"Борис Пастернак" Д. Быкова: элементы автометаописания

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 821.161.1-82-1

Аннотация

"Борис Пастернак" Д. Быкова: элементы автометаописания

О.А. Полякова, асп. Институт филологии КНУ имени Тараса Шевченко, Київ.

В статье литературная биография "Борис Пастернак" Д. Быкова исследуется как автометаописательный текст. Анализируются и сопоставляются концепция творчества, мотив свободы, поэтический хронотоп в творчестве Б. Пастернака и Д. Быкова.

Ключевые слова: автометаописание, мотивная структура, металирика, поэтический хронотоп.

Анотація

"Борис Пастернак" Д. Бикова: елементи автометаопису

О.А. Полякова, асп. Інститут філології КНУ імені Тараса Шевченка.

У статті літературна біографія "Борис Пастернак" Д. Бикова досліджується як автометаописовий текст. Аналізуються і зіставляються концепція творчості, мотив свободи, поетичний хронотоп у творчості Б. Пастернака і Д. Бикова.

Ключові слова: автометаопис, мотивна структура, металірика, поетичний хронотоп.

Annotation

Boris Pasternak by D. Bykov: elements of metaphoric self-description

О. Polakova, PhD student Institute of Philology, Taras Shevchenko National University of Kiev.

In the article literal biography "Boris Pasternak" by D. Bykov is studied as an autometadescriptive text. Idea of art, motive of freedom, poetical chronotope in the works of B. Pasternak and D. Bykov are analyzed and compared.

Key words: autometadesription, motive structure, metalyrics, poetical chronotope.

Содержание статьи

Дмитрий Быков как оригинальный поэт, прозаик, литературный критик, журналист отличается чрезвычайной продуктивностью, широким кругозором и эрудированностью. Он осознаёт себя в определённом культурном контексте, находится в постоянном поиске своего места в литературе, во многом перекликаясь со своими предшественниками и современниками. Это делает автора показательным для литературного процесса 1990-х-2000-х годов, в связи с чем изучение его творчества представляется актуальным. Металитературные взгляды Быкова нашли своё отражение как в художественных, так и в публицистических, критических его произведениях. Целью данной статьи является рассмотрение литературной биографии "Борис Пастернак" как автометаописательного текста, в котором автор, анализируя творчество Бориса Пастернака, раскрывает собственные взгляды на литературу.

На своеобразный характер критических работ Быкова обращали внимание исследователи. А. Балакин отмечает: "Любой текст для него - лишь повод высказать пару-другую идей, которые в связи с этим текстом у него возникают" [Балакин 2003, 37], рассматривая рецензии и критические очерки Быкова, Ю. Говорухина приходит к следующему выводу: "В действительности художественный текст для Быкова вторичен по отношению к собственному опыту осмысления бытия, является поводом к выговариванию уже осознанного" [Говорухина 2010, 397], "наличие эффекта узнавания становится одним из критериев оценки в критике Быкова" [Говорухина 2010, 399]. Автор, с одной стороны, проецирует собственные размышления на анализируемый текст, с другой стороны, видит в тексте то, что созвучно его воззрениям. Такой подход требует научного осмысления, поскольку ставит под сомнение, в частности, адекватность работы "Борис Пастернак" заявленному жанру литературной биографии и даёт основания полагать, что говоря о Пастернаке, Быков сосредотачивается исключительно на тех особенностях творчества поэта, которые созвучны его собственным взглядам на литературу.

