникова и повести «Посторонний» Мерсо и попытаться найти параллели, то можно сказать, что их имена говорящие. Носят в себе добавочную смысловую нагрузку. Так, фамилия Мерсо (Meursault) представляет собой противоположные сущности - «смерть» и «солнце». Это не случайно, так как Камю подчеркивает искренность и открытость героя, его любовь к природе. Мерсо частица природы, и он противопоставляется в повести как человек природы человеку цивилизации. Фамилия Раскольников берет начало еще со времен протопопа Аввакума и символизирует борьбу, вечное искание и непокорность.

Этих двух героев роднит то, что они убили человека. По мнению Г. Фридлендера, Мерсо - убийца, подобно Раскольникову, и так же, как Раскольников, - убийца необычайный, хотя преступление его имеет другую мотивацию, непохож Мерсо на Раскольникова и по своему душевному складу: он живет телесной, чувственной жизнью, что его опять-таки не роднит с фанатиком отвлеченной мысли, мучеником «идеи» Раскольниковым. Однако, осмысляя судьбу своего героя, Камю сознательно возвращается в «Постороннем» к сюжетной схеме «Преступления и наказания» [5, с. 312].

Камю придал «Постороннему» форму исповеди. Как известно, Достоевский тоже намеревался писать «Преступление и наказание» в форме исповеди или записок героя. Однако мы считаем, что Мерсо похож не столько на Раскольникова, сколько на другого персонажа Ф. Достоевского - на героя «Записок из подполья». В тетрадях Камю встречаются интересные записи, которые, очевидно, были связаны с идейными исканиями Камю. Так, например: «Самый опасный соблазн - не походить ни на кого» [4, с. 211]. Очевидно, это наброски будущей повести к образу Мерсо. В другой записи мы слышим отголоски человека «из подполья». Сравним: «Всякий раз, когда человек («Я») уступает своему тщеславию, всякий раз, когда человек думает и живет, чтобы «казаться», он совершает предательство» [4, с. 230]. «<…> Я только доводил в моей жизни до крайности то, что вы не осмеливались и до половины, да еще трусость принимали за благоразумие, и тем утешались, обманывая сами себя [3, с. 178-179].

Эти записи неопровержимо подтверждают нашу мысль о том, что Мерсо скорее близок бунтарь-индивидуалист, «подпольщик» со стремлением просто жить, а не походить на «общечеловека», чем одержимый «идеей» Раскольников. И, как справедливо отмечает И. Шкунаева, Мерсо не агрессивен и бескорыстен агрессии и корысти. Но с другой стороны, он фактически безразличен и равнодушен [7, с. 171]. Порой не верится, что молодому человеку (Мерсо 30 лет) может быть так безразлична общественная сторона жизни.

«Если я не за себя, то кто же за меня, если я только для себя, то зачем я?» - эта заповедь, во многом противоположная убеждениям одинокой человеческой пылинки на ветру суровых судеб, тоже ведь родилась не зря, а проверена и подтверждена не одним поколением.

Но если принять тот факт, что выбор жизненных позиций диктуется временем, обстоятельствами и что «дионисийское поветрие» Ницше - тоже порождение времени, то у нас серьезные опасения по поводу судьбы человечества: если деятельность человека на земле сводится лишь к наслаждениям земными благами, то такой регресс может привести к нравственному падению личности, к чисто физиологическому и биологическим установкам. Как бы ни был абсурден мир, как бы ни было «ложно» человеческое общество, от него нельзя отречься. Одиночество не есть прерогатива человека!

Список литературы

камю повесть абсурд

1. Великовский С. Грани «несчастного сознания» - М. «Искусство», 1973.

2. Великовский С. «Проклятые вопросы» Камю (вступит. статья). В кн.: Камю А., Избранное. - М., Изд-во «Правда», 1990.

3. Достоевский Ф. Записки из подполья. Полн. собр. соч. в 30-ти т. Т. 5, - Л., Изд-во «Наука», 1973.

4. Камю А. Творчество и свобода. Сост. Долгов К.М., Изд-во «Радуга», 1990.

5. Фридлендер Г. Достоевский и мировая литература. - Л., Изд-во «Советский писатель», 1985.

6. Холл К., Линдсей Г. Теория личности. - М., Изд-во «Апрель-пресс» и «Эксмо-пресс», 1999.

7. Шкунаева И. Современная французская литература. - М., Изд-во «ИМО», 1961.

8. Barthes R. Le Degrй zero de l'ecriture, Paris, 1947.

Размещено на Allbest.ru