"Герой нашего времени" М.Ю. Лермонтова как первый психологический роман в русской литературе XIX века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное

учреждение высшего профессионального образования

«Московский педагогический государственный университет»

Филологический факультет кафедра русской литературы

РЕФЕРАТ

на тему: «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова как первый психологический роман в русской литературе XIX века

Исполнитель:

Пустобаев С.А.

студент 202 группы, 2 курс

Научный руководитель:

профессор Сапожков С.В.

Москва 2016

Содержание

Введение

1. Замысел романа

1.1 Смысл заглавия романа

1.2 Как раскрывается его замысел в двух предисловиях

1.3 Своеобразие «Журнала» в ряду дневников современников Лермонтова

2. Композиции романа

2.1 Роль системы образов рассказчиков: Максима Максимыча, «путешествующего офицера», самого Печорина

2.2 Система посредников в раскрытии авторской точки зрения на «героя нашего времени»

3. Психо-аналтический портрет Печорина

3.1 Особенности портрета

3.2 Сопоставление портрета с портретами героев пушкинской прозы

4. Рефлексия

4.1 Основная идеологическая и психологическая доминанта характера Печорина

4.2 Сравнение дуэли - Онегина и Ленского; Печорина и Грушницкого - и роль эксперимента и самоанализа в поведении Печорина

5. Печорин как «светский Демон»

5.1 Характер Печорина в одном типологическом ряду с другими известными демоническими типами творчества. Художественные способы изображения данного образа по сравнению с другими произведениями Лермонтова

5.2 Роль в романе «двойников» Грушницкого и Вернера

6. Печорин и рефлектирующие французские герои Рене, Адольф и Октав

6.1 Точки соприкосновения и отличия

6.2 Эпизоды из «Героя нашего времени» и «Рене»

Заключение

Список литературы

Введение

М.Ю.Лермонтов начал работать над романом в 1838 году, основываясь на кавказских впечатлениях. В 1840 году роман увидел свет и сразу же привлек внимание и читателей, и литераторов. Они с восхищением и недоумением останавливались перед этим чудом русского слова. Более всего поражает в романе бесконечное богатство поэтической формы, столь совершенной и столь многообразной в своем стиле и жанрах. Будучи социально-психологическим романом как целое, «Герой нашего времени» -- это и лирический дневник (в «Княжне Мери»), и философская повесть («Фаталист»), и изумительный по естественной непринужденности рисунка «приключенческий рассказ» («Тамань»), и путевой очерк (начало «Бэлы» и «Максим Максимыч»), и романтическая поэма («Бэла»).

Цель: Оценить текущий уровень знаний студента.

Задачи:

1) Подготовка к коллоквиуму, в обязательном порядке штудируя всю рекомендованную по теме научную литературу.

2) Оформление письменного развернутого ответа на каждый вопрос семинара, а также на каждый подвопрос, в соответствии с предложенным планом.

2) Построение аргументации на анализе конкретных текстовых эпизодов, ситуаций, художественных деталей, с привлечением соответствующих цитат.

1. Замысел романа

1.1 Смысл заглавия романа

лермонтов психологический роман

Творческая история «Героя нашего времени» почти не документирована и устанавливается на основании анализа текста и отчасти по указаниям в мемуарной литературе (часто неточным и противоречивым). Возможно, ранее других повестей написана «Тамань»: по воспоминаниям П. С. Жигмонта, она была набросана «начерно» на квартире С. О. Жигмонта (осень 1837). Есть основания предполагать, что «Фаталист» был написан вслед за «Таманью» и, может быть, до того, как оформился замысел всего романа. По другим предположениям, «Фаталист» написан позже «Максима Максимыча» (Б. Эйхенбаум), а «Тамань» -- последней из повестей, входящих в роман (Э. Герштейн). Замысел романа как «длинной цепи повестей» окончательно сложился у Лермонтова, вероятно, в 1838. В самой ранней редакции романа первой из составлявших его повестей стояла «Бэла»; за нею следовали «Максим Максимыч» и «Княжна Мери». «Бэла» и «Максим Максимыч», имевшие подзаголовок «Из записок офицера», составляли первую «объективно-экспозиционную» часть романа, «Княжна Мери» -- вторую, основную его часть, содержащую исповедальное самораскрытие героя. Вероятнее всего, в авг. -- сент. 1839 Лермонтов переписал все «главы» романа (за исключением «Бэлы», каторая к этому времени была опубликована) с черновиков в особую тетрадь, внося в процессе переписывания некоторые поправки. На этой стадии работы в роман вошла глава «Фаталист». В этой редакции роман получил название «Один из героев начала века» [возможно, «нашего века», см. Герштейн с. 25--31]; теперь он состоял из «Бэлы», «Максима Максимыча», «Фаталиста», «Княжны Мери». О таком расположении говорит тетрадь с автографом «Одного из героев начала века» [см. также, Мануйлов с. 157]. По-прежнему роман делился на две части: первая представляла собой записки офицера-повествователя, вторая -- записки героя. С включением «Фаталиста» 2-я часть и роман в целом стали глубже, философичнее, законченнее. К концу 1839 Лермонтов создает завершающую редакцию романа, включив в него «Тамань» и определив окончательно его композицию. Поставив в записках Печорина первой «Тамань», Лермонтов передвинул новеллу «Фаталист» в конец, что в наибольшей мере соответствовало ее итоговому философскому смыслу. В этой редакции появилось название записок героя -- «Журнал Печорина». Вычеркнув концовку «Максима Максимыча», подготавливавшую переход к «запискам», Лермонтов написал специальное предисловие к «Журналу Печорина». Таким образом, роман разросся до 6 глав, включая сюда и «Предисловие» к «Журналу». Появилось и окончательное название -- «Герой нашего времени». Сопоставление рукописи «Одного из героев начала века» с печатным текстом «Героя нашего времени» заставляет предполагать, что между ними была не дошедшая до нас рукопись, очевидно, писарская авторизация копия, с которой роман набирался (см. комментарий Б. Эйхенбаума, ЛАБ, VI, 650) для 1-го изд., вышедшего в апр. 1840. В нач. 1841, в связи с выходом 2-го изд. «Героя нашего времени», Лермонтов написал предисловие к роману в целом.

