Детские сказки

Размещено на http://www.allbest.ru/

Магнитогорский Государственный Университет

Контрольная работа по детской литературе

Магнитогорск

2003

План

1. Происхождение и эзотерический смысл сказок. Отличие волшебных сказок от литературных

2. Проблема типичности в детской литературе. Типовой характер детских сказок

Список литературы

1. Происхождение и эзотерический смысл сказок. Отличие волшебных сказок от литературных

Среди богатств народного эпоса сказки являют собой особую фольклорную форму, основанную на парадоксе реального и фантастичного. Выразительно, с притягательной силой, в доступной для ребенка форме сказки раскрывают исторически сложившиеся национальные и общечеловеческие ценности.

В Древней Руси сказочные жанры, по-видимому, только еще начинали оформляться, выделяясь из синкретичного повествовательного фольклора. Близостью к сказкам дышат многие исторические предания: о змееборце Кожемяке, о Белгородском киселе, о четырех мщениях княгини Ольги древлянам... Древнерусская письменность доносит церковное осуждение "басен человеческих" - по-видимому, широко распространенных. Слово "сказка" в его современном смысле появилось только в XVII в., до этого времени говорили байка или басень (от баятъ - рассказывать).

В XI - XIV вв. русский фольклор обогатился за счет книжных переводов и устных пересказов сюжетов, которые были заимствованы от южных славян и связаны с византийской христианской традицией. Под их влиянием могла усилиться идея сочувствия к слабым и обездоленным, вера в конечное торжество добра и справедливости. В этот период образы змея, дьявола и нечистой силы начали символизировать враждебное христианству язычество.

Постепенно литература приобретала все более светский характер. С конца XVI и на протяжении XVII - XVIII вв. в Россию из Западной Европы стали притекать повести, притчи, сказания, рыцарские романы. Их сборники или отдельные тексты анонимно переписывались грамотными людьми, раз от разу все более меняясь на русский лад и приобретая черты устных сказок. Таким образом, проходя через руки многих читателей, складывалось полулитературное-полуфольклорное явление - "народная книга''. Удовлетворяя разнообразным духовным запросам, она оделась в русское платье и растеклась по всем общественным слоям. Там, где не умели читать, эти произведения начинали пересказывать устно, превращая их в сказки.

В XVII в. и особенно с Петровского времени наряду с народной книгой появился другой тип литературы - книги для народа. Это были произведения, переделанные специально для крестьян; они печатались на грубой бумаге и продавались на ярмарках. Сначала это были только аляповато раскрашенные сатирические картинки с подписями. Со второй половины XVIII в. появились издания с текстами: пересказами рыцарских и сатирических повестей, исторических сказаний, народных сказок, былин. Они печатались анонимно и украшались такими же картинками. Эту продукцию стали называть словом "лубок" - то ли от корзин из липовой коры (луба), в которых вместе с прочим товаром ее разносили по селам коробейники, то ли от самой бумаги, первоначально изготовлявшейся также из луба. Часто лубок был единственной печатной книгой, доступной крестьянам.

Лубок и народная книга обогатили все жанры устной сказки. Через них в русский фольклор пришли многие популярные сюжеты (например, "Финист-ясный сокол", "Иван-царевич и серый волк", "Волшебное кольцо"). Анонимными авторами создавались и оригинальные русские повести, которые затем обрабатывались для лубка. Так, повесть "Гистория о российском матросе Василии Кариотском и о прекрасной королевне Ираклии" сначала превратилась в лубочную сказку "О сильном и храбром рыцаре Портупее-Прапорщике и о прекрасной. королевне Маргарите", а потом в устную: "Портупей-прапорщик". К русским повестям восходят сатирические сказки "Ерш Ершович", "Шемякин суд" и др. В лубок попадали произведения известных русских писателей, почти всегда переделанные и утратившие имя автора. Например, через лубок в устный репертуар народа перешла "Сказка о рыбаке и рыбке" А. С. Пушкина, источником которой является немецкая сказка из сборника братьев Гримм. А пушкинская "Сказка о царе Салтане", также разошедшаяся в лубочных изданиях, не оставила в устной традиции заметного следа - народ дорожил собственным сюжетом о чудесных детях царицы, не принял его авторской переделки.

