Творческая эволюция Булата Окуджавы и литературный процесс второй половины ХХ века

Souvenirs

Je m' йtais attachйe а perfectionner les cordes du mйdium, et surtout а faire valoir la musique expressive; c'est celle qui influe le plus sur les organes de la multitude, et il n'est pas nйcessaire d'кtre connaiseur pour la comprendre. La romance exige de jolies paroles, une musique simple et analogue au sujet; elle veut surtout кtre dite avec expression (Souvenirs 192-193).

Свидание с Бонапартом (М., 1975. С. 100-101)

<…> я стала работать над средними нотами и особенно старалась усовершенствоваться в романсе. Романс требует выразительных слов, музыки простой и подходящей к словам. Он требует также особых, вкрадчивых интонаций, что, как говорят русские, «берет за душу». Это, главным образом, и действует на толпу, и не нужно быть знатоком, чтобы восторгаться романсом.

а) перевод адекватен, но не буквален, так, слова «не нужно быть знатоком, чтобы восторгаться романсом» - это перевод, но восторгаться более экспрессивно, чем буквальное понимать; б) добавляются понятия, передающие авторскую позицию, например, эпитет выразительные не равен эпитету «jolies»; слово «la multitude», которым обозначено множество слушателей, заменено толпой, «вершительницей судьбы» во второй главе; актуальная тема при этом расширяется: романс требует «особых, вкрадчивых интонаций <…> “берет за душу”»; в) делаются композиционные усовершенствования. Так, характеристика песенной музыки опирается и на фразу «une musique simple et analogue au sujet», но также и на данное ниже описание романса на стихи Шатобриана, к которым г-н Ефимов «avait composй un air simple et touchant, bien adaptй aux paroles» [сочинил мотив простой и трогательный, вполне подходящий к словам] и многое другое.

Характерны фрагменты о таланте артиста и о жанре произведений:

Souvenirs (194)

Je devins bientфt la chanteuse а la mode; mes chansonnettes faisaient fureur, et on en dessinait les sujets dans les albums. Tous nos chants d'alors n'йtaient que des peintures de chevaliers, de bachelettes, de demoiselles. J'avais sur mon album la Sentinelle appuyйe sur la lance, le Depart pour la Syrie, le Troubadour, son йpйe et sa harpe se croisant sur son coeur.

Si mes legers talents commencиrent mes succиs et me firent dйsirer, je dois dire qu'avec le temps je fus admise dans de grandes familles, comme une amie de la maison.

Свидание с Бонапартом

Мои шансоны производили фурор, и сюжеты их зарисовывались в альбомы: рыцари, молодые девушки, знатные дамы, трубадуры. У меня был легкий талант, который, снискав мне успех, позволил также приобрести множество верных друзей (101).

а) сохранена жанрово-тематическая характеристика репертуара, напоминающая о песнях Окуджавы; б) текст сокращен: здесь - за счет `культурологических' и бытописательных деталей; в) вариант эпитета углубляет связь фрагмента с целостной тканью романа: выражение «mes legers talents» как легкий талант ассоциируется с душевной легкостью героини; г) в Souvenirs песни чаще именуются романсами (romance), но здесь - песенками (chansonnettes), что совпало с излюбленным самоопределением производивших фурор творений Окуджавы. Он отказывается от прозрачного намека - и называет песни Луизы шансонами, вуалируя биографическое сходство с нею.

В Главе 14 рассматривается поздняя проза Окуджавы на автобиографические сюжеты. Его рассказы (в середине 1970-х - на «переписанные» сюжеты, а затем и другие) предвосхитили тенденции прозы, которая в свою очередь, как отмечалось критикой по итогам 1989 г., отходит от публицистики и обращается к человеку с его индивидуальной психологией и судьбой. В новой прозе возникают элементы гротеска и фантасмагории, подобно тому как они появились у Окуджавы начиная с «Бедного Авросимова». Среди произведений экзистенциального содержания проза Окуджавы выделяется покаянной темой. Он рассматривает индивидуальные ложные мотивы и шаги, впрочем, наряду с заблуждениями, которые герой и автор разделяли с людьми своей эпохи. Это означало отказ от публицистики и углубление психологической и философской составляющей.

Повесть «Приключения секретного баптиста» датировалась для печати по-разному, что отразило самооценку личных исканий. Вербовка осведомителей, положенная в основу сюжета, была ранее описана эзоповым языком в рассказе Ф. Искандера «Летним днем» (1969), насыщенном «современным, актуальным, отечественным содержанием». Героя Окуджавы отличает от искандеровского персонажа (и от мемуаристов, поведавших о схожих перипетиях) положительное вначале отношение к происходящему, обусловленное верой в коммунистическую доктрину, самолюбием и недомыслием. Повесть построена на анализе этих качеств конкретного социокультурного типажа и на проблеме их преодоления. Образ отца-фанатика выписан с горькой иронией, какая впредь не повторится, сменившись в «Упраздненном театре» снисходительностью «к ним как к собственным детям, не понимающим, что они творят». В малой прозе 1985-1986 гг. и позднее герой-рассказчик противопоставлен не тем, кто причиняет зло, а тем, кто зряч и кто способен понять человека (Анна Ильинична, сосед Меладзе, тетя Сильвия, похожий на отца пожилой солдат из «Уроков музыки»). `Тоталитаризм в душе' в случае «Акаджава» означал душевную слепоту.