1.2 Как раскрывается его замысел в двух предисловиях

Сравним предисловие автора к роману и к журналу Печорина. В этих предисловиях много загадок, отчасти они противостоят друг другу. В предисловии к роману герой характеризуется как «портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии». В предисловии к журналу Печорина автор надеется, что читатели «найдут оправдания поступкам, в которых до сей поры, обвиняли человека».

В предисловии к роману автор говорит об иронии как о предпочтительной для себя позиции: «Наша публика так еще молода и простодушна, что не понимает басни, если в конце ее находит нравоучения. Она не угадывает шутки, не чувствует иронии; она просто дурно воспитана. Она ещё не знает, что в порядочном обществе и в порядочной книги явная брань не может иметь места; что современная образованность изобрела оружия более острое, почти невидимое и тем не менее смертельное, которое, под лести, наносит неотразимый и верный удар». Можно подумать, что иронией пронизано отношение автора к Печорину. Но о какой «одежде лести» по отношению к герою может идти речь, если ситуации романа обвиняют его, а дневник полон саморазоблачений? Да и предисловие к журналу Печорина не позволяет считать иронию мерилом авторского отношения к герою.

Задача, которую автор ставил перед собой: рассказать о том, что требует психологического и художественного проникновения в глубины человеческого сознания.

1.3 Своеобразие «Журнала» в ряду дневников современников Лермонтова

Многие писатели разных эпох и народов стремились запечатлеть своего современника, отразив в его образе свое время, свои идеи, свои идеалы.

И. Серман писал: «А.И. Тургенев фиксирует все свои встречи, все разговоры, все прочитанное, но ничего о себе, о своих мыслях, радостях и огорчениях. Дневники Тургенева - это записная книжка, а не дневник в собственном смысле». Этот тип записей не имеет ничего общего с записями в «Журнале Печорина», хотя и дает полное представление о жизни того времени.

Воздействие пушкинской повествовательной манеры ощущается в «Княгине Лиговской» (1836), где герой -- Печорин -- прямо соотнесен с пушкинским Онегиным. Традиция пушкинской прозы здесь преобразована и осложнена усвоением «гоголевской» манеры и типично лермонтовскими тенденциями (открытое вторжение публицистического стиля, филос. аналитизм, углубление психологических описаний).

Сразу после гибели Пушкина написано стихотворение «Смерть поэта» (1837), где наиболее ярко выразилось глубокое понимание Лермонтовым личности Пушкина и роли его творчества для России.

Черты сходства и различия Лермонтова и Пушкина выступают особенно рельефно при сопоставлении «Героя нашего времени» и «Евгения Онегина», с которым роман Лермонтова перекликается в обрисовке главного героя и некоторых второстепенных (Грушницкий соотнесен с Ленским; в фигуре драгун. капитана есть черты Зарецкого), отчасти в фабуле («Княжна Мери»), в художественном методе и основе проблематике. Вместе с тем очевидно их глубокое различие. Роман Лермонтова представляет уже следующий этап развития русской литературы. Печорин, подобно Онегину, герой своего, уже другого времени. Лермонтов обратился к раскрытому Пушкину противоречию между возможностями личности и ничтожной реализацией этих возможностей, предельно обострив обе стороны противоречия. Печорин крупнее Онегина и в своих потенциальных возможностях, и в своих пороках, в губительном воздействии на окружающую среду. Образ Печорина объективирован; вместе с тем, в отличие от Онегина, это -- герой, во многих отношениях близкий автору по своему психическому складу. «Герой нашего времени» (как и «Дума») -- не только критика современного героя и общества, но и самоанализ, с большей, нежели в «Онегине», силой отрицания и со свойственной реалистичной прозе более детальным аналитическим раскрытием внутреннего мира личности.

Большой интерес представляет работа И.С.Чистовой Дневник гвардейского офицера. Исследовательнице посчастливилось обнаружить журнал подпоручика лейб-гвардии Семеновского полка К.П. Колзакова за 1838-1840 годы. Сопоставив его с Дневником Печорина, И.С. Чистова раскрыла поразительное сходство журналов и убедительно доказала, что исповедальный дневник - знак времени (вести его модно, наблюдение над собой актуально). В журналах литературного персонажа и реального гвардейца многое перекликается вплоть до деталей: частности светской жизни, «игровая» любовная стратегия (часто весьма жесткая), стремление к наблюдениям над собственном сердце и даже - ощущение скуки и бесцельности существования.