В XVIII в. Европа познакомилась с большим многотомным сводом индийских, персидских и арабских сказок - сборником "Тысяча и одна ночь". Он был переведен сначала на французский, а с французского на все европейские языки, в том числе и на русский. В результате многие европейские народы, и среди них русский, стали рассказывать восточные сказки: "Дух в бутылке (кувшине)", "Лампа Аладина", "Два брата и сорок разбойников (Али-Баба)" и ряд других. Так, из этого сборника в русский фольклор перешла восточная версия сюжета "Чудесные дети" - "Поющее дерево и птица-говорунья".

Глубокий след в сказке оставили земледельческие культы земли, воды, солнца. В сказке, чтобы перевоплотиться, нужно удариться о сыру землю. Разнообразной волшебной силой обладает вода: оживляет мертвого, омолаживает старого, дает зрение слепому, делает героя сильным, а его врага слабым. Неотъемлемой художественной чертой жанра является красочное сияние золотых предметов сказочного мира - в данном случае эпитет "золотой" обозначает цвет солнца.

Такой его смысл золотые предметы сказки раскрывают в своих функциях. Например, в сказке "Сивко-Бурко" царевна пометила своего жениха золотым перстнем, от прикосновения которого у него как солнце во лбу воссияло.

Волшебная сказка несет в себе разнообразные следы тотемистических верований. С древними представлениями о супруге-тотеме связаны сказки о чудесных невестах и женихах. Главный герой часто вступает в союз с невестой-птицей. Отзвуком древних брачных обрядов является их первая встреча у воды: на берегу моря, реки или озера.

Устойчиво повторяется одна и та же ситуация: герой прячется, в это время прилетают три утицы, опускаются на берег, превращаются в девушек и идут купаться. Пока они купаются, герой похищает одежду (или крылышки) одной из девушек. Накупавшись, сестры улетают, а она обращается к похитителю с ритуальным вызовом: "Отзовись, - говорит, -- кто взял мои крылышки? Коли стар человек - будь мне батюшка, а старушка -- будь мне матушка; коли млад человек - будь сердечный друг, а красная девица - будь родная сестра! Герой выходит из укрытия, и девушка подтверждает свою клятву: Давши слово, нельзя менять; иду за тебя, за доброго молодца, замуж!

С тотемистическими верованиями связаны сюжетные мотивы о чудесном рождении богатыря. Одна из таких сказок - "Иван - Медвежье" ушко":

Жиу поп. У попа была попадья очень красива, и ходил медвидь -и три года на нее зарился. На цетвертый ее и увел. Вот жить им, *жить -^ родился сын, нарекнули имя: Иван, Медвежье ушко. Иван Медвежье ушко растет не по дням и цясам, и вырос он большой и говорит матери: "Цъто же, мама, у нас тятенька мохнатый, а мы не мохнатые?" -- "А то, цьто, Ваня, -мы руськие, а ен зверь лесовой". - "Пойдем-ко, матушка, на святую Русь!".

Тотемом-прародителем была также рыба. В сказке "Бой на калиновом мосту" бездетный царь велит зажарить и подать царице златоперую щуку. Царица ее съела, одно перышко попробовала кухарка, а очистки слизала корова. В результате все трое родили по богатырю: голос в голос и волос в волос.

Особенно часто животные-тотемы являются чудесными помощниками героя. Они могут быть связаны с умершими родителями. Девушке-сироте помогает корова ("Мачеха и падчерица"), а Иванушке -- конь ("Сивко-Бурко").

