Мифопоэтическая система романа Федора Сологуба "Творимая легенда"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Северо-кавказский федеральный университет

Мифопоэтическая система романа Федора Сологуба «Творимая легенда»

Фокина Анастасия Дмитриевна, магистр первого года обучения по направлению «Русская литература»

Аннотация

Изучение романа Сологуба открывает новые возможности для понимания творческой атмосферы начала XX века. Триптих «Творимая легенда» - это принципиально новое слово в развитии русской классической романной традиции. Миф в романе организует особое пространство, отличное от окружающей реальности и обуславливающее бытие отдельной творческой личности, что позволяет говорить о существовании особого философско-художественного единого дискурсивного пространства.

Ключевые слова: дети, Дульцинея, миф, мифотворчество, роман-миф, творец, творчество, Федор Сологуб.

Федор Сологуб - один из самых загадочных авторов конца XIX - начала XX века, крупнейший поэт-символист, переводчик драматург, публицист. Сологуб чувствовал новый, становящийся мир, мир перемен, видел эпоху расцвета иной культуры. Созданный в его произведениях мифологический мир отражает все проблемы и все искания современной ему эпохи. Миф организует особое пространство, отличное от окружающей реальности и обуславливающее бытие отдельной творческой личности. В своем творчестве писатель создает особое философско-художественное единое дискурсивное пространство. Особенность творческого метода Сологуба в смелом соединении идей новейшей философии с учениями европейских и восточных религий, мистических учений, синтез искусств и применение этих идеи в своих произведениях.

В роман «Творимая легенда» включено несколько основных мифов, представленных всей мифопоэтической системой Сологуба. Это миф о творчестве и творце, миф о тихих детях. Рассмотрим каждый из них.

Роман «Творимая легенда» - попытка художника-теурга пересоздать, преобразовать грубую действительность в мир добра и гармонии, а таким средством преобразования становится новый миф: «Беру кусок жизни, грубой и бедной, и творю из него сладостную легенду, ибо я - поэт. Косней во тьме, тусклая, бытовая, или бушуй яростным пожаром, - над тобою, жизнь, я, поэт, воздвигну творимую мною легенду об очаровательном и прекрасном»[1, с.7]. Художник способен создать новый мир даже на материале грубой действительности, он делает это вследствие своей неудовлетворенности окружающей реальностью, желая освободиться от низменной яви. Сологуб - идеалист, который верит, что где-то существует прекрасный и сказочный мир, возвышающийся над пошлостью бытия, а от этого мира иногда доходят до нас неясные проблески. Только творчество и искусство способны поднять человека над обыденностью и приблизить его к этому дивному миру. Сологуб различает два вида искусства: одно слепо копирует жизнь, другое творит из нее «очаровательные легенды для того, чтобы силою вложенных в них чар была преобразована и сама жизнь» [2, с.12].

Идею всего мифотворчества Сологуба можно сформулировать следующим образом: надо изменить жизнь мечтой, сотворить чудо преображения реального. Будем «дульцинировать» жизнь, говорит Сологуб. Этой задаче поможет искусство [3, с.9].

Квинтэссенция обыденности - образ Передонова и всей передоновщины, которым противопоставлен Дон Кихот как вечный представитель мира романтической красоты. Дон Кихот не принимает свою Дульцинею, но ТВОРИТ ее - только творчество сердца способно превратить уродство в красоту, а грубую реальность сделать прекрасной мечтой. «Для вас, - говорит Сологуб, - смазливая грубая девка, для меня - прекраснейшая из дам. Ибо не должно быть на земле грубой, смазливой, козлом пахнущей Альдонсы. И если кажется, что она есть, то лирическое восприятие мира требует чуда, требует преображения плоти» [4, с.161]. И в романе почти у каждого героя есть такая прекрасная Дульцинея, светлая мечта. Например, греза королевы Ортруды - незримый Светозарный. Маленький Кирша хочет увидеть любимую мать Лунную Лилит. Чуковский называл мир Сологуба «полосочка белого - полосочка черного», потому что в этом мире только страдание рождает мечты. Забитые дети мечтают о белой маме, усталая Ортруда - о приходе Светозарного, прогрессивный Триродов - об устройстве нового общества, а разочарованный творец грезит о создании новой совершенной действительности.

Однако, «дульцинировать» реальность совсем не просто. Оказывается, рядом с дивной мечтой может сосуществовать темная и низкая действительность, потому что процесс преображения происходит не на всех жизненных уровнях. Новому «творимому» мифу оказывается противопоставлен антимиф, который в триптихе особенно отчетливо выражается в любовном треугольнике Ортруда - Танкред - Альдонса (символическое имя для мифа: Альдонса/Дульцинея). Действительно, Танкред оказывается далеко не таким идеальным воплощением Дон Кихота, каким он кажется влюбленным девушкам. Ортруде он представляется верным и нежным любовником, Альдонсе - загадочным и прекрасным незнакомцем. На самом деле Танкред - лицемер, лжец и изменник, который плетет коварные интриги и не брезгует никакой подлостью, желая получить трон Соединенных островов. Более того, Танкред жесток и деспотичен, в его планы входит кровавое завоевание Англии и создание сильного вооруженного флота. Не задумываясь, он отдает приказ казнить Альдонсу, якобы причастную к революционной деятельности - так погибает символичная Дульцинея и окончательно отвергается образ Дон Кихота.