Для решения вопроса о собственном месте в истории писатель в семейной хронике «Упраздненный театр» (1989-1993) рассматривает формирование личности в контексте «мозаичной» культуры. Родители героя поощряют книжные пристрастия сына; когда речь идет о культуре и просвещении, их выбор делается в пользу традиционных ценностей, в ущерб революционным и/или конъюнктурным. Важны тема семейной любви к оперному искусству (и превосходное знание репертуара), а также мотивы бытового уклада. Семья выступает просветителем и хранителем социально-исторической информации. Ценности литературоцентричной культуры объединяют людей разной культурной ориентации ; перефразировка слов писателя Авдеенко «Мне девятнадцать лет…» (в «Судьбе» реального Авдеенко это несобственно-прямая речь в 3-м лице) в слова мальчика: «Мне одиннадцать лет…» - является одновременно изменением цитаты из поэмы Б. Пастернака «Девятьсот пятый год» («Мне четырнадцать лет. /Через месяц мне будет пятнадцать<…>»).

В хронике показано воздействие коммунистической веры на отцов и детей. Большевики убеждены в правоте революционного насилия, и в 1937 г. возмездие приходит к ним неопознанным. Сын, вопреки старшим, пользуется номенклатурными привилегиями; наконец, из отцовского пистолета он стреляет в человека под игровые выкрики: «По врагам революции!». В финале показана гибель, упразднение картины мира, зиждущейся на революционной вере. Опускаясь на дно общества, ребенок именно там, и на фоне тех же выкриков, находит крупицы человечности, которая определит все его мировосприятие в дальнейшем (ср.: «В арбатском подъезде мне видятся дивные сцены…»). Рассмотрение доведено до итогов, поэтому произведение, задуманное в качестве более пространного, не потребовало продолжения.

Глава 15 посвящена публицистической тенденции в позднем творчестве Окуджавы. В перестроечный период публицистика переживает бурный расцвет, но, хотя тематически малая проза Окуджавы примыкала к перестроечным публикациям, она не была связана с публицистическим заданием, по проблематике и стилистике соотносясь с другой прозой.

Подборка в «Дружбе народов» (1988) стихотворений разных лет, связанных с темой репрессий, была прочитана как публицистика Чупринин С. «…И Аз воздам» // Лит. газ. 1988. 20 апр. С .4., - что справедливо лишь отчасти, поскольку Окуджава, обвиняя тирана («Сталин очень виноват»), больше рассуждает о личной ответственности, исторической вине каждого современника («Давайте придумаем деспота...», «Письмо к маме» и другие), включая себя самого («Арбатское вдохновение»).

Гражданские эмоции, в высокой степени присущие поэту, он выражает в сатирическом гротеске «Калужская фантазия» и стихах в жанре памфлета как наиболее точно соответствующего заданию: «Гоп со смыком» (1992), «Кухарку приставили как-то к рулю...», «После посещения немецкой тюрьмы» (оба - <1993>) и др. Тем самым, в позднем творчестве сформировалось жанровое противопоставление стихотворной публицистики, с одной стороны, а с другой - высокой медитативной лирики: «Подмосковная фантазия», «Насколько мудрее законы, чем мы, брат, с тобою…», «Вот комната эта, храни ее Бог…» и другие.

В Заключении подведены краткие итоги исследования, намечены перспективы продолжения работы и по итогу вышеописанного анализа дана периодизация творчества Окуджавы.

Допечатный период (с раннего детства до 1945 г.). Естественная для дебютанта эклектика связана с двоякой культурной направленностью: во-первых, на традиционную культуру, на литературную классику в самом широком смысле слова, во-вторых - на ценности революционного миропонимания. Тенденции сохранят свою силу до середины 1960-х.

I. Ранний печатный период (1945-1956) связан с революционной экзистенциальной парадигмой и (в основном) с поэтикой социалистического реализма. Ей, однако, не соответствует ряд стихотворений, пейзажных или связанных с любовной темой, часть которых издавалась и переиздавалась автором позднее.

II. Период самоопределения (1957-1965) включает два этапа, разделяемых по итогу анализа поэтики песен. Первый из них - этап ранних песен и повести «Будь здоров, школяр» (1957-1961) - характеризуется обретением индивидуально-авторской поэтики в лирике, в особенности песенной, в противостоянии «советскому массовому искусству», и связью прозы с современным ей феноменом фронтовой лирической повести. В печати еще появляются чисто «революционные» произведения, например «Четыре сына» (<1961>).

