Эпиграф как средство моделирования поликультурного пространства художественного текста

Размещено на http://www.allbest.ru/

Эпиграф как средство моделирования поликультурного пространства художественного текста (на материале Лирического творчества Е.В.Курдакова)

Кувшинникова О.А.

Одним из главных объектов внимания современной лингвистической мысли является текст, при этом актуальными становятся вопросы, связанные с рассмотрением его как диалога. Признание диалогической природы текста повлекло попытки его представления как некоего «коммуникативного пространства», «духовного ландшафта» (Б.М. Гаспаров), обращённого к читателю. курдаков диалогический эпиграф

Важным средством диалогизации художественного текста выступает эпиграф. Проблема этого художественного феномена отличается достаточной изученностью (работы Ю.М.Лотмана, Е.В.Джанджаковой, Н.А.Кузьминой), причем традиционно в филологических исследованиях подчеркивается статус эпиграфа в качестве особого способа цитации.

Объектом внимания автора настоящей работы становится эпиграф как носитель культурологической информации в творчестве усть-каменогорского поэта Евгения Васильевича Курдакова. Лирика этого автора отмечена глубоким символизмом, ассоциативной насыщенностью, аллюзийностью; в ней воссоздаются несколько информационных пластов, обращённых к культурам разных эпох. Особое место в ряду средств, направленных на формирование поликультурного художественного пространства лирики Е.В. Курдакова, занимает эпиграф.

Источниковая база цитат, выполняющих функцию эпиграфа в поэзии Е.В.Курдакова, весьма широка в хронологическом отношении и разнообразна по содержанию. Анализ художественного материала показал, что в качестве источника эпиграфической цитаты привлекаются:

а) памятники письменности, относящиеся к различным периодам развития русского литературного языка, в т.ч. произведения православного содержания («Слово о полку Игореве», «Берестяная грамота № 723, Великий Новгород, Михайловский раскоп, 12 век»; «Сакральная надпись на полях Апостола 1307 г., определяющая Премудрость Божью»; «Хронограф» 1494 г.);

б) образцы отдельных жанров фольклора (поверья);

в) авторские произведения художественной литературы периода от 18-го века до современности (Г.Р.Державина, А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, Н.В.Кукольника, Ф.И.Тютчева, А.А.Блока, И.А.Бунина, Б.Л.Пастернака,
В.В.Набокова, А.К.Передреева, Г.Г.Касмынина), отдельные произведения казахской литературы (Абая);

г) единичные тексты надписей различного происхождения («Надпись на фреске церкви Рождества-на-Красном-поле», 14-й в., Великий Новгород; «одна из последних записей А.С.Пушкина, обнаруженная на закладке собрания летописей, с которыми обращался поэт в связи с изучением «Слова о полку Игореве» (здесь и далее тексты Е.В.Курдакова цитируются по изданию: [1]).

Кроме того, в творчестве поэта обнаруживаются примеры автоцитации (они сопровождаются пометой «Из раннего»).

Эпиграф можно рассматривать как средство «материального» выражения идеи художественного диалога, которая осуществляется по уровням содержания и формы. Стихотворения Е.Курдакова воспроизводят отдельные образы, мотивы, эмоциональную тональность текста-источника («Музей поэта» (1992) -стихотворение, посвященное дому-музею Б.Л.Пастернака в Переделкине - и -шире - лирическому осмыслению трагической судьбы художника; эпиграфом избраны строки «Я весь мир заставил плакать Над красой земли моей...» - из стихотворения Б.Пастернака «Нобелевская премия» (1959), а также элементы ритмомелодической структуры: «Цели нет передо мною: Сердце пусто, празден ум, И томит меня тоскою Однозвучный жизни шум. (А.С.Пушкин. «Дар напрасный, дар случайный...», 1828 г.) - «И растает в синем свете золотого сна поток, Легкий облак, светлый ветер, ангел, бабочка, цветок» (Е.В.Курдаков. «Днём хлопочешь и смеёшься.», эпиграф: «Дар напрасный, дар случайный.» А.С.Пушкин).