Конь всегда сопутствует герою волшебной сказки. Он связан с солнцем и тридесятым царствам. Чудесный сказочный конь - в звездах, с месяцем и солнцем, с золотыми хвостом и гривой - появляется ночью и излучает ослепительный свет.

Первоначально сказка была рассчитана на взрослого, способного через художественное слово -- «из уст в уста» -- передавать ее содержание детям, создавая приоритетную установку на целенаправленное восприятие. Все важно здесь: и форма, и содержание, и художественное преподнесение текста с учетом возраста, но самое главное -- умение в трактовке сохранить изюминку народной мудрости. Иными словами, знакомя ребенка со сказкой, взрослый должен задуматься: что же лежит в основе ее содержания, с какой целью она создана первым автором (чему-то научить, удивить или позабавить)? Должен понять, благодаря каким ценностным ориентациям эта сказка представляет интерес и для современного ребенка. Вышеизложенное позволяет заметить: для практической работы необходимы знания по фольклористике народной сказки, чтобы методически грамотно раскрыть детям богатство национальной культуры.

Изучению русского фольклора посвятили свои работы братья Б. и Ю. Соколовы, А. И. Никифоров, Н. П. Андреев, А. Н. Афанасьев, В. Я. Пропп и многие другие. Ученые по-разному трактовали сказку. Одни стремились охарактеризовать сказочный вымысел как независимый от реальности, другие желали понять, как в фантазии сказок преломилось отношение народных рассказчиков к окружающей действительности. Третьи исследователи сказкой называли все, что «сказывалось» (Ю. М. Соколов).

Что же понимать под занимательным фантастическим вымыслом? Ведь даже в детской прибаутке или потешке есть фантастический вымысел и занимательность.

Попытку отличить сказку от других жанров фольклора предпринял более 100 лет назад К. С. Аксаков. Он считал, что сказка и песня разнятся: «сказка -- складка (вымысел), а песня -- быль». Аксаков подчеркивал, что самое характерное для сказок -- вымысел, причем сознательный. С Аксаковым не соглашался известный фольклорист А. Н. Афанасьев. Он не допускал мысли, что «пустая складка» могла сохраняться у народа в продолжение ряда веков. А. Н. Афанасьев считал, что сказка не пустая складка, она вызвана действительностью, какими-то объективными реалиями жизни народа. Как замечает современный ученый-фольклорист В. П. Аникин, он был прав, хотя исходил из особого, мифологического понимания генезиса сказки.

Признак, принятый Аксаковым за существенный для сказочного повествования, был положен с некоторыми уточнениями в основу определения сказки, предложенного советским фольклористом А. И. Никифоровым. Никифоров писал: «Сказки -- это устные рассказы, бытующие в народе с целью развлечения, имеющие содержанием необычные в бытовом смысле события (фантастические, чудесные или житейские) и отличающиеся специальным композиционно-стилистическим построением». Поясняя смысл своего определения, Никифоров указывал на «три существенных признака» сказки: «первый признак -- целеустановка на развлечение слушателей»; «второй признак современной сказки -- необычное в бытовом плане содержание»; «наконец, третий важный признак сказки--особая форма ее построения». Ученый уточнил смысл народного изречения: «Сказка--складка (вымысел)», говоря о «целеустановке на развлечение» и о «необычном» как о характерной примете содержания сказок.

Известный советский сказковед Э. В. Померанцева принимает эту точку зрения, определяя народную сказку как эпическое устное художественное произведение, преимущественно прозаическое, волшебное или бытовое по характеру с установкой на вымысел.