Работа "Борис Пастернак" вышла в 2005 году в серии "Жизнь замечательных людей". Она совмещает в себе биографические данные о поэте, цитирование его писем с комментариями к ним, анализ текстов, а также наблюдения над природой его творчества. Быков сразу намечает некоторые черты, общие для него и Пастернака. Он рассуждает об особенностях творчества поэтов- москвичей, противопоставляя московский "хаос" "геометрии" Петербурга: "самая геометричность города сделали Петербург в сознании Пастернака символом порядка, к которому он сам всю жизнь стремился - но не мог преодолеть любовно-снисходительного отношения к московскому хаосу и собственной зависимости от настроения" [Быков 2005, 41], отмечает, что Петербург для Пастернака отождествлялся с чистотой и строгостью квартиры Фрейденбергов (Ольга Фрейденберг - двоюродная сестра Пастернака). Быков подчёркивает характерную для него установку на "персонализированность", "семантизированность" пространства, его означивание через субъекта. Подобным образом сам Быков выстраивает в своих произведениях хронотоп, свёрнутый в одном слове или фразе (В стихотворении "Мост" Быков формирует пространство культуры через имя Булата Окуджавы: "На одном берегу Окуджаву поют"; в стихотворении "В полосе от возраста Тома Сойера" он указывает на прохождение лирическим героем жизненных периодов, определяя их как "возраст Тома Сойера", "ниша Аники-воина"). Тем самым автор утверждает модель литературного творчества, ориентированную на субъект, указывает на первичную роль личности в образовании смысла.

Другой точкой соприкосновения между Быковым и Пастернаком оказывается продуктивность и "несвобода". Быков цитирует слова Пастернака, обращённые к Мандельштаму: "Вам нужна свобода, а мне - несвобода", под несвободой понимается предельная загруженность. Мысль, считает поэт, нужно ставить в жёсткие условия, чтобы она начинала работать, выходила под внутренним напором, а праздность вызывает тоску и страх смерти. Подобным образом Быков рассуждает в одном из интервью, предполагая, что "патологическая плодовитость" Стивена Кинга обусловлена страхом человека традиции, "из-под которого выдернули почву", перед миром, в котором исчезают традиции и нравственные нормы. Таким образом, Быков связывает продуктивность автора с попыткой создать вокруг себя и в себе исчезающий мир, своего рода "охранную грамоту". Этот образ использует Пастернак в одноименной повести, посвящённой вопросам творческого и духовного становления, сохранения собственного прошлого на пороге нового этапа жизни, "она была его прощанием с собой, его духовным завещанием, его самооправданием" [Быков 2005, 485], пишет о повести Быков, утверждая идею творчества как самосохранения.

Я вишу на пере у творца Крупной каплей лилового воска. (...)

Как интерпретирует эти строки Быков, "всё это не страх ответственности, но сознание высшей иерархичности бытия. (...) Поэт знает, что законы гармонии не им придуманы и не им отменятся: мы не изобретаем, а берём." [Быков 2005, 516]. Сам Быков пишет:

Вызов здесь понимается не как борьба, а скорее как зов. У человека нет возможности повлиять на свою судьбу, все происходит по воле Бога, и осознавший это может принять свой жребий добровольно, свободно и этим показать Богу свою готовность к диалогу с Ним. Такая позиция утверждает парадокс несвободы, подчинённости воле Бога как высшей свободы, доступной поэту. Исходя из такого понимания, Быков называет первую главу своей книги "Счастливец", пишет: "Таким же чудом гармонии, как и сочинения Пастернака, была его биография, личным неучастием в которой он так гордился" [Быков 2005, 11].

Быков говорит о трёх жизненных и творческих циклах поэта, так называемых "рождениях", которым предшествует перелом в его судьбе. По наблюдениям Быкова, этим периодам неизменно соответствуют эротическая линия в лирике и связанный с ней образ жары, лета, зноя у раннего Пастернака наряду с образом метели у позднего. Быков раскрывает природу эротических переживаний в творчестве поэта, цитируя "Охранную грамоту": "...Первое ощущенье женщины связалось у меня с ощущеньем обнажённого строя, сомкнутого страданья, тропического парада под барабан", он приходит к выводу, что "Любовь - и, как мы увидим впоследствии, творчество - для Пастернака немыслимы без несвободы, муки, надрывного сострадания пленнице" [Быков 2005, 31]. И русскую революцию поэт воспринимает как "месть за поруганную женственность", отсюда обращение к женскому началу и эротизму в стихотворениях как о революции, так и о переломных моментах вообще. Эту мысль Быков иллюстрирует такими стихотворениями (оба датируются 1917 годом): пастернак быков автометаописательный биография

Подымаем с пыли, топчем и влечем. (...)

Это - полдень мира. Где глаза твои?

И лето - с грехом пополам.