Изменение, развитие поэтики песен в 1962-1965 («Прощание с Польшей», «Молитва», «Песенка о ночной Москве») было закономерным, в частности, потому, что «граница между массовой культурой и песенным творчеством Окуджавы стала не столь ощутимой, как была ранее, и ему <...> необходимо было искать новых путей» Богомолов Н. Указ. соч. С. 405.. Это был этап дальнейших мировоззренческих сомнений и поисков, начального исторического самообразования, весьма разнообразных стилевых исканий в прозе и драматургии.

На протяжении обоих подэтапов (примерно до и после 1961 г.) происходит неравномерное изживание революционаризма, который еще ясно просматривается в «Фотографе Жоре» (1964) и особенно в пьесе «Глоток свободы» (1965), овеянной героическим революционным пафосом и связанной с поэтикой социалистического реализма. Жажда истины на фоне дезориентации человека, его колебания и сомнения переданы в песне «Ночной разговор» (1962); ее герой вопрошает: «Куда же мне ехать? Скажите мне, будьте добры <…> А где же тот ясный огонь? Почему не горит?» - и «едет один без дороги во тьму».

1965 годом Окуджава датирует начало работы над «Бедным Авросимовым», романом, автор которого освободился от «революционности» и рассматривает ее со стороны. Наступает вторая половина жизни, эпоха гуманистической экзистенциальной парадигмы.

Первая ее фаза

III. Период исторических романов, над которыми Окуджава трудился приблизительно с 1965 до 1983 г. С точки зрения феноменологии человека и поэтики прозы здесь выделяется несколько этапов.

1) В работе над «Бедным Авросимовым» (с 1965) и «Похождениями Шипова» (до 1970) писатель обращается к фантасмагории и гротеску, а также к традиционным для возрожденческой литературы образам плутов. В этот период создаются песни, прославляющие человека-творца, говорящие о живой связи настоящего с далеким прошлым, которая основана на добре и красоте: «Былое нельзя воротить, и печалиться не о чем...» (1967), «Песенка о Моцарте» и «Грузинская песня» (обе - 1969), «Старый флейтист» (1970). В том же 1970-м создан «Союз друзей», гимн единению людей в противостоянии злу и в причастности к прекрасному.

2) «Путешествие дилетантов» (1971-1977) рисует человека в напряженном противоборстве с обстоятельствами. Это период противостояния, нонконформистского пафоса в застойном обществе. Персонажи романа психологически приближены к автору в более очевидной форме, чем персонажи прозы предыдущего этапа («я написал роман о них, но в их лице / о нас: ведь всё, мой друг, о нас с тобою»), они с героическим пафосом утверждают высокие чувства и свою независимость. Песни этого периода посвящены героям, которые «сами себе сочиняют и песни, и судьбы», - это «Я вновь повстречался с Надеждой - приятная встреча...» и «Старинная солдатская песня» (обе - 1975), «Заезжий музыкант целуется с трубою…» (1971, 1975), «Пожелание друзьям» и «Кабинеты моих друзей» (обе- 1976). Особенно важны «Батальное полотно» (1973) и «Я пишу исторический роман» (1975), манифестирующие органичность творчества и независимость человека, поэтизирующие труд исторического романиста.

3) Стихотворение «Да здравствует Великий Понедельник!..» датировано 1977-м, здесь звучит хвала уединению, складывается антитеза ума и глупости как противопоставление одиночества - толпе. Начавшийся примерно в это время период, связанный с работой над романом «Свидание с Бонапартом» (1979-1983), ознаменовался разочарованием в человеке, его возможностях, его роли в мире и в обществе. Это период скепсиса, бессилия перед лицом обстоятельств. Уточнение его хронологических рамок станет возможным с анализом рукописей, поскольку период связан с работой над лирикой, а песни малочисленны. Уже в книжном переиздании «Путешествия дилетантов» (1979) автор меняет элементы заголовочного комплекса, подчеркивая этим полемику предыдущего и последующего («Свидание с Бонапартом») романов, заостряя внимание на смене пафоса. В 1979-1980 создается передающая суть периода песня «Солнышко сияет, музыка играет...» - о слепоте человека, не понимающего смысла происходящего ни в истории, ни в собственной судьбе; о том же и о неотвратимости зла - «Примета» (1983), еще и о «затерянности» и беззащитности - «Я выселен с Арбата, арбатский эмигрант…» (1982) и «Дерзость, или Разговор перед боем» (1984). Песня «Антон Палыч Чехов однажды заметил…» (1982) передает самоиронию, скепсис о «детских снах» утопизма и о возможностях разума.