Эпиграф - «ключ» к интерпретации текста: он направляет внимание читателя к «чужому» произведению, отголоски которого так или иначе присутствуют в конкретном стихотворении, и сигнализирует о возможности восстановления имплицированной («затекстовой») информации. Соотнеся по содержанию стихотворения Е.Курдакова и цитируемые им источники, приходим к выводу, что эпиграф выполняет функцию «свёрнутого текста», своего рода «заместителя» целого произведения, и многочисленные аллюзии возникают при «развёртывании» цитат в новом контексте. Кроме того, эпиграф способен отсылать к целой литературной эпохе, выступать ёмким «вместилищем» литературного портрета. В этом случае эпиграфическая цитата представляется строкой-символом и несёт в себе семантический оттенок многозначности. Стихотворение «Пустеют дни, как сны, как всё на свете.» посвящено Александру Сергеевичу Пушкину и является образцом «аллюзийной» поэзии: «Он весел и по-моцартовски светел, России легкомысленный поэт», «Ночь тлеет над Михайловским туманно», «в полутьме мерцают плечи Анны»; «Спи, ночь, тверди, душа, лелея это, - Забыв пустую молвь и суесловь, Прекрасный сон России, ночь поэта, Его и жизнь, и слёзы, и любовь». Строка-эпиграф «И жизнь, и слёзы, и любовь» восходит к стихотворению «К***» («Я помню чудное мгновенье.», 1825), обращенному к Анне Петровне Керн. По отношению к содержанию стихотворения Е.В.Курдакова данная цитата - не просто «свёрнутый» репрезентант произведения - шедевра любовной пушкинской лирики, но и воплощение более широкого культурного контекста: её можно трактовать как символ жизни и творчества великого русского поэта, а также как обобщённую идею поэтического романтизма 1 -ой половины 19-го века, провозгласившего культ чувства и самоценности духовной жизни человека.

В большинстве случаев содержательно произведения Е.В.Курдакова служат своеобразным логическим продолжением текстов-«предшественников», при этом между источником цитаты и авторским стихотворением устанавливаются семантические отношения двух типов:

а) прямое развитие главного мотива «чужого» текста,

б) ассоциативная интерпретация содержания, художественное переосмысление идеи, которая сопровождается возникновением «игры смыслов» соотносимых текстов.

Точкой отсчета в исследовании является положение, что перед нами -результат творческого поиска носителя современного сознания (поколения 20-го - начала 21 в.), воссоздаваемая в его произведениях картина мира - панорама современной действительности. Вместе с тем поэтическое творчество Е.Курдакова можно рассматривать как продолжение художественных идей, заложенных древнерусской традицией и лучшими русскими мастерами слова 1820-го веков. Можно предполагать, что одной из задач автора стало философское переосмысление «классических» постулатов, наделение их «второй жизнью» на новом витке истории. Этим можно объяснить и отдельные характерные для Курдакова принципы организации художественного времени: «Всё то же полвека спустя» («Всё то же полвека спустя и всё та же», эпиграф: «Скучна, беспола и распутна» - И.Бунин, «Поэтесса»), «Давно за Шеломянем земли родной преданья, Напастьми и тугою опять взошли поля» («Когда затихли битвы и отшумели рати», эпиграф: «.наниче ся годины обратиша.» (возможный вариант перевода: «наизнанку годины вывернулись»), «Слово о полку Игореве»), «И опять вдали, где ни зги, ни снов, где рассвет белёс, - То ли свет земли, то ли тьма снегов, то ль - Иисус Христос» («Самый долгий век...», эпиграф: «В белом венчике из роз - Впереди - Иисус Христос», А.Блок. «Двенадцать», 1918г.) Налицо философская идея возвращения, отличающая лирику Е.В.Курдакова в целом, с присущей ей поэтикой «вечных» тем. Типичные ключевые образы русской художественной картины мира, упоминаемые в эпиграфических строках: Бог, Муза, человеческая душа, вечные нравственные ценности: «Дух всюду сущий и единый.» (Г.Р.Державин) -эпиграф с стихотворению, «.пустыня внемлет Богу.» (М.Ю.Лермонтов), «В белом венчике из роз - Впереди - Иисус Христос» (А.Блок), «Мне холодно. Ведь это осень, Муза.» (В.Набоков) «Душа хотела б быть звездой» (Ф.Тютчев), «И жизнь, и слёзы, и любовь» (А.Пушкин), «Не хочет быть рабыней Душа в борьбе со злом, А хочет быть рябиной, И речкой, и веслом.» (Г.Касмынин).

В лирике Е.Курдакова обнаруживаем отдельные приемы «обыгрывания» содержания эпиграфа.