Обоев, и войлок, и хлам! (...)

Сухой купорос.

На донышке склянки - козявка

Народ сидит по своим углам. (...)

Тень на стене: ветка с одним листом. (...)

Уже в первой строфе есть две очевидные параллели со стихотворением Пастернака. Прежде всего, это перечисление, состоящее из трёх компонентов, обобщённых ключевой характеристикой "хлам": "позор голубой обоев, и войлок, и хлам" у Пастернака и "окурки, гильзы, стекло" у Быкова. Более того, Быков выстраивает ту же мужскую рифму на -ам: "хлам - углам" (ср. "пополам - хлам" у Пастернака). Далее у него возникает образ листопада, перекликающийся с образом осени в стихотворении Пастернака, тем самым создаётся настроение упадка и в хронотоп поэмы вносится хаотичность, пространство в "Военном перевороте" как бы состоит из обломков, осколков, осыпавшихся листьев, разрозненных предметов, оно неопределённо и перенасыщено деталями. На контрасте с этой хаотичностью обыгрывается статичность лирического героя, для которого существует только потолок, окно и клён. К Пастернаку отсылает и образ окна, как заметили А.К. Жолковский и Ю.К. Щеглов, он призван передать "контакт между "большим" и "малым" [Жолковский, Щеглов 1975, 167], то есть указать на связь микромира, мира лирического героя, с внешним миром. Лирический герой Пастернака обращается к окну и сосредоточивает своё внимание на "донышке склянки", как бы замыкая им свой взгляд, свой мир. У лирического героя Быкова от внешнего мира остаётся только растущий напротив клён, но и он воспринимается только постольку, поскольку его тень ложится на стену, то есть проецируется во внутреннее пространство героя.

Статично и время в поэме Быкова: "время стоит", это "миг равновесья", "три пополудни", у Пастернака в стихотворении "Воробьёвы горы" время переживается сходным образом: "это - полдень мира". В "Военном перевороте" и стихотворениях Пастернака 1917-го года прослеживается аналогичный хронотоп, воссоздаётся состояние лирического героя, ушедшего от внешнего хаоса, остановившегося в переломном моменте, творящего в нём свой мир через концентрацию на явлениях незначительных, но, главное, не имеющих отношения ко всеобщему разрушению (клён, дно стакана), "спасительных мелочах", через творчество и через любовь, женское начало. Когда внешний мир строго ограничивается, очерчивается внутреннее пространство, только контакт с женщиной носит динамичный характер, он развивающийся, длящийся. У Пастернака это образ поцелуев, льющихся, как вода из рукомойника, у Быкова - влажная кожа, ток, шёпот. У обоих поэтов дополнительно возникает образ жара: "Белый кипень дятлов, туч и шишек, жара и хвои" ("Воробьёвы горы"), "пышет щекочущий шепоток" ("Военный переворот").

Список использованных источников

1. Балакин А.Ю. Дмитрий Быков: Блуд труда. // Критическая масса. - 2003. - № 2. - Режим доступа: http://magazines.russ.ru/km/2003/2/balak.html.

2. Быков Д.Л. Борис Пастернак. - М.: Молодая гвардия, 2005.

3. Быков Д.Л. Мой жанр - "Быков" / Интервью: Сергей Шпалов // Культура. - М., 2006. - № 40. - Режим доступа: http://www.litkarta.ru/dossier/bykov- kultura/dossier_867/view_print/ Быков Д.Л. На самом деле. - М.: Эксмо, 2011.

4. Говорухина Ю.А. Русская литературная критика на рубеже ХХ-ХХІ веков: дисс.... д-ра филол. наук. - Томск, 2010.

5. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. К понятиям "тема" и "поэтический мир" // Труды по знаковым системам. Ученые записки Тартусского государственного университета. - Тарту, 1975.

6. Заярная И.С. Своеобразие поэтического мира Дмитрия Быкова (книга "Последнее время. Стихи. Поэмы. Баллады) // Русская литература. Исследования. - К., 2010.

7. Пастернак Б.Л. Стихотворения и поэмы. Переводы. - М., 1990.

Размещено на Allbest.ru