С переходом от III к IV периоду связан всплеск песенного творчества, преимущественно в 1982-1984 гг. В нем проявилось приятие мира, «где уместны, конечно, утраты и отчаянье даже», но неутомимо стараются «Бог, Природа, судьба, провиденье, короли, спаниели, и розы, и питейные все заведенья», воплощающие темы милосердия и красоты («Парижская фантазия», 1982).

IV. Итоговый период связан с прозой по автобиографическим мотивам, в которой поэт ставит проблемы вины и ответственности, приняв то и другое на себя. Одной из биографических предпосылок могла стать смерть матери Ашхен Степановны (1983). Если истоки новых тенденций прослеживаются уже в рассказе «Утро красит нежным светом...» (1975), то в итоговый период одной из первых является, видимо, повесть «Приключения секретного баптиста», датируемая в печати по-разному, согласно последней воле, - 1984 годом.

1) Начинается этап подведении личных итогов (1984-1993) на фоне нового переосмысления своей эпохи. Завершением этих процессов и финалом этапа станет «Упраздненный театр» (1989-1993). В связи с покаянными мотивами образ человека высветляется, его бессилие перестает быть безысходным; его ошибки мотивированы, во-первых, собственной слепотой или прегрешениями («Девушка моей мечты», «Искусство кройки и житья»), во-вторых - социально-историческими обстоятельствами («Нечаянная радость»); наступает прозрение. Источником оптимизма стала также возобновившаяся с перестройкой возможность гражданского действия, что было востребовано поэтом (в частности, в его работе с 1991 г. в Комиссии по помилованию). Гражданская позиция проявилась и в ряде публицистических стихотворений, в частности памфлетных (1990-1993). Сдержанный оптимизм запечатлен в песне «На Сретенке ночной...» (не позднее 1987); это лирический манифест этапа: «<...> надежды голос слышен <...> И хочется верить ему». 2) С «Упраздненным театром» период переосмыслений, по-видимому, завершен. Последние годы жизни и творчества (1994-1997) связаны с философской лирикой, а в прозе - с «Автобиографическими анекдотами», прозой экзистенциально-философского содержания (например, рассказ «Мышка»), опубликованной при жизни лишь частично. В последней и прощальной песне «Отъезд» (1994) встречаются жизнь и смерть. Известен ряд стихотворений, задуманных, но, по-видимому, не осуществившихся в качестве песен. Выделяется ряд поздних стихотворений, афористически запечатлевающих феноменологию человека и картину бытия («Что было, то было. Минувшее не оживает...»), в том числе в жанре лирической миниатюры.

На фоне смены этапов выделим элементы, которые оставались постоянными на протяжении всего зрелого творчества. В первую очередь это присутствие стихотворений и песен, связанных с таким типом авторской эмоциональности, как «пафос благодарного приятия мира» (он типологически объединяет лирику Окуджавы с поздним творчеством Б. Пастернака О пастернаковских реминисценциях позднего Окуджавы: Бойко С. Реминисценции в поэзии Булата Окуджавы и проблема пушкинской традиции // Вестник МГУ. Филология. 1998. № 2. С. 21-24; Сажин В. Комментарии // Окуджава Б. Стихотворения. 2001. С. 673.). «Ранние» песни - вестники новой эпохи духовной жизни, в них она уже настала. В «период скепсиса» и позднее радость о бытии подкрашена горечью о человеке. Приятие жизни как бесценного дара свыше нередко связано у Окуджавы с темой музыки.

Напомним примеры песен, связанных полностью либо частично с такой эмоциональностью. В ранний период - «Новое утро» (1957), «Три сестры» (1959), «Главная песенка» (1960); в «период сомнений» - «Молитва» (1963, 1965-66), «Песенка о ночной Москве» (1965). В эпоху исторических романов в `период фантасмагорий' - «Песенка о Моцарте» и «Грузинская песня» (1969), в `период противостояния' - «Арбатский романс», «Я вновь повстречался в Надеждой...» (обе - 1975); в конце `периода скепсиса' - «Парижская фантазия», «Надпись на камне», «Песенка короткая как жизнь сама...» (все - 1982). В `эпоху подведения итогов' - «Быстро молодость проходит, дни счастливые крадет…» (не позднее 1987) и на финальном этапе - «Отъезд» (1984).

В то же время регулярно на разных этапах, начиная с периода ранних песен и кончая `подведением итогов', появляются немногочисленные произведения сатирического содержания: «Мастер Гриша» и «Песенка про черного кота» (1960), «Песенка о дураках» и «Песенка о петухах» (обе - 1961) - «Песенка про старого гусака» (1968) - Песни к «Приключениям Буратино» (1977-1984) и «Римская империя времени упадка…» (1982) - памфлеты «На митинге народных депутатов...», «Кухарку приставили как-то к рулю...» (1993) и т.п..