2. Композиции романа

2.1 Роль системы образов рассказчиков: Максима Максимыча, «путешествующего офицера», самого Печорина

Роман «Герой нашего времени» состоит из нескольких повестей, которые могут восприниматься как отдельные литературные произведения. Тем не менее каждая из составляющих является необъемлемой частью целого. Особенность композиции в том, что отдельные повести расположены не в хронологическом порядке (т.е. согласно фабуле), а совершенно иначе. Сюжет, то есть совокупность событий в их композиционной последовательности, не совпадает с фабулой. Лермонтов одним из первых в литературе применил подобный приём. С какой целью он это сделал? Сюжет, не совпадающий с фабулой, помогает переключить внимание читателя с событийной, внешней стороны на внутреннюю сторону, с детективной на духовную. В «Герое нашего времени» воссоздана «вершинная композиция», характерная для романтической поэмы. Читатель видит героя только в напряжённые, драматические моменты его жизни. Промежутки же между ними оказываются не заполненными. Мы встречаемся с героем в крепости и в последней сцене тоже видим его в крепости -- это создаёт эффект кольцевой композиции. В различных частях романа мы видим главного героя с точки зрения разных персонажей: рассказчика, Максима Максимыча, самого Печорина. Таким образом, читатель видит Печорина с позиций разных людей. О роли каждой повести в романе можно говорить с разных точек зрения: можно делать акцент на композиционной роли, можно -- на значении в раскрытии характера Печорина, на его способности действовать в различных ситуациях. Мы сосредоточимся на содержании отдельных повестей. «Бэла»: Печорин отрабатывает романтический стереотип «естественная любовь к дикарке». Лермонтов реалистически развенчивает принятую точку зрения, что подобная любовь может быть плодотворной. Печорин показан глазами бесхитростного Максима Максимыча. «Максим Максимыч»: Печорин нарисован в его отношении с старому сослуживцу Максиму Максимычу как свидетелю своего прошлого: вероятнее всего, он был сух с Максимом Максимычем и поспешил с ним расстаться, так как не хотел будить воспоминания об ушедшем. О Печорине повествует рассказчик -- молодой образованный офицер, который уже слышал историю о Бэле. «Журнал Печорина»: о себе рассказывает сам Печорин. «Тамань»: Печорин отрабатывает романтическую ситуацию влюблённости в «честную контрабандистку», которая заканчивается для него плачевно. Особенность повести в том, что в ней нет фрагментов самоанализа, а есть повествование, приближенное к разговорной речи (так Печорин мог бы рассказать о произошедшем с ним своим товарищам). «Княжна Мэри»: жанровая основа -- светская повесть, события в которой, как правило, связаны с любовной интригой в светском обществе и идеей соперничества между двумя мужчинами. От разговорного повествовательного стиля «Тамани» отличается подробными описаниями окружающего и детальным самоанализом (рефлексией), сходна остротой сюжета. Представляет собой дневниковые записи. Содержит взгляд на Печорина со стороны Вернера, включает реплики других героев (Веры, Мэри, Грушницкого), описывающие различные проявления характера Печорина. «Фаталист»: вновь перед нами стиль устного повествования (как в «Тамани»). Содержание повести -- попытка понять движущие силы мира (рок, судьба или осознанная воля человека).

2.2 Система посредников в раскрытии авторской точки зрения на «героя нашего времени»

Смена рассказчиков в романе позволяет читателю увидеть героя как бы с трех точек зрения.

Максим Максимович (рассказывает о Печорине в повести «Бэла»)	«Путешествующий офицер» (автор романа)	Печорин
Какой рассказчик (краткая характеристика)
Этот человеческий тип характерен для России первой половины XIX века: это человек чести, воинского долга, дисциплины. Он простодушен, добр, искренен	Образованный офицер, который уже кое-что знает о столь странном человеке как Печорин. Свои наблюдения и выводы строит с учетом того, что ему известно о странностях и противоречиях характера героя. По уровню офицер и Печорин гораздо ближе, поэтому некоторые вещи, непонятные Максиму Максимычу, он может объяснить.	Человек, размышляющий о смысле жизни, о собственном назначении, пытающийся понять противоречивость своего характера, Печорин сам себя судит и казнит.
Каким представлен герой
Из рассказа Максима Максимыча Печорин предстает перед читателем как таинственный, загадочный человек, которого нельзя понять и поступки которого нельзя объяснить. «Ведь есть, право, эдакие люди, у которых на роду написано, что с ними должны случаться разные необыкновенные вещи».	Впервые на страницах романа дан психологический портрет героя. Печорину придаются живые черты, автор пытается дать объяснение некоторым поступкам Печорина. Загадочность и отвлеченность образа уступают место конкретности и реалистичности. «...Все эти замечания пришли мне на ум, может быть, только потому, что я знал некоторые подробности его жизни, и, может быть, на другого вид его произвел бы совершенно различное впечатление...»	Трагическая исповедь героя. «История души человеческой ...полезнее истории целого народа, особенно когда она - следствие наблюдения ума зрелого над самим собой и когда она написана без тщеславного желания возбудить участие или удивление».
Такое распределение ролей между рассказчиками неслучайно: все начинается с внешнего, осуждающего и не очень проницательного взгляда Максима Максимыча, затем максимально объективная оценка странствующего офицера. И, наконец, последнее слово за самим Печориным - его искренняя и трагическая исповедь.

3. Психо-аналтический портрет Печорина

3.1 Особенности портрета

Через детали внешности и манеры держаться автор объясняет особенности характера Печорина. Портрет построен по принципу контраста: одни детали противоречат другим, причем за этими внешними противоречиями кроются противоречия внутренние.

1) «Он был среднего роста; тонкий, стройные стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение»

2) «В его улыбке было что-то детское» - «…взгляд его - непродолжительный, но проницательный и тяжелый…»

3) «Его походка была небрежна и ленива, но я заметил, что он не размахивал…»

Особое внимание при описании Лермонтов уделяет глазам: «Во-первых, они не смеялись, когда он смеялся! Его глаза сияли «фосфорическимблеском», но «то не было отражение жара душевного или играющего воображения: то был блеск, подобный блеску гладкой стали, ослепительный, но холодный».

«Взгляд… мог бы казаться дерзким, если б не был столь равнодушно спокоен».

Этот портрет не только не помогает понять характер Печорина, наоборот, он усиливает ощущение раздвоенности.