Некоторые современные исследователи фольклора, указывая на фантастику как самый существенный признак сказок, не видят связи фантастического вымысла с реальностью (В. Я. Пропп). Другие же авторы, как В. П. Аникин, обращаясь к трудам М. В. Ломоносова о природе фантастического в искусстве, проводят исторические параллели. Оказывается, великий ученый больше всего ценил в фантастике смысл. Именно поэтому он критиковал художественные произведения, которые лишены осмысленного использования вымысла. Ломоносов считал вымысел сказки условным, так как фабула ее основывается на реалистических мотивах. Заметим: этой точки зрения придерживаются и современные исследователи. волшебный литературный детский сказка

В настоящее время сказка становится преимущественно авторской, она приобретает новые формы и пытается отвечать требованиям времени, ставит перед собой иные задачи. Но она не утрачивает связи с фольклором. Происходит это потому, что писатель, сочиняющий для детей сказку, продолжает оставаться, несмотря на богатство своей фантазии, представителем того языка и той культуры, которой он принадлежит. Ему самому в детстве рассказывали сказки и пели песни его народа. И, став взрослым, он без труда сможет вернуться в собственное детство, увидеть мир глазами ребенка.

Авторская сказка имеет различные формы: есть сказки-поэмы, сказки-рассказы, сказки-легенды, сказки-предания, сказки-аллегории и т. д.

В народной сказке всё ясно: любое чудо можно было предвидеть наперёд. Другое дело, когда чудом правит авторская выдумка - фантазия: теперь готовься к неожиданностям и гадай, что случится на следующей странице.

Было время, когда сказки начинались с "однажды" и "жили-были". Меньше всего тогда от них ждали правдоподобия. Так и говорили: сказка - это то, чего не бывает. Всякий знал, что место её не здесь, а где-то там - "за тридевять земель", "в некотором царстве-государстве". Но всё изменилось с приходом в сказочный мир творцов: в обыденной жизни они начали искать следы сказки, в сказке - следы обыденной жизни.

Они решились смешать реальность и чудо, заставили встретиться повседневное с небывалым. Зачем? Чтобы действительность преобразилась. Для этого им понадобились разные магические секреты.

Конечно, литературная сказка не вполне порывает с народной. Нередко сказочники-творцы прибегают к законам народной сказки. Но важнее для них найденные, изобретённые ими секреты. Один из них - это секрет внезапного чуда. Когда мы читаем народную сказку, мы ожидаем чудес и не удивляемся им. Не так - в литературной сказке.

Сказочники-творцы начинают, как правило, с изображения обычных героев в обычных обстоятельствах. До поры до времени жизнь в книге идёт своим чередом и всё совершается, как всегда. Но вот в какой-то момент говорится волшебное слово "вдруг". И точно: вдруг появляется колдун из-за угла аптеки, джин из бутылки, фея под видом гувернантки. Игрушки оживают, птицы начинают говорить на человеческом языке, люди открывают в себе немыслимые способности.

А глубже всех секрет неожиданной точки зрения постигли поэты. У них ведь во все времена особенный взгляд на вещи - не такой, как у всех остальных.

Например: в век стремительного технического прогресса поэт способен изумиться даже устаревшему телефонному аппарату. И всё потому, что поэту ведомы правила волшебной игры под названием «А что если?»:

А что если взглянуть на телефон глазами озадаченного марсианина? Не превратится ли тогда аппарат в домашнее животное, которое любит поспать?

А что если телефон зазвонит и кто-то поднимет трубку? Марсианину покажется, что животное проснулось и плачет, а хозяин его убаюкивает, поднеся к губам.

А что если кто-то начнёт набирать номер? Марсианин решит, что хозяин будит животное, щекоча его пальцем.

Сказочники-творцы знакомят нас с новым видом: любая обычная вещь, любое будничное явление может стать загадочной деталью. Теперь, чтобы выяснить сказочную мораль, читателю приходится разгадывать её ключевые детали, расшифровывать её наиболее важные эпизоды. Чтобы понять литературную сказку, недостаточно только следить за её сюжетом, надо ещё и спрашивать; "А что это значит?" - по поводу каждой детали.