Таким образом, с нашей точки зрения, этапы творческого развития зрелого Окуджавы связаны с изменением концепции человека, его места в мироздании, роли в социуме, его нравственного облика и самооценки. Постоянный пафос благодарного приятия мира выступает у Окуджавы высшим проявлением гуманизма. Регулярные появления сатиры указывают на значимость гражданских эмоций. Этапы характеризовались переходом от энтузиазма к скепсису, а затем вновь к сдержанному оптимизму, связанному в то же время с глубоким осознанием вины человека перед ближним.

В Приложении приведена ксерокопия рукописи Окуджавы, хранящейся в архиве общества «Мемориал».

окуджава литературный репутация творчество

Основные положения диссертации отражены в публикациях

1. Бойко С. «О минуте возвышенной пробы…» Поэзия Булата Окуджавы / С. С. Бойко, оформл. Г. К. Ваншенкиной. - М.: Кругъ, 2010. - 192 с.

2. Бойко С. О кузнечиках / С. С. Бойко // Вопр. лит. - 1998. - № 2. - С. 343-348.

3. Бойко С. Доминанта творчества: Опыт монографич. описания лирики Булата Окуджавы / С. С. Бойко // Филологич. науки. - 1998. - № 3. - С. 52-59.

4. Бойко С. Реминисценции в поэзии Булата Окуджавы и проблема пушкинской традиции / С. С. Бойко // Вестник МГУ. Филология. - 1998. - № 2. - С. 16-24.

5. Бойко С. За каплями датского короля: Пути исканий Булата Окуджавы / С. С. Бойко // Вопр. лит. - 1998. - № 5. - С. 3-31.

6. Бойко С., Зайцев В. «Пока в России Пушкин длится...»: Булат Окуджава и поэты-современники / С. С. Бойко, В. А. Зайцев // Вестник МГУ. Филология. - 1999. - № 6. - С. 7-18.

7. Бойко С. «Дивный выбор всевышних щедрот...»: Филологическое самосознание современ. поэзии / С. С. Бойко // Вопр. лит. - 2000. - № 1. - C. 44-73.

8. Бойко С. «Фантазии» Булата Окуджавы: К вопросу о музыкальных формах в лирическом творчестве / С. С. Бойко // Филологич. науки. 2001. № 1. С. 14-21.

9. Бойко С. Про тысячи тонн словесной руды (Рец. на кн.: Добренко Е. Формовка советского писателя. СПб., 1999) / С. С. Бойко // Вопр. лит. 2001. № 4. С. 338-343.

10. Бойко С. «Чтоб быть современнику ясным…» (Рец. на кн.: В.А. Зайцев. Русская поэзия ХХ века: 1940-1990-е годы. М., 2001) / С. С. Бойко //Вестник МГУ. Филология. 2002. № 2. С. 190-192.

11. Бойко С. Булат Окуджава: Ранний автограф песни / С. С. Бойко // Вопр. лит. 2003. № 5. С. 298-302.

12. Бойко С. (Рец. на кн.: В.А. Зайцев. Окуджава. Высоцкий. Галич: Поэтика, жанры, традиции. М., 2003) / С. С. Бойко // Филологич. науки. 2004. № 4. С. 120-122.

13. Бойко С. Владимир Набоков и Булат Окуджава: К проблеме литературной репутации / С. С. Бойко // Вестник РГГУ. Серия: Литературоведение. Фольклористика. 2008. № 9. С. 146-160.

14. Бойко С. Проза Булата Окуджавы на исторические сюжеты в историко-литературном контексте / С. С. Бойко // Филологич. науки. 2010. № 1. С. 3-13.

15. Бойко С. (Рец. на кн.: В.И. Тюпа. Литература и ментальность. М., 2009) / С. С. Бойко // Филологич. науки. 2010. № 1. С. 120-124.

16. Бойко С. «Я познакомился с тобой, война...»: персонажи фронтовой лирической повести и школяр Булата Окуджавы / С. С. Бойко // Вестник РГГУ. Серия: Филологические науки. Литературоведение и фольклористика. 2010. № 2 (45). С. 173-184.

17. Бойко С. «Он пишет, словно дышит…»: Петр Незнамов, Николай Глазков, Булат Окуджава / С. С. Бойко // Вестник РГГУ. Серия: Филологич. науки. Литературоведение и фольклористика. 2010. № 2 (45). С. 159-172.

18. Окуджава Булат. Стихотворения / Сост. и комм. С. С. Бойко и О. В. Окуджава. М.: ЭКСМО, 2006. 480 с.

19. Окуджава Булат. «Так природа захотела» / Сост. и вст. ст. С. Бойко. М.: ЭКСМО, 2006. 256 с. (Ср.: Бойко С. От составителя // Там же. С. 5-8).