Как становится понятно позже, из предисловия к «Журналу Печорина» этот портрет Печорина дан за несколько месяцев до его смерти. На всем облике Печорина его лежит отпечаток равнодушия к себе и окружающим, опустошение, усталость от жизни, старость души: «С первого взгляда на его лицо я бы не дал ему более двадцати трех лет, хотя после я готов был дать ему тридцать».

3.2 Сопоставление портрета с портретами героев пушкинской прозы

Чтобы сравнить способы портретной характеристики Пушкина и Лермонтова, обратимся к произведению Пушкина «Дубровский». Как создается портретная характеристика молодого Дубровского? «Владимир Дубровский воспитывался в Кадетском корпусу и выпущен был корнетом в гвардию…» «Молодой Дубровский стоял у клироса; он не плакал и не молился - но лицо его было страшно». «Сей учитель понравился Кириллу Петровичу своей приятной наружностию и простым обращением». Мы не встречаем развернутого описания Владимира до тех пор, пока речь не заходит о разбойнике Дубровском: тогда его описывают как смуглого, черноволосого и черноусого 35-го человека и вспоминают, что ребенком он был белокур, и что ему 23 года, а не 35 лет. Дальше мы знакомимся с официальными приметами Дубровского, прочитанными исправником, и узнаем, что особых примет у разбойника нет: «бороду бреет, глаза имеет карие,волосы русые, нос прямой».

Портретные характеристики у Пушкина скупы, рассеяны по тексту, часто сиюминутны - герой бледнеет или презрительно усмехается, грозно говорит и т. д. Чаще всего они отражают не внешность, а состояние героя - короткими, выразительными штрихами создает Пушкин образы своих персонажей. 
Иначе поступает Лермонтов: его портреты подробны и детальны, они отражают и внешность, и внутренний мир персонажей. Портрет у Лермонтова направлен на создание полного и точного образа персонажа, раскрытие его внутренних противоречий, тогда как портреты Пушкина динамичны, просты, но значительны.

4. Рефлексия

4.1 Основная идеологическая и психологическая доминанта характера Печорина

В романе рефлексия Печорина принимает разные формы. Одна из них - исповедь перед собеседником (Максим Максимычем, княжной Мери, Вернером).

Рассмотрим подробнее момент, когда Печорин объясняет Максим Максимычу причины своего охлаждения к Бэле. «Послушайте, Максим Максимыч,- отвечал он,- у меня несчастный характер; воспитание ли меня сделало таким, бог ли так меня создал, не знаю; знаю только то, что если я причиною несчастия других, то и сам не менее несчастлив; разумеется, это им плохое утешение - только дело в том, что это так». Затем Печорин коротко рассказывает о своих отношениях со светом, и оказывается, что судьба эта типична и во многом сходна с судьбой Онегина: пресыщение и разочарование. Разница между ними в том, что разочарованный Онегин пытается скрыться от света, а Печорин постоянно исследует жизнь, пытаясь найти себе применение: «Я надеялся, что скука не живет под чеченскими пулями - напрасно: черезмесяц я так привык к их жужжанию и к близости смерти, что, право, обращал больше внимания на комаров, - и мне стало скучнее прежнего, потому что я потерял почти последнюю надежду». Тогда он и обращается к любви к Бэле, но «любовь дикарки немногим лучше любви знатной барыни; невежество и простосердечие одной так же надоедают, как и кокетство другой». Печорин находится в постоянном поиске, но не может найти удовлетворения ни в любви, ни в службе. В конце этого монолога он делает вывод: «глупец я или злодей, не знаю».

Говоря все это, Печорин не только объясняет причину своего охлаждения к Бэле, но и пытается сам понять источник этого охлаждения - хотя источник ему, кажется, давно известен.

Другой человек, перед которым (пожалуй, больше, чем перед остальными) раскрывается Печорин - это доктор Вернер. Вот как характеризует его сам Печорин: «Вернер человек замечательный по многим причинам. Он скептик и материалист, как все почти медики, а вместе с этим поэт, и не на шутку, - поэт на деле всегда и часто на словах, хотя в жизнь свою не написал двух стихов. < > Обыкновенно Вернер исподтишка насмехался над своими больными; но я раз видел, как он плакал над умирающим солдатом…». Характер Вернера мы проанализируем позже, пока же достаточно этой цитаты, показывающей отношение к Вернеру Печорина. Печорин признает в докторе своего приятеля, так как дружбы он не приемлет. Их разговор происходит по пути на дуэль. Именно здесь Печорин говорит о самом важном для его образа: «Я давно уж живу не сердцем, а головою. Я взвешиваю, разбираю свои собственные страсти и поступки с строгим любопытством, но без участия. Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслити судит его». 
И, наконец, его исповедь перед Мэри. То, что рассказывает ей Печорин - классическая история героя-романтика: «Я был готов любить весь мир, - меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. < > Я говорил правду - мне не верили: я начал обманывать. < > Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, - тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого…» Но эта исповедь - самая неискренняя, она рассчитана на эффект: «Я… сказал, приняв глубоко тронутый вид».

Внутренние монологи Печорина часто принимают вид вопросов самому себе: «Я иногда себя презираю… не оттого ли я презираю и других?.. < > Отчего я так дорожу ею (свободой)? Что мне в ней?.. куда я себя готовлю? чего я жду от будущего?..» Так он пытается осмыслить свои психологические состояния, свое поведение.

Анализ Печорина строится в двух плоскостях: он анализирует не только свои поступки, но и то, как они воспринимаются другими людьми. Поэтому Печорин в своем дневнике анализирует и характеры окружающих его людей, он не замкнут на себе, как его французские предшественники. Печорин исследует характеры других людей, анализирует их так подробно, что может предсказать и чужие действия, и поступки.