«Творимое творчество» имеет одно условие - новая легенда не может обрести окончательную форму, она не должна быть сотворена до конца, не может отделиться от своего творца-теурга. Если же миф отойдет от автора, то он станет частью окружающей злой и пошлой действительности, потеряет свое главное назначение - уводить человека в мир прекрасного. Все готовое, воплощенное - есть область мертвого, косного, застывшего. «Сологуб стремился к невозможному: создать такое произведение, которое обладало бы способностью к непрерывному становлению, со-творению, было бы “не-завершенным” и“не-довоплощенным”» [5, с.170].

Установка на «творимый» роман отразилась на его поэтике: образы становятся максимально пластичными, сюжет динамичен, а действие предельно расширено во времени и пространстве.

Образ ребенка является сквозным в творчестве Сологуба, имея автобиографическую, общественную и литературную основу. Образы бедности, неполноценной семьи, ущербного ребенка идут из детских воспоминаний самого автора, а распространенный в рассказах мотив наказания продиктован общественной практикой наказания в учебных заведениях России конца ХIХ века.

Роман «Творимая легенда» насыщен детскими образами: это Кирша Триродов, обладающий магическими способностями, запуганные и несчастные ученики городской гимназии, дети из колонии Триродова, загадочные тихие дети, живущие в усадьбе. Прекрасно и радостно детство учеников из колонии, где царит свободная и естественная атмосфера.

Городская гимназия, где практикуют телесные наказания, наоборот, совсем не место для детей: «Грязный, обшарпанный деревянный дом казался построенным скорее для трактира, чем для школы. В училище было напряженное настроение. Учителя и ученики одинаково дрожали перед начальством» [1, с.179]. Очевидно противопоставление светлого мира детства в триродовской колонии и того страшного мира, в котором живут городские и крестьянские дети. сологуб романный творческий

Наибольший интерес среди всех детских образов вызывают странные тихие дети. Они существуют в каком-то ином измерении, живут по каким-то другим, неземным, лучшим законам. Впервые с тихими детьми читатель знакомится в главе «Капли крови»: «Тихо подбежал бледный мальчик. Быстро глянул на сестер ясными, но слишком спокойными, словно неживыми глазами. Елизавете показался странным склад его бледных губ. Какое-то неподвижно-скорбное выражение таилось в уголках его рта» [1, с.11].

Такой образ ребенка, полуотошедшего от жизни, в целом был приятен Сологубу. Он говорил, что дети тихие, потому что они полуживые-полумертвые. Белые мальчики и девочки противопоставлены всем другим детям, потому что в их мире уже нет ни боли, ни телесных наказаний, ни слез, они обрели покой и радость за границей бытия. Едва слышно смеются они, «словно зашелестела, осыпаясь, листва по осени», мелькают они, как тени, сопровождая общее развитие сюжета, и лишь однажды тихий мальчик Гриша сопровождает Триродова и Киршу на кладбище, защищая их от навьих чар. Гриша попадает в колонию Триродова после того, как был забит до смерти матери и воскрешен. Таким образом, читатель догадывается, что «тихие» дети те, кто при жизни безвинно страдал, и, не выдержав мучений, умер, познал иной мир, после чего был «оживлен» Триродовым. Объясняя происхождение тихих детей (они, побывав в потустороннем мире, наделяются странной магической силой), Сологуб обращается к древнему языческому обряду славян - инициации. Главным в этом обряде является «временная» смерть и последующее «оживление». Забитый Гриша умирает, но понимает в гробу, что не умер или умер не до конца. Другие дети откапывают его и воскрешают в колонии. Детская смерть у Сологуба связана с мотивами жертвы, мученичества, святости и геройства.

Таким образом, роман «Творимая легенда» полностью отражает суть мифотворчества Сологуба и обращается к традиционным мифологическим образам и сюжетам (Дон Кихот, Лилит, Дульцинея, славянские миры Явь, Навь и Правь). По модели славянского мироустройства организуется пространство первой части романа. На образах Дон Кихота и Дульцинеи зиждется миф о преображении действительности искусством.

В романе-триптихе «творимая легенда», обуславливая его сложную природу, объединяются традиционные романные традиции и индивидуальные авторские идеи. В рамках мифотворчества создается модель идеального мира, репрезентирующая идеал эпохи в целом. Структурные особенности сологубовского текста позволяют отнести «Творимую легенду» к «тексту-мифу» новаторского типа, к жанру романа-мифа.

Библиографический список

1. Сологуб Ф. Творимая легенда. М., 1991.

2. Сологуб Ф. Собрание сочинений в восьми томах. Том 6. Заклинательница змей. Интелвак, 2000 - 2004.

3. Цехновицер О. Федор Сологуб // Федор Сологуб. Стихотворения. Библиотека поэта. Малая серия. Вступ. ст. и ред. текста Ореста Цехновицера. Советский писатель. Л., 1939.

4. Сологуб Ф. Мечта Дон Кихота. Собр. соч. СПб., 1913.

5. Барковская Н.В. Поэтика символистского романа. Екатеринбург, 1996.

Размещено на Allbest.ru