Для развития детей не столь важно, какая сказка - народная, литературная или авторская. Важно, чтобы сказка оставалась такой, какая она есть: доброй и строгой, нежной и поэтической, справедливой и умной. Если же сказка не учит добру и любви - это уже не сказка, а какая-нибудь история, которая названа ее именем.

2. Проблема типичности в детской литературе. Типовой характер детских сказок

Поскольку главным предметом литературы является человек и все связанное с ним, постольку в центре произведения - характеры людей, жизненные типы. Изображение характерного, типического и делает литературу «учебником жизни». В то же время мы должны помнить и о том, что типическое, общее выступает в литературе только в индивидуальном, единичном, что лишь в этом случае мы имеем дело с художественным образом в его живой целостности. На единство общего и особенного в типах указывал еще Чернышевский.

При анализе созданных писателями и народной мыслью типических характеров нам, во-первых, важно установить, что именно обобщено, типизировано в данном персонаже и что, благодаря этому обобщению и проверке его общественной практикой, открывается нам в жизни. Во-вторых, важно установить и те художественные средства, при помощи которых было сделано такое обобщение, так как отличие литературных характеров друг от друга заключается не только в жизненном содержании каждого из них, но и в тех способах изображения, при помощи которых создавались их образы.

Рассмотрим типичность и типовой характер детской литературы на примере детских сказок и, в частности, на примере сказок о животных.

Сказки о животных (или животный эпос) выделяются по тому основному признаку, что их главные герои - животные. Особенно популярны были сказки "Лиса крадет рыбу с воза (саней)", "Звери в яме", "Кот, петух и лиса", "Кот и дикие животные", "Волк-дурень", "Коза луплена".

В мировом фольклоре известно около 140 сюжетов животного эпоса, в русском - 119. Значительная их часть оригинальна. Так, у других народов не встречаются сказки "Лиса-повитуха", "Кот, петух и лиса", "Волк в гостях у собаки", "Терем мухи". Самобытность и свежесть восточнославянского животного эпоса отмечалась не раз. Однако в составе репертуара всех сказок он занимает только около 10% сюжетов и относительно мало распространен (лишь немногие сказки записаны более 10 раз).

В сказках о животных сохранились следы того периода примитивного ведения хозяйства, когда человек мог только присваивать продукты природы, но еще не научился их воспроизводить. Основным источником жизни людей в то время была охота, а хитрость, умение обмануть зверя играло важную роль в борьбе за выживание. Поэтому заметным композиционным приемом животного эпоса является обман в его разных видах: коварный совет, неожиданный испуг, изменение голоса и другие притворства. С опытом древних охотников связана постоянно упоминаемая загонная яма. Умеющий перехитрить, обмануть - побеждает и получает выгоду для себя. Русская сказка закрепила это качество за одним из своих центральных персонажей - лисой.

В сказках фигурируют представители дикой фауны. Это обитатели лесов, полей, степей: лиса, медведь, волк, дикий кабан, заяц, еж, лягушка, мышь. Разнообразно представлены птицы: ворон, воробей, цапля, журавль, дятел, тетерев, сова. Встречаются насекомые: муха, комар, пчела, муравей, паук; реже - рыбы: щука, окунь.

По мере исторического развития стали возникать сказки и о прирученных домашних животных и птицах. Славян повседневно окружали и сделались персонажами их сказок вол, лошадь, баран, овца, собака, кот, петух, утка, гусь. В сказки вошел и сам человек как равноправный участник событий. Поскольку эти сказки уже очень давно предназначались в основном для маленьких слушателей, то и действующие в них люди приобрели типизацию, понятную детям: дед, баба, внук, внучка. Ум человека и дружба, взаимопомощь домашних животных стали противопоставляться грубой силе и хитрости обитателей дикой природы.