В своей статье «Герой нашего времени» Белинский приводит много цитат из произведения, объясняя это тем, что любое перефразирование исказит смысл. То же можно сказать и о словах самого Белинского, поэтому позволим себе процитировать основное. «Вы предаете его (Печорина) анафеме не за пороки, - в вас их больше и в вас они чернее и позорнее, - но за ту смелую свободу, за ту желчную откровенность, с которою он говорит оних. < > Да, в этом человека есть сила духа и могущество воли, которых в вас нет; в самых его пороках проблескивает что-то великое, как молния в черных тучах, и он прекрасен, полон поэзии даже и в те минуты, когда человеческое чувство восстает на него… < > Его страсти - бури, очищающие сферу духа. < > Даже и теперь он проговаривается и противоречит себе, уничтожая одною страницею все предыдущие: так глубока его натура, так врожденна ему разумность, так силен у него инстинкт истины!». Из этого можно сделать вывод, что Белинский восхищен характером Печорина, он осознает дурные стороны поступков героя, он объясняет их юностью, необходимым этапом на пути взросления. 
Дальше у Белинского читаем: «Лишь бы только в этих страстях и противоречиях была разумность и человечность, и их результаты вели бы человека к его цели, - а суд принадлежит не нам». Именно здесь, на мой взгляд, уязвимое место в жизненной позиции Печорина: он ищет смысл жизни, отстаивает свою свободу, которая стала для него самоцелью, но его жизнь никому и ничему не посвящена; в результате - он свободен, но несчастен и несет несчастье другим потому, что в жизни его нет той самой цели.

4.2 Сравнение дуэли - Онегина и Ленского; Печорина и Грушницкого - и роль эксперимента и самоанализа в поведении Печорина

Онегин и Печорин -- два известных героя двух известнейших романов. Их часто сравнивают между собой. И действительно, у них существует немало сходных черт. Обоим опостылела действительность, оба холодны и равнодушны к жизни, оба вызывают симпатии окружающих. Есть и еще одно существенное сходство между Онегиным и Печориным. У них обоих в романах существуют антиподы. У Онегина это Ленский, у Печорина -- Грушницкий.

Проведем анализ дуэлей

1. Причиной дуэли Онегина и Ленского послужило плохое настроение Онегина и пылкий характер Ленского, проще говоря - недоразумение (хотя, объективно, спровоцировал эту ссору именно Онегин - он рассудительнее Ленского, хорошо знал характер своего друга и мог предположить, каким может стать финал).Катализатором стало общественное мнение в образе Зарецкого - и пути назад не стало.

И вот общественное мненье!

Пружина чести, наш кумир!

И вот на чем вертится мир!

При всей своей кажущейся обособленности Онегин вынужден подчиниться этому мнению, и он делает это спокойно, с легким сожалением, не больше. «Он мог бы чувства обнаружить, < > он должен был обезоружить младое сердце». Но Онегин - презирающий свет, равнодушный к нему - подчиняется. Почему? Дело тут в слабости характера или в силе традиции, согласно которой дуэль должна быть завершена по понятиям чести, а не общества?

Причина дуэли Печорина и Грушницкого - мстительность Грушницкого. Потерпев неудачу, он хочет отомстить, и ради этого готов пойти на подлость. Но если разобраться - за что мстит Грушницкий? За то, что Печорин украл у него благосклонность Мери. Почему Печорин так поступил, он и сам не знает, вероятнее всего, из тщеславия. Получается, что в обоих случаях причина конфликта - непостоянство характера главного героя.

2. Затем в обоих случаях вмешиваются представители света. Но на этом этапе можно уже четко проследить разницу: Онегин просто вынужден драться, но дуэль будет честной.

Дуэль же Печорина и Грушницкого - заранее спланирована драгунским капитаном и Грушницким. Причем она изначально построена не по законам чести - товарищи Грушницкого уговаривают его не заряжать пистолет, то есть условия не равны, противная сторона идет на подлость. Но, в отличие от Онегина, у Печорина появляется приемлемый способ отказаться от участия в дуэли, когда он узнает о заговоре. Но - и это важно - Печорин снова решается играть судьбой, на этот раз своей.

3. Интересная деталь: Онегин в ночь перед дуэлью замечательно спит. Ленский уже давно готов драться, а Онегин еще не проснулся:
Но ошибался он: Евгений…

Спал в это время мертвым сном.

Читаем у Лермонтова в описании ночи перед дуэлью: «Два часа ночи… не спится… < > Я помню, что в продолжение ночи, предшествовавшей поединку, я не спал ни минуты». Печорин томится неизвестностью, ждет смерти, опять пытается оценить свою жизнь.

4. Наконец, сама дуэль между Онегиным и Ленским проходит согласно правилам, Ленский убит. Только теперь Онегин осознает весь ужас произошедшего, только теперь, когда нет больше повода страшиться осуждения света, просыпается его сердце.

Интересна сцена дуэли Печорина и Грушницкого. Печорин сознательно усложняет правила дуэли, ставя Грушницкого (который знает, что заряжен только его пистолет) перед выбором: совершить убийство или отказаться от дуэли. Так он ставит один из своих психологических экспериментов, жертвами которых уже стали Бэла и ее отец, Азамат, пострадали Казбич, Мэри и Вера, было разрушено гнездо «честных контрабандистов».

Печорин хочет поверить в человека - он надеется, что Грушницкий выстрелит в воздух, а, едва узнав о заговоре, думает: «Если б Грушницкий не согласился, я бросился б ему на шею», - но люди всегда следуют его сценарию, тем самым разочаровывая его. Он действительно появляется как «топор судьбы» в развязках трагедий, но, мне кажется, всем этим Лермонтов проверяет не только Печорина, но и окружающих его людей. И тогда я соглашаюсь с Белинским - Печорин гораздо честнее светских лицемеров, которые допускают любой порок, пока он скрыт.