20. «Непоправимое родство столетий...»: Историч. тема в поэзии Окуджавы, Городницкого, Высоцкого, Галича / С. С. Бойко //Вагант-Москва. 1996. № 10-12. С. 45-66.

21. «Этот остров музыкальный...»: Тема музыки и образ музыканта в творчестве О. Мандельштама и Б. Окуджавы / С. С. Бойко //Вагант-Москва. 1997. № 4-6. С. 21-27.

22. О прагматическом характере употребления слова «атеист» в анкетных высказываниях Булата Окуджавы / С. С. Бойко //Функциональная лингвистика: прагматика текста : материалы конф. Симферополь, 1997. С. 21-22.

23. Тема поэта и поэзии в лирике Булата Окуджавы / С. С. Бойко //Проблемы эволюции русской литературы ХХ века. Вторые Шешуков. чтения : материалы межвуз. науч. конф. Вып. 4. М.: МПГУ, 1997. С. 28-29.

24. О некоторых теоретико-литературных проблемах изучения творчества поэтов-бардов / С. С. Бойко //Мир Высоцкого: Исслед. и материалы : альм. М.: ГКЦМ В. С. Высоцкого, 1997. Вып. 1. С. 343-351.

25. Доминанта творчества: объем понятия и его функционирование. Опыт многоуровневого описания лирики Булата Окуджавы / С. С. Бойко //Литературоведение на пороге XXI века : материалы международ. науч. конф. М.: Рандеву-АМ, 1998. С. 211-217.

26. Окуджава и Бродский / С. С. Бойко //Вагант-Москва. 1998. № 4-6. С. 55-62.

27. «Новояз» в стихотворениях Б.Окуджавы: «квазиязык» или функциональный стиль? / С. С. Бойко //Функциональная лингвистика: Яз. в соврем. о-ве : материалы международ. конф. (Ялта. 5-9 окт. 1998). Симферополь: CLC, 1998. С. 18-19.

28. Пушкинская традиция в лирике Булата Окуджавы / С. С. Бойко //Мир Высоцкого: Исслед. и материалы. Вып. II : сб. ст. М.: ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1998. С. 472-484.

29. «Путешествие дилетантов» / С. С. Бойко //Энциклопедия литературных произведений / Под ред. С. В. Стахорского. - М.: Вагриус, 1998. - С. 409-410.

30. «Антимиры » / С. С. Бойко //Энциклопедия литературных произведений / Под ред. С. В. Стахорского. - М.: Вагриус, 1998. - С. 23-24.

31. «Братская ГЭС» // Энциклопедия литературных произведений / С. С. Бойко / Под ред. С. В. Стахорского. - М.: Вагриус, 1998. - С. 55-56.

32. Лирическая миниатюра Булата Окуджавы / С. С. Бойко //Проблемы эволюции русской литературы ХХ века. Третьи Шешуков. чтения : материалы межвуз. науч. конф. Вып. 5. М.: Кафедра руС. лит. ХХ в. МПГУ, 1998. С. 26-30.

33. «Охота на волков» и «Песенка об Арбате» как два зеркала авторской песни (рец. на кн.: Энциклопедия литературных произведений. М.: Вагриус, 1998) / С. С. Бойко //Вагант-Москва. 1998. № 10-12.

34. «Новояз» в поэзии Булата Окуджавы и Владимира Высоцкого / С. С. Бойко //Мир Высоцкого: Исслед. и материалы. Вып. III. Т. 1. - М.: ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С. 269-278.

35. Проблема соотнесенности с пушкинской традицией (на материале поэзии Давида Самойлова) / С. С. Бойко //А.С.Пушкин и мировая культура: Международ. науч. конф. Материалы. М., МГУ, 1999. С. 141-142.

36. Композиционная роль пушкинского контекста в стихотворении Давида Самойлова «Ночной гость» / С. С. Бойко //Университетский пушкинский сборник. М.: Изд-во МГУ. 1999. С. 324-331.

37. «Лишь букву и мотив...»: О концепции творчества Булата Окуджавы / С. С. Бойко //«Свой поэтический материк...» Науч. чтения, посвященные 75-летию со дня рождения Булата Окуджавы. М.: АРКТИ. 1999. С. 26-32.

38. «Он ценит одиночество превыше всего...»: Уединение и дружество в стихах Окуджавы/ С. С. Бойко //Вагант-Москва. 1999. № 4-6. С. 31-34.

39. Первые научные чтения, посвященные творчеству Булата Окуджавы / С. С. Бойко //Вестник МГУ. Филология. 1999. № 6. С. 157.

40. Окуджава / С. С. Бойко, В.А.Зайцев // Русские писатели ХХ века. Биографич. словарь. М., Большая роС. энциклопедия. 2000. С. 514-516.

41. «Ведь у надежд всегда счастливый цвет...»: Надежда - мотив ранних и поздних стихов Окуджавы / С. С. Бойко //Вагант-Москва. 2000. № 4-6. С. 57-60.