Наиболее архаичный сюжетный пласт животного эпоса относится к доземледельческому периоду. В этих сказках в основном отражен реальный древний быт, а не мировоззрение людей, которое тогда было в зачаточном состоянии. Прямые отзвуки верований, обожествления зверя, обнаруживаются в единственной сказке - "Медведь на липовой ноге". Поверья восточных славян о медведе, разнообразные сведения фольклора, этнографии и археологии свидетельствуют о том, что здесь, как и у многих других народов, медведь действительно был обожествлен. Сказка "Медведь на липовой ноге" напоминает о существовавшем некогда запрете наносить ему вред. Во всех остальных сказках медведь одурачен и высмеян.

Например: "Жила-была баушка. Поехала в лес по хворост. Вдруг слышит: в болоте хряснуло, в лядине стукнуло -- медведь иде.

-- Бабка, бабка, съем я кобылку.

-- Не ешь, такой-сякой, дам тебе теплушку".

В другой раз она пообещала медведю крепушку, а в третий - по-томбалку. Но когда зверь пришел за этим в деревню, то оказалось, что теплушка - это теплая печушка-запечушка, на которой лежит бабушка; крепушка - крепко запертые ворота; потом бабка - "в лес не едет да дров не везет" ("Медведь и старуха").

Здесь можно назвать многие сюжеты: "Кот и дикие животные", "Медведь учится играть на скрипке (или плотничать)", "Мужик, медведь и лиса". Глупее медведя оказывается, пожалуй, лишь волк.

Насмешка над зверем указывает на разложение тотемного культа. Не случайно у восточных славян была распространена "медвежья потеха" - драматизированное увеселение, гротескное глумление над обрядами прошлого. По отношению к основному сюжетному корпусу русского животного эпоса мы вправе говорить не о, следах тотемизма, а только о фантастическом приеме наделения зверей человеческой речью и разумом, т. е. о чисто художественной условности этих образов.

Русские сказки о животных связаны со смехом и даже с натуралистическими подробностями, которые, по наблюдениям В. А. Бахтиной, «воспринимаются как фантастические и носят глубокий содержательный характер. Эта смеховая народная фантастика, обыгрывающая телесный низ, физиологический акт голода, еды и нечистот, служит одним из средств характеристики персонажа». В животном эпосе сохранились следы профессионального искусства скоморохов - бродячих артистов-увеселителей, разыгрывавших обычно и "медвежью потеху". Не случайно часть репертуара сказок о животных оказалась прямо противоположной задачам народной педагогики. По своему грубому, хотя и остроумному эротическому содержанию такие сказки стали предназначаться исключительно для мужской аудитории, примкнув к определенной группе анекдотических сказок.

Сатира, а также натуралистическая эротика нашли свое дальнейшее развитие в устном анекдоте с персонажами-животными. В целом сказки о животных широко отражают человеческую жизнь. В них запечатлен крестьянский быт, богатая гамма людских качеств, человеческие идеалы. Сказки образно обобщили трудовой и жизненный опыт людей. Выполняя важную дидактико-познавательную задачу, они передавали знания от взрослых к детям.

Сказки о животных существенно отличаются от литературной басни. В баснях аллегория рождается умозрительно, дедуктивным путем, поэтому всегда однонаправлена и абстрактна. Сказки же идут от жизненной конкретности, сохраняя при всей условности своих персонажей их живое обаяние, наивное правдоподобие. Сказки соединяют в образах животных человеческое и звериное с помощью юмора, веселья. Как бы играя словом, забавляясь, сказочники наблюдательно и метко воссоздавали черты реальных обитателей родной фауны. В процесс словотворчества вовлекался и ребенок-слушатель, для которого знакомство с окружающим миром и обучение речи превращалось в увлекательную игру.

Педагогической направленности сказок о животных соответствуют и другие их особенности. Игровое исполнение сочеталось с ясной, дидактически обнаженной идеей сюжета, художественной простотой формы. Сказки имеют небольшой объем и отчетливую композицию, универсальным приемом которой является встреча персонажей и драматизированно разыгрываемый диалог. Писатель и фольклорист Д. М. Балашов отметил, что в детских сказках "медведь говорит низким, грубым голосом, бабка -- тоненьким голоском, и т. п. Такая манера не свойственна при рассказывании "взрослых" сказок".