5. Печорин как «светский Демон»

5.1 Характер Печорина в одном типологическом ряду с другими известными демоническими типами творчества. Художественные способы изображения данного образа по сравнению с другими произведениями Лермонтова

Не секрет, что каждый поэт пропускает всех героев произведений через свою душу. Он живёт ими, дышит ими, с помощью них говорит о насущном, о несправедливом! Поэтому многие герои имеют типологическое сходство.

Демонизм в творчестве Лермонтова связан с личной реакцией персонажа на несправедливость устройства мироздания. Такую реакцию можно назвать реакцией бунта.

В поэме «Демон», написанной в 1839 году проблема представлена в общефилософском, обобщенном плане. Здесь Демон сделал попытку из существа стать человеком (он даже роняет нечеловеческую слезу). Клятва Демона -- блистательный образец любовного мужского красноречия -- чего не наобещает мужчина женщине, когда в его «крови горит огонь желаний!». В «нетерпении страсти» он даже не замечает, что противоречит себе: то обещает взять Тамару в надзвёздные края и сделать царицей мира, то уверяет, что именно здесь, на ничтожной земле, построит для неё пышные -- из бирюзы и янтаря -- чертоги. И все-таки исход рокового свидания решают не слова, а первое прикосновение -- жарких мужских уст -- к трепещущим женским губам. Здесь можно провести некую параллель между Демоном и Печориным. Они оба потеряли любовь, оба её разрушили, только, на мой взгляд, Демон, в отличие от Печорина, был ближе к истине, был ближе к любви. Иногда мне кажется, кто слеза, которую уронил Демон не прожгла бы даже каменного сердца Печорина.

А в драме «Маскарад», как и в «Герое нашего времени» проблема представлена более конкретно. Главных героев произведений - Арбенина и Печорина, можно поставить в «отдельную категорию демонов» - «демоны в быту». Оба главных героя произведений хотят найти нравственную опору в любви. К сожалению, им это не удаётся. Они сами всё рушат, сами всё ломают, они причиняют боль не только себе, но и заставляют страдать женщин, которых, казалось, любили. Покончив с азартными играми, Арбенин не может, а может быть и не хочет поверить в искренность любви Нины. Но всё же Арбенин и Печорин, в первую очередь, являются жертвами судьбы. Они пытаются её изменить, но никто не знает, насколько она изменится, как повернётся. Судьба судьбой, но Печорин является ещё и жертвой предрассудков общества, именно общество толкает его на необдуманные поступки, именно перед обществом он хочет показать себя с той стороны, которую считает уместной в ситуациях. В отличие от Арбенина, который просто запутался в своих чувствах, в своей вере, в результате сдёрнув маску, он оказывается у разбитого корыта… Но не смотря ни на что, демонический герой карабкается, пробивается сквозь преграды и стремится к любви, думая, что совершив зло, он всё равно получит любовь, ан нет, получает только обиды. В обоих произведениях существует не любовный треугольник, а любовная линия:

· Нина - Арбенин - Звездич («Маскарад»)

· Мери - Грушницкий - Печорин («Герой нашего времени»)

Только вот, в случае с драмой «Маскарад», эту линию между Ниной и Арбениным, на мой взгляд, разрывает не Арбенин, отравив Нину, а Звездич. Своей клеветой и необдуманным поступком он обрывает сразу две жизни. А в романе «Герой нашего времени» Печорин сначала из двух составляющих линии (Мери - Грушницкий) делает ломаную, вступая в неё сам, а потом разрывает её на три части, убив физически Грушницкого, а морально Мери. Важно заметить, что Печорин, на мой взгляд, делает это всё играючи, не причиняя себе ни капли страданий, я не верю ему, не верю в искренность его переживаний, чувств! Арбенин же, на мой взгляд, только в конце понимает то, что он потерял, а потерял он не просто жену, он потерял в первую очередь опору, надежду, а уже потом, уверенность в себе, доверие к людям. Вот, что может сделать обычная клевета.

А уже в «Сказке для детей» Лермонтов говорит:

И этот дикий бред

Преследовал мой разум много лет.

Но я, расставшись с прочими мечтами,

И от него отделался -- стихами!

Лермонтов здесь уже, на мой взгляд, противоречит сам себе. Демонический герой хочет восстановить гармонию, поэтому тщетно пытается вернуться в этот мир. Именно этим можно объяснить стремление Печорина к любви женщин, надежда на то, что хорошие чувства победят в Грушницком, поэтому он сломя голову бросается в погоню за Верой. И опять остаётся один.

5.2 Роль в романе «двойников» Грушницкого и Вернера

Как уже было сказано выше, все в романе подчинено раскрытию внутреннего мира героя. Но особую роль в системе образов играют «двойники» Печорина - Грушницкий и Вернер.

Один из них - Грушницкий - пародийный двойник. Он также военный. «Он из тех людей, которые на все случаи жизни имеют готовые пышные фразы, которых просто прекрасное не трогает и которые важно драпируются в необыкновенные чувства, возвышенные страсти и исключительные страдания. Производить эффект - их наслаждение; она нравятся романтическим провинциалкам до безумия». Он прикидывается романтиком только для того, чтобы произвести впечатление.

Вернер - двойник Печорина по образу мыслей, но, по словам Печорина: «Он изучал все живые струны сердца человеческого, как изучают жилы трупа, но никогда не умел воспользоваться своим знанием». Вернер только наблюдает, он не действует. Интересно, что он отказался разделить ответственность за дуэль вместе с Печориным.