42. Автобиографические рассказы как «автобиографический анекдот» и как лирическая проза / С. С. Бойко //Русская литература ХХ века: Итоги и перспективы. Материалы международ. науч. конф. 24-25 нояб. 2000. М.: МАКС ПресС. 2000. С. 243-244.

43. К вопросу о «дневниковости» в поэзии: Поэма шестидесятников / С. С. Бойко //Проблемы эволюции русской литературы ХХ века. Четвертые Шешуков. чтения: Материалы межвуз. науч. конф. Вып. 6. М.: Каф. РуС. лит. ХХ в. МПГУ, 2000. С. 4-5.

44. Н. Заболоцкий / С. С. Бойко //CD-ROM. Энциклопедия «Кирилл и Мефодий»; 2001. 9300 знаков/

45. М. Петровых / С. С. Бойко //CD-ROM. Энциклопедия «Кирилл и Мефодий»; 2001. 6200 знаков

46. Д. Самойлов / С. С. Бойко //CD-ROM. Энциклопедия «Кирилл и Мефодий»; 2001. 9000 знаков.

47. А. Тарковский / С. С. Бойко //CD-ROM. Энциклопедия «Кирилл и Мефодий»; 2001. 8160 знаков.

48. Рец. на кн.: Русские писатели. ХХ век. Биографии. М., 2000 / С. С. Бойко //Филологические науки. 2001. № 3 С. 92-94.

49. Публикации о творчестве Булата Окуджавы / С. С. Бойко //Творчество Булата Окуджавы в контексте культуры ХХ века: Материалы Первой международ. науч. конф., посвященной 75-летию со дня рождения Булата Окуджавы. М.: Соль. 2001. С. 88-93.

50. Поздняя поэтическая публицистика Булата Окуджавы в контексте русского языка конца ХХ столетия / С. С. Бойко //Функциональная лингвистика. Язык. Власть. Материалы конф. Симферополь, 2001. С. 24-26.

51. Русская лит. 40-70-х годов / С. С. Бойко, Г. А. Белая // Русская литература ХХ века: Учебник-хрестоматия по литературе для 12 класса / Таллинн: Коолибри. 2001. С. 254-286.

52. Повесть Булата Окуджавы «Фронт приходит к нам»: промежуточный этап становления прозаика / С. С. Бойко //Проблемы эволюции русской литературы ХХ века: Пятые Шешуков. чтения. Вып. 7. М.: МПГУ, 2001. С. 14-17.

53. Четыре свидания с Окуджавой: «Внутренний опыт» писателя как основа историзма в романе Б.Окуджавы «Свидание с Бонапартом» / С. С. Бойко //ХХ век и русская литература: Alba Regina Philologiae / Сб. в честь 70-летия Г. А. Белой. М.: РГГУ. 2002. С. 202-222.

54. Почему Булат Окуджава не стал советским детским писателем // Вагант-Москва. 2002. № 7-9. С. 43-48.

55. Рецензия: «Чтоб быть современнику ясным…» (о кн.: Зайцев В. А. Русская поэзия ХХ века: 1940-1990-е годы. М., 2001) / С. С. Бойко //Вестник МГУ. Филология. 2002. № 2. С. 190-192.

56. Литературная репутация и смена культурной парадигмы: на примере творчества Булата Окуджавы / С. С. Бойко //Традиции русской классики ХХ века и современность. Материалы межд. науч. конф М.: МГУ. 2002. С. 222-223.

57. Потаенная русская поэзия середины ХХ века: к постановке проблемы / С. С. Бойко //Проблемы эволюции русской литературы ХХ века: Материалы межвуз. науч. конф. Вып. 7. М.: МПГУ, 2002. С. 190-192.

58. О трех пониманиях «романтизма» в критике и литературоведении ХХ века / С. С. Бойко //Мир романтизма: Вып. 6 (30) Материалы международ. науч. конф. «Мир романтизма». Тверь: ТГУ, 2002. С. 15-22.

59. История русской литературы ХХ века (после 1917 года): Учебно-методический комплекс / Сост. С. С. Бойко. М.: РГГУ, 2003. 58 с.

60. Изустный текст: «Его ни в чем ты не умолишь…» / С. С. Бойко //Вагант-Москва. 2003. № 4, 5, 6. С. 62-67.

61. Луиза: О работе романиста Булата Окуджавы с мемуарным источником/ С. С. Бойко //Булат Окуджава: его круг, его век: Материалы Второй международ. науч. конф. 30 нояб. - 2 дек. 2001 г. М.: Соль, 2004. С. 120-134.

62. «Поправка имени Тарасенкова» / С. С. Бойко //Русская литература XX - XXI веков: проблемы теории и методологии изучения. Материалы международ. науч. конф. 10-11 нояб. 2004. М.: МГУ, 2004. С. 439-442.