В повествование часто включаются песенки. Например, песенка колобка конкретно и образно изображает процесс его приготовления. В другой сказке песенка обнаруживает грубый голос волка, прикинувшегося матерью козлят. Волк заставляет кузнеца "перековать" ему горло и снова повторяет песенку козы, но уже тонким голоском. А сказка "Кот, петух и лиса" превращается в своеобразное творческое состязание между коварной лисой и преданным другом -- котиком. В природе самым "певучим" среди этих животных является петушок, но сказка отводит ему только роль обольщенного лестью доверчивого слушателя лисьих песен, которого лиса и уносит. Однако в конце концов она сама становится жертвой подобного обмана, так как очарована артистизмом котика:

"...Не найдя своего товарища, унесенного злодейкою лисою, кот погоревал, погоревал и пошел выручать его из беды. Он купил себе кафтан, красные сапожки, шапочку, сумку, саблю и гусли; нарядился гусляром, пришел к лисициной избе и поет:

Трень-брень, гусельки,

Золотые струнушки!

Дома ли Лисафья

Со своими со детками..."

Благодаря диалогам и песенкам исполнение каждой сказки превращалось в маленький спектакль для ребенка.

В структурном отношении произведения животного эпоса разнообразны. Встречаются одномотивные сказки ("Волк и свинья", "Лиса топит кувшин"), но они редки, так как очень развит принцип повторяемости. Прежде всего он проявляется в кумулятивных сюжетах разного вида. Среди них -- троекратный повтор встречи ("Лубяная и ледяная хата"). Известны сюжеты с многократной линейной повторяемостью ("Волк-дурень"), которые иногда могут претендовать на развитие в дурную бесконечность ("Журавль и цапля"). Но чаще всего кумулятивные сюжеты представлены как многократно (до 7 раз) возрастающая или убывающая повторяемость. Разрешающую возможность имеет последнее звено. Так, только последняя из всех и самая маленькая - мышка - помогает выдернуть большую-пребольшую репку, а "терем мухи " существует до тех пор, пока не приходит последний и самый большой из зверей - медведь.

Для композиции сказок о животных большое значение имеет контаминация. Лишь в небольшой своей части эти сказки представляют устойчивые сюжеты, в основном же в указателе отражены не сюжеты, а только мотивы. Мотивы соединяются друг с другом в процессе рассказывания, но почти никогда не исполняются отдельно. Контаминации этих мотивов могут быть как свободными, так и закрепленными традицией, устойчивыми. Например, мотивы "Лиса крадет рыбу с воза" и "Волк у проруби" всегда рассказываются вместе.

Список литературы

1. Аникин В.П.Русская народная сказка. - М.: Литература,1983.

2. Васюченко И. Строгий мир сказки // Дошкольное воспитание. - 1987. - №8. - С.68-70.

3. Детская литература / Под ред. Е.Е.Зубаревой. - М.: Просвещение, 1989.

4. Иванова Э. Сказка и современное детство // Дошкольное воспитание. - 1985. - № 9. - С. 68-70.

5. Липелис А. В зеркале сказки // Дошкольное воспитание. - 1972. - №7. - С.112-116.

6. Михайлова А. Как постичь мудрость сказки // Дошкольное воспитание. - 1994. - 31. - С.66-68.

7. Петровский М. Из чего делается сказка? // Дошкольное воспитание. - 1965. - №5. - С.112-19.

8. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. - М.,1994.

9. Разова В.Д. Проблемы стиля детской литературы // Проблема детской литературы: сборн. ст. - Петрозаводск, 1976.

10. Русская литература для детей. - М.: Академия, 1998.

11. Сетин Ф.И.История русской детской литературы. - М.: Просвещение, 1990.

Размещено на Allbest.ru