6. Печорин и рефлектирующие французские герои Рене, Адольф и Октав

6.1 Точки соприкосновения и отличия

Связь Печорина с предшествующими «скучающими» героями французской литературы отмечена автором романа. Впоследствии детальное сопоставление «Героя нашего времени» Лермонтова с романами «Рене» Шатобриана (1802), «Адольфом» (1807) Бенжамена Констана и «Исповедью сына века» (1836) Мюссе сделано в работе С. И. Родзевича. Вместе с тем еще в 1858 г. в статьях о Лермонтове А. Д. Галахов подчеркивал в Печорине «национальные черты». Он справедливо утверждал, что «тип Героя нашего времени не был бы совершенно полным и живым, если б он, входя в круг общеевропейского настроения русского образованного общества, не представлял никаких особенностей последнего». Сходство Печорина с его европейскими литературными предшественниками объясняется, по мнению Галахова, «обстоятельствами, общими для нас вместе с другими европейцами», отличие же обусловлено проблемами русской действительности того времени.

О гармоническом сочетании в творчестве Лермонтова западноевропейской и русской литературных традиций писали и позднейшие исследователи.

«Герой нашего времени» перекликается с традицией французского исповедального романа. Даже первоначальное название - «Один из героев начала века» - делает своеобразную отсылку к «Исповеди героя века» А. де Мюссе. Вследствие разочарования во французской революции, падения Наполеона в мире ощущались настроения разочарованности и тоски.

Многие исследователи упрекали Лермонтова в западничестве, но им возражал Белинский, подчеркивая «самобытность и оригинальность» романа. Точку в этом споре поставило исследование И. С. Чистовой «Дневник гвардейского офицера», в котором она подробно исследует дневник подпоручика К. П. Колзакова.

Рене Шатобриана так же, как и Печорин, разочарован в жизни светского общества и бежит в Америку в надежде обрести покой. Его исповедь происходит в устной форме, направлена на слушателей. Формально Рене путешествует, перемещаясь по миру, но это не жанр путешествий. Рене в этом путешествии ищет себя. Как отмечает Вольперт Л.И. («Печорин и его французские «собратья»»), Рене «безмерно преданный самоанализу эгоцентрист», которому «доставляет радость признавать за собой множество слабостей». Он ругает то себя, то других. Вольперт так же отмечает почти дословное совпадение в тексте произведений: «Я достоин вашего сожаления…» («Рене», Шатобриан), «Я тоже очень достоин сожаления» («Герой нашего времени», Лермонтов). Дистанция между автором и героем меньше в «Рене» и «Адольфе» и больше у Мюссе и Лермонтова (так, герой Шатобриана наделен его мироощущением, а у писателя в реальной жизни тоже была сестра). Все авторы (особенно Шатобриан) любуются своими героями. 
Следующий шаг в развитии исповедального романа принадлежит Бенжамену Констану. Его роман отличает «отточенный и глубокий психологизм» (Вольперт Л. И.). Здесь впервые появляется любовная тема и мотив раздвоенности души. Жертвуя собой ради любимой, герой приносит ей страдание и смерть. Меняется и отношение автора к главному герою - он относится к нему критически, действительно оценивая своего Адольфа. Различие между «Адольфом» и романом Лермонтова - в динамике. Описания в «Адольфе детальны, тогда как стремительность Печорина такой медлительности не приемлет. В «Адольфе» Констана всепроизведение все посвящено жизни сердца героя, тогда как в Печорина (и Лермонтова) интересует не только он сам, но и окружающие люди (и каждый из них - личность).

У Мюссе влюбленным и преданным оказывается герой, а не героиня. Важное место в романе отводится ощущению природы. Октав, как и Печорин, тонко чувствует природу (он показан также и на фоне деревенской жизни, хотя излечить душевные раны героя природа не в состоянии). Его самоанализ более разъедающий, рефлексируя, он не щадит себя. Мюссе делает акцент на том, что это проекция на его отношения с Жорж Санд. Октав также ощущает раздвоенность своего Я.

Но, конечно, основное отличие «Героя нашего времени» в том, что роман Лермонтова не является классическим «исповедальным романом». Часть рассказа в романе ведется от третьего лица, создана сложная система рассказчиков.

6.2 Эпизоды из «Героя нашего времени» и «Рене»

Любопытно проследить соотношение в романах Шатобриана и Лермонтова двух категорий -- рефлексии и аффектации. В этом отношении примечательны две сцены, составляющие эмоциональную кульминацию сюжетов. Рене получает письмо Амели с известием о ее скором пострижении в монахини, Печорин -- письмо Веры об объяснении с мужем и отъезде из Пятигорска. Первый, сломя голову, мчится в монастырь, поспевает как раз к моменту пострижения и слышит тайную мольбу сестры, обращенную к Богу, простить ее за преступную страсть к брату («passion criminelle»). Он потрясен: «… l'affreuse vйritй m'йclaire; ma raison s'йgare <…> je presse ma soeure dans mes bras <…> Ce mouvement, ce cri, ces larmes, troublent la cйrйmonie <…> on m'en porte sans connaissance» («Ужасная истина открылась мне, мой разум помутился <…> Я сжал сестру в своих объятиях <…> Это движение, этот возглас, эти слезы нарушили обряд <…> меня унесли без сознания»).

Реакция Печорина дана в таком же ключе: «Мысль не застать ее (Веру. -- Л. В.) уже в Пятигорске молотком ударяла мне в сердце! <…> Я молился, проклинал, плакал, смеялся… нет, ничто не выразит моего беспокойства, отчаяния! При возможности потерять ее навеки Вера стала для меня дороже всего на свете, -- дороже жизни, чести, счастья!».