Произведение «Жестокий романс» даёт пример авторского подхода к развёртыванию смысла эпиграфической строки способом «от противного». Функцию эпиграфа выполняет строка стихотворения «Сомнение» (1838 г.) Нестора Васильевича Кукольника (1809-1868), которое написано от 1 -го лица и выражает в лирической форме переживания героем своей разлуки с возлюбленной, текст запечатлевает борьбу чувств, стремление к покою, муки ревности. Один из эпизодов посвящен описанию сна лирического героя, в котором является его соперник: «Мне снится соперник счастливый». На текст стихотворения «Сомнение» Н.В. Кукольника М.И. Глинкой создана музыкальная элегия с одноименным названием (1838г.), популярная в 19-м веке и представляющая собой образец романсного творчества композитора зрелого периода. К «Сомнению» восходит стихотворение «Жестокий романс» Е.В. Курдакова, также написанное от лица лирического героя, который пытается избавиться от воспоминаний о былой возлюбленной, от душевных мук и переживаний. Герой рефлектирует по поводу уходящей любви, однако если в стихотворении Н.Кукольника рефлексия носит утверждающее начало, то эта же рефлексия в произведении Е.Курдакова осуществляется через отрицание: «Тускнеет закат сиротливый, и ночь подступает, звеня. Не снись мне, соперник счастливый, Ты будешь несчастней меня (.) И ты мне не снись, дорогая (.)» Модальность отрицания является эмоциональной доминантой текста и выражается совокупностью различных средств языка. Таким образом, «Жестокий романс» строится на развитии и переосмыслении мотивов текста-предшественника в границах лирического жанра.

Ещё один пример художественного переосмысления содержания эпиграфа находим в стихотворении «Рябиновый август в лесах догорает.» (1992 г.) В народном представлении созревшие плоды рябины - один из признаков приближающейся осени, с этим деревом связан ряд русских примет. Прогностическая функция приметы «Урожай рябины - к холодной зиме» использована поэтом как смысловая основа развёрнутой метафоры: «Рябиновый август, не надо б тебя. Не надо бы этих предчувствий, предвестий Лесам опаленным и скопищу крыш, Распятых под августом порознь и вместе, - Рябина, рябина, зачем ты горишь? ...Все суше, все жарче пылает, сгорая, Своей обреченной тоски не тая.» Изречение народной мудрости, предпосланное произведению, трансформировано автором: «Урожай рябины - к голодной зиме», при этом рябина в финале подаётся как символ России: «Скупая страда предосеннего края, - Предвестье, Россия, рябина моя».

Ввиду обращенности к познавательному опыту различных эпох, эпиграф призван подчеркивать отдельные жанровые особенности произведения, раскрывать принципы его стилизации. В этом плане особо показательны стихотворения «Чудь», «Когда затихли битвы и отшумели рати.», «Москва», «Жестокий романс». Остановимся на первом. Жанровая принадлежность этого произведения определяется автором как «баллада». Как известно, баллада -разновидность фольклорной формы, предполагающая наличие сюжетной линии, со стороны содержания отличающаяся присутствием вымысла. Эпиграф адресует читателя к алтайскому поверью. Согласно легенде, народ «чудь» («белоглазая чудь») в древности населял Алтай, позже бесследно исчез. Сравните замечания В.Вербицкого: «По всеобщему преданию алтайцев, во времена отдаленные Алтай был населен чудью, не имевшей ни ханов, ни зайсанов. В то время не было ни одной березы. Как скоро появилось это небывалое дерево, чудь умозаключила, что ей несдобровать. Выкопали ямы, утвердили в них столбы для потолка из камней и земли, забрались в эти ямы, подрубили эти столбы и тем без дальних хлопот все дело покончили» (цитируется по: [2]). В стихотворении Е. Курдакова Чудь -персонифицированный образ, которому присваиваются магические способности: «Здесь некогда Чудь ворожила, кружила.», «Нет взгорка, что б не был в почине, в заводе, Нет имени, что б не озвучила Чудь: Алтай, Светлояр, Златогор, Беловодье, - Андроновской бронзы начало и путь». Произведение воскрешает элементы древнего алтайского сюжета: созидательные действия Чуди, затем - её исчезновение: «русая Чудь непонятно и странно Своё отчудила и в землю ушла». Эпиграф «Чудь белоглазая в землю ушла.» реконструирует фрагмент мифического сюжета, обнаруживая языческую символику, и задаёт соответствующий ракурс восприятия текста.

Анализируя способы авторской репрезентации элементов «чужих» текстов, можно сделать вывод о характере подхода Е.В.Курдакова к литературному наследию современных поэтов и поэтов предшествующих поколений: литература - богатейший кладезь художественного опыта, «эталонное» начало, которое может служить ориентиром во все времена.

Список литературы

1. Курдаков Е. Стихотворения. - Великий Новгород, 2000. - 176 с.

2. Иванченко В.Г. Алтайская традиция. Криптологические размышления о мифологическом образе Алтая. // ab.ru/~abramovi/AL T.htm

Размещено на Allbest.ru