63. Гротеск в литературе и в действительности: Булат Окуджава. «Похождения Шипова» / С. С. Бойко //Гротеск в литературе: Материалы конф. к 75-летию профессора Ю. В. Манна. М.; Тверь, 2004. С. 99.

64. Поэзия И. Бродского в восприятии современников // Иосиф Бродский: Стратегии чтения. Материалы международ. науч. конф. 2-4 сент. 2004 г., Москва. М.: Изд. Ипполитова. 2005. С. 472-480.

65. О роли эпиграфов в романах Булата Окуджавы / С. С. Бойко //Поэтика заглавия: Сб. науч. трудов. М.;. Тверь: Лилия Принт, 2005. С. 324-326.

66. Гротеск в литературе и в действительности: Булат Окуджава. «Похождения Шипова» / С. С. Бойко //Поэтика русской литературы: Сб. статей к 75-летию проф. Ю. В. Манна. М.: РГГУ, 2006. С. 401-422.

67. Раннее творчество Ю. Левитанского в русле соцреализма и смена культурной парадигмы/ С. С. Бойко //Русская литература ХХ-ХХI веков: Проблемы теории и методологии изучения: Материалы Второй Международ. науч. конф. 16-17 нояб. 2006. М.: МГУ, 2006. С. 268-272.

68. [Предисловие] / С. С. Бойко //Живописцева И. О Галке, о Булате, о себе… М.: Булат, 2006. С. 3-4.

69. Окуджава Булат Шалвович / С. С. Бойко //Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия. Кирилл и Мефодий, 2006. DVD, www.KM.ru 0, 3 п.л.

70. «...Погода стояла прекрасная», или «Это просто сетребьен какой-то»: Заголовочный комплекс в прозе Булата Окуджавы / С. С. Бойко //Вестник РГГУ. 2007. № 7. Серия «Литература. Фольклористика». С. 86-105.

71. «Мне одиннадцать лет…»: Культурная парадигма Булата Окуджавы в хронике «Упраздненный театр» / С. С. Бойко //Миры Булата Окуджавы: Материалы Третьей межд. науч. конф. 18-20 марта 2005. Переделкино. Сб. М.: Соль, 2007. С. 84-93.

72. Калужская повесть Булата Окуджавы «Новенький как с иголочки»: персонаж и литературный процесс / С. С. Бойко //Реальность - литература - текст: Материалы ВсероС. научно-практич. конф. «Калуга на литературной карте России». Калуга: КПГУ им. К. Э. Циолковского, 2007. С. 83-86.

73. «Все, что было его, - нынче ваше...» [Рец. на: Чайковский Р. Истины Булата Окуджавы. Магадан: Кордис, 2006] / С. С. Бойко //Голос надежды: Новое о Булате. Вып. 4. М.: Булат, 2007. С. 438-445.

74. Документы и историч. труды как источники сюжета в романе Булата Окуджавы «Путешествие дилетантов» / С. С. Бойко //Русская литература XX-XXI веков: проблемы теории и методологии изучения: Материалы Третьей Международ. науч. конф. Москва, МГУ им. М. В. Ломоносова, 4-5 дек. 2008 г. М.: МАКС Пресс, 2008. С. 121-124.

75. Маяковский: Поэтика притяжения и отталкивания (раннее творчество Булата Окуджавы) / С. С. Бойко //Творчество В. В. Маяковского в начале ХХI века: Новые задачи и пути исследования. М.: ИМЛИ РАН, 2008. С. 388-398.

76. «...Наводил о прошлом справки»: Док. источники в романе Булата Окуджавы «Бедный Авросимов» / С. С. Бойко //Голос надежды: Новое о Булате. Вып. 5. М.: Булат, 2008. С. 383-400.

77. «Кто знает, что такое слава!..»: Десять лет без Окуджавы / С. С. Бойко //Голос надежды: Новое о Булате. Вып. 5. М.: Булат, 2008. С. 504-509.

78. Социалистический реализм и смена культурной парадигмы: Поэты «фронтового» поколения / С. С. Бойко //Социокультурный феномен шестидесятых. М.: РГГУ, 2008. С. 104-125.

79. Два «Глотка свободы», или «Бедный Авросимов под маской»: эволюция персонажа в прозе Окуджавы / С. С. Бойко // Булат Окуджава: проблемы жизни и творчества. Материалы I научно-практической конф. молодых ученых. 12 апр. 2008 г. Переделкино. М., 2009. С. 85-101.

80. «Фотограф Жора» Булата Окуджавы и «Отблеск костра» Юрия Трифонова: разрушение революционаризма в прозе 1960-х гг. / С. С. Бойко //Новый филологический вестник. 2009. № 2 (9).- С. 68-82.

Размещено на Allbest.ru