В этот момент он не способен рефлектировать, более того -- перестает понимать самого себя: «Бог знает, какие странные, какие бешеные замыслы роились в голове моей…». Когда выясняется, что все усилия добраться до Пятигорска безнадежны («конь рухнулся и издох»), Печорин рыдает как ребенок. В этот момент он мало чем отличается от Рене: «И долго я лежал неподвижно и плакал, горько, не стараясь удерживать слез и рыданий; я думал, грудь моя разорвется». Однако -- парадоксальная диалектика, -- стоило только начать угасать надежде, как вновь возникли импульсы привычного самонаблюдения: «вся моя твердость, все мое хладнокровие -- исчезли как дым». К Рене также возвращается способность размышлять, у него рефлексия принимает форму самовозвеличения: он упивается своею исключительностью. Рене полагает, что открыл некий общечеловеческий закон психики: «Je trouvai mкme une sorte de satification inattendue dans la plйnitude de mon chagrin et j'appercus, avec un secret mouvement de joie, que la douleur n'est pas une affection qu'on йpuise comme le plaisir» («Я нашел даже какое-то неожиданное удовлетворение в полноте моего горя и заметил с тайной радостью, что в отличие от наслаждения страдание неисчерпаемо»).

Печорин также подводит итог стрессу, но это не претенциозная патетика, а сугубо прозаическое замечание -- истинный перл иронической рефлексии. В основе -- излюбленная идея Печорина об органичной связи психики и физиологии: «Впрочем, может быть, этому причиной расстроенные нервы, ночь, проведенная без сна, две минуты против дула пистолета и пустой желудок… Мне, однако, приятно, что я могу плакать!». Эстетизация в шутливом перечислении разноценных обстоятельств и в заключительном пуанте. Самоотчет окрашен едва заметной иронией (Пичоринская диалектика). Рене, так же как и его французские «собратья» (Оберман, Адольф, Октав), к автоиронии категорически не способен (Диалектика Рене). Заметим -- не только они, но, что удивительно, -- и Чайлд Гарольд (он в состоянии иронизировать над Англией, англичанами, англичанками, но только не над самим собой).

Эстетизация самопознания включает печоринскую самооценку: «Во мне два человека: один живет <…> действует, другой «Здесь обычная для иронического героя аффектация бессердечности, маскировка и разрушение собственных чувств как бы наложены на психо-физиологический анализ смены душевных состояний» (Гинзбург Л. Творческий путь Лермонтова).

Авторская стратегия, кроме всего прочего, -- в раскрытии двойственности натуры Печорина, демонстрация процесса самопознания служит этой цели.

Заключение

Таким образом роман Лермонтова «Герои нашего времени» представляет из себя роман-эпиграмму, насыщенный афоризмами, метко раскрывающимися в речи героев. Автор показывает разнообразные личности, наделенные разными чертами, философски подходит к рассуждению вечных проблем жизни. Внутренний мир человека, является главной темой изучения писателя.

Для лермонтовской концепции личности, равно как и для понимания художественной новизны образа Печорина и общечеловеческой ценности романа в целом, существенно выраженная в нем ориентация на выявление родового начала в человеке. Русская философская и литературно-эстетическая мысли во многом приближалась к такому пониманию проблемы. Соотношение в человеке видового и родового, конкретно-исторического и общечеловеческого начал с развитием литературы все определеннее выступает как главный ее предмет. Лермонтов руководствовался, конечно, не только философскими концепциями, сколько интуицией гениального художника, сквозь «холодную кору» сословно-видовой характерности своих героев прозревавшего их «настоящую природу человека». Общечеловеческие, социально-родовые стороны Печорина приходят в столкновение с их конкретным социально-видовым воплощением.

Происходит распадение личности на «внутреннего» и «внешнего» человека. Не случайно в первой же рецензии на «Героя нашего времени» Белинский отмечал: «В основной идее романа Лермонтова лежит важный вопрос о внутреннем человеке, вопрос, на который откликнутся все». Вместе с тем противоречие родовой сущности героя его существованию порождает разлад «между глубокостию натуры и жалостию действия одного и того же человека». Как личность Печорин шире ограниченных пределов его времени и среды. Однако стремление к свободному выбору своих жизненных позиций в крепостнической России сталкивалось с предопределенностью общественного статуса человека.

Постоянно воспитывая и тренируя волю, Печорин использует ее не только для подчинения людей своей власти, но и для проникновения в тайные пружины их поведения. За ролью, за привычной маской он хочет рассмотреть лицо человека, его суть.

Список литературы

1. Лермонтовская энциклопедия. М., 1980 (словарная статья о романе) Гинзбург Л.Я. Работы довоенного времени. СПб., 2007. С.559 - 589.

2. Белинский В.Г. «Герой нашего времени». Роман М. Лермонтова (по любому изданию статей Белинского).

3. Гинзбург Л.Я. Работы довоенного времени. СПб., 2007. С.559 - 589.

4. Вольперт Л.И. Печорин и его французские «собратья» // Вольперт Л.И. Лермонтов и литература Франции. МПб., 2008 [Это одна из ключевых монографий по теме коллоквиума!]

5. Востриков А. Тема «исключительной дуэли» у Бестужева-Марлинского, Пушкина и Лермонтова // Русская литература. 1993. № 3. С.66-72. Или: Он же. Книга о русской дуэли. СПб., 1998.

6. Серман И. Михаил Лермонтов. Жизнь в литературе: 1836 - 1841. М., 2003. С.Культурология. Под ред. Г.В.Драча. - Ростов-на-Дону, 2000. - 287 с.229 - 256.

7. Чистова И. С. Дневник гвардейского офицера.

Размещено на Allbest.ru

...